Онлайн чтение книги Собрание сочинений в шести томах. Том 4
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Что, платье, наконец, готово?

Готово все, кроме чулок.

Ты позаботиться бы мог!

Сеньор! Там оружейник снова.

Вот вам эфес.

А, это ты?

Добро пожаловать, дружище!

Как? Нравится?

Да, этот чище.

Отделка дивной красоты.

Взгляни, Отавьо: позолоты

Не слишком много?

Ничего,

Клинок достоин!

Вынь его.

Хорош?

Отличнейшей работы!

Да, видит бог, клинок — алмаз.

Алмаз? Ну нет, алмаз обычен,

А мой клинок от всех отличен,—

Не будет равного у нас.

Кому он служит — видно сразу.

Видней, чем ежели прочесть

Инициалы, ваша честь.

Отрада и руке и глазу!

Особенно когда он твой.

Он вмиг разрубит человека.

Разрубит человека?

Эка!

Да он кошель скупца тугой

Разрубит в воздухе! А это

Потверже спин иль рук и ног.

Не на меня ли твой намек?

Но у меня в ларце монета

Не держится.

Зато, сеньор,

Прославиться нет лучше средства,

Хоть получили вы наследство

И род ваш знатен с давних пор,

А знатность ценится под солнцем.

Но щедрость выше ставит мир.

Вас спрашивает ювелир.

Бледнеет все перед червонцем.

Сеньор! Хочу вас соблазнить:

Цепочка шейная.

А ну-ка!

Эмаль.

Отличнейшая штука!

А бриллиантовая нить

Еще красивее на этом.

Сеньор! Чулочник приволок

Шестнадцать образцов чулок.

Пусть подождет иль за ответом

Придет поздней в зеленый зал,—

Мы будем там играть в пелоту. [81] Мы будем там играть в пелоту. — Пелота — старинная испанская игра в мяч.

А все ж немалую заботу

Святой Хуан вам ниспослал.

Но праздник — блеск!

А интересно:

В чем капитаны будут все?

Да уж придут во всей красе,

Кому-кому, а мне известны

Их драгоценности.

О да!

А как Валенсия красива,

Когда проходит вдоль залива

Их строй!

Картина хоть куда!

Важна их быстрота. Ведь даже

Алжирский бей поймет теперь,

Что на запоре наша дверь [82] Алжирский бей поймет теперь, Что на запоре наша дверь. — Алжир в те времена входил в состав Турецкой империи и управлялся от имени султана наместником — беем. Алжирские пиратские корабли не раз совершали нападения на побережье Испании.

И что гиганты здесь на страже.

Ступай им заплати, Отавьо,

И не торгуйся, да, да, да!

Пойдемте, мастера, сюда.

Идем. Сеньор! Желаю здравья,

Храни вас бог!

Пусть много раз

В роскошном этом одеянье

Летящим на крылах желанья

Святой Хуан увидит вас.

Он шлялся заполночь, ручаюсь,

И глаз теперь не продерет.

Мне легче встать, наоборот,

Когда полночи прошатаюсь,—

Тогда заснуть не в силах я.

Роселу видел?

Да, Росела

Мила, но мне осточертела

Вся эта стая воронья.

Какая? Эти две старухи?

Когда б распределить их мог

Между землей и морем бог,

Не то что люди — звери, духи

Сошли б с ума!

Была страна,

Где натравляли псов громадных

На старушонок этих смрадных.

Но варварской была она?

Нет, это ложь, не верьте слухам.

Не знает он, откуда звон.

Хоть, верно, был такой закон,

Он относился не к старухам,

А к старикам.

Но старики

Народ серьезный и спокойный.

Дают им должность, сан достойный,

Им доверяют тайники

Дворцов, заботы управленья.

А вот старухи — божий бич!

Ну, это вы несете дичь.

Но я не скрою сожаленья,

Что близ Роселы всякий раз

Я вижу этих ведьм проклятых.

Той платье подари в агатах,

Той — изумруд или алмаз.

Та просит дать ей чистоганом,

Та жаждет рассказать о том,

Какой она держала дом,

С каким любилась капитаном,

Как с нею жил дон Херувим

Иль как дон Дьявол с нею спелся.

Я этих басен так объелся,

Что ни на грош не верю им.

И у любой из них историй

Побольше, чем зубов во рту.

Тот жизни подводи черту,

Кто люб старухам!

Это горе!

Из-за моих мне свет не мил.

Друзья! Недалеко отсюда

Живут девчонки — просто чудо!

Я пташек подстеречь решил.

Красивы?

Лучше есть едва ли.

А хватит всем?

И нет и да.

Не просят денег?

Никогда.

Поют?

И в мыслях не певали.

Так очень глупы?

Почему?

Ни в коей мере!

Что ж им нужно?

Мужей зацапать.

Смейтесь дружно!

Нам это дело ни к чему.

Насядут — к дьяволу, и баста!

А я, друзья, на женщин слаб,

Совсем дурею возле баб.

По вечерам тут ходит часто

Одна бессмертная вдова.

Толста, как немец, краснорожа,

Но с византийской фреской схожа.

Какие пышные слова!

Один приятель всякой даме,

Годам начавшей дамский счет,

Бессмертной прозвище дает.

Моя немолода годами.

Хоть если брать по счету лет,

Еще не догнала Саморы,

Зато лицо моей сеньоры

Такое, что и брыльев нет

И нет морщин у ней на коже,

И вообще вполне мила.

Что называется: брыла?

Брыла? Мешки вот здесь, на коже.

Но если прелесть ты сумел

Найти в сорокалетней даме,

Тогда какими словесами

Ты нам Лисарду бы воспел?

Друзья! Махнем на ужин к ней!

Пускай она не столь красива,

Зато остра, красноречива,

Изящней многих и умней.

Смешное предложенье, право!

Зачем же с горем пополам

Влюбляться в перезрелых дам,

Которым, оценив их здраво,

Один шутник прозванье дал

Набальзамированных трупов?

О нет! Живую дичь нащупав,

С чего б я порох тратить стал

На этих?

Так решайте: что же

Нам предпринять?

Сыграем, что ль?

Сыграть? Что до меня, изволь.

Вы, капитан, конечно, тоже?

А как же! Вы смешной народ:

Я по игре два дня тоскую.

А ставку ставим мы какую?

Ты сам скажи.

Дублон. [83] Дублон. — См. прим. 35.

Идет!

Пойдем в тот зал, где мы обычно

Едим. Где карты?

Вот они.

А кто козел, тот и гони

Все денежки на стол.

Отлично!

Пошли, но упаси вас боже

Игрой испортить аппетит.

Мне сердце кости взять велит,

Но карт я не отвергну тоже.

Он пригласит обедать их!

Обеда что-то нет покуда.

Пускай прибавят два-три блюда:

Одно из рыбных, два мясных.

Скажу.

Да чтоб получше было!

Как в сказке дни у тех летят,

Кто молод, холост и богат.

Я верно говорю, Камило?

Да, если он мне не поможет,

Пошлю Валенсию к чертям.

Не в праздник праздник будет вам.

Но ведь портной уже не сможет

Вам сделать платье в этот срок.

Пусть только брат мой даст мне денег.

Но он в таких делах мошенник,

И, право, я скорей бы мог

Завоевать Китай.

Глядите:

Его дворецкий!

Черт возьми!

Как вы бледны!

Да не шуми!..

Несчастный жребий мой!

Войдите!

Сеньор Отавьо!

Дон Хуан!

Что делает мой брат?

Играет.

Как бог его не покарает!

А кто у брата?

Капитан

Дон Леонардо, дон Франсиско

И дон Луис.

Вот так дела!

Играют в кости?

Нет, в «козла».

Конец игры еще не близко.

Вообразите, на кону

Стоят две тысячи — не худо?

Они играют на эскудо? [84] Они играют на эскудо? — См. прим. 42.

Нет, на дублоны.

Ну и ну!

Сеньор Отавьо! Вы должны

Занять мне денег, хоть немного.

Я здесь как нищий у порога.

Смотрите на мои штаны.

Нет, если в праздник Сан Хуана

Мне старший брат не воспретит

Иметь такой ужасный вид,

То, право, это будет странно.

Что скажут люди, коль сравнят,

Как он румян и как я бледен,

Как он богат и как я беден?

Все это так, я сам не рад,

Но он мне наказал сурово

Не выдавать вам и чулок,

Пока он не укажет срок.

И не сказал — за что?

Ни слова.

Да что я, нищий? Или вор?

Ужель зазорно быть мне братом?

Или запятнан я развратом?

Иль честь забыл?

Да нет, сеньор.

Иль оскорбил я брата словом?

Иль чересчур бываю пьян?

Он так велел мне, дон Хуан!

За что же быть таким суровым

И так жестоко брата гнать?

Одной мы рождены любовью,

Одною благородной кровью

Нам дали жизнь отец и мать.

Но дон Алонсо и другое

Мне говорил: он был бы рад,

Когда б узнал, что младший брат,

Оставив старшего в покое,

Отбыл во Фландрию. [85] …младший брат… Отбыл во Фландрию. — См. вводную статью к этой пьесе. Шесть лет

Вы б отслужили в нашем войске,

И вам король за труд геройский

Пожаловал бы орден.

Нет,

Я не хочу.

Но на чужбине

Живется младшим сыновьям

Не так уж плохо.

Знаю сам.

Но что за чушь! Иль в первом сыне

Кровь так чиста, что старший брат

Достоин королевства, папства,

А жребий младших — только рабство?

Не мы — законы так велят. [86] Не мы — законы так велят . — По испанским законам во времена Лопе большая часть родовых владений дворянства — так называемый майорат — должна была перейти в наследство старшему в семье и не могла быть поделена между братьями.

И дон Алонсо не хотел бы

В Валенсии хоть лишний час

Без надобности видеть вас.

О да! Меня живьем он съел бы.

Чем досадил ему я так?

За что меня он травит с детства?

Вот если б мне его наследство,—

Вы знаете, я вам не враг.

Шесть лет во Фландрии! Как мило!

Он просто ждет, чтобы меня

До им назначенного дня

Там пуля геза уложила, [87] Он просто ждет, чтобы меня… Там пуля геза уложила… — Гезы — союз нидерландского дворянства, сложившийся в 1566 г. для борьбы против испанского владычества в Нидерландах.

Его избавив от забот.

Так, значит, брат мой — это ново! —

Мне прочит орден?

Что ж такого?

Ну, а костюм он мне сошьет

Для ордена? Вот было б чудно!

Ведь орден — не знахарский знак!

Пусть сам послужит, если так,—

Ему героем стать не трудно,

А кто герой, тому и честь!

Чтобы одеть на праздник брата,

Не хочет дать и полдуката, [88] Не хочет дать и полдуката. — См. прим. 34.

А в карты спустит все, что есть.

Ведь он поклялся честным словом,

Что мне на праздник и ему —

Слуге и другу моему! —

Он даст похвастать платьем новым.

Но не лохмотья ли на мне?

При этом все всегда прекрасно:

Не дал на пасху, значит, ясно —

На Сан Хуана даст вдвойне.

Нет, ваш хозяин, видно, нравом

И крутоват и подловат.

Как может с младшим старший брат

Быть столь жестоким и лукавым?

Бродяга! Забубнил и ты!

Я этой кличкой не обижен:

Как я, и дон Хуан унижен

И доведен до нищеты.

Пусть дон Хуан меня не судит:

Так приказал мне мой сеньор.

Я передам наш разговор,

И как он скажет, так и будет.

Вы побледнели.

Вот нахал!

Ведь он назвал тебя бродягой!

Я был готов своею шпагой

Тебе на платье матерьял

У плута вырезать из кожи.

Вот вам бесстыдство холуя!

Такие вещи должен я

Выслушивать от этой рожи!

«Я передам наш разговор,

И как он скажет, так и будет»!

Ну, уж за это кто ж осудит?

Ведь он слуга, а тот — сеньор.

Но что и говорить — ужасно,

Когда бессовестный лакей

На страже должности своей

Сеньору говорит бесстрастно:

«Так приказал мне мой сеньор.

Сеньор ушел, придет не скоро.

Нельзя — таков приказ сеньора.

Сеньор велел, к чему же спор»!

И с наглой скромностью подносит

Отказ на острие клинка.

Ох, я б намял ему бока!

Спина мерзавца палки просит!

Нет, успокойте, мой сеньор,

Отвагу, разум, пыл свой юный.

Они в пеленках у Фортуны

Лежат, [89] Они в пеленках у Фортуны Лежат… — Фортуна — в античной мифологии богиня случая и судьбы; в переносном смысле — случай, судьба, удача. как дети, до сих пор.

Пусть время сдержанность и твердость

Им даст.

Ужель он мне блеснет —

День избавленья от невзгод?

Пока вы тем питайте гордость,

Что красотой взыскал вас бог,

Что средь людей отличены вы

Тем, что умны, красноречивы,

А бедность, право, не порок.

Да я и сам горжусь, шагая

За вами вслед иль возле вас.

Ведь люди шепчут всякий раз:

«Каков с лица! А стать какая!

И надо же, чтоб тот болван

Наследство получил!»

О горе!

Да, горе и пирату в море,

И турку горе, дон Хуан,

Когда он грузы дорогие

Везет, доверху трюм набив,

И налетит во тьме на риф

Иль гибнет жертвою стихии.

Развейте же свою печаль,

Сыграйте раз!

С ума ты спятил!

На что? С кем?

Я не все истратил.

Возьмите деньги — мне не жаль.

Печаль и бедность, говорят,

Оковы юности. Пусть буду

Я беден, но печаль забуду.

Она мне тягостней стократ.

Сеньор, садитесь!

Шутишь, что ли?

С кем мне играть?

Как с кем? Со мной.

С тобой?

Противник недурной!

Да, но слуга — в подобной роли?

Смеяться будут!

Ваша честь!

Как шпагу можно с кем угодно

Скрестить и драться благородно,

Так можно в карты с каждым сесть.

Поди возьми их, сделай милость.

Да карты здесь, как здесь игрок.

Но ты их спрятать в грудь не мог!

Когда в груди душа вместилась,

Для карт найдется место в ней.

Отлично. Сядем за комодом —

И горе бедам и невзгодам!

Их надо разыграть скорей.

Во что?

В «Победу».

Я тасую.

Но в чем достоинству урон?

Тебя совсем опутал он.

Я без него всегда тоскую.

Накройся, мы здесь не одни.

Играют?

Двое.

Это кто же?

Не дон Хуан ли?

Да, похоже.

Как он невозмутим, взгляни!

Он выучен в отличной школе.

Росела! Он… ай, стыд какой!..

Играет со своим слугой.

Смотри: он так увлекся, что ли?

Совсем не замечает нас.

Как жаль, что он одет ужасно!

Алонсо с ним жесток напрасно.

Ренонс!

Что с вами? Третий раз!

Шесть взяток!

Три.

Ты бьешь?

Куда там!

Когда б он не был так богат!..

Я бью.

Как может старший брат

Так обращаться с младшим братом?

Тасуй.

На что у них игра —

На медь?

Алонсо — просто скряга!

Сдаю.

Ах, дон Хуан, бедняга!

Так он проводит вечера.

У бедняка и друг — бедняк.

Он и красив и добр, как видно.

И, спору нет, умен.

Обидно!

Зачем он обездолен так?

Пускай он нищий, суть не в этом.

Да, вот кто может быть любим!

За деньги — только быть бы с ним!

Заговорить?

Я бью валетом.

А что ж, попробуй!

Мой ответ.

Он ноль вниманья — плохо дело!

Но если я хочу, Росела,

Так мне ни в чем преграды нет.

Есть дама?

Дама? У кого-то,

А у меня их никогда

И не бывало.

Не беда!

А у меня вот дама.

То-то!

Но ведь бубновка, как на зло,—

С ней толку нет. А туз найдется?

Слуга мой надо мной смеется,—

С тузами мне не повезло.

Я, кажется, в него влюбилась:

Мне грустно.

Ты сошла с ума.

Я с ним заговорю сама…

Вы не хотели б, ваша милость,

Дон Хуан, подарок сделать нам?

Здесь дамы?

Как, в такую пору?

Готовых услужить сеньору,

Вы не отвергнете двух дам?

О дамы! Тут произошла

Ошибка! Говорю вам честно.

Ведь всей Валенсии известно,

Как плохи у меня дела.

Не ваши ли соседки это?

Так издеваться…

Что за вздор!

Мы с ней нездешние, сеньор.

Я, кажется, видал вас где-то.

Не знаю, в шутку иль всерьез

Просили вы, но толку мало:

У нас обоих — три реала. [90] У нас обоих — три реала. — См. прим. 78.

Я вам дарю их вместо роз.

Конечно, это не богато,

Здесь нет, быть может, даже трех,

Но это больше, видит бог,

Трех тысяч, вырванных у брата.

Ваш дар не трудно оценить.

Она взяла их?

До полушки.

Так это просто потаскушки!

Твой ужин, мой Эрман, фюить!

Но это мелочь!

Три реала?

Ну нет, бесстыдницы хитры!

Так вы нам поднесли дары?

Я дал, конечно, очень мало,

Но рок мне большего не дал.

Когда бы я в руке надменной

Держал все золото вселенной,

И этот дар мой был бы мал.

Мы вас благодарим.

Наверно,

Сквалыгой кажется вам тот,

Кто три реала вам дает.

О, чтобы дар мой соразмерно

Достойным вас казаться мог,

Не хватит тысячи вселенных!

И все ж из рук моих смиренных

Примите этот кошелек.

Мне стыдно, там червонцев груда.

Клянусь, принять их вправе тот,

Кто незнакомке отдает

Все, что имел. Там сто эскудо.

Зато могу пообещать,

Что вам при следующей встрече

Я вдвое дам.

Какие речи!

Что скажешь? Взять?

Конечно, взять.

Берите, сколько бы ни дали.

Сеньора! Я ваш дар приму

И, верьте слову моему,

Вдвойне верну его не дале,

Как через год. Я подаю

На брата в суд.

Тогда другое:

Вы лучше мне отдайте вдвое,

Когда открою мысль мою.

О, так блесните ради бога

Хотя б одной звездой своей!

Не обращайтесь только к ней!

Вы расточили слов так много,

Что я завидую.

Мой пыл

Подарком щедрым вызван был.

Я благодарен сеньорите.

Так вот вам два кольца! Берите!

Эрман! Не брать?

Ну, вот те раз!

Берите! Что за разговоры!

Сто раз благодарю, сеньоры!

Вы просто задарили нас.

Вы так воспитаны, что дамы

С хорошим вкусом могут вам

Отдать все то, что красит дам.

Ведь вы, надеюсь, не упрямы

И примете.

Здесь в этот час

Никто не может появиться.

Прошу, откройте ваши лица!

Нельзя! Руки довольно с вас.

Ваш брат — любовник мой.

В те двери

Войдите, — он играет там,

И все, что отдали вы нам,

Он вам вернет в двойном размере.

Тогда откройтесь мне хоть вы!

Ведь вы не связаны…

Нет, поздно!

Вы обратились к ней!

Как грозно!

Так вы ревнуете?

Увы!

Тот, кто не любит, — не ревнует.

У них условье с ним?

Ну да,

Они вдвоем вошли туда.

Меня все это не волнует.

Но кто ж они?

Мне дела нет.

Зато негаданно-нежданно

Я буду в праздник Сан Хуана

Пышней вельможи разодет.

Вот повезло!

Непостижимо!

Но кто же вам сошьет кафтан,

Когда уж завтра Сан Хуан?

А что деньгам недостижимо?

Весь буду в белом.

В белом?

Да.

О, это будет просто чудо!

Но разве хватит ста эскудо?

Мы спустим кольца, не беда!

Ваш братец языка лишится.

О да!

Но для такого дня,

Сеньор, оденьте и меня.

Ведь дворянину не годится

Являться без слуги на бал.

Когда б у нас и музы были!

Достань-ка двух получше нам.

Двух муз получше этих дам?

Но им-то вы уж отвалили!

Ты будешь завтра сам блистать,

Как я, новехоньким кафтаном.

Хотя вы прозваны Хуаном —

Должны вы зваться: Благодать!

Клянусь, не знаю, кто они.

Но как же?

Вы неспроста, проигрывая, встали,

Тем более, что вы входить в азарт

Умеете.

А вы уже вошли!

И если б не явились эти дамы,

Весь мир, пожалуй, вас поднять не мог бы.

Здесь братец ваш.

Явился? Ну и гусь!

Но ваше обращенье с ним ужасно.

А что ж он здесь болтается? Пусть едет

Во Фландрию. Пусть в армии послужит,

Как все другие. Если б он вернулся

На костылях иль с благородным шрамом,

Я б разодел его, возил в карете.

А так, пока в Валенсии живет он

И здесь проказит…

Разве дон Хуан

Ведет себя так плохо?

О, примерно!

Он даже добродетельным слывет,—

Так мне чужие люди говорили.

Могу им только пожелать здоровья

Такого же, как добродетель брата.

Меня просил Отавьо убедить вас

Одеть Хуана, ибо завтра праздник,

И должен он от вас одетым выйти

Как подобает брату дон Алонсо.

Благодарю Отавьо!

Он ошибся,

Избрав меня посредником?

Ошибся!

И это твердо — слово кавальеро!

Как только с ним заговоришь об этом,

Он из себя выходит.

Он, клянусь вам,

Завидует достоинствам Хуана.

И есть чему завидовать.

Ваш брат

Ушел.

Поговорю с его друзьями.

Ну что? Кто проиграл из вас, сеньоры?

Все выиграли, только дон Алонсо

Сегодня проиграл.

Не сожалею.

Я в долг хочу вам предложить.

Я тоже.

И я, хоть нынче выиграл немного.

Я подаянья не просил, сеньоры,

Но, впрочем, положение мое

Меня могло бы к этому принудить.

Хотел я капитана Леонардо

Просить, чтоб он коня мне одолжил.

Тогда я в праздник моего святого

Верхом сумел бы в Грао прокатиться. [91] Верхом сумел бы в Грао прокатиться. — Грао — порт Валенсии, находящийся в нескольких километрах от города.

Охотно дам вам белого коня

И завтра и когда вы захотите,

А также два гнедых — к услугам вашим.

За щедрость я целую ваши руки.

Алонсо я не смею попросить,—

Мой брат ни в чем помочь мне не желает,

Но вас прошу в надежде, что ко мне

Проявите вы только благосклонность.

Вы убедились в том, что вас люблю я.

У дон Алонсо в этот час две гостьи,

И вряд ли рад он будет посторонним.

Я приглашаю дон Хуана с нами.

Целую ваши руки.

Приглашаю

Всех вас, друзья!

С великою охотой!

И я иду, коль угостишь.

Идем!

Господь помог, не то бы я в людской

Костей наелся и волос да палок.

Остановите экипаж!

Пойдем на пристань.

Тьма народу.

Еще столкнут, пожалуй, в воду!

Весь город здесь.

Хранитель наш

Устроит нас побезопасней. [92] Хранитель наш Устроит нас побезопасней. — Хранитель (по-испански «escudero») — слуга, обычно из мелких дворян, в обязанности которого входило сопровождать во время прогулок знатную даму.

Как дышит грудь!

Простор какой!

Святой Хуан! На праздник твой

И море сделалось прекрасней.

Но мавры много дней подряд

Здесь рыщут. Одного я встретил.

И что же?

Лат я не заметил,

На нем был праздничный наряд.

Но не поможет им аллах:

Кругом усилены дозоры,

Идут знатнейшие сеньоры

В патруль на городских валах.

А те подходят к укрепленьям

И дразнят наших.

Ну, а флот

У них какой?

Молва идет,

Что флот хорош. По донесеньям,

Нет двух похожих кораблей.

Вода блестит улыбкой мирной.

Вот лучше окорок бы жирный

В вине блеснул повеселей!

Вам только пить бы!

Почему же?

Поесть я тоже не дурак.

Но можно ль восторгаться так,

Увидев блеск соленой лужи?

Пусть улыбнулась нам вода,—

Ее улыбке верить рано.

А вот вино, так без обмана,

Нам улыбается всегда.

Оно лишь одному и радо:

Тому, что окорок всплывет.

Какой в нем погибает флот?

Какая тонет в нем армада?

А я бы сесть хотела здесь.

Эй, коврик принесите красный!

Отсюда с мола вид прекрасный.

Как на ладони берег весь.

И Берберия вся пред вами. [93] И Берберия вся пред вами. — Берберией в XVI–XVII вв. называли северные районы Африки — Марокко, Алжир, Тунис и Триполи, населенные арабскими племенами и входившие в состав Турецкой империи.

А ночью, говорят, она

Еще отчетливей видна,

Когда Алжир блестит огнями.

Вы в тех краях бывали?

Я?

Бывал. Последний раз — недавно.

А вы не мавр?

Вот это славно!

Я — с гор, как вся моя семья. [94] Я с гор, как вся моя семья . — «С гор», то есть из горных районов Северной Испании — Астурии и Леона, где в VIII в. было остановлено дальнейшее продвижение мавров на север Пиренейского полуострова. Жители этих районов, откуда родом была, между прочим, и семья Лопе де Вега, гордились «чистотой» своей крови и тем, что эти районы никогда не находились под владычеством мавров. Но был я сослан на галеры . — Во времена Лопе каторжников направляли отбывать наказание гребцами на морских судах-галерах.

Но был я сослан на галеры,

Три года не снимал оков

И привозил оттоль быков,—

Их продавали нам берберы.

У вас убийство в прошлом?

Нет.

Мой родич — капитан Сурита. [95] Мой родич — капитан Сурита. — Сурита — один из старинных и знатных дворянских родов Испании. В конце XIV века представитель этой семьи — Дьего Фернандес де Сурита — был одним из четырех «капитанов», то есть командующих войсками провинции Херес в битве против мавров.

Как?

Так! И говорю открыто.

И я ценю прямой ответ.

Но если род ваш так высоко

Восходит, почему на вид

Дуранго столь не родовит?

Так вот, смотрите: здесь Марокко,

Подальше — Бужия, Тунис,

А там Алжир. А из Орана

Как раз дойдешь до Лостагана,

Вдоль берега спускаясь вниз.

Затем Мелилья, и Босмар,

И Фец — их древняя столица,

А супротив бурлит и злится

В тумане сизом Гибралтар.

А где же Обезьяньи горы?

Я что-то не пойму никак.

Меня не оскорбляли так

Другие знатные сеньоры,

А я в Кастилии служил

И в Лисабоне!

Ну и что же?

Я вас не оскорбляла тоже.

Скажите! Был любезен, мил

И вдруг обиделся за что-то.

Я так изумлена — нет слов!

Но первый я шутить готов,

Коль вам шутить пришла охота.

А что за шум и крики вдруг?

Там музыкантская карета.

Ой, чуть не в море!

Так ведь это,

Чтоб лучше разносился звук.

В ночь на святого Хуана

К нам из Валенсии душной

Едут красавицы-дамы

Свежестью моря дышать.

Как отвечают берега!

Тут эхо петь само захочет.

Так эта музыка щекочет,

Что ногу тянет в пляс нога.

Матушка! Слышишь, как весла

Плещут на тихой воде?

Вестник румяного утра,

Тихий вспорхнул ветерок.

Вот если бы на праздник дали

Из окорока весла мне!

Они запели бы в вине,

А по воде бы не плескали.

Солнце восходит, сеньоры,

Вам просыпаться пора!

Утро святого Хуана

Праздник ведет за собой.

А кавалеров-то немало.

Вон едут за войсками вслед.

Да, скачки будут нынче?

Нет.

А многих я уже узнала.

Вот дон Франсиско, дон Луис!

Вот эти — в голубом и в сером!

А этот в красном? За барьером?

То капитан дон Дионис.

А этот — в желтом, как солома,—

Алонсо.

Ваш жених?

О нет!

А рыжий, тот — на нем мой цвет,

Но верьте: я с ним незнакома.

На море трубы, трубы!

Да.

Как странно! Что же там случилось?

То мавры.

Что вы!

Ваша милость!

Они не явятся сюда,

На выстрел к нам не подойдут.

Однако не было покуда

В Хуанов день такого чуда,

Чтоб мавры не дурили тут.

Эй, христиане на Валенсия,

Котори веселится в Грао

На празднике святой Хуан!

Послюша, что ми вам сказат:

Я из Марокко, звать Селим,

Я бил в Кастилии в плену,

У дворянина — христьянин,

Которий ми назваль «дрянин».

Я убежат сумел из плен.

Ми стоили семьсот дукати,

Но в тисачу ему досталис.

Так за хороший обращенье

Я посилаю вам подарок:

Ми — вистрел и давай кричим!

Вы мерзавцы, негодяйцы,

Куры глюпые, прохвости,

Много лет еще воняйте!

Так быстро спину показали!

Но ведь какой был залп в ответ!

Еще гудит все море вслед.

А все ж нас крепко обозвали.

Жаль, что маркиз де Санта Крус

Тут не был, или граф де Ньебла,

Иль храбрый Ориа, иль Карлос. [96] Жаль, что маркиз де Санта Крус Тут не был, или граф де Ньебла, Иль храбрый Ориа, иль Карлос. — Алонсо де Басан, маркиз де Санта Крус, и Алонсо Перес де Гусман, граф де Ньебла — испанские адмиралы того времени; маркиз де Ориа — испанский военачальник; кого имеет в виду Лопе де Вега под именем «Дон Карлос», установить не удалось.

Графиня! Вы туда смотрите!

Кто этот юный всадник в белом?

Бьюсь об заклад, что дон Хуан.

Какой дон Хуан?

Брат дон Алонсо.

Как, этот бедный кавальеро,

Ходивший в нищенском плаще,

Который так его смущал,

Что стал его души могилой?

Он самый.

Правда? Кто ж ему

Дал денег на такую роскошь?

Он, вероятно, взял взаймы.

Поверьте, не бывало дня,

Чтоб я, его увидев мельком

Закутанным в дырявый плащ,

Когда-то бывший грубошерстным,

Не удержала смех невольный,

К нему испытывая жалость,

А к дон Алонсо — неприязнь.

Смотрите, как сидит красиво:

Весь белый сам и белый конь.

Когда бы мог он одеваться,

Я знаю, многие бы стали

Ему завидовать. Давайте

О чем-нибудь его попросим.

О чем же?

Я сейчас скажу.

Он к пристани уже подъехал.

Над ним вы подтрунить хотите?

Ну да!.. Послушайте, Дуранго:

Пойдите тотчас к дон Хуану

И передайте: я… нет, мы,

Три молодые дамы, просим,

Чтоб он вон там, на волнорезе,

Пришпорил своего коня.

Графиня! Вдумались вы в то,

Что просите? Ведь, доскакав до края,

Он рухнет вниз и разобьется.

Извольте делать то, что вам

Приказано. Ведь это шутка!

Иду.

Ведь это только способ

Добиться, чтобы он подъехал,

А здесь уж мы поговорим.

Ну разве не обидно видеть,

Что человек с такой приятной

Наружностью, такой учтивый,

При этом так ужасно беден?

Костанса! Небо справедливо,—

Оно дары распределяет

Согласно высшему закону,

И спорить с этим бесполезно.

Кто беден, тот красив и статен,

Кто некрасив — умен, учен.

Что там случилось?

Он помчался,

Едва услышал приказанье,

Но волнорез не огражден.

Конь рухнул вниз, а с ним и всадник.

Какая смелость!.. Стать причиной

Внезапной гибели его

Мне было б жаль.

Но нет сомненья,

Что он погиб.

Я утону

В слезах, как утонул он в море.

Вот это верность!

Странный случай!

На помощь!

Эй, сюда! Он жив.

Мои сеньоры! Этот конь,

Как конь, служивший Александру,

Достоин мраморной гробницы. [97] …Этот конь, Как конь, служивший Александру, Достоин мраморной гробницы. — Имеется в виду предание о том, что царь Македонии Александр Великий (356–323 до н. э.) приказал похоронить своего боевого коня Буцефала в роскошном склепе.

Что это значит?

Ваша светлость!

Лишь передал я вашу просьбу,

Как шпоры дон Хуан вонзил

Коню в бока, и конь помчался

И, проскакав по волнорезу,

Не рухнул, нет, но прыгнул в море,

Которое фонтаны брызг

Взметнуло, как стекла осколки,

Сверкающие в блеске солнца.

Но миг — и вынырнули оба.

Конь тихо ржал, а дон Хуан

Слегка трепал его по гриве,

Все приговаривая что-то.

Тем временем сквозь рот и ноздри

Вода изверглась из коня.

А дон Хуан за шею обнял

И все подбадривал его

То возгласами, то рукою.

И конь, с хозяином в седле,

Доплыл до берега, где барку

Привязывали рыбаки,

Которые, позвав на помощь

Других, случайно бывших близко,

Внесли в свой домик дон Хуана

И сняли там с него одежду.

Мой друг! Прошу вас об услуге:

Вернитесь тотчас к дон Хуану

И передайте от меня

Ему мой новый плащ с подкладкой.

Пусть он оденется пока.

Когда же мы домой вернемся,

Ему пришлю я всю одежду.

Храни вас бог! Лечу к нему.

Олá! Карету!

Не хотите

Морской прохладой насладиться?

Мне этот случай все испортил.

Что ж вы задумали?

Уехать.

И вправду можно загрустить:

Ведь дон Хуан погибнуть может.

Я только пошутить хотела,

Но если он погиб… Ужасно!

Зачем оплакивать кончину

Того, кто беден? Для него

Смерть — избавление от жизни,

От мук чистилища земного.

Но тяжко быть тому причиной.

Сознание своей вины

Меня обязывает ныне

Ухаживать за ним. И если б

Я не графиней де ла Флор

Была, а самой скромной дамой…

Что было бы?

Молчу. Нельзя

Платить несбыточным за подвиг.

Теперь поспать хотя бы час

Вам после этакой забавы.

Спасибо, не хочу.

Вы правы.

Зачем сеньору спать у вас?

Ведь это не прибавит славы.

Простудитесь наверняка!

Оставь, Эрман! У камелька

Я скоро высохну.

Вот горе!

Вы умереть решили вскоре?

Да, только не мешай пока.

А я вам жить мешаю? Странно!

Не тем ли, что пекусь о вас?

Хотя бы! Спать еще мне рано.

Так с молодежью постоянно:

Ни в чем ей старость не указ.

Умрет, так велика беда ли?

Сеньор! Да вы к огню бы стали!

Снимайте платье.

Видит бог,

Я уж и так почти просох.

Вот сумасшедший! Вы слыхали?

Где дон Хуан? А, вот он сам!

Он здесь, — не столь нарядный ныне,

Сколь мокрый. А зачем он вам?

Я с порученьем от графини

И все вам тотчас передам.

Уже вы час назад, не дале,

Одну мне просьбу передали.

Увы! Графиня де ла Флор

Так опечалена, сеньор,

Что вас она простит едва ли.

Она вам только дать предлог,

Чтоб вы к ней подошли, хотела,

Но чтобы вдруг, вот так, без дела

Помчаться в море — видит бог! —

Она и в мыслях не имела.

И все же тяжко думать ей,

Что зло она вам причинила,

И вот она мне поручила

Вам плащ отдать, что был на ней,

И вас закутать поплотней.

Графиня так огорчена!

В ее плаще — мое спасенье.

Так жизнь людская создана:

Змеиный яд таит целенье,

И мне прислала яд она.

У вас, как видно, нет озноба?

Во мне с избытком есть вода,

Но холод вышел без следа.

В таком плаще мертвец из гроба

Восстанет.

Он согрел вас?

Да.

Отлично. Ваш ответ графине

Я слово в слово передам.

Скажите, что к ее ногам

Я все готов сложить отныне:

И честь мужчин и славу дам;

Что верный чувству одному —

Желанью ей служить всецело,

Клянусь, я так же смерть приму,

Как в эти волны прыгнул смело,

Едва она мне повелела;

Что взор ее со мной везде.

Как Муций не сробел в беде, [98] Как Муций не сробел в беде, Но руку пламени подставил. — Муций Сцевола — юноша, по древнеримскому преданию пытавшийся убить царя этрусков, осаждавших Рим. Схваченный врагами, он, чтобы показать свое презрение к пыткам, сам положил свою правую руку в огонь.

Но руку пламени подставил,

Чтоб Рим его вовеки славил,

Так стал я Муцием в воде.

И пусть шепнут ее уста,

Пусть эта мысль мелькнет во взоре —

Не с волнореза иль моста,

С любой горы я кинусь в море.

Сеньор! Я прислан неспроста.

Бегу сказать, что вы здоровы.

Присядьте здесь, у очага.

Снимайте все свои обновы

И раздевайтесь донага.

Мы отойдем на два шага.

Хочу порасспросить Эрмана.

Одежду дайте мне сюда.

О всех несчастьях дон Хуана

Он первый узнаёт всегда.

Я знал, что ждет меня беда.

Послушайте-ка доброхота:

Не как мудрец, не как старик,—

Как тот, кто смолоду привык

Беречь вас, я скажу вам что-то.

Потом!

Нет, нет, сейчас, сейчас!

Займитесь вы всерьез графиней.

Ты спятил!

Баба в самый раз.

Но море может стать пустыней?

Огонь — замерзнуть? Вспыхнуть — иней?

Что вы теряете на том?

Да все начнут глумиться хором.

Ну что считаться с дурачьем?

Запомним берег, на котором

Мои слова сочли вы вздором.

Глупец! Она не для меня:

У ней богатая родня,

И титул громкий есть к тому же,

И, красоту ее ценя,

Ей о другом хлопочут муже.

Вельможи, гранды — сколько их!

Шлют сватов к нашей Ипполите.

А вы, ну чем вы не жених?

Да вы затмите всех других,

Чуть о любви заговорите.

Ну, скажем, я влюблюсь — и вот

Я гибну, я молю, я плачу,

Она ж и бровью не ведет.

А если вдруг наоборот?

Чем я владею, что я значу

В глазах графини де ла Флор!

Она ведь женщина, сеньор,

А вы — красивейший мужчина.

Любовь — больших чудес причина

И все сомненья ваши — вздор.

Ну так я больше не могу,

Дружище, от тебя таиться.

Запомни день на берегу.

В ее поклонника, в слугу

Хочу отныне превратиться.

Так не пугайтесь: самый срок,

Чтоб вам житейский дать урок,

Как вам ухаживать за нею.

Ты в лабиринт меня завлек,

И вряд ли выйти я сумею.