Онлайн чтение книги Рилла из Инглсайда Rilla of Ingleside
Глава 26. Сюзан получает предложение выйти замуж

Над Гленом св. Марии летел аэроплан… летел, словно громадная птица, парящая на фоне западного неба… такого ясного, бледного, серебристо-желтого неба, что оно казалось необъятным пространством свободы. Несколько человек, стоявших на лужайке перед Инглсайдом, смотрели в небо, как зачарованные, хотя в то лето увидеть парящий в воздухе аэроплан было самым обычным делом. Прежде Сюзан в каждом таком случае испытывала необычайное волнение. Кто знает? А вдруг это Ширли вылетел из Кингспорта и теперь, высоко в облаках, летит над островом? Но теперь Ширли уже перебросили в Европу, и потому Сюзан не испытывала прежнего живого интереса ни к аэроплану, ни к его пилоту. Тем не менее она смотрела на летящую машину с благоговейным трепетом в душе.

— Интересно, миссис докторша, дорогая, — сказала она с глубокой серьезностью, — что подумали бы старые люди, которые лежат там, на кладбище, если бы они могли на миг подняться из могил и увидеть это зрелище. Я уверена, что мой отец отнесся бы к аэропланам неодобрительно. Он не любил всяких новомодных идей и до самой смерти жал свою пшеницу обычным серпом. Даже косилку не захотел купить. Он всегда говорил: что устраивало моего отца , устроит и меня . Надеюсь, я не нарушу дочернего долга, если скажу, что, на мой взгляд, насчет косилки он заблуждался, но я не уверена, что готова одобрить появление аэропланов… хоть оно, возможно, и диктуется военной необходимостью. Если бы Всемогущий хотел, чтобы мы летали, он создал бы нас с крыльями. А раз Он не дал их нам, то, очевидно, хотел, чтобы мы обеими ногами стояли на надежной почве. Во всяком случае, вы никогда не увидите меня , миссис докторша, дорогая, резвящейся в воздухе на аэроплане.

— Но вы ведь не откажетесь прокатиться в папином новом автомобиле, когда его привезут, правда, Сюзан? — поддразнила ее Рилла.

— И никаким автомобилям я также не собираюсь доверять мои старые кости, — резко отозвалась Сюзан. — Но я смотрю на них иначе, чем некоторые узколобые люди. Луна с Бакенбардами призывает отправить правительство в отставку за то, что оно вообще позволяет им ездить по нашему острову. Говорят, он весь кипит от злости, как только увидит автомобиль. На днях какой-то автомобиль проезжал по узкой боковой дороге, идущей мимо пшеничного поля Луны, так Луна, едва лишь его завидел, тут же перескочил через изгородь и встал с вилами прямо посреди дороги. Человек в автомобиле был каким-то торговым агентом, а Луна ненавидит торговых агентов не меньше, чем автомобили. Машине пришлось остановиться, так как невозможно было объехать Луну ни с какой стороны — не мог же агент переехать прямо через него! Тогда Луна поднял свои вилы и заорал: «Убирайся отсюда со своей дьявольской машиной, а не то вилами тебя запорю!» И поверите ли, миссис докторша, дорогая, этому бедному агенту пришлось ехать задом до самой дороги в Лоубридж, почти милю, а Луна следовал за ним, потрясая своими вилами. Такое поведение, миссис докторша, дорогая, я называю неразумным. Но все равно, — добавила Сюзан со вздохом, — с этими аэропланами, автомобилями и прочим наш остров уже не тот, что был.

Аэроплан парил, нырял, кружил и снова парил, пока не превратился в далекую точку над темнеющими на фоне заката холмами.

— Я спрашиваю себя, — сказала мисс Оливер, — станет ли человечество хоть немного счастливее благодаря аэропланам. Мне кажется, что общая сумма человеческого счастья остается приблизительно одной и той же из века в век — как бы ни разнилось его распределение — и что все многочисленные изобретения не уменьшают и не увеличивают эту сумму.

— Несмотря ни на что, «Царствие Божье внутри вас», — сказал мистер Мередит, глядя вслед исчезающей точке, которая символизировала самую недавнюю из побед человека в старой как мир борьбе за прогресс. — Оно не зависит от материальных достижений и триумфов.

— И все же аэроплан — удивительная штука, — заметил доктор. — Мечта о полетах всегда была излюбленной мечтой человечества. И вот мечта за мечтой становятся реальностью… или, вернее, их упорным трудом превращают в реальность. Я сам хотел бы совершить полет на аэроплане.

— Ширли написал мне, что был ужасно разочарован, когда полетел в первый раз, — сказала Рилла. — Он ожидал, что почувствует себя птицей, отрывающейся от земли… а вместо этого у него возникло ощущение, будто он совсем не движется, а просто под ним куда-то падает земля. И в первый раз, когда он поднялся в воздух совсем один, без инструктора, он вдруг ужасно затосковал по дому . Он никогда прежде не испытывал ничего подобного; но тут вдруг, по его словам, почувствовал себя так, словно плывет в бесконечном пространстве , оторванный от всего и всех… и у него возникло безумное желание вернуться домой , на добрую старую планету, к человеческому обществу.

Аэроплан исчез вдали. Доктор со вздохом опустил голову.

— Каждый раз, проводив взглядом одного из этих летунов, я возвращаюсь на землю, ощущая себя жалким ползающим насекомым. Аня, — сказал он, обернувшись к жене, — помнишь, как в Авонлее я первый раз взял тебя прокатиться в кабриолете… в тот вечер, когда мы отправились на концерт в Кармоди? В ту осень ты стала учительницей в авонлейской школе. В мой блестящий новенький кабриолет я запряг тогда маленькую черную кобылку с белой звездочкой во лбу… и не было в мире более гордого, довольного собой парня. Наверное, наш внук будет так же запросто брать свою девушку на вечернюю прогулку по небу на своем аэроплане.

— Аэроплан не будет таким милым, какой была твоя маленькая Звездочка, — сказала Аня. — Машина — это просто машина… но твоя Звездочка, Гилберт, она была живая. В поездке на ней было что-то, чего не может дать даже полет среди облаков на закате. Нет, я все же не завидую девушке моего внука. Мистер Мередит прав. «Царство Божье»… и царство любви… и счастья… дается не внешними обстоятельствами существования.

— Кроме того, — добавил доктор серьезно, — нашему упомянутому внуку придется уделять основное внимание аэроплану… он не сможет оставить вожжи лежащими на спине машины, пока будет смотреть в глаза своей спутницы. У меня ужасное подозрение, что невозможно управлять аэропланом, используя для этого только одну руку. Нет, — доктор покачал головой, — думаю, я все же предпочел бы мою Звездочку.

В то лето немцы снова прорвали русский фронт, и Сюзан с горечью заявила, что ожидала этого с тех самых пор, как Керенский вдруг взял и женился.

— Я отнюдь не против священных брачных уз, миссис докторша, дорогая, но мне кажется, что, когда человек руководит революцией, у него и так хлопот полон рот, и ему следовало бы отложить брак до более подходящих времен. На этот раз с русскими покончено, и нет смысла закрывать глаза на этот факт. Но вы видели ответ Вудро Вильсона на папские мирные предложения [103]1 августа 1917 г. папа Бенедикт XV (1854–1922), занимавший папский престол с 1914 г., выступил с предложением о немедленном завершении войны, которое было проигнорировано воюющими сторонами.? Ответ великолепный. Я сама не смогла бы лучше изложить истинное положение вещей. Я чувствую, что за это письмо могу простить Вильсону всё. Уж он-то понимает смысл слов, которые употребляет, и в этом вы можете быть уверены.

Кстати, о смысле слов, миссис докторша, дорогая, вы слышали последнюю историю о Луне с Бакенбардами? Говорят, на днях он посетил школу на лоубриджской дороге и решил устроить там что-то вроде экзамена по орфографии для четвертого класса. У них, как вы знаете, каникулы только весной и осенью, а летом они учатся — довольно отсталые дети у тех, кто живет на той дороге.

Моя племянница, Элла Бейкер, ходит в ту школу; так вот она-то и рассказала мне всю историю. Учительница чувствовала себя не очень хорошо — у нее разболелась голова, — так что она вышла на школьный двор, чтобы немного подышать свежим воздухом, пока мистер Прайор экзаменовал класс. Дети отлично справились с заданиями по правописанию, но, когда Луна начал задавать вопросы о смысле написанных слов, все встали в тупик, так как значения слов не проходили. Элла и другие старшие ученики очень расстроились. Они так любят свою учительницу, а брат мистера Прайора, Эйбел Прайор состоит в опекунском совете их школы, и он настроен против их учительницы и все время пытается склонить на свою сторону других опекунов.

Так что Элла и остальные боялись, что, если четвертый класс не ответит на вопросы Луны о значении этих слов, Луна вообразит, будто учительница никуда не годится, и, когда об этом узнает Эйбел, у него появится отличный повод для новых нападок на нее. Но маленький Сэнди Логан спас ситуацию. Он из приюта, но развит не по летам, и он мигом раскусил Луну. «Что значит слово анатомия ?» — спросил Луна. «Боль в животе», — тут же ответил Сэнди, глазом не моргнув. Луна с Бакенбардами — человек очень невежественный, миссис докторша, дорогая; он сам не знал значения этих слов, а потому сказал: «Хорошо… очень хорошо». Весь класс тут же понял в чем дело… во всяком случае, поняли трое или четверо из тех, что несообразительнее… и поддержали игру. Джин Блейн сказала, что «акустика» означает «раздоры в церкви», а Мьюриел Бейкер сказала, что «агностик» — это «тот, у кого несварение», а Джим Картер сказал, что «абсорбция» — это «когда человек ест только овощи», и так далее до конца списка слов. Луна слушал все это и повторял: «Хорошо… очень хорошо», так что Элла уже начала бояться, как бы ей не умереть от смеха, который она из последних сил сдерживала.

Когда учительница вернулась в класс, Луна сделал ей комплимент насчет того, как хорошо ученики понимают все, чему их учат, и сказал, что собирается обратить внимание опекунов на то, какое сокровище их учительница. Это «большая редкость», сказал он, когда учащиеся четвертого класса могут ответить без запинки на вопрос о значении любого слова. И он ушел, сияя от удовольствия. Но Элла сообщила мне все это под большим секретом, миссис докторша, дорогая, и мы должны сохранить тайну, ради их учительницы. У нее не останется никаких шансов сохранить за собой место в их школе, если Луна когда-нибудь узнает, как его одурачили.

В тот же день в Инглсайд зашла Мэри Ванс, чтобы сообщить, что Миллеру Дугласу, который был ранен в бою за Семидесятую высоту [104]Семидесятая высота — холм к северо-востоку от французского города Ленса. Германские войска превратили его в мощнейшее укрепление. 15 августа канадские подразделения взяли штурмом Семидесятую высоту, и в следующие три дня отразили двадцать одну германскую контратаку., пришлось ампутировать ногу. Все в Инглсайде выразили сочувствие Мэри, в чьей душе огонь патриотизма зажегся не сразу, но теперь горел таким же ровным и ярким пламенем, как и в душах всех остальных.

— Некоторые поддразнивают меня насчет того, что муж у меня будет только с одной ногой. Но, — сказала Мэри горделиво, — я охотнее выйду за одноногого Миллера, чем за любого другого мужчину с десятком ног… ну, разве что, — добавила она, подумав, — разве что за Ллойд Джорджа. Ну, мне пора. Я подумала, что вам будет интересно узнать про Миллера, так что заскочила к вам на обратном пути из магазина, но мне надо поскорее вернуться домой, так как я обещала Луку Макаллистеру помочь сегодня вечером скирдовать зерно. Теперь мы, девушки, должны позаботиться о том, чтобы урожай был собран, раз парней осталось так мало. Я сшила себе комбинезон, и могу вам сказать, что он мне очень идет. Вдова Алека Дугласа говорит, что комбинезон — это неприлично и не следовало бы их вообще разрешать, и даже миссис Эллиот смотрит на мой комбинезон немного косо. Но помилуйте, мир не стоит на месте; да и в любом случае, для меня нет большего удовольствия, чем шокировать старую Китти Дуглас.

— Кстати, папа, — сказала Рилла, — я собираюсь на месяц заменить Джека Флэгга в магазине его отца. Я сегодня обещала ему, что поработаю вместо него, если ты не будешь возражать. Тогда он сможет помочь фермерам убрать урожай. Я не думаю, что от меня было бы много пользы в поле… хотя многие девушки справляются с такой работой… но зато Джек будет свободен, пока я буду стоять вместо него за прилавком. С Джимсом теперь почти никаких хлопот днем, а по вечерам я всегда буду дома.

— Ты думаешь, что тебе понравится взвешивать сахар и бобы, завертывать в бумагу сливочное масло и отсчитывать яйца? — спросил доктор с лукавым блеском в глазах.

— Думаю, что нет. Дело не в этом. Это просто способ внести мою лепту в общее дело.

И на месяц Рилла заняла место Джека за прилавком мистера Флэгга, а Сюзан отправилась на овсяные поля Альберта Крофорда.

— Я еще не хуже любого другого могу справиться с работой, — с гордостью заявила она. — Ни один мужчина не сумеет лучше меня собрать снопы в скирду. Когда я предложила свою помощь, Альберт взглянул на меня с сомнением. «Боюсь, эта работа окажется для вас слишком тяжелой», — сказал он. «Дай мне попробовать мои силы, и мы посмотрим, — сказала я. — Я буду вкалывать как пр оклятая».

В первую минуту после этого заявления никто из обитателей Инглсайда ничего не сказал. Их молчание означало лишь то, что они восхищены мужественным решением Сюзан «выйти в поле». Но Сюзан неверно истолковала это молчание, и ее загорелое лицо сделалось отчаянно красным.

— Похоже, мной все больше овладевает привычка употреблять ругательства, миссис докторша, дорогая, — сказала она извиняющимся тоном. — Кто бы мог подумать, что я дойду до такого в моем возрасте! Ужасный пример для молодых девушек. Я думаю, причина в том, что я читаю так много газет. В них столько сквернословия, и они никогда не заменяют бранные слова звездочками, как это было в дни моей юности. Эта война развращает всех и каждого.

Стоявшая на телеге, полной снопов овса, Сюзан с растрепанными ветром седыми волосами и подоткнутым, для безопасности и удобства, подолом (комбинезоны — это, с вашего позволения, не для Сюзан!) не выглядела ни красиво, ни романтично; но воодушевление, заставлявшее энергично двигаться ее костлявые руки, было тем же самым, которое позволило канадским солдатам захватить Вими Ридж и отбросить немецкие легионы от Вердена.

Впрочем, нет ни малейших оснований предполагать, будто это соображение особенно взволновало мистера Прайора, когда он, проезжая мимо в своей бричке, увидел, как ловко Сюзан поддевает снопы вилами.

«Проворная женщина, — подумал он. — Стоит двух молодых. Что ж, это неплохо… это неплохо. Если Милгрейв вернется домой живым, я лишусь Миранды, а нанять домоправительницу дороже, чем прокормить жену, и к тому же домоправительница может в любой момент уволиться и бросить мужчину на произвол судьбы. Надо будет это обдумать».

Неделю спустя миссис Блайт, возвращавшаяся домой из деревни в начале вечера, замерла возле инглсайдской калитки в изумлении, на время лишившем ее способности двигаться. Ее глазам предстало поразительное зрелище. Из-за угла дома, со стороны кухни, выскочил мистер Прайор и помчался так, как этот тучный, важный мужчина не бегал уже много лет. Все черты его лица изображали ужас — ужас вполне оправданный, так как за ним, словно мстительная фурия, из-за угла выскочила Сюзан с громадным дымящимся чугунным горшком в руках, и выражение ее глаз сулило нечто страшное предмету ее ненависти, если бы только ей удалось его догнать. Преследовательница и преследуемый неслись по лужайке перед домом. Мистер Прайор на несколько секунд раньше Сюзан достиг калитки, рывком распахнул ее и понесся прочь по дороге, даже не взглянув на остолбеневшую хозяйку Инглсайда.

— Сюзан! — задыхаясь, вымолвила Аня.

Сюзан резко остановилась, прервав свой безумный бег, поставила на землю горшок и погрозила кулаком вслед мистеру Прайору, который продолжал бежать, — очевидно, он был уверен, что Сюзан еще гонится за ним что есть сил.

— Сюзан, что это значит? — спросила Аня, немного сурово.

— Вы совершенно правы, что задаете этот вопрос, миссис докторша, дорогая, — отвечала разгневанная Сюзан. — Давно я не была так расстроена. Этот… этот… этот пацифист набрался наглости явиться сюда и в моей собственной кухне предложить мне выйти за него замуж. За него !

Аня едва удержалась от смеха.

— Но… Сюзан! Неужели вы не могли найти… ну… менее театральный способ отказать ему? Подумайте, какие это вызвало бы сплетни, если бы кто-нибудь проходил мимо и увидел такой спектакль.

— Несомненно, миссис докторша, дорогая, вы совершенно правы. Я не подумала об этом, так как была вне себя и не могла смотреть на вещи разумно. Меня просто охватила безумная ярость. Пойдемте в дом, и я все вам расскажу.

Сюзан подняла с земли свой горшок и направилась в кухню, все еще дрожа от гнева и волнения. Она с яростным грохотом поставила горшок на плиту.

— Подождите минутку, миссис докторша, дорогая. Я открою все окна, чтобы хорошенько проветрить кухню. Ну вот, так-то лучше. А еще я должна вымыть руки, так как пожала руку Луне с Бакенбардами, когда он вошел… не то чтобы я хотела этого, но, когда он протянул мне свою жирную, липкую лапу, я просто не знала, как выйти из положения в тот момент. Я только что закончила уборку, а потому, к счастью, все блестело чистотой; и я думала: «Вот и краска у меня кипит, так что возьму-ка я сейчас мои лоскуты для половиков да и выкрашу их еще до ужина».

В эту самую минуту на пол упала чья-то тень. Я подняла глаза и увидела Луну с Бакенбардами. Он стоял в дверях, разодетый в пух и прах, и вид у него был такой, точно его недавно накрахмалили и выгладили. Как я уже говорила, миссис докторша, дорогая, я пожала ему руку и сказала, что вас и доктора нет дома. Но он заявил: «Я пришел, чтобы поговорить с вами , мисс Бейкер».

Я предложила ему сесть — просто потому, что я женщина воспитанная, — а потом встала прямо посреди кухни и посмотрела на него с глубочайшим презрением. Несмотря на его бесстыдную самоуверенность, это, казалось, его немного смутило; но он, глядя на меня, попытался изобразить нечто вроде нежности в этих своих свинячьих глазках, и тут же у меня в голове мелькнуло ужасное подозрение. Что-то говорило мне, миссис докторша, дорогая, что сейчас мне, впервые в моей жизни, предложат выйти замуж. Я всегда думала, что неплохо получить хотя бы одно предложение и отказать, чтобы было не стыдно смотреть в лицо другим женщинам… но чтобы я стала хвастаться этим предложением… ничего подобного вы от меня не услышите! Я рассматриваю его как оскорбление, и, если бы я могла срочно придумать, как предотвратить его, я бы его предотвратила. Но в тот момент, миссис докторша, дорогая, как вы понимаете, я была в невыгодном положении, поскольку меня застали врасплох. Некоторые мужчины, как мне говорили, считают нужным, прежде чем делать предложение, немного поухаживать за женщиной, хотя бы для того, чтобы честно предупредить о своих намерениях; но Луна с Бакенбардами, вероятно, решил, что утопающий и за соломинку хватается, а потому я так и кинусь на него. Что ж, теперь у него открылись глаза… да, у него открылись глаза, миссис докторша, дорогая. Интересно, он уже остановился или все еще бежит?

— Я понимаю, Сюзан, что вам не польстило его предложение. Но неужели вы не могли отказать ему немного поделикатнее, чем гнаться за ним до самых ворот?

— Ну, может быть, миссис докторша, дорогая, я и могла бы… да я и собиралась так сделать, но одна его фраза возмутила меня так, что я не стерпела. Если бы не эта фраза, я не погналась бы за ним с горшком. Я перескажу вам весь разговор. Луна уселся, как я уже сказала, а прямо рядом с ним на другом стуле лежал Док. Эта зверюга притворялась, будто спит, но я отлично знала, что он не спит, так как он весь день был Хайдом, а Хайд никогда не спит. Между прочим, миссис докторша, дорогая, вы заметили, что последнее время этот кот гораздо чаще бывает Хайдом, чем Джекиллом? Чем больше побед одерживают немцы, тем хайдистее он становится. Я предоставляю вам сделать собственные выводы из этого наблюдения. Вероятно, Луна подумал, что удобная возможность втереться ко мне в доверие — это похвалить кота. Так что, не подозревая о моих истинных чувствах к животному, он протянул свою толстую лапу и погладил Мистера Хайда по спине. «Славный котик», — сказал он. Славный котик подпрыгнул и укусил его, а затем выскочил за дверь. Луна изумленно посмотрел ему вслед. «Ну и странная же тварь», — сказал он. В этом я была с ним согласна, хотя и не собиралась ему это показывать. К тому же какое право имел он называть нашего кота тварью? «Может быть, и тварь, а может быть, и нет, — сказала я, — но он понимает разницу между канадцем и гунном». Вы бы подумали — разве не так? — миссис докторша, дорогая, что такого намека будет для него достаточно. Но с него как с гуся вода.

Он устроился поудобнее на стуле, словно готовясь к долгому разговору, и я подумала: «Если он собирается что-то предложить, то уж лучше пусть скажет скорее и дело с концом, так как с этой кучей лоскутов, которые надо выкрасить до ужина, я не могу терять время на пустой флирт», так что высказалась прямо: «Если вы хотите обсудить со мной что-то конкретное, мистер Прайор, я была бы признательна, если бы вы высказались сразу, не теряя времени, так как я сегодня очень занята». Услышав это, он так и расплылся в улыбке в своем ореоле рыжих бакенбард и сказал: «Вы деловая женщина, и я с вами согласен. Нет смысла терять время и ходить вокруг да около. Я пришел предложить вам выйти за меня замуж». Такие вот дела, миссис докторша, дорогая. Я наконец получила предложение после шестидесяти четырех лет ожидания.

Я только посмотрела пристально на это самонадеянное существо и сказала: «Я не вышла бы за вас, Джосая Прайор, даже если бы, кроме вас, ни одного другого мужчины на свете не было бы. Вот вам мой ответ, и вы можете с ним незамедлительно удалиться». Вам, миссис докторша, дорогая, наверняка, никогда не доводилось видеть более ошеломленного человека, чем он в ту минуту. Он был настолько ошарашен, что, не подумав, выложил всю правду: «Ну и ну! Я думал, вы будете страшно рады выйти замуж!» И тут я потеряла голову, миссис докторша, дорогая. Ведь вы согласны, что у меня была вполне уважительная причина, чтобы ее потерять, когда этот гунн и пацифист обратился ко мне с таким оскорбительным замечанием? «Убирайтесь!» — закричала я грозно и схватила этот горшок. Он явно решил, что я вдруг лишилась рассудка, и, вероятно, счел горшок опасным оружием в руках сумасшедшей. Во всяком случае, он удалился, причем не мешкая, как вы сами видели. И я уверена, что он не скоро появится здесь, чтобы снова сделать нам предложение. Нет, я думаю, он усвоил, что есть в Глене св. Марии по меньшей мере одна незамужняя женщина, которая не жаждет стать супругой Луны с Бакенбардами.