Онлайн чтение книги Манъёсю Ten Thousand Leaves
КНИГА ДВЕНАДЦАТАЯ

О, как сильно нынче

Целый день тоскую,

Оттого что плохо разглядела я

Облик твой, мой милый, в ранний час рассвета,

В час, когда покинул на заре меня.

Всем сердцем

Я к тебе стремлюсь,

И в эти ночи, что наступят вновь,

Не пропуская ни единой, я молю:

“Явись ко мне во сне, моя любовь!”

О, милая моя, которую люблю,

Которую считаю я прекрасной,

Могу ли на нее, как на прохожих, я

Смотреть лишь издали, бесстрастно,

Не прикасаясь к ней рукой?

Это время

Мне не спится по ночам,

Оттого что хочется уснуть

Мне на изголовий из рук,

На расстеленных тобою рукавах…

“Сумею ли забыть?” — все думал я,

И говорил с людьми,

И сердце тешил,

Но не прошла тоска моя,

Я стал любить еще сильнее!

Ночами я не сплю,

И нету мне покоя,

И белотканое

Я платье не сниму,

Пока опять с тобой не встречусь, дорогая…

Хоть говорила мне любимая моя:

“Ведь встретимся потом,

Не надо горевать”,—

А годы долгие проходят чередой,

Пока о ней тоскую я вдали…

Понятно мне,

Что наяву вдвоем

Мы не встречаемся с тобою это время,

Но неужели даже в сновиденьях

Сильна жестокая молва?

Хоть в снах своих,

Черных, как ягоды тута,

Продолжай меня видеть, прошу я, любимый,—

Ведь дня не бывает, чтоб высох рукав белотканый,

О, как о тебе я все время тоскую!

Наяву нам вдвоем

Не встречаться с тобою,

Пускай хоть во сне

Мне пригрезится встреча —

Ведь так я тоскую…

Как много дней таких,

Когда свой верхний шнур, что виден людям,

Затяну потуже,

А нижний шнур, тот, что не виден людям,

Развязываю я, тоскуя о тебе…

Когда молва людей

Становится сильна,

Мечтаю я всегда в минуты эти:

“О, если б платьем милая была,

Его надел бы вниз и от людей бы спрятал”.

Жемчуг прекрасный нижут на нити…

О ближнем и дальнем, о всем этом вместе

Я думами полон, и вот почему я

Одним легким платьем

Один прикрываясь, лежу на постели…

Даю обет хранить свою любовь,

Пока не оборвутся нити

У белотканого

Заветного шнура,

До дня грядущего, пока тебя не встречу!

Как проложенная заново дорога,

Что лишь нынче сделали,

Ясна,

Ясно так же все, услышанное мною

О судьбе твоей, любимая моя.

Не потому ли, что тогда в Ивата,

В стране Ямасиро, в священной роще я,

Святые жертвы принося богам,

Не слишком горячо молил их сердцем,

Теперь с любимою встречаться трудно нам?

Корни лилии лежат глубоко…

И хотя и сильно светит солнце,

Но в лучах его сияющих навряд ли

Свой рукав я высушить сумею

Без того, чтоб не увидеть милой…

В час утренний подувший ветерок,

Когда не спал я ночь,

Тоскуя о любимой,

Коль ты, летя, касался девы милой,

Коснись своим дыханьем и меня!

Ведь я пришел сюда

Обходными путями,

Минуя Асука- реку, что разлилась,

Высоко свои воды подымая,—

Едва ли до рассвета я вернусь.

Как текут по дну, не ведая конца,

Струи вод реки прозрачной

Яцури,

Так же продолжаю я любить

Эти годы долгие тебя.

Как сосенку, которая растет

На голом каменистом берегу,

Жалею имя доброе твое

И потому тайком от всех людей

Храню по-прежнему свою любовь.

Как сосенку, которая стоит

На одинокой каменной скале,

Жалею имя доброе твое

И потому, скрывая от людей,

Храню по-прежнему свою любовь!

То не лилий цветы,

Что растут постоянно в тени

У воды горных рек,

То, любимая, ты!

Без конца я тоскую всегда о тебе…

Глубоки корни горных лилий…

Что волю узнают богов

В гаданье вещем в Асибану.

Глубокую любовь ни для кого другого,

Я только для тебя, любимый мой, храню.

Любимый мой,

Тебя все ожидала

И думала: “Ну, вот сейчас придет”.

А в это время ночь уже настала…

О, как я опечалилась тогда!

Браслет жемчужный на руки надет…

О, если б милая, чьи яшмовые руки

Служили изголовьем, здесь была,

Ах, даже ночи долгие тогда

Мне были б радостью великой!

Жене чужой

Слова такие кто смел сказать:

“У платья майского

Шнур развяжи заветный!”

Слова такие кто смел сказать?

О, если б знал, что буду я

В разлуке тосковать с такою силой,

В ту ночь,

Когда я на свиданье был,

Я не спешил бы расставаться с милой!

Хотя и полон всегда тоской,

Но оттого, что в думах своих

Мечтаю встретиться после с тобой,

Хочу, чтобы долгой

Была эта жизнь!

Теперь, наверное, я умру,

О любимая дева моя!

Без встреч с тобой

Живу я в тоске,

И сердцу покоя нет…

Любимый мой

Сказал, что он придет,

И ночь прошла в напрасном ожиданье…

Ну, что ж, теперь уже не стоит ждать,—

И по ошибке не придет он на свиданье!

О, милая моя, которая сказала,

Услыша, как чернит ее молва:

“Не встретимся с тобой

Мы даже на дороге,

Что яшмовым копьем отмечена давно…”

Лишь я подумаю: как грустно,

Что не встречаемся мы с ней,

Как слышатся

Все громче, все сильней

О наших встречах пересуды света!

Пусть говорят о нас

Все жители села,

Что ж, хорошо!

Умру, тебя любя!

И чье тогда молва ославит имя?

Оттого что надежного нет гонца,

Сердце свое

Я послала гонцом.

Явилось ли сердце к тебе во сне?

Дошла ли тоска моя до тебя?

Я ли это, который себя считал

Рыцарем смелым,

Что мог состязаться

Почти что с землею, почти что с небом,—

Теперь не имею даже смелого сердца!

Могу ли жить

Близ твоего села?

Глаза мои

Людей теперь страшатся,

И лишь растет любовь моя!

Ни часа, ни дня

Никогда не бывает,

Чтоб я не любил, дорогая, тебя,

А последнее время любовь моя

Еще сильнее и глубже стала!

Ночью черной, как ягоды тута,

В час, когда я уснуть собирался,

От печальных раздумий

Все в груди раскололось на части,

И конца нет печали…

Как облака, плывущие по небу,

Так имя, что разносится молвой…

Но мне его не жаль.

Не видимся с тобой уж много дней,

А годы долгие проходят…

И наяву увидеть я хочу!

Так тяжко мне

Лишь в сновиденьях видеть,

Что голову кладу

На рукава твои…

Встаю ль, ложусь ли я,

Что делать мне,

Не знаю,—

Ведь милую свою я не встречаю,

И месяцы проходят без нее…

Пусть я живу в тоске

И нету встреч с тобой,

Но позабыть могу ли о тебе?

Пусть даже с каждым днем во много-много раз

Еще умножится моя тоска!

О, если б видеть я могла

Хотя бы издали

Твой облик милый,

Утихла б, может быть, моя тоска,

Пока еще во мне осталась жизнь!

Все время я в тоске,

Но то — сегодня было,

А завтра утром ларчик дорогой откроется —

Рассвет наступит снова,

Как буду завтра жить, любимый мой?

Спустилась ночь —

И вспомнил я о милой,

И так я горевал порой ночной,

Что даже крытое шелками изголовье

Стонало жалобно со мной!

Пускай в самом деле людская молва

Приносит одни мученья,

Все равно, дорогая,

Я не такой,

Чтоб молва мне служила помехой!

Встаю ли я, ложусь,

Что делать мне, не знаю.

И сердце мое там,

Среди небесной дали,

Хотя хожу я по земле!

Не думай, что это пустые слова,

Которые люди всегда говорят

В непрочном мире земном,

Это правда, что я полон горькой тоски,

Оттого что давно не видел тебя…

Зачем же

Я полон глубокой тоски?

Ведь еще не случилась беда,

Ведь не сказано мне любимой моей,

Что не будем встречаться вовек…

Долгими стали черные ночи,

Что нынче черны, словно ягоды тута.

Верно, часто ты будешь

Теперь, мой любимый,

Снова и снова в снах мне являться!

Долго тянется нить новояшмовых лет…

Если буду всегда о тебе тосковать,

Как тоскую теперь,

Моя бренная жизнь

Сохраниться не сможет на этой земле…

Прогнать тоску

Не могу я никак,

Не знаю, как справиться с ней…

Много дней мы уже не встречались с тобой,—

Ведь целый месяц прошел…

Из-за тебя,

Что утром уходишь,

А вечером снова приходишь ко мне,

Даже страшно становится, как я горюю,

Как неутешно скорблю!

С тех пор как услышал я о тебе,

Тоскою полны думы мои,

Раскололась вся грудь

У меня от тоски,

И в сердце мужества нет…

Оттого что шумит молва

И приносит мучения нам,

Целый месяц прошел,

Как с любимой моей

Еще не встречался я!

Быть может, так она и говорила,

Но если бы беда коснулась вдруг меня,

На землю снегом

Я не буду падать,

А лучше в небесах исчезну я…

Когда настанет желанный день,

Когда настанет желанный срок

И буду видеть и утром и днем

Прекрасную деву, любимую мной,

Что идет, волоча за собой подол?..

Когда живешь одна, тоскуя,

Сердцу тяжко!

О, если бы придумать я могла,

Чтоб мне не надевать жемчужные повязки

И позабыть бы о тебе!

Гораздо лучше было бы мне

Молчать о моей любви.

Ах, напрасно

Стали видеться мы —

Все равно я полон тоски!

Облик милой моей

В сиянии улыбки,

Росчерк ее бровей

Все время стоит и стоит предо мною,

Напрасно тоскую о ней…

Когда с зарею рдеющей день

Идет к своему концу,

Мне кажется: выхода нет…

Тысячи раз вздыхаю я,

И все время тоска в душе…

Моя любовь

Не различает дня и ночи.

И сотнями слоев в душе она легла,

И если сердце тосковать не перестанет,

Не знаю я тогда, что делать мне?

Еле заметную

Тонкую бровь

Ты напрасно меня

Заставляешь чесать непрерывно,

Не встречаясь со мной никогда!..

Тоскую постоянно о тебе,

И если бы только сердце это

Не утешало бы меня,

Что вновь тебя увижу я,

О, разве жить могла бы я на свете?

Сколько можно еще

На земле мне прожить?

Я все время в тоске

И вздыхаю глубоко,

И не знает об этом на свете никто…

В страну чужую

На свидание придя,

Еще и отвязать я не успел

У бранного меча его шнуры,

Как ночь уже сменил занявшийся рассвет!

О, сердца мудрого,

Что рыцаря достойно,

Нет нынче у меня…

Из-за любви моей несчастной,

Наверное, меня погибель ждет!

О, если с силою такой всегда любить,

Любовь приносит слишком много мук,

Придумай что-нибудь,

Чтобы хотя на миг

Дать сердцу этому немного отдохнуть!

Когда бы я пренебрегал тобою,

О, разве бы тогда я тосковал

О дорогой моей,

Что называют люди

Чужой женой?

В сердце

Тысячи и сотни раз

Всегда я полон думой о тебе,

Но оттого, что много глаз людских,

Не встретиться, любимая, с тобой!

Оттого что кругом много глаз людских,

Лишь от этих глаз и скрываюсь я,

Не значит это, что в сердце своем

Я слишком мало

Тебя люблю.

Во сне, где люди не увидят,

Не будут упрекать меня,

Сегодня ночью

В дом приду твой я,

Не закрывай же на ночь двери!

Как долго еще

Жизнь продлится моя?

Чем жить так, как я,

В постоянной тоске о тебе,

Лучше мне умереть!

Любимую мою, что сердцу так мила,

Во сне увидел — и проснулся

И стал искать,

Но не было тебя —

И на душе вмиг стало тяжко!

О, называть тебя любимой

Так дерзко и так страшно мне,

И все-таки

Лишь это слово

Мне хочется тебе сказать!

Как в плетенке все концы сойдутся…

Так и мы с тобой,—

Кто это мне сказал?

Даже в те часы, когда мы вместе,

Ты скрываешь от меня свое лицо…

Ах, наяву ли было это:

Любимая моя ко мне пришла.

Или во сне пригрезилась она,

Иль только показалось это

Из-за любви, что слишком велика?..

О чем еще мне нынче тосковать?

Ведь близок уже год,

Когда с моей любимой

Без уговоров

Вместе мы уснем!

Заветный шнур,

Что вместе завязали,

Один оставшись,

Я не развяжу,

Пока тебя не встречу, дорогая!

О том, что жизнь утрачу я,

Об этом не грущу,

Грущу лишь только об одном,

Что нам не встретиться вдвоем,

Любимая моя!

И дева юная твоя

С тобою сердцем заодно,

И думою полна одной:

Чтоб постоянно быть с тобой

И любоваться на тебя!

Оттого ль, что думаю:

“Настанет вечер,

И тогда мы встретимся с тобой”,—

Я встречаю с радостью такой

Час, когда идет к закату солнце!

Даже нынче

Я бы встретилась с тобою,

Но людские пересуды велики,

Оттого с тобою не встречаюсь

И с тоскою в сердце я живу…

Ведь оттого, что никогда не думал,

Что в мире бренном

Так сильна любовь,

Бывали и такие ночи,

Когда подушкой был не твой рукав!

Младенцу малому,

Когда родится,

Кормилицу все ищут, говорят.

Не для того ль, чтоб молоком напиться,

Кормилицу ты ищешь, милый друг?

Так жалко мне,

Что я уже стара!

Ведь так хотела бы

Прийти к тебе сама

И стать кормилицей, которую ты ищешь!

Когда бы тот рукав,

Что в гневе я оставил,

Ты в изголовье постелила б вновь,

Ушедшая тогда от нас любовь

Наполнила б смятеньем сердце снова…

Видно, люди умирают в одиночку…

Так и я,

Тоскуя о тебе,

С каждым, с каждым днем сильнее сохну,

Только это неизвестно никому…

Ведь каждый вечер, каждый вечер у ворот

Стою и жду тебя,

Любимый мой.

Ах, если ты и нынче не придешь,

Как мне, наверно, будет тяжело!

За весь мой век, что на свете живу,

Не встречался я с тем,

Что зовут любовь,

И поэтому ныне, когда полюбил,

Именно мне тяжелее всех!

Все время жить, тоскуя о тебе,

Так тяжко ныне сердцу моему!

Когда б настала ночь

Чернее ягод тута,

О, я тогда пришла б к тебе сама!

Хоть в душе горю любовью и тоскую,

Но в непрочном мире

Много глаз людских.

Оттого, боясь молвы постылой,

Я не вижусь с милою моей…

И хотя ты совсем

Не любишь меня,

Но я безответной любовью люблю.

Как я тоскую все время теперь,

Не видя облик твой дорогой!

Птицы адзи стаями летят…

Как на них, любуюсь на тебя,

Но руки твоей не взять

И не спросить,

И от этого на сердце тяжело!

Нить новояшмовых годов длинна,

О, до каких же пор

Все это будет длиться

И о тебе я буду тосковать,

Не зная, что нас ждет в непрочной этой жизни?..

Теперь хочу я умереть,

Мой милый!

Ведь если мне еще любить тебя,

Ни дня единого и ни единой ночи

Покоя мне тогда не знать!

Не оттого ли, что рукав свой белотканый

Я вывернул,

Тоскуя о тебе,

Мне нынче ночью облик твой любимый

Явился в сновиденье наконец!

Оттого что велика молва

И она нам не дает покоя,

Милый мой,

Лишь вижу издали тебя,

Но встретиться с тобою мы не можем!

Говорят, что любовь —

Лишь пустые слова,

Но люблю я любовью другой:

Мне отныне тебя никогда не забыть,

Пусть даже умру от любви!

Когда бы умер я, тогда, быть может,

Покой бы сердце бедное нашло,

Ведь мучусь я,

Не различая дня и ночи:

Взошло ли солнце иль оно зашло…

Как разогнать тоску

Теперь, не знаю,—

Ведь милую свою

Я не встречаю

И годы целые живу без встречи с ней!

Наверно, оттого, что я тоскую,

Мой милый друг, тебя любя,

Как малое дитя,

Я плачу эти ночи

И не могу никак забыться сном…

Хочу, чтоб долго, долго длилась

На этом свете жизнь моя

Лишь для того,

Чтоб наказать могла тебя,

Который лгал искусно мне всю жизнь!

Оттого что сильно шумит молва,

С любимой моей не встречаться вновь,

И все это время

В сердце своем

Прячу любовь от людей…

С той ночи, когда я ждала

С веткой яшмовой

Твоего гонца,—

О, горечь разлуки!

Даже теперь —

Много ночей провожу без сна…

Лишь издали я видел на дороге,

Что яшмовым отмечена копьем,

Прелестное дитя.

Но до каких же пор

Мне ожидать еще тебя придется?

Когда тоска моя

Вдруг стала необъятна,

Терпеть не в силах,

Я сказал о том,

Что должен был хранить на сердце свято!

Я завтра днем пойду к твоим воротам,

Ты выйди и взгляни!

Мой грустный вид,

Исполненный любовью и заботой,

Наверно, сразу бросится в глаза!

Ведь с каждым, с каждым днем

На сердце тяжелее.

Придумай что-нибудь, развесели меня, любимый мой,

Хотя бы в те минуты,

Когда бываем вместе — ты и я!

Когда увидел я, любимая моя,

Что ночью ты ко мне

Выходишь из ворот,

От счастья сердце упорхнуло в небеса,

Хотя я сам шагаю по земле!

Заветный шнур, что был завязан в Цубаити,

На перекрестке множества дорог,

Куда мы выходили нынче,

Чтоб песни петь и танцевать,

Как будет жалко мне шнур этот развязать!

Мои года уж к старости идут,

И оттого с такой тоскою

Мечтаю о тебе порою,

К чьим белотканым рукавам

Давно привык…

Ах, слезы, что я лью,

Тоскуя о тебе,

Смочили даже белотканый мой рукав,

И я не знаю, как теперь мне быть.

Спасенья от тоски мне не найти…

Оттого ли, что давно я знаю:

Нам теперь не встретиться с тобой,—

Мой рукав

Из белоснежной ткани

Не бывает никогда сухой!

Уж не во сне ли снится это? —

В смятенье бедная душа,—

Ведь весть от милого пришла,

Что так давно

От взоров скрылся!

О, милый облик,

Что я вижу в снах,

Которые чернее ягод тута,

Все эти новояшмовые годы,

Все месяцы минувшие подряд!

Отныне

Хоть и буду тосковать,

С тобой не повстречаться больше мне!

Прошу тебя, являйся мне во сне,

Не покидая ложа моего!

Хотя б во сне,

Где не увидят люди

И где никто не упрекнет меня,

Являйся мне всегда, прошу тебя,

И, может быть, тоска моя исчезнет!

Наяву

Прекратились желанные вести,

О, пускай хоть во сне

Постоянно б ты грезилась мне

До тех пор, когда снова с тобой будем вместе!

В непрочном этом бренном мире

Нет сердца бодрого

Отныне у меня.

Без встреч с тобой, любимая моя,

Проходят чередою годы…

Хотя и считаю,

Что это простые,

Обычные в мире непрочном слова,

Но все же в смятении сердце всегда,

Когда беспрестанно слова эти слышу!

В эту ночь, что черна,

Словно черные ягоды тута,

Когда разлучен с белотканым твоим рукавом,

Если быстро наступит рассвет, что мне в этом?

Пусть наступит, раз мы эту ночь не вдвоем!

Ужели не удастся мне уснуть

Спокойным сном,

Как спят другие люди,

Раскинув белотканый свой рукав,

И буду я опять грустить о милой?

Ах, о тебе, что так ничтожен оказался,

С любовью думала тогда:

“Когда б он платьем был,

Надела б на себя,

Поближе к любящему сердцу!”

Когда считала бы тебя подкладкой

У платья черного,

Что носят бедняки,

О, разве б так молила я прийти?

Но все равно ты не явился…

Платье в алый цвет слегка

Лишь покрашено пока,

О, кого не замечала,

Кем всегда пренебрегала,

Полюбила нынче я!

Взглянул я на стежки у платья,

Которое даря сказала ты тогда:

“Когда пройдут года, гляди на них все время,

В разлуке, милый, вспоминай меня!” —

Взглянул — и сердцу стало тяжко!

Цвета черного

Простое платье!

Нету ведь подкладки у него…

Из-за той, что, верно, сердца не имеет,

Я живу всегда исполненный тоской!

Как незастегнутое платье в беспорядке,—

В смятенье думы

И в душе тоска,

И нету никого, кто бы спросил меня,

Из-за чего случилось это.

Как в персика нежнейший цвет

Слегка окрашенное платье,

Любовью легкою любя,

Тебя, любимая моя,

Ах, разве б я с тобой встречался?

Как рыбаки, что выжигают соль для государя,

Привыкли платье грубое носить

Из ткани фудзи,

Я к тебе привык,

Но каждый раз вновь восхищен тобою!

Платье красное

С подкладкой красной,

Я хочу, чтоб длинным было ты!

Милый друг, кого хочу любить я долго,

Эти дни не кажет глаз своих…

Нижут жемчуга прекрасные на нить…

Никогда никто мне не развяжет

Мой заветный шнур,

Что был тобой завязан

С тем, чтоб навсегда любовь хранить!

И, не пытаясь даже развязать

У пояса лилового узлы,

Ужели буду я

Напрасно тосковать

О дорогой возлюбленной моей?

Не развязывая узел у шнура

Из парчи корейской,

Что тобой завязан,

Я молюсь и встречи жду с тобой,

Но надежды нету на свиданье!..

Как лиловый мой заветный шнур —

Никому не виден цвет его,

Не видна любовь.

Засохну от тоски:

Встретиться с тобой надежды нет…

Почему

Не буду думать о тебе?

Ведь как нить уходит в глубь шнура,

Точно так же в сердце у меня

Глубоко вошла моя любовь!

В зеркало кристальной чистоты

Ты смотрись, любуйся, милый мой!

Если будешь в память обо мне

Это зеркало кристальное хранить,

Непременно встретимся с тобой!

Зеркало кристальной чистоты…

Если бы могла наедине

На тебя, любимый, посмотреть,

Может быть, утихла бы любовь,

За которую готова жизнь отдать!

Как зеркалом кристальной чистоты.

Тобою не могу налюбоваться вволю.

А месяцы идут

Без встреч с тобою,

И оттого не в силах больше жить!

В священном храме,

Где жрецы вершат обряд,

Сверкает зеркало кристальной чистоты.

Так в памяти моей сверкаешь ты,

И в каждом встречном я ищу тебя!

Хоть есть игла,

Но нет со мной жены,

И шнур заветный, где порвалась нить,

Что мучает теперь меня в пути,

Я думаю, навряд ли починю…

Корейский меч с кольцом…

Ужели,

Всем сердцем горячо любя,

Лишь издали смотреть я буду на тебя

И продолжать любить все время буду?

О, пусть как бы на лезвие меча

Подымет имя злобная молва.

О нем не буду я совсем жалеть,

Ведь в эти дни последние, мой друг,

Еще сильней моя любовь к тебе!

Ясеневый лук…

Где концы его? — Не знаю я…

Неизвестно, что нас ждет потом,

Но сейчас, когда со мною ты,

Подчиняюсь я тебе во всем!

Ясеневый лук…

Как найти концы, не знаю я…

Неизвестно, как нам дальше быть.

Но ведь сердце бедное мое

Повинуется тебе во всем!

Словно ясеневый лук —

То натянет, то отпустит тетиву,

Я и так и эдак размышлял…

А ведь сердце бедное мое

Повинуется уже тебе во всем!

О рыцарь доблестный,

Что ясеневый лук,

Раз натянув, ослабить не дает,

Ужель не сможет сил в себе найти,

Чтоб справиться здесь с тем, что все зовут любовь?

Ясеневый лук!

Меж концами середина у тебя…

Ах, в разгар любви оставил друг меня,

Но теперь я снова повстречалась с ним —

И печаль окончится моя.

Ах, о чем теперь мне тосковать?

Словно ясеневый лук —

То натянет, то отпустит тетиву,

Размышляла этак я и так,

И всем сердцем подчинилась я тебе!

Девы молодые, нацепив

На рогульки чесаное волокно,

Устали не зная, нить прядут.

Устали не зная, милая моя,

Продолжаю я тебя любить!

Скрытой в коконе всегда,

Грустно куколке червя,

Что вскормившая меня выкормила мать моя,

Грустно сердцу моему —

Ведь не вижу я тебя!

Если не надену на себя перевязи белых жемчугов,

Если думать позабуду о тебе,

Тяжко будет сердцу моему.

Если же надену — сразу захочу

Постоянно видеть, милый мой, тебя!

Буду ли я после тосковать о той,

Что сегодня видеть довелось,

Что сверкала

Дивной красотой,

Как венок из ярких и лиловых трав?

Не бывает, чтоб венок жемчужный не надели,

Не бывает, чтоб не думал я о ней,

И хотя люблю,

Но почему же

С милой я не встречусь никогда?

Сколько у циновки,

Что плетут из комо,

Мелких получается рядов,

Столько раз хочу во сне тебя я видеть

До поры, как встреча будет суждена!

Цветы из ярко-белой ткани,

Что на алтарь несут, молясь богам,—

Непрочные… А прочные ли будут

Твои слова, с любовью сказанные мне,

Что никогда отныне не забудешь?

Там, в Фуру, в Исоноками,

Поднялся высокий мост…

Высоко на цыпочки поднявшись,

Верно, милая меня с тоскою ждет,

А уже глухая ночь над нами!

Как для ладьи, входящей в гавань,

Помеха злая — стебли тростника,

Помех немало у меня, но ты не думай:

Приду к тебе, любимая моя,

Они меня не остановят!

Как для ладьи, входящей в гавань,

Помеха злая — стебли тростника,

Помех немало у меня,

И оттого проходят даже годы

Без встреч с тобой, любимая моя!

Оттого что слишком разлилась вода,

На полях высоких сеял семена,

Среди риса много проса находил,

Выбирал, бросал я, — ох, разборчив был! —

И теперь недаром ночью сплю один!

Если вместе мы с тобой душою,

Будем вместе мы с тобою спать!

И пускай нас караулит мать,

Как поля меж горных склонов караулят,

Если начал там олень гулять!

Лишь издали

Я видела тебя,

Как солнце, что лучами озаряет

В далекой Касуга зеленые поля,

И как теперь об этом я жалею!

Людям я сказал, что жду луну,

Выплывающую из-за гребней гор,

Распростертых предо мною вдалеке.

Так ответил нынче людям я,

Я, что жду любимую мою!

Ax, из-за той,

Что видел еле-еле,

Как в темноте рассветной, на заре

Луну ночную в вышине,

Я продолжаю жить, терзаясь и тоскуя!

О, только в день такой, когда луна,

Что озаряет ярким блеском небо

В извечной высоте,

Исчезнет навсегда,

О, только в день такой любовь моя пройдет!

О, так же высоко, как светлая луна,

Что в день пятнадцатый взошла на небе,

На цыпочки поднявшись, жду тебя,

И если ты придешь ко мне, любимый,

О чем тогда еще мне горевать?

Оттого, что яркая луна,

Я из дома выхожу за ворота,

О судьбе гадаю по шагам.

Даже и тогда, когда мне выйдет счастье,

Неужель не встречу, милая, тебя?

Если ясной и светлою будет

Та луна, что плывет по небу

Ночью черной, как ягоды тута,

Как ясно тогда я увижу

Твой облик в лунном сиянье!

Тяжко ждать тебя, любимый мой,

С постоянной думой “О, когда же?” —

Как луну, что медлит выйти на простор

Из-за дальних распростертых гор,

Где деревья поднялись высоко.

Платье черное, простое распоров,

После моют, колотушкой бьют,

“Колотушкою” зовется здесь гора…

Ах, со старою женой моей

Не сравнится, видимо, никто!

На реке Сахо сегодня волны

Не встают совсем,

Спокойно все кругом.

Если б так спокойно мог с тобою вместе

Я хотя бы завтра провести вдвоем!

Моей милой платье в долг дают…

В поле В-Долг-Дают

Течет река Причина…

Разве нет причины у меня,

Чтоб увидеть очи девы милой?

Затянули небо облака,

На реке, где дождь сейчас идет,

Рябь на волнах набегает без конца,

Без конца

Тоскую о тебе!

О милая моя,

Меня не забывай!

Как вечно будет течь в Исоноками

Река Фуру, где машут рукавами,

Так никогда с тобой я не порву!

Как течение бегущих вод,

Подымающих своим паденьем шум

У подножия горы Камияма,

Не кончается и будет мчаться впредь,

Будешь ты и впредь моей женой!

Тебя, чье мне лицо давно знакомо,

Как водопада белая волна,

Что среди гор

Как гром всегда грохочет,

Тебя совсем не видно эти дни…

О том, что я люблю тебя любовью,

Которая сильней, чем водопад,

Чем сила горных рек,

Узнали нынче люди,—

Ведь ни па миг ее я не могу унять!

Как воды быстрых рек

Средь распростертых гор,

Я шума громкого не подымаю,

И молча тосковать я продолжаю

Из-за любимой девушки чужой…

Как струи чистых вод реки Нотосэ

В селении Косэ

Встречаются потом,

Вот так и я потом увижусь с милой,

Хотя теперь любовь окончилась ничем!

Стираное платье переодевают…

“Переодевают” здесь течет река.

Не могу подумать,

Что затихнут чувства,

Словно эта заводь на реке.

Как про тихий пруд, про Ёрука

В Икаруга,

Так же про тебя

Люди никогда не скажут хорошо,

Но ведь все равно — люблю тебя!

Как скрытое в густой траве болото,

Так будет скрыта

В глубине любовь…

О, разве стану горевать так явно,

Чтоб люди все узнали про тебя!

Нет выхода — течь некуда воде.

Как скрытое в густой траве болото,

Так в сердце глубоко любовь от взоров скрыта,

И полон я тоской

Все эти дни…

Как скрытое в густой траве болото,

В сердечной глубине жила любовь моя,

Но слишком велика она была,

И оттого, как волны в белой пене, она переступила берега,

И о любви моей теперь узнают люди!

Глаза любимой видеть я хочу.

“Хочу” есть бухта, где морская рябь

Все время набегает без конца…

Все время о любимой я грущу

И ей прошу об этом передать!

Быстры воды, вниз бегущие со скал,

Дорог сердцу моему

Любимый мой.

То, что я любви к нему полна,

Это сердца моего вина.

Ты не приходишь — я прийти не смею…

Как волны, что бурлят все время, так и я,

Все время на тебя обиды я полна,

Ужели и теперь ты снова скажешь,

Что больше не придешь ко мне?

Все люди знают

Берега морские в Оми,

Не знают лишь волну, что в море далеко…

Один лишь ты, никто другой, любимый,

Не знает, что на сердце у меня!

Сомнений нету

В чувствах милой девы,

С которой мы клялись в любви давно,

Друг друга глубоко любя всем сердцем,

Так глубоко, как в океане дно.

Белая волна, что набегает

На берег бухты Саданоура,

Не знает отдыха. Вот так и я,

Не зная отдыха, тоскую…

Но почему мне трудно встретиться с тобой?

Когда о тебе вспоминаю

И кажется все безнадежным,

Тогда, словно облако в небе,

Себе не найду я покоя,

О милой грустя непрестанно…

О, если чувства у тебя такие,

Как в небе облака —

Колеблются легко,

Не обнадеживай, прошу, меня напрасно:

Мне будет тяжело надеяться и ждать!

Все время буду я смотреть

На те места, где друг живет любимый.

О, не стелитесь предо мною облака,

Не закрывайте горы Икома,

Пусть даже льют с небес дождей потоки!

О, почему с тобою

Близкими мы стали?

Смотреть бы издали мне лучше на тебя,

Как на далекий дым, встающий от огня

Среди весенних гор, где выжигают травы…

Тоскуя по своей любимой,

Я выхода не знал,

Горела грудь…

Когда же распахнул я утром настежь двери,

Перед глазами встал густой туман!

Ведь возвращался я

В рассветный алый час,

Весь скрытый ранним утренним туманом,

Но отчего же всем известна стала

В то утро наша тайная любовь?

Когда я начинаю вспоминать,

Так безнадежно на душе моей.

Что, кажется, могу исчезнуть я,

Как над далекою горой Сахояма

Вслед за дождем поднявшийся туман…

Утренняя дымка над дорогой,

Что к горам приводит Киримэяма

И ведет назад, едва-едва видна.

Неужели даже мельком никогда

Мне не встретиться, любимая, с тобою?

Когда бы только знал я раньше,

Что буду полон я такой тоски,

Я предпочел бы стать росою,

Что падает вечернею порою,

А рано утром исчезает навсегда…

Как эта белая роса,

Что упадет вечернею порою,

А поутру исчезнет, так и я:

Люблю тебя такой любовью,

Что, верно, сам растаю, как роса…

Лишь думая, что встречу я тебя,

В конце концов когда-нибудь потом,

Я жизнь непрочную, как поутру роса,

Еще храню,

Хотя тоске предела нет!

О милый мой, который мне сказал:

Когда исчезнешь, дорогая,

Как эта светлая роса,

Что утро каждое на травы выпадает,

С тобою вместе я исчезну навсегда!

Как белая упавшая роса,

На Касуга- полях,

Где всходит утром солнце,

Могу, любя, исчезнуть так же я,

И мне себя совсем не будет жалко!

Пусть на земле стареют люди,

Что бренны,

Словно иней иль роса,

Но молодость ко мне вернется снова,

Тебя, любимый, буду ждать!

Когда в саду своем ждала,

Что ты придешь ко мне, любимый,

На пряди черные

Распущенных волос

Упал с небес холодный иней.

Неужели буду только угасать,

Как поутру белоснежный иней,

И без срока

Тосковать о милой,

Обрывая бренной жизни нить…

В Садзанами, в Намикура, на межу

Мелкий дождь идет…

Но отдых есть ему.

Я не так люблю, любимая моя,—

Отдыха ведь нету для меня!

Верное, как корни вековой сосны,

Что растет на каменной скале,

Для людей являя божество,

Сердце неизменное твое

Никогда я не смогу забыть!

В Карибаноону,

Где цари охотятся,

Много на дубах больших ветвей…

Мы с тобою стали ненамного ближе,

Но тоска во много раз сильней!

Если б быстро выросла

Сорная трава

В конопле, что сакура зовут,

Шнур заветный, милая моя,

Ты тогда не развязала б для меня!

Над травой асадзи в Касуга- долине

Был повешен мной святой запрета знак,

Чтобы та, кого я всей душой люблю

И с которою порвать я не могу,

Вечно оставалась бы моей!

Глубоко уходят в землю

Корни лилий,

Что растут средь распростертых гор…

Глубоко люблю твой милый облик,

Друг мой дорогой!

Алые камелии цветут…

Уж не рвутся ль корни камышей зеленых

На болотах Цвет, где камыши растут?

Уж не хочешь ли порвать со мною:

Не видать тебя все эти дни?..

Глубоко уходят в землю корни лилий,

Что растут меж распростертых гор,

Если так же глубоко любить я буду,

Если буду я все время тосковать,

Может быть, тогда я встречусь с милой?

Ведь не любишь ты меня в ответ…

Верно, буду я одна любить

В сердце глубоко,

Как глубоко в земле

Скрыты корни лилий под травой…

Оттого ли, что любви моей,

Словно лилиям в горах,

Не знать конца,—

Не найдет покоя эти дни

Сердце неустанное мое…

Так трудно миновать

Ворота милой,

Зеленую траву на счастье завяжу,

Не развяжи ее порывом резким, ветер,

Опять приду я на нее взглянуть!

Поле с мелкою зеленою травой

Проходил я и топтал ногой,

И с тяжелым сердцем

Я глядел на дом,

Где живет любимая моя!

Хоть и при дворе служу теперь,

Где указывают людям день работ,

Но ведь сердце не такое у меня,

Чтоб меняло чувства прежние свои,

Как меняет цвет свой лунная трава…

Пусть сотни раз, пусть много тысяч раз

Шумит молва людская — все равно!

Ах, не такое сердце у меня,

Чтоб свой меняло цвет,

Как лунная трава!

Траву “позабудь”

Я на шнур свой надену,

И если без срока

Тосковать буду снова,

Больше жить не смогу я…

Вот мой подарок, что тебя разбудит

В рассвета алый час

В наставшей тишине,

Хотя бы на него все время глядя,

Ты вспоминай, любимый, обо мне!

Много позабудь-травы я посадил

У своей ограды,

Но напрасно все…

Ах, негодная, негодная трава,

С той поры тоска еще сильней!

На равнине с мелкою травою

Вешать незачем запретный знак.

Но хоть будет выдумкой пустою,

Ты скажи, что встретимся с тобою,

В утешение моей тоски!

Говорят, есть в Арима камыш.

Делают все люди из него

Шляпы разные себе.

Было так и будет так потом:

После снова встречу я тебя!

Словно скошенные травы на полях

В Акицу,

В прекрасной Ёсину.

Думы беспокойные мои,

Много уж ночей лежу без сна…

Неужели в ожиданье милой

Всю недолгую земную жизнь

Буду тосковать я без конца,

Как в горах Микаса без конца

Длится пышное цветенье белых лилий?

Даже пики гор покрыл жемчужный плющ,

И долины нынче ему мало…

Если б так с любовью нашей стало,

Не тревожилась бы я тогда нимало,

Пусть ты не пришел бы целый год!

На холме со свежей зеленью густой

Листья алые плюща кудзу

На ветру блеснут то той, то этой стороной…

Милую, чье так лицо знакомо,

Мне совсем не видно эти дни…

Рыжему коню бывает трудно

Полем проходить,

Что заросло плющом…

Почему ты шлешь мне только вести?

Лучше бы ты сам ко мне пришел.

Ткани, наложив горой, несут богам…

Там, где Танаками высится гора,

Плющ растет для ложа нам с тобой,

Встретимся с тобою все равно,

Даже пусть не вышло ничего теперь!

По дороге дальней в Таниха,

Там, где горы Оэнояма,

Плющ для ложа исчезает, не растет…

У меня же нету думы в сердце,

Чтоб порвать, любимый мой, с тобой!

Словно плющ кудзу у переправы

На скалистых берегах в Оосаки,

Что ползет вперед, пути не зная,—

Неужели я, судьбы своей не зная,

Буду продолжать тебя любить?

Ткани, наложив горой, несут богам…

Там, где Сирацуки высится гора,

Плющ растет для ложа средь травы простой…

И мечтаю, друг мой, непременно

После снова встретиться с тобой!

Оттого что сердце у тебя

Изменяется легко,

Как ханэдзу нежных лепестки,

Зря проходят годы, милый мой,

Хоть и получаю вести от тебя…

Говорят, что люди умирают,

Если так тоскуют, как тоскую я

Из-за той, что видел миг,

Что хороша,

Как цветы струящиеся фудзи…

В Суминоэ,

В бухте Сикицу,

Зеленеют травы “имя-назови”…

И ведь имя мне назвала ты —

Странно, что не видимся с тобой!

Там, где птицы мисаго,

На брегу каменистом

Зеленые травы “скажи-свое-имя”.

И пусть так случится, скажи свое имя,

Пусть даже родители знают об этом!

Вместе с набегающей волной

Клонятся лишь к стороне одной

Жемчуг-водоросли возле берегов.

Так любовь с моей лишь стороны видна,

И молва напрасно о тебе шумит!

Словно жемчуг-водоросли возле берегов,

Что принадлежат владыке вод,

Мы, склонившись, будем спать с тобой,

Приходи скорей, любимый мой,

Тяжко, если нужно долго ждать!

У владыки вод

На дне морском

Травы наванори — “имя-назови”…

Даже пусть я от любви умру,

Имя я не назову твое!

Нить, где блещет жемчуг дорогой,—

Не двойная нить, ее легко порвать,

И тогда рассыплется жемчуг дорогой…

Ах, когда судьба нас разлучит с тобой,

Разве я смогу не тосковать?

Много времени прошло с тех пор,

Как с тобой встречались мы в последний раз…

Жизнь длинная,

Как яшмовая нить,

Ничего теперь не значит для меня!

Мне кажется теперь, когда моя любовь

Во много раз становится сильней,

В смятенье чувств я умереть могу.

Так нить жемчужная порвется — и тогда

Рассыплется весь жемчуг дорогой…

Девушки-рыбачки,

Говорят, ныряя,

Собирают раковины “позабудь”…

О, вовеки я не позабуду

Милый облик твой, любимая моя!

Словно утренняя тень,

Стало тело бедное мое.

Из-за той, что нежно я любил,

Что ушла навеки от меня,

Промелькнула, жемчугом блеснув…

Чем без пользы так, как я,

Человеком в мире жить,

Лучше куколкой мне стать

Шелковичного червя,

С жизнью краткою, как яшмовая нить…

В Сога средь долины чистых рек,

Где осока дивная растет,

Не смолкая плачут кулики.

Не смолкает никогда, мой милый друг,

И моя несчастная любовь!

Одеяние любви надев,

Горы Нара высятся вдали,

И как птицы, что на них поют,

Не знавая срока и конца,

Так не знает срока и моя любовь!

Человеку дальних мест дикий гусь — гонец…

Путь-Гусей зовется здешний пруд…

Словно птицы, что живут на том пруду, — то вспорхнут, то плавают в воде,—

Ах, встаю ли я или ложусь,

Мои мысли только о тебе!

Как от дикой утки,

В тростники летящей,

Долетает только шум крыла,

От тебя лишь вести долетают,—

Понапрасну продолжаю я любить!

Говорят, что даже утки, на рассвете

Вместе с селезнями отправляясь в путь

За добычею,

Когда отстанут хоть на миг,

Начинают тосковать в разлуке!

Белый лук натянут…

В Хосоэ, в Хида,

Птицы средь осоки жалобно кричат…

Так и я стону в тоске без милой

И не оттого ль всю ночь не мог уснуть?..

Над бамбуковою зарослью густой

Стаи птиц, что прилетели петь…

Ах, из-за тебя — жопы чужой,

Оттого что тешишь взор мой красотой,

Полон я все время муки и тоски!

В час утренней зари, когда я встал.

Не в силах больше спать,

Грустя о милой,

О, даже петухи простые

В то утро стали жалобно кричать!

О ворон утренний,

Не каркай рано!

Так тяжко станет мне, когда увижу я.

Как в ранний час- зари мой друг любимый

Домой к себе уходит от меня!

Словно лошадь, что пшеницу ест,

Перейдя за изгородь свою,

Сколько люди ни бранят ее,

Так и я: ведь сколько ни бранят,

Не могу сдержать любовь мою!

Ах, в селении Хинокума,

Где течет Хинокума- река,

Ты коня останови,

Дай ему напиться из реки.

А я издали на вас взгляну!

Когда живу, покрытая позором

Из-за тебя,

Как можешь ты, скажи,

Хвастливо приезжать сюда ко мне

На светло-сером праздничном коне?

И олень с женой в полях ночует разных,

Выбрав мурасаки,

Нежную траву.

Так и мы живем с тобою розно,

Чувства же у нас с тобой — одни!

О, если б ты сказала мне, что любишь,

На самом деле не любя меня,

В Унатэ, в рощах,

Где живут святые цапли,

Знай: боги будут знать, что ты лгала!

Цвет лиловый получают, подмешав

В краску пепел от растения цуба…

В Цубаити

На скрещении дорог

Дева, что я встретил, — кто она?

Может быть, тебе сказала б я

Имя то, каким зовет меня

Мать родимая моя,

Но ведь ты — прохожий человек.

Кто ты, разве знаю я?

Больше не встречаешься со мной,

Верно, есть причина для того.

Даже с веткой яшмовой гонца,

Что принес бы от тебя привет,

Видно, не дождаться мне теперь…

Ax, о том, чтоб встретиться с тобой,

Думал я немало тысяч раз,

Но так много глаз людских кругом

На дорогах, что ведут к тебе,

Оттого тоскую я вдали…

Оттого что много глаз людских,

Не встречаешься со мной наедине,

Ну, а если б я

Вдруг от любви погиб,

Чье бы имя прокляла молва?

Видеться с тобой наедине

Я всегда мечтаю, милый друг,

И поэтому

Еще сильней, чем ты,

В думы горькие погружена теперь…

Оттого что много глаз людских

В мире, где непрочен человек,

Годы целые прошли без встреч с тобой,

И, поэтому, любимая моя,

Больше не могу на свете жить!

Оттого что много глаз людских

В мире, где непрочен человек,

О, хотя бы в мимолетных снах

Ночью ягод тутовых черней

Непрестанно ты являйся мне!

Милую мою,

Что я люблю всем сердцем,

Эти дни совсем оставил я,

Оттого что злобная молва

Нынче — словно заросли густые…

Разве мы, встречаясь, раньше говорили,

Что порвем любовь,—

И ты и я,—

Если даже злобная молва

Станет словно заросли густые?..

Безнадежна, говорят,

Безответная любовь…

Эти дни, скажи,

Ты не видел ли во сне,

Будто умираю я?..

Увидав тебя во сне,

Мигом платье взял я и надел,

Но пока я собирался в путь,

Твой гонец

Опередил меня!

Говорил, что будет так всегда:

После снова встретимся с тобой!

Твердым был

Ты только на словах,—

А ведь встречи нету до сих пор…

Непременно

Думал встретиться с тобой,

Но ведь ты сама сказала мне,

Что молва людская эти дни

Словно заросли густые поднялась…

Ах, когда услышал я, что ты,

О которой я всегда вздыхал,

Для которой жизни не жалел,

Стала вдруг теперь чужой женой,

Как я опечалился тогда!

Ах, из-за меня

Ты не убивайся, милый мой!

Не давала ведь зарока я,

Что не встретимся с тобою впредь,

Не увидимся с тобою никогда!..

Ведь ворота я закрыл,

Запер я входную дверь,

Так откуда же тогда

Милая вошла сюда

И явилась мне во сне?

И хотя ты запер дверь

И ворота ты закрыл,

Но, как видно, воры там

Щелку просверлили для меня,

И, войдя, приснилась я тебе!

С завтрашнего дня

Будем долго мы с тобою тосковать,

Но хоть в эту ночь

Поскорее, лишь стемнеет, — я прошу,—

Развяжи заветный шнур, жена!

Как же буду я теперь одна

Без тебя ложиться, милый мой?

Ночи, что наступят без тебя,

Ни одной смотри, не пропускай,

Каждой ночью мне являйся в снах!

Всем сказав, что жду

Я от друга милого гонца,

Даже шляпы не надев,

Выходила за ворота я встречать,

Хоть и лил на землю сильный дождь!

Ах, и бессердечен этот дождь!

Хоть сегодня встретиться бы мне

С милою моей,

С кем, от людей храня,

Редко я встречался эти дни!

Одиноко нынче лег я спать,

Но заснуть не удавалось мне,

Белотканым рукавом своим

Вместо шляпы голову накрыв,

Весь промокнув, я пришел к тебе!

Вот и дождь пошел,

Вот уже стемнело на дворе,

И теперь, мой друг,

Ты навряд ли от меня уйдешь,

Развяжу-ка шнур и постелю постель!

Человек, что к воротам моим пришел,

Не надев ни шляпы, ни плаща,

В день, когда с небес

Льет вечный дождь,

Кто такой он, этот человек?

Хоть и льет на землю нынче дождь

И кругом нависли облака

В Макимуку, над горою Анаси,

Все равно, промокнув весь насквозь,

Я пришел к тебе, любимая моя!

У реки огромной в Ватарай

Молодое деревцо растет,

“Вечное” зовет его народ…

Если вечно буду я в пути,

Станет милая меня любить?

Чтобы видеть милую во сне,

На пути в страну Ямато

Каждый раз

Возле переправы, горячо молясь,

Буду приносить дары богам!

То не цветок ли вишни распустился

И на землю, осыпавшись, упал?

Так показалось мне…

Кто это появился

И, как цветок вишневый, вмиг исчез?

В стране Тоёкуни,

В селенье Кику,

Глубоки корни вековой сосны,

Я так же полюбил тебя глубоко.

Зачем с тобой встречаться начал я?

Оттого ль, что думаю всегда:

“Месяц сменится,

Увижу я тебя”,—

Даже день еще смениться не успел,

А любовь как будто выросла моя!

“Не уходи”,— сказала ты, прощаясь,

И я подумал: “Не вернешься ли опять?”

Я уходил, оглядываясь с грустью,

Но не вернулась ты меня позвать,

А я надеялся всю долгую дорогу…

Ax, в пути своем,

О милой вспоминая,

Буду, верно, сильно горевать,

Так что даже люди мне чужие

Будут замечать мою печаль!

Милое село оставил я,

И хотя оно еще недалеко,

Но, когда подумал: “Я уже в пути,

Где подушкой служит странникам трава”,—

Стала грусть моя еще сильней!

Если близко ты,

Довольно мне услышать только имя,—

И утешусь я,

Но в дороге дальней с этой ночи

Будет все сильней моя тоска!

В странствии далеком

Тяжко, если любишь.

О, когда же наконец поеду я

В дорогую дальнюю столицу

И увижу там глаза твои?

Оттого что далека ты от меня,

Мне не виден нынче облик твой,

Но улыбку милую твою,

Как обычно,

Вижу я в мечтах!

Любимая, которой я сказал:

“И года не пройдет, как я вернусь домой”,—

Что ждет, наверно,

Превратившись в тень,

Теперь стоит все время предо мной!

Со дня того, когда простились мы

И вышел я на этот путь прямой,

Что предо мной лег яшмовым копьем,

Не оставляет ни на миг тоска,

И часа нет, чтоб я тебя забыл!

Любимый мой,

Наверно, в мире есть

Любовь, что горькой называется любовью,

Когда подумаю, как буду тосковать,

Покинутая здесь тобой надолго…

Печально было мне в пути,

Где травы заменяют изголовье,

И, думая утешиться любовью,

Встречался с девой молодой,—

А после буду тосковать, наверно!

Ведь родина отсюда далека,

Не встретиться наедине с тобою…

О, хоть во сне

Являйся нынче мне

До дня, пока опять тебя не встречу!

Когда бы мог заранее я знать,

Что думать буду о тебе с такой тоскою,

О, сколько бы я мог

Сказать тебе тогда,

И как теперь раскаянья я полон!

Оттого что провожу давно

Ночи долгие один в пути,

Это время

Все тоскую о тебе,

Алый шнур мой не развязан мной…

Как видно, вспоминая обо мне,

Жена любимая моя полна тоской:

Когда я спал совсем один в пути,

Где изголовье заменяют травы,

Шнур мой заветный развязался сам собой.

В пути, где травы служат изголовьем,

Шнур мой у платья

Развязался сам собой;

Как видно, обо мне ты думаешь с любовью

Весь этот год…

В пути, где травы служат изголовьем,

Шнур мой заветный распустился сам собой,

О, верно, дома с нетерпеньем и любовью

Ждет милая жена,

Печалясь обо мне…

Любимую, на чьих руках я спал,

Украшенных запястьем драгоценным,

Теперь, когда и месяц не прошел,

Смогу ль оставить, скрывшись в отдаленье,

Уйдя за выступы высоких гор?

Ясеневый лук конец свой знает…

Неизвестны нам концы судьбы…

Но, любимый мой,

Все горные пути

Я, любя тебя, прошла с тобою рядом!

Ах, в долгий день весны, когда встает

Тумана дымка над землею,

Тебя любя, уйду ли горною тропою,

Безвестною тропой,

Не знающей конца?..

Лишь издали

Увидевшись с тобою,

Смогу ли завтра перейти

Я горы Тамукэ, где сложены рядами

Дары священные богам?

В пути, где горы Абэсима

Жемчужным гребнем в небо поднялись,

Покрытый весь вечернею росою,

Смогу ли я один теперь уснуть

Холодной ночью, бесконечно долгой?..

Оставив позади вершины гор,

В стране Коси,

Где снег идет чудесный,

В какой же, наконец, из этих дней

Селение родное я увижу?

Итак, мой конь,

Шагай вперед быстрей,

Чтоб мог увидеть я скорее

Любимую, что, верно, ждет меня,

Где Мацути красуется вершина.

Пускай зеленые верхушки всех деревьев

На Асики- горе, все с завтрашнего дня

Нагнутся до земли,

Чтоб мог увидеть я

Места, где дом моей любимой!

В дороге много, много раз

Вброд перейдя реку

Судзукагава,

Ради кого пойду я ночью по горам?—

Ведь больше нет жены моей любимой…

Ах, опять бы милую увидеть!

В Оми

Есть Спокойная река…

Сном спокойным нынче мне не спится,

Продолжаю снова тосковать!

В пути все время находясь,

Тоскливых дум все время полный,

Покоя не найду себе,

Как волны в пене: то вдали,

То возле берегов на взморье!

Как в час прилива, устье наполняя,

На берег волны набегают

Все сильней,

Так и тоска моя становится сильнее,

И не могу я позабыть тебя…

В бухте, что зовется Срок,

Набегает тихой чередой

То далекая, то ближняя волна…

Мой минует срок — и как, наверно, я

Буду после о любимой тосковать!

Уйдя, я буду утешаться

Красою бухты Аритигата,

А вот жена, оставшаяся дома…

Как, верно, будет тяжко ей!

Где опасно — знак стоит в воде…

Оттого ли что тоскуешь ты

Всем сердцем,

Постоянно вижу я во сне тебя,

Даже здесь, в пути моем далеком…

К возлюбленной не прикасаюсь я теперь,

Кружу один

Вокруг пустынных берегов,

И шелковый рукав у платья моего

Насквозь от слез за эти дни промок!..

О, как я весь насквозь промок

От бурных волн, что заливают берега

Здесь, в Нарусима,

Возле Сэтоносаки,

В далекой бухте Муроноура!

Летят кукушки…

В бухте Тобата

Спешит волна все время за волною.

Ах, если б часто, часто я могла,

Мой друг любимый, видеться с тобою!

Неужель на милую мою

Только издали придется мне смотреть?

Ведь не остров это

В море Когата,

Ведь не остров это на море в Коси!

Как дальний остров Авасима,

Что между волн

Мелькает в облаках,

Ты далека, не видимся с тобою,

И все же говорят, что связан я с тобой!

Рукава кладутся в изголовье…

В бухте этой, что зовут Вака,

Берега из мелкого песка,

Нет там промежутков. Не имеет срока

Безграничная любовь моя!

Рыбаки, что ловят рыбу

В море в Ното,

Разжигают яркие костры.

На огонь их я плыву нетерпеливо,

Ожидая выхода луны.

Как яркие огни костров, что разожгли

Для ловли рыб в Сика простые рыбаки,

Виднеются вдали,

О, если б хоть вдали,

Как те огни, увидеть мне тебя!

Подобно кораблю, что вдаль уплыл

Из знаменитой бухты Нанива,

Я от тебя далек,

С тобой расстались мы,

Но позабыть тебя я не имею сил…

Замечателен корабль из Куману,

Что у бухты огибает берега.

Замечательна любимая моя,

Не бывает месяца и дня,

Чтобы я не восхищался ею!

Течение быстро

В бухте Хорнэ

Куда из Мацура приходят корабли,

Без отдыха работает весло —

И я без отдыха тоскую о тебе!

Там, где вышли

Рыбаки па ловлю,

Раздается легкий всплеск весла…

Ах, легко любимая моя

Сердцем, покоренным ею, правит!

В бухте дальней, что зовут Вака,

Промочив насквозь свой шелковый рукав,

Собирал я раковины “позабудь”…

Но напрасно! Милую мою

Все равно я не могу забыть!

Оттого что нахожусь в пути,

Где лишь травы служат изголовьем,

Думы бедные встревожены мои,

Словно скошенные травы комо.

Нету дня, чтоб не скучал я о тебе!

Известны травы “имя-назови”,

Что на скалистых берегах, срезая, сушат

Простые рыбаки селения Сика.

Ты имя назвала, как будто их послушав,

Но почему же трудно встретиться с тобой?

Оттого что далека страна,

Ты, грустя, не сетуй, я прошу,

Вместе с ветром

Будут плыть и облака,

Будут с ними вести долетать…

Если думаю я о той,

Что осталась дома одна,

Бесконечна моя тоска,

Словно белые облака

Над полями Акицуну…

Из-за тебя, что сердца не имея,

В далекий путь отправился теперь,

Я утро каждое

Тоскую понапрасну,—

Ведь не увидеться с тобой… А вдруг?..

Белотканый твой

Заветный шнур

Я хочу тебе сегодня завязать

Ради дня, когда с тобой опять

Сможем встретиться, любимый мой!

О разлуке

Белотканых рукавов

Так жалела я, но все равно,

Хоть металась в горе и тоске,

Отпустила друга своего!

Милый друг

В края столичные ушел…

Кто же развязал заветный шнур?

О, каким же слабым нынче стал

Узел у заветного шнура!

Любимому, что в дальний путь ушел,

Где изголовьем служат травы,

Из-за того, что много глаз людских,

Я на прощанье рукавом не помахала,

И как же горько каюсь я теперь!

Ты как зеркало кристальной чистоты,

Что возьму и, сколько ни гляжу,

Наглядеться не могу я никогда…

Лишь тебя в дорогу проводила я,

Жить на свете больше нету сил!..

Ах, тебя, что переходишь горы,

Где, как в ночь туманную,

Не найдешь пути,

Где неведомо, каким путем идти,

Буду ждать, когда бы ни пришел ты, милый!

Когда оградою зеленой горы

Подымутся во множестве рядов

И мы уже не будем больше вместе,

Тебе, любимый мой, в далекий край

Я часто не смогу подать отсюда вести!

Когда в час утренний

Ты будешь проходить

Окутанные легкой дымкой горы,

Как буду я в разлуке тосковать

До дня желанного, пока тебя не встречу!

Пусть горы, распростертые вокруг,

Закроют сотнями рядов

Мой дом,—

Я не забуду милую жену,

Пока опять не будем с ней вдвоем!

Когда, уйдя, ты будешь проходить

И горы и моря,

Что тонут в облаках,

Как буду я в разлуке тосковать,

Пусть даже после встретимся с тобой!

“Пусть будет так!

Я тосковать не буду!” —

Так думала, оставшись я одна,

Но все равно тоскою я полна

О милом, что ушел за пики гор Юима.

В тени растущих трав,

Где мыс лежит Араи,

Любуясь красотой Касасима,

Заброшенною горною тропой

Проходишь ты, наверное, сейчас…

Наверно, там, где горы Симакума

Жемчужным гребнем в небо поднялись,

В вечерних сумерках

Идешь ты одиноко

Заброшенною горною тропой…

Ты, о ком, нить жизни не жалея,

Я тоскую,

Не сегодня ли, скажи,

Ты приходишь в Адзума заставу,

Где несется щебет певчих птиц?

Прямиком, минуя гору Иваки,

Приходи, прошу тебя, сюда,

Выйдя на берег

В Кануми, в Исодзаки,

Буду я стоять и ждать тебя!

В Касуга,

На поле с мелкою травою,

Проводив тебя, осталась я,

И не знает времени и срока

Безутешная моя любовь!

Возле берегов далеких Суминоэ

Есть на море остров

Авадзисима,

Нету дня, чтоб людям не сказала,

До чего жалею я тебя!

Ax, с завтрашнего дня,

Когда уйдешь ты вдаль,

Как убегает вдаль река Инами,

Я в одиночестве, оставшись без тебя,

Любить и тосковать не перестану!

Даль морская

И морское дно страшны!

Обходи их на своем пути

И плыви кругом вдоль берегов,

Даже пусть в разлуке месяцы пройдут!

Беспрестанно

Волны белой пеной

В бухте Кэи заливают берега,—

Беспрестанно облик девы милой

Вспоминаю я в своих мечтах!

Встречный ветер дует…

В Фукэи, у моря,

Жертвы приношу на берегу,

Жизнь, которую дарами я спасаю,

Я ведь для любимой берегу!

Слыхала я, что собираешься отплыть

На корабле из Нигитадзу

В край родной,

Так почему же ты, любимый мой,

Еще не появился до сих пор?..

Когда корабль, на отмели стоящий,

Там, где живут орлы,

В путь дальний отплывет,

Наполнится душа моя тоскою,

Пусть даже после встретимся с тобой!

Венок священный риса — к счастью.

Счастливым будь в своем пути!

Как лилии в горах —

Полны смятенья думы,

Тоскуя и любя, тебя я буду ждать!

Чем, проводив тебя,

Все время мне грустить,

Хотела б лучше я рыбачкой стать,

Живущей в бухте отдаленной Таго,

И водоросли-жемчуга срезать…

Быть может, водоросли-жемчуга

Срезаешь ты на каменистых берегах,

Там, где лежит в Цукуси дальний путь?

Давно я жду тебя, любимый мой,

Но до сих пор ты не пришел ко мне…

Нить новояшмовых годов

Длинна…

Ах, с милым, на кого не насмотреться,

Как на сияющую в небесах луну,

Ужели завтра суждено расстаться?

Когда я думаю, любимый, о тебе,

Что так давно расстался здесь со мной,

О, даже яркий блеск сияющей луны

В извечном небе

Кажется мне тьмой!

О, каждый раз, как выхожу смотреть

На облака над дальнею горой

Микаса в Касуга,

О, каждый раз тогда

Я думаю, любимый, о тебе!

Ах, со склонов распростертых гор

Улетает прочь в поля фазан.

Так и ты уйдешь,

И, проводив тебя,

Разве я смогу спокойно жить?

Нить жемчужная была прекрасна…

Мужество найдет ли сердце у меня

Проводить корабль,

С которым ты уедешь,

Много, много весел закрепив на нем…

Много весел закрепив, когда вдруг скроюсь

Я за островами, там, в дали морской,

Верно, не увижу

Рукавов любимой,

Что махать мне будет и кричать: “Постой!

Постоянно под дождем,

Моросящим в октябре,

Вымокший насквозь,

Может, ты в пути сейчас?

Может, ты нашел приют?

Если б в октябре

Моросил все время

Мелкий дождь,

Среди чьих чужих и дальних сел

Я бы смог найти себе приют?

Расставаться с рукавом твоим

Белотканым

Очень трудно мне.

Ах, в Арацу, на песчаном берегу

Я с тобой останусь на ночлег…

До Арацу

Проводила я тебя,

Что уходишь от меня в далекий путь,

Где подушкой служит странникам трава,

Но и этого, любимый, мало мне…

Я в Арацу, морю

Жертвы принося,

Обращусь с молитвою к богам.

Возвращайся поскорей домой,

Не меняясь, все таким же, как и был!

Рано утром, рано утром каждый раз

Буду выходить и все смотреть туда,

Где Цукуси — милая страна,

И лишь в голос буду громко плакать,

Безнадежно тяжко будет мне…

Провожу все дни,

Бродя по дальним берегам

В Кику, в стороне Тоёкуни,

А когда заходит солнце в небесах,

О тебе, любимой, думаю с тоской!

Ox, высок, высок

Высокий берег в Кику,

В этой стороне Тоёкуни.

Ночь, когда я жду тебя всем сердцем,