Онлайн чтение книги Собрание сочинений в шести томах. Том 4
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

«Я их читаю, ибо я ревную!»

Сонет на этой оборву строке.

Ее следы! Не смерть ли отыщу я,

Читая их?

Вы тщитесь на песке

Найти следы своей Фенисы милой?

Но эти письмена моей тоске

Ее пренебреженье подарило.

Ищу, целую их, страшась, чтоб вдруг

Волною дерзкой море их не смыло.

Что ж пишут ножки эти?

О мой друг!

Историю, где каждая страница —

Напоминанье бесконечных мук.

Нет! И господь карающей десницей

Не в силах так несчастного терзать,

Как непреклонность гордой прихотницы.

Благоразумье может оправдать

Влюбленного ревнивца исступленье.

Любовь ведь боязлива, ей под стать

Всего страшиться, трепетать пред тенью;

Невольно в состоянии таком

Податлива душа на подозренья.

Но что сказать о том, кто стал рабом

Распутной, лживой, бессердечной твари,

Пусть даже с привлекательным лицом?..

Что помрачился ум его в угаре.

Я признаю, что можно полюбить,

Терзаться ревностью, души не старя,

Но ведь не там, где стольких обольстить

Спешат, что Александру этой рати

Хватило б, чтоб всю землю покорить. [1]… Александру этой рати хватило б, чтоб всю землю покорить . — Имеется в виду древний царь Македонии Александр (356–323 до н. э.), величайший полководец, осуществивший ряд завоевательных походов на Восток — в Персию и Индию.

Один за дверь, другой уже в кровати,

Семь под балконом, десять за столом

Нетерпеливо ждут ее объятий.

Уж большим отличаются стыдом

Животные. Ведь и в пылу желаний

Сто кур с одним кудахчут петухом;

Олень победно средь полсотни ланей

Возносит острия своих рогов,—

Все ж не рогат он, против ожиданий.

И я скажу вам без обиняков:

Подальше прячьте от такой красотки

Свой кошелек: она — бездонный ров.

Бык кажется стоящим за решеткой

Ручным и смирным; книжники сочтут

Фламандца трусом, мавра — девой кроткой; [2] …книжники сочтут Фламандца трусом, мавра — девой кроткой . — Жители Нидерландов («фламандцы») в те годы вели упорную борьбу с испанскими войсками за освобождение своей родины из-под владычества Испании; мавры — арабы, борьбу с которыми продолжали испанцы и после того, как в конце XV в. окончательно изгнали их с Пиренейского полуострова на северное побережье Африки.

Невежда думает, что легкий труд

Писать трактаты; снится солдафону,

Что вскоре кафедру ему дадут;

Студенту — что с волною разъяренной

Он сладил бы. Какой торгаш не мнил,

Что может проповедовать с амвона?

Зато мужлан охотно бы учил

Судейских красноречию. И, право,

Легко забыть тому, кто не любил!

Любовь — не спор, не прихоть, не забава,

Не победитель, в дом вошедший к нам,

Любовь не пиршество, не жажда славы,

Любовь — гармонии священный храм,

Божественное чудо мирозданья,

Что нашим открывается сердцам.

Будь я влюблен в картину, в изваянье,

В цветок иль птицу, ты тогда бы мог

Мне дать безумца наименованье,

Но женщину любить? Тут, видит бог,

Нет сумасбродства.

Отповедь такая

В безумстве вашем и берет исток.

В любви, конечно, чистота святая

Всего превыше — так учил Платон, [3] В любви, конечно, чистота святая Всего превыше — так учил Платон . — Платон (427–347 до н. э.) — древнегреческий философ-идеалист. В эпоху Возрождения в Италии и Испании получили широкое распространение идеи неоплатонической философии, объявлявшей любовь высшей силой в человеческом обществе и мироздании.

Но без тебя давно я это знаю.

Все мудрецы твердят нам в унисон:

«Познает счастье только тот влюбленный,

Кто не красою женскою пленен,

А лишь душой, грехом не оскверненной».

Но кто из них полуночи не ждал

Под выступом заветного балкона?

«Разнузданность, — как нам Нерон сказал, [4]… Нерон сказал . — Нерон Люций-Домиций — римский император (37–68), известный своей бесчеловечной жестокостью.

И сдержанность равно любви присущи».

Ценю я первое из двух начал,

Ее огонь, дразнящий и влекущий.

Ты жаждешь целомудренной тоски,

А я страшусь ее могилы пуще.

Лишь скромности пугливые ростки

Сулят любви дни счастья и расцвета,

А не захватанные лепестки.

Во всей Сицилии, пожалуй, нету

Распутницы наглее и хитрей

(А тут их вдосталь), чем Фениса эта.

Здесь спросите иль в городе о ней —

За ней грехов побольше насчитают,

Чем в море капель и в лесу ветвей.

Тебе претит, меня же привлекает

Та легкость, с коей каждый раз она

Страсть на расчет, расчет на страсть меняет.

Девица, что поклоннику верна

И перед ним трепещет, вряд ли скоро

Пойдет к венцу. Кому она нужна,

Хоть будь за нею золотые горы!

Любовь должна быть вечною игрой:

Сомненья, бури, примиренья, ссоры

Пусть следуют волнистою чредой.

Поверь мне: чем темнее мгла ночная,

Тем ослепительнее свет дневной.

Теперь, узнав ваш вкус, я понимаю,

Что вы могли Фенису предпочесть

Всем женщинам.

А всякая иная

Любовь ничтожна, смысл лишь в этой есть.

Мне странно это. Да откуда

Такая блажь? Прийти сюда,

Бродить средь портового люда?

Ты забываешь иногда…

Кого иль что?

Мои причуды.

Увы, они известны всем!

Держаться надо осторожней

Вам, избегая скользких тем:

«Что дама делает в таможне?

Ведет дела? Какие? С кем?»

Но чем-то, видимо, Фениса

Сюда, мой друг, привлечена.

Любовью, что ль?

Я влюблена?

Да повстречай я хоть Нарцисса, [5] Да повстречай я хоть Нарцисса.  — Нарцисс, как рассказывает один из древнегреческих мифов, был юношей необыкновенной красоты; увидев свое отражение в воде, он влюбился в себя и умер от этой безнадежной любви.

Мне хворь такая не страшна.

Девчонкой глупой я влюбилась,

Была забыта и с тех пор

Забывчивости научилась.

Меня забыл один сеньор —

Я с целой сотней расплатилась.

Великую имеет власть

Любовь над женскими сердцами,

Но знай, что ненависти пламя,

Когда оно владеет нами,

Сильнее, чем любая страсть.

А у мужчин в союзе тесном

Измена и любовь живут.

Они, влюбляясь, лгут бесчестно,—

На что ж надеяться нам тут?

Цена их чувствам мне известна,

Так почему ж тогда должна

Я величать любовь святыней

И властелина чтить в мужчине?

Ведь я свободной рождена

И не желаю быть рабыней.

И вот обманною игрой

Обманщиков я завлекаю

В силки своею красотой.

Она, а рядом с госпожой…

Кто?

Селья.

Как могла такая

Ей прихоть в голову взбрести?

Какие строить тут догадки?

В порт со служанкою прийти?

Да, странные весьма повадки.

Я близок, кажется, к разгадке;

Ведь в гавани полно купцов,

Приезжих, местных, и, наверно,

Она почуяла улов.

Цирцея ищет простаков. [6] Цирцея ищет простаков . — Цирцея в древнегреческом эпосе — могущественная волшебница.

На вас взглянула! Дело скверно

Сама к ней жертва подойдет.

Вы — тут?

Хоть небо лучезарно,

Прибой, как дикий зверь, ревет.

А то, что злобно и коварно,

Невольно вас к себе влечет.

Признайтесь все же: хоть злорадство

И ярость волн по нраву вам,

Но в гавань к этим кораблям

Сильнее тянут вас богатства,

Что разгружаются вон там.

Купцы сегодня на примете,

Солдаты или моряки?

Кому готовите вы сети,

Чьи обмелеют кошельки?

Каких счастливцев взоры эти

В таможне высмотрят сейчас?

Кого поздравить мне с удачей?

Уж вас она, так иль иначе,

Обманет и на этот раз.

Я не свожу с Фенисы глаз.

Что с вами?

Так на сталь кинжала

Бросают взгляд в предсмертный миг.

Вы ставите меня в тупик.

Где ж выход? Сил моих не стало,—

Его ищу я срок немалый.

Вы ищете? Тогда прямым

И откровенным объясненьем

Напрасный спор мы прекратим

Меж вашим столь горячим рвеньем

И равнодушием моим.

Моя звезда мне повелела

Быть вольной птицею морской,

Что острым клювом то и дело

Добычу с яркой чешуей

Выискивает в пене белой.

Ведь средь людей, знакомых вам,

Наверно, есть сеньор, который

Хоть в зной, хоть в стужу, с гончих сворой,

Не зная отдыха и сам,

По нивам рыщет, по лесам.

Я схожа с ним, но берег я

Предпочитаю скучным нивам.

Таможенная толчея

Мне щедрым кажется приливом,—

Здесь светит мне звезда моя!

Крючок любовный наживляя,

Заманиваю простачка

И бичеву то отпускаю,

То снова натяну, играя,—

Ведь не уйти ему с крючка.

Когда же волны мне на пытку

Пройдоху вздумают послать,—

Им тороплюсь его отдать.

Коль нету от него прибытку,

Что даром на крючке торчать?

Да повстречай я совершенство

Изящества и красоты,

Того, чьи нежные черты,

Любовь, сиянье чистоты

Мне обещали бы блаженство;

Будь я прославлена певцом,

Как Беатриче, как Лаура, [7] Будь я прославлена певцом, Как Беатриче, как Лаура . — Беатриче — женщина, в которую был влюблен и которой посвятил свое творчество итальянский поэт Данте Алигиери (1265–1321); Лауру воспел в своих лирических стихах итальянский поэт и гуманист Франческо Петрарка (1304–1374).

Пусть оттого, что гляну хмуро,

Юнец в отчаянье немом

Повесился бы под окном,

Пусть, подчиняясь злому року,

Пирам вонзал бы в грудь стилет,

Тонул Леандр, [8] Пирам вонзал бы в грудь стилет . — Старинное предание о любви Пирама и Тисбы, обработанное римским поэтом Овидием, повествует о верной любви двух молодых людей. Пирам, найдя разорванное львицей покрывало своей возлюбленной, решил, что его любимая погибла, и заколол себя кинжалом. Покончила с собой и Тисба, узнав о гибели Пирама. Тонул Леандр . — В древнегреческом мифе рассказывается о любви юноши Леандра к Геро, жившей на другом берегу пролива Геллеспонт. Чтобы встретиться со своей возлюбленной, Леандр каждую ночь переплывал пролив, ориентируясь на свет маяка, который зажигала Геро. Однажды буря погасила огонь маяка, и Леандр утонул. Предание о любви Геро и Леандра воспел Овидий в «Героидах». — мне дела нет!

«Прочь, коль от вас мне нету проку!» —

Смеялась бы я всем в ответ.

Ну вот вам!

Не суди превратно.

Вы стали б…

Что?

Любить того,

Кто ради счастья своего

Навек бы счел за долг приятный

Служить вам?

Стала бы, понятно!

Тогда, спросил бы я, каких

Мой ангел ждет преподношений?

Глупец не понял слов моих.

Прикажете быть откровенней?

Прошу.

Так в путь без промедлений!

Немало требуют забот,

Да и затрат, деревья сада,

Но у владельца свой расчет:

Ведь за труды свои в награду

Он вкусит вожделенный плод.

А легче вам придется, что ли,

Коль заведете скакуна?

Следи, чтоб рта не распороли

Красавцу удила, чтоб вволю

Имел он сена и зерна;

Заботься, чтоб слуга ретивый

Его и чистил, и берег,

И холил каждый волосок,

И лентой украшал бы гриву.

А может быть, вам невдомек,

Что нужно подобрать всю сбрую

Любимцу вашему под стать?

Зачем все это, вас спрошу я?

Затем, что красоту такую

Приятно людям показать.

Вы поняли?

Да тут уж каждый

Поймет.

Так не придется мне

Все растолковывать вам дважды?

Ну как таможенников жажда?

Я утолил ее вполне,

И наш корабль разгрузят вскоре.

Тут деньги ох как помогли!

Палермо!

Что за страсть во взоре?

Я попросту, устав от моря,

Любуюсь красотой земли.

Земли иль тех сеньор, чьи лица

Приметил я в толпе людей?

Тристан! Все это небылицы.

Неужто по волнам страстей

Дозволю в плаванье пуститься

Я кораблю в моих летах,

Хоть штиль стоял бы? Ведь в чертах

Прелестных дам и их пошибе

Есть нечто, что ввергает в страх,—

Они опасней мертвой зыби.

Заметь: не добродетель в них

Для нас пленительна.

А что же?

Любовь!

Нет ничего дороже

Любви. Вам денег никаких

Не хватит на сеньор иных.

Нет, не поддастся женским чарам

Делами занятый купец.

Ведь для чего меня отец

Послал в Сицилию с товаром?

Чтоб я, прибегнув к связям старым,

Скупил дешевое зерно

На всю полученную прибыль,—

Так неужели суждено

Мне, как глупцу, пойти на дно?

Где женщины — там делу гибель.

Знай: ни потеря кошелька,

Ни тяжбы, ни исчезновенье

Продувшегося должника,

Ни смерч, ни кораблекрушенье,

Ни карты, ни все ухищренья

Врагов не столь опасны нам,

Как нежной страсти изголовье.

Пират, снующий по морям,

Куда как безобидней дам,

Нас опьяняющих любовью!

Так пусть вам выдержать искус

Небес помогут назиданья!

Хочу счастливого свиданья

Приблизить час.

И я пекусь

Об этом. Но одно заране

Скажу, любовью дорожа,

Что к ней придача кой-какая

Нужна…

Придача?

Дань златая!

Без дательного падежа

Любовь лишь песенка пустая.

Все понял. Вечером приду

И проскользну к вам в двери тенью.

Но я обещанного жду.

Я весь горю от нетерпенья.

Так, значит, жертвоприношенье

Свершится?

Лишь бы не напрасно!

Меня сжигает эта страсть.

Но эта женщина ужасна,

Мерзка, продажна…

И прекрасна!

Пред этим все должно отпасть.

С такою хищницей жестокой

Как упоительна борьба!

Что там послала мне судьба?

Нацельтесь.

Вечная морока!

А где же те?

Уже далеко.

Ну пусть они домой идут.

А здесь какие примем меры?

Спросите, как его зовут,

Откуда к нам…

Что медлить тут!

Храни господь вас, кавальеро!

Вам пусть супруга бог пошлет…

Когда же муженька нашли вы,

То сделать жизнь его счастливой

Желаю вам и от невзгод,

Что людям нрав сулит ревнивый,

Беречь. У вас ко мне есть дело?

Давно вы здесь?

Сойти успел

На берег в час, когда алела

Заря, но солнце я узрел,

Вас встретив.

Льстите вы умело.

Я — солнце? Оторопь берет

От слишком пышного сравненья.

Его рождает ваш приход.

Но кто вы, я прошу прощенья?

Испанец.

Где сеньор живет?

В Валенсии.

Жаль — не в Толедо.

Я б вас спросила кой о чем.

Нет, там ни с кем я не знаком.

Пора и нам начать беседу.

Но не руками — языком.

Служанка держится столь гордо,

Что не пойму я, кто ж тогда

Сеньора?

Дама!

Дама?

Да!

Хотел бы знать, какого сорта?

А вам какая в том нужда?

Как человека вас спросил я.

А вы-то что за человек?

Господь мне дал на весь мой век

И плоть и душу. Отрастил я

Себе усы. Вот сухожилья,

Вот мышцы — все, как у мужчин,

И продолжать тут неуместно.

А что такое дама? Честной

Породы тварь иль просто чин,

Что дан профессии известной?

Хоть многие из вас слывут

Девицами, но можно ль тут

Смешать по недоразуменью

Девиц, что под венец ведут,

С девицами для развлеченья?

Вот точно так же кое в чем

Есть и меж дамами различья.

Блистая красотой, умом,

Сеньора служит образцом

Манер хороших и приличий.

А здесь что делает она?

О младшем брате ждет известий.

Известий? В столь опасном месте?

Опасном?

Чем ты смущена?

Что нам грозит?

Взгляни: волна,

Как будто набирая силу,

Ложится возле скал крутых,

Но согласись: печально было б,

Когда б она, достигнув их,

Вас — двух заблудших рыбок — смыла.

Вот краснобай!

Я?

Да какой!

Словами сыплет он такими…

Я пленена.

Неужто мной?

Пред вами лишь купец простой.

Как вас зовут?

Лусиндо.

Имя,

Обозначающее свет, [9] Имя, Обозначающее свет. — Корень имени Лусиндо «luz» по-испански обозначает свет. —

Я сожжена его лучами.

Польщен я вашими словами,

Но все ж в душе доверья нет.

Испанец — и не верит даме?

Но чужестранцу все чуть-чуть

В диковину.

Себе на горе

Не знала я, направясь к морю,

Что океан увижу вскоре,

Где суждено мне утонуть.

Так я вам нравлюсь?

Уж не знаю,

Чем объяснить мне то, что с вас

Я не свожу влюбленных глаз —

И не бурлит волна морская,

От гнева на дыбы вставая.

О боже! Ад в моей груди!

С ума сошла я. Впрямь, едва ли

Меня вы не околдовали…

Так быстро?

Я прошу: уйди,

Уйди скорей! Нет, погоди!

Приют найти мне на ночь надо.

Ах, если бы не мать с отцом,

То как была б, испанец, рада

Я привести тебя в мой дом!

Но, впрочем, мы с тобой рискнем

Пойти на хитрость небольшую:

Им весточку передадим

От брата.

Что ж мы здесь стоим?

Идем!

Дай руку мне! Хочу я

Прижать ее к губам своим.

Нет, погоди. Должна сначала

Служанку я предупредить.

И мой здесь где-то бродит малый.

Эй, Селья!

Что?

Мне, может быть,

Нежданный клад судьба послала.

Давно не приносил прибой

К нам в гавань из страны чужой

Сеньора иль купца такого,

Как этот. Тут, поверь на слово,

Могу сорвать я куш большой.

Все утро с корабля сгружали

И шелк, и бархат, и атлас.

Где будет жить купец, узнали?

Конечно.

Поздравляю вас,

Вы даром время не теряли.

Но все ж каких вам ждать щедрот?

Кто он? Упасть готовый плод,

Орех ли с крепкой скорлупою,

Иль скромник с девичьей душою?

Он муха, что попала в мед.

Два слова — и душа сомлела

У дурня.

Он у вас в руках.

Но как с ним быть?

Простое дело!

Оставить душу в синяках,

Содрав сперва три шкуры с тела.

Закутайся в мантилью. Знак

Подам им следовать за нами.

Так вот как вышло?

Да, вот так.

Но кто она?

Вот тут впросак

Легко попасть.

Не жертва ль даме

Нужна?

Я жертв ей не сулил.

Ну, тут игра идет без риска.

Ведь нежный взгляд, что озарил

Мужчину, служит ей распиской,

Что рай он в долг заполучил,

Пусть даже вопреки желанью.

Чтоб не вступать нам в пререканье,

Заране вас предупрежу:

Когда глядишь на госпожу

Такого нрава или званья,

То об одном красноречиво

Ее глаза нам говорят:

«Любуйтесь мною все подряд,

Но взыскано за каждый взгляд

С вас будет сводней справедливой.

Прав на меня вам хоть на миг

Не даст ни разум благородный,

Ни пламенной любви язык,—

Для пахоты не нужен бык,

Тут и волы вполне пригодны.

Из всех достоинств здесь в цене

Одно; звалось оно когда-то:

Pecunia non numerata ». [10]Несметное богатство (лат.).

Скажи: что угрожает мне —

Насилье, плен, кинжал пирата?

Пленившись красотой пьянящей,

Решил я к ней пойти, и вдруг

В дом попаду, принадлежащий

Девице, вхожей в высший круг,

Иль дамы знатной и блестящей!

Блестящей? Разве что на спор

Ее щетиною упрямой

До блеска кто-нибудь натер.

Что я теряю, если с дамой

Поговорю?

Вам не в укор:

Что в гавани-то делать ей?

Здесь воздух чище и свежей.

Скорей уж рыбку тут ловила.

Но почему она решила

Вас сделать жертвою своей?

Меня? Я сам понять стараюсь,

Что может взять с меня она.

Вам не видна вся глубина

Ее коварства. Тут, ручаюсь,

Сеть очень тонко сплетена.

И все — двух-трех дублонов ради?

Начнет хоть с малого.

На складе

Товар, что я привез, лежит,—

Когда еще он будет сбыт!

Красотка все же не в накладе,

Коль долг растет за должником.

А вдруг он ускользнет?

Идем!

Сеньора вновь остановилась,

Глядит на вас, ждет вашу милость.

Да только как бы с кошельком

Вам, встретясь с нею, не расстаться?

Он может у тебя остаться.

А цепь, — простите за намек,—

Как с нею быть?

Ее замок

Вполне надежен.

Может статься,

Его сумеют отомкнуть?

Цепь будет у тебя сохранней.

А перстни с пальцев как-нибудь

Не скатятся?

В твоем кармане

Их место.

Как сверкают грани

Алмазов!.. По словам иных,

Влюбленный, жаждущий забвенья,

Швыряет камни в исступленье.

Такие, что ль? Так мигом их

Плющ обовьет!

Из слов твоих

Мне ясно: только сумасброд

Алмаз в речную глубь швырнет.

Есть скрытый смысл у этой фразы:

«Кто девку с улицы берет,

Теряет разум и алмазы».

Их вовремя тебе отдать

Успел я.

Манит, как морская

Пучина, женщина такая.

Зачем себя отягощать

Баластом, в эту глубь ныряя?

Глядите: трое молодцов

Возникли вмиг из пены белой.

Мне море так осточертело,

Что я скалу обнять готов.

Земля нам, людям, мать родная.

Кто кормит нас, как не она?

А поглотить могла волна!

Нет, выплыл бы дельфин, играя,

И не спеша, как на плоту,

Унес бы вас в одно мгновенье.

Как некогда певца за пенье,

Он спас бы вас за красоту. [11] Как некогда певца за пенье, Он спас бы вас за красоту.  — Намек на древнегреческую легенду о замечательном поэте и музыканте Арионе (VII–VI вв. до н. э.), который бросился в море и был вынесен на берег дельфином, зачарованным его пением. Эта легенда вдохновила А. С. Пушкина на создание стихотворения «Арион».

Спаслись мы от стихии водной,

Но здесь что делать нам, когда

В карманах наших лишь вода?

Служить.

Кому?

Кому угодно.

И здесь, как и в любой стране,

У короля нужда в солдатах.

Ходить то в латах, то в заплатах?

Нет, это дело не по мне.

Уж лучше на лакейской кляче

Трястись за кем-нибудь вослед.

Я не затем рожден на свет.

Все служат так или иначе.

Все служат?

Служат!

Как же так?

Король — в величии и славе,

Двором и королевством правя;

Сеньоры — остриями шпаг,

Отвагою и безрассудством,

Послушливым дубовым лбом

Иль тихим вкрадчивым словцом,

Угодничеством, лизоблюдством;

Священник — тем, что он для нас

Благоговейно служит мессы,

Министр — державы интересы

Отстаивая каждый час.

Пером скрипучим писарь служит,

Тяжелым топором палач,

Мечом солдат, ланцетом врач,

Коль кто-нибудь вдруг занедужит,

Судейский — тем, что от него

Влетает честному и вору;

Ремесленник — слуга сеньора,

Мужик — идальго своего; [12] Мужик — идальго своего. — Идальго — звание мелкого испанского дворянина.

Жена прислуживает мужу,

Отцу помощник сын родной,

Отец — башмачник, и портной,

И булочник для них к тому же.

И каждый смертный принужден

Быть самому себе слугою.

Свою особу беспокоя,

Ее послушно кормит он.

Лишь Диоген, как вам известно,

Не услужая никому, [13] Лишь Диоген… Не услужая никому, Провел весь век свой … — Диоген из Синопа (ок. 404–323 до н. э.) — древнегреческий философ, провозгласивший принцип воздержания от земных благ. Он жил подаянием, все его имущество состояло из бочки, заменявшей ему жилье, мешка для хлеба и палки.

Провел весь век свой, и ему

Жилось отлично в бочке тесной.

Все это так. Но одного

Хочу: чтоб не был в подчиненье

(Ведь правил нет без исключенья)

Никто из нас ни у кого.

Испанцы мы! И если случай

С отчизною нас разлучил,

Он, значит, здесь нам поручил

Ее десницей стать могучей,

Иль вздумал нас преобразить

В три новых пáсолнца на небе.

Вот истинных испанцев жребий!

Он прав.

Должна судьбу решить

Загаданная мной монета.

Кто вытащит ее — сеньор,

А те, кто проиграет спор,—

Его пажи.

Иду на это.

Мы оперим приставкой дон

Счастливца имя. Хоть и бедный

Деньгами, славою наследной

Зато он будет наделен.

Живя подобно всем сеньорам,

Он сможет с вице-королем

Обедать за одним столом

И пышный соблюдать декорум,

А там и дружбу завести

С богатою сицилианкой,—

Так верной картой бьют по банку.

Испанец у судьбы в чести!

Не так ли?

Ты, заметить смею,—

Толедец с головы до ног.

Уж не какой-нибудь сморчок.

Отлично! Ведь куда сложнее

Пред негодяем спину гнуть,

Чем сотворить простое чудо —

На три шара поставить блюдо.

Но одного не позабудь:

Едва мы от чужого взора

Укроемся, как вновь втроем

Мы вместе и едим и пьем,

И вновь нет слуг и нет сеньора.

Согласен.

Кончим уговор.

Вот у меня здесь три реала.

Три разных?

Да.

Скажи сначала,

Какой даст право с этих пор

Сеньором быть.

Гляди: вот старый

Кастилец. Это серебро —

Валенсианское добро,

А третий родом из Наварры.

Кастилец, коль на то пошло,

Выигрывает.

Сердце сжалось…

Тьфу! Мне Валенсия досталась!

Проспорил.

Да, не повезло!

Тяни тогда.

А ты?

Мне третий

Останется.

Вот, господа!

Кастильца вытянул ты?

Да!

Кто всех удачливей на свете?

Он господином нашим стал.

И я доволен этим боле,

Чем если б сам по божьей воле

Счастливый вытащил реал.

Тебе сеньором нашим много

Счастливых лет желаю быть.

Но с тем, чтоб вам я мог служить

К благополучию дорогой.

Судьба блеснула вдруг умом,

Избрав красавчика такого.

О красоте прошу ни слова.

Но имя?

Для меня?

О нем

Забочусь. Будешь дон Хуаном…

Каким?

Придумай!

Все равно!

Фамилий знатных ведь полно.

Так назови себя Гусманом.

Таким родством я не прельщусь.

Тогда Мендоса…

Что за проза!

В простого мавра-водовоза

Я, обмендосясь, превращусь.

Быть может, Карденас, Монкада,

Манрике, Рохас, Сандоваль,

Суньига, Лара, Аль…

Едва ль

Спасешься от такого града.

Итак, я с нынешнего дня

Дон Хуан де Лара! Вы согласны?

По-княжески звучит! Прекрасно!

Не подведете вы меня?

Я ваш слуга!

Видать, в герое

Жива испанская муштра.

Мой паж!

Сеньор?

Мне в путь пора.

Мой паж!

Сеньор?

Ступай за мною!

Садись — прошу тебя я вновь!

Но скоро ночь в окно заглянет.

Когда твоя любезность станет

Такой же, как моя любовь?

От этих зал я в восхищенье:

В них что-то праздничное есть.

Так все нарядно, что присесть

Стесняюсь.

Сделай одолженье:

С собой в гостиницу возьми

Все то, что взор твой привлекает.

Да что ты! Разве так бывает

Меж нами, честными людьми?

Смерть Клеопатры . [14] Смерть Клеопатры . — Клеопатра VII, сначала соправительница своего младшего брата Птолемея XII, затем единовластная и последняя царица Египта. После поражения римского полководца Антония, правителя азиатских владений Рима, пытавшегося вместе с Клеопатрой основать независимую восточную империю, Клеопатра лишила себя жизни в 30 г. до н. э. Как прекрасно!

Она на смерть пошла любя.

И я, Лусиндо, для тебя

Была бы встретить смерть согласна.

Какой Нарцисс!

Не смей терзать

Мне душу! Пред картиной стоя,

Любуешься ты сам собою.

Тебе лишь нужно прошептать

Слова любви, чтоб превратилась

Я в эхо трепетное их.

Ты улыбнулся?

От таких

Похвал душа моя смутилась.

Дозволь простым мужчиной быть,

К чему такие славословья?

Там Порция? [15] Там Порция . — Порция — римская матрона, жена Брута, прославившаяся своими высокими нравственными качествами; покончила с собой после смерти мужа.

С ее любовью

Могла б я лишь свою сравнить.

Безумная, испепелила

Она углем свои уста,

Но не твоя ли красота

Фенису в пепел превратила?

Там Адонис? [16] Там Адонис.  — По древнему мифу, прекрасный юноша Адонис, которому покровительствовали боги, погиб на охоте от раны, нанесенной ему диким вепрем.

Твой это стан!

Ты острие вонзаешь в вепря.

Уж если лезть в сравнений дебри,

То я скорей всего кабан.

Но ты — вот тут другое дело!

И впрямь, богиней красоты,

Кипридой кажешься мне ты, [17] Кипридой кажешься мне ты . — Киприда — одно из культовых имен Афродиты, древнегреческой богини красоты и любви, по преданию возникшей из морской пены.

Возникшею из пены белой…

Легко Елену здесь узнать. [18] Легко Елену здесь узнать — Елена — в древнегреческом эпосе прекрасная спартанская царица, жена Менелая. Ее похищение послужило причиной войны греков с Троей.

В тебе я обрела Париса. [19] В тебе я обрела Париса . — Сын троянского паря Парис похитил жену Менелая Елену.

Вот ложе страсти их.

Фениса

Такое же могла б постлать…

Но что я?.. Милый ведь сначала

Подарков ждет.

Я удивлен.

О чем ты?

Селия!

А он

Не так уж глуп.

Я это знала.

Откуда?

Он прижимист, тверд.

Хитер?

А я о чем толкую!

Он цепь-то спрятал золотую.

Куда ж он дел ее? Вот черт!

Ведь не приметила я даже.

Боюсь, здесь ваше волшебство

Бессильно.

Это отчего?

И нюх и опыт тут на страже.

Понять ты наконец должна,

Что облапошить без усилий

Какого-нибудь простофилю —

Не настоящая война.

Но тут противник мне по росту.

Не жить мне вовсе, если вдруг

Цепочка ускользнет из рук.

Ее добыть не так-то просто.

Вновь все обдумаю сейчас.

Легко ли провести лисицу?

Тут и ученому учиться,

Пожалуй, было б в самый раз.

Но все ж с молитвою смиренной

К моей богине обращусь.

Чего ты хмуришься?

Боюсь,

Что вам не вырваться из плена,

И ваш корабль идет ко дну.

Груз у тебя, я полагаю?

Цирцея! Я к тебе взываю!

Пойдут уловки в ход?

Начну

Хотя бы с этакой для пробы.

Подать закусок и вина!

Садись, любовь моя!

Она

Весьма любезная особа.

Садись. Ведь стулья — не силки.

Как знать еще!

Брось, не досадуй!

Скажи хоть слово иль порадуй

Прикосновением руки.

Что скажешь тут?

«Люблю» простое,

Пусть это будет ложь.

Ну что ж,

Люблю.

«Люблю» сказать и все ж

Сюда «ну что ж» вплести пустое…

Испанец ты? О нет! Ты мне

Солгал.

Испанец я — и только.

По этому «ну что ж» — нисколько,

По остальным статьям — вполне.

Клянусь, в Италии доныне

Еще никто, хоть невзначай,

Так не дерзил.

Не забывай,

Что я впервые на чужбине.

Видать, в Валенсии у вас

Не любят?

Любят и страдают.

И в клятвы страстные вплетают

«Ну что ж», как сделал ты сейчас?

Всегда у любящих найдутся

Слова красивей и сильней,

И жизнью матери своей

Иль честью нам они клянутся.

В силках любовного огня

Я гибну, бьюсь в нем, словно птица,

А ты что, розовой водицей

Утешить думаешь меня?

Быть может, было бы с изнанки

На дело правильней взглянуть:

В плену ты у какой-нибудь

Красавицы валенсианки?

Тогда во имя глаз моих,

Что стали сумрачнее ночи,

Воспой ее, Лусиндо, очи

И светлое сиянье их.

Но в чем ее очарованье?

Лоб, волосы, улыбка, рот,

Стан, руки — что тебя влечет?

В Валенсию твои желанья

И помыслы устремлены,

Ее ты видишь пред собою!

Чертовка!

Ныне лишь тобою

Мечты Валенсии полны.

Там что-то было, — скажем честно,—

А что? И сам я не пойму.

Но посуди ты: где, кому

Соперничать с тобой, прелестной?

Хотела женщина одна,

Чтоб мать ее мне стала тещей.

Мила, стройна, умна, ну проще —

Мне чем-то нравилась она.

По-португальски церемонно

Жар, тлеющий у нас в сердцах,

Полгода чуть ли не в стихах

Мы воспевали неуклонно.

Но наконец мой долгий пыл

Вознагражден был встречей тайной:

Поговорил — зевнул случайно,

Коснулся — холод прохватил.

С ней легкой, как вполне понятно,

Разлука для меня была.

Ждут лишь обычные дела

Меня, когда вернусь обратно.

О вероломный человек!

Со мной лукавя и плутуя,

Он любит женщину другую,

Мне…

Что ты?

Слезы лить весь век.

Ты чуть платок не уронила.

Кто видывал такой обман?

От солнца отгони туман.

Пусть туча, что мне свет затмила,

Уйдет, растает в стороне!

Уйдет? Как цепь ушла отсюда?

Нет, буду плакать, буду, буду!

Вот пытка! Словно в глотку мне

Палач кувшинами льет воду…

Таиться тут не хватит сил.

Ведь цепь ты на груди носил?

Лукава женская природа!

Ее решил от глаз чужих

Подальше спрятать ты, считая,

Что цепь их дразнит золотая?

Она не стоит слез твоих.

Он тает. Два-три нежных слова —

И цепь стремглав пойдет ко дну.

Себя за глупость я кляну.

Цепочка вынырнула снова!

Поиздержался я в пути,

И цепь пришлось отдать Тристану,

Чтоб мог он…

Я скрывать не стану,—

К ростовщику ее снести.

Что дал он?

Нет сквалыги дома,

И цепь покуда там лежит.

Мошенник сна меня лишит.

Все ж это дело мне знакомо!

Так у Лусиндо денег нет?

Эй, Селья!

Я иду.

Живее!

Вот сласти.

Дай рукой своею

Их поднести тебе, мой свет.

Ларец мой спрятан в спальне где-то,

Так принеси его скорей.

Прошу покорно: ешь и пей,

Вот здесь вино, а здесь конфеты.

Запомни: в доме все теперь

Твое.

Вид у лакеев строже,

Осанистей, чем у вельможи.

Тристан!

Сеньор мой?

Верь — не верь,

Но мы ошиблись в этой даме,

Ее за девку посчитав.

В порту знакомство завязав,

Как понимаете вы сами,

В ошибку впасть весьма легко.

Теперь вина?

Пожалуй, можно.

Вы съели? Как неосторожно!

Молчи! Искать не далеко.

В кармане лакомый кусочек

Искрошится.

Да вы хитрец!

Ты понял это наконец?

Налить в бокал?

Всего глоточек.

Остерегитесь.

От вина

Что может быть?

Бывало всяко.

Все мимо рта пронес, однако.

Нет, это просто сатана!

Я только воду пью простую.

Прошу.

Хоть залпом пей стакан!

Подозревает он обман,

Тогда потоньше сеть сплету я.

Тяжел! Внесла его едва.

На стол поставь, здесь, перед нами.

А ключ у вас?

Под кружевами,

В одной из складок рукава.

Но что там?

Мелочи, вещицы,

Нам часто нужные, но все ж

Не сразу их приобретешь,

Когда в них надобность случится.

Тебе на память подарить

Перчатки эти я хотела.

Атласные?

Бери их смело.

Не знаю, как благодарить!

В таверне не достанешь мыла,—

Ведь это грязная дыра.

Мне двадцать пять кусков вчера

Одна монашка подарила.

Бери хоть все. Чем мне тебя

Еще порадовать приятным?

Уже в долгу я неоплатном.

Я не могу прийти в себя.

Хоть сыплются дары как в сказке,

А брать их как-то не с руки.

Мне из Неаполя чулки

На днях прислали.

Тонкой вязки.

Тристан!

Сеньора?

Тут, гляди,

Две пары.

Но… помилуй боже…

И для тебя найдутся тоже.

Что ждет еще нас впереди?

Ларец любовный крепко скован,

Двух Индий клады в нем лежат. [20] Двух Индий клады в нем лежат. — Во времена Лопе различали Западную Индию (то есть страны Центральной и Южной Америки) и Восточную Индию.

Глянь: руки у меня дрожат —

Так я растроган и взволнован!..

Возьми и этот кошелек.

Да что за чудеса такие!

Ведь в нем монеты золотые,

Иначе б он звенеть не мог.

В нем будет ровно сто эскудо,—

Прими их в знак любви моей.

Трать сколько хочешь, не жалей,

И спрашивай еще, покуда

Без денег будешь, а потом

Отдашь, коль подвернется случай.

Ты — Александра дочь!

Все ж лучше

Не гнаться вам за барышом.

Кто ж гость?

Здесь и князья бывали.

Нет, из Валенсии купец.

Засунул руку он в ларец.

Но вытащит ее едва ли.

Коль у сеньоры в долг берет,

То будет с петлею на шее.

Когда ж в таможню я поспею?

Ведь время как-никак идет,

Мне и о деле вспомнить надо.

Ступай, но не забудь о том,

Что ты, мой покидая дом,

Уносишь и души отраду.

На мне оковы должника,

Но если б я их снял бесчестно,

То с цепью красоты небесной

Не слажу, хоть она легка.

Как мне с тобою расплатиться?

Владей я судном золотым,

То и сокровищем таким

Я б даже малую частицу

Твоих щедрот не возместил.

Коль из жемчужных нитей снасти

Я сделать мог бы; будь во власти

Обить я палубы настил

Алмазов звездами, а стены

Украсить росписью живой,

Где б, взор увеселяя твой,

Амурные сменялись сцены;

Коль паруса на корабле

Бесценной были бы парчою,

Что длинным шлейфом за тобою

Могли б тянуться по земле;

Будь из агата, изумруда

Все мачты, — все равно бы я

Тебе, волшебница моя,

В дар преподнес бы это чудо

И сердце из груди извлек,

Чтоб жарче яркого рубина

Оно средь угольев камина

Пылало у прелестных ног.

Я ждать тебя не перестану.

Ступайте проводить его.

Что это?

Блестки.

Но чего?

Любви, а может быть, обмана.

Любовь, — поверь моим глазам,—

Здесь сказывалась в каждом жесте.

Дождался б я на вашем месте

Конца — он все доскажет вам.

Рискнули ставкой вы немалой.

Уж больно карты хороши.

Желаю счастья от души.

Войдет во вкус купец, пожалуй.

Ну что ж, плохого в этом нет.

Люблю идти с судьбой на спор я.

Дозволишь ли?

Прошу, Осорьо.

Привел я гостя на обед.

Ему, по милости господней,

Служить сеньоре суждено.

Так вы испанец! И давно

Сюда приехали?

Сегодня.

Вельможа?

Ты попала в цель.

Как звать?

Дон Хуан де Лара.

Строен,

Красив.

Я впрямь обеспокоен.

Тянулся дольше трех недель

Мой путь, но день настал счастливый:

Я здесь, и солнце красоты

Явило мне свои черты.

Что кавальеро столь учтивый

Намерен делать здесь?

Служить!

У короля нужда в солдатах,

А я родителей богатых

Обязан алчность утолить.

Сыщи господь для скряг могилу!

Пажи!

Сеньор?

Ответь скорей!

Аминь!

Внемли молитве сей,

Всевышний!

Он смешной и милый.

Случайно в городе чужом

Я встретил этого сеньора.

Он, выяснив из разговора,

Что дальним связана родством

Его родня с моей роднею,

По-дружески мне дал приют,

Нет, больше — к вам привел.

Но тут

Сказалось, может быть, другое:

Невольно облик ваш, и вид,

И грация, и речь живая

Влекут, к себе располагая.

Не испытуй мой аппетит.

Прошу садиться, все готово.

Ну, друг!..

Что?

Более всего

Испанцев красит плутовство.

Они любезничают снова.

Чуть отвернутся, поспешу…

Куда?

За этой францисканкой. [21] За этой францисканкой. — Члены монашеского ордена францисканцев по уставу своего ордена должны жить в бедности, посвящая свою жизнь чтению проповедей о спасении души. Бернардо называет Селью францисканкой явно иронически.

Впрямь, что робеть нам со служанкой?

Вот этим уж я не грешу.

Увидишь: с ней в одно мгновенье

Управлюсь я на свой манер.

Ревную!..

Но тобой пример

Любезного дан обхожденья.

Я рад, что ты, им дорожа,

Стремишься покорить Хуана.

Ну и бабенки!

Как нежданно

Все началось!

Что, госпожа?

Влюбилась я!

Вот это диво!

В глаза бы лучше никогда

Не видеть мне его. Беда

Стряслась со мной.

Юнец красивый!

Он из Севильи.

Там весьма

Приятны нравы и не строги.

Какие у испанца ноги!

Они сведут меня с ума!

Вкус не дурен у вас.

Готова

Я преподать тебе урок,

Что красота и стройность ног

Достоинств всех первооснова.

К столу пора бы поспешить.

Пажи!

Сеньор?

Сыграл я ловко!

Как рыбка?

Рвется на наклевку,

И на крючке ей скоро быть.