Онлайн чтение книги Собрание сочинений в шести томах. Том 3
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Так наконец ваш траур снят?

Уж год, как их отца нет с нами.

Итак, мы скажем, что за днями

Печали радости спешат.

Нет, радости мои ушли.

В душе лишь скорбь о милом муже.

Гм… Бесполезных чувств нет хуже.

Как бесполезных? Неужли

Не надо плакать об уходе

Того, кто так любил меня;

С такою нежностью храня,

Коснуться не давал невзгоде.

На птиц хотя бы ты взгляни:

Нам подают пример они.

Так горлица, утратив друга,

Другого не берет супруга

И не поет уж никогда,

А душу изливает в стонах,

И больше на ветвях зеленых

Себе не строит уж гнезда.

А где ж находит свой приют?

Скрывается в кустах терновых

Сухих…

Немало дам, готовых

Пример брать с птиц, найдется тут:

В гостиных плохо им сидится,

Как средь тернового куста!

И, что ни час, менять места

Спешит такая голубица!

Не обо мне твои слова:

Ты знаешь — я не такова.

Я ни за что бы не хотела

Другого спутника найти.

А между тем, лишь захоти,

За спутником не станет дело.

Тебя супруг оставил твой

Красивой, молодой вдовой,

С убереженным им достатком,

Тебя возьмет любой жених.

Я лично знаю шестерых…

С двумя детьми?

Да хоть с десятком!

Как плохо знаешь ты меня!

Не запирайся ты напрасно

В том, в чем сама в душе согласна.

Да в чем же запираюсь я?

Мне муж оставил состоянье —

Сто тысяч… И двоих детей.

Хочу пристроить их скорей,

А там — одно мое желанье:

В деревню ехать я смогу,

В глуши печаль свою укрою.

Возьму служанку я с собою

И только одного слугу.

Сестра! Ты рассуждаешь здраво.

Но почему ж ты медлишь так,

Чтоб дочери устроить брак?

Она давно невеста, право!

Поклонникам потерян счет…

И дон Хуан уже мужчина.

Ее капризы — вот причина.

Где сыщется красавец тот,

Которого Белиса ждет?

Она себе воображает

Недостижимый идеал —

Чтоб всем капризам отвечал!

Гм!.. Вот чего она желает!..

Немало женщин есть меж нами,

Таких разборчивых невест:

Найти им мужа — тяжкий крест.

Чего хотят — не знают сами

И презирают целый свет.

Так жизнь упустят незаметно.

Потом и каются — да тщетно:

Охотников на них уж нет!

Гм!.. Вот дела какого рода…

Ужель Белиса такова?

О да! Капризней существа

Не создала еще природа,

И не нашлось ни одного,

Кого она бы полюбила.

Ум, красота, богатство, сила

Для ней не значат ничего.

К ней, как на биржу, все спешат:

И родовитый итальянец,

И португальский индианец, [150] И португальский индианец. — Индианцами в Испании того времени называли прибывших из американских колоний, в данном случае из Бразилии, принадлежавшей Португалии.

Старик богатый, и солдат,

Ученый, щеголь, адвокат —

Поклонников у ней десятки,

Но никого не ждет успех;

Она спешит найти у всех

Одни лишь только недостатки.

Она прекрасная девица,

Но — да простит меня она! —

Уж так высоко не должна

В тщеславье глупом заноситься.

Мой друг! Поговори ты с ней!

Твое внушение, быть может,

Ей образумиться поможет.

Она сегодня ждет гостей,

Мила, оделась превосходно…

Поговоришь?

Да! Я сердит.

Клянусь, что брак ей предстоит,

Угодно ей иль не угодно.

Сегодня четверых мы ждем…

Понравятся ль? Как взглянет зорко…

Как? Сразу целая четверка?

Ах! Деньги манят всех кругом.

Мы в монастырь ее запрем.

Вам ставни видеть помешали,

Не то б вы согласились в том,

Что всадник на коне гнедом

Найдет соперника едва ли.

Вот кавалер! Вот вам жених!

И красота, и блеск убора…

На ставни я сердита, Флора.

Как я обиделась на них!

Что так?

Я створку отворила,

А створка, вырвавшись из рук,

Меня по глазу прямо стук!

Ну, я же ей и отомстила!

А чем?

Кинжалом.

Ой, умру!

Что можно выдумать забавней?

Так ринулись вы в бой со ставней?

Я в ней проделала дыру.

Теперь могу когда угодно

Смотреть на улицу свободно.

Но ставня хитрая потом

Мне отплатила той же мерой:

Смотрю… но вместо кавальеро

Разносчик масла под окном!

Вам на него смотреть пришлось?

Ну да! Взглянула на злодея,

Злодей же, масла не жалея,

Забрызгал платье мне — хоть брось!

Ну как это могло случиться?

Вы в комнате, он — за окном!

Ты смеешь сомневаться в том?

Легко, однако, убедиться:

Смотри — вон жирное пятно.

Носить нельзя мне больше платья.

Сейчас велю его продать я…

Да чистое совсем оно!

Ты дура! Ясными словами

Тебе ведь сказано стократ;

Противоречья мне вредят.

Ах! Боже! Что со мной?

Что с вами?

Ах, ах! Меня ты вгонишь в гроб!

Я умереть могу в припадке,

Так и горю я в лихорадке…

Пощупай пульс!.. Потрогай лоб!..

Да я не затевала спора!

Я на коленях вас молю!

Сеньора! Я вас так люблю!..

Простите мне, моя сеньора!

Вот и прошло!

Нет больше жара?

Чуть-чуть… Не чувствую почти…

Ваш дядя с матушкой идти

Сюда изволят.

Ну и пара!..

Вас оба любят всей душой.

Дай мне шитье. Я б не хотела,

Чтоб видели меня без дела.

Принесть вам кружево?

Постой…

Мне больно пальцы трут коклюшки…

Так трудно кружева плести!

Ай, Флора! Сил нет боль снести!

Я ж не дала еще подушки…

Ты — спорить? Сказано: не смей!

Дай шарф — чтоб руки отдохнули.

С ней трудно спорить.

Не смогу ли

Я что-нибудь поделать с ней?

Племянница!

Сеньор?

По чести,

Сняв траур, ты милей вдвойне.

Вам угодить приятно мне!

Подходит твой наряд невесте.

Дай кресла и подушки, Флора.

Вот шарф. Пожалуйте, сеньора.

Их стали делать весом в пуд,

Поднять его тяжелый труд.

Возьми!

Вот кресла.

Вы и мать

Пришли нотацию читать?

Да, я пришел для разговора

С тобой… Возьми подушку, сядь…

Я за подушкой вмиг слетаю.

Тебе отца я заменяю…

Не вздумай мне подушку дать,

Где вышиты цветы и травы.

Вчера на ней сидела я,

И сделалась вдруг у меня

В желудке боль, как от отравы.

Ужель от вышитой травы

С тобою может быть простуда?

От зелени всегда мне худо.

Извольте!

Сядьте обе вы.

Племянница! Ко мне поближе!

Ах, сколько здесь кистей цветных!

Я не люблю сидеть на них.

Да почему? Ну, объясни же…

Как мне не вспомнить докторов

С их мазями, на кисти глядя? [151] Как мне не вспомнить докторов С их мазями, на кисти глядя . — В те времена доктора наук в университетах носили шапочки с кисточками разного цвета.

Ну как со свадьбой?

Плохо, дядя.

Жених еще мне не готов.

Скажи: чего ты ищешь в муже?

Претят тебе все женихи.

Какие в них нашла грехи?

Они… один другого хуже.

Что же в них?

Ну вот… Представлен

Был мне лысый адвокат.

Чем же лысина мешает?

Если б, дядюшка, была

Я подвижницей святою

И хотела умерщвлять

Плоть, враждующую с телом,

И решила бы держать

Череп у себя в кровати,—

Ну, тогда мне был бы кстати

С голым черепом супруг.

Он богатый человек…

Я схватить была готова

Случай за волосы… Только,

Так как не было волос,

Не за что схватиться было!

Почему ты отказала

Командору?..

Одноглазый!

Мало вам?

Что из того?

Глаз серебряный он вставил.

Да, вот в этом и беда.

Почему?

Когда бы муж мой

Начал клясться, что меня

Как свои глаза он любит,

Сам же заплатил за глаз свой

Он всего лишь два реала, [152] …заплатил за глаз свой Он всего лишь два реала. — Белиса это говорит, конечно, в насмешку. Реал — мелкая испанская монета, и вставной глаз, который в те времена был большой редкостью, да еще из серебра, стоил много больше.

Значит, ценит он в четыре

И любовь мою и жизнь!

Да и как бы он сказал мне:

«Свет очей моих!»

Ну, полно!

А его назвать «зеницей

Ока моего» уж было б

Издевательством!

Шутница!

Чем же плох был португалец?

Ну, за что себя должна я

Обрекать на власяницу?

Я тебя не понимаю.

Весь зарос он бородой,

Черной, жесткой и косматой,

Исцарапал бы мне он

И лицо и рот щетиной.

А богатый кавальеро,

Приезжавший из Ламанчи?

Ноги слишком велики.

Разве это так уж важно?

Чересчур они громадны.

Побоялась я, что если

Рассержу его случайно,

От пинка такой ноги

Уберечься можно разве

Спрятавшись в могильный склеп.

У него я углядела

Ногти черные к тому же.

Мне совсем не нужен в доме

Сокол с черными когтями.

Но зато вот у француза

Ногти были безупречны.

Не хочу я быть «мадамой»

И супруга звать «мусье».

Но скажи: чем нехорош

Дон Луис? Красив и молод,

А уж на груди сверкает

«Ящерица» — крест Сантьяго. [153] …сверкает «Ящерица» — крест Сантъяго — рыцари ордена Сантъяго носили на груди изображение большого креста, за свою особую форму прозванного «ящерицей».

Мама! Ты меня пугаешь!

Я слыхала ведь, что жены

Обнимать мужей должны.

Как обнять мне человека

С ящерицей на груди?

Но, племянница, ведь это

Называется так орден.

То не ящерица вовсе —

Меч на нем изображен.

Сходства одного довольно,

Чтоб со страха умереть.

Ах! Мой бог!

Что с ней? Ей дурно!

Нет, племянница, запомни:

Годы вянут, как цветы.

Если будешь долго медлить,

Час раскаянья наступит.

К нам стучат?

Да.

Кто? Взгляни.

Как всегда, без разрешенья

Входим мы.

И как всегда —

Путь открыт жезлу закона.

Сроки истекли, сеньора.

Не угодно ли вам будет

У Элисо взять залог?

У тебя с Элисо тяжба?

Да. Обязан уплатить мне

Он две тысячи червонцев —

И не платит.

Ты права.

Он свой долг не исполняет,

И как к женщине небрежно

Он относится к тебе.

Вот уж год как муж скончался,

Он же все с уплатой тянет,

А терпела я во имя

Старой дружбы, да к тому же

Он с Хуаном очень близок.

Нет!

Ступайте и возьмите

Обязательно залог.

Мы идем. Живет он рядом.

Ну, пора и мне идти.

Что с ней? Обморок? Белиса!

Что с тобой?

Когда вошел

Он с жезлом, мне показалось,

Что он выколет мне глаз.

Нет, жезлом глаза не колят,—

Ловко тянут им залог

С неисправных должников.

Четверо, сеньора, вас

Ожидают.

Где?

В приемной.

Кто же там?

Сеньор Фабрисьо.

Я уж видела Фабрисьо.

Чем тебе он неугоден?

Слишком много белых мушек

В волосах и в бороде,

А такие мушки — признак,

Что к концу приходит лето.

Доктор тоже ждет.

Прекрасно!

Если в доме вечно врач,

Буду думать, что больна я.

Ах! Меня уже знобит!

Брр… В постель, скорей в постель!

Ох! Не будь твоя Белиса

Мне племянницей, уж я бы

Закатил ей оплеуху!

Тише! Вдруг она услышит?

Hy, пойдем к обедне, дочка,

И спровадим женихов.

А куда пойдешь так рано?

К Сан Херóнимо поедем. [154] К Сан Херóнимо поедем. — Церковь и монастырь Сан Херонимо были расположены за городским парком Прадо де Сан Херонимо. Эта старинная церковь посещалась обычно аристократической публикой.

Ой, нет, нет!

Но почему?

Лев у ног его лежит, [155] Лев у ног его лежит — Святого Иеронима часто изображали отшельником в пустыне со львом, лежащим у его ног.

Я всегда его пугаюсь,

И когда-нибудь, наверно.

Он в меня запустит когти.

Так пойдем мы к Сан Мигелю. [156] Так пойдем мы к Сан Мигелю . — Церковь Сан Мигеля, построенная в XIV в., находилась невдалеке от тогдашнего центра Мадрида, Пласа Майор.

Близко — мы пешком пройдемся.

Надо ль к тягостям душевным

Прибавлять еще усталость?

Больше в жизни не приду к вам.

Женихи вас ждут, сеньора.

О, что это за мученье!

Дай скорей стакан воды!

Женитесь! И женитьба вам поможет.

Она знатна, красива, благородна.

Да, но Белиса слишком сумасбродна,

Ей угодить никто ничем не может.

Мы слышим каждый день в кругу придворных

Рассказы об ее проделках вздорных.

Она горда, презрительна, надменна.

Ее причуды служат неизменно

Забавой для гуляющих сеньоров

И темою для общих разговоров.

Конечно, каждому всегда охота

Прибавить что-нибудь для анекдота,

Рассказ растет по мере повторенья —

Прикрашено немало, без сомненья.

Но говорит она, что все мужчины

Противны ей, что есть к тому причины.

Ни умника, ни глупого не хочет.

Высок — зачем так вырос? Это худо,

А низок — хуже!

Странная причуда?

И каждого за что-нибудь порочит:

Не терпит на лице родимых пятен,

И рыжий цвет волос ей неприятен.

Но рыжий мех и вправду ведь опасен.

Один жених был молод и прекрасен,

Чист, как стекло, одет, завит искусно,

Она же вдруг — все так и обомлели:

«Чем с дураком таким лежать в постели,

Уж лучше съесть его — вот будет вкусно!»

Так жениха Белисе остается

Слепить из лучшей алькорконской глины! [157] Слепить из лучшей алькорконской глины . — Глина, добывавшаяся в Алькорконе, селении близ Мадрида, славилась издавна как превосходный материал для лепки.

Как Еве, [158] Как Еве…  — Согласно библейской легенде, бог создал Адама из праха земного. да… Белиса без причины

Над лучшим, как над худшим, лишь смеется.

Элисо дома?

Фелисардо?

Да!

Друг, выручай!

Да что с тобой?

Беда!

Боюсь, я стал убийцей!

Что такое?

Наваррский рыцарь насмерть ранен мною.

Мы с Селией, кузина, две дуэньи

Сегодня в превосходном настроеньи

Пройтись на Прадо вышли утром рано.

Он обратил внимание на дам,

Стал следовать за ними по пятам.

Они пошли обратно до фонтана,

И он за ними шел, не отступая

И глядя нагло. Женщин испугала,

Заметил я, настойчивость такая,

И я решился проучить нахала.

Я с ним заговорил — он мне ответил,

Но продолжал идти. Я возмутился.

Презрительно и свысока он встретил

Мой гневный взгляд, за шпагу я схватился,

Он за свою, и вот… Все разбежались,

Мы только двое с Селией остались.

Я за руку схватил ее скорей,

И…

Где ж она?

Здесь, у твоих дверей!

Иди ж за нею!

Селия!

Входите,

Прошу вас!

Друг мой!

Тут его защите

Тебя доверю: спрячет он надежно.

А ты?

Я в церковь. [159] Я в церковь . — Во времена Лопе церковь служила местом убежища.

Это невозможно.

Через мой труп! Как, мне одной остаться?

Ведь если здесь нам нечего бояться,

Зачем бежишь? А если здесь опасно,

Ужель меня в опасности ты можешь

Одну оставить?

Сказано прекрасно.

Эй, Фабьо! Двери на засов заложишь.

По улицам опасно вам скитаться.

Иду!

Обоим лучше здесь остаться,

Пока исход какой-нибудь найдется.

Да, если все удачно обойдется,

Но встретила сейчас я двух людей

Внушительного вида у дверей:

Они расскажут, что меня вы скрыли.

Не бойтесь: если только это были

Порядочные люди, никогда

Не выдадут они.

Сеньор, беда!

В чем дело?

Я едва успел закрыть

Ведущие на улицу две двери,

Как вижу, что судейские подходят.

Кричат! Я притворился, что не слышу,

Ключ повернул — и к вам бежать скорее.

Что делать вам?

Нет выходов других,

Не выйти ни в другую дверь, ни в окна.

Их можно спрятать в комнате моей.

Не спрячем: ведь когда убийцу ищут,

Ни одного угла уж не пропустят.

Погибла я!

Сеньора! Не волнуйтесь!

Мы что-нибудь придумаем, постой…

А вот что! Были у меня рабы:

Мой новый конюх, Педро, мавр крещеный.

И Зара, мавританка из Гранады.

Я их в именье отослал недавно.

Я выдам вас за них! Ты, Фелисардо,

Ступай скорей в чуланчик: на веревке

Там праздничный наряд его висит.

А вы, сеньора, в кухне отыщите

Рабыни Зары праздничное платье.

Скребницу ты возьмешь, а вы — тарелки,

И так никто не сможет вас узнать.

Иду!

Иду!

Они ломают двери!

А я и то уж начал удивляться,

Что ищут молодцы с такой прохладцей

Преступника. Ступай и объясни,

Что в кабинете занимался я

Разборкою счетов и документов

И потому не слышал ничего.

Да задержи ты их, как только сможешь,

Чтоб нашим время дать переодеться!

Иду — и небеса молю усердно,

Чтоб сыщики остались в дураках.

Не выдал только б их невольный страх!

Любовь — тиран! Твоя наука темная —

Фиванских сфинксов речь головоломная. [160] Фиванских сфинксов речь головоломная . — Согласно древнегреческим мифам, сфинкс задавал всем появлявшимся на дороге в Фивы трудные загадки и пожирал тех, кто ошибался в ответах.

Нам тщетно объяснить твою тематику

Стараются поэты и историки.

Блажен, кто знает лишь твою грамматику,

Не тронув логики или риторики.

Чем больше знаем мы теоретически,

Тем меньше достигаем мы практически.

Все пред тобой равны: дикарь тропический

И мудрый муж, — огонь и лед арктический.

Уподобясь Улиссу хитроумному, [161] Уподобясь Улиссу хитроумному . — Улисс или Одиссей — царь острова Итаки, один из героев Троянской войны, совершивший после ее окончания долгое и опасное путешествие на родину, превратности которого составляют содержание поэмы Гомера «Одиссея». Воплощение хитроумия и находчивости.

Не стану слушать песен я магических.

Приводишь ты к смешению безумному

Начал счастливых и концов трагических.

Сеньор! Вам следовало знать,

Как принимают альгуасила.

Никак не мог я ожидать,

Чтоб ваша милость посетила

Меня. С расчетами я бился,—

Распутать надобность была:

Именье, знаете, дела…

Я весь в занятье углубился.

Притом, у самого себя

Я в доме не служу швейцаром.

Я два часа потратил даром,

Дверь вашу без толку долбя,

Пока открыть изволил мне

Сердитый, заспанный детина.

Как поздно он встает, скотина,

И день весь бродит как во сне!

Но я тут ни при чем — когда ж бы

Посмел я оскорбить закон?

Ну вот теперь мадридский тон!

Я к вам пришел по делу тяжбы.

С Лисардой? Может быть, она

Прийти захочет к соглашенью?

Нет, по судебному решенью

Должны вы уплатить сполна.

Залог вам надо дать сеньоре,

И спорить вам нельзя: истек

Для этого последний срок.

Не может речи быть о споре.

Так приступить позвольте нам?

Прошу, входите же свободно

И выбирайте что угодно,—

Слуге я приказанье дам.

Ковры и серебро, пожалуй,

Возьмете вы? А если мало,

Еще найдутся вещи.

Так!

Идем.

Чуть не попал впросак!

Полиция меня искала,

А не его. Ну, все равно:

Переодеть их не мешает,

Тогда никто их не узнает…

Долг заплатить пора давно.

Я денег жду в конце недели.

Эх, опоздал! Вина моя!

Решись немного раньше я,

С Белисой я достиг бы цели:

Она бы стала мне женой,

И все ее капризы с нею.

Но перед этим я робею,

И страх овладевает мной…

Мне надо посмотреть, однако,

Что там творят с моим добром?

Еще успею и потом

Добиться я с Белисой брака.

Я с ней богатства получу,

Тогда Лисарде уж недолго

Придется ждать уплаты долга:

Что получу — тем заплачу.

Богатство нам весьма пригодно:

Оно ведь в силах силы дать,

Чтобы терпеть, чтобы страдать

И жить с женою сумасбродной!

Тебя не понимаю я!

Хорош, красив он, как картина.

Не нужен мне такой мужчина,—

Бери себе его в мужья.

Мне он не нужен.

В самом деле,

Твой вкус, мой друг, необъясним.

Да? Не следила ты за ним.

В пылу рассказа о дуэли

Он сделал сильный взмах рукой,

И вдруг я вижу, что надеты

На нем фальшивые манжеты.

Фальшивые!

Ах вздор какой!

Как вздор? Как вздор? Да разве смеет

Мой будущий любимый муж

Носить фальшивое? К тому ж

Он плохо жестами владеет:

Начнет рассказ, как бился он

И как удары были метки,

И вдруг фальшивые манжетки

Посыплются со всех сторон!

Белиса! Эти сумасбродства

Так горьки сердцу моему!

В кого ты вышла? Не пойму!

В тебе с собой не вижу сходства,

Капризов не знавала я.

Быть чистою и аккуратной

Зовешь капризом? Непонятно!

Допустим, милая моя,

Но как же рыцарь из Толедо?

Причина есть…

Чем не хорош?

Я объясню — и ты поймешь.

Взгляд — страшный, как у людоеда.

Свирепо смотрит он и дико.

Педро Жестокий так глядит [162] Педро Жестокий так глядит . — Король Кастилии Педро (1334–1369), прозванный Жестоким за многочисленные убийства представителей знати, в том числе своего брата Фадрике. Характерно, однако, что в народных романах его часто называют не Жестоким, а Правосудным (Justiciero). В приделе церкви Доминика . — В церкви Доминика, построенной в XIII в. и снесенной в XVIII в., был похоронен король Педро. Над могилой стояло его скульптурное изображение. —

Король, чья статуя стоит

В приделе церкви Доминика.

А тот, что был вчерашний день?

Ай, ай! Помилуй, Иисусе!

Как? Тоже не в твоем он вкусе?

Его усы! Длиной в сажень!

Они так у него висят,

Как будто это кот усатый,

Иль из лесу дикарь лохматый.

Усы — совсем висячий сад!

Усы такие, что, наверно,

Сквозь них удобно и легко

Цедить он может молоко.

Капризна ты неимоверно!

Чего ж тебе от мужа надо,

И что ты хочешь видеть в нем?

Живого ей мы не найдем —

Ей нужен муж из маринада!

Ну, все прекрасно обошлось.

Да, дело сделано отлично.

Но как?

Все описал я лично,

И что нам взять в залог — нашлось.

Прекрасных два живых залога

Отдать его заставил вам.

Живых залога?

Слово дам,

Таких невольников немного

Я видел на веку своем.

О, за старание такое

Я вам признательна!

Их двое:

Рабыня…

Женщина с клеймом?

Нет, но у вас ведь право есть

Их заклеймить. Эй, Педро, Зара!

Вот удивительная пара!

Я вам решился их привесть,

Уверен в вашем одобренье.

И он красавец, и она.

Элисо долг прощу сполна;

Коль мне отдаст их во владенье,

Подарок сделаю я вам…

О, он и так вам их уступит!

И если их сеньора купит,

Я буду счастлив, слово дам.

Хоть много, но без колебанья

Я эту цену бы дала.

Однако ждут меня дела.

Храни вас небо!

До свиданья!

Прошу ко мне! Мой дом — ваш дом!

Их продавать, как мне сдается,

С аукциона не придется.

Сама уверена я в том.

Какие странные пути

Моих неслыханных несчастий!

Хотя возможно, что отчасти

Они помогут нас спасти.

В таком наряде, в этом доме,

Пока спасенье не придет,

Здесь нас никто и не найдет.

Какие главы в этом доме

Житейской книги мы прочтем?

Но вот судьба! В стенах Мадрида

Вчера я был знатнее Сида [163] Вчера я был знатнее Сида. — См. прим. 7.

В свободном рыцарстве своем,

И вот — я раб!.. Залогом взят

За долг чужой… И еле-еле

Переодеться мы успели,

Надеть невольничий наряд.

Нам не дали сказать ни слова…

Ни да ни нет… С ума сойти!

К чему все может привести?

Что может быть еще плохого?

Когда б враждебным небесам

Упреки смела посылать я,

Роптала б я на это платье,

Но воли я себе не дам.

Ах, только небо мне послало б

Терпенья! Я терпеть должна.

Обман здесь не моя вина.

Не надо слез, не надо жалоб.

И что плохого может быть?

Ведь надо, чтоб мы потерпели

Всего лишь до конца недели.

Ты можешь с ним поговорить.

Ну, если он захочет спора,

Тогда за долг я их возьму,

Но уж не возвращу ему.

Невольник! Подойди!

Сеньора?

Ты подожди…

Чего же тут

Мне можно ждать, раз я дождался

Того, что я в залог попался?

Скажи мне, как тебя зовут.

Я — Педро.

Ты христианин?

Да, я в моей злосчастной доле

Христианин по божьей воле,

Ваш раб — по воле злых судьбин.

Тебе не нравится наш дом?

Нет, что вы!

Хуже, без сомненья,

Уж не за долг — за преступленье

Сидеть в темнице под замком.

Где родина твоя?

Гранада.

Но родился в Мадриде я.

Была рабыней мать моя,

Хоть ей царицей быть бы надо.

Печальный жребий был ей дан:

Она взрастала в царском роде,

Но в плен забрал ее в походе

Сын Карла Пятого Хуан. [164] Но в плен забрал ее в походе Сын Карла Пятого Хуан . — Побочный сын Карла V, дон Хуан Австрийский (1547–1578) отличился как военачальник. Он, в частности, в 1571 г. жестоко подавил восстание мавров в горах Альпухарры. На это событие и намекает мнимый раб. Это место в пьесе позволяет определить время, в которое развертывается действие пьесы: примерно девяностые годы XVI в.

Но сходен я скорей с отцом,

А с матерью мы не похожи,

И потому ни цветом кожи

Не похожу я, ни лицом

На мавров дальней Альпухарры.

Испанский рыцарь и боец —

Как солнце горд был мой отец.

Несчастный! Вот судьбы удары!

А ты же из каких сторон,

Невольница?

Я? Из Орана. [165] Из Орана. — Оран — город в Северной Африке, в то время принадлежал испанцам, хотя его основное население составляли арабы.

Хочу отречься от корана,

Стать христианкою, как он.

Мне господин дал позволенье,

И лишь к нему я возвращусь —

Тогда немедленно крещусь.

К чему такое промедленье?

Крестись у нас, моя душа!

Что ж, можно молвить без обмана:

Красивы женщины Орана.

Да, Зара очень хороша.

Теперь возьми ее в науку:

Скажи, что в кухне делать ей.

А мы пойдем принять гостей:

Там ждет жених…

Иду на муку!

Ну, так пойдем: посмотрим, что ты

Умеешь делать.

Ты же, друг,

Ступай в конюшню.

Много слуг

Еще у вас? Хоть я работы

И не боюсь…

Один лакей:

За молодым сеньором ходит,

Но время он еще находит

Обхаживать трех лошадей.

Так, значит, у сеньоры сын?

Да, и красавчик.

В самом деле?

А где же он?

Еще в постели:

Поспать не прочь наш господин.

У дамочки одной обычно

Ночь пропадает напролет,

Так уж с рассветом не встает.

Хозяин будет он отличный.

Он ангел, — вот увидишь сам,—

В сравненье со своей сестрицей.

Тебе не плохо будет житься,

Я голодать тебе не дам:

Доверье полное внушает

Твой разговор и вид весь твой,

А мне ключи от кладовой

Вполне хозяйка доверяет.

А как, скажи, ты пьешь вино?

Да, вот что: ешь ли ты свинину?

Как следует христианину,

И завтракал уже давно!

Нет, я тебя уж не обижу!

Ну, Педро, будет пир горой!

Ты славу небесам воспой —

Здесь повезло тебе, я вижу.

Но что с тобой? Я не пойму…

Оставь меня!..

Послушай! Что же…

Мне слушать нечего.

О боже!

Еще и ревность ко всему?

Но вам позавтракать бы можно!

К обедне едут?

Как всегда.

Ах, я вчера устал безбожно!

Я вам поверю без труда.

Она потребовала денег —

Тут я в отчаяние впал,

И силу жить я потерял.

Да, верно, путь любви трудненек.

Советов много я читал,

Что от любви даст исцеленье.

Вот способ всех других верней —

Разлука: ведь вослед за ней

Почти всегда идет забвенье.

Советуют другие — чтенье,

Охоту, тяжбы иль картеж.

По мне, любой совет хорош.

Но все в одном согласны мненье —

Что сердцу надо отвлеченье.

Еще я способ назову:

Прибегнуть можно к колдовству.

А то находят развлеченье,

Ища другого увлеченья.

Вот, Плиний где-то говорил: [166] Вот Плиний где-то говорил. — См. прим. 145. В данном случае Каррильо ссылается на 30-ю книгу «Естественной истории» Плиния.

Любовник (нет совета хуже!)

С большой бы пользой остудил

Своей любви безумный пыл,

Коль повалялся б в той же луже,

Где мул в жару привык лежать.

В том случае одной скотине

Другая стала б подражать.

Но этим только указать

Хотел, конечно, мудрый Плиний,

Что мул с влюбленным — два скота;

Не думал он, что исцеляет

Недуг любовный лужа та.

По мне ж, конец любви бывает,

Коль деньги клянчить начинают.

Откуда это — не в укор —

Ты знаешь Плиния?

Сеньор!

А нынче кто не переводит?

Народ на это стал хитер:

В себе таланта не находит —

Скорей берись за перевод!

Доступно каждому невежде

То, что заветным было прежде,

И стать ученым без хлопот

Отлично может всякий сброд.

Есть у меня не только Плиний,

Но и Гораций и Лукан. [167] Есть у меня не только Плиний, Но и Гораций и Лукан . — Гораций Флакк, Квинт (65 — 8 до н. э.) — крупнейший римский поэт; Лукан, Марк Анней (39–65) — древнеримский поэт.

Ты их читал?

Что, дон Хуан,

Тут странного? Не по-латыни —

Испанский перевод нам дан.

В конюшне все читают славно:

В латыни смыслит мой гнедой.

Вот как? Поистине, забавно!

Мужей бессмертных светлый рой,

Достойных славы мировой,

В конюшне мирно обитает.

Лакей Горация читает!

Читаю, да, и без труда.

Но вот меня что удивляет:

Уж как кичитесь вы всегда,

Что стали вы большим лингвистом.

А ведь никто и нипочем,

Увидя вас в плаще, с мечом,

Не мог бы счесть вас латинистом,

А назвал бы испанцем чистым.

Так, значит, знание — удел

Того, кто шапочку надел,

И мантия на ком надета,

И кто все степени имел

Ученых университета?

Так думает простой народ,

И так уж повелось от века:

Тот, кто при шпаге, — идиот,

На ком берет — ученый тот.

По платью судят человека.

Вздор!

Чернь так думает кругом.

О, вот идиотизм испанский!

А Липсий, гуманист голландский, [168] А Липсий, гуманист голландский. — Юстус Липсий (1547–1606) — ученый-филолог, активный участник национально-освободительной борьбы Нидерландов.

Он и при шпаге и с плащом

Стал человечества вождем.

А славный наш поэт Мендоса, [169] А славный наш поэт Мендоса — имеется в виду Иньиго Лопес де Мендоса, маркиз Сантильяна (1398–1458), известный испанский поэт и политический деятель, которому принадлежит известное изречение: «Знание не тупит острия копья и не заставляет дрожать шпагу в руке рыцаря». Вариацией на ту же тему звучит сонет дона Хуана в явлении втором (стр. 657).

Принесший честь стране родной?

Да тут не может быть вопроса

И спорить нечего со мной,

А чернь не видит дальше носа,

Но и она меня поймет.

Примерам потерял я счет…

Пора умыться бы сеньору.

Ступай и позови мне Флору.

Минуточку! Сейчас придет.

Не тот науку двигает и знанье,

Кто шапочку и тогу приобрел.

Когда б все дело было в одеянье,

То мог бы стать ученым и осел.

Великий Цезарь — это чудо света —

Служил он Марсу, бранный путь избрав,

Но и трудов его не скрыла Лета: [170] Но и трудов его не скрыла Лета. — Лета — река забвения, по античным преданиям, протекающая в преисподней.

Походов сколько — сколько было глав!

Я Цицерона видывал в сомбреро,

И Ксенофонт с мечом встречался мне. [171] Я Цицерона видывал в сомбреро.  — См. прим. 115. И Ксенофонт с мечом встречался мне. — Ксенофонт (ок. 430–355 до н. э.) — древнегреческий историк.

Ужели же не может кавальеро

Святой наукой овладеть вполне?

У Аполлона — меч, у Марса — лира.

В союзе с ними ты трудись для мира!

Вот вам, сеньор, кувшин и таз.

Вот полотенце для сеньора.

Но, Флора…

Что смущает вас?

Но кто это такая, Флора?

Ее я вижу в первый раз.

Ужели новая служанка?

Да, и скажу я больше вам:

Она рабыня, мавританка.

Она — рабыня? Слово дам,

Не верю собственным глазам.

Но у Элисо не видали

Ее вы разве?

Никогда.

В залог за старый долг прислали

Их вашей матушке сюда.

В залог прислал Элисо?

Да.

За старый долг.

Клянуся богом,

С трудом простил бы я, что мать

Решила с друга долг взыскать,

Не будь она живым залогом!

За это трудно упрекать.

Привет прекраснейшей рабыне!

Несчастнейшей — сказать верней,

Коль быть рабой должна я ныне.

Залог нельзя найти ценней!

Вы так очаровались ей?

Но как красива! Радость взора!

Воды, еще воды, сеньора!

Я весь пылаю как в огне.

Пожар, что вы зажгли во мне,

Водой зальете вы не скоро.

Когда воды не хватит вам,

Прибавить влаги мне не трудно,

Лишь стоит волю дать слезам.

Возможно ль смертного рукам

Омыться этой влагой чудной?

Нужна подобная вода,

Чтоб душу ей омыть — не тело.

Дай полотенце мне сюда!

Но не стереть им никогда,

Что сердце вмиг запечатлело.

О, глаз небесных глубина!..

Но брыжи мне нужны на шею:

Пришли мне, Флора, брыжи с нею.

Иду.

А ты мне не нужна.

Я слушаю. Придет она.

Как с нею будет мне приятно

Поговорить наедине!

Но как же не случилось мне

Ее там встретить? Непонятно!

Свой клад он прятал, вероятно.

Моей любви боялся он!

Сам по себе ведь каждый судит…

А что, если ее патрон

В нее действительно влюблен?

Несчастный! Как страдать он будет!

Вот брыжи.

Из воротничка

Они железной цепью станут,

Коль вами узел будет стянут,

И ваша свяжет их рука,

Хотя довольно волоска,

Чтоб вы в плену меня держали.

Шутить изволите, сеньор.

Не из железа, не из стали —

У вас в руках тесемки стали

Железной цепью с этих пор.

А я была при убежденье,

Что это просто полотно.

Нет, вы, сеньора, в заблужденье,

И мне отныне суждено

Носить железной цепи звенья.

Но если ваша цепь — тесьма,

Из плена вас легко весьма

Освободит одно движенье.

Безумное воображенье —

Для нашей воли вот тюрьма.

Не сладить с бантом мне. Смотрите

Никак узла я не стяну.

Прошу, сеньора, помогите,

Мою свободу вы свяжите,

Хоть я и так у вас в плену!

Но ближе! Полно же смущаться!

Сеньор! Раз я у вас служу,

То долг мой вам повиноваться.

Угодно ль вам полюбоваться

Собой? За зеркалом схожу.

О нет! Прошу вас не трудиться.

Какое зеркало сравнится

С тем, что сейчас передо мной,

С прозрачно-чистой глубиной

Прекрасных глаз, о чаровница?

Но ближе, ближе! Бросьте страх.

И если я у вас в глазах

Свое увижу отраженье,

Смогу сказать, что в небесах

Нашел свое изображенье.

Красиво воротник надет?

Я доверяю вам всецело.

Пусть этих звезд небесных свет

Мне даст решительный ответ.

Однако вот какое дело!

Мне не мешает прекратить

Их совещание живое.

Хочу не просто сократить

Беседы этой нежной нить,—

Нет, разорвать!

Что там такое?

Сеньор мой! Милостью судьбы,

Чтобы узнать, мне в назиданье,

Всех ваших доблестей сиянье,

Попал я нынче к вам в рабы.

Вам угодить — мое желанье.

Элисо я принадлежу,

Однако вам теперь служу,

Но сам себя ничьим считаю,

И с полным правом я скажу:

«Я раб, но чей — и сам не знаю!»

Она ж Элисо дорога,

И ваше с нею обращенье

Ему доставит огорченье…

Но я молчу, я раб, слуга,

И потому прошу прощенья.

Ты для раба красив на диво

И честен — вижу из того,

Что господина твоего

Ты защищаешь так ревниво:

Ведь преданность важней всего.

Ну, Зара, славно для начала:

Как быстро, горе прогоня,

Утешилась!

Бранишь меня?

Ну да, я прав, тебя браня.

А ты другого ожидала?

Тот, кто нам господином был,

Бранить тебя дает мне право.

Она не виновата, право!

Твой господин ее купил,

Но мне ее он уступил.

Она моя…

А я? Я чей?

Ты тоже мой.

Ваш? Как прикажет

Хозяин прежний, что он скажет.

А ты бы, Зара, шла скорей…

Сейчас на кухне место ей.

Твое же место, Педро, в стойле,

При лошадях.

Из-за тебя

Попал я, милая моя,

В конюшню!

А не за тобой ли

Попала в судомойки я?

Да и, наверно, уж от Флоры

Не ждать мне лакомых вещей.

Неблагодарный ты злодей!

Ну полно, бросьте перекоры!

У вас причины нет для ссоры.

Вы оба — пара на заказ,

Я благородство вижу в вас.

Вы мне служите, Зара, Педро,

С веселым сердцем, в добрый час,

И я вознагражу вас щедро.

Пусть помнит долг свой наперед,—

Тогда никто не упрекнет.

Однако мне пора к обедне.

Сегодня этот, завтра — тот…

Меняешь быстро!

Что за бредни?

Что ж, по-твоему, я камень,

Адамант или влюбленный?

Дикий зверь иль человек?

Дворянин иль низкий раб?

Что ж ты, за сто миль была

От мужчины?.. Кто б поверил!

Разделяла вас тесемка.

Ты завязывала петли

И узлы на чьей-то шее,

Чтоб мне горло этой петлей,

Как веревкою, стянуть?

О, нельзя вверяться морю!

Верить женщине нельзя!

Ты сюда пошла за мною,

Чтоб мне дать в моем несчастье

Доказательство любви

Благородной и высокой,—

И уже в чужих объятьях!

Как в объятьях? Что с тобою?

Не держи меня, пусти!

Образумься! Время ль шуткам,

Если правда так жестока?

Посмотри, что с нами сталось:

В нашей собственной стране

Ты — невольник, я — рабыня!

Честь мою подозревая,

Оскорбляешь ты меня.

Для тебя, мой Фелисардо,

Стала я теперь рабыней,

Вспышка гневная твоя

Сделала меня служанкой.

Я служу — за что ж упреки?

Я пришла с другой служанкой

Дать воды тому, кому бы

Лучше я дала отравы.

Он мужчина, и при этом

Молодой, и мне сейчас же

Нежных слов наговорил,—

Случай самый заурядный.

Ведь мужчина — это порох,

Женщина бывает искрой…

Приказал подать мне брыжи…

Принесла… и завязала…

Зеркалом просил ему

Послужить… Я послужила

Зеркалом ему — и только…

И ты хочешь, чтоб на это

Равнодушно я смотрел?

Зеркало — стекло… и хрупко…

В ту минуту, как вошел ты,

Тут же зеркало разбилось.

Женщину всегда, конечно,

Можно с зеркалом сравнить:

Если нет его владельца,

Одинаково любому,

Кто в него глядится, льстит.

Брось, тебя я умоляю,

Эту ревность! В нашем горе

Думать брось о пустяках!

Пустяки? Положим… Если ж

У тебя в глазах прекрасных

Отражается другой,

То такие пустяки

Могут больно ранить сердце.

Но, конечно, ты права:

В нашем горе не до жалоб…

О сокровище мое!

Что ж мы будем делать дальше

С тем, что нам еще грозит?

Хочешь, мы сегодня ночью

Убежим куда-нибудь,

Где судьба нас не достанет,

Чтоб шутить над нами шутки?

Хочешь вырваться из плена?

Видит бог, хотела б страстно,

Но подумай: нашим бегством

Мы введем в беду Элисо.

Мы для всех его рабы,

И Лисарда заподозрит,

Что помог он нам бежать,

Будут нас искать повсюду.

Лучше здесь нам переждать,

Чтобы буря миновала;

Нам нигде, как в этом доме,

Лучше спрятаться нельзя.

А притом мои родные,

Верно, ищут уж меня.

Как на улицу я выйду,

Так сейчас меня узнают,

Для меня ж нет выше чести

Там остаться, где могу я

Звать себя твоей рабой.

Твой совет хорош, сеньора…

Но пора нам разойтись:

Слуги стол уж накрывают,

Так ступай скорее в кухню,

Чтоб вдвоем нас не застали.

Если только мне удастся,

Заверну я в полотенце

Для тебя кусочек сладкий…

Впрочем, что я? Флора может

Лучше угостить тебя.

Я такою неразумной

Никогда тебя не видел.

Если любишь, то боишься.

Если любишь, так и веришь.

Но чему должна я верить?

Верь: тебя я обожаю,

А несчастье и невзгоды

Верность только укрепляют.