Онлайн чтение книги Змей Уроборос
XXXI. ДЕМОНЫ ПЕРЕД КАРСЁ

О ТОМ, КАК КОРОЛЬ ГОРИС, БУДУЧИ МОГУЩЕСТВЕННЫМ ВОЛШЕБНИКОМ, ВСЕ-ТАКИ РЕШИЛ СРАЖАТЬСЯ МЕЧОМ, И КАК ЛОРД КОРУНД, ЕГО ГЛАВНЫЙ КАПИТАН, ЗАНИМАЛСЯ ВАЖНЫМИ ДЕЛАМИ; И КАК ДВОЙНИКИ, КОРОЛЬ И ЛОРД ДЖУСС, НАКОНЕЦ ВСТРЕТИЛИСЬ ЛИЦОМ К ЛИЦУ И ПОГОВОРИЛИ; О КРОВАВОЙ БИТВЕ ПЕРЕД КАРСЁ И О ТОМ, КАКОЙ ФРУКТ ВЫЗРЕЛ ТАМ, И КАК ЖНЕЦ СОБИРАЛ УРОЖАЙ.

КОРОЛЬ Горис сидел в своих покоях на тринадцатое утро после вестей, полученных в Карсё. На столе перед ним лежал отчет о состоянии армии, план будущей кампании и бумаги, где перечислялись запасы и вооружение. С правой стороны от Короля сидел Корунд, напротив — Кориниус.

Корунд, положив на стол большие волосатые руки и сжав их в кулаки, глядел через высокое окно на проплывающие облака, видные к квадрате неба, и говорил спокойным голосом, не глядя на документы перед собой. — О Король, из Ведьмландии и провинций приходят только хорошие новости. Все роты солдат, которые должны восполнить наши потери от сражения десятого числа, уже здесь, за исключением нескольких групп с юга и из Эстреганции. Их я ожидаю со дня на день; Виглус, которого я послал в Балтари, пишет, что он уже в дороге с отрядом тяжеловооруженных солдат. На смотру отозвались отряды из следующих частей: Трамнё, Зорн, Пермио, Ар, Батени и Эстремерин. Что касается подчиненных областей, здесь дело хуже. Прибыли только короли Минии и Гилта, и еще Олис Текапанский, граф Эскобрин из Чеуша и Король Эллиен; все со своими отрядами. Но других, намного более могущественных имен, с нами нет. Герцог Макстлин Азумельский разорвал вассальную присягу и отрезал уши нашим послам. Он утверждает, о Король, что сыновья Корунда непочтительно обошлись с его сестрой. Это стоило нам шестисот хороших воинов. Лорд Эштлан вообще не прислал ответа, а Муния и Гилт говорят, что он открыто встал на путь предательства, и пытался преградить им путь, когда они торопились выполнить приказ вашего величества. И еще рекруты из Ойдиана, около тысячи копий, задержались уже на десять дней. Хеминг, если сможет, должен собрать их от имени Презмиры и привести сюда. И еще я приказал ему поднять Малтраени, откуда не пришло ни единого слова, и откровенно говоря, я опасаюсь предательства, как в Малтраени, так и в Ойдиане, ибо они идут слишком долго. А Король Баршт из Торибии прислал вежливый отказ.

— Да будет вам известно, о Король, — добавил Кориниус, — что Король Неврии прошел этой ночью, много позже назначенного срока, и привел с собой половину обычного отряда.

Король поджал губы. — В нынешних условиях я не собираюсь остужать его пыл заслуженным порицанием. Но позже он заплатит за промедление головой.

— Вот сумма, — сказал Корунд. — Да, я забыл, сегодня утром пришел Красный Фолиот со своими людьми, быть может три сотни человек.

Кориниус щелкнул языком и засмеялся. — Этот лангуст едва ли изменит ход банкета.

— И тем не менее он сохранил верность, — сказал Корунд, — тогда как другие, более великие, предали нас. Все эти насильственные объединения так же надежны, как если бы их скрепили маслом. Ваше величество без сомнения даст ему аудиенцию.

Король какое-то время молчал, изучая бумаги. — Сколько у нас людей в Карсё? — спросил он.

— Два по двадцать сотен пехотинцев и пятьдесят по двадцать лошадей: всего пять тысяч, — ответил Корунд. — И каждый из них, о Король, сильный, крепко сбитый парень из разных областей Ведьмландии.

— Ты неправильно поступил, Корунд, — сказал Король, — приказав своему сыну поднять Ойдиан и Малтраени. В результате он задержался там с тысячей Пиксиландцев, которые бы очень усилили нашу армию.

— Я сделал то, что сделал, о Король, — ответил Корунд, — и хотел сделать как можно лучше. Несколько дней промедления могут принести нам еще тысячу копий.

— Промедление, — сказал Король, — сыграло на руку моему врагу. Ибо вот каков был мой план: как только они высаживаются, мы, не давая им моргнуть, обрушиваемся на них со всеми нашими силами и сбрасываем в море.

— Это еще может сработать, если удача будет с нами, — сказал Корунд.

Ноздри Короля раздулись, он наклонился вперед, вперился взглядом в Корунда и Кориниуса, и так вытянул челюсть, что черная борода разметала бумаги по столу. — Демоны, — сказал он, — высадились этой ночью в Ралпе. И сейчас идут на север. Они будут здесь прежде, чем пройдет три ночи.

У обоих лордов кровь бросилась в лицо. — Кто сообщил вам эти новости? — спросил Корунд.

— Ни имеет значения, — ответил Король. — Я это знаю, а остальное тебя не должно волновать. Застало ли это тебя врасплох?

— Нет, — ответил Корунд. — За эти десять дней мы хорошо подготовились принять их, откуда бы они не пришли. Хотя у Джусса есть некоторое превосходство над нами, ибо нам не хватает людей из Пиксиландии, а за ним, как говорят лазутчики, идет около шести тысяч человек; и некоторые из них должны были быть с нами.

— Не мог бы ты, — сказал Король, — дождаться подкреплений из Пиксиландии, которые должен привести Хеминг, и только потом дать сражение?

— Мог бы, — ответил Корунд. — Но тогда мы должны будем постоянно поглядывать за поворот Дороги Королей, о Милорд Король.

— Я бы не стал, — вмешался Кориниус.

— Мужественные слова, — сказал Король. — И все-таки не забывай, что на Крозеринг Сайд у тебя было еще больше людей, но тебе это не помогло.

— Я всегда помню о тех событиях, Повелитель, — сказал Корунд, — ибо хорошо понимаю, что даже если бы я был там, от этого ничего бы не изменилось.

Лорд Кориниус, нахмуривший лоб при упоминании его поражении, внезапно развеселился и сказал: — Я прошу вас вспомнить, о Милорд Король, что мы дома, и здесь нет места для какой-нибудь ловушки, вроде той, в которую они поймали меня в многогорной Демонландии. Когда Джусс, Брандох Даха и их вонючие бродяги с криками высадятся на землю Ведьмландии, придет время заткнуть их рот железной грушей. И, с вашего разрешения, Повелитель, я обещаю сделать это, или погибнуть на поле боя.

— Держи мои пять, — сказал Корунд. — Мы сойдемся лицом к лицу со всей армией Демонландии, и для такого дня — и такой кровавой работы — я бы выбрал только тебя и никого другого, и в битве стоял бы рядом с тобой. Но давай послушаем, что прикажет Милорд Король: что он выберет, то мы и сделаем, с радостью.

Король Горис какое-то время сидел молча. Одна его узкая рука опиралась ручку кресла, сделанную в виде головы железной змеи, вторая, чьи пальцы обнимали выпирающие скулы, поддерживала подбородок. Только в глубине его глазниц мерцал пугающий свет. Наконец он задвигался, как призрак, плававший в беззвучных заливах пространства или времени, и через мгновение вернулся к жизни смертного.

Он собрал бумаги в кучу и протянул их Корунду.

— Мы очень сильно рискуем, — сказал он. — И у него больше груш, чем влазит в один горшок. Но приближается день, когда я и Лорд Джусс бросим вызов друг другу, и один из нас — или оба — примет смерть и наказание. — Он встал с кресла и посмотрел на обоих своих капитанов, великих воинов, каждого из которых он сделал королем четверти земли. Они глядели на него как птицы на змею. — Эта местность, — сказал Король, — непригодна для конных сражений, а Демоны — великие всадники. Карсё — сильная крепость, и еще никогда ее не брали приступом. И под взглядом моих глаз каждый Ведьмландец станет героем. Поэтому мы будем ждать здесь, в Карсё, пока не появится юный Хеминг и не приведет подкрепление из Пиксиландии. И тогда мы нападем на них и будем сражаться до тех пор, пока не очистим от них всю землю и все лорды Демонландии падут мертвыми.

— Слушать значит подчиняться, о Король, — сказал Кориниус. — Не хочу, однако, скрывать от вас, что я хотел бы напасть на них, а не сидеть на месте и ждать их армию. Судьба — своенравная шлюха, о Король, которая быстро кивает другому, если холодно посмотреть на нее. Более того, Повелитель, быть может вы сможете использовать ваше искусство, хотя бы чуть-чуть?..

Но Король прервал его и сказал: — Ты не знаешь о чем говоришь. Вот твой меч; вот твои люди; вот мои команды. Заботься только о том, чтобы точно выполнить их, когда время придет.

— Повелитель, — сказал Кориниус, — вы не найдете меня спящим. — Он глубоко поклонился и вышел из комнаты.

Король сказал Корунду. — Ты хорошо прикормил этого сокола. Была опасность, что ему не понравится починяться тебе в делах войны, а это могло привести к ссоре между вами, которая могла повредить нашему делу.

— Не думайте об этом, Повелитель, — сказал Корунд. — Это все в прошлом, как альманах за прошлый год. Сейчас он ест только из моей руки.

— Ибо ты вел себя с ним, — сказал Король, — честно и откровенно. Держись дороги, по которой пошел, и помни, что в твоей руке меч Ведьмландии, который я доверил тебе в этот великий час.

Корунд взглянул на Короля; его серые быстрые глаза блеснули, как у орла. Он хлопнул своим тяжелым мечом по ладони и сказал: — О Милорд Король, эта хитрая лиса не подведет своего хозяина.

После чего, обрадованный похвалами Короля, низко поклонился и вышел из комнаты.

Той же самой ночью в небе над Карсё появилась сияющая звезда с двумя хвостами. Корунд увидел ее в просвете между облаками, когда шел к себе. Он ничего не сказал своей леди жене, ибо не хотел волновать ее; но она и сама из окна увидела ее, и тоже ничего не сказала лорду своему супругу, по той же причине.

И Король Горис, сидевший в своих покоях с мрачными книгами на столе, увидел эту звезду и ее огненные хвосты, которые ему не очень понравились. Хотя он и не знал точно, что предвещает этот небесный гость, но, тем не менее, достаточно разбирался в некромантии и тайнах астрономии, и понял, что это знак судьбы, ясный и зловещий, который предвещает ужасный и трагический конец благородных лордов и разрушение государств.

Пришел третий день, и часовой на стенах Карсё увидел в свете бледного рассвета армию Демонов, заполнившую всю равнину на юге. И ни одного человека со стороны Пиксиландии. Король Горис, согласно принятому решению, собрал всю свою армию в крепости. Но, через какое-то время, захотелось ему поговорить с Лордом Джуссом прежде, чем между ними произойдет последний смертельный бой. И послал Король Лорда Кардануса, своего герольда, с флагом перемирия и оливовыми ветками к лагерю Демонов. И во время переговоров было решено, что Демоны отступят от стены на три полета стрелы, а Ведьмы останутся в своей крепости; только Король с четырнадцатью невооруженными людьми выйдут наружу и на ничейной земле встретятся с Лордом Джуссом и его четырнадцатью спутниками. И назначена была встреча на три часа пополудни.

В назначенный час каждая группа подъехала к месту переговоров. Джусс был с непокрытой головой, но в сияющей кольчуге с латным воротником, его плечи прикрывали наплечники со вделанными в них золотыми нитями, а ноги — золотые поножи; золотые кольца украшали запястья. На нем был камзол из темно-красного тонкого шелка, и еще он накинул темный плащ, сделанный для него сильфами, на жестком воротнике которого серебряными нитками были вышиты странные звери. Согласно договору был он безоружен и держал в руке маленький жезл из слоновой кости, украшенный драгоценными камнями, в навершье которого находился камень, называемый Глаз Бела: белый оникс с черный зрачком внутри, сияющий из середины золотым блеском. Гордый и уверенный в себе стоял он перед Королем, высоко подняв голову как олень, пробующий носом воздух. Его братья и Брандох Даха стояли в нескольких шагах сзади, вместе с Королем Газларком и Лордами Зиггом, Гро, Мелхаром, Тармродом, Стиркниром, Кваззом и его двумя сыновьями, Астаром и Бремери из Шо: все достойные, благородно выглядящие люди, тоже безоружные и надевшие красивые одежды со сверкающими драгоценными камнями.

Напротив них, за спиной Короля, стояли не менее достойные лорды: Корунд, король Чертландии, Кориниус, которого называли королем Демонландии, Хакмон и Виглус, сыновья Корунда, Герцог Корсус и его сыновья, Декалайус и Гориус, Король Элиена, Король Минии, и графы Трамнё и Чеуша; безоружные, но в броне с ног до головы, сильные высокие мужчины благородного вида, хотя никто из них и не мог сравниться с Кориндом и Кориниусом.

Король Горис, в плаще из кожи кобры, с королевским жезлом в руке, возвышался на полголовы над всеми этими высокими мужчинами, как друзьями, так и врагами. Худой и мрачный, стоял он среди них, как сожженная молнией сосна на фоне заката.

Вот так, вскоре после золотого осеннего полдня, посреди печального луга, поросшего осокой, между двумя илистыми берегами задушенной камышом Друимы, вившейся к морю встретились два человека, для чьих амбиций и гордости мир был слишком мал, ибо не мог вместить их обоих одновременно. И, квадратный, мрачный и приземистый, подобный древнему, покрытому илом дракону, за ними спал замок Карсё.

Наконец Король заговорил и сказал: — Я послал за тобой, ибо думаю, что нам надо поговорить, пока еще есть время.

— Я не спорю с этим, о Король, — ответил Джусс.

— Ты, — сказал Король, наклоняясь над Джуссом, — человек умный и бесстрашный. Я советую тебе, и всем тем, кто с тобой, отвернуться от Карсё. Да, я вижу, что кровь, которой ты упился в Меликафказе не утолила твоей жажды, и война — твоя жемчужина и твоя любовница. И, тем не менее, отвернись от Карсё, если можешь. Сейчас ты достиг вершины своего честолюбия; попытаешься забраться еще выше — упадешь в пропасть. Пускай наша война сотрясает все четыре стороны земли, но не ее середину. Тот, кто хочет здесь сорвать сладкий плод, сорвет только смерть; а если и сорвет какой-нибудь фрукт, то только Зоак, губительный и горький, ибо когда человек съедает его мякоть, блеск небес сменяется мраком, а самые вкусные вещи на свете в его рту становятся пеплом; и так всю жизнь вплоть до смерти.

Он остановился. Лорд Джусс стоял спокойно, обращая внимания на его грозный взгляд. Люди за его спиной зашевелились, негромко переговариваясь. Лорд Брандох Даха, с усмешкой на лице, что-то прошептал Голдри Блазко.

И Король заговорил опять: — Не обманывай себя. Я сказал тебе все это вовсе не для того, чтобы напугать тебя, и мои слова — не детская сказка: я слишком хорошо знаю тебя и твою цель. Но я прочитал знаки в небе: они не слишком ясны, но грозят смертью как тебе, так и мне. Только ради тебя говорю я это, о Джусс, и опять (ибо последние слова запоминаются лучше) советую: отвернись от Карсё или будет слишком поздно.

Лорд Джусс внимательно выслушал слова Короля Гориса, и, когда тот закончил, ответил и сказал: — О Король. Ты дал нам замечательно-хороший совет. Но и загадочный. И, слушая тебя, я глядел твою корону, сделанную в виде краба, который глядит в одну сторону, а идет в другую. И, по-моему, это означает, что ты делаешь вид, будто хочешь нас спасти, но, на самом деле, ищешь только выгоды для себя.

Король зло посмотрел на него и сказал: — Я твой сеньор. И не подобает подданным так развязно говорить со своим повелителем, на "ты".

— Я говорю с тобой так же, как ты со мной, — ответил Джусс. — И, действительно, было бы глупо, если бы любой из нас преклонил колено перед другим, ведь победитель в нашем великом споре будет властвовать над всей землей. Ты открыл мне свои мысли и дал понять, что войска Ведьмландии не собираются сразиться с нами в поле. Теперь я открою тебе свои и вот что я предлагаю тебе: мы покинем эту страну и больше никогда не будем воевать против нее (если ты сам не нападешь на нас); но ты, с твоей стороны, должен перестать притязать на земли Демонландии, а также Пиксиландии и Чертландии, и еще должен отдать нам Корсуса и Кориниуса, твоих слуг, которых я накажу за злые дела, совершенные ими в нашей стране в то время, когда нас не было в ней и мы не могли оборонять ее.

Он замолчал, и минуту они молча глядели друг на друга. Потом Король поднял подбородок и улыбнулся своей ужасной улыбкой.

Кориниус весело прошептал ему на ухо: — Повелитель, отдайте им Корсуса. Это малая потеря, а они получат фальшивую монету взамен настоящей.

— Стой на месте, — так же тихо сказал Король, — и помалкивай. — Потом громко, Лорду Джуссу. — Ты и только ты причина всех тех ужасов, которые произойдут. Отныне я не положу свой меч, пока не сыграю в футбол твоей окровавленной головой. А теперь хватит слов: пусть вздрогнет земля и погаснет блеск Селены. Гром, кровь и ночь завладеют нами, и величайшая катастрофа в истории погубит это место.

В эту ночь Король один пошел в комнату на верху Железной Башни. Последние три года он редко ночевал здесь, и даже унес отсюда некоторые из своих книг, чтобы изучать их в свои покоях. Горшки, кувшины и бутылки из синего, зеленого и фиолетового стекла, в которых он хранил волшебные зелья и электуарии, состав которых не знал никто, атласы и горелки, тигли, пузатые реторты, перегонные кубы и водные бани, все они стояли рядами на полках, покрытые пылью и окутанные бледной паутиной; очаг замерз; оконные стекла залепило грязью; стены заплесневели, а воздух был спертым и затхлым. Король сидел, глубоко погрузившись в раздумья; перед ним на шестиугольной подставке лежала самая отвратительная из его книг, та самая, откуда несколько лет назад он вычитал заклинание для вызова злой силы, которая должна была сокрушить Демонландию и обречь на смерть всех ее лордов.

Страница пергамента, на которую он смотрел, выцвела от старости, и была написана на древнем, давно не используемом языке, тяжелыми и черными буквами. Большие начальные буквы и иллюстрации на широких полях когда-то были раскрашены темно-золотой краской и представляли ужасные лица, змей, жабоголовых людей, обезьян и мантикор, суккубов и инкубов, переплетшихся в непристойных позах. Король повторял опять и опять написанные на странице слова, стараясь вникнуть в их значение, ибо в них содержалось древнее пророчество, в котором говорилось о судьбе королевского дома Горисов Ведьмландских:

Король Горис встал и подошел к южному окну. Шпингалеты заржавели, он рванул их и они со скрипом разошлись, осыпав его грязью и песком. Он открыл окно и посмотрел наружу. Глубокая тихая ночь, ни звука. Далеко на лугах огоньки, свет костров лагеря Лорда Джусса. Там собрались враги, целая армия врагов.

Едва ли кто-нибудь смог бы сейчас без дрожи посмотреть на Короля, стоящего у окна, ибо высокая худая фигура в железной раме казалась не существом из плоти и крови, но твердым холодным камнем, а его лицо походило на потрет какого-нибудь темного бога, вырезанный из камня много лет назад давно умершим резчиком, и запечатлевший безжалостную силу, презрение, жестокость и властность. И казалось его лицо бесконечно древним и неподвластным возрасту, как глубокая ночь или первосотворенный мрак, и, одновременно, юным, как новорожденная ночь.

Долгое время стоял он так, потом вернулся к книге. — Горис VII, — сказал он самому себе. — Именно про него было сказано "Схвачен будет". Я сделал получше, но недостаточно хорошо. Но слишком рискованно делать это во второй раз, и одному. Корунд — неустрашимый воин, но суеверный и подозрительный к тому, что не из плоти и крови. Есть еще Кориниус, который не боится ни бога, ни человека. Но он слишком неразумен и неуправляем. Вот если бы был Гоблин, он бы подошел. Проклятый предатель, он бросил меня. — Он еще раз пробежал страницу глазами, как если мог заглянуть за границы времени и смерти и найти в словах новое значение, которое лучше бы подошло к тому, что он так страстно желал сделать, хотя разум запрещал ему даже желать. — Он говорит "Проклят вечно", и еще об конце династии, и "никогда не увидит Карсё". Оставим это.

И Король медленно закрыл книгу, запер ее на три замка, а ключ спрятал на груди. — Еще нет необходимости, — сказал он вслух. — Этот день решит меч и Корунд. Но если он будет побежден, тогда, несмотря ни на что, я сделаю то, что должен сделать.

В тот самый час, когда Король вернулся в свои покои, в замок прискакал гонец с письмом от Хеминга, и сообщил, что Хеминг быстро идет по Королевскому Пути вместе с пятнадцатью сотнями сильных воинов из Пиксиландии. Кроме того, их предупредили, что флот Демонов вошел в реку и, скорее всего, их завтра атакуют, как по земле, так и по воде.

Всю ночь Король совещался в своих покоях с генералами, готовя все для завтрашнего сражения. И всю ночь он не на мгновение не сомкнул глаз, хотя и заставлял остальных время от времени идти спать, ибо считал, что завтра они должны быть бодрыми и полными сил. И они решили вывести войска на левый берег перед мостовыми воротами и там, на рассвете, предложить Демонам битву. Ибо если бы они остались в стенах крепости и дали бы Демонам отрезать юного Хеминга от мостовых ворот, то он бы погиб, и, к тому же, если отдать без боя мостовые ворота и сам мост, то Демоны легко смогут высадить всю свою армию на правый берег и запереть их в Карсё. Атаки с правого берега они не боялись, хорошо зная, что могли бы сидеть внутри замка и смеяться над врагами, ибо стены были неприступны. Но если, как они планировали, битва развернется перед мостовыми воротами и Хеминг подойдет с востока, можно будет надеяться, что они разгромят Демонов, ибо главные силы нападут на центр Демонов с запада, а Хеминг нанесет удар с другой стороны.

Таким образом можно будет вызвать у них панику и обратить в бегство; будучи не в состоянии вернуться на корабли, Демоны будут вынуждены отступить в болота около Карсё и станут жертвой Ведьм.

В холодный последний час перед рассветом генералы получили от Короля последние приказы и отправились к своим войскам. Кориниус вышел первым из комнаты Короля, немного раньше остальных. В продуваемом насквозь коридоре качались и дымили светильники, отбрасывая тусклый свет на холодные стены. На верхней площадке лестницы стояла Леди Срива, то ли собираясь проститься с отцом, то ли из пустого любопытства. Как бы там ни было, он, не давая ей опомниться, быстро подошел ней и толкнул в небольшой альков, где еле хватало света чтобы увидеть бледное мерцание ее серебряного платья, густые темные волосы, падающие на плечи извилистыми локонами, и сияющие темные глаза. — Моя остроумная лгунья, неужели я все-таки поймал тебя? Ну, не сопротивляйся. Твое дыхание пахнет корицей. Поцелуй меня, Срива.

— Нет! — крикнула она, пытаясь убежать. — Беспутный человек, неужели я заслужила такое обращение? — Но, увидев, что сопротивление бесполезно, она сказала низким голосом: — Хорошо, если ты принесешь мне Демонландию сегодня ночью, мы сможем поговорить по-другому.

— Слушай ты, беспутная предательница, — сказал он, — разве той последней ночью ты не говорила со мной грубо и нецивилизованно? Какого дьявола ты запела соловьем? Не потому ли что веришь, будто я не вернусь обратно после битвы? Но я вернусь, госпожа поцеловать-и-сбежать, и, клянусь богами, получу свою награду.

Его губы глубоко впились в ее, сильные жадные руки сломили ее сопротивление и, негромко вскрикнув, она обняла его, ударившись своим нежным телом об его броня. Между поцелуями она прошептала: — Да, да, сегодня ночью. — И конечно он проклял недобрую судьбу, не пославшую ему эту встречу на полчаса раньше.

Когда он ушел Срива еще какое-то время оставалась в темном алькове, приводя в порядок прическу и платье, пострадавшие от такого горячего ухаживания. Невидимая в темноте она заметила, как Леди Презмира и ее супруг прошли извилистым коридором и остановились на площадке лесницы.

Презмира держала Корунда за руку. — Мадам, я знаю, куда Дьявол прячет свой хвост, — сказал он. — И узнаю предателя, когда увижу его.

— Милорд, разве ты ошибся хотя бы раз, следуя моим советам? — сказала Презмира. — Или разве я хоть раз оказала тебе, что бы ты от меня ни хотел? Вот уже семь лет, как я сбросила с себя девичество, и только ради тебя. Двадцать королей просили мою руку, но я предпочла тебя всем, ибо был ты как сокол среди попугаев, или как орлица среди лебедей и дроф. Неужели ты окажешь мне в моей просьбе?

Она повернулась к нему лицом. В колеблющемся свете светильников зрачки ее больших глаз казались огромными глубокими озерами, в глубине которых сверкали таинственные зеленые огоньки. Богатая и пышно украшенная одежда казалась бледной рамкой, в которую была вставлена несравненная красота: благородное и нежное лицо, каждая черточка которого впитала в себя все лучшее, что есть на земле и на небе; роскошные волосы, цвета восходящего солнца; гордая статная осанка, как у только что приземлившейся после полета птицы.

— Мне это кажется чепухой, — ответил Корунд, — но разве я могу сказать нет? Только не сейчас, моя Королева.

— Благодарю тебя, мой дорогой супруг. Только разоружи его и приведи сюда, если сможешь. Король не откажет нам и простит этого дурака, особенно если ты победишь всех наших врагов.

Больше Леди Срива не услышала ничего, как бы не напрягала от любопытства слух. Но когда они уже начали спускаться, Корунд на минутку остановился, чтобы поправить застежки панциря. Постояв с нахмуренным лбом, он заговорил и сказал: — Это будет жестокая смертельная битва для нас и для них, и неизвестно, кто победит. Все может быть. Поцелуй меня, дорогая девочка. И если — ш-шш, этого не будет, но все-таки я скажу: если злое время добьет меня, я не хочу, чтобы ты печалилась обо мне всю оставшуюся жизнь. Ты же знаешь, я не один из тех кислых завистливых дураков, которые настолько гордятся собой, что возмущаются, когда жена опять выходит замуж, ибо боятся, что следующий супруг окажется лучше их.

Но Презмира, с широкой улыбкой на лице, только обняла его: — Милорд, дай мне закрыть твой рот. Глупые мысли для великого короля, идущего в битву. Ты вернешься с победой, мой дорогой супруг, а пока знай, что я думаю о тебе и жду тебя, как ждет звезда. И никогда не сомневайся в этом.

— Это, — ответил Корунд, — я скажу тебе, когда все закончится. Я не астролог. Моя любовь, я буду резать их мечом и, если получится, подпорчу им планы.

— Удача и моя любовь пойдут с тобой, — сказала она.

Срива выскочила из своего укрытия и поспешила к покоям матери, где Леди Зенамбрия, с заплаканным лицом, прощалась с двумя сыновьями. В то же самое мгновение вошел герцог, ее супруг, чтобы заменить меч, и она схватила его за шею и поцеловала. Но он отмахнулся от нее, крича, что устал от нее и от ее слюнявого рта. Грязно ругаясь, он начал угрожать ей, что вытащит ее отсюда и бросит Демонам, которые, увидев ее старые дряблые груди и сморщенное лицо, возненавидят ее и, без всякого сомнения, повесят или распотрошат, и избавят его от этой чахотки. И он быстро вышел. Но его жена и дочь, горько плачущие, спустились вниз, собираясь подняться на башню над водяными воротами, чтобы увидеть армию, идущую за рекой. По дороге Срива рассказала матери все, что услышала от Корунда и Презмиры.

Во дворе они встретили саму Презмиру, которая легкой походкой подошла к ним и весело приветствовала их, пожелав доброго утра.

— Вы переносите все это намного мужественнее чем мы, мадам, — сказала Зенамбрия. — Быть может мы слишком мягкосердечны и жалостливы.

— Да, это так, мадам, — ответила Презмира. — Я совсем не так слаба как некоторые плаксивые дамы. И предпочитаю сохранить свои слезы (которые, кстати, очень портят щеки) до тех пор, пока они действительно не понадобятся. — Они прошли мимо, и Леди Срива сказала матери: — Мама, разве она не жестокосердная и бесстыдная потаскуха? А разве не позор то, что она смеялась и радовалась, провожая супруга, и думала только о том, как получше задобрить его, чтобы он спас жизнь этому предателю, ее домашней собачке?

— И с которым, — добавила Зенамбрия, — она занимается вещами, о которых мне даже стыдно говорить. Действительно это иностранная мадам с ее свободными и даже распутными манерами позорит всю нашу страну.

Но Презмира, не обращая на них внимания, пошла дальше, радуясь, что на ее лице не дрогнула ни одна жилка и она не дала мужу догадаться о смертельном ужасе, охватившем ее, ибо всю эту страшную ночь ее терзали странные мучительные видения, предрекающие смерть и разрушение всего, что было ей дорого.

С рассветом вся королевская армия выстроилась в боевом порядке перед мостовым замком. Кориниус командовал левым флангом. За ним следовали пятнадцать сотен отборных воинов Ведьмландии с герцогами Трейса и Эстреганции, а также короли и принцы с иностранными солдатами: Король Мунии, граф Эскобрин из Чеуша и Красный Фолиот. Корсус вел центр, и с ним шли Король Эрп Эллиенский со своими пращниками, одетыми в зеленые куртки, Король Неврии, Акстакус, повелитель Пермио, Король Гилты, Олис из Текапана и другие капитаны: всего семьсот человек. Лорд Корунд выбрал для себя правый фланг. Две тысячи лучших воинов Ведьмландии, закаленных сражениями в Чертландии, Демонландии и на юго-восточных границах, шли за его флагом, а еще могучие копьеносцы из Батени и Ара. Там же был Вигилус, его сын, и еще граф Трамнё, Кадарус, Дидаруз из Логроса и Лорд Эстремерин. Когда Демоны узнали, что за водяными воротами стоит великая армия, они сами выстроились для битвы. А их корабли приготовились пересечь реку напротив Карсё, если понадобится атаковать мост с воды, и отрезать Ведьмам путь к отступлению.

Низкое, но уже яркое солнце освещало украшенное драгоценными камнями оружие Демонов, их многоцветные камзолы и перья на шлемах. Чудесное зрелище. Вот как они выстроились для битвы. Слева, ближе всего к реке, стоял полк всадников, который вел Лорд Брандох Даха, сидевший на большом жеребце мышастой масти с дикими глазами. Его островитяне, Мелхар и Тармрод, Камерер из Стропардона, Стиркмир и Стипмар, были главными капитанами, ехавшими в битву рядом с ним. Рядом шли сильные люди с востока, которых вел сам Лорд Джусс на высоком гнедом жеребце. Вместе с ним ехали его телохранители, которыми командовал Бремери из Шо, а также и другое капитаны: Астар из Реттри, Гисмор Глим из Джастдейла, и Перидор из Сьюла. Лорд Спитфайр вел центр, и с ним Фендор из Шальгрета, Эмерон и люди из Дальни, сильные копьеносцы; а также герцог Азумеля, когда-то союзник Ведьмландии. С ними ехал Лорд Гро, с тяжелым сердцем глядевший на древние стены и думавший о великом многоумном Короле, который будет руководить этим темным кровавым морем, колыхавшимся под ним; думал он и королеве Презмире. В его больном воображении темная громада Карсё, которую не мог осветить даже яркий утренний свет, казалась не древней эмблемой королевского дома Ведьмландии, его могущества и власти над землей, но, скорее, темной тенью смерти, нависшей над судьбой и готовой поглотить все эти могучие армии. Его не заботило, упадет ли эта тень на него или нет, ибо утомился он от жизни и жизненной горячки, чрезмерных испытаний и постоянных опасных путешествий, и думал, что и так перенес их слишком много: удар судьбы мог принести ему только успокоение. На правом фланге Демонов гордо поднимался к небу штандарт Голдри Блазко, который вел в сражение жителей южных лиманов и мощных копьеносцев из Мардардейла и Трууотера. С ним ехал Король Газларк и его Гоблины, а также рекруты из Ойдиана и Эштлана, восставшие против власти Короля Гориса. Лорд Зигг с легкой конницей из Раммерика, Келиаланда и северных долин, прикрывал их с востока.

Король Горис наблюдал за диспозицией из башни над водяными воротами. Кроме того он видел то, что не могли видеть Демоны снизу: маленькое крутящееся пятнышко пыли на горизонте. Это, конечно, идущие по Королевскому Пути люди с востока: юный Хеминг с вассалами из Пиксиландии и Малтраени. Король послал Корунду доверенного человека, чтобы тот тоже узнал об этом.

Лорд Джусс отдал приказ о начале битвы, и под рев труб войско Демонов хлынуло вперед. И со страшным грохотом две армии столкнулись друг с другом. Но, подобно огромному береговому утесу, столетиями гордо стоящему под натиском бешенных ветров, коего ветер и натиск волн не могут сломить ни за одну ночь, ни за тысячу тысяч ночей, так и боевая сила Ведьмландии встретила атаку, смешалась с врагом, отбросила их назад, и сама не сдвинулась с места. Железные отряды Корунда встретили первый, самый тяжелый удар, и выдержали его. Одновременно корабли, которыми командовал юный Хеспер Хольцринг, жестоко напали на них, поднявшись по реке к самому мосту, и Корунд, отражая лобовую атаку цвета Демонландии, должен был еще противостоять удару с тыла. Хакмон и Виглус, юные принцы, его сыновья, обороняли мост, и сожгли и разбили много кораблей. И дважды и трижды сумели они отбросить Демонов, рвавшихся на мост, обе стороны жестоко сражались, но битва закончилась печально для Хеспера и его людей: пламя охватило его корабли, большая часть его людей сгорела, утонула и была убита в сражении, он сам получил множество тяжелых ран и попытался в одиночку забраться на мост, но был заколот кинжалом и умер.

После того как оставшиеся корабли спустились вниз по реке, сыновья Корунда и их люди, храбро выполнив свою задачу, присоединились к основной битве. И дым от горящих кораблей был как запах благовоний для Короля, глядевшего на сражение из башни над водяными воротами.

Во время маленькой паузы первым и вторым приступом с востока подошел Хеминг, оттеснил всадников Зигга, которым мешала тяжелая мокрая почва, ударил по Демонам справа и прорвался к своим. И вдоль всей боевой линии, от Корунда за рекой до Кориниусу на востоке, к которому присоединился Хеминг, Ведьмы взбодрились духом, ибо если раньше неравенство в силах давало преимущество Демонам, то теперь судьба переменилась, их стало больше, и вот уже на фланг Лорда Голдри Блазко обрушился страшный удар, и не все его солдаты смогли достойно встретить его, и боевая линия Демонов попятилась. Ярд за ярдом они отходили назад под натиском Ведьм, храбро держа строй, хотя иностранные союзники не выдержали и побежали. Тем временем Демоны слева, Джусс и Брандох Даха, упрямо стояли на месте, хотя на них обрушились лучшие войска Ведьмландии. И здесь произошло самое кровавое сражение этого дня, и обе стороны сражались настолько ожесточенно и яростно, что нельзя было увидеть никого, кто отступил бы назад, пытаясь спастись; наоборот, все они предпочитали умереть на месте, но не отступить ни на шаг, и, даже будучи ранеными, продолжали разить врага перед собой. Так две армии и сражались в течении часа, но в конце концов Лорд Корунд удержал место перед водяными воротами.

Когда Лорд Джусс, тяжело дыша, остановился на мгновение, чтобы слегка перевести дух, к нему подскакал Роменард из Дальни, посланный Спитфайром, и сообщил вести с правого фланга: Голдри больше не в состоянии выдерживать неравенство в силах, центр еще держится, но следующая атака опрокинет его или правый фланг, который загонят в тыл и истребят: — Если ваше величество не сможет опрокинуть Корунда, все погибло.

В течении этого короткого затишья (если можно назвать это затишьем, ибо битва, как бурное море, накатывалась со всех сторон с шумом сталкивающихся мечей, криками раненых и топотом копыт), Джусс выбирал. Судьба всего мира и Демонландии висела на волоске из зависела от его выбора. У него не было советника. Не было и времени на долгие размышления. Все его замечательные качества — богатое воображение, решительность, способность к быстрым решениям — не могли помочь: быстрые лошади попали в яму, которую судьба и враги выкопали перед ними; и только болезненный опыт, терпеливо накопленный за годы сражений, мог подготовить надежную дорогу, по которой их летучие копыта могли вынести их в решающий час. Так и случается со всеми великими капитанами: так случилось и с Лордом Джуссом в тот час, когда беда набросилась на его армию. Две минуты он стоял и молчал; потом послал Бремери из Шо на запад к Лорду Брандох Даха и Роменарда на восток к Спитфайру, приказав им лететь со скоростью мысли. А сам Джусс выехал вперед, к своим солдатам, и крикнул им трубным голосом, что наступил решающий час и они должны быть готовы к самому тяжелому испытанию в своей жизни.

— Мой кузен сошел с ума? — спросил Лорд Брандох Даха, поняв то, что хочет от него Лорд Джусс. — Или он думает, что настолько приручил Корунда, что сумеет справиться с ним без меня и без половины своих сил и все-таки победить?

— Он отдает свою позицию, — ответил Бремери, — чтобы вырвать победу. Это отчаянный план, но иначе мы будем уничтожены. Наш правый фланг отступил, левый держится, но с трудом. Он приказывает вашей светлости прорвать центр, если вы сможете. Они очень рискованно наступают своим левым флангом, и окажутся в опасности, если мы будем действовать достаточно быстро. Но помните, что против нас сосредоточены их главные силы, и если нас разгромят прежде, чем вы обойдете их…

— Хватит слов, — сказал Лорд Брандох Даха. — Время несется галопом: поспешим ему вослед.

И вот в то время, как Голдри и Зигг шаг за шагом отступали перед превосходящими силами Кориниуса и Хеминга, и уже почти дошли до реки, а Корунд на левом фланге Демонов сдержал их удар, собрал свои силы и угрожал одним ударом уничтожить врага, Джусс, решившийся на отчаянную операцию, которая могла уничтожить их всех, остался на левом фланге, а Брандох Даха вместе с почти восемью сотнями всадников перешел в центр к Спитфайру, чтобы создать клин между Корсусом и Кориниусом.

Было уже далеко за полдень. Буря мечей, которая немного успокоилось из-за всеобщей усталости, вновь взревела во весь голос от одного крыла до другого, когда Брандох Даха со своими всадниками бросился на Корсуса и войска союзников Ведьм, а вся остальная боевая линия Демонов резко подалась назад. На мгновение судьба битвы повисла в воздухе; но потом люди из Гилты и Неврии дрогнули и побежали, кавалерия Брандох Даха хлынула в щель, разделилась, развернулась налево и направо, и напала с фланга и тыла на Корсуса и Кориниуса.

В этой атаке пали Акстакус Лорд Пермио, короли Эллиена и Гилты, Гориус сын Корунда, граф Эскобрин из Чеуша и еще много других благородных и знаменитых людей. И многие Демоны были тяжело ранены или убиты, но никто из самых великих Лордов, за исключением Камерера из Стропардона, чью голову Кориниус снес с плеч ударом своего боевого топора, и Тренамара, которого Корунд ударил копьем в живот с такой силой, что он свалился с коня и тут же умер. Все левое крыло и центр войска Ведьм пришли в замешательство, большинство союзников охватила паника и они с радостью сдались и попросили пощады.

Король, видя размер несчастья, немедленно послал всадника к Корунду, который немедленно отправил гонцов к Кориниусу и Корсусу, приказав им как можно быстрее отвести своих людей обратно в Карсё, пока еще есть время. А тем временем сам Корунд, который, как солнце, становился тем величественнее, чем ниже было его положение, расположил свою усталую армию на пути наступающего войска Лорда Джусса, солдаты которого сражались так, как будто набрались новых сил; тем самым он открыл остальным войскам Короля дорогу через мостовые ворота в Карсё. Кориниус, поняв замысел Корунда, пришел ему на помощь с небольшим отрядом, и так же поступили Хеминг, Декалайус и другие капитаны Ведьм. Но сам Корсус, решив, что день потерян, а он сам старый человек, который и так сражался достаточно долго, отправился прямо в Карсё, так бысто, как только мог. И, действительно, кровь текла из его многочисленных ран.

Благодаря стойкости Корунда и его людей большая часть того, что осталось от армии, сумела достичь Карсё. И хотя Ведьмы постоянно отступали под натиском Демонов, невообразимая храбрость Лорда Корунда и его благородное сердце ободрили людей, и они отходили к мостовым воротам очень медленно, фут за футом, не переставая сражаться и давая возможность спастись тем, кто был позади них.

— Это величайший воинский подвиг из всех, которые я видел за всю свою жизнь, — сказал Джусс, — и я настолько восхищен и удивлен Корундом, что почти готов заключить с ним мир. Но я поклялся, что никогда больше не заключу мир с Ведьмландией.

В этой битве Лорд Гро сражался на стороне Демонов. Как раз в это мгновение он подскакал к Дидарусу и ударил того мечом в шею. Дидарус упал на землю и умер.

Корунд, увидев это, поднял свой топор, но, мгновенно изменил намерение и сказал: — О собрание всех зол, тебе нужно было убить моего придворного именно рядом с мной? Но моя дружба не сидит на флюгере. Живи и оставайся предателем.

Но Гро, тронутый до глубины души словами Корунда, посмотрел на него широко раскрытыми глазами, как очнувшийся от сна человек, и ответил: — Неужели я ошибся? Это легко исправить. — И с этими словами он повернулся и убил одного из Демонов. Но Спитфайр, увидев это, пришел в великий гнев, закричал, назвал Гро самым грязным предателем, и ударил его мечом. Маленький круглый щит Гро разлетелся на куски и меч пронзил мозг.

Вот так, от скорого отмщения, Лорда Гро постиг самый жалкий конец. Ибо он, будучи философом и мирным человеком, не обращал особого внимания на дела земные, но всю свою жизнь глядел только на небо и следовал тому, что говорили ему звезды. Однако в кровавой битве перед Карсё он погиб клятвопреступником и многократным предателем, и, как посчитали все, получил воздаяние за свое коварство.

В это мгновение прискакал туда со своими людьми Лорд Джусс, с меча которого капала кровь, и напал он на Ведьм, и еще яростнее и шумнее стало сражение, и напали друг на друга великие лорды, и множество благородных Ведьмландцев пали в этой схватке и почти захватили Демоны мостовые ворота. Но Лорд Корунд собрал своих людей и, несмотря на неравенство в силах, ход сражения вновь изменился. Но сам Корунд искал в этой кровавой неразберихе только Джусса, который, увидев его, не стал отступать, но яростно обрушился на него, и стали они обмениваться могучими ударами, пока Корунд не разрубил щит Джусса и не сбил его с коня. Но Джусс, мгновенно вскочив на ноги, ударил Корунда мечом с такой силой, что меч, разбив кольца кольчуги, вошел тому в грудь. И Корунд со страшным шумом упал на землю, ударившись о нее головой, и остался лежать без движения.

Битва бушевала прямо у мостовых ворот, и великие раны получали воины обеих армий. И увидели сыновья Корунда, что их отец потерял много крови и слабеет с каждым мгновением, и все остальные Ведьмы тоже увидели это, и поняли, что их мало, а врагов много, и начали отступать. И сыновья Корунда подъехали к нему, окружили его отрядом, заставили повернуть назад и войти вместе с ними в ворота Карсё, в которые он вошел как человек не понимающий того, что делает. И, действительно, было великим чудом видеть, что этот великий Лорд, смертельно раненый, может сидеть на лошади.

В большом дворе его сняли с коня, и Леди Презмира, видя его пропитанную кровью броню и страшную рану, не упала в обморок, как могли бы сделать другие, но положила его руку себе на плечо и, при помощи приемных сыновей, поддержала это огромное тело, которое больше не могло поддерживать само себя, хотя до этого часа могло сражаться хоть против всего мира. Она приказала привести лекарей и принести носилки, и они перенесли Корунда в пиршественный зал. Но вскоре эти ученые люди признали, что его рана смертельна и все их искусство не способно ему помочь. Тогда, считая ниже своего достоинства умирать в кровати, а не на поле боя, Лорд Корунд приказал посадить себя в кресло и не снимать с него запятнанных кровью доспехов. И стал ждать смерти.

Когда все это было сделано, Хеминг отправился с донесением к Королю в комнату на самом верху башни, возвышавшейся над водяными воротами, из которой Король Горис наблюдал конец сражения. Демоны овладели мостовым замком. Битва закончилась. Король сидел на стуле, глядя на поле боя. Он наклонился вперед, опираясь подбородком на руку. Его телохранители, девять или десять сильных воинов, собрались вместе в нескольких ярдах от него, боясь подходить ближе. Хеминг робко приблизился. Король медленно повернул голову и посмотрел на него. Низкое солнце, кроваво-красный шар, повисший над Тенемосом, светил прямо в лицо Короля. И когда Хеминг увидел лицо Короля, на него напал такой страх, что он не сумел сказать ни слова, только глубоко поклонился и вышел, трепеща как тот, кто увидел зрелище по ту сторону занавеса.