Онлайн чтение книги Великий из бродячих псов: День, когда я подобрал Дазая The day I picked up Dazai
2 - 4

С невозможной тяжестью открываю свои глаза.

Я нахожусь в камере, где раньше держали пленных во время войны.

Изначально, кажется, это была простая комната для сна внутри бункера, чтобы защитить себя от ударов с воздуха и тому подобного. Комната размером примерно с гостиничный номер, только с ржавой рамой кровати, прикреплённой к торцу. Входная дверь была заменена железной дверью со свежими следами сварки, а также толстой цепью, используемой для крепления лодки, и огромным замком, свисающим с дверной ручки. Несколько чёрных проводов с электричеством обмотаны вокруг крючков, расположенных на стене, ведущие к тёмной лампе в задней части комнаты. Это единственный источник света. Кондиционера нет, поэтому воздух в комнате несвежий.

И меня заперли в этой комнате. Ни единого звука, кроме меланхоличного жужжания огней. Мрачное время протекает вместе со мной с мрачным выражением лица.

Я наконец понимаю, отчего мне здесь некомфортно. Здесь слишком тихо. Прошло почти два часа, а я так и не услышал ни чьих шагов, ни чьих-либо голосов. От недружелюбной и примирительной атмосферы, которую я почувствовал, когда впервые попал сюда, не осталось и следа. Я встаю и прислоняюсь ушами к входной двери. По-прежнему ни единого признака жизни.

Именно в этот момент я не могу не заметить это. То, что приводит мой разум в замешательство. Что здесь вообще происходит?

Замок на двери был сломан.

Я дёргаю за цепочку. Она издаёт дребезжащий звук и падает на землю. То же самое случается и с замком, который крепится к входной двери. Когда я поворачиваю ручку и нажимаю на неё, железо скрипит, как бы нехотя, но покорно и медленно открывается.

Я погружаюсь в мысли на некоторое время. Просто потому, что дверь открыта, это не значит, что я должен покинуть эту комнату. Я просто могу подождать здесь. Однако, чего я буду ждать-то? Очередной ситуации, где я могу пострадать? Или, может быть, побеседовать с парнями, похитившими меня, чтобы опять послушать об их трудной и недооценённой работе?

В конце концов, я решаю выйти. Мои две руки остаются скованны наручниками, но это совсем не мешает мне передвигаться.

Этот подземный бункер такой длинный, запутанный, как лабиринт, как внутренности какого-то существа из подземного мира.

Я двигаюсь вперёд, проводя руками по влажной стене, тусклый свет – мой единственный сопровождающий. Время от времени пробегают чёрные насекомые. Где-то капает вода.

Внутри убежища продувает ветер. Такой холодный, влажный, с неприятным запахом, будто чьё-то дыхание.

Я подумал, что заблудился. Но это не так. Я нашёл знак.

Это огромная стрелка, неаккуратно нарисованная на земле там, где дороги расходятся. Я нагибаюсь к ней и дотрагиваюсь рукой. Это кровь. Кто-то нарисовал эту стрелу кровью, такую большую, что её вообще нельзя не заметить. Кровь ещё не высохла. Что-то произошло здесь совсем недавно.

Я догадался в чём дело, посмотрев в направлении этой стрелки. Там кто-то лежит.

В одно мгновение я бросаюсь к человеку, предполагая, что он уже мёртв.

Мужчина лежит на боку. Могу сказать, что его изувеченные руки я заметил ещё издалека. Его кожа слезла, обнажив плоть. Кожа от локтей до запястий на тыльной стороне и кожа на ладонях его рук содрана, будто их что-то придавило. Однако другие части его рук почти не пострадали. Интересно, что нужно было натворить, чтобы оказаться в такой малоприятной ситуации.

На обеих его ногах огромные дыры, которые пробивают обувь насквозь. Дырки доходят вглубь до самых подошв, где всё ещё немного кровоточат. Я в шоке.

Но мёртвые не истекают кровью. Тот факт, что его тело до сих пор кровоточит, означает, что человек ещё жив.

Я переворачиваю его. Я помню это лицо. Он один из тех полицейских, которые ворвались в мой дом. Тот, что помоложе. Теперь лежит здесь и бьётся в агонии.

«Очнись. Расскажи, кто сделал это с тобой?»

Полицейский слегка приоткрывает глаза, пока я хлопаю его по щеке.

Его лицо бледно, как будто вся кровь отхлынула, но сфокусировать взгляд у него всё же получается. Эти глаза уставились на меня. Ему требуется ещё несколько секунд, чтобы рассмотреть и понять то, что он видит.

«Прекрати!»

Мужчина внезапно толкает меня и пытается откатиться. Делая короткие и быстрые вдохи, он отчаянно пытается убежать на конечностях, которые почти не подчиняются его телу.

«Эй, подожди!»

«Не подходи ближе! Пожалуйста, остановись! Я умоляю тебя!»

«Подожди! Успокойся! Я не собираюсь причинять тебе боль», – подхожу я и хватаю его за плечо.

В попытках отмахнуться от стремительно сопротивляющихся рук, смотрю в его глаза и спрашиваю: «Кто это сделал с тобой? Это ваше убежище, не так ли? Что случилось с остальными?»

Коп наконец-то немного приходит в себя. Его глаза постепенно фокусируются и мечутся из стороны в сторону, пытаясь уловить ситуацию и обстановку вокруг.

«Где… Где этот парень? Разве он не твой друг?»

«Этот парень?»

Я смотрю туда же, куда смотрит мужчина. Но там никого нет.

Я быстро оглядываюсь по сторонам. Просторная кладовая. Раньше это было огромным помещением для хранения воды и продовольствия на случай эвакуации. Теперь это просто пустое пространство, внутри которого ничего нет. Величественные колонны, выстроенные в ряд, как безжизненные солдаты.

«Он...он сказал…что выхода нет». Полицейский говорит так невозмутимо, похоже на то, будто бредит из-за лихорадки. «Он так же говорил, что если я не хочу, чтобы все здесь были убиты, я должен сказать, где находится картина».

«Все?»

Я снова оглядываюсь вокруг. Здесь никого нет. «Где все остальные?»

Коп в ужасе качает головой. Затем он указывает пальцем в дальнюю часть комнаты.

Я поднимаюсь и смотрю вглубь. Там только тьма. В конце тусклого туннеля находится выход, соединяющийся с коридором, который погружен в ещё более глубокую темноту.

Я двигаюсь в том направлении. У меня предчувствие.

Дойдя до конца этого коридора, я зажигаю спичку, чтобы осветить пространство. Толком не рассмотрев пол, я уже вижу то, что там находится.

Мужчина лежит лицом вниз, утопая в лужи крови. Его руки расслаблены и распахнуты, поза, словно он дремлет на верхушке облака. За ним лежит ещё один. Этот изгибается в форме цифры девять, складывая обе руки вместе. Я чувствую ещё больший запах крови, исходящий оттуда.

У меня предчувствие.

Предчувствие, что может быть...все в этом убежище уничтожены?

Я подхожу к мужчине рядом со мной и проверяю его пульс. Он жив, хотя это и не очень похоже на правду, судя по количеству потерянной крови. Он еле дышит. Я рассматриваю его тело: всё оно было десятки раз изрезано острым лезвием. Однако порезы нанесены перпендикулярно кровеносным сосудам. При таком нанесении – процесс потери крови значительно замедляется. Участки для порезов также были тщательно отобраны, избегая повреждения артерий. Это напоминает мне произведение искусства, созданное лучшим художником. Причинение боли настолько рассчитанными движениями, чтобы предотвратить смерть человека. Он не остался в живых. Его оставили в живых. Первоклассная работа. Сделанная кем-то с тёмной стороны мира, кто обладает набором навыков, отличным от моего.

Эти парни, должно быть, были готовы к насилию и нападениям. Итак, чтобы так легко сломать, не говоря уже о том, чтобы подвергнуть таким ужасным пыткам, что люди не могли умереть, – что это могут быть за нападавшие? И какова их цель?

Полицейскому пригрозили, что всех остальных убьют, если он не сообщит о местонахождении картины. Другими словами, тот, кто пытал его, хочет получить информацию, которой я владею. Это значит, что он мой враг.

Внезапно я чувствую себя человеком, который заблудился в морозную погоду на вершине горы в одном нижнем белье. Не имея ни укрытия, ни возможности сбежать. Далеко за пределами бледной тьмы таинственный монстр в ожидании момента, когда сможет разорвать меня на куски.

Я быстро возвращаюсь обратно. Я спрошу дорогу у всё ещё находящегося в сознании полицейского и уберусь отсюда как можно дальше. Таким образом, палач, который нацелился на меня, тоже может уйти отсюда, при этом пощадив этих умирающих людей.

Однако, прежде чем я успеваю вернуться к копу, весь туннель сотрясается.

Сильнейший удар, за которым последовал грохот. Я не могу даже сдержать равновесие, поэтому стараюсь облокачиваться на стену. Насколько я вижу, бетон дрожит и начинает разваливаться на куски.

«Это... началось». Я слышу голос. Это от молодого полицейского, которого я только что нашёл. Я поворачиваюсь к нему.

Полицейский дрожит. Он выглядит так, словно точно знает, что сейчас наступит конец света. Я помогаю ему встать. Он начинает кричать, как больной с высокой температурой, глядя по сторонам.

«Они приближаются. Они приближаются. Нас всех убьют. Он использует страх. Он использует ваше воображение. Никто не может победить своё собственное воображение. Он собирается перекрыть все выходы и сжечь нас заживо».

«Эй! Возьми себя в руки! Кто он такой? Что он может сделать?»

Полицейский смотрит на меня. Свет в его глазах бледный и белый, свет страха, который поднялся из глубины его души так высоко, что он почти передаётся мне.

«Он из Портовой мафии»

Портовая мафия.

Я не настолько недалёкий, чтобы не понимать значения этих слов.

Они подобны ночному ветру, который продувает в самых тёмных уголках этого города. Они найдут тебя везде, где бы ты ни был и куда бы ты ни пошёл, а после разорвут на куски. Апостолы Смерти, которым не может противостоять ни одно живое существо. И они идут сюда.

Еще один звук налёта. Помещение содрогается, как внутренние органы гигантского существа в конвульсиях, по стене бегут трещины. Очевидно, у нас не так много времени, как я думал.

«Итак, дело складывается следующим образом», – обращаюсь я к полицейскому. «Совсем скоро это место окружит Портовая Мафия, а затем убьёт нас всех. Однако, если я расскажу о местонахождении картины, все будут спасены».

«Я… Я думаю», – отвечает полицейский с бледным лицом. «Не похоже, что этот парень хочет убить нас. Для него наши жизни стоят меньше, чем сорняки на рынке… Я умоляю тебя. Пожалуйста, спаси меня. Я покину эту организацию. Независимо от того, сколько я могу заработать на преступлениях, я больше не хочу находиться в одном мире с этим монстром. Так что, пожалуйста, помоги мне. Я не хочу умирать».

Я смотрю на этого молодого полицейского. Он напуган до глубины души. Страх затмил его личность, превратив его из взрослого мужчины в жалкую форму жизни, которая умеет только дрожать.

За светом его глаз я вижу этого парня. Парень, который контролирует страх. Дьявол Портовой Мафии. Он манипулирует полицейским с помощью нити страха и разговаривает со мной.

«Отдай мне картину»

«Я отказываюсь. Во-первых, я терпеть не могу, как он пытается подчинить других насилием. Во-вторых, эта картина не моя. Она принадлежит кому-то другому. Это не то, на что я спокойно могу разменять свою жизнь. В-третьих, эта картина больше не имеет такой большой ценности. Вероятно, она не стоит даже пятидесяти тысяч йен, не говоря уже о пятистах миллионах. Даже если я отдам им картину, я не думаю, что эти ребята отпустят нас».

«Однако! Если ты не отдашь им картину, сейчас все будут убиты...»

«Далее». Я оборвал фразу полицейского. «Они не убьют меня. Даже при таких обстоятельствах. Потому что я единственный, кто знает, где находится картина. Портовая Мафия может окружить этот район и убить здесь всех. Но им просто придётся оставить меня в живых. Потому что эта информация содержится только в моей голове. Но если я скажу тебе, где сейчас находится картина, секрет больше не будет принадлежать только мне, и ценность моей жизни упадёт. Тогда это станет вопросом удачи, позволит ли мне Портовая мафия жить или нет».

«Ты…о чём ты говоришь? – его голос почти переходит в крик. «Тогда как насчёт меня? Что будет с нами?»

«Вы преступники». Я отвечаю сдержанно. «Таков закон природы, если вас поглотит более сильная и серьёзная организация».

«Ты...!»

Полицейский, все ещё лежа, быстро достаёт спрятанный пистолет. Он направляет его на меня.

Я делаю шаг назад и смотрю на ствол. Это чёрный 9-миллиметровый автоматический пистолет. Дуло точно нацелено на меня. Поскольку это автоматический пистолет, нет необходимости взводить затвор. Даже с повреждённой рукой он, вероятно, сможет сделать выстрел без проблем.

«Разве ты не слышал, что я сказал?» Я поднимаю руки вверх и продолжаю. «Если я умру, информация будет потеряна. Нет смысла угрожать мне пистолетом».

«Да, это так. Поэтому ты так уверенно говоришь все эти вещи». В его глазах цвет абсолютного отчаяния. «Ты думаешь, что ты единственный, кто может обеспечить себе безопасность. Я ненавижу это. А как насчет меня? Я точно умру. Независимо от того, скажешь ты что-нибудь или нет. Если всё пойдет именно так, то я застрелю тебя прямо здесь, чтобы немного поднять себе настроение перед смертью. Что думаешь теперь? Теперь можешь так же спокойно повторить те вещи?»

В полной тишине я смотрю вниз на этого человека, на его отчаяние, на крики и мольбы существа, желающего жить. Он действительно застрелит меня. Без сомнения. Это абсолютный факт, как факт того, что наутро наступает рассвет.

«А теперь говори».

«Хорошо. Если ты так решительно настроен, у меня нет другого выбора, кроме как говорить. Я не думаю, что что-то изменится, если ты будешь знать, хотя… Богатый человек, которому принадлежала эта картина, был убит семь лет назад моими же руками. Это была моя последняя работа».

А потом я начинаю рассказывать ему всю свою историю, шаг за шагом.

…