Онлайн чтение книги Неизлечимо больной второстепенный персонаж в романе о боевых искусствах The terminally Ill side character inside of a martial arts Novel
Глава 8

Хёк Доджин изо всех сил пытался доказать свою невиновность, объясняя свою историю.

Это была простая история, что он не хотел за ней подсматривать — он лишь пытался помочь, но случайно увидел мое плечо.

На самом деле все было в порядке, видел ли он мои плечи или ниже. ДА и это даже не было близко к подглядыванию. Кроме того, человек, который его увидел, был моим будущим мужем, а не каким-либо другим мужчиной.

Даже если наш брак был чисто политическим ходом.

Однако его беспокойная реакция была забавной, поэтому я проявила умеренную бдительность.

Чем больше я продолжала, тем больше вздрагивал и вздыхал Хёк Доджин. Тем не менее, все было весело только тогда, когда это было уместно и в меру.

— Пожалуйста, будьте осторожны в следующий раз.

Не имело значения, сколько раз я смотрела на свои плечи, но Хёк Доджин дважды кивнул, будто был уверен, что сдержит свои слова в соответствии с моей просьбой.

— Я буду осторожен.

В чем ты попытаешься осторожничать? Ты даже не подумал о времени, когда мы будем жить в одной комнате?

Он тихонько улыбнулся и сел за стол.

Когда Хёк Доджин сел на стул и закончил подготовку, еда появилась на круглой тарелке, будто ожидая нас.

Служанки одну за другой поставили на стол шесть видов блюд. Это было не так уж и много, как раз нужное количество еды. 

Но даже этого было для меня очень много.

Сколько я смогу съесть?

— Надеюсь, тебе придется по вкусу.

— Спасибо за еду, — я улыбнулась и взяла ложку.

Что бы мне съесть? Я поводила по столу взглядом. Хёк Доджин тянул лапшу палочками для еды и накладывал ее на свою тарелку.

Что было бы лучше? Обычно, находясь в своей комнате, мне приносили еду служанки. Так что я никогда раньше не выбирала что съесть сама...

Более того, поскольку расстояние между местами было таким огромным, была разница между едой, которую я ела в Ляонине, и едой в Гуанси.

В результате было невозможно понять, что это было за блюдо, просто глядя на него.

«Тут уж ничего поделать».

К счастью, самая знакомая мне еда, гёдза, была на соле и я подобрала их ложкой.

Однако в Ляонине их варили в пароварке и немного сушили, но гёдза здесь были в бульоне, словно в супе.

Я посмотрела на прозрачный суп и влажные гёдза на ложке и медленно поднесла их ко рту.

Мне было интересно, каков он будет на вкус, потому что это была очень незнакомая форма, но все-таки вкус оказался довольно знаком. На первый взгляд еда походила на суп, который я часто ела в прошлой жизни. Было такое ощущение, что здесь приготовили суп из говяжьих ножек*. (п/п: корейцы считают, что из говяжьей ножки, если ее отварить, делается бульон, который, как традиционно считается, бодрит тело).

В то время мама часто готовила его для меня, потому что я часто болела. По сравнению с другими продуктами он легко переваривался и был очень вкусный, поэтому я ела его часто.

Почему-то мне показалось, что я соскучилась по нему.

Взяв ложку, я поднесла еще один гёдза и сунула его в рот, и уголки моих губ медленно приподнялись, ощутив знакомый вкус.

Вкусно…

— Тебе нравятся гёдза?

Пережевывая еду, я повернула голову на голос.

Очевидно, Хёк Доджин, который до сих пор был занят едой, смотрел на меня. Вдобавок очень довольным выглядел и очень высокий мужчина со служанкой, несшей за ним еду.

Нет, зачем вы вообще смотрите на меня, когда я ем...

— Тебе, видимо, они правда нравятся. Никогда не думал, что ты так улыбнешься гёдза.

— У... улыбнусь?

Мягкая улыбка озарила лицо Хёк Доджина. Когда он махнул пальцем, к нему подошел крепкий мужчина и склонил голову.

— Я Гым Пэкчхон, шеф-повар в покоях госпожи. Я очень рад, что вам понравилась моя еда, мисс Моён Соволь.

Мужчина с меланхоличной улыбкой и холодным голосом представился.

— Я буду продолжать делать все возможное, чтобы готовить блюда, которые вам понравятся.

Я только что съела два гёдза… Я слегка отвела глаза. Но я не говорила ничего плохого, поэтому я заговорила с улыбкой:

— Гёдза очень вкусные.

— Правда? Тогда я принесу вам еще…

— О, все в порядке. Теперь я наелась.

— Что?

Гым Пэкчхон расширил глаза в удивлении.

Увидев его пораженного, я широко открыла глаза.

Кым Пэкчхон поглядел на меня и повернулся. На конце его взгляда был Хёк Доджин.

Он смотрел на меня с жестким выражением, возможно, шокированный тем, что я сказала.

Как только я попыталась осторожно заговорить, думая, что совершила ошибку, Хёк Доджин заговорил первым.

— Ты обычно ешь так мало?

— Это не так уж и мало… Но если я съем много, я не смогу нормально переварить пищу и получу несварение. Поэтому я обычно ем только до того момента, как уйдет голод.

— Но два гёдза слишком мало.

— Это правда, но у меня привычка есть ровно столько...

Я блуждала глазами, гадая, не слишком ли мало я взяла еды. Служанки, стоявшие вне поля моего зрения, тоже зашептались, словно были шокированы.

Тем временем Гым Пэкчхон посмотрел на меня и тихонько согнул колени, глядя мне прямо в глаза.

— Какая часть у вас обычно болит?

— Что?

— Какая часть?

Пока я удивлялась его страшными словами, его руки двигались естественно.

Когда он дотронулся пальцем до моей ключицы, его глаза сузились.

— Центральная точка… — тихо пробормотал он и продолжил, после того как задумался на мгновение: — Когда вам трудно переваривать пищу, появляется ли у вас дискомфорт в спине?

Глядя на Кым Пэкчхона, я повернула глаза и посмотрела на Хёк Доджина. Почему он внезапно консультирует меня по поводу здоровья  во время еды?

Я спросила глазами, все ли в порядке, но Хёк Доджин все еще смотрел на меня с твердым лицом.

Это имело значение?

Я снова повернулась к Кым Пэкчхону и ответила:

— Да.

— У вас появляется дискомфорт на этой стороне, верно?

— Верно.

— Тогда все сходится с точкой шу-фу.

Он встал, бормоча название какой-то точки акупрессуры.

— Вам обычно очень холодно?

— Да. Мне всегда очень холодно.

— ...Я понял. Для следующего приема пищи мы будем готовить из легкоусваиваемых продуктов. Думаю, тогда можно будет съесть еще немного. Тогда, сейчас на этом можете прекратить есть, а чуть позже мы приготовим что-нибудь и принесем вам.

Я собиралась сказать, что все в порядке, но кивнула, подумав, что мне не стоило здесь отказываться.

Кым Бэкчхон поспешно ушел, сказав, что ему есть что приготовить, и Хёк Доджин, сидевший с застывшим лицом, медленно заговорил.

— Когда я услышал, что ты мало ешь, я подумал, что ты ешь, как и другие едоки…

Приоткрыв губы, он хмыкнул.

— У Соволь есть умение смущать меня. Невозможно, чтобы всего лишь двумя гёдза… — тихо пробормотал Хёк Доджин и кивнул, будто что-то понял. — Помнишь, что я сказал раньше? Что с этого момента я должен тебя кормить больше. Наполовину это была шутка, но я не ожидал, что это по-настоящему станет моей целью.

Он улыбнулся и опустил палочки для еды.

— Кажется, это будет самая трудная цель, которую я когда-либо ставил.

С многозначительным выражением лица Хёк Доджин медленно улыбнулся.

* * *

Хёк Доджин, вернувшийся в свою комнату после того, как провел Соволь к ее покоям, сразу же позвал:

— Ын До.

[Вы звали меня.]

Как и раньше, весь звук разносился из темноты. Хёк Доджин сел в кресло и прижал веки пальцами.

— Что ты узнал?

Прошел день с момента выдачи приказа.

Однако Хёк Доджин торопил Ын До.

Он мог быть взволнован своим поведением, но голос в темноте ответил спокойно.

[Точная информация еще не появилась. Однако, согласно расследованиям, Благородный клан Моён не распространял никакой информации, касающейся Моён Соволь. Причина-]

— Вероятно, все из-за ее белых волос.

По словам Хёк Доджина, Ын До заменил свой ответ тишиной.

Хёк Доджин убрал палец, потирая веки, и уставился в потолок.

— ...Она съела всего два гёдза.

Казалось, что даже ребенок, еще ползающий на четвереньках, ел больше. Среди людей, которых он встречал, Моён Соволь была наименьшим едоком.

Если честно, он не собирался ничего говорить о чужомпитании. Если она поест и этим уже наестся, какое ему было до того дело? Люди не могут быть одинаковыми.

Но Моён Соволь была слишком худой. Он не чувствовал ее веса, держа ее за руку.

Это означало, что количество съедаемой Моён Соволь еды было не нормальным, но слишком маленьким.

Он думал, что она уже преподнесла множество сюрпризов, как только они встретились, но то, сколько она съела, стало еще одним шоком.

Он не ожидал, что по-настоящему удивится, узнав об аппетите других людей.

Хёк Доджин усмехнулся, приподняв уголки рта.

— Ын До.

[Прошу, что угодно.]

— Какая твоя самая большая цель?

[Продвижение в правящий район и последовательное раскрытие корней Демонической секты.]

Правильно, он так и предполагал.

Если это была самая большая цель, естественно, из этого должно было выйти что-то грандиозное. Хёк Доджин тщетно улыбнулся своей цели, которую только что поставил.

— Если бы моей целью было увеличить количество употребляемой еды человеком, который будет моей женой, как бы ты отреагировал?

[...]

Ответа не последовало. Это было настолько удивительно? Хёк Доджин не торопил давать ответ Ын До, который и без того молчал. Он просто небрежно потер подбородок.

— Что я должен делать?

Медленно его губы открылись. Палец его другой руки регулярно постукивал по столу.

Тук-тук. Лоб Хёк Доджина хмурился в соответствии со звуком.

Глаза Хёк Доджина сузились.

— Что мне делать с женой?

Жена, которая не много ела и болела. И она была плохой женой, имеющей привычку небрежно лгать.

Его губы украсились глубокой улыбкой.

— Поверьте мне.

Когда он сказал, что она может ему доверять, он вспомнил, как Моён Соволь солгала, что ей можно верить.

Она подумала, что обманула его?

Если уж она собиралась солгать, она должна была быть уверена, что сможет обмануть, и было трудно повестись на ложь из-за того, как откровенно она лгала.

— Как долго ты собираешься лгать?

Ему стало очень интересно, когда же он услышит правду о том, что Моён Соволь скрывает, лично из ее уст.