Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц. Десять лет спустя
Глава 6. Последняя остановка

"Как вы понимаете, подземное течение сильное, но только в одном направлении. Если образуются два противоположных течения между двумя точками выхода подземных вод, то это уже не река, а подземное озеро. Огромное подземное озеро, на дне которого может образоваться водоворот. Ну, как в кастрюле с супом, если его быстро перемешивать. Именно это, как я понял, происходило между двумя точками выхода подземных вод на расстоянии тридцати километров друг от друга".

Я смотрел, как старик достал маркер из ящика стола и стал делать пометки на стене. Он походил на сумасшедшего, так выглядят люди, которые теряют последнюю надежду.

"Вот это тридцатикилометровый район, где есть много точек выхода подземных вод. Но в центре есть две таких точки, всего в паре километров друг от друга. Это небольшое расстояние, пойманные мной рыбы проплывали иногда только за несколько месяцев". Старик постучал маркером по двум точкам внутри круга, расположенным рядом друг с другом и сказал: "Не могу понять, почему так?"

"Действительно, почему?" — вторя ему, спросил Толстяк.

"Я много думал, перебрал все возможности, не исключая мистики. Но решение этой загадки простое. Я так долго не мог найти ответ, потому что искал его в запутанных подземных течениях и их направлении. Если смотреть на проблему только с этой точки зрения, вы, возможно, тоже ничего не поймете, потому что..."

"Потому что там стена", — тихим голосом перебил его Молчун.

Старик чуть не подавился от удивления. Молчун забрал у него маркер и провел извилистую линию между точками на стене, напоминавшими два глаза.

Теперь схема напоминала кривую рожу диаметром тридцать километров (в масштабе, естественно), извилистой линией носа и двумя криво расположенными глазами по обе стороны от нее.

"Ебать святых небожителей! — удивленно выругался Толстяк. — Это же тайцзи". (прим. Толстяк имеет в виду основополагающий символ тайцзи, который чаще называют великим пределом или символом инь-ян.)

Старик покосился на Молчуна и сказал: "Верно. Потому я и решил, что это подземное озеро рукотворное".

"А на дне озера трупы?" — спросил Молчун.

Старик указал на один из глаз тайцзи, говоря, что мертвечина должна быть там.

"Помнишь дату, когда рыбачил там?"

Старик был немного озадачен, долго вспоминал, прежде чем назвать месяц и число 1995 года. Молчун посмотрел на меня, я сразу понял, чего он хочет, быстро прикинул в уме и ответил: "Двенадцатый год шестидесятилетнего цикла, год синей Свиньи". Он достал свой смартфон и полез в интернет. Найдя информацию, сообщил: "В том году в Фуцзяни была рекордно сильная жара и уровень воды понизился даже в подземных водоемах. Из-за этого рыба и поднималась к поверхности чаще".

С умным видом он продолжил: "После сезона жары начинаются проливные дожди, уровень воды в горных водоемах поднимается. Если температура воздуха невысокая, клева в этом месте не будет".

Старик смотрел на Молчуна сияющими глазами: "Младший брат, я все это знаю. Поэтому я и хочу спуститься вниз, я хочу... — он указал рукой на рыболовные снасти, — поскольку рыба обычно обитает внизу, и ее передвижение ограничено этой стеной, я хочу спуститься вниз и ловить ее там. Я хочу, чтобы вы помогли мне спуститься. Не знаю, кто создал этот подземный тайцзи, но там что-то еще должно быть. Все, что найдете там, заберете себе. Мне лишь рыба нужна". Закончив свой сумбурный монолог, он посмотрел на меня: "Договорились? Что скажете?"

Молчун тоже взглянул на меня, и я равнодушно предупредил старика: "Если все это правда, то ты должен понимать кое-что. Ты старый, можешь не вернуться оттуда живым. Ты это понимаешь?"

"В моем возрасте уже нет времени думать, куда я вернусь и вернусь ли. Может, пришло время подумать, где я хочу остаться?" Старик посмотрел на разрисованную стену, словно в этой карте видел свое предназначение. "Вы такие же. Однажды вам всем придется задуматься, где вы захотите сделать последнюю остановку!"

Я переглянулся с Толстяком и мы вдвоем покосились на Молчуна. У нас все немного иначе будет. Есть тут один человек, которому такой выбор не понадобится.

Старик щелкнул пальцами и направился к двери, сказав: "Не торопитесь. Обсудите все друг с другом".

Мы остались втроем. Потирая щеки, я спросил: "И что вы об этом думаете?"

Толстяк сказал: "Твои родители и Дахуа тоже быстро не доберутся. Говорят, там на трассе авария, восемнадцать машин столкнулись. Так что немного времени у нас есть. Можем помочь старику вниз спуститься, и успеем догнать твоих родных. Но это будет сложновато. У нас снаряжения для погружения нет". (прим. Дахуа, Большой Цветок - так иногда называют Цветочка.)

"И это самое главное, — продолжил Толстяк. — Тот, кто построил стену поперек подземного озера, не из праздного интереса это делал. Сокровищ там может и не быть, а вот смертельные ловушки - вполне. Не очень удачное развлечение на Новый год".

Я кивнул: "А ты повзрослел. Имеешь в виду, что нам лучше отказаться?"

Толстяк покачал головой: "Я имею в виду, что тебе идти не надо. Я сам пойду. У меня нет такой большой беспокоящейся обо мне семьи, как у тебя. Старик собрался умереть под Новый год. Его последнюю волю надо исполнить. А если подфартит, то откроем в деревне сауну. Здорово будет".

Я посмотрел на Толстяка, подозревая, что он лицемерит. Он всегда привык лезть на рожон и искать приключений на свою задницу. Но, кажется, сейчас ему и в самом деле невмоготу смотреть, как старик перед смертью страдает от неисполненного желания. Мне тоже его было жаль. Хотя раньше я бы сразу деру дал, но сейчас смотреть, как старик с ума сходит, невыносимо. Однако, если мы под Новый год полезем в подземное озеро, то, как бы не изворачивались, должны принять часть ответственности и на себя.

Толстяк заглянул мне в глаза и стал утешать: "Не волнуйся. Я придумаю самый легкий способ спуститься. И он умрет без сожалений. Если мы ему не поможем, он же сам не спустится, верно? А ты можешь ехать отмечать Новый год".

Таких людей, как Лэй Бэньчан, бесполезно убеждать. Меня все еще мучила совесть, когда я вспоминал четвертого Чэнь Пи, которому больше девяноста лет было. Хотя я понимал, что другого выбора у меня не было. С тех пор, как я покинул Чанбайшань, впервые мне было так неспокойно. Не следовало нам выходить из машины. Ничего страшного, если бы посидели в пробке, зато никуда бы не вляпались.

Пока я с эмоциями разбирался, а Толстяк озабоченно сопел, Молчун заговорил: "Туда должен быть проход по суше. Иначе стену не смогли бы построить".

Толстяк удивленно посмотрел на него. Он не думал, что Молчун примет его сторону. А я сказал: "Слушайте, два начальника. Сегодня канун Нового года. Старика вы жалеете, а как насчет меня?"

Молчун не ответил. Я печально вздохнул. Толстяк протянул мне сигарету и сказал: "У Се, мы ведь тоже когда-нибудь состаримся. И где мы захотим сделать последнюю остановку? Думаю, тогда брат нас тоже проводит".