Онлайн чтение книги Тотем Зеленого Дракона Green Dragon Totem
6 глава

Пока звезды тускнели, а Луна убывала, одинокий город пребывал на границе. 

Лунный свет проходил через окно, и звук ветра проникал в деревянный дом через щели во всех четырёх стенах, издавая скулящий вой.

Юноша проснулся и протер глаза. В дымке он увидел сидящую фигуру со скрещенными ногами, с прямой спиной, и каждый сантиметр мышц был напряжен, подрагивая, будто он сопротивлялся какой-то боли с большим трудом.

– Шифу? – Юноша взревел, – Шифу, что случилось?

Он проворно бросился вперед, но в следующий момент его остановил человек, подняв руку: 

– Не подходи… 

– Снова началось?!

Человек покачал мокрой от холодного пота головой, похоже, собираясь что-то сказать, но из его рта вышел сдавленный крик!

Юноша был в растерянности, его грудь ритмично вздымалась, он безучастно наблюдал, а после скатился с обогреваемой кирпичной кровати и побежал в угол дома, чтобы налить воду из ведра. Однако, когда в панике вернулся с миской воды, он увидел, что человек кусает свое собственное запястье – крупные капли крови смешивались с потом, скатываясь и падая, что являло собой крайне болезненный образ.

Под лунным светом на его тонкой спине постепенно формировался сине-зеленый с усами и яркой жемчужиной на подбородке тотем, принявший форму дракона!

Чаша с водой упала с грохотом, и юноша ахнул от страха: 

– Шифу… Шифу, в этом году это снова началось, черт возьми, что происходит...

Человек глубоко вонзил зубы в свою плоть, брызнула кровь, пачкая красивое лицо. Юноша бросился вперед, чтобы спасти чужое запястье, но безрезультатно. Он был слишком взволнован, так что его тон стал дерзким:

– Шифу, бейте меня, но не причиняйте себе боль, умоляю… 

Раздался хлопок, молодой человек грубо оттолкнул юношу назад, а затем, шатаясь, вышел из деревянного дома.

Холодный ветер пронесся по пепельной пустыне, вызывая дожди пыли и песка, распространяясь к горизонту, где длинные вопли волков эхом отозвались вдали. Юноша поднялся и бросился к двери, видя человека, стоящего на коленях на земле, окровавленные руки отчаянно хватались за песок, давая грубым песчинкам проникать глубже в его раны. Он был совершенно не в своем уме.

Кошмар, который приходил каждый год, начался снова.

Его обычно совершенный, всемогущий и почти безупречный Шифу в этот момент был одержим тотемом зелёного дракона на своей спине, он безуспешно борется, словно в любой момент его затянет в темную непроглядную бездну.

Юноша крепко вцепился в дверной проем мертвой хваткой, огромные страдания и горе разрывали его пять внутренностей и шесть недр, пока ничего не осталось.

– Почему я такой бесполезный?

Если бы он мог ему помочь...

Если бы только он мог быть сильным, достаточно сильным, чтобы защитить его...

Шань Чао внезапно открыл глаза и одновременно с этим его сжатый кулак расслабился.

Сияющий лунный свет проникал в комнату из окна; в трактире было чрезвычайно тихо.

Он понял, что его пот пропитал простыни, когда почувствовал сырость под собой.

Шань Чао встал и сделал глоток воды, у него закружилась голова, как будто он что-то видел, но почему-то не мог вспомнить, что именно. Он сделал все возможное, чтобы вспомнить эти беспорядочные фрагменты, но в его сознании была только бескрайняя пустыня и мрачный лунный свет, и бесконечный скорбный холодный ветер в пустыне.

Он выдохнул и тут же, вздрогнув, обернулся, насторожился.

Из комнаты девушки напротив послышались чрезвычайно слабые, но странные движения.

Шань Чао несколько раз слегка постучал, повысив голос:

– Мисс Лун? Что-то случилось?

Внутри комнаты, лицо Се Юня содрогалось, с него катились холодные капли пота, а руки держали осколки фарфора в мертвой хватке. Только что в своей боли он схватил чайную чашку, а затем, когда его внутренняя сила была полностью запечатана, голыми руками сжал ее, пока она не треснула!

Ладонь сочилась кровью, но он ничего не чувствовал.

Все его чувства были сосредоточены на спине, казалось, что плоть и кожа отрывалась сантиметр за сантиметром, каждая венка и мышца порвана, а внутрь проникает воздух. Затем все это было пропитано крепким вином, боль такая, что можно сойти с ума.

Огромный зеленый дракон проявился на тонкой и грациозной спине.

– Мисс Лун? Вы в порядке? 

Се Юнь тяжело дышал. Его скелет звучно похрустывал, а плечи, локти и другие суставы ширились и увеличивались, как будто все тело выросло на несколько сантиметров. Это было потому, что огромная боль помешала его костям продолжаться в их сморщенном состоянии.

– Все в порядке, – хрипло сказал Се Юнь, хотя его голос подрагивал, но был чрезвычайно спокойным. – Я побеспокоила Мастера.

Шань Чао нашел это немного странным, но он не мог открыть дверь. Ему оставалось только смотреть на плотно закрытую деревянную дверь трактира, как его накрыло странное чувство.

Как будто он уже переживал подобную, похожую сцену во сне.

Деревянный дом посреди песков Мобэя, ветер гоняет под лунным светом, она борется, задыхается. Юноша цепляется за дверную раму, он на подкорке мозга записал это чувство, даже глубже – в душе, это чувство беспомощности, горя и страдания...

– Если Вам что-то надо, – Шань Чао начал ни с того ни с сего. – Прошу... скажите мне, позвольте мне помочь с хоть с чем-то...

В тот момент, когда он замолк, он внезапно осознал свою опрометчивость.

Внутри комнаты долгое время было тихо.

По другую сторону двери Се Юнь прислонился к стене, ледяной лунный свет светил на его слегка отвлеченное, измученное лицо.

– Спасибо, – ответил он только спустя некоторое время. И в последнем слоге можно было различить мягкие нотки обеспокоенности. – Но в этом правда нет необходимости. Я в порядке.

Выйдя из комнаты, Шань Чао прикрыл глаза.

На следующий день. Западное озеро.

Се Юнь был одет в белое, поверх был черный халат, он лежал в одиночестве в лодочке, одной рукой скучающе касался воды, наблюдая, как прогулочные лодки колышутся на поверхности озера.

Это был уже шестнадцатый день с тех пор, как они покинули Чан Ань.

Полмесяца назад они сбежали из поместья Се ночью, хотели спрятаться в городе Чан Ань, который в тот момент закрыл свои ворота. На рассвете следующего дня, когда небо светлело, они переоделись и пробрались в город.

К счастью, поместье Се потеряло своего хозяина, а Императорская гвардия внутри города потеряла своего командира и решила не разглашать эту информацию, поэтому они не осмелились беспричинно искать в городе Чан Ане, и они смогли забрать с собой два меча Лун Юань и Тай А и отправиться на юг без сучка и задоринки.

Что касается того, почему они спустились на юг и не продолжили движение на север, это было потому, что великий Мастер Шань Чао спросил красавицу: 

– Амитабха, осмелюсь ли я спросить имя и фамилию Мисс и местонахождение твоей уважаемой Родины, чтобы этот бедный монах мог безопасно сопроводить тебя домой, прежде чем строить другие планы?

– Мастер обладает высокой добродетелью. Меня зовут Лун, меня с детства похищают и продают, поэтому не помню ни своих родителей, ни своего места рождения, только то, что моя родная земля находится в Сучжоу.

К счастью, помощники поместья Се были сообразительны и дали чистейшего золото поместья, достаточное для того, чтобы нажиться на болего чем ста таэлях серебра, и поэтому пара не была слишком сильно зажата на пути на юг. Дело было только в том, что левая рука Се Юня была проколота через ладонь, и плата за приём у врача и оплату лекарств была значительной, в дополнение к серьезному затягиванию их путешествия, поэтому они шли целых полмесяца, прежде чем прибыли в Цзяннань.

Цзяннань был процветающим, а пейзажи существенно отличались от столицы. Золотая осень имела умеренный ветер и прекрасное солнце, улицы были заполнены ресторанами и барами, а молодые дамы несли на руках целые корзины свежих цветов, чтобы торговать, бродя по улицам, в то время как литераторы бродили по тройкам и четырем в случайности и растворении – поистине свободная атмосфера золотого века.

На поверхности озера было довольно много прогулочных лодок, принадлежащих богатым семьям, все они были задрапированы муслиновыми занавесками с великолепным декором. На борту прогулочных катеров также были певицы, игравшие на цитре на застольях, приглашая многих избалованных сыновей богатых семей упасть друг на друга в стремлении наклониться вперед, с ароматным и мягким ароматом косметики, дрейфующим с ветром всю дорогу.

У Се Юня не было рулевого, так что позволяя маленькой лодке свободно дрейфовать, одной рукой он поддерживал каскад черных волос, а другой прикрывал лоб.

Его одежда была белой и неприметной, он носил бамбуковую шляпу, покрытую белой марлей, что затрудняло разглядеть его лицо. Тем не менее, поскольку он так долго занимал ведущего положение в столице, величие его осанки все еще могло просачиваться из одежды, и люди многих проходящих мимо лодок неоднократно поворачивали головы, наблюдая за ним в любопытстве.

Командир Се был слишком ленив, чтобы обращать внимание, вплоть до того, что закрыл глаза для передышки и задремал.

Через мгновение, когда пришло время, он приоткрыл глаза.

Как и ожидалось, на поверхности озера стояла украшенная прогулочная лодка, особенно великолепная и пышная золотом и нефритом в великолепии, проплывающая мимо предостаточно близко.

Несмотря на то, что поблизости было много прогулочных лодок, эта огромная и великолепная лодка все еще была особенно заметна, так что через весь речной канал она проходила мимо всех других лодок, которые могли только уступить. Лодочка Се Юня проплыла мимо нетронутой, только чтобы услышать, как другая лодка проходит мимо не далеко позади, и внутри нее раздавались звуки беседы: 

– Видите, это прогулочная лодка самой богатой Цзяннаня – семьи Чэнь...

– Ц-ц, поистине заслуженная репутация...

– Старший молодой Мастер Чэнь снова вышел на прогулку по озеру...

Семейная лодка Чэнь медленно подплыла ближе, и звук бамбуковых шелковых инструментов доносился изнутри, а зеленые травяные жалюзи над окном трюма корабля были распахнуты, чтобы встретиться лицом к ветру, его немногочисленные обитатели веселились свободным и легким банкетом. На почетном месте шутил молодой человек, одетый в парчовое платье со стрелами-рукавами, и длинный меч, носимый на спине, неожиданно одетый как рыцарь-заблудший Цзянху.

Ресницы Се Юнь опустились, мысленно посчитав время…

Настало время для Шань Чао, который пошел за лекарством, и уже возвращался.

Се Юнь снял шляпу с марлей и мимоходом бросил его в воду.

В следующего мгновение шляпа поплыла по течению к лодке семьи Чэнь, и, как и ожидалось, рулевые и слуги на борту палубы были хорошо обучены, сразу же увидев и будто согласовывая, как бы случайно поворачивали головы в сторону.

Се Юнь откинулся в своем свободном халате с широкими рукавами у носа лодочки, даже не открыв век, лениво заговорил с одной рукой на виске:

– Моя собственность упала… Скажи хозяину семьи, чтобы он отдал его мне обратно. 

За висящими зелеными травяными шторами в трюме корабля, Чэнь Хайпин[1] повернул голову, смех в его выражении лица еще не угас, но удивление всплыло в его глазах.

[1] Чэнь – старый. 

Хай – море, крупное озере. 

Пин – ровный, плоский. 

Разделенный сине-зелеными вздымающимися волнами, бровь Се Юня слегка поднялась.

– Старший молодой мастер, девушка на лодке сказала… — прислуга не успела закончить. 

Чэнь Хайпин уже поднялся и покинул трюм корабля, ответив в манере: 

– Есть ли у Мисс какие-либо приказ?

Се Юнь не удосужился ответить, взглянув на бамбуковую шляпу – весь смысл в том, что он сказал поднять его, никакой ерунды не нужно.

Чэнь Хайпин уважительно ответил: 

– Поскольку Мисс повелела, я, естественно, должен выполнить просьбу. – сказав это, он прыгнул в воду.

В то время между двумя лодками было несколько метро, но Чэнь Хайпин взмыл по воздуху высоко в небо одним прыжком, одной ногой неуклонно постукивая по поверхности воды, наклоняясь, чтобы взять бамбуковую шляпу, прежде чем он пролетел поперек. Воистину, настоящий ученик искусства семьи Чэнь, отточенного веками. Его внутренняя и умственная техника были действительно выдающимися, и в кругах боевых искусств в настоящего время те, кто обладал легкостью, которая могла соответствовать этому, не превышали пяти человек.

– Хорошо!

Окружающие лодки сразу же заревели толпой, когда Чэнь Хайпин прыгнул, когда он приблизился к лодке, на этот раз приземлившись на лодочку Се Юня с предельной точностью, его посадка чрезвычайно устойчива, до такой степени, что лодка даже не покачнулась!

– Мисс, – Чэнь Хайпин элегантно передал бамбуковую шляпу. – Этот Чэнь, к счастью, завершил миссию без позора, Мисс, пожалуйста, примите это. 

Раненая рука Се Юня не двигалась, поэтому он использовал другую, чтобы дотянуться до конической бамбуковой шляпы, но сразу после того, как Чэнь Хайпин отдернул его, искренне спросив: 

– Эта марля Мисс имеет отличную текстуру и способна скрыть ваше нефритовое лицо, только вот она была пропитана водой и, вероятно, больше не может быть использована. Как насчет того, чтобы я взял ее домой, чтобы вымыть и погладить, прежде чем я верну его в резиденцию Мисс, но вот только могу ли я попросить узнать имя и фамилию Мисс, а также местонахождение вашего дома? Если далеко...

– Старший молодой мастер Чэнь, – лениво сказал Се Юнь. – Я купила эту марлю уличного ларька, одну за две монеты, она может быть выброшена, если она больше не может быть использована. 

Чэнь Хайпин: 

– …

Улыбка Чэнь Хайпина не изменилась: 

– Почему рука Мисс повязана? Она повреждена? Не хочу держать это в секрете, но мой скромный дом в настоящего время развлекает нескольких известных врачей из Цзянху, они могут лечить такие физические травмы, а также различные неизлечимые и неискоренимые заболевания. Такая маленькая травма зажила бы через полмесяца, если бы Мисс не смотрела на это свысока...

– Не интересует.

Чэнь Хайпин застыл тут же, когда Се Юнь откинул голову назад, глядя на него в насмешках.

По какой-то причине Чэнь Хайпин вдруг почувствовал, что эта девушка перед ним красивая, но черты лица имели некоторую твердость, а композиция имела элегантное поведение, которое было трудно описать, будучи совершенно отличным от дочерей нормальных семей – слишком подозрительно.

Сомневаясь в своем сердце, он неловко продолжал спрашивать: 

– Это... У Мисс хорошее настроение, зачем вам здесь путешествовать по озеру в одиночку?

– Погода хорошая, а этой Мисс скучно. 

Сказав слово «Мисс», он не мог не споткнуться, после чего улыбнулся.

Эта улыбка, казалось, притупила даже воду под солнечным светом, и сердце Чэнь Хайпина не оправдало его ожиданий и пропустило несколько ударов, и было уже слишком поздно, когда он, наконец, отреагировал:

– Мисс, я законный старший сын семьи Чэнь, с собственностью плодородных земель, исчисляемых тысячами километров и количество семейного богатства в мириадах строк. Уже достигнув совершеннолетия, но еще не женясь, осмелюсь спросить, где родина Мисс, а если Мисс еще не вышла замуж, то посмотрите, подхожу ли я... будет ли это уместно!? 

Се Юня взглянул на берег, где силуэт в черной монашеской одежде нес пучки лекарств, шагая от моста, приближаясь.

– Уместно, – улыбнулся Се Юнь и повернулся к Чэнь Хайпину, говоря с сожалением. – Но... эта Мисс уже замужем.  

– Замужем за кем?

Улыбка Се Юня, казалось, была наполнена особенно искренней нежностью:

– Замужем за монаха. 

Чэнь Хайпин еще не отреагировал, когда Се Юнь повысил голос и закричал: 

– Помогите! – а затем грациозно встал и упал прямо в воду!

Раздался брызг, и Шань Чао бросился в сторону моста, крича: 

– Мисс Лун[2]! 

[2] Лун – дракон. 

п. п. Забыла перевести, и вспомнила ток сейчас. 

Чэнь Хайпин поднял голову, видя монаха, что он даже не отреагировал и не прыгнул в воду, чтобы спасти Мисс. Но в это время вода зарябила еще одним всплеском – Шань Чао уже нырнул и быстро развел брызги, когда он плыл к Се Юню, протягивая крепкую руку, чтобы обнять его сзади.

Чэнь Хайпин также уже подплыл близко, но еще не протянул руку помощи, прежде чем он увидел молодого монаха в черной борозде его густых лихих бровей и поднял руку для удара ладонью! 

Молодой мастер, как Чэнь Хайпин, даже не успел поднять ци, чтобы защититься от этого, пока в ушах не раздался заглушенный звук, а в грудине не завязалась острая боль и он не отлетел всем телом.

Это слишком ужасно.

Атакуя в воде, брызги были бы тем тоньше, чем тоньше внутренняя сила пользователя, но этот удар ладони только что не имел даже малейшего всплеска, только веерообразная волна с этим монахом в центре, быстро распространяющаяся по всей поверхности озера, радиус которой составлял дюжину или несколько метров!

Сбитый с толку Чэнь Хайпин впал в ярость, сопротивляясь своей внутренней травме с большим трудом, чтобы выползти на берег, только чтобы увидеть, как Шань Чао несет мокрого и яростно кашляющего Се Юня.

В этом всплеске, который разбрызгивался повсюду, на самом деле Чэнь Хайпин был твердо выброшен в воду.

– Откуда взялся этот дикий монах… Кха-кха ха-кха! – Чэнь Хайпин был возмущен и своей жалкой фигурой, желая свести счеты с Шань Чао после наступа на берег, увидел, как Шань Чао снял свое одеяние, чтобы закутать кашляющего Се Юня.

– Ты!

Эта ладонь обладала силой божества-хранителя, падающего вниз под тяжестью горы Тай, Чэнь Хайпин пытался противостоять ей в своей ярости, но его внутренняя сила еще не коснулась другого, прежде чем он почувствовал, что это было так, как будто бурлящая река встретила огромный океан, мгновенно вдавливая его обратно в воду!

– Молодой мастер! Что это за человек? Остановитесь! 

– Этот монах из ниоткуда слишком смел!!

Прогулочный катер быстро подъехал к берегу, и дюжина или более охранников быстро высадились. Шань Чао быстро подскочил к нему, одной рукой подхватив Чэнь Хайпина за лацкан, возвышаясь над ним, холодно сказал: 

– Зачем выполнять вольности к почтенной девушке?

Чэнь Хайпин был ошеломлен:

– Да ты вообще кто?

Вены на тыльной стороне руки Шань Чао были видны, и с шумом он насильно затолкал старшего молодого мастера Чэня в воду, снова подняв его через мгновение:

– Зачем вольности к почтенной девушке?

– Кха-кха-кха ха-кха! – Чэнь Хайпин застрял в дилемме, проклиная, пока вода стекала с его головы. – К какой проклятой горе и какому храму ты принадлежишь, когда-нибудь, если этот молодой лао-цзы[3] повстречает…

[3] Лао-цзы высокомерное “я”.

Шань Чао в последний раз поднял Чэнь Хайпина из воды, глядя ему в глаза, говоря совершенно спокойно:

– Тот, кто не может отомстить, будут просить имя, тот, кто действительно хочет отомстить, закончит все за раз и на месте.

Чэнь Хайпин был законным сыном из чинной семьи, и после того, как он вырос, он был главным молодым мастером кругов боевых искусств, поэтому на протяжении всей своей жизни он никогда не был в такой сложной ситуации, как сейчас, так что был очень возмущен. 

– Откуда взялся этот лысый осел? Разве раз этот Лао-цзы увидел красавицу, так разве он не может завязать разговор? Скромная женщина – хорошая подруга мужчины, так где это неправильно?!

Он не договорил, взглянул в сторону той самой Мисс.

Он смотрел на нее – Се Юнь вытер воду со своего лица, смотря на Шань Чао и улыбаясь.

В этот момент Шань Чао стоял спиной к Се Юню, поэтому он вообще не видел этой улыбки. Тем не менего, Чэнь Хайпин был совершенно уверен, что в этой улыбке было что-то чрезвычайно знакомое – радость, пронизанная шутливым наслаждением.

Если бы это требовало описания, то это было как в детстве, когда он лежал на дровах и учился владению мечу или когда его боевое мастерство значительно улучшилось, и после того, как он поразил мир одним блестящим подвигом на боевой сцене в приподнятом настроении, старейшины вне сцены дарили приятные, но слегка насмешливые улыбки.

И тогда Се Юнь взглянул на Чэнь Хайпина, подняв бровь. 

Их взгляды встретились, и в глазах красавицы была нескрываемое сочувствие и озорство.

Чэнь Хайпин: 

– ...

– Мой Шиди[4] полный распутник и вестник вздора! Он обидел Мастера и я извиняюсь за него! Пожалуйста, простите меня!

[4] Шиди = младший брат.

В огромном окружении людей внезапно раздался мужской голос, и Чэнь Хайпин резко поднял голову, его выражение лица испортилось: 

– Б…Бяо Сюн[5]!

[5] Бяо Сюн – двоюродный брат.

Шань Чао повернул голову, чтобы увидеть, как толпа рассасывается, образовывая путь, и несколько слуг несли необычное бамбуковое кресло, медленно идя от семейной лодки Чэнь.

Мужчина сидел вертикально на бамбуковом стуле, в возрасте около двадцати лет, с посредственными взглядами и болезненным цветом лица, как будто неуклюжим в движении, но его выражение было очень скромным и мягким. Он схватился за подлокотники стула, используя эту силу, чтобы наполовину подняться вперед и передать приветствие, а затем поднял голову, чтобы озабоченно взглянуть на Се Юню: 

– Мисс в порядке? Мой Шиди нелеп, волнуюсь, не знаю, будет ли...

– Да.

Се Юнь лениво сел, наклонив голову, обеими руками скручивая длинные волосы, чтобы выжать воду. Он был чрезвычайно спокойна на глазах у всех: 

– Ваш достопочтенный Шиди, молодой Мастер Чэнь увидел, что я сама по себе, а потом начал говорить и брать вольности, этот... эта молодая Мисс была поистине беспомощна, у него не было другого выбора, кроме как прыгнуть в воду, чтобы сохранить себя. Этот Мастер Шань Чао – спутник этой молодой Мисс, и, увидев, как молодой Мастер Чэнь говорит тщеславную чепуху без малейшего щепетильства, Мастер таким образом взял на себя задачу преподать ему небольшой урок.

Окружающие массы, с тревогой ожидавшие ответов, наконец, были удовлетворены: 

– О…

Человек на бамбуковом стуле был несколько смущен, глядя на Чэнь Хайпина, а затем глядя на Шань Чао, не осмеливаясь смотреть прямо на этот довольно пугающий «промах» на земле, прежде чем он опустил голову и наклонил верхнюю часть тела: 

– Я действительно не ожидал, что такое произойдет, и я извиняюсь, что Мисс была поражена. Ваш покорный слуга – Фу Вэнь Цзе[6], который живет в поместье Ковки мечей, является двоюродным братом этого охотника за юбками по материнской линии…

[6] Фу – учитель, наставник.

Вэнь – письменность, статья.

Цзе – выдающийся человек.

– Если эта Мисс и Мастер не возражают, я был бы удостоен чести, если бы вы ненадолго отдохнули в моем скромном доме. Не лучше ли было бы переодеться в сухую и чистую одежду?

В мгновение ока в голове Шань Чао промелькнул диалог:

«Я слышал в Цзянху слух о долине Снежного лотоса и поместье Ковки мечей, что сто лет назад они вытащили воду снежного лотоса из гор Тянь-Шань, чтобы выковать два меча Лун Юань и Тай А… 

«Тот, кто убьет тебя – это Лун Юань».

Шань Чао резко встал, и Чэнь Хайпин, потерявший опору, чуть не поскользнулся и снова врезался в воду.

–  Где вы сказали ваш дом?

– Отвечая этому Мастеру, – Фу Вэнь Цзе столкнулся с острым и жгучим взглядом Шань Чао, сказав со стыдом. – Я бездарен, будучи молодым Мастером того, что Цзянху называет «поместьем Ковки мечей».