Онлайн чтение книги Дерзай! Run Freely
1 - 37

Ого! Е-е! Спасибо! Спасибо. Участник Цзян Чэн повышает градус сложности! Он повышает градус сложности! Вау! Тренер Ча, как вы думаете, это была явная ошибка или недостаток мастерства? На мой взгляд, его технике есть куда расти...

В комнате царила мёртвая тишина, а в голове Гу Фэя звучал голос Цзян Чэна. Он говорил на разный манер и всевозможные лады, с шутовскими ужимками – полностью погружённый в роль.

Гу Фэй всегда хорошо справлялся с безвыходными ситуациями, но в этот момент чётко понимал, что оказался в тупике: перед его мысленным взором предстала дорога, ведущая к его избиению.

Никто не знал, что у Цзян Чэна есть рогатка. Единственный раз, когда он продемонстрировал её, был именно тот день на берегу озера.

На. Абсолютно. Пустынном. Берегу. Озера.

У Гу Фэя не было ни единого шанса найти себе оправдание.

Цзян Чэн не произнёс ни слова. Он просто стоял напротив Гу Фэя и смотрел на него с непроницаемым выражением лица. Даже после того, как прошёл первоначальный шок, его лицо оставалось бесстрастным.

Гу Фэй и представить себе не мог, какое сейчас эмоциональное состояние у Цзян Чэна.

– В тот день... – но ему всё равно пришлось открыть рот, чтобы объясниться. – В тот день я...

Цзян Чэн по-прежнему ничего не говорил, выжидающе глядя на Гу Фэя.

– Я просто проходил мимо, – пробормотал Гу Фэй.

– Возле озера не было протоптано никаких тропинок, – сказал Цзян Чэн. – Я его полностью обошёл.

– У меня действительно было там кое-какое дело, – Гу Фэй наконец отыскал нужные слова. – И я увидел, как ты там дурачишься со своей рогаткой. В то время мы были не очень близки, поэтому я ушёл, не став с тобой здороваться.

Цзян Чэн взглянул на Гу Фэя и подбросил рогатку, которую держал в руке. Когда после пары кувырков в воздухе она упала обратно в его левую руку, Гу Фэй увидел, как правая рука Цзян Чэна потянулась, чтобы взять что-то со стоявшего рядом стола.

Плохо дело!

Гу Фэй знал, что на этом столе лежала целая куча аксессуаров, а также...

Пуговицы!

Цзян Чэн схватил пригоршню пуговиц.

Гу Фэй развернулся, собираясь укрыться за декорациями съёмочной площадки, ведь то были не обычные пуговицы. Дин Чжусинь любила использовать в своих проектах всевозможные натуральные материалы, так что эти пуговицы были сделаны из круглых деревянных бусин, идеально подходивших для стрельбы из рогатки.

– Так вот что ты имел в виду под «сторонним наблюдателем»? – спросил Цзян Чэн.

Гу Фэй услышал свистящий звук, за которым последовала вспышка боли в бедре – в него попала деревянная бусина. Он повернул голову и увидел, что Цзян Чэн стоит на том же месте, снова целясь в него из рогатки.

– Ты... – Гу Фэй даже не успел договорить, как Цзян Чэн выстрелил. – Ай!

Гу Фэй вскрикнул, так как пуговица угодила ему в живот.

По правде говоря, Цзян Чэн не прилагал особых стараний. Если бы он вложил столько же силы, как в тот день, когда проделывал ямку во льду озера, Гу Фэй, скорее всего, даже закричать бы сейчас не смог.

– Разве ты не говорил, что эта рогатка неисправна и стреляет неточно? – Гу Фэй перепрыгнул через кресло, используя его спинку в качестве укрытия.

– Всё зависит от стрелка, – Цзян Чэн взял ещё одну пуговицу и прицелился в Гу Фэя. – Я могу произвести точный выстрел, всего лишь используя свои пальцы и резинку.

– Не надо...

Гу Фэй не успел закончить фразу, когда Цзян Чэн снова выстрелил. Пуговица попала Гу Фэю в руку.

Вот теперь действительно больно!

– Бля! – Гу Фэй яростно потёр руку.

– Когда ты сказал «наблюдай со стороны»... – Цзян Чэн ещё раз оттянул резинку и посмотрел на Гу Фэя поверх рогатки. – Ты вот это имел в виду?!

– Это же просто образное выражение! – в Гу Фэя угодил третий по счёту снаряд, и он, наконец не выдержав, повысил голос: – Ты ведёшь себя неразумно!

– Неразумно?! – заорал Цзян Чэн, его руки заметно дрожали. – Неразумно? Хорошо тебе просто наблюдать со стороны, оставаясь безразличным зрителем! Неразумно?! Во всём этом нет ничего разумного! Меня усыновили – где здесь разумность? Было ли разумно отправлять меня в это дерьмовое место сразу после того, как я узнал, что не являюсь их настоящим сыном? Какая, блядь, в этом может быть разумность?!

– Чэн-гэ, – Гу Фэй встал из-за кресла. – Я действительно не специ...

Он не договорил – четвёртая пуговица попала ему в грудь.

– Ай!

Гу Фэй подпрыгнул, а затем начал отступать, запнулся и упал прямо в стоявшее позади него кресло, да так и остался в нём лежать.

– Давай! Давай, участник соревнований Цзян Чэн, гениальный стрелок! – Гу Фэй заорал на Цзян Чэна. – Ну же! Вперёд, стреляй! Не останавливайся, пока не будешь удовлетворён! Если этих пуговиц не хватит, там есть ещё. Не только деревянные, но и, блядь, каменные и металлические. Почему бы тебе не воспользоваться металлическими?!

– Ты тогда всё видел, не так ли? – Цзян Чэн некоторое время пристально вглядывался в Гу Фэя, затем разжал руку, и рогатка с пуговицами упали на пол. – Ты всё видел...

– Видел, – ответил Гу Фэй.

– И как много ты успел увидеть? – спросил Цзян Чэн.

– С твоей стрельбы по льду и до тренера Ча, пока ты не начал плакать, – пробормотал Гу Фэй. – Я всё видел. Когда ты начал плакать, я ушёл.

– Ясно... – отозвался Цзян Чэн, привалившись спиной к стене.

Он всё видел... Увлекательнейшее представление с бонусом в виде безутешно рыдающего взрослого парня!

Цзян Чэн не понимал, что он сейчас чувствует. Слишком много эмоций его переполняло: от шока до смущения; от ощущения, что он выставил себя полным идиотом, до унижения из-за того, что его секрет был раскрыт; и, наконец, возмущение. Но затем все эти чувства исчезли – осталась только невыносимая боль.

Прислонившись спиной к стене, он медленно сполз по ней на пол и обхватил голову руками.

Та самая поза...

Так повелось с самого детства: Цзян Чэн принимал эту позу не только когда плакал, но и когда чувствовал себя некомфортно, подавленно или грустно. Это поза позволяла ему сжаться в комок и занимать как можно меньше места, чтобы его никто не заметил.

Мне всегда казалось, что эта поза даёт ощущение безопасности.

Это то же самое, что прятать голову в песок. Дело не в том, что Цзян Чэн думал, что его на самом деле не видно, просто ему самому хотелось никого и ничего не видеть.

Ничего не видеть, ничего не слышать… Так хорошо.

– Чэн-Гэ, – окликнул его неизвестно когда успевший подойти к нему Гу Фэй.

– Какой нахер «гэ»? – приглушённо произнёс Цзян Чэн, уткнувшись лицом в колени. – Ты, блядь, младше меня, что ли?

– На месяц, – ответил Гу Фэй.

– Вот ты ублюдок! – Цзян Чэн был настолько потрясён этим откровением, что даже приподнял голову, посмотрев на Гу Фэя. – Ты, блядь, даже знаешь, когда у меня день рождения?

– В тот раз, когда ты грохнулся в обморок перед нашим магазином, а я зачем-то притащил тебя к себе в комнату... – сказал Гу Фэй. – Я проверил твоё удостоверение личности. Если уж я притащил человека к себе домой, то по крайней мере должен был выяснить, кого приволок.

– В следующий раз просто оставь меня в покое, – Цзян Чэн снова уткнулся лицом в колени.

– Будешь? – спросил Гу Фэй.

Цзян Чэн немного приподнял голову и покосился на Гу Фэя, тот держал в руке пачку сигарет. Цзян Чэн закрыл глаза, затем через несколько секунд протянул руку и выхватил сигарету из пачки.

– Только помалкивай о том, что курил здесь, – Гу Фэй чиркнул зажигалкой и протянул её Цзян Чэну. – В этом месте запрещено курить, здесь куча легковоспламеняющихся материалов.

Цзян Чэн молча прикурил сигарету, а затем повернулся, чтобы посмотреть на камеру видеонаблюдения, находящуюся в углу.

– Всё в порядке. Обычно Синь-цзе за этим не следит, – ответил на невысказанный вопрос Гу Фэй.

– Посмеялся? – спросил Цзян Чэн хриплым голосом, как если бы его душила обида, после чего с некоторым раздражением прочистил горло и продолжил: – Когда подглядывал за мной.

– Про себя, – ответил Гу Фэй. – Сначала было довольно забавно. Но потом, если скажу, что было не до смеха, ты мне всё равно не поверишь.

– Ага, – тихо вздохнул Цзян Чэн. – Я частенько вот так дурачусь, когда один. И на свистке тоже так играл раньше: «А следующим для нас выступит известный на дуде игрец – Цзян Чэн! Поприветствуем его бурными аплодисментами!»

Гу Фэй засмеялся так сильно, что повсюду разлетелся сигаретный пепел. Он потянулся назад, схватил пустую банку из-под какого-то напитка и стряхнул в неё пепел.

– А ты так не делал? – спросил Цзян Чэн.

– Не-а, – покачал головой Гу Фэй. – Но определённо есть много людей, которые таким образом избавляются от скуки. Однажды кто-то опубликовал сообщение на форуме нашей школы, в котором говорилось, что он каждый раз перед сном разыгрывает целую пьесу у себя в голове. Тогда очень многие оставили комментарии, что делают то же самое.

– В самом деле? – Цзян Чэн усмехнулся.

– Знаешь, в каком-то смысле это даже хорошо, что ты теперь знаешь, что я тогда тебя видел, – Гу Фэй поднял большой палец вверх. – Наконец-то у меня появился шанс сказать тебе, участник соревнований Цзян Чэн, что ты самый потрясающий стрелок из рогатки, которого я когда-либо встречал.

– Спасибо, – Цзян Чэн поднял рогатку, которую ранее отбросил в сторону. – Хотя это, по всей видимости, просто реквизит, который не предназначен для использования.

– Но эта штуковина всё равно оказалась довольно точной, когда ты стрелял в меня, – парировал Гу Фэй.

– Вообще-то нет. Просто удалось по тебе попасть, вот и всё, – сказал Цзян Чэн. – На самом деле я целился в твою задницу, но пуговица угодила в ногу.

– О, – Гу Фэй повернулся и посмотрел на Цзян Чэна. – А почему туда?

– На заднице больше мяса, – ответил Цзян Чэн. – Меньше шансов получить травму.

– Я заметил, что ты всегда… очень сознательный. Не сдерживаешь свой гнев, но и не перебарщиваешь, – Гу Фэй стряхнул пепел с сигареты в банку.

– Мы, сюэба, всегда обдумываем свои действия, – сказал Цзян Чэн, держа сигарету во рту. – Например, мы никогда не швыряем людей в деревья.

– Бля! – Гу Фэй рассмеялся.

Цзян Чэн некоторое время смотрел на окурок в своей руке.

– Что ты делал у озера в тот день? – спросил он наконец Гу Фэя. – На улице было чертовски холодно, к тому же все тропинки снегом замело.

– В тот день была... – Гу Фэй замолчал, затем продолжил после долгой паузы: – Тогда была годовщина смерти моего отца, и я пришёл туда, чтобы сжечь ритуальные деньги.

– А, – Цзян Чэн застыл в изумлении.

– Он утонул там, – сказал Гу Фэй, слегка постукивая пальцем по банке.

– А, – Цзян Чэн всё ещё пребывал в шоке, и прошло некоторое время, прежде чем он продолжил: – Я думал, что озеро не такое глубокое.

– Там действительно не настолько глубоко. В тот день он был пьян. Если бы он тогда не выпил... – палец Гу Фэя на банке замер. – То, скорее всего, утонул бы я.

Цзян Чэн резко вскинул голову и во все глаза уставился на Гу Фэя.

Когда Ли Бао Го сказал, что Гу Фэй убил своего отца, Цзян Чэн в это не поверил ни на йоту. Когда Гу Фэй сказал, что его отец утонул, он только подумал, что это, выходит, был действительно несчастный случай. Но после произнесённых Гу Фэем слов Цзян Чэн был так потрясён, что не верил собственным ушам.

– Мой отец был настоящим ублюдком, – чрезвычайно спокойно произнёс Гу Фэй. – Я всегда надеялся, что он наконец-то умрёт и всё прекратится. Если бы моим отцом был Ли Бао Го, я бы о таком даже не задумался.

Цзян Чэн молчал, в его голове творилась полная неразбериха.

– Хотя он не был таким заядлым игроком, как Ли Бао Го, но гораздо лучше его владел кулаками, – Гу Фэй рассмеялся. – Моя мама считала его красивым, поэтому и вышла за него замуж. А затем начались побои. Он бил нас, когда был пьян. Он бил нас, когда не был пьян... Я всегда думал, что единственным способом самовыражения для моего папаши, по всей видимости, являлись кулаки.

– Ли Бао Го как-то сказал, что... – Цзян Чэн запнулся, вспомнив слова своего биологического отца. – Гу Мяо он тоже бил.

– Ну... – Гу Фэй прикусил губу, до этого он был очень спокоен, но выражение его лица сразу изменилось при упоминании имени сестры. – Гу Мяо с самого рождения всегда немного отличалась от других детей. Возможно, виной тому его постоянное пьянство... Конечно, он никогда бы так не подумал. Он просто считал её чудовищным недоразумением, неприятностью, проблемой, которая не могла бегло говорить и с трудом чему-то училась.

– Значит, он просто колотил её? – гнев Цзян Чэна рос по мере рассказа Гу Фэя.

– Да, – Гу Фэй отвернулся. – Как-то он схватил её и швырнул об стену. После этого Гу Мяо больше не разговаривала.

– Какого хера?! – воскликнул Цзян Чэн, испытывая непреодолимое желание раскопать могилу отца Гу Фэя и отпинать его труп.

Гу Фэй замолчал. Они сидели и молча смотрели на самодельную пепельницу.

– Возможно, – спустя некоторое время Гу Фэй, наконец, тихо произнёс, – швырянию людей в деревья я научился у него...

– Не говори ерунды! Ты не такой, как он! – тут же прервал его Цзян Чэн.

– Этот тон! – Гу Фэй рассмеялся. – Почему ты звучишь в точности как Лао Сюй?

– А как кто, по-твоему, я должен звучать? Как Лао Лу? У меня больше нет сил кричать, – Цзян Чэн прислонился спиной к стене и вздохнул. – Что за ебанутое место?

– Твои приёмные родителя тебя хорошо оберегали, – сказал Гу Фэй. – Даже несмотря на то, что ты похож на петарду, ты действительно… чистый.

– Возможно, – тихо согласился Цзян Чэн, после чего немного подумал и попытался мягко сформулировать вопрос: – Почему Ли Бао Го сказал, что ты… Ай, забудь.

– Что я убил своего отца? – закончил за него Гу Фэй.

– Ох, – Цзян Чэн внезапно ощутил, что задавать сейчас этот вопрос было неуместно. – Не волнуйся об этом, я не поверил ему, просто... Неважно. Притворись, что я ничего не спрашивал. Не обращай на меня внимания.

– Твой вопрос вовсе не прямолинеен, – Гу Фэй показал ему большой палец. – На самом деле ничего особенного, просто всякого рода сплетни. У нас здесь ходит много слухов. Как-нибудь расскажу тебе парочку, когда у меня будет время.

– Ага, – кивнул Цзян Чэн.

– Кто-то увидел нас, пока отец тащил меня к озеру, – продолжил Гу Фэй. – К тому времени, как подоспели люди, отец уже неподвижно плавал на поверхности воды, а я стоял на берегу. Должно быть, это выглядело в точности как место убийства. А преступник даже не плакал, вот же дикость.

– Это… Очевидно, что ты был напуган, – Цзян Чэн нахмурился, не смея даже думать о том, сколько лет было Гу Фэю на тот момент.

– Не знаю, может быть, – Гу Фэй закурил ещё одну сигарету. – Я имею в виду, что если скажу это вслух, то ты можешь испугаться.

– Тогда напугай меня, – сказал Цзян Чэн.

– Я не мог спасти его. Не умел плавать, вдобавок замёрз, – голос Гу Фэя стал тише. – А ещё я хотел, чтобы он умер. Стоял там и смотрел, как он потихоньку погружается в воду. Смотрел, как он тонул. Просто наблюдал...

Цзян Чэну внезапно стало трудно дышать. Он дважды попытался сделать глубокий вдох, но безуспешно: его лёгкие словно что-то сковало.

– Разве это не чудовищно? – произнёс Гу Фэй тихим и слегка дрожащим голосом. – Я был в ужасе. Боялся, что, даже если и спасу его, он всё равно захочет меня прикончить. Я испугался, что он убьёт Эр Мяо или маму… Поэтому я... Я не стал спасать отца. Просто стоял там и смотрел, как жизнь медленно покидает его... Каждый год в годовщину его смерти я чувствую, словно с меня сдирают кожу, слой за слоем. И мне кажется, будто так и будет продолжаться до конца моих дней...

Гу Фэй всё ещё держал сигарету в руке, которая дрожала так сильно, что казалось, даже подымающийся от её тлеющего кончика дым сопротивляется.

– Гу Фэй, – Цзян Чэн был потрясён и растерян.

Он не ожидал, что у Гу Фэя окажется такая история за плечами. Одноклассник больше не был хладнокровным и спокойным в глазах Цзян Чэна. Когда тот увидел Гу Фэя в таком состоянии, его собственные руки затряслись. Цзян Чэн не знал, что ему следует сейчас сделать.

– Гу Фэй... – снова позвал Цзян Чэн.

Гу Фэй повернулся к Цзян Чэну лицом, он больше не плакал.

Хвала небесам!

Цзян Чэн вздохнул с облегчением. Хоть он и предполагал, что Гу Фэй, скорее всего, не станет подобно ему, словно кисейная барышня, чувствовать зуд в носу от избытка эмоций, но всё же он слегка беспокоился за друга.

Теперь, когда Гу Фэй смотрел на него, Цзян Чэн внезапно ещё больше растерялся, не понимая, что делать дальше. Он поднял руки и долго колебался, затем, наконец, положил руки на плечи Гу Фэя и обнял его.

– Обнимашки от Чэн-гэ.

Гу Фэй не сопротивлялся, он только опустил голову и уткнулся лбом в плечо Цзян Чэна.

Конечно, реакция большинства людей не была бы похожа на мою...

От простого прикосновения Цзян Чэн почувствовал себя так, словно его пырнули ножом.

– Честно говоря... Забудь, даже не знаю, что и сказать.

У Цзян Чэна никогда не возникало желания утешить человека, которого бы он знал до определённой степени. Да и Пань Чжи, с которым у него были наилучшие отношения, не нуждался в его утешении: его сердце было столь велико, что он был способен заснуть даже после того, как навернёт дерьма. Поэтому Цзян Чэна хватило только на то, чтобы осторожно похлопать Гу Фэя по спине и пару раз аккуратно погладить по ней.

– Всё в порядке, всё кончилось… Это нормально, что ты боишься, но это уже в прошлом.

Гу Фэй опустил голову и не двигался.

– Тогда что получается?.. – Цзян Чэн одной рукой приобнял его за плечи, а второй легонько потрепал его по руке. – Тебя тоже можно считать человеком, видевшим некоторое дерьмо, да? Раньше моя мама... Моя приёмная мать всегда говорила, что в жизни человека ценен любой опыт, хороший или плохой...

Гу Фэй всё ещё держал голову опущенной.

Цзян Чэн ломал голову, пытаясь придумать подходящие слова. Он был обеспокоен тем, что полное отсутствие знаний о том, как утешать людей, не соответствует его званию сюэба. У него закончились слова, и он мог лишь продолжать поглаживать Гу Фэя по спине и рукам. Как раз в тот момент, когда Цзян Чэн собирался сказать ещё одну какую-то глупость, которую говорят детям, чтобы их успокоить – типа «не бойся, я с тобой, приглажу тебе волосы рукой» – Гу Фэй, наконец, пошевелился и отвернул лицо.

– Ты...

Цзян Чэн поспешно взглянул в лицо Гу Фэя и оторопел: уголки губ одноклассника кривились в сдерживаемой улыбке.

Цзян Чэн тотчас отдёрнул руку и заорал во всю глотку:

– Ты вообще, блядь, человек?! Ты сейчас что, ржёшь?!

– Ага, – Гу Фэй громко рассмеялся. – В первый раз вижу такую днищенскую попытку утешения, поэтому ничего не могу с собой поделать. Но в самом начале мне и впрямь было очень грустно.

– Да иди ты! – взревел Цзян Чэн, вскакивая с пола. – Хочешь верь, хочешь нет, но я сейчас тебя так побью, что точно будешь опечален!

– Не-не-не! – Гу Фэй тоже вскочил и быстро отбросил в сторону лежавшую на полу рогатку.

– Я только что действительно волновался за тебя! Знаешь, я так переживал, что чуть не погладил тебя по волосам! – Цзян Чэн злился и кричал на Гу Фэя. – Тебе, похоже, было весело играть со мной?! Мои тебе аплодисменты!

– Спасибо, – сказал Гу Фэй.

– Не за что, – машинально ответил Цзян Чэн, а когда пришёл в себя, то незамысловато ругнулся: – Да пошёл ты...

– Нет, правда, – Гу Фэй протянул руку и легонько похлопал Цзян Чэна по плечу.

Цзян Чэн ничего не ответил, лишь безотчётно покосился на плечо.

– Спасибо, – Гу Фэй подошёл ближе и обнял Цзян Чэна. – Правда.

Эти объятия отличались от тех, что были на баскетбольной площадке на днях. На этот раз Гу Фэй крепко обхватил Цзян Чэна руками, и условный рефлекс у него не сработал.

– Кроме того, – мягко сказал Гу Фэй, продолжая обнимать Цзян Чэна. – Когда я говорю «наблюдай со стороны», пожалуйста, используй свой гениальный мозг сюэба, чтобы подумать, а не забредай в какие-то дебри.

– Я определённо всё верно истолковал, – буркнул Цзян Чэн.

Он почувствовал исходящий от Гу Фэя слабый запах табака и внезапно подумал, что эти объятия очень комфортные. Цзян Чэн не мог определить, был ли это беззастенчивый вид комфорта, совершенно обыденный или какая-то другая его разновидность. Одним словом, у него не возникло желания оттолкнуть Гу Фэя.

– Когда ты узнал, что я видел тебя у озера, то подумал обо мне как о стороннем наблюдателе, следящем, как кто-то плачет, смеётся и рассыпается на части, – Гу Фэй расхохотался. – Хорошо, я немного «понаблюдал», но я не думал ни о чём таком и не смеялся над тобой.

– Вот как, – сказал Цзян Чэн. – Немного честности – и мир станет светлее.

Гу Фэй легонько хлопнул его по спине, а затем разжал объятия.

– Я уж решил, что сегодня паду от твоей руки.

– Маловероятно, – Цзян Чэн вздохнул. – Хотя теперь я немного волнуюсь: кажется, я слишком много знаю.

– Не беспокойся об этом, – Гу Фэй поднял камеру. – У меня есть фотографии, где ты в одном нижнем белье.

– Что? – Цзян Чэн уставился на него.

– У меня. Есть. Фотографии. Где ты. В одном. Нижнем. Белье, – Гу Фэй помахал камерой. – В отличном качестве и в высоком разрешении. И там видно твоё лицо.

– Ты бесстыжий засранец! – ткнул в Гу Фэя пальцем Цзян Чэн. – А твои одноклассники знают о твоих извращённых наклонностях?

– Мой сосед по парте знает, – ухмыльнулся Гу Фэй.

Цзян Чэн попытался сохранить невозмутимое выражение лица, но вскоре не выдержал и рассмеялся. Его не очень заботило, действительно ли у Гу Фэя есть его фотографии в нижнем белье.

В конце концов, это просто трусы. Я же там не абсолютно голый. По сравнению с тем, что меня на самом деле беспокоит…

– А ещё есть фотографии, на которых ты бежишь как цыплёнок, – продолжил Гу Фэй.

– Удали немедленно! – взревел Цзян Чэн.

В яблочко!

Цзян Чэна гораздо больше беспокоили фотографии «куриного забега», чем те, где он был в одних трусах.

Будет унизительно, если кто-нибудь это увидит.

– Ладно, – лаконично ответил Гу Фэй. – Только ты поможешь написать мне объяснительную к понедельнику.

Цзян Чэн несколько секунд пристально смотрел на него и, наконец, беспомощно произнёс:

– Ты даже не можешь написать объяснительную? Учитывая твоё поведение, ты, должно быть, с самого детства немало их написал, не так ли?

– Я действительно не могу. Раньше мне помогал Ли Янь, а ещё Чжоу Цзин и все остальные, до кого я мог добраться.

– Эх, – Цзян Чэн налил себе стакан воды и сделал несколько глотков. – Честно говоря, я восхищаюсь тобой. Жить так, как живёшь ты... Даже к объяснительной так безалаберно относишься. А вступительные экзамены ты как сдавать будешь?

– Ты мыслишь слишком наперёд, ещё больше года есть, – ответил Гу Фэй. – Я не думаю о вступительных экзаменах в университет, просто хочу получить аттестат о среднем образовании.

– Тогда почему бы тебе не пойти в профессионально-технический колледж? – Цзян Чэн взглянул на Гу Фэя. – Так ты хотя бы сможешь стать специалистом в какой-то конкретной области.

– Так я уже, – Гу Фэй помахал своей камерой и после недолгих раздумий улыбнулся. – Когда я учился в средней школе, то действительно думал о том, чтобы однажды поступить в университет. Но потом понял, что в этом нет смысла.

Цзян Чэн промолчал. Он чувствовал, что Гу Фэй на самом деле не считал это бессмысленным. Однако, учитывая сложившуюся в его семье ситуацию, Гу Фэй не смог бы позволить себе посещать учебное заведение далеко от дома, да и приличных университетов поблизости не наблюдалось.

– Вот ты, пожалуй, поступишь в престижный университет, – сказал Гу Фэй. – Только не повлияют ли на тебя негативно два года в такой отстойной школе, как «Сычжун»?

– Нет, – Цзян Чэн залпом осушил стакан воды. – В учебниках написана одна и та же информация, не имеет значения, кто по ним преподаёт.

Гу Фэй поднял большой палец вверх.

– Может быть, я даже делаю это назло... Я хочу доказать моей ма… моей приёмной матери, что я не из тех, кто будет гнить в этом дерьмовом месте, куда меня отправили, – Цзян Чэн нахмурился, потому что было не похоже, что она когда-нибудь об этом узнает. – Я уеду далеко отсюда.

– Ага, – Гу Фэй потянулся всем телом. – Никто не хочет оставаться в этом дерьмовом месте.

Продолжение следует...