Онлайн чтение книги Двадцатые годы
20

Странное затишье. Точно все замерло — и в людях, и в природе. Близилась осень, а никто о ней будто и не думал, неопределенность порождала леность мысли, даже Федосей и Надежда двигались, как сонные мухи, даже Павел Федорович меньше хлопотал по хозяйству, все уединялся с Марьей Софроновной. Вера Васильевна по-прежнему заранее готовилась к занятиям, перечитывала учебники, доставала книги, делала выписки.

Утром она выпросила у деверя лошадь съездить в Козловку, там учительствовали две сестры — Ольга Павловна и Варвара Павловна, фамилия одной Шеина, другой — Франк, Варвара Павловна замужем за бароном Франком, и все в округе зовут обеих сестер баронессами. Франк, выйдя в отставку, был он военным инженером, поселился в деревне, жена и свояченица, хоть и происходили из дворянской семьи, в молодости встречались с Фигнер и Засулич, сами едва не стали народоволками и служение народу считали первейшей обязанностью всякого образованного человека. Поэтому имение приобретено было ради идеи: сестры решили выстроить школу и посвятить себя просвещению крестьян. Постройка школы совпала по времени с русско-японской войной, брат Ольги и Варвары, морской офицер, командовал крейсером «Светлана», потопленным японцами в Цусимском бою, он тоже был настолько предан идее долга, что так, стоя на капитанском мостике, и пошел ко дну вместе со своим крейсером. Сестры назвали школу в честь брата «Светланой».

Козловка выделялась среди окрестных селений, почти все ее жители были грамотны, книги и мыло водились в каждой избе, а возле многих изб росли вишни и яблони.

Вера Васильевна познакомилась с Ольгой Павловной на учительской конференции, пожаловалась на отсутствие иностранной литературы и получила приглашение приехать в Козловку за книгами.

Хоть и неохотно, но лошадь Павел Федорович дал, и Вера Васильевна с сыном с утра покатили в гости.

Сестры мало схожи, хоть и погодки, им лет под шестьдесят, Ольга Павловна грузна и медлительна, Варвара Павловна подвижна и худощава, под стать мужу, худенькому полуслепому старичку с короткой бородкой.

Гостей встретили радушно, напоили чаем, угостили яблоками и повели в школу, в которой хранилась библиотека.

В простых некрашеных шкафах Байрон, Диккенс, Гёте, Шиллер, Гоголь, Достоевский, Лермонтов, Пушкин, Толстой, Тургенев, Бальзак, Гюго, Дидро, Руссо…

У Славушки разбежались глаза.

Ольга Павловна раскрыла шкафы.

— Выбирайте.

— Берите, берите все, что надо, — предлагал Франк, тыча вверх сучковатой палкой.

Вера Васильевна смущенно развела руками.

— Не могу. Полные собрания. Страшно разрознить…

— Мы не знаем, что будет завтра, говорят, деникинцы жгут школы, убивают учителей, — уговаривала Ольга Павловна гостью. — Не стесняйтесь…

Вера Васильевна поколебалась, взяла два томика Мопассана, томик Беранже, тем более что в Успенском, в библиотеке Нардома, есть Беранже в переводах Курочкина, томик Гейне, томик Гауптмана…

Старик осторожно притрагивался к корешкам книг.

— Набирайте, набирайте…

Набралась тяжелая связка.

— Я верну весной, по окончании учебного года.

— И отлично, — одобрила Ольга Павловна. — Захватите с собой еще яблок.

— У нас есть яблоки…

— Не такие, как наши, — возразила Ольга Павловна. — У нас сорта, выведенные Алексеем Павловичем…

Вернулись домой и узнали, что началось отступление. Пока они были в гостях, через Успенское прошла большая воинская часть, усталые люди, безразличные ко всему на свете. Больше не показывался никто, и Славушка лег спать разочарованный.

Около полуночи загромыхали в сенях. Загремела щеколда. «Света!» Павел Федорович дрожащей рукой запалил лампу. «Света!» Человек двадцать ввалилось, вид у всех обшарпанный. Потребовали золота. «А ну, хозяин, все золотишко на стол…» Павел Федорович не стал отрицать, что золото было. «Было, да вчера об ту же пору нагрянул особый отдел, все обшарили, забрали золото, даже серебро, даже ложечки чайной не оставили». — «Эти могут, мать их, прости господи…» Ночные гости не стали перетряхивать сундуки, удовлетворились двумя караваями хлеба. «Бывайте здоровеньки…» Часа через два, в сизый предутренний сумрак, вломилось еще с десяток солдат. Усталые, озверелые. «А ну, помещица, отдавай добро…» Конопатенький солдат приставил к виску Веры Васильевны пистолет. Вера Васильевна осталась безучастной, солдат опустил руку. «Раскрой чемодан!» Звякнула металлическая коробочка из-под каких-то патентованных пилюль. Солдат кинулся, в коробочке пуговицы, торопливо сунул коробку в карман. Славушка вдруг понял, что это действительно отступление, в арьергарде всегда мечется всякий сброд.

Утром в село вошла еще какая-то отставшая часть, солдаты разбрелись по избам, там, где их кормили, все обходилось тихо, а где отказывали, ловили курей, сами рубили им головы, сами ощипывали и варили в хозяйских чугунках.

Утром кто-то принес слух, что отступающие части расстреляли в Козловке барона Франка. Спустя день слух подтвердился. Вера Васильевна собралась было к баронессам: «Им, вероятно, надо как-то помочь». Но на этот раз Павел Федорович категорически отказал в лошади: «Вы что, в уме? Идут военные действия, пропадете ни за понюх табаку». А еще через день пришел кто-то из Козловки и сказал, что «седни мы похоронили барона».