Онлайн чтение книги Три века без бессмертных Unseen Immortal of Three Hundred Years
Глава 14 - Ясность

Когда карета пересекала город Чуньфань, снаружи начали кружиться хлопья снега, немного залетая внутрь повозки.

Сяо Фусюань слегка коснулся рукоятью меча, чтобы опустить занавески.

Занавеска была сделана из толстого слоя войлока, полностью блокируя дневной свет снаружи. Внутри повозки сразу же стало темно. В карете секты Хуа было всё, включая аккуратно сложенные одеяла, и даже, казалось, было немного благовоний с ароматом лечебных трав внутри грелки.

У Синсюэ держал ручную грелку, которую он принёс с лодки. Он прислонился к стенке повозки, и ему нравилась эта тёплая и в то же время тёмная обстановка. Это заставляло его чувствовать себя расслабленным и сонным.

Держа в руках грелку, он, казалось, спал. Но его глаза были лишь наполовину закрыты. Взгляд из полузакрытых глаз падал на высокую фигуру у двери повозки.

***

Всё было именно так, как и догадывался И Ушэн – У Синсюэ действительно уже знал.

Впервые он осознал, что с ним что-то не так, на острове Таохуа. А-Яо ворвался в комнату, крича и плача. Его рука потянулась, чтобы схватить его, но Сяо Фусюань оттолкнул её. В тот момент он увидел глаза А-Яо.

Глаза безумца всегда были мутными и расфокусированными. Но образ этих двух широко раскрытых от ужаса глаз, смотрящих на него с оконной рамы, внезапно промелькнул у него в голове.

Как будто он уже видел это где-то раньше.

Поэтому он спросил у ученика:

— Кто это.

— Это А-Яо. Он сошел с ума из-за У Синсюэ.

Трудно было описать, что он чувствовал в тот момент. Он мог только вспомнить, что на мгновение замер, а затем подсознательно повернул голову, чтобы посмотреть на Сяо Фусюаня.

Он также не мог понять, почему посмотрел на Сяо Фусюаня.

Может быть, это было потому, что он надеялся, что кто-то скажет ему, что он не тот Повелитель Демонов, и это просто остатки души прежнего хозяина. А может быть... он просто хотел узнать, как отреагирует Сяо Фусюань, если он действительно окажется У Синсюэ.

Он не помнил, кто из старейшин в городе Цюэ сказал ему, что он сообразительный и никогда не показывает свои способности[1].

[1] "显山露水” буквально переводится как “показывать горы и воду”, что означает демонстрировать свои способности или таланты. "从不 显山露水" в контексте переводится "никогда не показывать горы и воду", то есть "никогда не показывать свои таланты".

Тем не менее, он хотел быть в некоторые моменты немного глупее.

К сожалению, это не могло быть так.

Когда он был в гостевой комнате секты Хуа и младший ученик использовал талисман для проверки души, чтобы проверить его душу.

Он думал о многом и, не обращая внимания, подсознательно сменил руку.

Он также не знал почему, он сменил руку, и что произойдёт дальше. Но все казалось естественным, как будто это было то, что он делал всегда.

Он не мог объяснить почему, поэтому он слегка подразнил ученика.

После этого он был постоянно рассеян.

Про себя он всё ещё думал, что, возможно, это оставшаяся душа первоначального хозяина. Но вслух он спросил Сяо Фусюаня, что за человек У Синсюэ.

На самом деле, в тот момент, когда он спросил об этом, он уже знал в своем сердце, но просто не хотел этого признавать.

До тех пор, пока он не встретил И Ушэна.

До тех пор, пока И Ушэн не схватил его за край мантии, как когда-то И Уци, и не умолял его убить себя.

И до тех пор, пока он не увидел колокольчик снов в шкатулке.

…

В конце концов он признал, что в этом мире нет такого места, как город Цюэ.

С того момента, как он, используя свои духовные силы, поднял А-Яо в воздух. Он использовал руку А-Яо, чтобы вытащить меч И Ушэна и вонзил его в сердце И Ушэна одним ударом...

Он был всё тем же У Синсюэ.

Кареты, непрерывно движущиеся по городу Цюэ, стук копыт на широких дорогах, толпы людей, приходящих и уходящих, банкеты у извилистых рек, зимняя охота с сотней человек и защитные колокольчики, висящие на ветках деревьев, чтобы отпугивать птиц… всё это было лишь искусственно созданным сном.

Он прятался в этом сне двадцать пять лет и, наконец, открыл глаза.

Но он всё ещё ничего не мог вспомнить.

Он лишь смутно помнил, как слышал звон колокольчика. Кто звонил в колокольчик, почему он спал двадцать пять лет, что произошло перед звоном и что ему делать после пробуждения, он не знал.

Возможно, только колокольчик снов сможет дать ответы.

Поэтому он сел в повозку И Ушэна.

В он прекрасно знал, почему сел в повозку, но почему Сяо Фусюань тоже сел в повозку, ему было немного любопытно.

Ранее У Синсюэ мог понять действия Сяо Фусюаня. В конце концов, тогда У Синсюэ утверждал, что его душа вселилась в чужое тело, и даже сам в это поверил. Даже если он был Небесным Бессмертным, даже если он был уверен, в глубине души он всё равно мог сомневаться.

Поскольку он не был уверен, надо было действовать разумно. Нельзя было обращаться к демону, как к обычному человеку. Отношение Сяо Фусюаня было неопределенным, что вполне нормально.

Но на этот раз ситуация была иной.

У Синсюэ уже всё знал.

И увидев реакцию И Ушэна, Сяо Фусюань, вероятно, тоже понял это.

Но если он уже понял, то почему он помешал И Ушэну рассказать правду?

Он хочет защитить И Ушэна или боится, что, потревожив демона, его будет трудно поймать?

Или… есть другая причина.

***

Крепко держась за грелку для рук, У Синсюэ молча смотрел на Сяо Фусюаня в темноте.

Он провел руками по краям грелки для рук, слегка потирая теплые кончики пальцев, и пытался циркулировать свою рассеянную духовную силу.

Так как света почти не было, а повозка была очень большой и просторной, то даже малейший звук был отчётливо слышен. Так, когда он согнул пальцы, в повозке раздался лёгкий лязгающий звук.

— Что это был за шум? — тихо спросил И Ушэн, сидевший напротив У Синсюэ , выпрямился, держа бумагу в руках, сразу после того, как испугался шума.

У Синсюэ вздохнул, а затем позвал:

— Сяо Фусюань.

Высокая фигура у двери немного пошевелилась.

— Говори, — через мгновение раздался глубокий и низкий голос Сяо Фусюаня.

— Ты можешь снять эти цепи с моего тела? — спросил У Синсюэ.

Напротив него И Ушэн вдруг замер, затем медленно расслабился.

— … — Сяо Фусюань.

Мне бы лучше умереть – вот о чем сейчас думал И Ушэн.

Только что чуть не выпалил: «Цепи? Я не вижу никаких цепей.»

К счастью, он вовремя опомнился — это небесные цепи, используемые для заключения демонов в Северной Территории Цанлана, чтобы спросить их за грехи от имени Небес.

Говорят, что их вбивают в тело демона, и за каждый совершённый грех появляется новая цепь. Обычные люди не могут их видеть, только слышат их звук.

Также говорят, что демоны могут искупить свои грехи кровью и душой, за каждое искупление снимается одна цепь.

Но очевидно, что ни один из прикованных демонов не дожил до того момента, когда цепи снялись. Так как они рассеивались в прах.

У Синсюэ, возможно, был первым, кто спросил: «Ты можешь снять мои цепи?» таким же обычным тоном, как «Я голоден, есть что-нибудь поесть?»

Обычно такие предложения сразу же отвергаются.

Но И Ушэн долго не слышал ответа от Сяо Фусюаня и, наконец, не выдержал, приоткрыл глаза и украдкой посмотрел на Небесного Бессмертного, управляющего Северной Территорией Цанлана.

Он сказал про себя: «Ты осмелишься их снять?».

В повозке было мало света, а силуэт Сяо Фусюаня был тусклым и неясным.

У Синсюэ почувствовал, как он поднял глаза и посмотрел на него.

Говорят, что цепи никто не может видеть. Но в какой-то момент У Синсюэ заподозрил, что Сяо Фусюань может их видеть, потому что его взгляд, казалось, скользил по местам, где цепи были прикованы.

Просто в повозке было слишком темно, поэтому он не мог ясно видеть выражение лица Сяо Фусюаня.

Он знал только, что Сяо Фусюань молчал очень долго, прежде чем заговорить:

— Я не могу их убрать.

Его голос был низким, но уже не таким холодным.

У Синсюэ кивнул и сменил позу. Снова раздался лязг цепей. Через мгновение он туманно ответил:

— О... Понятно.

— Тогда забудь об этом.

Он продолжал тереть грелку, поток духовных сил не был плавным. Возможно, он слишком долго не использовал его и ещё не привык. Через некоторое время он снова слегка пошевелился.

— Сильно болит? — Внезапно раздался низкий голос Сяо Фусюаня.

— Нет, — поражённо ответил У Синсюэ.

— Тогда почему ты всё время двигаешься?

— Раньше, когда я двигался звенели цепи, и поэтому ты знал, что я двигаюсь. Но на этот раз цепи не издавали никаких звуков. Ка ты узнал, что я двигаюсь?

— … — Сяо Фусюань помолчал некоторое время. — Они звенят.

— О.

…

И Ушэн больше не мог этого терпеть.

Он просто не мог поверить в странный разговор между Повелителем Демонов и Небесным Бессмертным.

Как раз в тот момент, когда он собирался продолжать притворяться мёртвым, как вдруг услышал, как Повелитель Демонов спросил его:

— Сколько ещё времени потребуется, чтобы добраться до Долины Великой Скорби?

И Ушэна донимал меч Сяо Фусюаня. Не в силах притворяться мёртвым, он смирился и открыл глаза.

Да, некоторые бессмертные редко путешествуют по миру в повозке, поэтому действительно было трудно ответить на такой вопрос.

— Очень далеко, — сказал И Ушэн, сжимая бумагу. — Кроме того, после тех событий в Долине Великой Скорби, на этот путь были наложены барьеры. Обычная повозка простых людей будет ехать месяц. Духовные лошади секты Хуа могут обойти некоторые барьеры, три дня.

Он действительно больше не мог выносить взгляды демона и бессмертного в такой темноте, поэтому он поднял руку и коснулся золотой заклёпки на стене повозки.

В следующий момент, в повозке загорелся свет.

Лампы в повозках секты Хуа были изготовлены по-особенному. Масло в лампах было смешано с эликсирами и лекарственными порошками, что не только защищало от ветра, но и от простых демонов и злых духов.

В мире есть множество видов живых существ, многих из которых боялись обычные люди.

В настоящее время самые свирепые демоны изначально возникли из-за того, что кто-то практиковал демоническое культивирование, они «возникли из-за живых людей».

Те, кто «восстал из мёртвых душ», считались существами инь.

Демоны и злые духи собираются в городе Чжаое. Существа инь отличаются. Чем более безлюдное место и больше могил в заброшенном кладбище, тем легче их встретить.

По пути в Долину Великой Скорби можно было встретить множество существ Инь. Некоторые из них голодали целую вечность, и они могли чувствовать запах живых людей за десятки ли. Чтобы съесть их, они часто незаметно цепляются за спины путников, или прячутся на крыше или под повозками.

Раньше Долина Великой Скорби была обязательным путём между несколькими крупными городами. Ученики секты совершенствования, которые хотели отправиться к Вечному морю тоже проходили через это место раз  в десять дней.

Чтобы предотвратить нападения существ инь и избежать неприятностей, на повозки сект совершенствования устанавливали специальные лампы для изгнания нечисти.

У И Ушэна была привычка включать свет.

Но как только он зажёг его, он увидел, как У Синсюэ, сидящий напротив него, отвернулся, прищурив глаза, словно ему не понравился этот свет.

— …

 Ах, да, эта лампа отпугивала нечисть, включая демонов.

А Повелитель Демонов сидел прямо напротив него.

Пальцы И Ушэна напряглись, он не знал, стоит ли ему заранее просить о помощи. Он молча взглянул на Небесного Бессмертного.

Тот нахмурился, повернулся к стеклянному абажуру на стене повозки.

На абажуре были написаны слова «изгнание нечисти». Его взгляд скользнул по этим двум словам, и он без всякого выражения на лице отвернулся.

В следующую секунду лампа с хлопком погасла.

Прекрасно.

В повозке снова стало темно.

И Ушэн нервно сжимал эту полуразорванную бумагу. Его губы, скрытые чёрной тканью, слегка шевельнулись, но в конце концов он не произнёс ни слова, свернувшись в смирении. Он подумал: «Ну ладно, погасла, так погасла».

Демон, сидевший перед ним, почему-то молчал.

В повозке стало тихо.

Спустя еще долгое время, И Ушэн услышал, как У Синсюэ сказал:

— Когда будем проезжать окраину города, не могли бы вы подобрать двух людей?

И Ушэн думал про себя, что это не проблема, и он не посмел бы сказать «нет».

— Кто? — спросил он.

— Люди, которые путешествовали с нами ранее, можно сказать, подчинённые в моего дома, — ответил У Синсюэ.

— … —

Подчинённые…

Его дома…

Кем могли быть подчинённые У Синсюэ?

Это должно означать, что я столкнусь ещё с двумя демонами. T_T

***

Пока И Ушэн вздыхал про себя, на окраине города Чуньфань, Нин Хуайшань и Однорукий сидели на корточках на горных скалах, скрестив руки.

Неподалеку, на выходе из города, они видели, как поспешно приходили и уходили ученики с мечами из секты Хуа, приклеивая что-то к двум статуям божеств. Издалека это выглядело как объявление.

Нин Хуайшань почувствовал тошноту от одного только вида божественных статуй. Поэтому сначала он не хотел к ним приближаться.

Но в конце концов, его любопытство победило, он взял туда и Однорукого тоже. На расстоянии восьми чжанов (около 24 метров) они смогли прочитать содержание объявления.

Объявление было написано официальным языком, длинное и витиеватое. В итоге его можно было свести к двум предложениям:

Два праведных героя помогли нам решить большую проблему на острове Таохуа.

Теперь эти двое и старейшина нашего клана И Ушэн направляются в Долину Великой Скорби, и их нельзя задерживать в пути.

Под объявлением были прикреплены два портрета.

Художники клана Хуа действительно были мастерами своего дела. Достаточно взглянуть на портрет их предка Хуа Синя, чтобы понять это. Поэтому любой, у кого есть глаза, сразу узнает, кто изображён на этих портретах.

Нин Хуайшань странно посмотрел на портреты, затем толкнул Однорукого:

— Эта одежда тебе знакома?

Однорукий не выказывал никакого выражения. Затем, спустя долгое время, он хрипло ответил:

— Да, знакома, это наш Городской Лорд и его марионетка.

Нин Хуайшань ещё более удивлённо посмотрел на слова “праведных героя” и сказал:

— Это клан Хуа сошёл с ума или мы ослепли?

— Трудно сказать, — ответил Однорукий.

Они долго смотрели друг на друга. Наконец Однорукий заговорил:

— Я давно хотел сказать, не думаешь, что с нашим Городским Лордом что-то не так?

Нин Хуайшань не ответил.

Через некоторое время Однорукий продолжил:

— Чем больше я думаю, тем больше это кажется неправильным. А ты что скажешь?

— Ну и что? — Нин Хуайшань наконец заговорил после долгого времени.

— Если он самозванец, то я определенно не позволю ему уйти целым и невредимым. Эту мою руку, кто мне её вернёт?

Нин Хуайшань подумал об этом, затем облизнул кончики зубов и махнул рукой:

— Жди! После того, как он покинет город, мы его напугаем. Если он действительно самозванец, то мы заставим его молить о пощаде.

Автору есть что сказать:

Подчинённые: опасность

Снова прошло много времени, я стою на коленях QAQ