Онлайн чтение книги Я стала подругой главного героя I Became The Male Lead’s Female Friend
Глава 9

С тех пор мой отец делал все, чтобы добиться благосклонности моей матери.

Каждый день он тайно посылал букет в комнату моей мамы, проверял дворян, которым нравилась моя мать, а позже просил помощи у герцогини Боузер.

— Папа, вы давно знаете герцогиню?

— Да, Потому что моя семья была близка с Айверин.

— Так вы были друзьями детства?

— Ну, у нас не было таких отношений.

К счастью, герцогиня действительно не интересовалась отцом, поэтому ничего не произошло.

Говорили, что она, идеально, подошла к моей матери, которой нужна была молодая благородная дама ее возраста, чтобы рассказать ей об империи, и они неожиданно хорошо поладили и подружились.

«После этого я признался первым. Я не приближался к ней с плохими намерением».

«Мне также очень помог Чарльз, так что все было в порядке. Тем не менее, твой отец был немного оскорблен.

— Твоя мать уже любила его, а она этого не знала.

После этого была еще череда интересных историй.

«Герцогиня говорила обо всем, что делал отец».

Мой отец понятия не имел, что его прошлое было смущающими историями, его лицо настолько покраснело, что не было бы ничего странного, если бы его лицо сразу же взорвалось, но я задавалась вопросом, закончится ли история, когда слуга принесет еда.

Тем не менее, дружеская история не может быть исключена из вкусного обеда.

Мама и герцогиня, уже впавшие в память, радостно болтали о других событиях, происходивших в то время.

Мой отец, современный человек, время от времени отвечал и продолжал рассказ.

Так что было вполне естественно, что мы остались в стороне от этой истории.

Сначала я также внимательно слушала интригующие любовные истории моих родителей, но вскоре после того, как история, которую знали только они трое, продолжилась, мой интерес постепенно уменьшился.

В результате я начала сосредотачиваться на вкусной еде передо мной и, естественно, привлекла внимание Рудрика.

Каким-то образом я была настолько отвлечена рассказами моих родителей, что не особо заботился о Рудрике, но я взглянула на него, задаваясь вопросом, что, если он чувствует себя обделенным.

Но затем я стала свидетелем странной сцены.

В отличие от меня, который поглощал еду, Рудрик смотрел на тарелку.

Я проследила за его взглядом, задаваясь вопросом, не пришлась ли еда по вкусу Рудрику, но стейк на тарелке Рудрика почти закончился.

Кроме гороха.

В этот момент мысль мелькнула и прошла, и я оглянулась на Рудрика.

У Рудрика, взгляд которого был прикован к гороху, было серьезное выражение лица, как будто проблема мира.

Насколько это серьезно, что он, чувствительный к другим, настолько рассеян, что не заметит, даже если я буду смотреть на него.

Вскоре Рудрик осторожно протянул руку и ударил вилкой по гороху. После долгого мучения над горошком он вскоре медленно взял его в рот.

Рудрик, который ел горох приоткрытым ртом, производил легкое впечатление и проглатывал горох, не разжевывая. Затем он мрачно посмотрел на тарелку.

На тарелке оставалось еще пять горошин.

Если бы у Ли Сун-Сина осталось двенадцать кораблей,

У Рудрика осталось пять горошин.

(Примечание: Ли Сун-Син: национальный герой Кореи/известный корейский адмирал)

Видя, как он серьезно и с трудом ест горох, мне стало неловко.

«Нельзя есть горох»

Было грустно и мило смотреть, как он ест горох, поэтому я попыталась сдержать смех, который вот-вот вырвется из моих уст.

Однако Рудрик казался чрезвычайно серьезным.

Было достаточно трудно проглотить одну горошину, но оставалось еще пять горошин.

Лицо Рудрика было наполнено агонией, пока он боролся с горохом на тарелке.

Я смотрела в сторону, как будто я не знаал дилемму Рудрика.

«Если тебе это не нравится, ты можете не есть это».

Здесь не было никого, кто сказал бы Рудрику не есть его, так как он был немного привередлив.

Мои родители были на стороне принятия определенного количества развлечений, пока это не сказывалось на их здоровье.

Но я не думала, что нежная герцогиня была из тех людей, которые будут строги к Рудрику.

Даже если бы герцогиня сурово его отругала, было очевидно, что моя мама остановила бы ее.

— Должна ли я быть тем, кто тебе скажет?

Я была немного конфликтной.

Это было потому, что я хотела, чтобы Рудрик узнал правду и облегчил свою проблемы, я хотела понаблюдать за ним немного дольше, потому что он выглядит мило.

Однако, если его оставить в покое, Рудрик может вернуться к употреблению пяти горошин вместо того, чтобы есть другие продукты, пока еда не закончится. Мы приготовили отличный пир, но жаль, если он не сможет насладиться им как следует.

В конце концов, я решила сказать правду, поэтому наклонился к Рудрику и тихо прошептала.

«Тебе не нужно есть, если ты не хочешь».

Не зная, что я буду говорить с ним, его плечи дернулись от моего внезапного голоса.

Потом вскоре он понял, что я сказала, и быстро моргнул, как будто смущенный.

— О, это, это…

Почему-то Рудрик, покрасневший от красных щек, казалось, понятия не имел, что делать.

Когда я увидела его таким, я склонила подбородок к родителям, потому что боялась, что герцогиня могла меня поймать.

— Они заняты разговором, понимаешь?

— Нет, ну я…

«Если ты отложишь это в сторону на тарелке рядом с собой, никто не узнает."

Я любезно научила его навыкам разборчивости в еде, которыми обычно пользуюсь, но лицо Рудрика покраснело еще больше.

Чего он так смущается, даже посмотреть на меня не может, вдруг отвлекает.

Наблюдая за ним, я вскоре пришла к выводу.

— Было секретом, что нельзя есть горох? '

Ты мужчина, и ты гордишься собой.

Я думала, ты нервничаешь, потому что у тебя могут быть неприятности, если тебя поймают на придирчивости, но тебе, должно быть, было стыдно, что ты не можешь есть горох.

Конечно, привередливости в еде не будет.

Однако, увидев, как он отчаянно пытается скрыть это даже передо мной, он, казалось, смутился своей придирчивости.

И, как будто моя догадка была верна, Рудрик, который до этого колебался, начал заикаться и оправдываться.

— Я, я… Не то чтобы мне это не нравится, это… немного…

Он даже не мог нормально говорить. Я смотрела на Рудрика с улыбкой на лице и решила не отставать от его отчаянного оправдания.

«Ах! Не то чтобы я не мог есть горох, но я не думаю, что он подходит для сегодняшней еды».

«Да, да! Я думаю, что горох не подходит к моей сегодняшней еде.

Он был таким милым, когда кивал головой, что я чуть не рассмеялась. Я попыталась сдержать смех и сказала «терпение».

«Рудрик потрясающий. Я ничего не могу есть…»

— А у Далии все по-другому?

«Да, я ненавижу болгарский перец».

При моем внезапном признании Рудрик широко раскрыл глаза. Он казался весьма удивленным, что не думал, что я открою ему свой секрет.

Это было наполовину правильно, наполовину неправильно, когда я сказала, что ненавижу болгарский перец.

Это правда, что я не очень любил болгарский перец, но это не значило, что я не мог есть его так плохо, как Рудрик.

Однако не говорите ли вы, что если другой человек первым проявляет слабости, границы становятся более расплывчатыми?

Как и ожидалось, Рудрик содрогнул глаза, как будто услышал какие-то большие секреты, а затем рассказал мне с серьезным лицом, как будто решил.

— Я тоже не могу есть горох.

Я ответила широкой улыбкой в другом смысле.

«Какое облегчение! Было что-то, чего Рудрик не мог есть, как я».

— Да, да… Прости, что я солгал тебе.

Все нормально. Я уже все знала.

Однако, если бы он знал мое сердце и то, о чем я думала прямо сейчас, Рудрик мог бы расплакаться, поэтому я сделала вид, что ничего не знаю, и простодушно сказала.

Я посмотрел на родителей и понизил голос.

— Не хочешь поменять тарелки?

Рудрик приоткрыл рот.

Лицо было как у невинного ребенка, который никогда не нарушал слов своих родителей, так что на мгновение я вступила в противоречие.

Но в возрасте Рудрика я думала, что лучше быть умеренным в мыслях, чем просто быть милым.

Хорошо, я воспользуюсь этой возможностью, чтобы научить вас небольшому отклонению. Я усмехнулась и попеременно указала на тарелку Рудрика и на свою тарелку.

«Рудрик не может есть горох, а я не могу есть болгарский перец. Я просто люблю горох. Что ты думаете?"

«Ну, но…»

Рудрик снова взглянул на герцогиню, словно встревоженный. Казалось, ему было не по себе, можно ли так поступать, или его будут ругать, если поймают.

Не то чтобы Рудрик не понимал.

Когда я была на Севере, у меня были бы проблемы, если бы я показала, что мне чего-то не хватает. Может быть, он колеблется, потому что боится, что это больше не повторится.

Однако это не северная часть страны, а герцог Айверин, и это место, где никто ничего не говорит, даже если это выглядит немного некрасиво.