Онлайн чтение книги Странствующий доктор Itinerant Doctor
Глава 7 - Лао Яо (2)

Как только он встретил его, Коу Тон обнаружил, что Лао Яо не особенно заинтересован в том, чтобы признавать его. Казалось, он испытывал некоторую враждебность ко всем, в том числе к своему, так называемому старому другу генералу Чжуну, и еще больше к самому себе.

Почему?

Обычно, при первоначальном входе в пространство проекции чьего-либо сознания, до тех пор, пока люди, которые вошли, вели себя приемлемо — не совершали агрессивных действий, в отличие, например, от мастера Хуана, не взбирались на высокие башни, не били окна и не беспокоили местных жителей — само пространство, до того, как возник внутренний конфликт, было бы сравнительно мирно в течение некоторого времени, отражая поверхностный уровень сознания человека.

Судя по внешности, Лао Яо, во всяком случае, не был человеком одинокого нрава.

Проекция сознания одного человека отличалась от перекрывающейся проекции множества людей. Когда несколько сознаний накладывались друг на друга, в качестве буфера против столкновения сознаний двух сторон, люди, кроме вошедших, появлялись редко.

Но пространство проекции сознания одного человека было очень стабильным, с фиксированными правилами. Это было единое целое. Обычно степень внутренней активности может отражать важность, которую человек придает межличностным отношениям.

Оживленная дорога перед ними, по крайней мере, показывала, что Лао Яо был человеком, привыкшим к общественным мероприятиям, склонным к общению. Такой человек, как этот, в возрасте Лао Яо, рассуждая здраво, должен быть очень ловким. Даже если бы он действительно по какой-то причине питал к кому-то враждебность, этот человек вряд ли почувствовал бы это, не говоря уже о том, чтобы подвергнуться прямой словесной критике.

Должно быть, у него в голове уже есть какой-то неконтролируемый конфликт.

Когда Коу Тон подумал об этом, он подсознательно повернул голову, чтобы посмотреть на Хуан Цзинь Чена. Он обнаружил, что мастер Хуан пристально смотрит на людей на улице, проходящих мимо них без остановки. Взгляд Коу Тона сверкнул за его простыми стеклами очков. Не раз он думал, что взгляд Хуан Цзинь Ченя был очень холодным.

Да — не холодным, но точно прохладным.

На первый взгляд Хуан Цзинь Чен был человеком, который чувствовал себя везде как дома, довольно хорошо говорил, был способен развлекать и дурачиться, а также вполне способен проявлять такт; но когда рядом с ним кто-то сидел, даже если все собрались вместе для очень непринужденной беседы, если кто-то случайно слегка пододвигая к нему чашку, он всегда бессознательно пододвигал свою собственную чашку.

Хуан Цзинь Чен, как «стрелок», долгое время работавший под прикрытием в террористической организации, вероятно, привык к такому образу жизни за оптическим прицелом. Он мог снизить частоту своего дыхания до предела и поддерживать ее в течение нескольких часов подряд, лежать на одном месте неподвижно, внимательно ожидая цели.

Другим было очень трудно представить, в каком состоянии он тогда находился. Иногда Коу Тон даже не мог отделаться от сомнений в том, что он может отличить людей, которых видят его глаза, от людей в его оптическом прицеле.

Всегда называемый другими «пистолетом», будет ли он подсознательно объективировать себя и других?

В этот момент Хуан Цзинь Чен легонько ткнул его локтем. “Эй, эй, старик притворяется модным. Он идет в кофейню.”

Затем Хуан Цзинь Чен посмотрел вниз и обнаружил, что Коу Тон притворяется, что поглощен возней с блоком управления, который он откуда-то достал, даже убедительно прижимая к уху наушник, воспроизводящий музыку. Притворившись, что это коммуникатор, он серьезно сказал: “Сколько еще осталось до окончания пробного запуска? О... ладно, хорошо, так быстро, как только сможешь. Для меня это не имеет значения, но старый вождь проделал весь этот путь. Не заставляй его заниматься бесполезной работой вместе с нами.”

Хуан Цзинь Чен восхищенно наблюдал, как, словно разыгрывая спектакль, он вошел в кофейню и довольно извиняющимся тоном кивнул Яо Шуо, который уже сидел. “Мне жаль, мне действительно жаль.”

Как будто это была правда!

Свет в кофейне был тусклым. Каким-то образом, хотя снаружи был полдень, а солнце стояло высоко в небе, как только вы входили в дверь, казалось, что вы входите в ночь. Музыка была низкой и глубокой. Внутри было не так уж много людей. Все клиенты вели себя тихо, сидели, разбросанные по углам, расплывчатые и затемненные, их уединение было хорошо защищено.

Зрачки Хуан Цзинь Ченя быстро расширились из-за темноты. Его шаги слегка замедлились. Коу Тон заметил это и спокойно объяснил ему: “Ты, должно быть, заметил это. Это особенность проекционного пространства. Есть много вещей, о которых мы не можем судить в соответствии со здравым смыслом.”

Яо Шуо занял место на двоих, заказал напиток и откинулся на спинку стула, вытянув ноги, заняв почти все пространство под стулом напротив него, явно не планируя общаться с ними. Коу Тон не выставлял себя несносным. Он тактично сел рядом с Хуан Цзинь Ченем на маленькое сиденье у стойки.

Затем Хуан Цзинь Чен спросил: “Мы не можем судить в соответствии со здравым смыслом, но все же должна быть теоретическая основа, верно? В противном случае, не было бы это слишком странно?”

“Есть.” Коу Тон не спускал глаз с Яо Шуо. Его голос был низким, а речь - очень медленной. “Он не знает, где находится, поэтому с самого начала, руководствуясь инстинктом, он привел нас в это место. Как я уже сказал, он хозяин этого проекционного пространства, поэтому он инстинктивно знает, куда идти. Для него эта кофейня олицетворяет конфликт.”

Хуан Цзинь Чен моргнул, показывая, что повышение уровня своих профессиональных навыков действительно было его главным приоритетом.

“Например, с одной стороны, он сильный, властный человек, но с другой стороны, он скрывает некоторую слабость. Добавление некоторых внешних причин — мы назовем это стимуляцией источниками стресса — в настоящее время приводит к тому, что противоречие в его сознании прорывается наружу. Он больше не может регулировать это сам, и это то, что приводит к ненормальному поведению.”

Хуан Цзинь Чен, казалось, внезапно пришел к великому пониманию. “О, в этом есть смысл.”

Коу Тон внезапно посмотрел на него и сказал с улыбкой, которая была не совсем улыбкой: “Чтобы облечь такого рода конфликт в конкретную форму, я приведу пример. Допустим, ты сам. Хотя на первый взгляд ты кажешься очень экстровертированным, очень равнодушным к мелочам, любишь друзей и хорошо проводить время, на самом деле ты чувствуешь себя очень далеким от других. Ты слишком долго дрейфовал за пределами обычного общества. Ты не знаешь, как ты должен относиться к другим, как ладить с другими, и ты боишься выдать себя… А? Мастер Хуан, что нащупывает ваша рука?”

Рука Хуан Цзинь Ченя автоматически потянулась к пистолету, висевшему у него на поясе. Услышав голос Коу Тона, он сразу же остановился и, казалось, пришел в себя. Его рука продолжала тянуться вниз, как будто ничего не произошло. Наконец, он очень естественно положил её на бедро Коу Тона и подмигнул ему. “Вот мы и в темноте. Что ты об этом думаешь?”

Коу Тон осознавал, что он был кунжутным стеблем человека без мяса на ноге. Он не знал, кто кого использует в своих интересах этим нащупыванием. Поэтому он даже не стал увиливать, а только продолжил: “Итак, ты видишь, когда кто-то переводит разговор на тебя, ты автоматически начинаете нервничать и совершаешь инстинктивное агрессивное или защитное действие. Затем твой интеллект догоняет твой инстинкт, и ты используешь другое средство, чтобы сменить тему.”

Сказав это, он внезапно накрыл тыльную сторону ладони Хуан Цзинь Ченя на своей ноге своей ладонью. Его рука была немного шершавой, со всевозможными старыми шрамами на ней, но она была очень теплой. Это внезапное тепло заставило тело Хуан Цзинь Ченя непроизвольно напрячься. Но прежде чем он смог с каким-либо трепетом отреагировать на этот интимный контакт в темноте, Коу Тон убрал руку и ногу и рассмеялся. “Конечно, ты не должен воспринимать то, что я только что сказал, всерьез. Это всего лишь небольшая техника, которую используют обычные мошенники, чтобы подобраться поближе и обманом заставить других доверять им.”

Какое-то время Хуан Цзинь Чень не мог полностью осознать его слова. “Что?”

Коу Тон пожал плечами. Очень расслабленный и жизнерадостный, он закинул ногу на ногу, взял со стола свой кофе, выпил, нахмурился и сказал: “Ты не возражаешь, не так ли?”

Прежде чем Хуан Цзинь Чен успел спросить, против чего он не должен возражать, он взял две порции сахара и положил их в свой кофе. Затем, очень сдержанно, прокомментировал: “Разве это пойло по вкусу не напоминает лекарственную муку? Только идиоты-иностранцы пьют эту дрянь.”

Хуан Цзинь Чен: “...”

Он чувствовал, что эти слова были недостойны его наряда зверя в человеческой одежде.

Коу Тон продолжал как ни в чем не бывало: “У каждого человека двойная природа. В течение длительного периода времени психологическое состояние человека, существующее в сбалансированном состоянии, не может обладать характеристиками только одной стороны. Просто обычно большинство людей не могут особенно показать свою двойственную природу или психологическое состояние другим, поэтому они всегда подчеркивают одну сторону. Поэтому, когда напускаешь на себя вид и заигрываешь с кем-то, один из безошибочных приемов - намеренно демонстрировать сторону с характеристиками, противоположными характеристикам другого человека, независимо от того, правда это или ложь. Во всяком случае, это заставляет их думать, что вы очень культурный человек, очень похожий на незнакомца, который является родственной душой с глубокой духовной связью и предпочтением по отношению к ним.”

Хуан Цзинь Чен глубоко задумался, затем спросил: “Так ты говоришь, что клеишься ко мне?”

“...” Коу Тон сделал паузу. “Я объясняю тебе профессиональные приемы. Люди нашей профессии, помимо того, что не сопротивляются, когда их бьют, и не говорят в ответ, когда их проклинают, также должны научиться безопасно, избегать удара молнии за претенциозное поведение.”

Хуан Цзинь Чен бросил на своего старшего глубокий взгляд, полный поклонения. Но внимание Коу Тона переключилось на Яо Шуо. “Он не позволяет другим приблизиться, и его движение, сминающее конфетную обертку, выглядит очень раздраженным… Как ты думаешь, из-за чего он волнуется?”

Хуан Цзинь Чен сказал: “Разве Лао Чжун не говорил, что он был в процессе развода?”

Коу Тон спросил: “Можем ли мы доверять тому, что говорит генерал Чжун?”

Хуан Цзинь Чен соответственно ответил: “Конечно, нет, иначе свиноматки могли бы лазить по деревьям.”

Коу Тон рассмеялся, подумав, что этот коллега действительно хорошо ему подыграл.

Когда он смеялся, половина его лица была скрыта в темноте. Даже тот, кто сидел напротив него, мог видеть только один глаз на его слегка повернутом лице. На столе стояла только бледно-желтая лампа, отчего все выглядело мягким и туманным.

Хуан Цзинь Чен внезапно обнаружил, что зрачки Коу Тона пропорционально несколько больше, чем у других людей, поэтому, когда он пристально смотрел на кого-то, его взгляд выглядел очень ласковым, почти источающим нежность, особенно когда его губы слегка приподнимались, когда он смотрел прямо на вас; вы могли бы просто повесить его прямо на стену, как самую целебную улыбку года.

Хуан Цзинь Чен вдруг очень пожалел, что не поднял свою тему раньше. Было бы вполне приемлемо, если бы такой крутой парень слегка приударил за ним.

Как раз в этот момент входная дверь кофейни распахнулась снаружи. Внутрь хлынул ослепительный свет, почти ослепив всех. Когда Коу Тон инстинктивно поднял руку, чтобы прикрыть глаза, он тихо сказал с некоторым волнением: “Вот оно!”

Зрение Хуан Цзинь Ченя приспосабливалось гораздо лучше, чем у него. Он уже мог ясно видеть людей у двери. Он увидел двух вооруженных мужчин, стоящих там, одетых как классические грабители банков, с пистолетами в руках, лица которых были скрыты чулками, виднелись только глаза. Тот, что был чуть потолще, властно дважды выстрелил в потолок. Среди треска стекла и криков он закричал: “Открой сейф, достань деньги, положи их в мешок! Оставайтесь на месте, не прикасайтесь к своим телефонам. Если кто-нибудь вызовет полицию, я убью его!”

Хуан Цзинь Чен еще не был знаком с правилами игры в мистическом пространстве, поэтому сначала он не мог до конца понять, переселился ли он сам или эти двое парней зашли не в ту комнату.