Онлайн чтение книги Дерзай! Run Freely
1 - 38

Наряд первобытного пещерного человека, по всей видимости, не являлся жемчужиной коллекции. Гу Фэй сделал ещё несколько снимков и отправил Цзян Чэна переодеваться.

Гу Фэй собрал все разбросанные по комнате пуговицы и положил их обратно на стол. Размышляя о случившемся, он вновь потёр руку.

Удар оказался довольно сильным, как минимум будет синяк.

Гу Фэй вздохнул. Так много времени прошло с тех пор, как его били до состояния, когда оставались отметины на теле. Но Цзян Чэн за полсеместра успел его укусить и поохотиться на Гу Фэя с рогаткой.

Тем не менее… он размялся и сейчас находится в приподнятом настроении.

Ли Янь и Дин Чжусинь были единственными людьми в окружении Гу Фэя, которые знали подробности его семейной ситуации. Он не любил говорить о своём прошлом, потому что это заставляло его чувствовать себя неловко. Гу Фэй не привык получать слова утешения или сочувствия от других людей. Но теперь, когда он рассказал об этом Цзян Чэну, то внезапно почувствовал огромное облегчение.

Возможно, потому что я первым узнал секрет Цзян Чэна и рассказал взамен о своём… Или просто хотел с кем-нибудь об этом поговорить.

Цзян Чэн не проявил явного сочувствия, его попытка утешить была никудышной, однако после случившегося Гу Фэй чувствовал себя абсолютно спокойно. Он не насмехался над Цзян Чэном. Сначала Гу Фэю действительно было грустно, но потом одноклассник начал выливать на него так называемые слова утешения, и он уже был не в силах удержаться от смеха.

– Что это такое? – Цзян Чэн закончил переодеваться и вышел.

– Чуйка мне подсказывает, что этот вопрос ты будешь задавать по поводу каждого нового наряда, – с улыбкой произнёс Гу Фэй.

– У Дин Чжусинь есть собственный бренд? И, по всей видимости, он называется «ЧтоЭтоБлядьТакое»? – Цзян Чэн развёл руки в стороны, чтобы продемонстрировать одеяние. – Какое настроение мы здесь пытаемся передать?

Этот наряд был сшит из всё той же мешковины. Низ представлял собой брюки свободного покроя, сплошь состоявшие из вертикальных полос различной длины, и при каждом шаге из множества разрезов виднелись ноги Цзян Чэна. Верх состоял из обычной рубашки, но рукава были отрезаны, а то, что от них осталось, облегало руки наподобие удлинённых перчаток.

– Смотрится вполне неплохо, – Гу Фэй поднял камеру и посмотрел в объектив. – Этот наряд источает ауру упрямства.

– Что ж, – Цзян Чэн развернулся и направился к съёмочной площадке. – Скажи мне, как должно выглядеть это твоё упрямство?

Когда одноклассник повернулся, Гу Фэй отчётливо смог разглядеть его крепкие мышцы спины, виднеющиеся из вертикальных разрезов на рубашке при каждом движении Цзян Чэна… Гу Фэй прочистил горло.

Чуть не свернул себе шею, разглядывая чью-то спину, сразу же после того, как раскрыл трагические подробности своего прошлого. Воистину настала весна – наступил жаркий период юности!

Гу Фэй отвернулся, делая вид, что возится с камерой, и подтянул штаны. В тот день на нём были широкие спортивные брюки, так что разобрать что-либо было сложно. Ему не хотелось постоянно ходить в уборную, чтобы «помедитировать».

Разглядывая мышцы Цзян Чэна, Гу Фэй почему-то вспомнил о мясной вырезке. Стоило ему подумать об этом подобным образом, как внезапно вся магия развеялась.

Гу Фэй поднял камеру.

– Подними руки, – сказал он стоявшему с опущенными по швам руками Цзян Чэну. – Подними обе… Не так, не словно ты сдаёшься, а будто загораживаешься ими от солнца.

– Никогда так не делал, – Цзян Чэн поднял правую руку и поднёс её ко лбу. – Просто сказал бы: будто утираешь пот со лба.

– Ага, немного опусти левую руку, чтобы она была ниже правой, мне нужны только твои глаза, – сказал Гу Фэй. – Хорошо, не двигайся. Я поищу подходящий ракурс.

Цзян Чэн стоял неподвижно.

– Ты хочешь, чтобы получился упрямый взгляд?

– Тот самый, которым ты смотрел на меня, пока обстреливал из рогатки, – произнёс Гу Фэй, корректируя расстояние.

Выражение глаз Цзян Чэна всегда демонстрировало презрение. Гу Фэй поймал нужный ракурс: взгляд Цзян Чэна был выразителен и упрям.

Не совсем то, чего я добивался, но выглядит без сомнения соблазнительно.

Гу Фэй вновь откашлялся, затем слегка согнулся и нажал на спуск.

– Очень хорошо.

– Уже закончил? – Цзян Чэн посмотрел на него.

– Опустись чуть вниз. Сделаю снимок в полный рост, из лица будут видны только губы, – сказал Гу Фэй.

– Ага, – Цзян Чэн продолжал держать руки поднятыми.

Гу Фэй сделал несколько шагов и нажал на спуск.

– Теперь обернись и посмотри в сторону, не двигайся.

Цзян Чэн сделал, как было велено.

После пары снимков он снова ушёл переодеваться, а Гу Фэй поправил штаны.

Мясная вырезка, мясная вырезка, мясная вырезка…

***

Количество нарядов было примерно таким же, как и накануне, но, поскольку Цзян Чэн уже достаточно поднаторел в этом деле, они смогли закончить раньше, даже учитывая время, потраченное на разборки и обмен секретами.

Гу Фэй завёл маленькую булочку и отвёз их в ближайшую забегаловку, где они отведали по миске на удивление вкусной лапши.

Когда они возвращались после ужина, Гу Фэй ещё раз напомнил:

– Не забудь написать мою объяснительную.

– Погоди-ка, – Цзян Чэн уставился в затылок Гу Фэя. – Когда это я согласился на подобное?

– Она не должна быть длинной, иначе всё это придётся долго читать, – продолжил Гу Фэй. – Полагаю, тебе раньше не приходилось декламировать объяснительные перед всей школой, не так ли?

– Нет... – Цзян Чэн вздохнул. – А ещё мне никогда раньше не доводилось драить толчки в течение недели.

– Просто пройдись небрежно веником, в туалете всё равно регулярно моют полы, – сказал Гу Фэй. – Ты же знаешь, как подметать пол?

– Моя семья… Семья моих приёмных родителей живёт ненамного лучше, чем люди со средним доходом. Нас было четверо, включая меня. Ты действительно думаешь, что мы могли позволить себе горничную?

– Ты ещё поддерживаешь с ними контакт? – спросил Гу Фэй.

– Нет, – Цзян Чэн нахмурил брови. – Мы не общались с тех пор, как они прислали мои вещи. Что тут ещё можно сказать? Стоит ли говорить, какой ужасной стала для меня жизнь в этом дерьмовом месте?

– Настолько тяжело? –  усмехнулся Гу Фэй.

– Честно говоря… всё не так уж и плохо. Поначалу мне казалось, что я не смогу тут выдержать и секунды, в любой момент я готов был накинуться с кулаками на Ли Бао Го. Но какой от этого был бы прок? На самом деле я уже немного приспособился. Всё равно никому нет до меня дела, это почти как жить одному, – Цзян Чэн выглянул в окно машины. – Мне очень повезло, что я встретил тебя.

Гу Фэй склонил голову набок.

– Э-э... Узнал всех вас: тебя, Гу Мяо, Цзюжи... – поспешно добавил Цзян Чэн. – Лао Сюй тоже довольно славный. И Лао Лу...

Гу Фэй начал смеяться, а затем спустя некоторое время произнёс:

– Никогда не думал, что однажды встречу кого-то вроде тебя. Ты отличаешься от моих друзей и одноклассников.

– Правда? – Цзян Чэн на пару мгновений задумался. – Потому что я красивее тебя?

– Я родился и вырос здесь, – Гу Фэй поднял руку и обвёл пространство вокруг себя. – До старшего класса я никогда не покидал это место. О путешествиях вообще молчу. Все мои родственники живут тут, так что мне даже не нужно никуда ехать, чтобы их навестить.

– До окончания средней школы ты ни разу не выезжал за пределы города? – Цзян Чэн немного растерялся.

Честно говоря, он не особо удивился бы, если бы узнал, что, к примеру, Ван Сюй или Чжоу Цзин никогда раньше не выезжали отсюда, но по темпераменту Гу Фэй совсем не походил на человека, который с самого детства рос в этом захудалом городишке.

– Ну, я несколько раз прогуливал занятия, чтобы попутешествовать, – ответил Гу Фэй. – Но уезжал не особо далеко, потому что у меня было недостаточно денег, да и я не мог отсутствовать слишком долго. В основном я это делал ради фотографий… О, однажды я зашёл в «Старбакс», но не знал, как сделать заказ.

Цзян Чэн прыснул от смеха. Когда он наконец успокоился, то хлопнул себя по ноге.

– Эй, вообще-то я тоже никогда не был в «Старбаксе». Ты же сейчас уже умеешь делать там заказы?

– Да, – Гу Фэй засмеялся и посмотрел на Цзян Чэна. – Если нам как-нибудь выпадет шанс наведаться туда, я тебе продемонстрирую.

– Ладно, – Цзян Чэн церемонно поклонился.

Они вновь разразились смехом.

Через некоторое время Цзян Чэн, наконец, пришёл в себя и спросил:

– Ты когда-нибудь думал о том, чтобы покинуть это место?

– Конечно думал, – ответил Гу Фэй. – С чего бы мне не думать об этом?

– О, – отозвался Цзян Чэн.

Едва различимая тоска в голосе Гу Фэя заставила Цзян Чэна почувствовать себя немного неуютно.

– Поживём и увидим, – сказал Гу Фэй. – Возможно, когда Гу Мяо подрастёт. Сейчас она очень упряма и не терпит перемен. Зачастую я даже не могу понять, о чём она думает. Ты даёшь ей новую одежду, новую шапку, и она счастлива. Но если ты поменяешь её пододеяльник на новый, она разозлится и разорвёт его в клочья. К её скейтборду вообще нельзя прикасаться, она едва ли не в обнимку с ним спит. Если что-то случится с колёсами, то их можно только заменить, потому что, если купишь ей новую доску, она будет колошматить её о землю, пока та не разлетится в щепки... Я понятия не имею, что она может или не может принять. Сам подумай: она давно знает Ли Яня и парней, но до сих пор не признаёт их по-настоящему. Хотя ты ей понравился всего после одной встречи...

– Так вот почему, когда я позвонил тебе и сказал, что рядом со мной твоя сестра, ты мне не поверил? – спросил Цзян Чэн.

– Ага, она бы не осталась с незнакомцем, – ответил Гу Фэй с улыбкой. – На самом деле, у неё есть фиксированный маршрут для катания на скейтборде, и она строго ему следует. Даже если она поедет на вокзал, то не заблудится. Гу Мяо знает, как вернуться оттуда… Поэтому твои слова звучали как абсолютная ложь.

– Я тогда подумал, что у тебя не всё в порядке с головой, – Цзян Чэн улыбнулся в ответ, но подумал, что он понимает чувство беспомощности Гу Фэя. – Её можно каким-то образом вылечить?

– Будет трудно увидеть какие-либо существенные изменения, – ответил Гу Фэй. – Нужно действовать осторожно. Может пройти несколько лет, прежде чем наступит незначительное улучшение. Посмотри, как хорошо Гу Мяо катается на скейтборде, но она не понимает сложение и вычитание двузначных цифр, а иногда даже ошибается с числами до десяти.

– Эй, – Цзян Чэн вытащил сигарету и закурил. – Мне действительно нравится Гу Мяо, и я совсем не думаю, что она странная. Она очень красива.

– Красивее меня? – спросил Гу Фэй.

– Постыдился бы сравнивать себя с собственной младшей сестрой, – Цзян Чэн был поражён. – Неужели такие люди существуют?

– Почему это я не могу сравнивать? Всегда считал себя довольно красивым, – ответил Гу Фэй со всей серьёзностью.

– Да-да, ты ведь Неприлично_красивый, – Цзян Чэн оттопырил большой палец и помахал им перед лицом Гу Фэя. – Наикрасивейший.

– Благодарю, – сказал Гу Фэй.

– Не стоит, ты ведь... – Цзян Чэн проглотил следующие слова.

***

Когда юноша вернулся домой, квартира Ли Бао Го всё ещё пустовала, но Цзян Чэн подумал, что так даже лучше. Ему не хотелось оставаться с ним наедине, хоть Цзян Чэн и не ощущал неловкости, но находиться рядом со своим биологическим отцом было неуютно.

Цзян Чэн вспомнил женщину, которую видел сегодня утром, свою мать. Он даже не успел спросить, как её зовут, не то чтобы она дала ему такую возможность. Цзян Чэн задавался вопросом, придёт ли она в школу снова, чтобы ему досадить. Сама мысль об этом пугала. Цзян Чэн даже подумал о том, что перелезет через стену, чтобы избежать необходимости идти через главные ворота.

Как только Цзян Чэн зашёл в свою комнату и закрыл за собой дверь, то сел за письменный стол и приступил к выполнению домашнего задания.

В «Сычжун» на дом задавали относительно мало, и выполнение заданий не заняло у Цзян Чэна много времени. Ему порой казалось, что учителя распределяют их несколько нелогично, и многие ключевые моменты, обсуждавшиеся в классе, в заданных упражнениях так и не появлялись.

После того как юноша закончил с заданиями, он отправил сообщение Пань Чжи, попросив его прислать изображения материалов, по которым тот учился в этом семестре. Цзян Чэн планировал приобрести их все.

> Я отправлю их тебе напрямую. Дедуля, на этот раз ты хочешь получить самый высокий бал в «Сычжун»?

> У меня с этим и так проблем нет.

> Как и ожидалось от моего дедули! Мне нравится твоя уверенность!

Цзян Чэн на самом деле не особо беспокоился о баллах и рейтингах. Его больше заботило, способен ли он выполнять задания и как много он действительно понимает, только после этого он смотрел на оценку. И, естественно, чем она была выше, тем лучше. В конце концов, за ним уже закрепилось звание сюэба, и некоторые люди даже использовали его, чтобы подразнить Цзян Чэна.

Высокий балл заставит их заткнуться.

Цзян Чэн отложил домашнюю работу и начал готовиться к проверке. Он открыл учебник и тихо произнёс, просматривая свои записи:

– Сюэба Цзян Чэн приступает к самоподготовке, и начинает он с английского языка. Если он начнёт с предметов, в которых лучше всего разбирается, то сможет легко достичь психологического состояния «всё под контролем». Так что теперь давайте помолчим и посмотрим, что творится у него в голове.

Цзян Чэн читал учебники до часа ночи, прежде чем лечь спать.

Утром он проснулся в отличном настроении. Возможно, дело было в том, что он уже давно не мог вот так спокойно сесть и позаниматься. Цзян Чэн подумал, что он наконец-то вернулся в свой прежний ритм жизни.

Добравшись до перекрёстка, он взглянул в сторону дома Гу Фэя, но его самого не увидел.

Судя по времени, в которое Гу Фэй обычно приходит в школу, он, вероятно, ещё даже не встал с постели.

Цзян Чэн испытал облегчение, когда убедился, что его биологическая мать не караулит у школьных ворот, но подумал, что должен найти время, чтобы расспросить о ней Ли Бао Го.

Я должен решить эту проблему, жизнь в постоянном страхе – верный путь к преждевременному облысению. Каким бы красивым я ни был, но не могу себе этого позволить.

***

Гу Фэй пропустил первый урок. Когда он зашёл в класс через заднюю дверь, урок математики длился уже десять минут.

Цзян Чэн слушал лекцию и писал объяснительную. Когда Гу Фэй сел рядом, он посмотрел на него и внезапно ощутил необъяснимое чувство... близости между ними.

Возможно, это случилось потому, что мы общаемся друг с другом больше, чем со всеми остальными. Или, возможно, потому что знаем сокровенные тайны друг друга. А может быть и из-за того, что накануне мы оба испытали чувство «встреча с тобой была случайностью, но невероятно удачной»...

– Сегодняшняя игра может оказаться немного сложной, – прошептал Гу Фэй. – Я только что видел снаружи подкрепление седьмого класса.

– Они действительно позвали кого-то со стороны? – Цзян Чэн был ошеломлён. – У них хоть капля совести осталась?

– Думаю, что их двое. Я сталкивался с ними раньше, они играют грязно, так что будь осторожен сегодня днём, – сказал Гу Фэй. – Давай позовём Цзюжи с ребятами и устроим ближе к обеду ещё одну тренировку.

– Хм, неужели судье всё равно? – спросил Цзян Чэн.

– Не совсем. Главное, чтобы игра была захватывающей, – ответил Гу Фэй.

– Тогда мы должны...

Стоявшая за трибуной преподавательница прервала Цзян Чэна прежде, чем он успел договорить.

– Цзян Чэн, ты там ведёшь весьма оживлённую беседу. Почему бы тебе не выйти сюда и не решить этот пример? – преподаватель с раздражением посмотрела на него.

Учительница математики часто вызывала учеников решать задачи, поэтому на этом уроке все вели себя относительно сдержанно: никто не хотел с глупым видом несколько минут стоять у доски с куском мела в руке, а затем ещё и получить нагоняй.

Цзян Чэн поднялся и медленно направился к доске, попутно читая написанные на ней задания.

Гу Фэй окинул взглядом их парту: на столе лежал лист с незаконченной объяснительной, учебник был закрыт.

Пришло время продемонстрировать свои способности истинного сюэба?

Цзян Чэн подошёл к доске, взял брусок мела и разломил его пополам, затем продолжил читать вопрос.

– Что случилось, хочешь сначала посетить урок родного языка? Не можешь понять вопрос? – спросила учительница, скрестив руки на груди.

– Урок китайского языка был перед вашим, – парировал Цзян Чэн.

В классе послышались сдавленные смешки.

Когда учительница уже готова была вспылить, Цзян Чэн начал писать ответ на доске.

Гу Фэй, который являлся сюэчжа, не мог понять сути вопроса и как на него отвечать. Он просто наблюдал, как Цзян Чэн решал задачу, одновременно используя боковую доску в качестве черновика. Ему не потребовалось много времени для её решения. Он даже вытер свои заметки с боковой доски, прежде чем вернуться на своё место.

Иероглифы Цзян Чэна, которые он накарябал мелом, были даже уродливее тех, что он писал ручкой в тетрадях. По выражению лица преподавательницы Гу Фэй понял, что Цзян Чэн ответил идеально.

– Тебе следует поработать над своим почерком, – только и сказала учительница.

– Я уже поработал над ним, результат перед вами, – ответил Цзян Чэн.

Весь класс взорвался хохотом. Учительница растерялась, затем пришла в себя и постучала по трибуне.

– Тихо! Вам не терпится выйти к доске и ответить на вопросы?

– Я думал, что ты не сможешь ответить, потому что писал объяснительную, – Гу Фэй опустил голову, достал свой телефон и начал играть в свою идиотскую игру.

– Даже если бы я всё время играл в эту игру для умственно отсталых, то всё равно смог бы ответить, – сказал Цзян Чэн.

– Твоё бесстыдство ничуть не уступает моему, – Гу Фэй усмехнулся.

***

План состоял в том, чтобы отправиться на площадку сразу после занятий и размяться перед дневным матчем, но у самой двери им преградил путь завуч: сначала парням предстояло вымыть туалеты.

Каждый получил наказание в соответствии с серьёзностью их действий. Те, чей проступок посчитали менее тяжёлым, должны были убираться в туалетах персонала школы. Цзян Чэна и Тупицу, как самых провинившихся, отправили мыть туалеты для учащихся, где невозможно было дышать.

Цзян Чэн обычно задерживал дыхание, когда ему приходилось пользоваться уборной – быстро отлил, быстро свалил – но в тот день он, наконец, ощутил всю полноту ароматов туалета.

Цзян Чэн взял швабру из кабинки, в которой хранился уборочный инвентарь, Дебил немедленно схватил оставшуюся. Остальным провинившимся пришлось довольствоваться тряпками.

Цзян Чэн не мог больше смотреть на его скорбное лицо, преисполненное праведного страдания и чистейшей боли.

Мыть пол было относительно легко, так как не возникало необходимости непосредственно прикасаться к чему-либо. Цзян Чэн и Придурок приступили к мытью полов с разных сторон туалета. Из-за склочного характера Идиота при других обстоятельствах между ними уже бы завязалась перепалка, но в данный момент даже необходимость дышать казалась непомерной нагрузкой.

Помимо них в туалете находились ещё ученики, которые поначалу впали в ступор, увидев, как они вдвоём моют пол и протирают стены. Вскоре они даже начали смеяться.

– Над чем это вы смеётесь? – в дверном проёме стоял директор. – Если вы думаете, что это смешно, тогда идите и займите их места! Или просто затейте драку прямо здесь, и я сразу найду для вас швабру!

Цзян Чэн мыл пол дома, но это происходило в неторопливом темпе с перерывами на игру в телефоне. Это был первый раз в его жизни, когда он прибирался с такой скоростью и самоотдачей.

Когда Цзян Чэн добрался до самой дальней кабинки, её дверка распахнулась. Как раз в тот момент, когда он собирался убрать швабру, вышедший из кабинки человек наступил на неё. Цзян Чэн выпрямился и посмотрел на него.

Не-а, вообще не знаю его.

– Ах, это король трёхочковых, какое совпадение! – парень посмотрел на Цзян Чэна и ухмыльнулся. – При помощи мытья полов тренируешь руки? Такого я не ожидал.

Цзян Чэн дёрнул швабру, но парень встал на неё, надёжно придавив к полу всем своим весом, поэтому вытащить её было нелегко.

– Копыта свои убери, – Цзян Чэн покосился на ноги неизвестного ему парня.

– Думаешь, что ты крутой, да? – продолжал парень, паскудно ухмыляясь.

Цзян Чэн не хотел продолжать разговор в такой обстановке, поэтому молча уставился на него, держа в руках швабру.

– Если ты хочешь проявить себя с помощью баскетбольных навыков здесь, в «Сычжун», – парень указал на лицо Цзян Чэна, – то твой черёд ещё не настал.

Цзян Чэн всегда считал, что сам иногда бывает самовлюблённым, хотя его это устраивало. Но сегодня, глядя на только что вышедшего из последней кабинки туалета парня, Цзян Чэн очень ясно осознал, что он такой не единственный.

– Обычно для самовыражения я использую слова, а не баскетбольный мяч, – произнёс Цзян Чэн, мирясь с тем фактом, что в него тыкают пальцем.

– Думаешь, что ты забавный, да? – парень был явно взбешён и ткнул Цзян Чэна пальцем в плечо. – Дебил!

Этот тычок переключил тумблер в голове Цзян Чэна. Он протянул руку и с силой рванул ручку швабры, резко выдёргивая её из-под ног парня. Того развернуло назад, он споткнулся и сделал несколько шагов, затем упёрся рукой в стену, чтобы избежать падения в напольный унитаз.

Как только парень пришёл в себя, то тут же набросился на Цзян Чэна с перекошенным от ярости лицом.

– Бля, да я!..

– Даже, блядь, не пытайся, – Цзян Чэн вытянул швабру рукояткой вперёд и прижал кончик к горлу парня, заставив того резко затормозить.

Весна ведь такое влажное время года, так почему все ведут себя так, словно у них в голове сухой порох?

Цзян Чэн мысленно вздохнул, одним быстрым движением грубо схватил парня за воротник и понизил голос, чтобы его не услышал директор, который стоял снаружи.

– Ты же из седьмого класса? Хочешь, чтобы твои баскетбольные навыки говорили за тебя, так? Буду ждать, когда ты поговоришь со мной сегодня после обеда.

Цзян Чэн ослабил хватку, но этот парень, похоже, не собирался униматься.

Цзян Чэн не стал мешкать и выкрикнул в сторону двери:

– Директор, я закончил с уборкой. Можно мне идти?

– Дай мне проверить! – директор зашёл внутрь.

Парень бросил на Цзян Чэна полный неприязни взгляд, одёрнул рубашку и ушёл.

Когда Цзян Чэн вышел из туалета, Ван Сюй и Гу Фэй уже ждали его.

Едва завидев Цзян Чэна, Ван Сюй сказал ему вместо приветствия:

– Ты только что столкнулся с Ху Цзянем?

– Ху Цзянь? – Цзян Чэн едва сдержался, чтобы не напомнить Ван Сюю, что правильно произносить Фуцзянь*, поэтому некоторое время постоял в недоумении, а затем сообразил, что «Ху Цзянь» – это имя того парня. – Ага. И что с того?

*Провинция на юго-восточном побережье Китая. В фуцзяньском акценте буквы Х и Ф трудно различить на слух.

– Когда он вышел, то выглядел взбешённым, – ответил Ван Сюй. – Сегодня днём нас ждёт грандиозное представление.

– Всё в порядке, – сказал Цзян Чэн. – Каким бы хорошим не вышло представление, победа в игре намного лучше.

– Отлично сказано! – Ван Сюй продемонстрировал ему поднятый большой палец. – Пошли. Мы можем тайком потренироваться в училище по соседству, я попросил своих друзей, чтобы нам оставили свободную площадку.

Группа учеников вышла за школьные ворота, болтая на ходу.

Цзян Чэн и Гу Фэй в молчаливой тишине шли бок о бок позади остальных, слушая, как Ван Сюй взволнованно рассказывает об их игровой стратегии.

Как тишина может быть молчаливой?

Цзян Чэн удивился своей собственной мысли.

– Защита один на один сегодня не сработает, – тем временем говорил Ван Сюй. – У них будет помощь извне, как минимум один человек. Или даже два...

– Это нормально, если не у каждого из нас будет цель, но мы всё равно должны держать друг друга в поле зрения, – сказал Гу Фэй. – Навыки седьмого класса несопоставимы со способностями пятого. Даже если у них есть подкрепление, они, скорее всего, не будут играть так же слаженно, как мы, ведь наша команда, в конце концов, тренировалась в одном и том же составе всё это время.

– Вот именно! Наша командная работа довольно хороша, – махнул рукой Ван Сюй. – Тогда какая у нас сегодня будет основная тактика?

– Приложите все возможные усилия, чтобы помочь нам с Чэн-гэ забросить мяч, – ответил Гу Фэй.

Как только он произнёс последнее слово, все дружно повернули головы и посмотрели на них. Даже Цзян Чэн был застигнут врасплох.

– Мне и... – Гу Фэй прочистил горло и указал на Цзян Чэна, – ему.

Продолжение следует...