Онлайн чтение книги Седьмой лорд Lord Seventh
Глава 9 - Поднятая нога несет вес

Цзин Ци всегда был тем, чья естественная внешность была сравнительно выигрышной, тем более что он всегда вызывал скромную улыбку при встрече с кем-то. Всякий раз, когда он улыбался, уголки его глаз и кончики бровей приподнимались, придавая ему особенно искренний и особенно очаровательный вид.

В настоящее время У Си равнодушно слушал, как Чэнь Юаньшань вежливо ведет светскую беседу. Все, что он чувствовал, это то, что люди здесь, независимо от того, было ли их сердце искренним или чувства были фальшивыми, и независимо от того, сколько ненависти они испытывали к другой стороне, когда они встречались лицом к лицу, они неизбежно принимали улыбающееся лицо и обменивались любезностями, как будто они были настоящими. Это было крайне фальшиво и бессмысленно.

Он повернул голову назад, как будто он каким-то образом почувствовал именно это, просто так получилось, что он увидел того принца Наньнина, о котором говорил император.

По какой-то причине Цзин Ци внезапно не смог удержать эту улыбку на своем лице от окинувшего его взгляда собеседника.

Все говорили, что Наньцзян - дикая земля, ее жители нецивилизованны и ничем не отличаются от зверей, которые проводят свои дни, пожирая сырое мясо и выпивая кровь. В тот момент, когда маленький ребёнок из Няньцзяна увидел, что он приближается, в его облике было явное напряжение и настороженность, и он повернулся на полшага в сторону, чтобы оценить его, как будто одним взглядом увидел, что он совсем не такой доброжелательный и безобидный, каким казался.

Цзин Ци понимал, что ребенок, похожий на зверя, также обладал звериной интуицией, и он мог понять, кто был хорошим, кто был поверхностным, а кто вынашивал плохие намерения.

Он немного неловко дотронулся до своего носа и прежде всего поднял кулак в сторону Чэнь Юаньшаня. 

— Некоторое время назад сэр Чэнь приложил немало усилий для организации похорон моего отца, но до сих пор не выразил вам свою благодарность. Мне очень стыдно.

— Император скучает по старшему принцу. Этот скромный чиновник просто разделял невзгоды монарха как таковые и не осмеливается ставить себе в заслугу. Прошу вас, принц, умерьте свою печаль ,— Чэнь Юаньшань наполовину опустил голову. 

— Сюда пожалуйста, господа.

Уважаемый Чэнь Юаньшань, глава приказа придворного этикета, напоминал яйцо без единой трещины и был весьма сообразительным человеком. Со всеми он держался на почтительном расстоянии. Подчиненные первого и второго принцев, словно рой мух, стремились ужалить любимого помощника государя на его глазах, но, к сожалению, до сих пор им не представилось ни шанса нанести удар. B будущем даже планы наследного принца Хэ Ляньи, касающиеся привлечения этого человека на свою сторону, оставались весьма неопределенны.

Чэнь Юаньшань отбивал все заискивающие речи и попытки расположить его к себе парой лаконичных слов. Тем самым он лишний раз подтверждал репутацию человека, преданного трону и обладающего непоколебимым чувством долга. Цзин Ци тоже не был сумасшедшим, мысленно он кое-что понимал в этом сэре консуле-герольде.

Он повернулся к У Си, при этом убрав с лица притворную улыбку. 

— Господа только прибыли в столицу. Нам придется затруднить господина Чэня просьбой позаботиться о множестве мелочей вроде одежды, пищи, жилища и средств передвижения. Я превышаю полномочия князя, поскольку по просьбе Его Величества должен принять дорогих гостей и выполнить обязанности хозяина.

Когда на лице этого мальчика не было улыбки, у него внезапно появился такой необычный, хладнокровный темперамент. Была даже доля секунды, когда У Си подумал, что у него есть некоторое сходство с Великим Шаманом из далекого Наньцзяна, и он не мог не быть ошеломлен, тонкая враждебность, которую он испытывал, отступила с большим отрывом.

После того, что сказал Чэнь Юаньшань, он задал ему совершенно естественный вопрос. 

— Твой отец мертв?

Слово "мертвый, было неуместным, нарушая табу само по себе, и поскольку тот, о ком он говорил, был бывшим принцем Наньцзяня, это было еще более неуважительно. Чэнь Юаньшань сделал паузу, затем внимательно посмотрел на Цзин Ци, чрезвычайно опасаясь, что этот бесфильтровый шаман-варвар с Юга оскорбил маленького Принца.

По мнению Чэнь Юаньшаня, хотя принц Наньнин был молод, он воспитывался во дворце с детства и рос вместе с отпрысками, и это было связано с дружбой между Первым принцем и императором или было связано с романом тех знатных людей в те дни, когда никто не знал, как на это реагировать. В любом случае, все люди с работающим зрением могли видеть, что, несмотря на то, что в настоящее время у него нет никакой власти или авторитета, император Хелянь Пей, тем не менее, пользовался большей благосклонностью, чем его три биологических сына.

Маленький шаман был неловок в своем положении заложника на данный момент, и его личность также, казалось, не очень подходила, поскольку он только что прибыл и уже настроил против себя партию Первого наследника. Если бы к этому добавился принц Наньнин, он бы действительно не чесался, если бы у него было слишком много вшей, и не беспокоился бы о том, что у него слишком много голов.

Как раз в тот момент, когда он хотел выступить посредником, он увидел, как Цзин Ци кивнул, как будто это не имело значения. 

— Уже больше года.

— О, это произошло давно ,— У Си посмотрел на него с явным пониманием — Неудивительно, что ты не выглядел слишком расстроенным, когда зашла речь о смерти твоего отца. А так на самом деле прошло много времени. 

Чэнь Юаньшань заткнулся. Он думал, что этот Шаман был похож на любопытного ребенка, который не знал, насколько высоко небо и глубока земля; он протянул руку, чтобы шлепнуть тигра по заднице, а полусонное существо не захотело с ним возиться, поэтому он поверил, что это так. Хорошо бы безрассудно подкручивать его бороду.

Он был твердо убежден, что если кто-то вроде него сможет мирно жить в этом месте в будущем, это будет чудо средних размеров.

Как и ожидалось, Цзин Ци слегка нахмурил брови и ответил своим собственным вопросом. 

— Трехлетний период траура еще не закончился. Юный шаман хочет сказать, что я плохой сын?

Видите ли, даже у глиняных статуэток был свой характер, не говоря уже о принце Наньнина, который сам был, другими словами, почти взрослым ребенком. Чэнь Юаньшань не знал, чем руководствовался император, выбрав в качестве няньки для ребенка другого ребенка. Он полагал, что у этих двоих сил не хватит подраться друг с другом или что? Министр счел своим долгом примирительно улыбнуться и сказать:

— Отец и сын близки по своей природе; какой смысл в том, что младший принц не скорбит? Просто рана на сердце не похожа на рану на теле, где ее можно увидеть с первого взгляда, поскольку она полностью скрыта в груди. Юный шаман, разве вы не говорили, что это просто вредит его чувству сыновней почтительности?

У Си на секунду опешил. 

— Я... я не это имел в виду. Я не говорил, что ты плохой ,— он посмотрел на Цзин Ци, размышляя, затем ответил — Отец А Синьлая погиб во время войны. Он нашел его труп и принес его с поля боя, неся домой на спине. Его младшая сестра и мама обе громко плакали. Хотя он не плакал, мы все видели его горе. То, как ты выглядишь, отличается от его.

Цзин Ци всего лишь проверял кожу ребенка, так что, конечно, для него было невозможно препираться на эти мусорные темы с У Си. Более того, он обнаружил, что этот парень в основном говорил все, что было у него на уме, не слишком любя ходить вокруг да около. Сказать, что он был наивен, было бы слишком мягко сказано; на самом деле он был немного глуповат.

Со смешком сняв маску, Цзин Ци ответил ему без спешки. 

— После смерти моей покойной матери, отец... мой отец постоянно скучал по ней. По мнению тех из нас, кто еще жив, уход из жизни семьи - это печальное событие, но, по его мнению, оно могло бы быть счастливым.

У Си молча кивнул, как будто наполовину понял. Он опустил глаза, длинные ресницы наполовину

опустились, так как он казался несколько озадаченным. Однако Чэнь Юаньшань не мог не бросить еще один взгляд на Цзин Ци, думая о том, что этот принц Наньнин был невысокого возраста, но его осанка была экстраординарной. Он наблюдал, как тот сохранял, казалось бы, невозмутимое самообладание, когда говорил, ни медленно, ни быстро, а также говорил немного тише, ровно настолько, чтобы подавить в нем легкое ребячество, вызванное тем, что он все еще был молод. Ни капли жеманства не было ни в одном из его движений, самодельное поведение, в котором слегка сквозило что-то от безудержной ауры.

Он также слышал, что принц Наньнин часто бывал в Восточном дворце и покидал его с самого детства, и у него была довольно тесная личная дружба с Его Высочеством наследным принцем... В голове у Чэнь Юаньшаня зашумело, смутно вырисовываясь несколько планов.

В этот момент Цзин Ци поднял голову и улыбнулся ему. 

— Сэр Чэнь, я припоминаю, что почтовая станция, кажется, недалеко отсюда?

Чэнь Юаньшань вздрогнул и быстро ответил: 

— Да. Этот скромный чиновник сделает шаг вперед, чтобы проинформировать их, чтобы они не пренебрегали нашими уважаемыми гостями.

Что-то подобное, естественно, не требовало вмешательства Чэнь Юаньшаня, но принцу Наньнину, казалось, было что сказать, и выражение его лица говорило о том, что он не хотел, чтобы он был на сцене. Чэнь Юаньшань был опытным человеком, который таким образом заметил и понял, найдя предлог, чтобы уйти.

После небольшой паузы в своих шагах, истинное лицо Цзин Ци опустилось. 

—Юный шаман, есть несколько слов, которые, возможно, не слишком уместны для меня, чтобы произносить их вслух.

У Си поднял голову, чтобы посмотреть на него.

— В нашей Великой Династии Цин мальчики достигают совершеннолетия и коронуются в двадцать лет. После обряда они становятся взрослыми ,— неторопливо объяснил Цзин Ци — Если они дети из влиятельной семьи или имеют ученое звание на экзаменах, то в пятнадцать лет и старше они могут войти в Суд, чтобы слушать, а также взять жену. Слова, которые я говорю после этого, - это не то, что другие сочли бы детскими

У Си вроде никак не понимал, что он пытался донести.

Другой покачал головой, наклонив голову, чтобы посмотреть на него. Глядя на него с близкого расстояния, У Си стал первооткрывателем красоты принца Наньнина. Каждая черточка его лица была равномерно сродни тонкой резьбе, его кожа обладала особой нежностью и чистотой великого цинского аристократа, которые возникли из-за того, что он вырос в богатстве, а в его силуэте все еще была какая-то детская грубость. Тем не менее, когда он посмотрел на него, выражение его глаз могло заставить человека легко не обращать внимания на эти вещи, не в силах сдержаться от желания ясно услышать, что он говорит. Цзин Ци почти протолкнул свой голос до самого горла, создавая резкую ауру из воздуха, когда он говорил.

— Если бы ты был старше, а император не стремился сохранить репутацию, то даже умереть тысячу раз не хватило бы, чтобы расплатиться за то, что ты совершил сегодня ,— сказал Цзин Ци будто застрявшим в горле, немного мрачным и холодным голосом.

Глаза У Си расширились, он тупо уставился на него. Как и ожидалось, он ничего не понял.

Цзин Ци прищурил глаза и слегка поднял голову, чтобы посмотреть на горизонт, его слова были похожи на шепот. 

— Это твой первый день здесь, и есть некоторые вещи, которых ты не понимаешь. Тот, кто хотел убить тебя сегодня, был старшим отпрыском Хелянь Чжао. Ты связался с министром Цзянь Сыцзуном, который является отцом супруги настоятеля. В настоящее время партия первого принца в одиночку держит небо в суде, и даже наследный принц для него совершенно неважен. Если у него хватит ума причинить тебе вред...

Другой некоторое время молчал, прежде чем прервать его. 

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

Цзин Ци улыбнулся. 

Зачем ему говорить шаману эти слова? Почему Хелянь Пей специально нашел его, чтобы сопровождать этого далекого посетителя?

Битва в Суде за место законного сына уже достигла белого каления. Хелянь Чжао и Хелянь Ци оба уже безостановочны, если не считать смерти. Возможно, в глазах Хэлянь Пэя его сдержанному младшему сыну не было суждено стать императором. Даже с титулом наследного принца, его существование оставалось лишь прикрытием.

Независимо от того, какой из сыновей сможет получить трон в ближайшие дни, этому младшему сыну, который был наследным принцем с самого рождения, определенно не будет обеспечен какой-либо хороший конец.

Обычно он убирал этого сына с глаз долой и из головы, что на самом деле было своего рода гарантией безопасности.

Все эти последние годы он хотел, чтобы старшие братья увидели в своем младшем брате ничтожество, знающее свою судьбу в жизни и способное позволить ему идти своим путем в жизни ради того, чтобы не быть любимым.

Каким местом был Южный Синьцзян? Бесплодные горы, Ядовитые Воды, отважная культура, легкая защита, трудная атака. Как только наступали весенние и летние сезоны, миазмы вызывали болезни. Несмотря на то, что Фэн Юаньцзи привел туда четырехсоттысячную элиту Великой династии Цин, жизнь за жизнью были потеряны внутри. Хелянь Пей ранее не показывался при дворе более года и, с целью особого приветствия шамана, специально пригласил приехать наследного принца и находящегося в трауре принца Наньнина; это должно было начать прокладывать путь для его младшего сына.

Возможно, Хелянь Пей также знал, что их так называемый “годы расцвета” была просто шуткой. Он не был черепахой и не мог прожить миллион лет, но как только он умрет, разве этот юноша, еще не выросший, впоследствии не будет похоронен рядом с ним?

Принц Наньнин был партнером наследного принца по учебе с самого детства и обычно дружил с Хелянь И. Кроме того, он был примерно того же возраста, что и юный шаман, поэтому Хелянь Пей намеренно позвал его, потому что хотел, чтобы наследный принц и юный шаман могли сблизиться. Детские чувства останутся, и в будущем Наньцзян станет его путем побега даже если путешествие будет далеким, и даже если это место будет варварской землей, которая не подверглась цивилизации.

Жаль только, что его добрый Наследный принц не смирился с такой ситуацией.

Цзин Ци вспомнил, как Хэлянь Пэй, наконец проговорив имя младшего сына, вдруг осознал, что тот уже покинул зал. Усталость и разочарование промелькнули на его лице. Он не смог сдержать вздоха.

Хелянь Пей по своей сути не был всемогущим человеком. Он не мог сдержать склонность к злонамеренным планам, которые были у каждого крупного чиновника при дворе, и не мог контролировать процесс братоубийства своих сыновей, которое могло завершиться цареубийством, чтобы украсть трон. Все, что у него было, - это сердце, полное искренности, которое хотело оставить жизнь позади только для своего младшенького.

Семь жизней реинкарнации - это семь жизней свидетеля всевозможных печальных, прискорбных, достойных уважения и презрения вещей, и они также были не более чем пятном эмоций в человеческом мире.

У Си все еще смотрел на него своим неумолимым взглядом, полным настороженности, его зрачки были ужасно круглыми, как у черного котенка, который только что надулся и отчаянно хотел выглядеть взрослым и немного угрожающим. Цзин Ци не смог удержаться от желания протянуть руку и погладить его по голове, но он вспомнил, какую огромную потерю понес министр Цзянь, поэтому неловко убрал руку, чтобы потереть свой подбородок. 

— Это была идея наследного принца ,— кожа на его лице уже давно была закалена, чтобы быть неуязвимым для оружия в его предыдущих жизнях, и был насыщен густой черной квинтэссенцией. Он лгал, как будто ел еду или пил воду, сваливая весь ход событий на Хелянь И, не моргнув глазом - в любом случае, это была идея Императора. Видя, что на лице У Cи отразилось замешательство, он продолжил — С тех пор разум Хелянь Чжао стал таким же, как у Сыма Чжао. В настоящее время у наследного принца еще не выросли крылья, и он не может действовать. В будущем... ,— он издал холодный, легкий смешок. Его лицо явно было не намного ледянее, но это заставило широко раскрытые глаза У Си открыться еще шире.

Подняв глаза и улыбнувшись, Цзин Ци продолжил: 

— Война в Наньцзяне... на самом деле это была вовсе не идея императора. Ты понимаешь?

У Си просто слушал в тумане полдня, но это предложение он понял. Он на мгновение с беспокойством схватил Цзин Ци за широкий рукав.

— Ты хочешь сказать…Что…

Цзин Ци отвернулся и не смотрел на него. 

— Ты сказали, что у членов вашего клана бесчисленное множество убитых и раненых. Ты, должно быть, прямо сейчас ненавидишь народ нашей Великой Цин?

— Я ненавижу то, что не могу убить здесь всех врагов до последнего ,— ответил У Си без малейшего колебания.

Задохнувшись от недифференцирующей честности этого парня, Цзин Ци кашлянул, прежде чем продолжить. 

— Несмотря на это, у нашего народа четыреста тысяч погибших. Сколько же это человек? Если бы кто-то собрал все мертвые тела в кучу, ты не смог бы увидеть их верхушку, даже если бы запрокинул голову назад, пока у тебя не сломалась шея.

У Си все еще был в ярости.

Цзин Ци вздохнул. 

— Но тогда почему мы настаивали на ведении этой войны? Наши жители Центральных равнин не смогли бы жить там со всеми вами. Путешествие неудобное, поэтому о частом приезде и выезде оттуда не может быть и речи. Заоблачный Император далеко, чиновники Великой Цин не могут контролировать вас, а ваш Великий Шаман, как всегда, управляет делами ваших родственников. Можете ли вы сказать, что Великая Цин получила какую-то выгоду?

У Си неизбежно замер. Это была проблема, которую он хотел понять все путешествие, но не мог.

Голос Цзин Ци становился все тише, до такой степени, что можно было видеть только, как тривиально дрожат его губы, как будто сильный порыв ветра уносил звук прочь. 

— Поскольку первый принц хотел получить власть генерала Фена, но тот не хотел отдавать ее ему, ему пришлось придумать способ заставить его умереть...

У Си был ошарашен. Прошло много времени, прежде чем он пробормотал вопрос. 

— Тогда... Тогда, ваш Император, почему он согласился?

Цзин Ци вздохнул. 

— Великий Цин настолько велик, что он не знает всего, что происходит.

У Си молча последовал за ним. К тому времени, когда Чэнь Юаньшань вернулся и повел их на почту, он все еще не пришел в себя. Впервые в жизни он понял, что означает выражение “поднятая нога несет вес”. Один человек, ради того, чтобы получить то, что он хотел, на самом деле мог привести к смерти стольких людей без малейшей заботы. И это было только потому, что... его называли большой, влиятельной фигурой, обладавшей властью и авторитетом.