Онлайн чтение книги «Мой бедный, бедный мастер…»
ПОГОНЯ

Отсверлили бешеные милицейские свистки, утихли безумные жен ские визги, две кареты увезли, тревожно трубя, обезглавленного, в лохмотьях платья, раненную осколками стекла вожатую и пассажи ров, собаки зализали кровь, а Иван Николаевич Бездомный как упал на лавку, так и сидел на ней.

Руки у него были искусаны, он кусал их, пока в нескольких шагах от него катило тело человека, сгибая его в клубок.

Ваня в первый раз в жизни видел, как убивает человека, и испы тал приступ тошноты.

Потом он пытался кинуться туда, где лежало тело, но с ним случи лось что-то вроде паралича, и в этом параличе он и застыл на лавке. Ва ня забыл начисто сумасшедшего немца-профессора и старался понять только одно: как это может быть, что человек вот только что хотел по звонить по телефону, а потом, а потом… А потом… и не мог понять.

Народ разбегался от места происшествия, возбужденно перекри киваясь словами. Иван их слов не воспринимал. Но востроносая ба ба в ситце другой бабе над самым ухом Бездомного закричала так:

– Аннушка… Аннушка, говорю тебе, Гречкина с Садовой, рядом из десятого номера… Она… она… Взяла на Бронной в кооперативе постного масла по второму талону… да банку-то и разбей у вертуш ки… Уж она ругалась, ругалась… А он, бедняга, стало быть, и по скользнулся… вот из-под вертушки-то и вылетел…

Дальнейшие слова угасли.

Из всего выкрикнутого бабой одно слово вцепилось в больной мозг Бездомного, и это слово было «Аннушка».

– Аннушка? Аннушка… – мучительно забормотал Бездомный, стараясь вспомнить, что связано с этим именем.

Тут из тьмы выскочило еще более страшное слово «постное мас ло», а затем почему-то Понтий Пилат. Слова эти связались, и Иван, вдруг обезумев, встал со скамьи. Ноги его еще дрожали.

– Что та-кое? Что?! – спросил он сам у себя. – Аннушка?! – вы крикнул он вслед бабам.

– Аннуш… Аннуш… – глухо отозвалась баба. Черный и мутный хлам из головы Ивана вылетел, и ее изнутри залило очень ярким све том. В несколько мгновений он подобрал цепь из слов и происшест вий, и цепь была ужасна.

Тот самый профессор за час примерно до смерти знал, что Ан нушка разольет постное масло… «Я буду жить в вашей квартире»… «Вам отрежет голову»… Что же это?!

Не могло быть ни тени, ни зерна сомнения в том, что сумасшед ший профессор знал, фотографически точно знал заранее всю кар тину смерти!

Свет усилился, и все существо Ивана сосредоточилось на одном: сию же минуту найти профессора… а найдя, взять его. Ах, ах, не ушел бы, только бы не ушел!

Но профессор не ушел.

Солнца не было уже давно. На Патриарших темнело. Над прудом в уголках скоплялся туман. В бледнеющем небе стали проступать бе ленькие пятнышки звезд. Видно было хорошо.

Он – профессор, ну, может быть, и не профессор, ну, словом, он стоял шагах в двадцати и рисовался очень четко в профиль. Теперь Иван разглядел, что он росту, действительно, громадного, берет за ломлен, трость взята под мышку.

Отставной втируша-регент сидел рядом на скамейке. На нос он нацепил себе явно ненужное ему пенсне, в коем одного стеклышка не существовало. От этого пенсне регент стал еще гаже, чем тогда, когда провожал Берлиоза на рельсы.

Чувствуя, что дрожь в ногах отпускает его, Иван с пустым и холод ным сердцем приблизился к профессору.

Тот повернулся к Ивану. Иван глянул ему в лицо и понял, что сто ящий перед ним и никогда даже не был сумасшедшим.

– Кто вы такой? – хрипло и глухо спросил Иван.

– Ich verstehe nicht, – ответил тот неизвестный, пожав плечами.

– Они не понимают, – пискливо сказал регент, хоть его никто и не просил переводить.

– Их фершт… вы понимаете! Не притворяйтесь, – грозно и чув ствуя холод под ложечкой, продолжал Иван.

Немец смотрел на него, вытаращив глаза.

– Вы не немец. Вы не профессор, – тихо продолжал Иван. – Вы – убийца. Вы отлично понимаете по-русски. Идемте со мной.

Немец молчал и слушал.

– Документы! – вскрикнул Иван…

– Was ist den los?..

– Гражданин! – ввязался регент. – Не приставайте к иностранцу!

Немец пожал плечами, грозно нахмурился и стал уходить.

Иван почувствовал, что теряется. Он, задыхаясь, обратился к ре генту:

– Эй… гражданин, помогите задержать преступника!

Регент оживился, вскочил.

– Который преступник? Где он? Иностранный преступник? – за кричал он, причем глазки его радостно заиграли. – Этот? Гражда нин, кричите «караул»! А то он уходит!

И регент предательски засуетился.

– Караул! – крикнул Иван и ужаснулся, никакого крика у него не вышло. – Караул! – повторил он, и опять получился шепот.

Великан стал уходить по аллее, направляясь к Ермолаевскому пе реулку. Еще более сгустились сумерки, Ивану показалось, что тот, уходящий, несет длинную шпагу

– Вы не смотрите, гражданин, что он хромой, – засипел подо зрительный регент, – покеда вы ворон будете считать, он улизнет.

Регент дышал жарко селедкой и луком в ухо Ивану, глазок в трес нувшем стекле подмигивал.

– Что вы, товарищ, под ногами путаетесь, – закричал Иван, – пустите, – он кинулся влево. Регент тоже. Иван вправо – регент вправо.

Долго они плясали друг перед другом, пока Иван не сообразил, что и тут злой умысел.

– Пусти! – яростно крикнул он. – Эге-ге, да у вас тут целая шайка.

Блуждая глазами, он оглянулся, крикнул тонко:

– Граждане! На помощь! Убийцы!

Крик дал обратный результат: гражданин вполне пристойного вида, с дамочкой в сарафане под руку, тотчас брызнул от Иванушки в сторону. Смылся и еще кто-то. Аллея опять опустела.

В самом конце аллеи неизвестный остановился и повернулся к Ивану. Иван выпустил рукав регента, замер.