Онлайн чтение книги Маленький гриб Little Mushroom
Экстры из книги (3)

1.

Ань Чжэ был в машине.

Утренний свет проникал в бронетранспортёр через люк в крыше.

Это четвёртый раз, когда он вместе с Лу Фэном отправился в Бездну.

Он проснулся, но не встал. Он не мог встать. Он завернулся в одеяло и не оставил его, пока Лу Фэн не поставил перед ним стакан молока.

– Тебе лучше? – спросил Лу Фэн.

Ань Чжэ кивнул.

– Ещё болит?

Ань Чжэ покачал головой. Покачав головой, он снова кивнул.

Лу Фэн слегка нахмурился и подошёл к Ань Чжэ. Он потянулся за тонким одеялом, и Ань Чжэ позволил ему снять его с себя.

Одеяло было изготовлено из тонкой ткани, гладкой и мягкой, но казавшейся грубоватой по сравнению с молочно-белой кожей.

Но сейчас эта кожа вся покрыта отметинами. Немного ниже левой стороны груди можно заметить место с повреждением красного цвета. Изначально в этом не было ничего плохого. Ань Чжэ встал утром и надел одежду, но ткань тёрлась о рану. Он почувствовал боль в этот момент и глубоко вздохнул.

Лу Фэн открыл ящик, достал лекарство и вылил его на ватный диск. Затем он применил его на поврежденной зоне. Таким образом, кожа на груди снова покраснела. Эта мягкая кожа была слишком нежной, как белый гриб, растущий в сезон дождей, сок которого вытекает, если его ущипнуть.

После применения лекарства рана остыла, и Ань Чжэ снова плотно завернулся в одеяло. Лу Фэн обнял его через одеяло, и юноша прислонился головой к правому плечу Лу Фэна, опираясь на этого человека.

Через какое-то время Ань Чжэ внезапно понял, что именно этот человек и был виновником появления его раны, и что ему не следует жить с ним мирно. Ань Чжэ попытался отодвинуться, но Лу Фэн уже удерживал его. Он безуспешно боролся. При этом ткань одеяла тёрлась о его рану.

– Не двигайся, – приказал Лу Фэн.

Ань Чжэ: «……»

Мало того, что тон этого человека не выражал ни малейшего чувства вины, он, казалось, ещё и критиковал Ань Чжэ за то, что тот двигался. Крайне ненавистно.

В тот момент, подняв глаза, он увидел шею и кадык Лу Фэна – и скрипнул зубами.

Лу Фэн просто обнял его крепче, и он вообще не мог пошевелиться. Ань Чжэ думал об этом и всё ещё был очень недоволен. Это не мгновенное несчастье, а постепенное и прогрессирующее в течение многих дней. Он всегда хотел дать сдачи Лу Фэну. Теперь же он получил заслуживающую упоминания рану.

Он угрюмо заявил:

– Ты слишком жестокий.

Лу Фэн задал вопрос:

– Это?

– Да.

– Нет, – Лу Фэн притянул его ближе. – Я обратил внимание.

Ань Чжэ: «?»

Если это было последствием того, что он обращал внимание, то что насчёт того, когда он не обращал внимания? Неужели он захочет разорвать человека на части и съесть его?

Ань Чжэ нахмурился.

– Невозможно.

– Хм?

– Я борюсь каждый раз, когда ты заходишь слишком далеко, –  Ань Чжэ добавил: – Я даже плачу.

Лу Фэн наблюдал за ним.

– Тогда ты игнорируешь меня. Ты также становишься более свирепым.

Новый день начался с критики маленького гриба. Лу Фэн посмотрел на меленький грибочек в своих руках. Голос того был мягким и нежным, когда он бормотал жалобу. Ань Чжэ закончил, но Лу Фэн всё ещё хотел слышать, как он говорит. Поэтому он спросил:

– Есть ли что-нибудь ещё?

Ань Чжэ посмотрел на него, имея в виду: «Разве этого недостаточно?»

– Я думал, что это способ заботиться о тебе, – сказал ему Лу Фэн.

Ань Чжэ: «?»

Ань Чжэ задал вопрос:

– Что-нибудь ещё?

– Да, – сказал ему Лу Фэн. – Ты должен научиться контролировать своё поведение.

Ань Чжэ: «?»

Он не мог сделать что-то не так.

Он уставился на Лу Фэна и холодным голосом ясно заявил:

– У тебя проблема.

– Видишь ли, ты опять кокетничаешь.

Ань Чжэ в очередной раз убедился, что он и Лу Фэн действительно были разными видами. Если бы он мог достать подушку, первое, что он сделал бы, это бросил её в лицо Лу Фэна. Однако теперь Лу Фэн держал обе его руки, и он мог использовать только глаза.

Спустя долгое время Лу Фэн первым улыбнулся. Он склонил голову, чтобы поцеловать уголок губ Ань Чжэ. Ань Чжэ повернул голову, чтобы избежать этого, но его удержали. Подбородок юноши был приподнят, и его глубоко целовали, пока он не перестал дышать. Затем Лу Фэн нежно поцеловал его в уголки глаз.

Лу Фэн дышал Ань Чжэ на ухо и больше не касался его через одеяло. Правая рука Лу Фэна проникла внутрь и держала его за талию. Там всё ещё должна быть красная отметина, оставленная прошлой ночью.

Ань Чжэ задрожал и открыл рот.

– Нет.

– Я тебя не слышу.

Ань Чжэ снова сказал:

– Значит, каждый раз, когда я плачу, ты не видишь этого?

– Я не бью тебя, – заявил этот мужчина. – Плакать бесполезно.

Новый день начался с молчаливого проклятия полковника.

2.

Ань Чжэ всё ещё был в машине.

Звёздный свет проникал в бронетранспортёр через люк в крыше.

Это четвёртый раз, когда он вместе с Лу Фэном отправился в Бездну.

Как только Ань Чжэ пробормотал в третий раз, полковник предложил решение. Он выглядел невыразительным, когда откинулся на кровать.

– Ты сделаешь это сам.

Тон его слов звучал так, будто он вернулся на станцию генетического тестирования у городских ворот и стоял рядом с оборудованием для тестирования, сказав: «Ты пройдёшь сам».

Ань Чжэ повернулся к нему лицом. После некоторого колебания, к полковнику поползли несколько нитей мицелия. Затем он наклонился, чтобы поцеловать полковника в шею. Он целовал полковника, обдумывая следующий шаг.

Потом он понял, что, хотя на нём свободная белая пижама, полковник всё ещё аккуратно одет. Поэтому Ань Чжэ начал сражаться с пуговицами рубашки.

Он был хорошо знаком с этой рубашкой. В конце концов, он являлся бессердечной стиральной машиной. Однако эта рубашка не расстегнулась, несмотря на дружеские отношения между ними. Расстегивать пуговицы стало ещё сложнее из-за угла.

Наконец, справившись с первой, он сказал Лу Фэну:

– Ты сделаешь это сам.

Это было похоже на то, как Лу Фэн иногда разговаривал с ним. Полковник Лу остался равнодушен. Мицелий ещё немного поднялся. В конце концов, полковник снизошел до того, чтобы самому расстегнуть вторую пуговицу. Тем временем Ань Чжэ продолжал думать.

– Человек, который вышел из третьего подземного этажа… – он услышал голос Лу Фэна, который был наполнен лёгким смехом и небольшой хрипотцой. – … должен быть более опытным.

Ань Чжэ: «……»

Он прошептал:

– Я ничего не узнал.

Он не мог вернуться и учиться снова.

– Я вижу, – сказал Лу Фэн. Когда он понизил голос, в его голосе возникло отчётливое притяжение. Это вызвало волнение в Ань Чжэ от его ушей до основания позвоночника.

Таким образом он вспомнил события того года. При первой встрече он сказал, что работал на третьем подземном этаже. Тогда полковник ответил «О». Ань Чжэ интересовало, какое впечатление он произвёл на полковника в то время.

Полковник, казалось, понял его мысли и сказал:

– В то время ещё не было ясно, что ты гриб. Я думал, что, если бы ты не делал «этого» на третьем этаже, ты не смог бы жить на базе.

Он небрежно взглянул на Ань Чжэ и продолжил:

– Кажется, даже сейчас ты не сможешь себя содержать.

Поднялось ещё несколько нитей мицелия.

Полковник замолчал. Самым большим желанием Ань Чжэ было, чтобы полковник не мог говорить, как его кукла.

Тонкие белые пальцы Ань Чжэ легли на грудь Лу Фэна. Он хотел держать Лу Фэна за руку после того, как полковник расстегнёт пуговицы. Потом он увидел, что полковник смотрит туда, будто о чём-то думает. Такое выражение было у него только тогда, когда он думал о деле.

Через несколько секунд Лу Фэн произнёс:

– Раньше ты меня одурачил.

Ань Чжэ склонил голову.

– Ты даже не знал о преступлении в виде непристойного нападения и был нелегальным рабочим с ежемесячной зарплатой ниже минимальной, – полковник задумчиво перечислял эти вещи. – Это нельзя объяснить простым и ограниченным интеллектом.

Ань Чжэ: «……»

Он приказал:

– Остановись.

Однако было ясно, что слух полковника был избирательным.

– Та ночь тоже была ненормальной. Ты пригласил меня остаться у тебя.

– Это потому, что тебе некуда было пойти.

– Проблема в том, что ты предложил мне свою зубную щётку. Ты вообще не понимал человеческого социального этикета.

Ань Чжэ не говорил, как будто его слух тоже стал избирательным.

– Если только это не был ужасный метод флирта, которому ты научился на третьем этаже. Но в ту ночь ты вёл себя хорошо.

Ань Чжэ знал, что полковник говорит о Судном дне. Он предложил мужчине переночевать в своей комнате.

Ань Чжэ наклонился обнять Лу Фэна. Его лоб прижался к груди этого человека, и сквозь ткань ощущалось тёплое и сильное прикосновение. Ань Чжэ слышал в ушах устойчивое сердцебиение. Прошлое было похоже на сон.

Ань Чжэ предвидел другую возможность.

– Потом, – Ань Чжэ помолчал. – Если в то время…

Если в то время он действительно вёл себя неправильно…

Если бы он действительно работал на третьем подземном этаже или если бы он был грибом без собственного мнения, и последовал совету Босса Шоу, приблизившись к судье – что бы Лу Фэн сделал той ночью?

Гетерогенному со скрытыми мотивами и Судье, которым некуда идти.

В то время они плохо знали друг друга и относились настороженно. Это было время смерти, протестов и предательства. Что, если бы в это время Ань Чжэ наклонился, чтобы поцеловать Лу Фэна, или расстегнул бы его рубашку?

Ань Чжэ не знал. Он знал только то, что сегодня при мыслях о спине Лу Фэна в ночь Судного дня его сердце сильно дрожало. Он смотрел в зелёные глаза, словно возвращаясь к тому моменту, когда кровавый ночной ветер пронёсся над городом.

Поэтому это выражение снова появилось на его лице. Тихое, грустное выражение лица.

Бог любил мир.

Бог не любил мир.

Кровать, письменный стол и мебель в этом месте были устроены как стандартные комнаты базы. Ночью в комнате было темно. Ветер дул из неизвестного места, точно так же, как ночью в тот день. Ань Чжэ был таким же, как в то время. Его лицо над мягкой белой хлопковой пижамой выглядело неземным.

Пальцы Лу Фэна прижались к плечам Ань Чжэ, и взгляд юноши снова казался настоящим. Ань Чжэ слегка опустил ресницы, прежде чем поднять взгляд и встретиться с глазами Лу Фэна. Его ресницы слегка дрожали, словно это была нежная дрожь цветов и листьев после того, как на них приземлилась бабочка.

Лу Фэн долго смотрел на него, как будто смотрел на сумерки в заснеженном поле.

Когда наступили сумерки, Ань Чжэ наклонился и нежно поцеловал уголок его губ. Он молча целовал эти губы снова и снова.

Прошлое мерцало, прежде чем исчезнуть.