Онлайн чтение книги Собрание сочинений в шести томах. Том 3
НАБЕРЕЖНАЯ В СЕВИЛЬЕ

Нет на свете места краше

Этой набережной!

Да!

Чередой плывут суда

К пристаням Севильи нашей.

Погляди-ка: вдалеке

Вновь какая-то флотилья…

Будто новая Севилья

Здесь возникла, на реке.

Корабли, став борт о борт,

Мост устроили плавучий.

Людно как!

Толпой кипучей

Оживлен севильский порт.

Лучше нам пойти к таможне.

Все, что наш испанский флот

В страны дальние везет,

Увидать сейчас там можно.

Ящики, тюки да бочки?

Что за интерес, скажи,

Слушать там про платежи,

Про кредиты, про отсрочки?

Любопытно!

Нет, Урбана,

Мы побудем тут. Взгляни,

Сколько кораблей. Они

Знают штормы океана.

Все почти что страны мира

Здесь увидишь. Их суда

Торговать плывут сюда,

К берегам Гуадалкивира.

Погляди, как моряки

Перетаскивают грузы.

Падки с давних пор французы

На испанские клинки,

А из Франции для нас

Кружева идут и ленты,

Мишура и позументы,

Сукна, бархат и атлас.

Из Неметчины идет

Бумазея да холстина.

А туда вывозят вина,—

Им на севере почет.

Лес и руды ввозят баски.

А индийские купцы

Жемчугов везут ларцы,

Амбру, пряности и краски.

Кажется, что золотой

Этот берег, не песчаный.

С нами все торгуют страны!

К нам улов привозят свой

Рыбаки из Гибралтара;

Хоть иной рыбак, заметь,

Может сам попасться в сеть

Берберийского корсара. [1] Может сам попасться в сеть Берберийского корсара. — Берберией в XV–XVII вв. называли северные районы Африки — Марокко, Алжир, Тунис и Триполи, населенные арабскими племенами и подчинявшиеся Турецкой империи. В те времена арабы (мавры) Северной Африки часто совершали пиратские набеги на южное побережье Европы и средиземноморские острова, угоняя в рабство жителей.

Суматоха, брань, свистки…

Многолюдно тут сегодня.

Видите, спустили сходни,

Сносят на берег тюки.

Видный кавальеро!

Да!

Вы закрылись бы мантильей.

Он, видать, чужой в Севилье.

Пусть посмотрит, не беда,

Что такое севильянка.

Верно, сердцеед.

Сеньор!

Мы одни.

Отважный взор,

Благородная осанка.

Мне сказали — за рекой

Кормчий есть надежный.

Право?

Тут, кажись, и переправа.

Только лодки — ни одной.

Все у пристаней.

Покличь,

И придет оттуда лодка.

Эй!..

Какая-то красотка

Глаз не сводит с вас.

Вот дичь!

Не до женщин мне, Толедо.

Коль мужчина удручен,

Духом вмиг воспрянет он

От любви и от обеда.

Женщина тому виной,

Что бегу я из отчизны.

Пол неверный, пол капризный!

Навсегда он проклят мной.

Хороша, как ангел божий!

Поднимать не стану глаз,

Осенюсь крестом сто раз.

Обижать девиц негоже.

Подарите им хоть взгляд.

Мне мерзка вся их порода.

Вы еще в поре восхода,

А печальны, как закат.

Вы еще в расцвете мая,

А студёней декабря.

Юность пролетела зря…

О коварная! О злая!

Ревность я перебороть

Не сумел — и пал Альберто.

А лихой был кавалер-то!

Упокой его господь!

Но, сеньор, зато вы живы.

Да, но в Индию бегу.

Я поклясться вам могу,

Что иначе не могли вы

Поступить. Судьба!

Ну ладно.

Рассуждать нам недосуг.

Подтащи к воде сундук.

Очень было бы досадно,

Если бы я опоздал

К экспедиции примкнуть.

Флот уже собрался в путь.

Молод, правда, адмирал,

Но стяжал сан адмиральский

Славным не одним деяньем

Дон Херонимо, прозваньем

Кордовский и Португальский. [2] Дон Херóнимо, прозваньем Кóрдовский и Португальский. — Херонимо Фернандес де Кордова, испанский граф и адмирал, живший в конце XVI — начале XVII в.

Где ж он?

Говорит молва,

Что в Санлукаре, тут, близко,

Обсуждает дон Франсиско,

Здешней гильдии глава,

План похода с ним совместно:

Снаряжение, финансы…

А эскадра?

У Бонансы.

Не слыхал, сказать вам честно.

Это где Гуадалкивир,

Кончив путь, впадает в море.

Значит, на корабль? И вскоре

Пустимся в широкий мир?

Есть письмо для адмирала

От его отца: мол, рад

Будет он, когда отряд

Сын мне вверит под начало.

Кто ж его отец, дон Лопе?

Нынче болен он и стар,

Но когда-то граф Вильяр

Был известен всей Европе. [3] …граф Вильяр Был известен всей Европе. — Граф Вильяр командовал одним из кораблей объединенного испано-итальянского флота в битве против турок у Лепанто (1571).

Помоги, святой Маврикий!

Пусть дадут нам важный пост!

Слышно, он доступен, прост,—

Новый Александр Великий. [4] Новый Александр Великий — имеется в виду великий полководец древности Александр Македонский.

Тут солдаты с корабля,

Слышал я, сеньор, так судят,

Что в краю заморском будет

Он заместо короля.

Верно.

За морем, слыхать,

Был уж он каким-то старшим?

И доверием монаршим

Облечен теперь опять.

А красотки смотрят. Право!

Отвяжись! Ты мелешь вздор.

Не монах ли вы, сеньор?

Или женский взгляд — отрава?

Тот, кого хотя бы раз

Молния ожгла, — боится,

Коль вдали блеснет зарница…

Черт! Ждем лодку целый час.

Не побрезгуем любым

Захудалым челночишком.

Наш сундук громоздок слишком,

Не поместимся мы с ним

В челноке контрабандиста.

Что там говорят? Про нас?

Вон, сеньор, большой баркас,

Да и лодочник плечистый.

Видно, в дальние края

Собрались.

Перевезти?

Вам куда, сеньор?

Пусти!

Очень бы хотела я,

Чтобы этот кавальеро

Задержался на денек.

Эй! Быстрее мой челнок,

Чем алжирская галера.

Он, должно быть, нелюдим.

Видите, как смотрит косо!

Зададим два-три вопроса

И его расшевелим.

Слушай! Сядем в ту же лодку.

Вам куда?

Прошу в челнок!

Доску придержи.

Мой бог!

Что это?

Прошу — в середку.

Вас считают волокитой.

А вернее — богачом.

В толк не взять мне нипочем:

Вы с чего такой сердитый?

Осенюсь крестом святым.

Это дьявольские козни.

Значит, дьявол грациозней

И нежней, чем херувим?

Знаем этих нежных дев!

Все в них лживо: речи, взгляды…

Может, от речной прохлады

Поостынет ярый гнев.

Отвечай, где шлялась? Ты!

Путь от рынка-то немалый.

Стерва! Ты язык чесала,

А мы ждем тебя.

Скоты!

Я сказала бы… Да надо ль

Отвечать на вашу брань?

Ладно, ладно, не горлань!

Вот так мясо! Эка падаль!

Дай сюда! Ах ты бесстыжий!

Разве угодишь на вас?

Мы домой зайдем сейчас

За гитарой.

Погоди же!

«Падаль»?.. Я киплю от злости.

Черномазая, уймись!

Ну, прохвост, поберегись!

Посчитают тебе кости.

Ах ты чертова чумичка!

Скажешь хахалю? Ну-ну!

Так его ножом пырну!..

Краткой будет наша стычка.

Я ведь сам боец не слабый.

Только, дурья голова,

Исповедайся сперва.

Брось ты связываться с бабой!

Лучше замолчать, иначе

Будет лай…

Эй, обормот! Ужинать свезешь господ

В Сан Хуан де Альфараче? [5] Сан Хуан де Альфараче — пригород Севильи, излюбленное место прогулок местной аристократии в те времена.

Что орешь? Свезти — свезем.

Сколько?

Лишнего не спросим.

Дюжину реалов.

Восемь.

Вверх-то? С грузом? Дуролом!

Я согласен.

Ах ты шельма!

Ты согласен, говоришь?

На законный мой барыш

Пялишь ты, ублюдок, бельма?

Ты! Смотри, надсадишь глотку!

Молодец против овец!

Эй, вы!

Погоди, стервец!

Нам большую нужно лодку.

Значит, — десять? Пополам,

Никому чтоб не обидно?

Хоть еще реал!

Не стыдно?

Ах ты плут!

Ну, по рукам.

Мы сейчас придем обратно.

Жди. Уразумел, балбес?

Да смотри, поставь навес!

Ладно, ладно! Все понятно.

Что ты плачешь?

Просто так.

Отвечай!

Отстань, приятель.

Тягу дал твой воздыхатель?

Кто обидел? Кто твой враг?

Можешь мне открыться смело.

Да тебе не все ль едино?

Только званье, что мужчина,

А когда дойдет до дела…

Тс-с!.. Чем ты огорчена?

На кого твоя обида?

Говори!

Про нас, Гарридо,

Сплетничают.

Вот те на!

На брехню не стоит злиться.

От нее велик ли вред?

Вот они, мужчины! Нет,

Чтоб за женщину вступиться!

Ты приметил тех двоих?

Свиньи!.. Брань бы я стерпела,

Ну их, да не в этом дело…

В чем же? А?

Один из них —

Мой дружок…

Ах вот как? Ладно!

Их настигну, и — конец!

На словах ты молодец.

Эта шпага беспощадна.

Для себя и на заказ

Многих я прикончил ею.

Верь мне — отомстить сумею.

Я их догоню сейчас,

И — конец!

Да, ты горяч,

Как огни святого Эльма. [6] Как огни святого Эльма — своеобразное электрическое свечение, возникающее в определенных условиях на острых концах предметов, возвышающихся над землей.

Ишь ведь грамотная, шельма!

Полно! Говорю, не плачь!

Вытри слезы, говорю!

Шпагу носишь ты для вида.

Если слово дал Гарридо,

То — конец!

Я посмотрю.

А обидчик мой — подлец,

Прощелыга, вор, разбойник!

Он уже почти покойник.

Только встречу, и — конец!

Буду ждать я скорой мести.

Ну, прощай, вон господа!

Завтра свидимся? Когда?

В два часа. На этом месте.

Значит, ты моя?

Конечно!

Мой защитник! Мой храбрец!

Шпагой в брюхо, и — конец!

До свиданья, друг сердечный!

Шевелитесь, басурмане!

Ставьте здесь палатку. Вот!

Мы спеши.

Счастливец тот,

У кого бренчит в кармане.

Без монет на берегу

Скука: заперты все двери.

Скуки злей, чем на галере,

И представить не могу.

Жизнь солдата — сущий рай.

Богом поклянусь, Гильен,—

Не согласен на обмен.

Мы готов.

А стол? Лентяй!

Деньги взял, Карреньо?

Нет.

Лишней не беру обузы.

Складывайте аркебузы!

Обойди весь белый свет,

Лучше нашей караулки

Не найдешь, — не жизнь, лафа!

Сало!.. Спрячь-ка, Мустафа!

На руку не класть охулки!

Кости есть? Сыграть желаешь?

Я не прочь. Давай, мечи!

Выиграю на харчи.

Ну, а если проиграешь?

Чем ответишь, Альварадо?..

Для ремня подставлю зад.

Десять!

Десять? Скверно, брат!

Он те спустит шкуру с зада!

Эх, рискну!

Чтоб от чумы

Сдохли вы, собачьи дети!

Дай сюда гамаши эти,

Что продать хотели мы.

В торбу их засунь.

Чудно!

А к чему твоя затея?

Облапошим ротозея!

Тут разинь полным-полно.

Как так?

Денежки возьмем,

Торбу — в руки простофиле.

Хвать! — ан торбу подменили:

Эту я набил тряпьем.

Чудо-город!.. О, такой

И в Неаполе галеры

Не увидишь!.. Вот размеры!

Набережной и рекой

Восхищен я… Но галера!..

Э, да тут идет игра!

Ну, чего ты ждешь? Пора.

Благородни кавальеро!

Есть товар. Моя хоти

Предлагай для милость ваш

Гребни, шерстяной гамаш…

Нет, любезный, пропусти!..

Что? Гамаши?

Видишь, брат?

На крючок попалась рыбка.

Вот гамаш. Он мягкий шибко.

Шерсть от молодой ягнят.

Скажешь тоже!

У баран

Грубый шерсть. А ты потрогай,—

Мягкий. Мой проси немного.

Вещь отличный, для дворян.

А за сколько их отдашь?

За двенадесять реала.

Хочешь восемь?

Ой как мало!

Восемь — за такой гамаш?

Ладно, делай я уступка!

Деньги потихоньку дай,

Чтоб солдат не отнимай.

На!

Отличная покупка!

Мы еще приносим!

Нет уж,

Пусть поищет ветра в поле!

Взять вторую пару, что ли?..

Боже! Что это за ветошь?

Эй, неверный! Ротозей!

Что, гамаш хороший? Впору?

Я тебе, собаке, вору!..

Ну, иди сюда! Скорей!

Вот узнает капитан!..

Слышь! Ограбили небось?

Не иначе.

Что стряслось?

Мавры… Нет, каков обман!..

Подменили вещь… Среди

Бела дня, тут, у палатки!..

Мавры? Знаем их повадки!

Пальца в рот им не клади.

Вместо шерстяных гамаш

Вот — тряпье!

Да, поздравляю!

Он простак, я замечаю.

Не обманешь — не продашь.

Надо этих псов повесить!

Поднимусь-ка на борт.

К ним?

Возвратитесь ли живым?

Отдали реалов десять?

Восемь.

Было бы умней

Не соваться на галеру.

Я бы не пошел, к примеру.

Это — логовище змей.

На чужих там смотрят косо.

Я не побоюсь угроз.

Кто туда свой сунет нос,

Вмиг останется без носа.

Это их куда ведут?

В город, за водою пресной

Для похода.

Интересно!

Ротозей-то еще тут.

Чур, не красть, собачьи дети,

А не то…

Сам — песий сын!

Красть не красть, но горсть маслин…

А потом пускай хоть плети!

Что за город! Я пленен

Набережной и рекою.

Нравится?

Он красотою

Превосходит Вавилон.

Собственными тут глазами

Можно видеть, ей-же-ей,

Как с прибывших кораблей

Серебро везут возами.

Много видел я чудес.

Видел храмы Сарагосы,—

Возвели каменотесы

Колокольни до небес;

Видел я твердыню Торо; [7] Видел я твердыню Торо. — Торо — город в провинции Самора; старинная крепость этого города считалась неприступной. В славном Бургосе, где Сид Вечным сном в гробнице спит. Видел меч Кампеадора. — Бургос — старинный центр Старой Кастилии. Сид — прозвище испанского национального героя Родриго Диаса де Бивара (1043–1099), возглавившего борьбу за освобождение Испании от владычества мавров. Кампеадор (по-испански — «боец») — одно из его прозвищ. В Кордове я на мечеть Устремлял с восторгом взгляды . — Строительство кордовской мечети было начато в 786 г. во время владычества мавров; в этом великолепном здании было 1418 колонн и 22 входа. И Альгамбру, перл Гранады, Я сподобился узреть . — Альгамбра — знаменитый дворец мавританских королей в Гранаде, построенный в XIII в.

В славном Бургосе, где Сид

Вечным сном в гробнице спит

Видел меч Кампеадора;

В Кóрдове я на мечеть

Устремлял с восторгом взгляды

И Альгамбру, перл Гранады,

Я сподобился узреть;

В сердце я своем несу

Усыпальницы Леона,

Блеск и пышность Барселоны

И Валенсии красу;

Память путника хранит

Горделивую Сеговью;

Вспоминает он с любовью

Шумный солнечный Мадрид.

Но скажу, увидев это

Сказочное изобилье:

Набережная в Севилье —

Вот восьмое чудо света!

Он рехнулся, не иначе.

«Чудо! Чудо!» Что за черт?

Нет, он прав. Севильский порт

Всех морских портов богаче.

Это — в Индию ворота,

Путь в открытый океан,

И товары многих стран

Громоздятся тут без счета.

Он не зря пришел в восторг

Перед торжищем огромным,

Многолюдным, неуемным,

Где кипит вселенский торг.

Братцы! Драка!

Вот те на!

Корабельные солдаты

Лупят альгуасилов. Хваты!

Наше дело — сторона.

Это с той галеры, братцы.

Забияки, черт возьми!

Хлебом ты их не корми,—

Дай со стражею подраться.

Да, солдат и альгуасил —

Словно кошка и собака:

Встретятся, и сразу драка.

Так уж бог их сотворил.

Надо прыгать… Ну, дружок,

Не робей!

Держите вора!

Словит он его не скоро.

Молодец! Лихой прыжок!

Ишь, как рыбина!

Точь-в-точь.

Кукиш полицейским крысам!

Ну, кому воды? С анисом!

Выпьем?

Выпить я не прочь.

Дядя! Подойди сюда!

Мне бы, друг, винца! А воду

Я не пью и не пил сроду.

Проходи!

Вода!.. Вода!..

Как дела?

Поход решен.

Завершит писец работу,

И приказ объявят флоту.

Вот что! А каков же он?

Прислан нам указ державный:

В экспедицию наш флот

Новый адмирал ведет,

Граф де Ньебла достославный. [8] Граф де Ньебла достославный. — Алонсо Перес де Гусман, граф де Ньебла — сын герцога Медины-Сидонии, командовавшего испанским флотом, так называемой Непобедимой армадой, в 1588 г.

Значит, вновь восход настал

Для испанского солдата,

Хоть отбыл в страну заката

Наш верховный адмирал?

Граф де Ньебла, наш восход,

От заката жар приемлет

И на подвиги подъемлет

Наш победоносный флот.

Предводитель наш достойный —

Солнце, а его лучи —

Иберийские мечи —

Африке грозят разбойной.

Да! Отец гордился б им,—

Так, как Доблестный Гусман,

Усмиритель мусульман,

Горд был отпрыском своим. [9] …как Доблестный Гусман… Горд был отпрыском своим.  — Алонсо Перес де Гусман, прозванный Доблестным, — испанский полководец конца XIII в. Мавры, осаждавшие крепость Тарифа, комендантом которой был Гусман, потребовали сдачи крепости, угрожая в противном случае убить его сына, попавшего в плен. Гусман, однако, предпочел пожертвовать жизнью сына, но остаться верным своему патриотическому долгу.

Пусть враги об адмирале

Знают с самых первых встреч,

Что его победный меч

Скован из тарифской стали.

Увенчает нас победа.

Скоро, стало быть, отплытье?

Вероятно, ждут прибытья

Дона Педро де Толедо.

Возвратился он назад

Из Италии?

Бог весть.

Слух такой, однако, есть.

И упорно говорят,

Что Басан прибудет вскоре. [10] …Басан прибудет вскоре. — Алонсо де Басан — испанский адмирал, сын знаменитого адмирала Альваро де Басан, маркиза Санта Крус, командовавшего одним из кораблей в битве у Лепанто.

О великий наш герой!

Совершит ли кто другой

Столько подвигов на море,

Как Басан де Санта Крус?

Да, урон терпели страшный

Бербериец бесшабашный,

И британец, и француз.

Вечной славы он достоин.

Столько взял в боях знамен!

На море был первым он,

А на суше первый воин —

Герцог Альба. [11] А на суше первый воин — Герцог Альба.  — Фернандо Альварес де Толедо, герцог Альба — испанский военачальник и государственный деятель, в 1580 г. завоевал Португалию, был правителем Нидерландов и жестоко подавлял там национально-освободительное движение. Тьма трофеев

У него в Сан Леонардо.

Значит, капитан Фахардо,

В море? Усмирять злодеев?

Флотоводца благородней

Не найти. За ним вослед

Ринуться путем побед —

Честь большая. Но сегодня

Жду я важного событья

И остаться должен тут.

Пушка!

Что это? Салют?

Это, друг, сигнал отплытья.

Что ж, мой галеон! Плыви

Без меня.

Вон — флаг на мачте.

Вы попробуйте, назначьте

Срок — мечте, предел — любви.

В кости режетесь? Так, так!

Вам и невдомек, тетери,

Что на флагманской галере

Дан уже к отплытью знак?

Поднимают якоря,

Все гребцы уже у весел.

Спять палатку!..

Шлем кто бросил?

Мало жучат вас. А зря!

Живо!.. Я сгоню с вас жир.

Доигрались, Альварадо!

Да, брат. Экая досада!

Говорят, идем в Алжир.

Так решили вы остаться?

Это решено судьбой.

Мне морской не страшен бой.

Но мне предстоит сражаться

С женщиной, и стынет кровь,

Будто нынче жду я смерти,

Не свидания.

Поверьте:

Не для нас, солдат, любовь.

Да, вы правы, капитан

Кастельянос. Отплываем

И судьбы своей не знаем:

Что сулит нам океан?

Жребий воина суров.

Труд, лишения, невзгоды

И опасные походы —

Вот что ждет нас, моряков.

Где застанет нас заря?

Вечно бодрствуем, ждем зова.

То мы в гавани, то снова

Поднимаем якоря.

На победных кораблях

Мы, воинственное племя,

Пеним волны. В наше время

Марс воюет на морях. [12] В наше время Марс воюет на морях. Марс — в древнеримской мифологии бог войны. …с Нептуном свел он дружбу. — Нептун — по древнеримским мифам — бог моря.

Да, с Нептуном свел он дружбу.

Вроде выдры наш солдат:

Исправляет, рад не рад,

Земноводную он службу.

Непонятно мне одно:

Эти водяные звери

Почему-то на галере

Пьют не воду, а вино.

Пусть плывут себе галеры.

Я успею к вам примкнуть

В понедельник. Добрый путь.

Тáк вы влюблены?

Без меры

И без памяти, мой друг.

Я у Лауры во власти,

Хоть не жду от этой страсти

Ничего — лишь горьких мук.

Слушайте! Ведь отказаться

От похода мы вольны.

Мы еще хлебнем войны.

А на лето бы остаться

Здесь! Севилья — чудо-град,

Славою и красотою

Древнюю затмил он Трою. [13] Древнюю затмил он Трою . — Троя — древний город в Малой Азии, разрушенный, согласно преданиям, поэтически обработанным в эпической поэме «Илиада», древними греками.

Ну, решайтесь, мой собрат!

Вы колеблетесь? Пройдет

Времени еще немало

До прибытья адмирала.

Не сегодня же в поход.

В гавани еще суда

Настоятся. И мы с вами

К ним примкнем.

А нет — под знамя

К дону Педро.

Но тогда

Нас товарищи осудят.

А дон Педро… Говорят,

Что не скоро он назад

Из Италии прибудет,—

Мол, отправился в Милан…

Впрочем, служба нам найдется:

Коль дон Педро не вернется,

Нас к себе возьмет Басан.

Раз вы остаетесь здесь,

Я останусь тоже. Другу

Рад я оказать услугу.

Вы окажете мне честь…

Но взгляните!.. О проклятье!..

Лодка движется сюда,

Донья Лаура в ней…

Да.

И мужчина… Должен знать я,

Кто он… Ревность! Как ты зла!

Высадились по соседству.

Нет границ ее кокетству,

И причудам нет числа.

Вызвать на дуэль?

Бог с вами!

Повод мудрено найти.

Обменялся с ней в пути

Он двумя-тремя словами,

Только и всего. Юнец

Не опасен вам нимало.

Если упустить начало,

Будет пагубным конец.

Деликатный кавалер

Виден по вниманью к даме.

Мне ли состязаться с вами

В деликатности манер?

Прост обычай наш кастильский,

Андалусцы ж так учтивы!

Вы к себе несправедливы,

Восхваляя лоск севильский.

Столь изысканную речь я

Оценила.

И немой

Перед вашей красотой

Дар обрел бы красноречья.

Не такой уж нелюдим!

Взгляд приветливый и кроткий.

Лишь я вас увидел в лодке,

Вмиг развеялась, как дым,

Тягостная безнадежность,

Свившая гнездо в груди.

Радость мнится впереди,

Счастья видится возможность.

Буду помнить этот день я,

Если вам принес он мир.

Ныне стал Гуадалкивир

Для меня рекой забвенья.

С вашей помощью я в нем

Утопил воспоминанья,

Причинявшие страданья,

Сердце жегшие огнем.

Вы тоскуете, быть может,

По возлюбленной своей?

Я навек расстался с ней,

И тоска мне сердце гложет.

Женщины по большей части

Мучат, дразнят нас, любя;

И порою вне себя

Был я от ревнивой страсти.

Страсть — источник многих зол,

Ревность путает понятья;

Стал соперника искать я

И, казалось мне, нашел.

Мы сразились с ним тогда.

О противнике ни слова

Я вам не скажу худого:

Благородная вражда

Труп не станет оскорблять,

Мертвого не даст обидеть.

Мог его я ненавидеть,

Но не стану унижать.

Следуя веленью чести,

Но закону вопреки,

Мы скрестили с ним клинки —

И остался он на месте.

Тут мои отец и мать

(Пусть господь продлит им годы,

Отстранив от них невзгоды)

Оба стали мне внушать…

Но боюсь, я вам наскучил.

Переменим разговор.

Нет, я слушаю, сеньор.

Страх родителей измучил:

Месть моей грозила жизни,

Телу бренному — темница.

Должен был я подчиниться

И сказать «прости» отчизне.

Есть ли выбор у меня?

Мне бежать необходимо.

В Индии есть город Лима,

У меня там есть родня.

Если не пойду на дно

По пути, — жить буду с ними.

Утонуть ли, жить ли в Лиме —

Мне теперь уж все равно.

Я к отплытью опоздал,

Флот уже в Бонансе. К счастью,

Облеченный высшей властью

Доблестный наш адмирал

Выехал в Санлукар. Вскоре

(Как уверили меня,

Через три-четыре дня)

Флот свой выведет он в море.

Судно я решил нанять

Там, на правом берегу:

Флот ведь я тогда смогу

В гавани морской нагнать.

Так я, скорбью удрученный,

Думал. Но явились вдруг вы,

И печаль моя — как буквы

Грамоты уже прочтенной:

Стерли все, что было прежде,

Вы с пергамента души.

Вновь, о жизнь, на нем пиши

Сладостный призыв к надежде!

Но смятения не скрою:

Как мне жить вдали от вас,

Коль мечта моя сейчас…

Жизнь — одно, мечта — другое.

Как она воркует с ним!

В пять минут, судите сами,

Разожглось такое пламя,

Что глаза мне режет дым.

Не нажить бы вам беды —

Нетерпимость вас погубит.

Женщины хлыста не любят

И не признают узды.

Вмиг закусит удила

Это Евино отродье;

Если натянуть поводья,

Вылетите из седла!

Так нам рок судил, быть может,—

Встретиться и разойтись.

Чувством новым вы зажглись,

Пусть вас это не тревожит.

Над рекою, в самом устье,

Есть часовня. Имя ей —

«Избавленье от скорбей».

Там, избавившись от грусти,

Сможете легко вздохнуть,

На корабль взойти беспечно;

С грузом же тоски сердечной

Трудно плыть в далекий путь.

Истинно сказали вы.

Страшно плыть мне в путь далекий!

Отрывает рок жестокий

От любви меня, увы!

К сожалению, для вас

Не могу я сделать много,

Но просить я буду бога,

Чтоб изгнанника он спас.

Предстоящий ваш отъезд

Огорчил меня, признаться.

Я могу еще остаться.

Только слово… или жест…

Как советовать посмею?

Я лишь знака жду от вас.

Черт возьми! Она сейчас

Бросится ему на шею.

Где ваш дом?

К чему вам знать?

Я молю вас, умирая

От любви…

А та, другая?

Коль угодно умирать,

Разве я за то в ответе?

Красотой вам равных нет.

Грешный наш оставив свет,

Оживете в Новом Свете.

В вас нашел я вдруг, нежданно

Чувств и мыслей госпожу

И сейчас вам докажу,

Что любовь моя безгранна.

Хоть безделицу, хоть малость

Дайте мне на память, — вам

В дар ответный я отдам

Все, что у меня осталось

От любви, принесшей беды,

От былой любви моей.

Я вам подарю трофей

Горестной моей победы.

Что ж вам дать на память?

Ленту.

Только-то? Как вы скромны!

Понимаю: вы должны

Плыть к другому континенту;

Труден и опасен путь,—

Не найдет душа покоя,

Коль имущество чужое

Не удастся вам вернуть.

Все равно покоя нет.

Лишь помыслю об утрате,

Что грозит мне…

Вот вам, нате!

Я в обмен дарю портрет.

И отцу бы, вот вам слово,

Я его не подарил!

Ваш подарок очень мил.

Образ вашего святого?

Ах!.. Красавица!.. О боже!

Вправду такова она?

И она мне не нужна,

И портрет не нужен тоже.

Верю, что из дальних стран

Вы за ним вернетесь вскоре.

Ваша лента в бурном море

Будет мне как талисман.

Добрый путь вам!

Ангел мой!

Вы одна — моя опора.

Нам пора домой, сеньора.

Правда! Нам пора домой.

Ваша милость! Провожатый

Не потребуется вам?

Может быть. По вечерам

Тут бесчинствуют солдаты.

Шумного нет больше сброда:

Вниз уже суда плывут.

Да? А вы?

Остался тут.

Отказался от похода.

Почему же?

Из-за вас.

Вот как? Это слышать лестно.

Преданность моя известна.

Испытать ее сейчас

Этот кавальеро юный

Мог бы. Да не так я строг,

Бог уж с ним! Он вас развлек?

Нежные затронул струны?

Я иду сейчас домой.

Если бы вы проводили…

Вы не соблаговолили

На вопрос ответить мой.

Но какой вам дать ответ?

Познакомились мы в лодке,

Разговор возник короткий,

Вот и все.

Ушел он?

Нет.

Не осмелилась спросить я,

Где живет он.

А к чему?

Что со мною? Не пойму.

Неужели… Вот открытье!

Сердца моего броня

Так была крепка!.. Как странно!

Фехтовальщик безымянный

Ранил, кажется, меня.

Если б он за мной пошел…

Ой! Ведь были недотрога!

Может, в нем достоинств много,

Да ведь гол он как сокол.

За нее я хоть сегодня

Смерть приму.

Ого, как скор!

Разве женщины, сеньор,

Не исчадья преисподней?

С ними в ад мы попадем.

С ней разлука — хуже ада.

Вам зажмуриться бы надо,

Осенить себя крестом.

Очарован слух и взор

Этим существом прелестным.

Право, знаменьем бы крестным

Осенились вы, сеньор!

Это — козни сатаны.

Шутки в сторону, Толедо!

Живо, не теряя следа,

Мчись за ней! Мы знать должны,

Где сеньоры этой дом.

А зачем? Что мы сеньоре?

Послезавтра выйдем в море,

На чужбину поплывем!

Ты пойдешь за ней, скотина,

Или я тебя убью!

Марш!

Я вас не узнаю.

Рассудительный мужчина

Может ли за полчаса

Изменить решенье? Стыдно!

Это — рок, Толедо. Видно,

Так судили небеса.

Не порыв минутной страсти,—

Нет, владеет мной любовь;

В ней душой омывшись, вновь

Я могу мечтать о счастье.

В жизни ясно вижу цель я.

Это — пир для чувств, пойми!

Вам-то пир, но, черт возьми,

Мне — в чужом пиру похмелье!

Как возьмется за меня

Капитан, хлебну я горя.

Кстати, кто они сеньоре?

Воздыхатели? Родня?

Ты пойдешь за ней, палач?

Да они еще ворота

Не прошли. Ох, неохота!

Ну!

Совсем сдурел, хоть плачь!

Казалось мне, что под покровом снежным

Окоченеть душа обречена,

Но к жизни вновь она пробуждена

Весенним ливнем, бурным и мятежным.

Севилья! На песке твоем прибрежном

Посеял я надежды семена.

Взрастит ли всходы новая весна,

И жатва будет ли серпам прилежным?

Река! Твоим песчинкам есть ли счет

На берегах и в русле многоводном?

Вот так не счесть скорбей мне и забот.

Истерзанный страданьем безысходным,

Отважусь ли я ждать, что прорастет

Зерно надежды на песке бесплодном?

Эй, сеньор!

Кто звал меня?

Мы. Нас четверо.

Плащами

Скрыты лица. Этой даме,

Может быть, они родня?

Верно, замышляют месть?

Или, проще, это воры?

Чем могу служить, сеньоры?

Вы чего хотите?

Есть.

Есть? Будь у меня еда,

Угостил бы вас обедом.

Или в лапы к людоедам

Я попался, господа?

Как тут быть? Я окружен.

Берег пуст. Уже стемнело.

Я в их власти. Плохо дело!

Вот — последний мой дублон.

Очень странный разговор

Вы ведете. Не хотите ль

Мне сказать, что я — грабитель?

Обижаете, сеньор!

Вы не поняли, как видно:

Деньги вам даю взаймы.

Попрошайки, что ли, мы?

Это нам, сеньор, обидно.

В предложении моем

Чести вашей нет урона.

Мало проку от дублона,

Будь мы даже вчетвером.

Мы ж для промысла ночного

Ждем девятерых коллег.

Как разумный человек,

Нас поймете вы с полслова.

А случится, не поймете,—

Мы обидимся, сеньор.

Что же вам, спрошу в упор,

Нужно?

По своей охоте

Скиньте плащ, отдайте шпагу.

Псы!

Тогда — чур, не пенять!

Он готов.

Ах!.. Мог ли знать,

Что в могилу здесь я лягу?

Из-за вас, поверьте мне,

Он совсем того… помешан.

Если он так безутешен,

Безутешна я вдвойне.

Как же вам от капитана

Отвязаться удалось?

Признаюсь, не обошлось

Без невинного обмана.

Где же… Или с нами в прятки

Поиграть задумал он?

Боже мой!..

Я слышу стон.

Ой! Душа уходит в пятки!

Не подняться мне… Как быть?

Голос моего сеньора.

Что? Опять тут эта свора?

Ты пришел меня добить?

Он как будто ранен. Боже!

Так и есть. Стряслась беда.

Это ты, Толедо?

Да.

Донья Лаура здесь тоже.

Что, сеньор, произошло?

Что со мной бы ни случилось,

Надо мною божья милость:

Вы — здесь, и душе светло.

Воры на меня напали…

Леденеет в жилах кровь…

Но едва, моя любовь,

Вы передо мной предстали,

Я забыл о том, что ранен,

Вспомнил я о том, что жив.

Ах, сеньора! Ваш порыв,

Смею вам заметить, странен.

Не ворчи! Мой долг, Урбана,

Позаботиться о нем.

Долг? Да вы-то здесь при чем?

Но пойми, что эта рана

Им получена, когда

Он слугу послал за мною.

Я одна всему виною.

И упрямы ж вы! Беда!

Коль предчувствие не ложно,

Я останусь жив.

В мой дом

Мы сейчас вас отведем.

Поднимайте! Осторожно!

Возмещу я кровью сердца

Кровь, что вами пролита.

Ангельская доброта!

Задал бы ворам я перца,

Будь я в этот миг при вас.

Знать, Толедо, не судьба нам

Побывать за океаном.

До того ли нам сейчас?

Тут и без заморских стран

Треволнений всяких много.

Жизнь — опасная дорога,

Смерть — бездонный океан.

Безрассуден ваш порыв.

Будут сплетни.

Ну так что же?

Жизнь его стократ дороже.

Капитан страсть как ревнив.

Сколько слуги-остолопы

Небылиц наговорят!

Он… двоюродный мой брат.

Донья Лаура!

Дон Лопе!

Уф!.. Итак, конец пути:

Набережная в Севилье.

Надо приложить усилья,

Чтобы здесь его найти.

Повстречать, сеньора, тут

Дона Лопе вам нетрудно,

Хоть Севилья многолюдна:

Все к реке гулять идут.

А сегодня и тем паче:

Нынче наши корабли

Из Италии пришли,—

Нету зрелища богаче.

Раз уж написал в Медину

Он родителям своим

И в письме поведал им,

Как ножом был ранен в спину,

Здесь, на набережной где-то,

Встретясь с шайкою воров;

Раз Альберто жив-здоров,

И дон Лопе знает это,—

Значит, здесь он и остался,

Значит, ваша цель близка.

Разве только, что в войска

Он уже завербовался.

Я, Флорело, рождена

Под несчастною звездою.

Дни проходят чередою,

А на сердце — боль одна;

Боль, что ни на миг единый

Не дает легко вздохнуть

С той поры, как в дальний путь

Я пустилась из Медины.

Следую в цыганском платье

За возлюбленным своим,

Чтоб, неузнанная им,

Все о нем могла узнать я.

Но надежды нет мне в мире,

Я не верю ничему.

Пресловутому письму

Месяца уже четыре.

Или умер он давно,

Иль пустился в Новый Свет;

Разницы большой тут нет:

Смерть, разлука — все одно.

Разве мог он, получив

От родителей посланье,

Продолжать свои скитанья?

Я уверен, что он жив.

Более того, замечу:

Коль предчувствия не лгут,

То сегодня же он тут

Попадется вам навстречу.

В день, когда песок, что ныне

Устилает берега,

Превратится в жемчуга;

В день, когда из ясной сини

Ливень золотой прольется;

В день, когда мы, взяв ведро,

Сможем черпать серебро,

Словно воду, из колодца;

В день, когда мы сможем брать

Угли голыми руками,

А река, что перед нами,

Потечет от моря вспять;

В день, когда, как флот Энея,

Корабли, что тут стоят,

Превратятся в рой наяд; [14] …как флот Энея, Корабли, что тут стоят, Превратятся в рой наяд. — Эней — в греческой мифологии один из троянских героев, сын царя Анхиза и богини Афродиты; после гибели Трои много путешествовал. В эпической поэме Вергилия «Энеида» рассказывается, что Юпитер превратил корабли Энея в наяд, то есть нимф вод, чтобы уберечь Энея и его спутников от опасностей морского путешествия. (См. «Энеида», кн. 9, стихи 70—122.)

В день, когда на каждой рее

Розы расцветут живые;

В день, когда диск солнца вдруг

Обновит извечный круг,

Встав на западе впервые;

В день, когда слетят с небес

Наземь звезды и планеты,—

Здесь, на набережной этой,

С ним я встречусь. В день чудес.

Все устроит рок могучий.

Что в неведенье своем

Мы несбыточным зовем,

То подстраивает случай.

Здесь, как я уж говорил,

Встретишься с людьми любыми,

И не только что с живыми,—

С выходцами из могил.

Упования мои

Заблудились в дебрях горя.

В яростном житейском море,

Бросив руль своей ладьи,

На родные берега

Взором я гляжу усталым

И несусь, гонима шквалом,

В гавань своего врага.

Не довольно ль маскарада?

Я не вижу в нем вреда.

Что ж, пускай. Но уж тогда

Говорите так, как надо.

Если о любовной муке

Может рассказать цветок,

И луна, и мотылек,

Если скорбь есть в каждом звуке:

В диком реве водопада

И в журчании ручья,—

Может быть, смогу и я

Разговаривать как надо.

Хоть слова людские слабы,—

Грустной повестью своей

Из бесчувственных камней

Выжать слезы я могла бы.

Я, сеньора, не о том.

Вы цыганкою одеты,

И должна одежда эта

Быть в согласье с языком.

Вы могли бы без труда

Здесь прослыть цыганкой истой,

Если бы не слишком чистый

Выговор. Вот в чем беда.

Ну, а нравится тебе

Вид мой?

Вид? Он без изъяна.

Что ж, красавица гитана,

Погадай мне о судьбе.

Ручку мне позолоти,

Розанчик ты мой пригожий.

Браво! Вот теперь — похоже.

Ну, тебе пора идти.

Я же здесь, в тени укромной,

Притаюсь.

Да будет так.

О возлюбленный мой враг!

О дон Лопе вероломный!

Свирепый ящер, обитатель Нила,

Умеет стонам подражать людским;

Стенаньем привлеченный пилигрим

Становится добычей крокодила.

Хоть я себя цыганкой обрядила,—

С египетским сородичем своим

Не сходна я: того, кто мной любим,

Притворной бы слезой не погубила.

Я — пилигрим любви. Пришла сюда

За ускользнувшим счастием в погоне.

Читать судьбу мне велено судьбой.

Твоя рука победою горда,

Но я по линиям ее ладони

Прочту свою победу над тобой.

От нее мне столько мук,

Что теряю я терпенье.

Да. Любовь и треволненья

Ходят об руку, мой друг.

И откуда принесло

К ней кузена?

И какое

Выбрал место для постоя!

Вот уж правда — повезло!

Допускаю: был он ранен,

Но теперь здоров как бык.

Мне, скажу вам напрямик,

Этот случай очень странен.

Бог весть, кто ему сеньора,

Вправду ли тут есть родство,

Но она спасла его,

Как Анджéлика — Медора. [15] …она спасла его, как Анджéлика — Медора. — Анджелика и Медор — персонажи поэмы Лодовико Ариосто «Неистовый Роланд». Анджелика находит раненого сарацинского рыцаря Медора в лесу и лечит его, удалившись затем вместе с ним на уединенный остров.

Пробудит во мне, клянусь,

Он неистовство Роланда. [16] Пробудит во мне, клянусь, Он неистовство Роланда . — В поэме Ариосто Роланд, влюбленный в Анджелику, узнав о любви Анджелики к Медору, неистовствует в безумии.

Слышно, здесь какой-то бандой

Был подколот этот гусь.

Он два месяца спустя

Был здоров. Но слишком тяжко

Ездить летом. И бедняжка

Прохлаждается, гостя

У двоюродной сестрицы

Месяцев не меньше трех

Сверх того.

Да, тут подвох.

Все красотки — мастерицы

Воздыхателей морочить.

Да, но обвинять не след,

Если доказательств нет:

Смею ль честь ее порочить?

На ловца и зверь бежит.

Тот, высокий, стоит, чтобы

Погадать ему для пробы…

Клянчить деньги? Экий стыд!

Никакой он ей не брат.

К вам бесчувственна сеньора,

И, поверьте, очень скоро

Вас на свадьбу пригласят.

Дать хочу благой совет:

Если здесь живется худо,—

Двинуться пора отсюда.

Не сошелся клином свет.

На реке собрался флот;

Корабли ждут адмирала,—

Он возьмет их под начало

И на битву поведет.

И другие есть флотильи.

Мы могли бы, капитан,

Повидать десятки стран.

Что прилипли мы к Севилье?

Эти вот плывут в Алжир.

Будет бранная потеха.

Что же — дай им бог успеха.

Да, о них услышит мир.

В старину, при Карле Пятом, [17]… при Карле Пятом, Там не преуспел наш флот . — В октябре 1541 г. Карл V направил армию и флот к берегам Алжира, но из-за бури вынужден был прекратить операции.

Там не преуспел наш флот.

Пусть несчастлив был поход,—

Славу он принес солдатам.

Разгромить Алжир! Легко ли?

Кто сотрет неверных в прах?

Тот, кто Август — на морях,

Тот, кто Цезарь — в ратном поле. [18] Тот, кто Август — на морях, Тот, кто Цезарь — в ратном поле . — Август (63 до н. э. — 14 н. э.) — римский император, прославившийся победой над флотом Марка Антония; Юлий Цезарь Гай (100—44 до н. э.) — выдающийся римский полководец и политический деятель, прославившийся рядом побед, стал единодержавным правителем Рима.

Но теперь-то все отлично

Складывается для нас.

Думаю, на этот раз

Цель похода необычна:

Не войною спор давнишний

Будем мы решать, как встарь,

Но замыслил государь

(Да хранит его всевышний)

Постращать лишь африканцев.

Будут или нет бои,

Предложить мечи свои

Королю — долг всех испанцев.

Взнуздан я моей сеньорой

И артачусь, рад не рад.

Но ее любезный брат

Не послужит ли вам шпорой?

Масиниссе подражаю: [19] Масиниссе подражаю . — Масинисса (238–148 до н. э.) — царь Нубии и союзник римлян в борьбе против Карфагена, отличался крайней нерешительностью и медлительностью.

Медлю я с войной, как он.

Ну, а я, как Сципион,

Вас к сраженью подстрекаю.

Вы на доводы сдались бы,

Если вас просил бы Рим.

Донье Лауре дадим

Роль прекрасной Софонисбы. [20]… как Сципион, Вас к сраженью подстрекаю . — Публий Корнелий Сципион Африканский (ок. 235–183 до н. э.) — римский полководец, одержавший победу над войсками Карфагена во 2-й Пунической войне. Донье Лауре дадим Роль прекрасной Софонисбы . — Софонисба (235–203 до н. э.) — дочь карфагенского полководца, позднее ставшая женой Масиниссы.

Как мне робость подавить?

Ведь от этих двух военных

Много сведений бесценных

Я могла бы получить.

Мне бы впрямь сейчас хотелось

Нищенкою стать простой:

У знакомых с нищетой

И развязность есть и смелость.

Если бы могла украсть я

У того, кто нищ и наг,

Беззастенчивость! Бедняк

Всюду вхож. И в этом — счастье,

В этом — справедливость. Что ж,

Сам господь был неимущим,

Но в сердца ко всем живущим

Беспрепятственно он вхож.

Пусть же в сердце мне он вложит

Дерзкой нищенки задор,

В посторонний разговор

Пусть вмешаться мне поможет.

С флагманского галеона

Машут: скорой встрече рады

С предводителем армады,

Дон Хуаном де Кардона. [21]… с корой встрече рады С предводителем армады, Дон Хуаном де Кардона . — Герцог Хуан де Кардона — испанский адмирал, командовавший одним из кораблей испанцев в битве у Лепанто.

Постарались моряки:

Лишь зардел восток — на реи,

В небесах лазурных рея,

Взвились пестрые флажки;

И на каждом корабле мы

Вместо парусов и вант

Видим тысячи гирлянд,

Вензеля, гербы, эмблемы…

Выводя свои рулады,

Дудки, трубы и рожки

Взволновали глубь реки,

И веселые наяды,

На поверхность стайкой юной

Вынырнув из лона вод,

Затевают хоровод

Близ монастыря Сан Бруно.

Слышно, этот адмирал —

Воин редкого таланта.

Первым в битве при Лепанто

Турок он атаковал.

В нем сам дон Хуан Австрийский

Видел равного себе. [22] Первым в битве при Лепанто Турок он атаковал . — Битва близ Лепанто, города на северном берегу Коринфского залива, состоялась в 1571 г. между флотом «Священной лиги», состоявшим из кораблей папской курии. Венеции и Испании, и турецким флотом. В этой битве турецкий флот потерпел поражение. В нем сам дон Хуан Австрийский Видел равного себе. — Дон Хуан Австрийский (1545–1578) — побочный сын Карла V, выдающийся военачальник, в битве при Лепанто — главнокомандующий соединенными силами «Священной лиги».

Есть ли смысл в моей борьбе

И в моем безумном риске,

Коль, недвижна и безгласна,

Я робею и дрожу?

Дай, судьбу тебе скажу,

Розанчик ты мой прекрасный!

Подари мне, что не жалко,—

Бог за то тебе пошлет

И богатство и почет.

Ах, прелестная гадалка!

Жгущая мне сердце боль —

Это все, чем я владею;

Попроси — не пожалею,

Поделюсь с тобой. Изволь.

Ну, монет такой чеканки

И в моей суме не счесть.

Хороша! Глаз не отвесть.

Часто нищие цыганки

Красотой и добронравьем

Превосходят знатных дам…

И верны своим мужьям,

Не покроют их бесславьем.

Нам приходится, сеньоры,

Зарабатывать на хлеб.

Обожгут всех, кто не слеп,

Эти пламенные взоры.

Дай, красивый капитан,

Денежку. Увидишь: скоро

Будешь в чине командора.

Нежный голос! Тонкий стан!

Прелесть!

Слушай-ка: здесь близко

Тот трактир, где я стою;

Скажешь там судьбу мою.

Там для чести много риска.

Я клянусь, что у меня…

Клятву мигом ты забудешь.

В безопасности там будешь.

Да, как пакля близ огня.

Розанчик! Вынь кошелек,

Подари цыганке бедной

За гаданье грошик медный.

Где, скажи, твой муженек?

Муж мой? Он недалеко.

Значит, каторжник галерный?

Вот пример супруги верной.

Здесь, у пристани, легко

Этих женщин отличают:

Лишь галеры подойдут,

Уж цыганки тут как тут,—

Муженьков своих встречают;

В облегченье их судьбы

Припасают им гостинцы.

Нет, не короли, не принцы,

Но галерные рабы

Знают: верность их подруг

Не боится испытаний.

Не пойти ли вам в цыгане?

Я бы согласился, друг.

Раз уж денег нет, придется

Даром погадать пока.

Твердая рука. Рука

Истинного полководца!

Вздумали гадать от скуки

По руке. Вот пустяки!

Но гаданье мне с руки:

Я на нем нагрею руки.

Ну, гадай. Да без обмана!

Проживешь ты много лет.

Страстно ты влюблен, но нет

Отклика…

Увы, гитана!

Ты забыт.

Да, ты права.

Дамою неблагодарной

Предпочтен твой враг коварный.

Вещие твои слова.

Хартию моей любви

По ладони ты читаешь.

Но соперника ты знаешь.

Кто он? Имя назови!

Славно помогла ты мне,

А тебе пусть бог поможет.

Ты, ей-ей, милашка! Может,

Встретимся наедине?

Под тебя ведут подкопы.

То, что сбудется с тобой,

Сплетено с другой судьбой,—

Некоего дона Лопе.

Ты, красавец, с ним знаком?

К сожаленью.

Боже правый!

О соперник мой лукавый!

Не напоминай о нем.

Ты — искусница. За это

Получай… Остер твой глаз.

Что вы ищете?

Сейчас…

Если вам нужна монета,

То возьмите…

Что за чудо?

Где же… Молния и гром!

Срезан кошелек! А в нем

Было пятьдесят эскудо…

Признавайся, ты, чертовка!

Это, верно, твой дружок

Подцепил мой кошелек?

Недурная мышеловка!

Не отдашь — убью на месте.

Вот чего я дождалась.

О злосчастный рок!

Тьфу, мразь!

Нет ни совести, ни чести.

Если кошелек украден,

Я тут ни при чем, сеньоры.

Запираются все воры.

Знаю, есть у этих гадин

Ловкий способ: на показ

Действуют одной рукою,

А исподтишка другою

Кошелек крадут у вас.

Разве, кошелек украв,

Денег бы у вас просила?

Позовем-ка альгуасила,

Он тут выяснит, кто прав.

Надо обыскать ее,

Вот и все.

Смотри, как ловко

Провела меня воровка!

Скидывай свое тряпье.

Удержитесь, господа!

Посмотрите, кто пред вами.

Причинять, надеюсь, даме

Вы не станете вреда.

Это что?..

Вы не цыганка?

Деньги, что похитил вор,

Вам вернут.

Как?

Я, сеньор,

Благородная испанка.

Раз вы по моей вине

Пострадали (я слыхала,

Что воришек здесь немало),—

Этот долг лежит на мне.

Происшествие тогда мы

Шуткою сочтем, игрой.

Я же счастлив быть слугой

Юной и прекрасной дамы.

Ваша внешность и манеры

Больше говорят, чем речи.

Всей душой я рада встрече

С благородным кавальеро.

Но, сеньора, маскарад

Может пищу дать злословью.

Я облачена любовью

В этот красочный наряд.

Я, сеньора, старый воин

И, поверьте мне, не льстец.

Этот молодой храбрец

Всяческих похвал достоин.

Имя друга моего —

Капитан Фахардо. Может,

Вы в беде? Он вам поможет,

Положитесь на него.

А пропажа — пустяки.

Он в отцовское поместье

Нынче же пошлет известье;

Не откажут старики.

Я сейчас вам расскажу,

Почему переодетой

Я по набережной этой

Словно нищенка брожу.

Рад услышать эту быль я.

Если вас не утомит…

Ждем.

Немало тайн хранит

Набережная в Севилье.

Родом, капитан Фахардо,

Я из города Медины;

Из семьи происхожу я

Благородной, именитой.

Как вы знаете, была

Волей короля Филиппа

Третьего в Вальядолид

Перенесена столица. [23] …в Вальядолид Перенесена столица. — При Филиппе III с января 1601 г. по февраль 1606 г. столица Испании была перенесена из Мадрида в Вальядолид.

Вслед за королем вельможи,

Каждый со своею свитой,

Двинулись на север, чтобы

Жить вблизи Вальядолида.

Понаехали дворяне

В город скромный наш и тихий;

В том была моих несчастий,

Всех скорбей моих причина.

Город процветал. Ремесла

И торговля оживились;

Не было домов, в которых

Постояльцы не гостили.

На беду и в нашем доме

Постоялец появился.

Холостяк; и речь и внешность

Истинного дворянина.

На хозяйку молодую

Устремил он взор свой пылкий,—

У приезжих кавальеро

Был в ходу такой обычай.

Но чем более искал

Встреч с глазами он моими,

Тем старательнее я

От него их отводила.

И не то, чтобы Альберто

Был мне чем-нибудь противен,—

Он поклонником был скромным,

Благородным и учтивым,—

Но имелась у меня

Для холодности причина:

Шесть неомраченных лет

Я была другим любима.

Звался этот кавальеро

Доном Лопе, и язык мой

Должную воздать хвалу

Качествам его не в силах.

Появление Альберто

Дона Лопе огорчило;

Новоявленный соперник

Возбудил в нем пыл ревнивый.

Наконец, решили оба

Встретиться у стен Медины,

Чтобы спор свой миром кончить,

А придется — поединком.

Тут открыл ему дон Лопе,

Что мы втайне обручились,

Что настойчивость его

Может повод дать к обиде.

И Альберто благородный,

В уважение приличий,

Слово дал свою любовь

Не выказывать отныне.

Обещанье он сдержал

(Оттого не став счастливей):

Жесты, взгляды и слова

Обуздал, смирил, утишил.

И потом, когда случалось

Нам порой друг друга видеть,

Вздохи на его устах

Умирали, не родившись.

Как-то с другом пожелал

Радостью он поделиться:

Удалось ему портрет мой

Раздобыть у живописца.

Как мне помнится, Гусман

Звали этого артиста;

Он меня во время фьесты

Подстерег волшебной кистью.

Но, к несчастью, друг Альберто

Другом был ему фальшивым:

Рассказал он дону Лопе

О портрете этом дивном

И прибавил, что сама

Я портрет, мол, подарила

И что я ему не только

Эту оказала милость.

И разгневался дон Лопе,

Клевете он внял бесстыдной,

Неповинного Альберто

Он на поединок вызвал.

Поразил врага дон Лопе

И почел его убитым.

С побежденного портрет мой,

Как трофей, снял победитель.

Не простясь ни с кем, дон Лопе

В тот же день бежал в Севилью,

Мне ж достался труд нелегкий:

Объяснить родным событья.

В Индию уплыть он думал,

Но наказан мой обидчик

Был судьбою: здесь упал он,

Раненный в кровавой стычке.

Он, кто столько зла мне сделал,

Слышно, в добром здравье нынче;

И его искать пустилась

В этом странном я обличье.

Говорят, он, став военным,

Хочет плыть в Алжир с флотильей.

Не знаком ли вам, сеньоры,

Сердца моего властитель?

Вот геройство!

Клятву дам,—

Памятника в храме славы

Стоите вы.

Боже правый!

Женщины — пример мужам…

Огорчило ваше горе

Тех, кто слышал ваш рассказ,

И стремление у нас

Общее: помочь сеньоре.

С доном Лопе тут знакомство

Свел я, на свою беду.

С неба моего звезду

Он украл… О вероломство!

Был он ранен, и с тех пор

В доме у моей любимой

Он живет — неотразимый,

Новоявленный Медор.

Все на вид весьма прилично:

Мол, двоюродный ей брат,

Но беседы их звучат

Что-то слишком гармонично.

Так воркует эта пара —

Донья Лаура и он,—

Будто рассыпает звон

Пятиструнная гитара.

Поглядеть, так в доме этом

Истинно пять струн звучат,

Но не все друг другу в лад;

Познакомлю вас с квинтетом.

Прима в нем звучит на диво,

Тон давая основной.

Как ни горько, лишь со мной

Донья Лаура фальшива.

Втора с терцией — дуэнья,

Тугоухая карга,

И вздыхателя слуга.

В нем — ни слуха, ни уменья.

Кварта , что звучит в октаву

С примой, — это сам кузен.

Для любовных кантилен

Он настроен. Звук — на славу.

Я — басовая струна,

Музыке служу опорой;

Я — та квинта , от которой

Есть в аккорде глубина.

Инструмент хорош иль плох,—

Рассудите на свободе;

Я же от его мелодий,

Признаюсь, почти оглох,

Истина! Как ты сурова!

Как язвишь ты не щадя!

Друга моего найдя,

Я его теряю снова.

Легче было б, господа,

Мне услышать, что любимый

Край покинул свой родимый

И уплыл невесть куда.

Если б он погиб, и это

Я снесла бы с сердцем твердым,

Но смогу ль внимать аккордам

Их фальшивого дуэта?

Чем беде я помогу?

Не слезами, будь слезинок

Даже больше, чем песчинок

На севильском берегу.

Пять уж месяцев прошло,—

Под одной живет он крышей

С этой женщиной!

Тс-с!.. Тише!..

Вот она. Вам повезло.

Не замедлит и сеньор,

В сердце вам нанесший рану.

Разыграйте вновь гитану,

С ней вступите в разговор…

Имя вам мое известно,

Здесь легко меня найти.

Раз сошлись у нас пути,—

Будем действовать совместно.

Вот она! Лишь взгляд, — и разом

Я забыла обо всем.

Хороша! Нет дива в том,

Что и он утратил разум.

Нам пора.

Всех водит за нос

Купидон. [24] Всех водит за нос Купидон . — Купидон — в римской мифологии бог любви. Хитер, злодей:

Вьет веревки из людей.

Поспешим же, Кастельянос.

Ну, куда ты? Все равно

Не увижу ничего я.

Разве зрелище такое

Проворонить не грешно?

Пестрых флагов сколько — страсть!

Как украшен город — чудо!

Сколько праздничного люда —

Негде яблоку упасть!

Как разряжена толпа!

Гляньте на франтиху эту…

Солнца моего здесь нету,—

Мудрено ль, что я слепа?

Ваша речь со смыслом здравым

Не в согласье. Коль дружок

Есть у вас, — так и шажок

Сделать без него нельзя вам?

Вы представьте сельский луг,

Кол, и от него — веревка,

А на привязи — коровка:

Ощипли хоть целый круг,

Но уж дальше не шагни.

Эта сельская корова —

Образец вам, право слово:

Дальше привязи — ни-ни.

Так должны пастись и вы:

Быть на привязи у друга.

Но, не выходя из круга,

Можно всласть поесть травы.

Ха-ха-ха! Вот насмешила!

Попаситесь на лугу.

Подойти к ней?.. Не могу…

Держит неземная сила…

Ах ты золотце мое!

Нету крова, нету пищи

У меня, цыганки нищей.

Дай мне грошик на житье!

Бог воздаст тебе за это.

И красива же цыганка!

Королевская осанка!

Что за косы!

Как одета!

Да пошлет тебе господь

Исполнение желаний!

Милостыньку дай гитане!

Как мне ревность побороть?

Дай монетку! От меня,

Яхонт мой, судьбу узнаешь.

Правда?

Дать? Как полагаешь?

Вздор! Пустая болтовня!

Золотце! Сними перчатку

С белой ручки поскорей,—

Я судьбу прочту по ней.

Уж задам тебе загадку!

Что же, погадай, не жалко;

Дар вещуньи прояви.

Неужели и в любви

Ты провидишь все, гадалка?

Что сулит мне день грядущий?

Счастье ты предскажешь мне?

Счастье? Той, по чьей вине

Я осталась неимущей?

Помоги мне, вседержитель!

Что за ручка!

Как атлас!

Так прильнул к ней в первый раз

Мой возлюбленный мучитель.

Начинай, без церемоний.

Яхонт мой, нельзя спроста!

Прежде знаменье креста

Я поставлю на ладони.

Чем же крестик начерчу?

Хватит, думаю, реала?

Чтоб судьба тебе послала

Стольких лет, как я хочу!

Если бы мои слова

Вещую имели силу,

Ты б уже сошла в могилу.

И, однако, ты жива.

Крест начертан. А теперь

Ручку поцелую снова,

Чтобы выгнать духа злого.

Повинуйся мне и верь.

Нынче днем — должна узнать я —

Прикасалась ли рукой

Ты к мужской руке?

К мужской?

Отвечай же!

Да.

Проклятье!

Целовал?

Ответь мне сразу.

Да.

Господь меня прости!

Ты кусаешься, пусти!

Это, яхонт мой, от сглазу.

Уж не ведьма ли?

Молчок!

Видит все насквозь гитана.

Ишь ты!

Звать тебя — Урбана.

Прикусила язычок?

Кто сказал ей, интересно.

Зайчик солнечный.

Вот плут!

Ну, а как меня зовут?

Все мне, Лаура, известно.

Влюблена ты… друг твой — рядом.

Свел вас вместе острый нож…

Хоть ты крестишься, но все ж

К нам не послана ль ты адом?

Что ж, отведай адских мук.

Страшно мне. Чур, злая сила!

Ты знакомым всем внушила,

Будто не сердечный друг,—

Родич он.

Молчи! Ни звука!

Вижу, что вздыхатель твой

Обручен давно с другой.

Горе мне!

За муку — мука.

Виден и второй обман,

Здесь, в сплетенье этих линий:

Лжешь и ты сама… мужчине…

Он военный… капитан…

Сгинь! Вот глаз-то чародейский!

Есть и для тебя кой-что:

Сохнут по тебе…

Ну, кто?

Два солдата и судейский.

Может, взять ее с собой?

Чародей в дому полезен:

Всех, кто нам двоим любезен,

В дом заманит ворожбой.

Жить ко мне ты не пойдешь?

К ласковой такой сеньоре?

В темной поселюсь каморе,

В погребе. Ты где живешь?

Здесь, у бани мавританской.

Что ж, идемте хоть сейчас.

Обучу обеих вас

Я премудрости цыганской.

Мне известны заклинанья,

Что прогонят злой недуг;

Знаю для лица и рук

Снадобья и притиранья;

Для волос и для зубов

Изготовлю вам отвары;

Свойства объясню и чары

Разных трав, камней, цветов;

Тайным научу словам

И секретному присловью:

Коль не повезет с любовью,

Вмиг оно поможет вам.

Целый короб наплела.

Славный перечень, по чести!

Помни, что со мною вместе

В дом судьба твоя пришла.

Вон и сам он, погляди,—

Мой возлюбленный, мой милый.

Боже мой! Пошли мне силы!

Сердце рвется из груди.

Лаура моя!

Любимый!

Думал, там ты ждешь меня.

Сердишься?

Там толкотня.

Люди словно одержимы

И стремятся упоенно

К набережной. Всюду речи

Лишь о предстоящей встрече

Дон Хуана де Кардона.

Занята ты разговором?

Вот, с цыганкой.

Недурна.

Право!

Всем взяла она:

Статью, косами, убором.

Погадай ему, дружок.

А потом и мне. Смотри,

Правду сказывай, не ври.

Я ведь сам почти пророк,

На вранье поймаю живо,

Вижу всю тебя насквозь.

Эй, Толедо!

Что стряслось?

Невозможно! Что за диво?

Нет, должно быть, это сон.

Погляди-ка на цыганку,

На лицо ее, осанку.

Ты ничем не удивлен?

Удивлен? В мои-то годы?..

Тьфу! Какая ерунда!

Что теперь ты скажешь?

М-да…

Странная игра природы.

Так граненое стекло

Можно посчитать алмазом.

С этим не мирится разум.

Что произойти могло?

Здесь Лусинда? Как? Откуда?

В этом виде? Иль возник

Предо мной ее двойник?

Так ли, этак ли, все — чудо.

Лижет ревности огонь

Сердце. Чем умерить муку?

Лопе! Протяни ей руку,

Пусть посмотрит на ладонь.

Он отвел в смущенье взор.

Как он руку даст в забаву,

Коль она — моя по праву?

Слышал голос?

Да, сеньор.

Нет сомнения теперь.

Тьфу!.. Аж пересохла глотка.

Разъяренная красотка

Хуже, чем голодный зверь.

Незнакома ей Севилья,

Труден и опасен путь.

Я не удивлен ничуть:

Страсть дает влюбленным крылья.

Не показывайте виду,

Что знакомы с ней.

О нет!

Может, важный есть секрет?

Иль нанес ты мне обиду

И боишься, что прочтет

Истину цыганка?

Что ты?

Просто… просто нет охоты.

Почему?

Она солжет.

Горе тем, кто ей внимает,—

Будут каяться потом.

Значит, с нею ты знаком?

Он меня еще не знает.

Эта женщина когда-то

Счастие мне предрекла.

За доверчивость ждала

Горькая меня расплата:

В бесконечные мытарства

Вверг меня ее обман.

Я с тех пор таких гитан

Презираю за коварство.

Бог предвидит все, но людям

Все предвидеть не дано.

В жизни многое темно,

Часто вкривь и вкось мы судим.

Может, понял ты превратно

Истину? Я не лгала.

Кто ж мне сделал столько зла?

Уж не сам ли я? Занятно!

Ты винишь меня? О стыд!

Да о чем вы?

О дуэли.

О своем неправом деле

Сам пускай и говорит.

Верно, он тебя просил

Предсказать исход сраженья?

На него нашло затменье.

Он сразиться поспешил,

Правды не узнав; верней —

Не желая знать.

Она-то

Пред тобой чем виновата?

Просто нет доверья к ней.

Зря браните вы гитану.

Я поверил бы тебе.

Ты? Тогда сама себе

Доверять я перестану.

Руку дай. На этот раз

Будет верное гаданье.

Ожидаю приказанья.

Руку дай — вот мой приказ.

Трепещу от нетерпенья.

Прикасаюсь, трепеща:

В этой злой руке — праща,

Что метнет в меня каменья.

Только дай сперва монету,

Надо крестик начертить.

Вот реал.

Не позабыть

Мне до смерти сцену эту.

Деньги эти руку жгут,

Словно продала я совесть.

Что же, будем слушать повесть.

Помни, не одни мы тут.

Помню.

Что же мне предскажешь?

Хоть она тебе мила,—

К ней я не питаю зла;

Если же себя ты свяжешь

С этой Лаурой — умрешь!

Тише!

Ярость бьется в жилах.

Обуздай ее.

Не в силах.

Ты сошла с ума.

Так что ж?

Тс-с!..

У скорби есть права.

Замолчишь ли ты?

Пугаешь?

Берегись!

Чем угрожаешь?

Смертью.

Я и так мертва.

Что вы шепчетесь?

Не верит

Он гаданью моему.

Ты не веришь? Почему?

Всех одною меркой мерят

Эти наглые цыганки.

Пусть поищет простаков,

Я же, право, не таков,

Чтобы верить шарлатанке.

Любит он меня? Ответь.

Можно в этом убедиться,

Поглядев на ваши лица.

Что мне на руку глядеть?

Влюблены друг в друга оба.

Правду мне скажи, открой,

Нет ли у него другой?

На сердце была зазноба,

Но сейчас тебя одну

Любит он.

Теперь гадалке,—

Чтоб не вышло перепалки,—

Я ладошку протяну.

Погадай-ка мне, сестрица!

Что ж, давай, хоть мне претит

Твой богопротивный вид.

Зря изволите сердиться.

Вас любил я беззаветней,

Чем хозяина… Точь-в-точь

Будто собственную дочь.

Разводить ты мастер сплетни.

Я? О вашей-то персоне?

Вот напраслина, ей-ей!

Гляньте на ладонь. На ней

Видно все… как на ладони.

Под чужую пляшешь дудку,

За реал отца продашь.

Вами управляет блажь,

Подчинитесь же рассудку!

Ты безмозглый балагур,

Потаскун, чревоугодник,

Мелкий плут, бесстыдный сводник…

Ну, уж это чересчур,

Неприличные поклепы!

Вот и пушечный салют.

Лаура! Смотри, плывут!

Пренебрег ты мной, дон Лопе.

Но отмстит тебе, злодей,

Небо за мои страданья.

О, какое ликованье!

Флаги! Тысячи людей!

Вон, смотри!.. Снопы огня,

Выстрелы и клубы дыма…

Взгляды, что ты шлешь любимой,

Это выстрелы в меня.

Адмиральский галеон

Отвечает. Стань поближе.

Ну, изменник, погоди же,—

Будешь мною посрамлен!

Да! Сказать вам откровенно,

Мало нам принес поход.

Ограничился наш флот

Демонстрацией военной. [25] Ограничился наш флот Демонстрацией военной. — Поход кораблей Испании к побережью Алжира весной 1603 г. был непродолжительным и не имел успеха.

Верю я, увидит мир

Мощь испанского солдата:

Мы приструним, как когда-то,

И французов и Алжир. [26] Мы приструним, как когда-то, И французов и Алжир.  — На протяжении второй половины XVI в. Испания все время находилась во враждебных отношениях с Францией и не раз вмешивалась в религиозные войны, шедшие во Франции. И хотя после восшествия на престол Генриха IV (1594) Франция заключила мирный договор с Испанией, стычки на границе продолжались.

Впрочем, дело государей —

Думать, наше — исполнять.

В божий замысел вникать

Непригоже смертной твари.

Мы сыграли, без сомненья,

Нам назначенную роль.

Я вам говорил: король

Нас послал для устрашенья.

Что ж, оправданы затраты.

Знает враг, что мы сильны,

Бдительны и — для войны

Это главное — богаты.

Как бы ни было, на суше

Мы опять.

И как я рад!

О Севилья! Чудо-град,

Город, радующий души!

Днем и вечером здесь людно,

И куда ты ни взгляни —

Всюду факелы, огни.

Воду и увидеть трудно —

Так теснятся корабли.

А дворцы, театры, храмы,

Памятники!.. Вот он — самый

Дивный уголок земли!

Не могу не вспомнить я,

Как Венеция красива,

Зыблема волной залива,

Словно гордая ладья.

Но из прочих городов

Вот прекраснейший! По праву

Громкую снискал он славу,

Он превыше всяких слов.

Даже города-колоссы

Кажутся куда бедней.

Меркнет по сравненью с ней

Пышность древней Сарагосы.

Что ж, Фахардо, тянет вас

Снова в дом к одной сеньоре?

Как перед отплытьем в море

Вы простились?

И в тот раз

Я у Лауры сидел

Сам-третей, с кузеном этим.

Значит, вместе их и встретим.

Коль он ей не надоел!

Ангельски она прекрасна,

Но не ангельски кротка.

Я ж опомнился слегка,—

Знать, был болен не опасно.

На камнях я хлеб посеял;

Первый же суровый шквал

Жатву за меня собрал,

По волнам ее развеял.

Разыгравшееся море

Залило сердечный пыл,

А бурун вспененный смыл

Память о моем позоре.

Рад выздоровленью друга.

Странствия, скажу я вам,—

Чудодейственный бальзам

От любовного недуга.

Отрезвляет он рассудок,

Чувствам возвращает лоск;

Словом, действует на мозг,

Как лакрица на желудок.

Так зайдем мы к ней?

Не скрою,

Что хочу ответить «да».

Признаюсь не без стыда:

Тлеют угли под золою.

Расспрошу у них.

Простите!

Верно, ждете вы кого?

Ну и что же?

Ничего.

А как вас зовут, скажите?

Это что, сеньор, допрос?

Мне, — я, право же, сконфужен,—

Капитан Фахардо нужен.

Э! Кого к нам черт принес?

Кто он — нам не все ль равно?

Коль злодей — сгребем за ворот.

Да, Севилья — чудо-город,

Но мошенников полно.

Ладно!

Это я и есть.

Что вам от меня угодно?

Как? Вы сами? Превосходно!

Вам письмо. Прошу прочесть.

Ну, возьмите же бумагу.

Я прочел бы с наслажденьем,

Но стеснен вооруженьем.

Правильно! Пугнул бродягу.

Для тревоги нет причины:

Пишет друг.

Да? Кто же он?

Наш Фабрисьо де Леон.

А! Откуда?

Из Медины.

Все хлопочет? Жаль беднягу.

Сколько зряшной беготни!

Слушайте.

Да, в наши дни

Без протекции — ни шагу.

Что же, в добрый час, сеньор!

Оба к вашим мы услугам.

Раз вы в дружбе с нашим другом, —

Мы друзья вам с этих пор.

Как Фабрисьо?

У вельмож

Обивает он пороги:

Ищет должность, ждет помоги,

Но ничем их не проймешь.

Опыт воинский, отвага

Там не ценятся. Нет мест.

Услыхав про мой отъезд,

Позавидовал бедняга.

Что, сеньор, произошло?

Кто нанес вам оскорбленье?

Вышла ссора. В столкновенье

Был я ранен тяжело.

Бой оружием неравным?

Или ждал в засаде враг?

Запятнал себя, коль так,

Он деянием бесславным.

Если ж в поединке честном

Вас противник одолел,—

Этот бой кладет предел

Оскорблениям словесным.

Есть, однако, основанья

У меня негодовать.

Нам причину важно знать.

Распростертый без сознанья,

Был я им…

Ограблен?

Да.

Нет обычая древнее.

Что ж тут гневаться? Трофеи

Мы в бою берем всегда.

Я, сеньор, не челобитчик.

Кто с мешком своих обид

Носится, — себе вредит

Больше, чем любой обидчик.

Рассказать?

Да. По порядку.

Тайно я хранил портрет

Некой дамы. Знал секрет

Друг мой. Мне и не в догадку,

Но сболтнул он о портрете,

Что хранил я на груди,

Моему врагу. Не жди

Честности на этом свете.

Шпагой враг пронзил мне грудь

И, едва не с жизнью вместе,

Взял портрет.

Но вашей чести

Не затронул он ничуть.

Как сказать!

Мне это ясно.

Спор решен, как меж дворян

Принято. Прав капитан

Кастельянос. Вы напрасно

Растравляете в себе

Кровью смытую обиду.

Воин опытный вы с виду.

Если даже вы в борьбе

Пораженье потерпели,—

Кто вас может упрекнуть?

С чести смыть пятно — вот суть

И значение дуэли.

Вы чисты, и кончен спор.

В том готов я дать подписку.

Вас не подстрекнул ли к иску

Тот же ложный друг, сеньор?

Знаю я таких подлюг,

Всю их мерзкую породу:

Им мутить бы только воду

(Наш Фабрисьо — верный друг,

Речь, понятно, не о нем).

Нынче же дворян достойных,

Жизнь свою проведших в войнах,

На совет мы соберем.

И пять-шесть сынов победы,

Кровью спаянных друзей

(В том числе — гроза морей

Дон Хуан Авельянеда),

Подтвердят вам на бумаге

То, что нет на вас пятна.

Но, коль встреча вам нужна

С тем, с кем вы скрестили шпаги,

Мы его разыщем тут.

Да, прошу вас.

Коли так,

Назовите, — кто ваш враг?

Кто мой враг? Его зовут

Доном Лопе.

Черт! Опять

Напоролись мы на братца.

Он ваш родич, может статься?

Было время — мог им стать.

Видно, я попал впросак.

Сожалею я, поверьте.

Сожаления умерьте:

Мне дон Лопе — злейший враг.

Фу! Гора свалилась с плеч.

Все, что с вами приключилось,

Знаем мы. Здесь, ваша милость,

Место самых странных встреч.

Повстречались мы однажды

С ней, с виновницею зла.

Как!

Она сюда пришла

Страстною гонима жаждой

Друга своего найти.

Но нашла ли, — должен знать я?

Здесь, бродя в цыганском платье,

Повстречала на пути

Нас. Открыли мы цыганке,

Что ее любимый — тут

И что он нашел приют

У прекрасной севильянки,

Коей предан я давно.

Как зовется та сеньора?

Лаура.

Так, значит, скоро

Свижусь я с Лусиндой!

О!

Вот где, стало быть, причина

Вашего сюда прибытья!

За нее готов пролить я

Кровь до капли.

Молодчина!

Вместе мы пойдем по следу.

Предстоит теперь дуэль

Мне с возлюбленной. Ужель

Я не одержу победу?

Я сказал — не докучай!

Не нужны с тобой мне встречи.

С женщиной — такие речи!

Заслужила — получай.

Мнишь ты, себялюбец черствый,

Что в тебя я влюблена?

Мне душа твоя темна.

Может, в ней одно притворство?

Нет в тебе любви? Тогда

Где твой стыд? Чего же ради

В этом шутовском наряде

Ты змеей вползла сюда?

Ты здесь — лишняя, ты — третья.

Зря ты плачешь, зря ты ждешь.

Месяц, что ты здесь живешь,

Для меня длинней столетья.

Женщины! В вас воплощенье

Сатаны я вижу вновь:

Охлаждает вас любовь,

Разжигает вас презренье.

Будешь изгнана с позором

Ты отсюда, дай лишь срок:

Кто любовь иль кошелек

Захотел украсть — стал вором.

Пожалей себя! Ведь ты

Знаешь: время слепо, глухо;

Что на свете легче пуха,

Быстротечней красоты?

Подари ее тому,

Кто к тебе пылает страстью,—

Жив твой воздыхатель, к счастью.

Мне она уж ни к чему.

Здесь ее ты тратишь даром.

Кожу, как у всех цыган,

Солнце, введено в обман,

Обожгло тебе загаром.

Что, увы, с лицом твоим?

Так оно прекрасно было,

Что небесное светило

Мнилось тусклым рядом с ним.

Гордой ты была тогда,

А теперь ты стала жалкой.

Ты не солнце. Нет, гадалка,

Ты — померкшая звезда.

Сбрось-ка лучше ты личину;

Неужель не надоело?

И пускай тебя Флорело

Отвезет назад, в Медину.

Я женюсь. Господь с тобой!

Сколько есть песка в пустыне,

Сколько рыб в морской пучине,

Пташек в выси голубой,

Столько в этом сердце зла.

Мне теперь ты ненавистен.

Скучно мне от горьких истин.

До чего я дожила!

Скучно, говоришь? Так вот

За любовь мою награда?

Все: убожество наряда,

Месяцы тоски, забот,

Горе моего семейства —

Не сочувствие, о нет,

Скуку вызвали в ответ!

О холодное злодейство!

Я к твоей невесте в дом

Роком введена суровым;

Мы живем под общим кровом,

За одним сидим столом.

Я смиряю ежечасно

Оскорбленных чувств мятеж.

Гордость! Где же ты? Утешь!

Гордость! Что же ты безгласна?

Страстью мелкой, страстью мнимой

Жар мой прежний назови:

Ведь от истинной любви

Не отрекся бы любимый.

Нет любви. Но все же есть

Горестям моим причина:

Оскорбил меня мужчина,

Женскую поправший честь.

Раз уж по твоей вине

Я должна терпеть мученья,—

Ты хотя бы сожаленье

Мог почувствовать ко мне.

К Лауре я ревновала

Месяц лишь всего назад,

Но лекарством стал мне яд,

Исцеление настало.

От былой любви моей

Нету и следа, поверь;

Но взывает честь, — теперь

Помыслы мои о ней.

Ах, пойми: не так-то сладко

О достоинстве и чести

Говорить в подобном месте,

Изловив тебя украдкой.

Но что ж делать, — в доме ждет

Донья Лаура, хозяйка,

А цыганка-попрошайка

Клянчит грошик у ворот.

Если бы в твоей груди

Было сердце, а не камень,

То моих страданий пламень

Тронул бы тебя. Гляди:

Унижаюсь я впервые

И стою перед тобой,

Как ты сам стоял с мольбой

Предо мною в дни былые.

Жизнь изменчива, как дым.

Удивляться нет причины,

Что, уехав из Медины,

Я в Севилье стал другим.

Ты ушел? Ну что ж! Изволь!

Скорой ожидай напасти.

Я с цепи спускаю страсти,

Я пришпориваю боль,

С языка печать молчанья

Я срываю. Погоди!

Ты услышишь: из груди

Воплем вырвется страданье!

Больше я не верю в чудо.

Словно адские врата,

Эти двери. Заперта

Здесь моя любовь. Отсюда

Уж не выманить ее

Мне ни песней, ни слезами.

Пусть! Взметну теперь над вами

Ярой мести лезвеё.

Верный мой Флорело скоро

Явится сюда, и с ним

Мы вдвоем осуществим

Тайный замысел.

Сеньора!

Наконец! Да ты, Флорело,

Настоящий альгуасил!

Небо да пошлет нам сил

Для задуманного дела!

Этот жезл и весь наряд

Нынче я купил у вора.

Опасений нет, сеньора,

Что меня разоблачат.

Столько здесь со всей Кастильи

Приставов и полицейских,

Всяческих крючков судейских,

Что на улицах Севильи

Обличить меня трудней,

Чем сыскать иголку в сене.

Я решилась. Нет сомнений.

Местью наслажусь моей…

Я вернусь тихонько в дом,

Ты ж, согласно уговора,

Шум поднимешь.

Да, сеньора.

Действуй смело и с умом.

Эй, кто в доме?

Ну и глотка!

Дом весь переполошил.

Кто таков?

Я — альгуасил.

Дело спешное, красотка,

Доложи своей сеньоре.

Альгуасил, Урбана?

Да.

Что вас привело сюда?

Мы с властями не в раздоре.

Исполняя долг служебный,

Постучался я в ваш дом.

Смею вас заверить, — в том

Мысли не было враждебной.

Молодца средь многолюдья

Я искал. Но от людей

Слышал — здесь он.

Кто?

Злодей,

Скрывшийся от правосудья.

Как — злодей? Здесь? У меня?

Да. Вы были, без сомненья,

Введены им в заблужденье.

Вам допроса не чиня,

Заключаю по всему —

Вы невинны. Ваше счастье.

Будь не так, — за соучастье

Я бы вас отвел в тюрьму.

Тот преступник, о котором

Я вам сообщил сейчас,

Укрывается у вас.

Именуется сеньором

Доном Лопе сей нахал.

Он? Он знатный кавальеро.

Плачет по нему галера,—

Та, с которой он удрал.

Что?

Проверенное дело.

Правда, внешность хороша,

Но зато его душа

В преступленьях закоснела.

Дворянин? Держи карман!

Обошел он вас обманом.

Он с рожденья был цыганом.

Что? Дон Лопе?

Он цыган.

Как?

Вот новость!

Боже мой!

Он распутник и картежник,

Он отъявленный безбожник,

Хоть и носит крест святой.

Беспощаден и лукав,

Прячет когти он в перчатки;

Выпустит из мертвой хватки,

Лишь до нитки обобрав.

Как-то после грабежа

С ним повздорили партнеры.

Счеты, как известно, воры

Сводят с помощью ножа.

Раненный, доставлен был

Он сюда. Но вы, сеньора,

Укрывать не стали б вора.

Я известье получил,

Что его жена — пролаза! —

Здесь. Все — плод ее затей.

Знайте, кстати, что злодей

Был женат четыре раза.

От стыда я умираю.

Я от страха вся дрожу.

За цыганкой я слежу.

Ну, а вас предупреждаю:

Будьте с ними осторожней.

Коль придет к вам этот плут,

Задержите его тут.

Буду ждать вестей в таможне.

Горе мне! В злосчастный миг

Вышла из дому тогда я.

Вот напасть еще какая!

Окаянный озорник!

Легче бы мне умереть.

Он едва не стал мне мужем.

Полно! Мы о прошлом тужим,

Что, смекнем-ка, делать впредь?

Допросить цыганку надо.

Где она?

Ушла с утра;

Ей вернуться бы пора.

Позови.

Эй, Мальдонада!

Женщина, рассвирепев,

С дьяволом сравнится злобой.

Раздразнил меня, — испробуй

На себе мой правый гнев!

Подлая! А где же он,

Твой любезный?.. Вы в уме ли?

Дом мой превратить хотели

Вы в разбойничий притон?

Руку удержи, сеньора,

Все сама скажу. Жена

Мужа слушаться должна.

Но не раз меж нами ссора

Вспыхивала, ох, не раз!

Я обманщика стыдила:

Госпожа нас приютила,

Столько делает для нас!

Ты скажи спасибо мне:

Худшее могло случиться,—

Он ведь на тебе жениться

Думал, при живой жене.

Кто ж тебя предупредил

О его затее скверной?

Кто? Надсмотрщик ли галерный?

Городской ли альгуасил?

Значит, правда? Я злодею

Вверила судьбу свою!

«Проболтаешься — убью!» —

Он сказал мне, но жалею

Добрую мою сеньору

И открою дерзкий план:

Он и шесть других цыган

Встретятся в ночную пору

Здесь сегодня. Молодцы

Дом обчистят твой дотла.

Я вступилась, но была

Им избита. Вот рубцы.

О злодейство! Как спастись?

Хоть его насторожило

Появленье альгуасила,

Все-таки поберегись.

Верь, твоих благодеяний

Не забуду я вовек.

Странно… Этот человек —

И разбойники-цыгане…

Точно ль он цыган?

Как я.

В таборе его зовут

Бустаманте.

Ну и плут!

В дом ко мне вползла змея.

Двери на запор, Урбана!

Занялось! Не потушить!

Как мне в этом доме жить,

Где преступника-цыгана

Я любила? Завтра ж съеду.

Да! Ужасные дела!

Сколько в этом мире зла!

Слушай: а второй, Толедо,—

Он цыган?

Он малый ловкий.

Конокрад и коновал.

Дважды веру он менял,

Бегством спасся от веревки.

Ах прохвост! С ним уговор

Был у нас, чтоб пожениться.

Он давно женат.

Ослица!

Боже! Двери на запор!

Знай, дон Лопе: я жестоко

За обиду отомщу.

Примиренья не ищу.

Зуб — за зуб, за око — око!

Видишь? Здесь она опять.

Это ты?

Чего ты хочешь?

На меня все зубы точишь?

Я пришла тебя спасать.

Разве женщина заслужит

Благодарность от мужчины?

Жду тебя не без причины.

Слушай: возле дома кружит

Шайка — шестеро вояк,

До зубов вооруженных,

Видно, в битвах закаленных.

Их сюда привел твой враг.

Это капитан Фахардо!

Полно, милый мой, не трусь!

Заклюет вас этот гусь.

Тот из них, что с алебардой,

Предводителя назвал

Капитан Фахардо.

Шутка,

С алебардой! Так мне жутко,—

Аж цыганский пот пробрал!

Собери свою отвагу.

Не хотите ли, сеньор,

Сунуть шею под топор?

Нужно дать отсюда тягу.

Подойдешь к дверям — убьют,

Там, наверное, засада.

Но вернуться в дом мне надо.

Я уж подожду вас тут.

Спрашивали, кто живет

В доме Лауры.

Сказала?

Хоть, по совести, нимало

Ты не заслужил забот,

Я сказала, что со мною

Два цыгана-гончара.

Молодец! Ну и хитра!

«А дон Лопе со слугою?»

«Что вы! — говорю. — Давно

На дворе на постоялом».

Так и надо им, нахалам.

Что же, сказано умно!

Нарядитесь, как цыгане,

И легко войдете в дом:

Я сказала обо всем

Лауре, а та — Урбане.

Шутки мне претят такие.

Через город, как цыгане,

Мы пойдем в цветастой рвани?

Эка! Ходят же другие!

Не хочу.

Ведь так мы в дом

Проберемся с вами живо.

Два цыгана — эко диво

Для Севильи!

Ну, пойдем!

Это что — наряд цыганский!

Для спасенья от врагов

Вырядиться я готов

Как причетник лютеранский.

О месть моя! Скачи во весь опор,

Как обезумевшая кобылица.

Пускай любовь отмщеньем исцелится,

Пускай возмездье смоет мой позор!

Я к небесам свой устремляю взор:

Намеренье мое да совершится!

Тогда опять надежда возродится

И будет жить скорбям наперекор.

О смилуйся, судьба! В твоей я власти,—

Меня от всех обетов разреши.

Погаснуть должен пыл ненужной страсти.

Для этого все средства хороши.

Несчастье тех, кто мне принес несчастье,

Бальзамом будет для моей души.

Вот дом Лауры, приют

Дона Лопе.

Ваш знакомец,

Милосердных дам питомец,

Дышит и гуляет тут.

Господа! Для наблюденья

Эти два угла займем.

Мы вам указали дом,

Но, сеньор, прошу прощенья,

Мы не знаем вашей цели.

Вам ничем не поврежу.

Я надеюсь.

Дорожу

Вами крайне в этом деле.

Вы, равно как и ваш друг,

Лишь свидетелями будьте.

Но тогда не обессудьте:

Прилагать не станем рук

Ни к чему. И вы — ни слова

Лауре о нас.

Зачем?

Верьте мне: я буду нем.

Впрочем, что б я мог такого

Лауре сказать? Она

Знает вас, сеньор, прекрасно.

Вам так кажется? Напрасно.

Слишком уж низка цена

Мне в ее глазах.

Увы!

Дамам свойственны ошибки:

Женские сердца так зыбки!

Соблаговолите ль вы

С другом стать за тем углом?

А сержант и я — за этим.

Так мы с легкостью заметим

Каждого, кто входит в дом.

Хорошо. Но если с ним

Здесь вы встретитесь, — что будет?

Тяжбу вашу кто рассудит?

Встретимся, там поглядим.

От углов держись подальше.

Осторожней, не спеши!

Эх, цыгане! Хороши!

Хоть костюмы не без фальши:

Это пестрое тряпье —

Больше маскарад для танцев.

Пусть. Увидев оборванцев,

Их пропустят в их жилье,

Ссоры с ними не затеяв.

Правильно… Сеньор!

Ну, что ты?

Нет, сеньор, у вас охоты

Счесть: тут много ли злодеев?

Будь их даже три десятка,

Что тебе? Ведь ты не трус.

Все же намотать на ус

Не мешает для порядка.

Кто убийство ставит целью,

Чуть не полк с собой берет,

И совсем другой подход,

Если пахнет лишь дуэлью.

Крикни, пусть откроют двери.

Эй, Урбана! Поживей!

Крикни громче.

Э-ге-гей!

Вы оглохли? Вот тетери!

Тише!.. Вон в окне — Урбана.

Кто там?

Знать, наряд неплох.

Я, цыган!

Помилуй бог!

А точнее — два цыгана.

Полюбуйтесь! «Я, цыган»!

Этот пес еще глумится!

Ангел мой!

Как смел явиться

Ты опять сюда, мужлан?

Лаура!..

Ах кровопийцы!

Мало мне стыда от вас?

Это для отвода глаз,

Чтоб не поняли убийцы.

Лаура! Ты хочешь, верно,

Одурачить тех людей?

Мне известно все, злодей,

Каторжанин, раб галерный!

Поняли ее игру?

Да, конечно. Тут засада.

Нам остерегаться надо,

А не то — не быть добру.

Слышит нас вся эта свора.

Должен роль свою играть я,

Чтоб язык мой, как и платье,

Был попроще.

Да.

Сеньора! Брось-ка шутки, отвори!

Мы голодные, устали.

Мы, красотка, глину мяли

С самой что ни есть зари.

Изверг! Если б я была

Злобным, мелочным созданьем

(Тут служить бы оправданьем

Слабость женская могла),—

Я по-женски б отомстила

За дела твои, поверь!

Я б тебе открыла дверь,

И в руках у альгуасила

Был бы ты, злодей, сегодня…

Мне претит такая месть.

Тот, кем управляет честь,

Рассуждает благородней.

Я доверчивость мою

Больше, чем твое двуличье,

В том виню, что злоязычье

Жертву здесь нашло свою.

Хоть принес ты много бед,

Я казнить тебя не стану.

Но преступнику-цыгану

В этом сердце места нет.

Уходи и впредь не смей

Здесь, в Севилье, появляться!

Что я слышу!

Может статься,

Устрашит тебя, злодей,

Если я скажу, что ждет

Здесь тебя по крайней мере

Вновь колодка на галере

Или даже эшафот.

Ишь ты сыпет! Вот актерство!

Те-то, верят ей, поди!

Нет, Толедо! Погоди…

Это слишком для притворства!

У цыган с хозяйкой споры.

Смысла не могу понять я.

Подходящее занятье

Для изысканной сеньоры:

В дом пускает всякий сброд!

Грех ли, что цыган впустила?

Ведь людей, не крокодила.

В доме у нее живет,

Видно, целая орава.

Что тут, постоялый двор?

Месяц не был тут. С тех пор

Много изменилось, право!

Я пришел переодетым,

Нет опасности теперь.

Отоприте же нам дверь!

Я не узнан в платье этом.

Он не узнан! Ишь, бесстыжий!

Что-то тут не так, Толедо.

Сбили мы врагов со следа.

Я не узнан. Отопри же!

Поскорей!

Нет, узнан ты!

Мною узнан ты, преступник,

Душегуб, вероотступник!

Если я из доброты

Отпустить тебя готова

(Хоть ты петлю заслужил),

Что стоишь ты? Альгуасил

Может вдруг нагрянуть снова.

Думаешь, мне непонятно,

Кто там прячется в тени?

Воры! Пусть поймут они,

Что ни с чем уйдут обратно.

На двойных дверях сама

Я проверила запоры.

Лаура! Какие воры?

Кто из нас сошел с ума?

Что случилось? Ты о чем?

Может, ты сбиваешь с толку

Тех людей, что втихомолку

Караулят за углом?

Если в дом впустить не хочешь,

Мы с тобою у дверей

Объяснимся.

Ах злодей!

Ты опять меня морочишь?

Ты внизу меня убьешь,

И тогда конец Урбане.

Друг за дружкой прыг цыгане

В окна — и пошел грабеж.

Стойте! Понял! Тут Лусинда

Нам поставила капкан.

Ах раззява! Ах болван!

Ах я чертова дурында!

Бес — и то не так хитер,

Как ревнивая бабенка.

Ишь ты, обдурила! Тонко!

Да, конечно. О позор!

Как я одурачен ею!

Веришь ты, что я цыган?

Знай: раскрыт мне твой обман

Собственной женой твоею.

Как же мне не дать ей веры,

Если в дом мой приходил

За тобою альгуасил?

Ты — злодей, беглец с галеры!

Я попался, как младенец,

К ней в тенета. Мстит она —

И хитро!

Моя жена?

Да, ведь ты — четвероженец!

Ах, и это? Ну, теперь я

Ключ к разгадке отыскал.

От тебя, клянусь, не ждал

Я такого легковерья.

Подхватила слух нелепый,

Но подумала ль — о ком?

Иль тебе я незнаком?

Женщины! Вы глухи, слепы.

Не желая в смысл вникать,

Верите вы каждой басне.

Правду молвить вам опасней,

Чем с три короба налгать.

В плен берет вас плутовство.

Змей кому давал советы?

Еве. Верит кто в приметы?

Женщины. А в колдовство?

Женщины. А в гороскопы?

Женщины. Чем весть глупей,

Тем вам легче верить ей.

Твой возлюбленный дон Лопе

Не преступник, не цыган.

Жизнью докажу я это.

Ждут убийцы рядом где-то;

Что ж, сигнал им будет дан.

Эй! Цыган я лишь для вида.

Безоружен я! Один!

Я — дон Лопе, дворянин

Родом из Вальядолида.

Слышите? Готов я к смерти.

Убивайте! Все равно!

Я, сеньор, ищу давно

Встречи с вами, но поверьте,—

Не убийца я. Вас жду,

Чтоб решить наш давний спор.

Вы — Альберто?

Да, сеньор.

Чем же вашу я вражду

Заслужил?

Спросить об этом

Память надо вам свою.

Победив меня в бою,

Завладели вы портретом.

Вот зачем я вас искал.

А! Тогда мне все понятно.

Но, взяв копию, обратно

Вам верну оригинал.

Шутите? Черт побери,

Не довольно ли капризов?

Вам принять угодно вызов?

Дверь, Урбана, отопри!

Солгала нам Мальдонада.

Нужно отвратить беду.

Ведьма!

Подождите!

Жду,

Хоть берет меня досада.

С вами биться я готов,

Но, увы, я безоружен.

Полчаса иль час вам нужен?

Жду. Не тратьте лишних слов.

Умерла во мне вражда.

Хоть пришлось скрестить клинки нам,

Благородным дворянином

Я вас почитал всегда.

Предлагаю словопренья

Этим и окончить.

Как?

Я считаю, что ваш враг

Дал вам удовлетворенье.

Вы дрались. Один был ранен.

В чем же чести тут ущерб?

Чем же ваш запятнан герб?

Взгляд такой мне, право, странен.

Не тревожьтесь ни о чем.

Нет угрозы вашей чести.

Был бы я на вашем месте,—

Помирился бы с врагом.

Что ж, дон Лопе, я согласен

Руку дать вам.

В добрый час!

Этот жест достоин вас.

Небосклон отныне ясен.

Напишу, что вы друзья,

Я Фабрисьо де Леону.

Вашей чести не затрону.

Подпишусь и я.

И я.

Что за странные событья

Происходят, господа?

Удалось не без труда

Избежать кровопролитья.

Стал сеньор Альберто другом

Дону Лопе.

И мой друг

Из моих получит рук

Возмещенье по заслугам.

Что там? Видишь?

У дверей

Оба наших лжецыгана,

Лаура, два капитана…

Я боюсь, что из сетей

Ускользнул мой оскорбитель.

Вон цыганка!

Ты могла

Причинить мне много зла.

Значит, я цыган? Грабитель?

Как, Лусинда?

Нет портрета

У меня, но я сказал,

Что верну оригинал.