Онлайн чтение книги Пророчество Паладина. Пробуждение The Paladin Prophecy
Вторник как вторник

Как важно мыслить четко.

Уилл Вест каждый день начинал с этой мысли – еще до того, как открывал глаза. А когда он их открывал, эти самые слова приветствовали его с баннера, висящего на стене его спальни.

Заглавными буквами в фут высотой. Заповедь № 1 в отцовском перечне житейских заповедей. Вот какое значение отец придавал этому пункту. Но помнить его было легко, а вот следовать заповеди № 1, имея такую горячую голову, как у Уилла, было не так-то просто. Но не поэтому ли его отец поместил это правило самым первым в списке и повесил на стену в комнате сына?

Уилл встал с кровати и потянулся. Включил айфон. Семь часов одна минута. Он вывел на экран календарь и проверил свое расписание. Вторник, седьмое ноября.

Отлично. Две пробежки, а между ними, как между ломтями сэндвича, новокаин для мозга. Уилл сделал жадный вдох и яростно прочесал пятернями взлохмаченные волосы. Вторник, седьмое ноября, пока что был похож на ванильное мороженое. Можно сказать, прекрасный денек. Ни одной грозовой тучи на горизонте.

Тогда почему у меня такое ощущение, словно мне предстоит встреча с расстрельной командой?

Уилл трижды пробежался по собственному сознанию, но причину найти не смог. Пока он надевал спортивный костюм, комнату озарил яркий веселый солнечный свет. Самое ощутимое преимущество жизни в Южной Калифорнии – лучшая погода в мире. Уилл раздвинул шторы и посмотрел на горы Топа Топа, встающие за задним двориком.

Ух ты… Горы покрылись снегом после вчерашней метели, налетевшей в самом начале зимы. Подсвеченные ранним утренним солнцем, они выглядели даже ярче и четче, чем выглядел бы фотоснимок с высоким разрешением. Уилл услышал знакомую птичью трель и увидел, как маленький белогрудый черный дрозд сел на ветку за его окном. Склонив головку набок, любопытный и бесстрашный, дрозд смотрел на Уилла точно так же, как уже несколько дней подряд по утрам. Даже птицы что-то чувствовали. А у меня все хорошо .

Но если он так себя чувствовал на самом деле , тогда что же взболтало этот странный коктейль, главным компонентом которого было предчувствие неотвратимости? Откуда взялось похмелье после забытого страшного сна?

Непослушная мысль пробилась к поверхности сознания: «Эта метель принесла не только снег».

Что? Что бы это могло значить? Минутку, минутку… Разве ему снился снег? Снилось что-то про бег, кажется? Обрывок серебристого сна растаял. Уилл так и не успел ничего вспомнить.

Ну и ладно. Хватит беспорядочного шума. Уилл торопливо закончил утренние дела и сбежал вниз по лестнице.

Мама была на кухне. Пила вторую порцию кофе. Надев очки для чтения, шнурок которых лежал на ее пышных черных волосах, она забивала в мобильник напоминания о делах на день.

Уилл взял из холодильника бутылочку с энергетическим коктейлем.

– Наша птичка вернулась, – сказал он.

– Гм-м-м… Опять подглядывает, – пробормотала мама Уилла, положила мобильник на стол и обняла сына. Мама никогда не упускала возможности крепко его обнять. Она была из породы завзятых любителей пообниматься, для которых в момент объятия все остальное переставало существовать. Она не обращала внимания даже на ужас в глазах Уилла, когда она обнимала его на людях.

– Много дел? – спросил Уилл.

– Просто безумно много. А у тебя?

– Как обычно. Удачи тебе. Пока, мам.

– Пока, медвежонок Уилл. Люблю тебя. – Звякнув серебряными браслетами, мать возобновила работу с мобильником, а Уилл направился к двери. – Всегда и вовеки.

– Я тебя тоже.

Потом – совсем скоро – как он пожалеет о том, что не остановился, не вернулся, чтобы обнять ее и никогда не отпускать.

Уилл спустился с крыльца и немного потянул мышцы. Сделал первый глоток чистого, холодного утреннего воздуха, и с его губ слетело облачко пара. Он был готов к пробежке. Это было его любимое время дня… и тут его вдруг снова охватило необъяснимое чувство надвигающейся беды.

– Как хорошо, что я жив, – сказал Уилл без особой убежденности.

Проклятье. Именно сейчас семнадцатая заповедь выглядела самой дурацкой. В этом можно было обвинить целый ряд чисто практических моментов. Температура воздуха – сорок восемь градусов, сыро. Мышцы ноют после вчерашней тренировки со штангой. Из-за тревожных снов он не выспался.

«Я просто немного разбит,  – решил Уилл. – Вот и все. Начну пробежку – и мне сразу станет лучше».

Уилл включил на мобильнике секундомер и побежал трусцой. Подошвы его кроссовок «Asics Hypers» легко касались асфальта. Миля и четыре десятых до кофейни: расчетное время – семь минут.

Он решил последовать восемнадцатой заповеди.

И начал с матери и отца. Все его ровесники, насколько ему было известно, ругали своих предков на чем свет стоит круглые сутки без выходных, а Уилл – никогда. И не зря: своих родителей Уилл Вест выиграл в лотерею. Его мать и отец были умны, справедливы и честны. Они не походили на лицемеров, которые восхваляли некие ценности, а в отсутствие своих отпрысков вели себя, как законченные преступники. Отец и мать всегда уважали чувства Уилла, всегда считались с его точкой зрения, но при этом никогда не оставались в стороне, если он пробовал перейти границы. Установленные ими правила были четкими и ясными, в них чувствовался баланс между запретом и заботой, и поэтому у Уилла всегда оставалось достаточно пространства для проявления независимости и одновременно ощущения собственной безопасности.

«Да, у них есть сильные стороны»,  – подумал Уилл.

С другой стороны, его отец и мать были людьми странными, скрытными, постоянно бедствовали и каждые полтора года, словно бедуины, переезжали с места на место. Из-за этого Уилл не мог завести друзей и не привязывался ни к одному из мест, где они жили. Но на что тебе сдались друзья-ровесники, когда твои лучшие друзья – твои родители? Ну и что, если это будет жутко мешать тебе до конца твоей жизни? В один прекрасный день он это переживет. После нескольких десятков лет психотерапии и тонны антидепрессантов.

«Ну вот. Все хорошее сосчитано, – с горечью подумал Уилл. – Всегда срабатывает, как заклинание».

К концу второго квартала Уилл перестал чувствовать утренний холод. Кровообращение усилилось, эндорфины заполнили нервную систему. Со всех сторон пробуждалась жизнь в Долине. Уилл успокоил разум и раскрыл чувства, как его тому научили родители. Он впитывал дымный аромат дикого шалфея и вдыхал насыщенный кислородом воздух садов, росших вдоль дорог Ист-Энда, мокрых и блестящих после дождя. Залаяла собака, завелся мотор автомобиля. В нескольких милях к западу, через просвет между холмами, Уилл увидел кобальтово-синюю полосу Тихого океана. Вода блестела под первыми лучами восходящего солнца.

«Как хорошо, что я жив». В это сейчас Уилл был почти готов поверить.

Он бежал к городу мимо беспорядочно разбросанных фермерских домов. Чем дальше, тем теснее они стояли. Уилл с родителями прожил здесь всего пять месяцев, но Оджаи ему нравился больше всех других мест, где довелось обитать. Атмосфера маленького городка, сельский стиль жизни – в этом были уют и легкость, здесь чувствовалось убежище от навязчивых проблем жизни в большом городе. Городок разместился, словно птичье гнездо, в роскошной горной долине, закрытой со всех сторон прибрежными горами. Дорога в любую сторону пролегала через узкие перевалы. Первые обитатели этих мест, индейцы-чумаши, дали им название Оджаи – «Долина Луны». Сотни лет долина Оджаи была родиной и домом для чумашей, а потом «цивилизация» вытеснила их отсюда – не прошло и десятка лет. Так что чумашам рассказывать насчет «убежища» не стоило.

Уилл понимал, что его семья уедет и из этого замечательного места. Так происходило всегда. Как ни нравилась ему долина Оджаи, он приучил себя не привязываться к местам и людям…

Впереди перекресток пересек черный седан. Стекла в дверцах тонированные. Водителя Уилл не разглядел.

«Кто-то разыскивает дом по адресу и не может найти»,  – подумал Уилл и удивился – откуда он мог это знать.

Прозвучал негромкий сигнал – звук маримбы. Уилл вынул из кармана мобильник и увидел первую за этот день эсэмэску от отца. «КАК ТВОЕ ВРЕМЯ?»

Уилл улыбнулся. Отец снова не отключил капслок. Раз пятьдесят Уилл пытался объяснить ему этикет написания текстовых сообщений. Он говорил: «Это выглядит так, будто ты КРИЧИШЬ!»

«А я и кричу, – отвечал ему в ответ на это отец. – Я ТУТ!»

Уилл отправил сообщение в ответ. «Как конференция? Как Сан Фран?» Он умел писать эсэмэски на бегу. Эсэмэски он умел писать, даже скатываясь по винтовой лестнице на уницикле…

Уилл резко остановился еще до того, как услышал шуршание шин по мокрому асфальту. Краем глаза он заметил приближающуюся темную массу.

Черный седан. Прямо перед ним – в клубах выхлопных газов, с урчащим на нейтральной скорости мотором. Модель недавняя, четырехдверная, явно какая-то недорогая, американская, но незнакомая. Странно – ни логотипа, ни какой-то особой отделки, ни опознавательных знаков. Нигде. Передний номерной знак – самый обычный, не калифорнийский, с маленьким флагом США в уголке. Но вот под капотом находился отнюдь не автолюбительский двигатель. Звук у него был, как у классного гоночного автомобиля.

Уилл никого не разглядел за черными стеклами – на самом деле такая тонировка была запрещена, но он знал: кто-то смотрит на него изнутри. Сосредоточенность Уилла возросла. Звуки утихли. Время остановилось.

В наступившей тишине вновь прозвучал звук маримбы. Еще одна эсэмэска от отца. «БЕГИ, УИЛЛ».

Не отрывая глаз от экрана, Уилл натянул на голову капюшон и небрежно помахал рукой перед ветровым стеклом. Он поднял руку с мобильником и едва заметно покачал им, словно хотел сказать: «Прошу прощения. Извините глупого подростка».

При этом Уилл включил камеру и незаметно сфотографировал седан сзади. Потом сунул телефон в карман и продолжил пробежку.

«Пусть все выглядит так, будто я просто бегу, а не убегаю,  – подумал Уилл. – И оглядываться нельзя».

Он продолжал бежать трусцой, прислушиваясь к гортанному урчанию мотора. Машина тронулась с места и свернула влево.

И тут Уилл услышал, как кто-то произнес:

– Подходит под описание. Возможен визуальный контакт.

Интересно. А этот голос каким образом пробился к нему в голову? И чей это был голос?

«Водителя, – последовал ответ. – Он говорит по рации. Говорит о тебе».

Сердце Уилла застучало чаще. Он был натренирован так, что частота его пульса в покое равнялась пятидесяти двум ударам в минуту и никогда не зашкаливала за двузначные числа, пока он не переходил на вторую милю. А сейчас пульс явно ушел за сотню ударов в минуту.

Первый вопрос: «Отец только что велел мне БЕЖАТЬ (находясь в Сан-Франциско!), потому что он хочет, чтобы я уложился в намеченное время, или потому, что ему откуда-то известно, что эта машина – не к добру…»

Тут Уилл услышал звук мотора седана в соседнем квартале. Водитель резко прибавил скорость. Взвизгнули шины. Ясно. Решил вернуться.

Уилл свернул в переулок, где дорога не была покрыта асфальтом. Седан выехал на улицу, которую он только что покинул. Но еще до того, как машина поравнялась с переулком, Уилл взял правее, перемахнул через изгородь и промчался по заднему двору, усыпанному обломками декораций, оставшихся после Хеллоуина. Затем он перескочил через заборчик из металлической сетки и оказался на узкой бетонированной дорожке, идущей вдоль стены дома…

И в этот самый момент – проклятье! – из собачьей будки справа от дорожки высунулась тупорылая и весьма зловещая собачья башка; пес, свирепо скалясь, бросился следом за Уиллом, а тот мгновенно взлетел на верхний край ворот и спрыгнул с них по другую сторону. Пес, жутко рыча и щелкая зубами, врезался в забор.

Примерно в половине квартала в стороне Уилл услышал визг тормозов. Автомобиль поворачивал за угол. Уилл, чтобы отдышаться, немного постоял под прикрытием высокой живой изгороди. Потом выглянул за угол – никого. Стремительным спринтом пересек улицу, пробежал по лужайке, мимо следующего дома. Задний двор был огорожен деревянным забором высотой в шесть футов. Уилл рассчитал шаги для прыжка, подпрыгнул, ухватился за верхний край забора, перемахнул через него и оказался в соседнем переулке – в трех футах от усталой молодой женщины, стоявшей около «Вольво» с кейсом, стаканом кофе и ключами от машины. Она вздрогнула так, словно по ней саданули из тазера. Стакан упал на землю и покатился, кофе со сливками растекся по тротуару.

– Извините, – пробормотал Уилл, перебежал на другую сторону переулка и одолел еще пару ярдов.

Все это время седан ревел мотором где-то неподалеку. На углу следующей улицы Уилл остановился и прижался спиной к стене гаража. Вспышка адреналина пошла на убыль. Ощущение было довольно странное. Мысли и инстинкты спорили в его голове, ворочались, словно кроссовки в сушилке, где, кроме них, ничего не было.

« Тебе совершенно нечего бояться . НЕТ, ТЫ В ОПАСНОСТИ. Это просто случайная машина. ТЫ ЖЕ СЛЫШАЛ, ЧТО БЫЛО СКАЗАНО. ОБРАТИ ВНИМАНИЕ, БАЛБЕС!»

На экране мобильника возникло еще одно сообщение от отца:

Уилл на полной скорости помчался по широким улицам делового района. Команда уже должна была ждать его около кафе. Он решил, что забежит в кафе и позвонит отцу, чтобы услышать его голос. Но он вдруг понял, что может сделать это прямо сейчас. И вспомнил о заповеди, которую отец повторял, словно упражнение по стрельбе:

Уилл забежал за церковь и выглянул из-за угла. Впереди, в двух кварталах, он увидел команду – шестерых ребят в спортивных костюмах рядом с кафешкой. У всех на спинах свитшотов красовалась вышивка «RANGERS». Парни сгрудились вокруг чего-то, находящегося на тротуаре, но что это было – Уилл не мог разглядеть.

Он посмотрел на секундомер, и у него отвисла челюсть. Не может быть! Он только что пробежал милю и четыре десятых от дома, перемахивая через изгороди и задние дворы… за пять минут ?

Позади послышался злобный рев мотора. Уилл обернулся и увидел, что по переулку прямо к нему мчится черный седан. Уилл со всех ног побежал к кафешке. Седан притормозил, резко развернулся и остановился.

Уилл, миновав два квартала, набросил на голову капюшон, сунул руки в карманы свитшота и небрежной трусцой подбежал к команде.

– Какие дела? – выдохнул он, стараясь не выдать страх.

Большинство ребят из команды на него, как обычно, внимания не обратили. Уилл затесался между ними, стараясь держаться спиной к проезжей части. Ребята расступились ровно настолько, чтобы дать ему увидеть то, на что смотрели сами.

– Ты только глянь, чел, – сказал Рик Шефер.

У тротуара стоял офигенно навороченный родстер. Ничего подобного Уилл раньше ни разу не видел – матово-черный «Праулер», вытянутый и низкий, на шасси, изготовленном на заказ, со скошенной решеткой радиатора и сверкающими хромированными колесами. Бамперы выдавались вперед, словно предплечья Попая[1]Попай ( англ . Popeye) – смешной моряк-крепыш, герой мультфильмов.. Под капотом виднелись трубки коллектора мощного двигателя V-8, излучавшего дремлющую силу. Барочные завитки выхлопных труб заканчивались острыми срезами. Машина выглядела одновременно и старинной, и новенькой. В ней до странности не ощущался возраст. Чистая, словно нетронутая, но при этом явно одолевшая бессчетные мили. Автомобиль наверняка принадлежал приезжему: никто из местных не смог бы утаить такую чертовски роскошную тачку. Она могла явиться ниоткуда. Могла перенестись из девятнадцатого века по пути в будущее.

Уилл почувствовал, что кто-то смотрит на него через окно кафе. Взгляд был тяжелый – казалось, кто-то ткнул его в грудь двумя крепкими пальцами. Уилл посмотрел в сторону кафе, но никого не разглядел: только что из-за холмов взошло солнце, и его лучи ударили в стекло.

– Не трогать мою машину.

Уилл услышал голос в голове и понял, что он исходит от того, кто на него смотрит. Голос был негромкий, низкий, с хрипотцой, с резким акцентом и угрожающий.

– Не прикасайся! – взволнованно воскликнул Уилл.

Шефер испуганно отдернул руку.

–

Лысый мужчина, сидевший за рулем седана, заметил «Праулер» только тогда, когда парни разошлись. Он подумал, что у него галлюцинация. Он включил некро-волновой фильтр бортового сканера. Фотографии членов семейства на экране – отца, матери и сына-подростка – уменьшились до размеров мелких монеток. Лысый сосредоточил свое внимание на родстере, и наконец его изображение заполнило собой экран и запульсировало слепящим белым светом.

Сомневаться не приходилось: это был «летун» Бродяги. Первое личное наблюдение за несколько десятков лет.

Дрожащей рукой лысый поднес к губам наручный микрофон и начал наговаривать информацию, с трудом пытаясь сдержать волнение. Тот, с кем он связывался, сразу одобрил смену плана действий.

Еще ни разу никому не удавалось сесть «на хвост» Бродяге. Возникла уникальная возможность. С мальчишкой можно было подождать.

Из емкости с жидким азотом лысый вынул черный контейнер, изготовленный из углеродистого волокна, размером с большой термос. Его напарник взял у него контейнер и опустил стекло в дверце со своей стороны. Затем он поднял контейнер, подключил устройство к трекеру, к порту закачки Попутчика, и сорвал вакуумную пломбу. Открытое окошко помогло немного рассеять удушливый запах серы, пока напарник лысого готовился к выстрелу, но совсем избавиться от этой вони было невозможно.

Уилл заметил, как черный седан поехал вперед и поравнялся с ним и его командой. Он даже позволил себе искоса посмотреть на машину. Он увидел мужчину, который держал черный контейнер у открытого окошка. Из контейнера что-то вылетело, запрыгало по асфальту и замерло. Комочек жевательной резинки?

Уилл дождался момента, когда седан скрылся из глаз. Тогда он достал мобильник, готовясь отправить отцу срочное сообщение. Но тут двери кафе распахнулись. Уилл увидел пару массивных потрепанных армейских ботинок с вылинявшими рисунками в виде языков пламени.

«Все понятно, – подумал Уилл. – С этим малым мне встречаться тоже неохота». Не раздумывая, он на полной скорости припустил к школе. Обругав его за то, что он сорвался с места первым, его товарищи по команде устремились за ним. Уилл повернул за угол.

Они не увидели, как «комочек жевательной резинки», валявшийся на проезжей части, перевернулся и обзавелся двенадцатью паучьими лапками, головкой в форме иглы и туловищем цвета печенки. Странное «насекомое» проворно подбежало к обочине, взлетело в воздух и с резиновым звуком присосалось к левому заднему крылу в тот самый момент, когда взревел мотор.

Как только родстер тронулся, «жучок»-трекер прополз вверх по крылу. Обогнул его и пополз вдоль бока машины к водителю. Водитель выставил в сторону левую руку, сообщая о том, что намерен повернуть. Попутчик выставил на носу тоненький шип длиной в дюйм и взлетел в воздух, готовясь выпустить свой невидимый заряд в шею водителя.

Хозяин родстера начал резкий, но при этом плавный поворот, и в его левой руке возникло нечто наподобие маленького пистолета. Он поймал парящего в воздухе Попутчика в прицел, и из дула вылетел бесшумный луч белого света. Попутчик и его невидимая начинка взорвались, поджарились и упали на землю в виде крошечного черного уголька.

Пистолет сам собой убрался за обшлаг рукава водителя, и он завершил поворот – а вернее говоря, полный разворот на триста шестьдесят градусов – и продолжил путь.