Онлайн чтение книги Неизлечимо больной второстепенный персонаж в романе о боевых искусствах The terminally Ill side character inside of a martial arts Novel
Глава 19

Было такое ощущение, будто холодная энергия окутала все мое тело.

Глаза, смотрящие на меня, и тихий голос передо мной, казалось, действовали мне на нервы и раскрывали секреты, которые я хотела скрыть.

Я запыхалась, как будто мне на сердце положили огромный камень.

— Ах.......

Я медленно открыла рот, намереваясь что-то сказать, но мой голос не звучал естественно. Как будто мое горло было заблокировано.

Тот факт, что Хва Ви сказал что-то подобное, вероятно, означает, что у него есть какие-то догадки.

Я продолжала облизывать губы и закатывать глаза. У меня не было намерения оправдываться, и у меня не хватило смелости сказать «да».

Я резко выдохнула, а затем, когда я собиралась медленно открыть рот, рука Хва Ви медленно опустилась на тыльную сторону моей руки.

— Не принимайте близко к сердцу. Я не хочу на вас давить. Разве мне не нужно просто знать подробности, чтобы я мог вам помочь?

Ты мне помогаешь?

Когда я подняла голову, Хва Ви смотрел на меня с серьезным выражением лица. Он постучал по моей ладони.

— Сначала я думал, что это просто твое плохое здоровье. Но я ошибался. Я был слеп. Даже после десятилетий понимания пульса людей, я не знал, что ты скрываешь.

Он не злился на меня и не ругал меня. Это даже не было разочарованное лицо. Он просто спокойно сказал, что это его вина.

Хва Ви посмотрел на меня, не открывая рта, и продолжил говорить:

— Я не буду спрашивать тебя, почему ты не сказала. Как может бремя, которое человек сталкивается со смертью, и то, как он смотрит на жизнь, быть таким же, как у обычных людей? Хотя мне тоже осталось жить гораздо меньше дней, чем я прожил, я не могу понять твои глубокие мысли.

Хва Ви поджал губы и погладил меня по голове. Мои глаза расширились от его естественного поведения.

Нежная и добрая рука. Хва Ви действительно беспокоился за меня.

— Как это, должно быть, было трудно. Кто станет принижать усилия, направленные на то, чтобы скрыть тот факт, что человек проделал такой долгий путь, чтобы жить в чужой стране, и не показать этого, хотя конец приближается? Это потрясающе, и я уважаю это.

— Хва Ви.....

Мои губы дрожали. Звук дыхания стал резким, как будто плотно забитое дыхательное горло лопнуло.

Я закусила губу и посмотрела вниз, чувствуя, что если бы я сейчас открыла рот, то разрыдалась бы. Тем временем Хва Ви нежно гладил мои волосы.

Я не могла совладать со своими эмоциями, словно превратилась в ребенка под нежным прикосновением старика с морщинами и глубокими мозолями.

— Я ничего не буду спрашивать. Я не буду спрашивать вас, почему вам пришлось принять такое решение или почему вы взяли на себя это бремя. Но, скажите мне.

Он продолжал тихим голосом.

— Сколько еще вы сможете прожить?

Я вздохнула, собирая свои взволнованные эмоции. Рука Хва Ви, гладившая меня по голове, упала.

Я подняла склоненную голову и посмотрела на него. Он наблюдал изо дня в день честными глазами.

Я думала, что монотонная тишина и покой оставшегося утра закончилась. Но вопреки моим мыслям, гармония меня только утешала.

Я посмотрела ему в глаза и тихо открыла рот.

— ......Максимум полгода.

— Ха, полгода.

Голоса примирения, смешанные со вздохами, наполнили комнату.

Он продолжал поглаживать бороду и вздыхать. Затем он посмотрел на меня и снова заговорил.

— Значит, ты знала с самого начала? Прием лекарств не поможет.

Я прикусила губу от слов Хва Ви.

— Извини. Я не собиралась это скрывать. Я просто боюсь говорить...

— Нет, это не так. Я не виню тебя.  Скорее, я был глуп. Я должен был заподозрить неладное, если бы не было никаких улучшений даже после того, как я сам прописал и ввел лекарства, но я не сразу это осознал, и это было все равно что втыкать иглу напрасно.

— Это не вина Хва Ви. Почему ты расстраиваешься из-за этого?....

Мне было стыдно и жаль. Его беспокойство обо мне было настолько отчаянным, что все, что я могла сказать, это «нет».

Хва Ви молча посмотрел на меня и медленно выпрямил согнутую спину.

Казалось, он о чем-то думал, снова поглаживая бороду, а затем кивнул.

— Должно быть что-то, что может помочь Моён Соджео. Я пока не знаю точного названия болезни или метода лечения, но если я проведу дополнительные исследования, возможно, я это узнаю. Так что не сдавайтесь.

Я чувствовала, что слова «не сдавайтесь» впились мне в сердце.

Слова «не делай этого, несмотря ни на что, у меня нет другого выбора, кроме как умереть» задержались у меня во рту, но я не могла ничего сказать из-за его выражения лица и энтузиазма.

Моя смерть была судьбой и предопределённым процессом. Если бы можно было поправиться после приема эликсира, это, вероятно, было бы эффективно при приеме эликсира Моён До в семье Моён.

Однако, несмотря на прием всевозможных эликсиров, мое физическое состояние продолжало ухудшаться.

Поэтому я подумала, что больше выхода нет. Но......

'Не сдавайтесь.'

Слова Хва Ви звучали в моих ушах. На тропе, где мы с семьей сдались, стоял еще один человек и протягивал руку.

Просто человек, с которым у меня мимолетные отношения.

Я осторожно поджала нижнюю губу. Я говорила тихо, стараясь подавить звук своего голоса, звенящий в ушах.

— ...Он жив?

Хва Ви склонил голову набок при звуке моего тихого голоса. Я посмотрела ему в глаза и открыла рот.

— Жив ли еще тот человек, у которого давным-давно были те же симптомы, что и у меня?

Я продолжила говорить, глядя на суровое лицо Хва Ви.

— Хва Ви, пожалуйста, скажи мне. Могу ли я действительно поправиться?

— Что.......

— У меня было много надежд и я мечтала о будущем. Когда я думаю о себе в будущем, мне интересно, смогу ли я тогда стоять в здоровом теле, не болея, рядом со своей семьей и людьми вокруг меня. Однако будущая я, которую я представляла себе десятки и сотни раз, лежа в постели, всегда лежала в постели и страдала от боли.

Выражение лица Хва Ви исказилось. Я глубоко вздохнула, когда увидела, что он смотрит на меня так, как будто ему меня жаль. Истинные чувства, которые я пыталась скрыть, разорвали занавес и вырвались наружу.

— Не сдавайтесь... Я думаю, это определенно хорошие слова и слова, которые могут подарить кому-то надежду. Но Хва Ви.

Я спокойно назвала его имя и подавила накопившиеся эмоции.

Мне было неловко вымещать на нем свою злость. Я знала, что когда он сказал мне не сдаваться, это определенно было утешением и поддержкой.

Но... это были такие жестокие слова по отношению ко мне.

— Я чувствовала себя разорванной, разочарованной и грустной десятки раз. Так что теперь... я хочу остановиться.

Это было так тяжело и утомительно. 20 лет, потом снова 18 лет.

Моя прошлая жизнь, в которой не было момента, чтобы я не болела, была для меня адом.

На этот раз все будет по-другому, на этот раз все будет хорошо.

Десятилетия утешения, утешения и вселения надежды в конечном итоге оказались для меня ничем.

Это был автопортрет будущего, который можно было легко порвать, как корейскую бумагу, наполненную чернилами.

Поэтому я не хотела больше питать надежд. Если я возлагала большие надежды и все равно разочаровывалась, я просто хотела тихо умереть. Я хотела умереть и освободиться от этой боли.

— Моён Со....

— Я определенно благодарна Хва Ви за усилия и слова, которые он сказал обо мне, и это правда, что на мгновение я была взволнована. Но... Я не хочу возлагать такие большие надежды и в итоге разочаровываться.

Я повернула голову и посмотрела в окно. Спокойно заходящий закат создал невероятно красивые пейзажи, в которые нельзя было поверить, что они были созданы в Культе Демонов.

— Мне это нравится сейчас. Здесь тихо и спокойно, и благодаря доброте, проявленной Хёк Доджином, я наслаждаюсь роскошью, которой никогда не могла наслаждаться. Даже если это конец, даже если это сон, который когда-нибудь закончится, я хочу насладиться им еще немного.

Время беспомощно сжимается. Понемногу, медленно, каждые полгода. И очень быстро.

— Я хочу наслаждаться этим миром немного больше, чем бороться за выживание в то малое время, которое у меня осталось. Так что вам не о чем беспокоиться. Потому что смерть моя произойдет так, как будто ее и не было, как проходящий летний ливень или лисий дождь поздней осенью.

Это был последний сезон, которым я могла насладиться.

***

К счастью, когда вечером Хёк Доджин вернулся, выражение его лица не было таким, как после разговора с Мандо.

Ты чувствуешь небольшое облегчение? Когда я встала со стула и поприветствовала его, когда он приблизился, Хёк Доджин ответил небольшой коробкой.

— Что это?

Поскольку он дал мне это, я взяла это. Что это такое? Я даже не могла предположить. Угадав на мгновение, что это за шкатулка, я подняла глаза. Хёк Доджин слегка рассмеялся и постучал по крышке коробки.

Означает ли это открыть её?

Следуя жесту Хёк Доджина, я медленно открыла крышку коробки. В то же время изнутри исходил яркий свет.

— Это.....

Я прищурилась, глядя на то, что было внутри коробки. Если то, что я знаю, ничем не отличается, то это определенно...

— Это Ямёнджу*. Не знаю, понравится ли он тебе, но я принес его, потому что подумал, что он подойдет Соволь.

*(Бусина, светящаяся в темноте.)

Хёк Доджин говорил очень спокойно, но мне просто стало неловко, когда я это услышала.

Ямёнджу был не просто жемчужиной. Это был загадочный драгоценный камень, излучавший собственный свет, и в то же время предмет роскоши, который нелегко было достать, сколько бы у вас ни было денег.

Из-за этого он был настолько дорогим, что его нельзя было сравнивать с другими драгоценными камнями. Именно Ямёнджу было трудно получить, даже если предложить целый ящик золота.

Конечно, он был маленьким и не стоил той же цены, что золотой сундук, но купить большую гравюру такого размера было достаточно легко.

— Почему ты даешь это мне?

Хёк Доджин отвел взгляд от Ямёнджу и улыбнулся, медленно поднимая уголки рта.

— Тебе не нравится мой подарок?

— Нет... дело не в этом. Мне просто неловко, что мне вдруг подарили что-то подобное...

— Не нужно смущаться. В будущем я смогу дать тебе больше.

— Что?

Хёк Доджин сделал шаг ко мне и слегка схватил меня за руку снизу.

Когда я посмотрела на свою руку и медленно подняла ее, его рот открылся.

— Чего бы ты ни пожелала, я принесу это тебе, если Соволь так скажет.

Поэтому. Руки Хёк Доджина тихо вытянулись и обняли меня. Мои глаза расширились от его внезапного действия. Но прежде чем я удивилась, я услышала его мягкий голос.

— Тебе не нужно беспокоиться о том, что кто-то смотрит или говорит. Единственное, что имеет значение, это я и Соволь, только мы двое. Поэтому, пожалуйста, никуда не уходи и оставайся рядом со мной.

—......

— Это сложно?

Услышав его слова, я расслабила свое окоченевшее тело. Я не знала, почему он вдруг стал таким.

Я задавалась вопросом, сказал ли Хва Ви что-нибудь, но он сказал, что сохранит это в секрете, который знает только он.

Я была сбита с толку его внезапным поступком, когда он меня обнял, и у меня закружилась голова.

Но я перестала думать, когда тепло тела потекло по моим плечам, и медленно подняла неловко парящие руки и обвила ими его руки и спину. Затем я слегка постучала и закрыла глаза.

Он хотел от меня чего-то очень простого и тривиального для других людей. Дышать, есть и находиться рядом с собой — это то, что может сделать каждый.

Но для меня это было как сон.

Хёк Доджин говорит, что хотел бы, чтобы я осталась рядом с ним, но со временем, когда я уйду, он снова вернётся к роли Хёк Доджина в романе.

Грустно ему или нет, нынешняя история в конечном итоге превращается в ничто. Я могла сказать это, потому что знала это.

— Не волнуйся.

Правда, а не ложь.

— Все будет хорошо.

Это была ложь, которую я могла сказать, потому что знала, что мое исчезновение никак не повлияет на его будущее.