Онлайн чтение книги Собрание сочинений в шести томах. Том 3
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Сестра! Пришло от нунция известье, [102] …Пришло от нунция известье. — Нунций — папский посол.

Что разрешенье в брак вступить дано.

С бумагами к обеду буду здесь я.

Как деятелен ты!

Немудрено!

Я слишком дорожу фамильной честью,

Чтоб медлить, если богом суждено

В зятья мне взять племянника такого.

Достоин он любви.

Даю в том слово.

Чтоб он скорей вошел в мою семью,

Я сделал бы хоть нынче оглашенье

(Ведь мысль об этом я давно таю),

Когда б не кой-какие опасенья.

Какие же?

Смотря на дочь мою,

Теряю веру я в успех леченья.

Отнюдь Белиса не исцелена,

Раз, как и прежде, не в себе она.

Не помогли ей ни сироп, ни воды,

Ни доктор, ни прогулки по утрам.

Возможно, хворь ее такого рода,

Что бесполезно прибегать к врачам;

Возможно, не врача, а сумасброда

И неуча мы взяли. Многих дам

Из тех, кому моя беда известна,

Я спрашивал о нем, признаюсь честно.

Но медика, которого зовут

Бельтраном, ни одна из них не знала.

Почувствовал я беспокойство тут,

Боюсь, чтоб наша честь не пострадала,

И если б ты себе, сестрица, труд

Быть день и ночь с Белисой не давала

И я тебя святою не считал,

Я в плутнях дочь подозревать бы стал.

Откуда хворь у ней при свежем цвете

Румяного здорового лица?

С чего тебе приходят мысли эти?

Я буду откровенен до конца.

Вседневные прогулки на рассвете

Не могут не насторожить отца.

Вдруг ты недоглядела утром рано

За нею, как за спутницей Диана? [103] …недоглядела утром рано За нею, как за спутницей Диана? — Тайная любовь нимф и наказание богиней своих служительниц, нарушивших обет целомудрия, изображены во множестве произведений искусства. Здесь, возможно, содержится намек на одну из самых поэтичных и популярных разработок этого сюжета в поэме Д. Боккаччо «Фьезоланские нимфы».

Ведь ты, вставая каждый день чуть свет,

Могла на Прадо задремать немного,

Хоть, впрочем, у меня сомнений нет,

Что все это — напрасная тревога.

Суров к тому, кто молод, тот, кто сед,

Судить его он склонен слишком строго:

Ведь старость видит смертный грех и в том

Что уж никак нельзя считать грехом.

Но знай: скорей бы сорвались светила

И сферы неба со своих осей,

И солнце лучезарное остыло,

И звездный свет потух во тьме ночей,

Чем из виду Белису б упустила

Твоя сестра, прогуливаясь с ней!

Бывает, что и время в сон впадает,

Но с Теодорой он не совладает.

Оставь! Глаза и Аргусу закрыть

Сумел жезлом Меркурий. [104] …Глаза и Аргусу закрыть сумел жезлом Меркурий. — Аргус — См. прим. 73. Меркурий (Гермес) усыпил, однако, Аргуса, которому было поручено стеречь возлюбленную Зевса Ио. (Ант. миф.)

Я не спорю.

Но верь, что и Меркурия отбрить

С успехом удалось бы Теодоре.

О чести грех так вольно говорить,

Но как не вспомнить древних в разговоре!

К тому же я беседовал с тобой

В открытую, как с другом и сестрой.

Сейчас отправлюсь я за разрешеньем,

И к свадьбе все начнем приготовлять,

Покончив и с недугом и с леченьем.

Белиса больше не пойдет гулять!

Я на нее так зла, что подозреньем

И гневом не перестаю пылать.

Сдается мне, что с помощью Рисело

Она ввести меня в обман сумела.

Вы одни? Ушел отец?

Да. Но то, что я узнала,

Огорчит тебя немало.

Брат мой понял наконец,

Что железистой водою,

Выпитою утром ранним,

Мы его, быть может, раним

Словно шпагою стальною.

Разрешение на брак

Получил он, но боится,—

Ибо твой недуг все длится,—

Как бы не попасть впросак.

Я тревожусь и сама.

Что с тобой? Скажи открыто —

Страстью ты с пути не сбита?

Не сошла, влюбясь, с ума?

Ведь мужчины убеждать

В чувствах так умеют нас,

Что довольно им подчас

На минуту палец дать,

Чтоб их жертвою несчастной

Мы навеки стали разом

И чтоб не помог наш разум

Нашей чести в миг опасный.

Брат, узнав, что врач Бельтран

Не известен никому,

Взволновался, потому

Что почуял здесь обман.

Мне он, правда, доверяет,

Но, хоть я всегда с тобой,

Думает, что сон порой

Взор мой острый притупляет,

В чем он безусловно прав,

Потому что в усыпленье

Я и правда впала, пенью

Гибельной сирены вняв.

Да, спала я, как ни грустно

Называть мне только сном

То, на что меня втроем

Вы толкнули так искусно.

Знаю: это в наказанье

За мою суровость с вами

Суждено мне небесами

Встать на путь любодеянья.

Ради вас, чтобы могли вы

Утолять свой пыл любовный,

Я пошла стезей греховной,

Хоть была благочестива.

Ради вас, забыв о риске,

Честь свою я уронила

И молитвенник сменила

На любовные записки.

Я, кому желанней трона

Некогда казалась келья,

Задалась безумной целью

С милым в брак вступить законный.

И к чему все привело?

Я обманута Рисело,

За тобой недоглядела

И страдаю тяжело.

Тетушка! Я с вами

Буду откровенна,

Раз мои несчастья

Стали вам известны.

В храме Себастьяна

Мной впервые встречен

Тот, кто, как стрелой,

Пронизал мне сердце

Взглядами, в которых

Я читала нежность,

Пылкими речами,

Клятвами быть верным.

За себя боясь,

Перешла я в церковь

Троицы и стала

Там бывать у мессы.

Но ходить туда же

Стал за мной он следом

И, как добрый ангел,

Близ меня был вечно.

Создал бог из плоти —

Не из камня женщин:

Даже самых стойких

Взять легко терпеньем.

Пламя даже бронзу

Может мягкой сделать,

Чтоб потек покорно

В форму сплав из печи.

Даже твердый мрамор

Под резцом умелым

Стать порой способен

Статуей прелестной.

Стоит ли дивиться,

Что мужские пени

Отклик обретают

В слабом сердце женском?

Чтоб встречаться с милым,

К дерзостной проделке

С мнимым нездоровьем

Мне пришлось прибегнуть.

Милый мой Бельтрану,

Своему лакею,

К нам велел явиться

В докторской одежде.

Медик самозванный

Воды пить велел мне

И надел на палец

Драгоценный перстень.

Облегчить стараясь

Мне с Лисардо встречи,

Вам в любви притворно

Поклялся Рисело.

Мой родитель думал,

Будто на рассвете

Я хожу на воды,

Чтобы пить железо.

Я ж гуляла в мае,

Ровно целый месяц,

В час, когда Аврора

Оживляет зелень,

По Аточе, Прадо,

Где колышет ветер

Молодые листья

На ветвях деревьев,

И однажды с милым

Встретилась беспечно

В Сото, где струится

Мансанарес светлый.

Отозвал Рисело

Вас на удаленье

Брошенного камня

В глубь густой аллеи;

Нет, ушли вы дальше,

Чем летают стрелы,—

Ведь сравнить Амура

Со стрелком уместней.

А Бельтран увел

Леонору к речке,

В уголок укромный

И обильный тенью.

Для больных хозяек

Принялся он с нею

Там готовить завтрак

На траве прибрежной.

Хоть ко мне Лисардо

Полон был почтенья

И со мной вел только

Нравственные речи,

Кончилось печально

Для меня все это,

Ибо отравила

Утренняя свежесть

Кровь мою так сильно,

Что и в самом деле

Хворою я стала

С этого мгновенья,

Что с тех пор я так

Стражду от болезни,

Как еще ни разу

Не страдала прежде.

Ах, зачем на брак мой

Дали разрешенье!

Жизнь с немилым горше

Самой страшной смерти.

Тетя! Умоляю

Вас по меньшей мере

Месяцев так на пять

Этот брак замедлить,

Ибо повернуло

На четвертый месяц

С дня, как я, на травке

Лежа, заболела.

Как подобными речами

Ты дерзаешь без стесненья

Искушать мое терпенье?

Страсть, начавшаяся в храме,

К алтарю нас приведет,

И с Лисардо в брак вступлю я.

Как? Ведь выдумку былую

Больше ты не пустишь в ход.

Если же твой погубитель

Здесь с тобой встречаться станет,

Вас двоих убьет иль ранит,

Вызнав это, твой родитель.

В положенье я таком,

Что немыслим брак мой ныне.

Полно! Не впадай в унынье —

Выход все же мы найдем.

Но какой?

Отложим брак.

Ты же, в монастырь отправясь

И от бремени избавясь,

Все затем устроишь так,

Чтобы покаянью там

Предаваться до могилы.

Нет, придумает мой милый,

Как соединиться нам.

А покамест вид больной

Я столь явственно приму,

Что кузену моему

И отцу махнуть рукой

На меня придется скоро.

Вот и поучай влюбленных,

Глупой страстью ослепленных,

Как им избежать позора!

Впредь ты хоть с ума сходи —

Я останусь в стороне.

Нет, поможете вы мне!

Нет, ты этого не жди!

Что ж, я объявлю тогда,

Что в моей связи любовной

Вы, как сводница, виновны.

Ты это серьезно?

Да.

Видно, впрямь сошла с ума ты!

Боже мой! Нет сил вздохнуть!

Я боюсь, сейчас мне грудь

Разорвет недуг проклятый.

Пусть врача скорей зовут!

Хорошо, я все устрою.

То-то же!

Но что с тобою?

Очень больно мне вот тут.

Чем я дольше тщусь забыть

О Марселе своенравной

И внушить себе, как славно

В рабстве у нее не быть,

Тем все более уныло

Я томлюсь в разлуке с нею,

Тем меня влечет сильнее

Каждый вечер к окнам милой.

Если б менее крутой

Нрав был у моей Марселы,

Я легко б уладил дело,

Но поди-ка успокой

Ту, кто с нами счеты в ссоре

Нашим же оружьем сводит

И к Флоренсио уходит,

Раз ходил я к Теодоре!

Как мне быть? Я повидаться

Страстно жажду с ней.

Она

Быть не может так злобна,

Чтобы и меня чуждаться.

Дай мне с ней поговорить!

Ты помог мне — помогу я

И тебе.

Как за такую

Помощь не благодарить!

Постучать?

Стучи.

Гудит

У меня в груди твой стук.

Чу! Шаги?

Шаги, мой друг!

Сердце это мне твердит.

Кто здесь?

Я.

Лисардо? Вы?

Почему ваш друг не с вами?

Вон стоит он за дверями.

Иль не видите?

Увы,

Я его и в самом деле

Проглядела! Вот забавно!

Что угодно вам?

Недавно…

Сдерживаюсь еле-еле

Я, чтоб смехом не залиться,

Видя, как ревнивец мрачный

Хитростью такой прозрачной

Скрыть свою влюбленность тщится.

Что ж недавно приключилось?

То, что некий дерзкий фат,

К вам, как люди говорят,

Втершийся и в дом и в милость,

Потрясал везде письмом,

Вам написанным Рисело.

Это больно нас задело,

И явились мы вдвоем

Вас просить вернуть все письма

От Рисело к вам, сеньора,

Чтобы не случилась ссора

И за шпаги не взялись мы.

Стыдно вам хранить посланья

С вами близкого мужчины

Лишь затем, чтобы бесчинно

Предавать их посмеянью!

Неучтивостью такой

Он, всегда столь деликатный,

Поражен был неприятно.

Полно вам хитрить со мной!

Стану ль письма я хранить,

Коль писавший их забыт?

Нет, к ошибке дней былых

Вновь меня вам не склонить.

Зря опять пришли ко мне вы —

Прошлое не оживет.

В гроб она меня сведет!

Задыхаюсь я от гнева:

Вновь игру мою, к несчастью,

Разгадать она сумела.

Вам известно, что Рисело

Любит вас со всею страстью.

Не любить его вы вправе,

Но не вправе унижать.

Вы должны себя сдержать —

Есть предел любой забаве.

Берегитесь, чтоб его

На безумства не толкнуть!

Вам меня не припугнуть

Гневом друга своего —

Ведь его, беднягу, дрожь

Бьет, как видите вы сами.

Это значит лишь, что пламя

Ты во мне не разожжешь.

Мой сердечный пыл раздуть

Ты не властна вновь, не то бы

Не дрожал я от озноба.

Нет, мой друг, не в этом суть.

Вы — я это твердо знаю —

Потому дрожите так,

Что почувствовали, как

Стала с вами холодна я.

Что же вы ко мне пришли,

Коль ваш прежний пыл угас?

Иль предмет, пленивший вас,

Недостойным вы нашли?

Вы как будто мне хвалили

Теодору за уменье

Дать мужчине утешенье.

Что ж вы с ней не поделили?

Иль слаба умом она?

Или есть у ней пороки?

Или просто вам, жестокий,

Преданность ее скучна?

Не скупитесь на признанья —

Вам могу я несомненно

Быть наперсницей отменной.

Что за злобное созданье!

Сознаюсь, что быть на месте

Друга не хотелось мне бы.

Вы молчите?

Как, о небо,

Я, губитель женской чести,

Я, кто дам с ума сводил

И менял их регулярно,

Ныне в рабство к ней, коварной,

Так нелепо угодил? —

Я ли это? Нет. Моя

Скорбь меня переродила.

Ты, Марсела, отомстила

Мне за сотни женщин.

Я?

Ты.

Я?

Да.

Глупец несчастный!

Мысль о том, что вас любили

Сотни женщин, вы вдолбили

В голову себе напрасно.

Ведь меня одной — и то

Вам не покорить.

Вы злей,

Ядовитей и умней

Сотни женщин раз во сто,

Но мой друг вас обожает,

Несмотря на вашу ссору.

Он оставил Теодору.

Что ж еще вас раздражает?

Не пора ль вам подобреть?

Помириться я готова,

Если только даст он слово

Честным быть со мною впредь.

Я и без того с тобой

Не лукавил никогда.

На колени встань тогда

И скажи мне…

Что?

Я — твой.

Да, я — твой.

Все это схоже

С чародейством!

Нет, нисколько.

Осторожна я — и только.

И неотразимы тоже.

Пусть к руке моей устами

Он прильнет.

Во мне ты стала

Видеть, кажется, вассала?

Обнимитесь. Пусть меж вами

Будет мир на век и год,

Словно мир валенсианский.

Право, нрав ее тиранский Хоть кого с ума сведет!

Что я вижу!

Заключила

Вновь Марсела мир с дружком.

И присутствовать при сём

Нас с тобою пригласила.

Женщины забыть не властны

Чувство, что вошло в привычку.

Впредь не затевайте стычку.

Завтра ж, ангел мой прекрасный,

У Эрмосы накуплю я

Для тебя чулок, вуалей,

Лент, перчаток и так дале.

В расточительность пустую

Незачем впадать.

Но я

Для тебя на все готов!

Знай: хочу я не обнов.

А чего ж, любовь моя?

Дюжину локтей дерюги

Для одежды покаянной,

Чтоб святой могла обманно

Я прослыть во всей округе,

И немножечко тафты

Для такого ж омофора,

Как мантилья Теодоры,

С коей мерку снимешь ты,

Чтобы ей во всем подобна

Я тебе в угоду стала.

В целом мире не бывало

Пересмешницы столь злобной!

А теперь прошу вас в дом —

Я вам соберу поесть.

А еда-то в доме есть?

Как не быть!

Тогда идем.

По тебе грустил я так,

Что в желудке у меня

Очутились за три дня

Лишь три каплуна.

Бедняк!

Что? Я тощ?

Нет, лопнешь вскоре:

Не съедят шесть немцев столько.

Ах, яиц штук тридцать только

Проглотил вчера я с горя!

Впрочем, и закуске всякой

Дань я отдал.

Ну и ну!

Да, еще упомяну…

Что?

Большую кулебяку.

Вот и верь, что ты грустил!

Не видал такого свет,

Чтоб влюбленный свой обед

Из-за грусти упустил.

Нас надули без зазренья!

Я придумал средство, дабы

Позабыться иль хотя бы

Отомстить за униженье!

Ну?

С ума Лисардо сходит

По Белисе…

Что нам в том?

С Теодорой же тайком

Друг его знакомство водит.

Вот мы и попросим в жены

У Пруденсио — я дочь,

Ты сестрицу.

Я не прочь.

Этот план мой немудреный

Верх позволит взять мне вновь.

Но смотри, молчи до срока!

Мы за все отмстим жестоко!

Так и учит мстить любовь.

Объясненья ни к чему мне:

Все о чужаке я знаю.

Мил тебе он.

Не склонна я

В спор вступать с тобой, безумный,

Если глупостью такою

Ты корить меня собрался.

Вор, который в дом прокрался,

То берет, что под рукою.

Раз уж со слугой кузена

В доме ты живешь одном,

То и пыл любовный в нем

Разжигаешь несомненно.

Видел я на Прадо, как

Вы тогда друг к другу льнули.

Я к Салусио? К грязнуле?..

Все вы говорите так.

Я ж там был, когда вздыхала

Ты с ним рядом утром рано,

Задержавшись у фонтана

Под названьем «Опахало».

Не видать мне счастья, грешной,

Коль столь мерзкого скота я

За мужчину почитаю!

Так-то так, но он — не здешний,

Нам же мило то, что ново,

Ибо, брезгуя своим,

Лишь чужим мы дорожим

Из тщеславия пустого.

Ой! Сюда хозяин мой

И Октавио идут.

Прячься!

Взбучку зададут

Мне теперь.

И мне с тобой.

В подъезде кто-то прячется.

Взгляни-ка,

Салусио, кто там.

Я сам взгляну —

Давно я кое-что подозреваю.

Что вам, милейший, нужно здесь?

Сеньор!

На улице я земляка увидел

И спрятался, чтоб он меня не мог

Увидеть, ибо мой наряд убог.

Любезный дядя…

Что?

Иль я рехнулся,

Иль это доктор, что лечил Белису,

Мою невесту.

Всеблагое небо!

С чего б врачу носить наряд лакея?

Могу ль я быть полезен вам?

Скажите,

Не врач ли вы?

Сеньор, я понял вас.

Живет здесь брат мой, на меня похожий.

Мы родом — горцы, значит, бедняки.

У доктора Сориа в Саламанке

Служил мой брат. [105] …в Саламанке Служил мой брат. — В Саламанке в те времена находился крупнейший и известнейший в Испании университет. Он выучился там,

Стал доктором, затем осел в Мадриде.

Узнав об этом в Кангас, я в столицу [106] Узнав об этом в Кангас, я в столицу К нему приехал… — Кангас — небольшой городок, в провинции Понтеведра (Галисия). Бельтран явно запутался: он утверждал, что родом «горец», то есть из провинции Леон.

К нему приехал помощи просить,

Но он от брата нищего отрекся,

Поэтому пришлось мне стать слугой.

Как этого врача зовут?

Бельтраном.

А как тебя?

Бельтраны с ним мы оба:

Ведь предок наш был тот слепец известный, [107] Ведь предок наш был тот слепец известный . — См. прим. 38.

Который через алколейский мост

Провел сто двадцать человек незрячих.

Не верю я ему.

Я и подавно.

Хотя на нем сейчас другое платье,

Он голосом, повадкой и лицом

Ни дать ни взять тот самый врач.

Племянник!

Поговорим с тобою откровенно —

Ведь ты мне родич, хоть еще не зять.

На брак нам дали, правда, разрешенье,

Но в доме у меня неладно что-то.

Вынь шпагу. Ты же руки негодяю,

Салусио, свяжи.

За что, сеньоры?

Молчи, иль языком стальным с тобой

Поговорю я, доктор самозванный!

Железо им прописано Белисе,

Железом мы ему и воздадим.

Цыц, ты, мерзавец!

Оставлять в подъезде

Его не можем мы. Запри пройдоху,

Салусио, на чердаке своем.

Я после допрошу его.

За что же

Со мной вы так жестоки?

Лжец! Обманщик!

Кто твой хозяин?

Марш, сеньор-притворщик!

О дочь неблагодарная!

Нам факел

И масло попрошу тебя принесть.

Да что я, негр? [108] Да что я, негр? — Пытка кипящим маслом часто применялась к рабам.

Вы мне отец — не тесть.

Жду я твоего отца —

Он пошел за разрешеньем.

Тетя! Коль моим мученьям

Не было и так конца,

То теперь решусь ума

Я под бременем несчастий.

Ах, мы все глупеем в страсти!

В том порукой я сама.

Что мне делать? Под венец

Я идти не в состоянье,

Даже если приказанье

Даст на этот счет отец.

Если моему кузену

Рассказать, чем я больна,

Честь моя — ведь я знатна! —

Пострадает несомненно.

Попросить духовника же

Объяснить отцу, в чем дело,

Было бы настолько смело,

Что помыслить страшно даже.

Ах, зачем я полюбила,

И лечилась у Бельтрана,

И с Лисардо утром рано

После вод гулять ходила,

И на Мансанарес раз

Загляделась так с ним вместе,

Что не досчиталась чести!

Поздно слезы лить сейчас.

О, проклятье вам, записки,

Встречи, клятвы, уверенья,

Поцелуи, упоенье,

Друг бесчестный, лживый, низкий!..

Что меня за муки ждут!

Тс-с! Белиса! Теодора!

Кто зовет нас?

Я, сеньора!

Кто?

Бельтран.

Бельтран! Ты тут?

Да, к несчастью.

Как, мой друг,

К нам попал ты на чердак?

Видно, попадать впросак —

Участь всех примерных слуг.

Там, где виноват развратник,

Вечно сводника порочат.

Вел не я себя, как кочет,

А посажен я в курятник.

Кто поймал тебя?

Когда

С Леонорою болтал

Я в подъезде, нас застал

Ваш отец.

Беда!

О да!

Вспомнил он, что к вам сюда я

В платье доктора являлся,

И, как я ни запирался,

Совпаденье объясняя

Ловким вымыслом, которым

Публику на представленье

Удалось бы в напряженье

Три часа держать актерам,

Был я связан и закрыт

В этой комнатке чердачной,

Где допрос кузен ваш мрачный

Мне с пристрастьем учинит.

Нам конец!

Будь нем, как рыба.

Ох, боюсь, что не сумею!

Вы меня сравнить не с нею —

С мокрой курицей должны бы.

Коль он назовет Рисело,

Не сносить мне головы.

Ах сеньора! Только вы

Можете поправить дело:

Хочет ваш отец к Бельтрану

Пытку маслом применить.

Можно ли меня казнить,

Если я прибег к обману,

Став на полчаса врачом?

Вот когда бы я зарвался

И астрологом назвался,

Было бы мне поделом.

Помогите — смерть я чую!

Не могу помочь, поверь!

Мы открыть не в силах дверь.

А в окно не улечу я…

Вы читали, как Гонсалес

Встарь инфантой был спасен? [109] Вы читали, как Гонсалес Встарь инфантой был спасен? — В народных романсах и героическом эпосе рассказывается, что кастильский граф Фернан-Гонсалес, вероломно брошенный в темницу, был спасен наваррской принцессой доньей Санчей, с помощью которой бежал, переодевшись в женское платье.

Да.

Так что ж, хоть я — не он,

Вы помочь мне отказались?

Из своей тюрьмы он ею

Выведен был в женском платье.

Платье-то могу достать я,

А вот ключ едва ль сумею.

Я его нашла.

Прекрасно!

Ждите… Чтобы нас спасти,

Даже ветер превзойти

Быстротою я согласна.

Стой, безумица! Куда ты?

Путь любовь укажет ей.

Не любовь, а честь — важней

Жизни нам она трикраты.

Честь и вам бы знать пора —

Руки умывать нечестно.

В доме все уже известно…

Тише! Здесь моя сестра.

Пусть известно — все равно же

Будет он под пыткой выть.

Нет, наш замысел не скрыть!

Все-таки спешить негоже.

Подождем, пока стемнеет,

А тогда уж и начнем.

Грудь моя горит огнем,

Сердце местью пламенеет…

Отошлите-ка сестру.

Леонора! Марш отсюда!

Теодора! Хоть и худо

Понял я твою игру,

Не мешай вести мою мне.

Хочешь ты, чтоб я ушла?

Но при мне вершить дела

Было бы благоразумней.

Вон! Иль я с тебя собью

Ханжество в одно мгновенье!

Чья же честность вне сомненья,

Коль не верят и в мою?

Знать, тебя племянник вздорный

Ввел в обман наветом тайным.

Прочь! Ты лучше не мешай нам.

Быть таким глупцом зазорно!

В миг, когда уж возвращался

Я к вам с факелом обратно,

В дверь один мадридец знатный,

Мне знакомый, постучался.

В дом я дал ему войти

И помчался, чтоб сказать

Вам о нем.

Как гостя звать?

Как? Флоренсио.

Впусти,

Да не мешкая, а живо.

Если факел твой зажжен,

Посвети ему.

Вот он,

Гость ваш!

В добрый час пришли вы.

Что, Флоренсио, сюда вас

Привело порой столь поздней?

Ваш вопрос вполне естествен.

Но с отцом моим покойным,

С кем сроднили вас когда-то

Положение и возраст,

Вы дружили, и прийти

К вам своим почел я долгом.

Чем могу быть вам полезен?

Я, на чьем лице прочлось бы —

Будь сейчас светло — смущенье,

Жажду вам сказать два слова.

Обо всем, что вас волнует,

Говорить мы с вами можем

При Октавио. Он — сын

Брата моего.

Знакомство

Я свести безмерно счастлив

С человеком вашей крови.

Я, сеньор, служить вам рад.

Рад и я сказать вам то же.

Я, подобно всем, кто любит,

Обойдусь без предисловий.

Мы с Херардо — он мой друг

И сюда, в столичный город,

По делам родной Тафальи

Из Наварры дальней послан [110] По делам родной Тафальи Из Наварры дальней послан. — Тафалья — город в Наварре, близ Памплоны. —

С первых встреч и слов пленились

Вашею сестрой и дочкой,

Чьи достоинства и прелесть

Превознесены молвою.

Прибегать к посредству сватов

Не находим мы возможным:

Тот не чтит любовь, кто сам

Объясниться в ней не хочет.

Этим наш приход и вызван.

Дерзостей с меня довольно!

Тем, кем я поруган дерзко,

Мне дерзить я не позволю!

Вот, племянник, те, кем был

Дом наш славный опозорен!

Видишь, как они струхнули,

Сведав, что слуга их пойман?..

Дверь, Салусио, запри-ка!

Верно, дядя! Им придется

Здесь побыть, пока при них мы

Самозванца не допросим.

Кем, сеньоры, нас сочли вы?

Почему, клинки из ножен

Выхватив, вы нам грозите

В выраженьях столь поносных?

Все узнаете сейчас.

Приведи врача-пройдоху

К нам, Салусио.

Бегу!

За других людей, сеньоры,

Нас вы приняли, наверно.

Кто ж моей Белисе скромной,

Столь разумной и невинной,

И святоше Теодоре

Головы вскружил бесстыдно,

Как не вы и ваш знакомый?

Кем три месяца назад

Был к нам прислан мнимый доктор —

Продувной лакей Бельтран,

Притворявшийся столь ловко,

Что Белисе я без спора

Дал гулять по Прадо вволю

И лечить недуг железом,

Честь мою сразившим подло?

Пусть пронзен моею шпагой

Буду я, коль я виновен

В этом!

Кто же, коль не вы?

Самозванный врач, который

Связан был и заперт мною,

Несомненно мулов черта

Чистит по ночам скребницей,

Ибо он исчез из дома

С молодой хозяйкой вместе.

Что? С Белисою?.. О горе!

Как! Исчезла дочь моя?

Да, и с ней наш пленник тоже.

Шпагу мне подай, племянник,

Протяни мне шпагу, чтобы

Мог сестру убить я ею!

Чем же провинилась тетка?

Я все недоразуменья

Разъясню, коль вам угодно.

У меня отбита дама

Тем же, кто и вас позорит.

Чтобы отомстить ему,

И хотели взять мы в жены

Теодору и Белису.

Мы сейчас его изловим,

Только следуйте за мной.

Как все это странно!

Очень!

В путь!

Да кто ж они?

Идемте.

Шпаги мы прихватим все же.

Ох, боюсь, что их затупим

Мы в железных здешних водах!

Заодно, о ночь, будь с нами!

Право, вид у вас лихой.

Поменялись мы с тобой

И одеждой и ролями.

Кавалер мой — хоть куда!

У меня не хуже дама.

В этот дом идите прямо —

Друг ваш там.

Стучись туда.

Нет, стучать не мне, а вам.

Верно! Рыцарь — я, ты — дева.

Эй, сеньор Лисардо! Где вы?

В дверь стучат.

Ты прав.

Кто там?

Я.

Кто звал меня?

Сеньор!

Подойдите к этой даме.

Кто она?

Спросите сами —

У нее к вам разговор.

Леонора?

Нет. Меня

Вы, как видно, не узнали.

Как меня вы разыскали?

Легче, чем при свете дня.

Я взгляну, с кем разговоры

У Лисардо начались.

Нет, мой друг, туда не рвись —

Вдруг да это Теодора?

Ах, оставь! Не может здесь

Быть столь нравственной особы.

Сил у страсти хватит, чтобы

Сбить и со святоши спесь.

Ты напрасно так ревнива —

С дамой друг мой говорит,

А не я.

Кто с ней?

На вид

Это юноша красивый.

Что за дама с вами?

К ней

Ревновать вам смысла нету.

Есть, коль Теодора это.

Что вы! Та куда крупней!

Все же, как она зовется?

Донья Роса де Бельтран.

Не слыхала.

Меж дворян

Дом знатней едва ль найдется.

Знайте, раз вы интересом

К ней полны: шесть конных слуг

На прогулках скачут вкруг [111] …шесть конных слуг На прогулках скачут вкруг — знатнейшие дамы Мадрида выезжали на прогулку в сопровождении конных слуг-эскудеро.

Мула этой дамы с весом.

И с большим?

Арроб в пятнадцать. [112] Арроб в пятнадцать. — Арроба — старинная мера веса, свыше 10 килограммов.

Он не глуп, но убедится,

Что не стоит и трудиться

В бойкости со мной равняться.

Ошибиться я не мог

Больше чем на две арробы.

Я хочу увидеть оба

Ваши ока хоть разок.

Хватит с вас и одного.

Как! Вы кривы?

Я? Отнюдь.

Дайте ж вам в глаза взглянуть.

Не дождетесь вы того.

Объяснить я мне молю,

Для чего пришли сюда вы.

Я на то имела право,

Потому что вас люблю.

Где же вы меня видали?

У себя, и не однажды.

Встретиться я с вами жажду

Там, где б нам не помешали.

Как бы мне да поскорей

Вызнать, кто это такая?

Вот она, любовь мужская!

Вот и доверяйся ей!

Как мой друг глядит умильно

На лакея в женском платье!

Где и как вас мог видать я,

Вспомнить я стремлюсь бессильно.

Как забывчив он, о боже!

Да, увы!

Кто много лет

Вам приготовлял обед,

Как не я?

Вы? Мне?

А кто же,

Как не я, в делах таких

Вам содействовал порою,

Что узнали бы вы, кто я,

Если бы назвать вам их.

Из-за вас грозил мне ныне

Пыткою один папаша.

Негритянка вы?

Я — ваша

Всепокорная рабыня.

Помогла бежать мне к вам

Дама некая — не то бы

Довели меня до гроба.

Верьте: если б я был там…

Будь вы там, вдвойне ужасно

Поступили бы со мной.

Право, вид у вас такой,

Словно в браке вы несчастны.

Кто ваш муж?

Он — человек,

Из вопросчика способный

Выбить за вопрос подобный

Любознательность навек.

Благодарен вам вдвойне

Был бы я, коль без вуали

Предо мной бы вы предстали

И себя назвали мне.

Ах, не надо столь сурово

Вам со мною обходиться —

Ведь могу вам пригодиться

Я в делах любовных снова.

Послужить, даст бог, опять

Я, как в мае, вам сумею,

Так что своего лакея

Не к лицу вам забывать.

Ты — Бельтран?

Да.

Смел ты, плут!

А теперь от шуток к делу!

Тс-с! Сперва доймем Марселу,

А дела не убегут.

Друг мой!..

Я вам нужен?

Да.

С твоего соизволенья…

Дай мне, господи, терпенья!

Раз уж вы пришли сюда,

Приоткрыть лицо должны вы —

Я вам это в долг вменяю.

Не могу — лицом дурна я.

Но зато красноречивы.

Трудно вам о том судить,

Не сказав двух слов со мной.

Нет, должна любой ценой

Пыл их я расхолодить.

Я покровы, будь что будь,

Сдерну с вашей головы!

Как не побоялись вы

Так злодейски посягнуть

На наряд мой покаянный,

На достоинство мое?

Ах, держите же ее!

Будь оградой и охраной

Мне, создатель всемогущий!

Кто вы?

Я — Бельтран.

Бельтран?

Да.

Он и меня в обман

Ввел.

Ты в шутках — дьявол сущий.

Но накройся — слышу чьи-то

Я шаги.

Я в доме вас

Спрячу.

Поздно!

Нас сейчас

Обнаружат.

Все открыто.

Мы у цели.

Здесь они.

Постучись-ка в дом, Херардо!

Незачем. Они у двери

Без того нас ожидают.

Кто здесь?

Вы-то сами кто?

Обесчещенный идальго.

Вы — Пруденсио?

К несчастью.

Вы случайно не Лисардо?

Это я, сеньор. Кого ж вы

Ищете?

Тебя, мерзавец!

Что? Когда б не ваши годы…

Дворянину не пристало

Оскорблять людей, по крови

И по возрасту мне равных.

Чем же мог я вас обидеть?

Значит, ты не сделал зла мне

Дочери моей невинной

Голову вскружив обманом,

Вынудив ее на водах

Проводить все утра в мае

И ее, как вор, похитив,

Ибо доктор самозванный,

Хоть и был он нами пойман,

Бегством от возмездья спасся

И увел ее? Но слушай:

Я, как кавальеро знатный,

Не прибегну к правосудью —

Мне его заменит шпага.

Сам тебя я проучу,

А Рисело — мой племянник;

Ваших спутников поручим

Мы Флоренсио с Херардо,

Ваших слуг — моим лакеям;

Впрочем, если будет надо,

Я один со всеми справлюсь.

Я бедняк, но ровня с вами,

Так что, если я обидел

Вас любовью к дочке вашей,

Браком я свою вину

Хоть сейчас готов загладить,

Но не знаю — видит бог! —

Ни куда, ни как слуга мой

Увести сумел Белису.

Коль, Лисардо, не причастны

Вы к ее исчезновенью,

Дом сей обыскать нам дайте —

И отпустим вас мы с миром.

Я вам отказать не вправе.

Для начала мы предложим

Тем, кто с вами, нам назваться.

Я — Рисело, и прошу вас

Дать мне случай доказать вам,

Что нечестно…

Попрошу я

Доказать мне точно так же

Ваше право на Марселу.

Думаю, что разногласья

Между вами я могу

Лучше всех сама уладить.

Объявите нам решенье,

И пускай оно наградой

За мою любовь послужит.

Я твоя, Рисело!

Ясно

Вам, сеньор?

Все ясно мне.

Без мантильи нам предстаньте.

Не могу — я дама все ж.

Нам найти и нужно даму.

Знайте: я — мужчина.

Это

Мнимый врач.

Его, пожалуй,

Я прикончу.

Нет, он нужен

Мне живым.

Ну, признавайся,

Где моя кузина, знахарь,

Иль с тобою рассчитаюсь

Я железом, коим пичкал

Ты ее на горе наше!

Легче!

Как! Грубить ты смеешь?

Режьте на куски Бельтрана —

Он вам, — слово астурийца! —

Ни за что не скажет правду,

Коль вы не дадите клятву,

Что согласны выдать замуж

За Лисардо дочь свою.

Поневоле я согласен,

Раз Октавио известно,

Что, приняв железо в мае,

Девушке до февраля

Думать нечего о браке.

Вот Белиса ваша.

Где?

Мой отец! Я о пощаде

Вас молю!.. Отец!..

Пусть руку

Даст тебе Лисардо раньше,

Что ж касается ханжи,

Грех твой от меня скрывавшей,

Ей принять придется постриг.

Что же будет с Леонорой?

Мнимый врач ей мужем станет.

А теперь я приглашаю

Всех за ужином веселым

На обидах крест поставить.

Пьесу о Мадридских водах

До конца мы доиграли,

И о снисхожденье к ней

Молит зрителей Белардо. [113] Молит зрителей Белардо. — Белардо — под этим псевдонимом Лопе де Вега неоднократно выводит себя в своих произведениях.