Онлайн чтение книги Тритон Дешарова Desharow Merman
3 - 58

- А? - Лафарр моргнул в замешательстве, делая паузу: - Ты... что?

Я открыл рот, но не произнес ни слова, я смог только натянуто покачать головой, глубоко выдохнув. Он не знал о наших отношениях с Агаресом. Вот почему он, очевидно, не мог понять, что я только что сказал.

Кроме того, нужно обладать невероятной дедукцией, чтобы суметь установить связь между всеми этими событиями.  Потому что в то время, когда профессор Виногрейдер был еще молод, моему дедушке было всего двадцать с небольшим, что означало, что я тогда еще не родился. Он дал обещание Агаресу, лидеру мифического вида; обещание, которое он не знал, сможет ли выполнить – отдавая своего внука, который в то время еще не успел родиться в качестве «платы». Черт возьми, как же это глупо!

Все это бы объяснило неожиданное вторжение Агареса в мое колесо судьбы, но, несмотря на это, я не хотел верить в свою теорию. Ни капельки. Я предполагал, что мой дедушка сошел с ума, если нет, то он, должно быть, импульсивно дал обещание, не подумав о последствиях. Он определенно не думал о том, как сильно это повлияет на мое будущее, но я не мог винить своего родственника, который уже умер, потому что я все еще отчетливо помню, как сильно он любил меня.

Он часто брал меня с собой на рыбалку, рафтинг и в походы, подарив мне беззаботное детство на прибрежных берегах. Даже сейчас, когда я смотрю на море, я все еще вспоминаю его яркий и веселый смех и его нежную ладонь, ласкающую меня. Эти моменты уже запечатлелись в самых глубоких уголках моего сознания, то, что я никогда не забуду. Он был для меня как отец.

Я не верил, что, делая все это он просто хотел выполнить данное им обещание, но теперь, задумавшись об этом, некоторые из его действий действительно были странными. Часто он запускал фейерверк в сторону бескрайнего, безбрежного моря или останавливался на носу корабля и трубил в свой рог корнетта, как будто звал, отвечая на что-то. Он хотел преподнести меня Агаресу?

Мое дыхание сбилось, мой разум, казалось, был атакован внезапным порывом сильного ветра, разбросав все мои мысли. Лафарр продолжал что-то говорить, но его слова, казалось, проскальзывали мимо моих ушей, я не понял ни единого слова.

- Дешаров! - Я пришел в себя, когда Лафарр замахал руками у меня перед глазами. - Итак, послушай, эти нацисты, вероятно, знают о прошлом твоего дедушки, и именно поэтому они следят за тобой. Ты должен быть очень осторожен и в то же время попытаться использовать полученную информацию, чтобы спасти свою жизнь. Ты можешь рассказать им о Вратах Времени, потому что, даже если они смогут войти, то вряд ли они оттуда выберутся...

- Понятно, я так и сделаю. - Я глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, с усилием отбросив свои тяжелые мысли и опустил глаза на тело Дэвиса. - Я подумаю о том, как сохранить свою жизнь, чтобы выиграть немного времени для вас, ребята. Я нужен этим нацистам, чтобы исследовать Агареса, я мог бы использовать это в качестве козыря и найти Дэвису врача... Стоп!

Внезапно я вспомнил о шприце с моей кровью. Именно! Я хлопнул себя по бедру и сразу же бросился к кровати и схватился за пальто, прикрывавшее Дэвиса, но в последний момент заколебался. Ева схватила меня за запястье: - Дешаров, что ты пытаешься сделать?

- Собираюсь вылечить его. Возможно, у меня есть способ исцелить его раны, однако мне нужно, чтобы вы, ребята, на некоторое время отвернулись. - неловко произнес я тихим голосом, не в силах представить, насколько неприглядной будет сцена исцеления Дэвиса, особенно в этой узкой, тесной каюте с Лафарром и Евой. Я должен быть благодарен, что Дэвис был без сознания, иначе бы он точно захотел бы покончить с собой.

Размышляя об этом, я вдруг вспомнил об установленной камере видеонаблюдения, отчего мое сердце бешено заколотилось в груди.

- Будет лучше, если ты прекратишь, - сказал Лафарр, отталкивая мою руку, его лицо было угрюмым, он покачал головой, жестом показывая мне следовать за его рукой, когда он коснулся лица Дэвиса.

Я сразу же заметил, что веки Дэвиса сморщились, как туго скрученное полотенце. Его глазные яблоки дрожали, мышцы лица подергивались, и все его выражение лица было искажено, как будто ему снился кошмар, в котором он сражался с демонами не на жизнь, а на смерть.

Я втянул в себя холодный воздух. Разве это не признак тяжелого посттравматического расстройства?

В своем нынешнем состоянии Дэвис выглядел как человек, который боялся бы собственной тени. Как будто он может умереть от шока, если я слишком внезапно разбужу его от глубокого сна.

- Теперь ты понимаешь? Ему нужен настоящий врач. Его раны уже практически зажили, но у него внутри омертвевшая ткань...

С другой стороны двери неожиданно раздался тяжелый стук: - Дешаров!

Мы услышали голос Райна, а затем дверь громко распахнулась.

- Эй, подожди минутку! - Мое тело грубо выволокли за дверь, прежде чем я успел ответить Лафарру. Он поспешно потащил меня в другую часть корабля, и как только он завернул за угол, мы столкнулись с группой высоких, сильных вооруженных мужчин, которые отдали честь Райну. В группе парень с лысой головой и загорелой кожей посмотрел на меня, и сразу же его лицо изменилось.

Я окинул их всех холодным взглядом, о, я вспомнил, это была группа, которая наблюдала, как я выбивал дерьмо из тупицы, похожего на гориллу. Теперь то они должны смотреть на меня с уважением.

Однако я заметил, что они были вооружены пистолетами и взрывчаткой, а вдалеке стоял вертолет, готовый взлететь. Черт возьми, они должно быть готовятся захватить остров.

- Эй, это не та ли маленькая русская птичка, которая избила Каносона до полусмерти? - Уголок рта лысого парня высокомерно дернулся вверх, когда он смерил меня взглядом со зловещим выражением лица. Он протянул руку, желая коснуться моего лица, но я тут же увернулся. Он улыбнулся мне, обнажив зубы, и сказал: - Эй, будь осторожен, приятель.

Мужчина легко изменил направление своей руки и хотел ущипнуть меня за шею, но ему помешал Райн. Лицо лысого парня сразу же сморщилось, как будто он съел что-то кислое: - Капитан Райн, поскольку полковник Сакарол попросила вас допросить его, вам лучше использовать конкретный набор методов, используемых в отношении заключенных, на нем, и пусть он попробует, что такое наша «сладость». Не позволяйте этому хорошенькому личику пропасть даром. - Уголок его рта приподнялся, и он крепко прижал кулак к груди Райна, продолжая: - Каносон получил серьезное сотрясение мозга, даже его сетчатка глаз отслоилась.

Боже, он это заслужил. Я хотел сказать эту фразу вслух, но сдержался и только презрительно фыркнул. Если бы мои руки были свободны, я бы уже давно бы показал Лысому средний палец.

- Я разберусь с этим. Будьте осторожны, не сражайтесь с русалками у воды. Они все сумасшедшие звери. - Райн повернулся, чтобы посмотреть на вертолет. - Желаю удачи, ха-ха-ха.

По мере того, как звук шагов становился все громче, тяжелое чувство страха закралось в мое сердце, и когда меня привели в темную каюту, я почувствовал, как все мои волосы встали дыбом. Райн был пьян. Хотя он только что так свободно разговаривал со своим подчиненным, какой начальник начал бы смеяться, предупреждая своих людей об опасности? Он не просто немного навеселе, он чертовски пьян. Кто бы знал, воспользуется ли он этой возможностью, чтобы что-то со мной сделать?

- Райн, я хочу встретиться с Сакарол! Я должен открыть ей секрет, который она сочла бы чрезвычайно интересным! - Я взволнованно закричал, но он пропустил это мимо ушей и втолкнул меня прямо в каюту, с громким стуком захлопнув за нами дверь.

В одно мгновение все, что находилось в темноте, медленно прояснялось. Я обнаружил, что на стенах висят цепи и различные виды металлических приспособлений для пыток. Жуткое и леденящее чувство пронзило меня, и я сразу же начал сопротивляться, однако Райн крепко схватил меня за руку.

Он вытащил сбоку длинную цепочку и прикрепил ее к моим наручникам, отчего мои руки повисли над головой. Затем он наступил на какой-то механизм, который мгновенно поднял мое тело высоко над землей, так быстро, что тупая боль пронзила мои руки, как будто они были вывихнуты. Из меня вырвался крик, и я начал задыхаться.

- Какой секрет? Почему бы тебе сначала не рассказать о нем мне? Позволь мне послушать и посмотреть, есть ли у тебя еще какие-нибудь трюки, спрятанные в рукавах, мой маленький гений. - Райн приподнял мою голову, грубо лаская мою щеку своей обжигающе горячей ладонью.

- Это секрет, который точно не разочарует вас с Сакарол. Я могу тебе рассказать, но у меня есть одно условие. - Я терпел боль в руках и стиснул зубы, чтобы сохранить самообладание.

Возможно, имя Сакарол немного прояснило его голову. Он нахмурил брови и спросил: - Какое условие?

- Моему другу нужна помощь, а у вас есть армейский врач, верно? - Я прищурил глаза, тяжело дыша, пот тяжело стекал с моего лба на подбородок.

Райн вытер мой пот пальцами, затем проследил за дорожкой пота вниз к моей шее, прежде чем скользнуть за воротник моей рубашки. Он возился с пуговицами, уставившись на мою влажную грудь.

Он глубоко задумался, прежде чем издать пьяный смешок: - О, ты умоляешь меня, Дешаров? Тогда у меня тоже есть условие. - Чтобы дать твоему другу то, что ему нужно, - Сказав это, он расстегнул несколько моих пуговиц, - Займись со мной любовью, и пусть этот жалкий тритон будет подслушивать нас. Я хочу, чтобы он услышал, как я обладаю тобой. - Он искоса посмотрел в правый верхний угол каюты. Поразительно, но там был черный ящик, поверхность которого покрывало множество отверстий. Это был диктофон радиостанции.

- Райн, ты что, с ума сошел?! -  Я посмотрел на него в шоке и гневе, зная, что попытка спорить и сопротивляться только сделает его еще более безумным и необузданным в пьяном состоянии. Я мог только сжать кулаки и заставить себя игнорировать его. Когда он расстегнул мою рубашку, я холодно посмотрел на него: - В этом нет смысла. Ты хочешь заявить этому зверю, что я принадлежу тебе, верно? Ты думаешь, что он такой же обиженный и ревнивый, как ты? Ты ошибаешься! Ему было бы все равно, и, скорее всего, он был бы взволнован и относился бы к этому как к прослушиванию порнографии. Он просто... просто обращается со мной как с сексуальным объектом из-за неоплаченного долга. Ты действительно веришь, что такой зверь, как он, будет чувствовать что-то вроде… любви к человеку? О, какая, блядь, большая шутка! Ты не понимаешь... Только недавно я узнал, что меня просто... продали, вот и все.

Слова, которые я сдерживал внутри себя, извергались из моего рта, как яростные волны. Я чувствовал, что слова, которые я продолжал выпаливать были рациональными и полны логики, но в самых глубоких уголках моего сознания возник образ Агареса, который яростно опровергал мои мысли. Я видел его темные глаза, наблюдающие за мной в отчаянии, голос, воющий, говорящий, что это не так, это не так!

На моем лице появилось болезненное выражение, проецирующее противоречивые мысли в моем сердце. Райн поднял голову, чтобы посмотреть на меня, чувствуя себя немного смущенным. Его перегар продолжал бить мне в лицо, он обнимал меня за талию так крепко, что казалось, что она может сломаться в любой момент. Его промежность, казалось, горела жаром, когда Райн прижался ко мне, но, к счастью, казалось, что он еще не потерял остатки разума.

- Это правда, я только недавно узнал об этом, Райн. - я закрыл глаза: - Я предмет долга, потому что у моей семьи был какой-то спор с русалками. Возможно, Сакарол не сообщила тебя, но она должна была об этом знать. То, что вы видели по камере наблюдения, было потому, что меня соблазнили. У зверя есть что-то такое, что... - я сглотнул, чувствуя, что мое горло немного пересохло, как будто я пытался сказать что-то, что шло против моего сердца: - Я был околдован.

Мое сердце сжалось, как у маленького зверька, свернувшегося калачиком, однако я продолжал говорить, чтобы заслужить жалость Райна, иначе прямо сейчас он съест меня целиком. Я был настолько глуп, что не обратил внимание на то, насколько близко камера слежения наблюдала за Агаресом. Я не думал, что у Райна возникнет настолько сильное желание покорить меня.

- Если я… тебе действительно нравлюсь… тогда… - выдавив эти слова, я почувствовал легкую тошноту, но смог сдержаться.

Если назвать чувства Райна ко мне «симпатией», тогда это было бы самым экстремальным и пугающим проявлением «симпатии» в мире, потому что я все еще отчетливо помню, как он столкнул меня с лодки, бросив в проливы, полные русалок, как будто он отбросил балласт. Однако, как только он узнал, что я жив, он сошел с ума от желания обладать мной, как нацисты, которые преследовали недостижимую мечту, становясь эгоистичными и извращенными.

Мое впечатление об этом очаровательном и добродушном наставнике было лишь одним из его многочисленных обличий, в то время как на самом деле в глубине души он был террористом.

- Перестань издеваться надо мной… Райн, найди врача для моего друга, и я буду благодарен тебе до конца своей жизни. На самом деле, он может умереть в любой момент.

Я вспомнил дрожащие веки Дэвиса, и горячая волна печали затопила мой нос, сделав мой голос грубее.

- Благодарен… - повторил Райн мои слова, а затем тихо рассмеялся. Его пальцы зарылись в мои волосы, разделяя и расчесывая мою растрепанную челку, прежде чем снова нежно схватить, так что мне пришлось посмотреть ему в лицо: - Мне не нужна твоя благодарность, Дешаров. Я только хочу, чтобы ты дал мне шанс, ты только что сказал, что ничего не чувствуешь к этому монстру, значит ты сможешь принять меня, верно?

- Только если ты дашь мне вескую причину принять тебя, Райн, - хрипло подчеркнул я, мои глаза покраснели. Его пропитанные алкоголем губы практически касались кончика моего носа, заставляя задыхаться.

- Сначала позволь мне попробовать тебя на вкус. Я и так ждал слишком долго. Он закрыл глаза, держа мою голову, как будто стекло, его губы целовали мочки моих ушей. У меня даже не было сил почувствовать отвращение, потому что вес его головы усилил мою боль, которую я уже и так испытывал из-за подвешенных рук.

Он тихо вздохнул мне на ухо: - Почему ты родился русским? Было бы намного лучше, если бы ты был немцем. Дешаров, на этом грязном, запутанном поле битвы, где никогда не светит солнце, ты-самое чистое существо, которое я когда-либо встречал...

Он немного помолчал и погладил меня по спине: - Ты не знаешь, но в первый раз, когда ты сопровождал меня в пещеры Кентербо, твоя серьезность и храбрость действительно очаровали меня. Было так много случаев, когда ты поражал меня и заставлял мой уровень уважения к тебе подниматься все выше. Постепенно я понял, что не могу контролировать тебя, даже будучи твоим наставником. Что больше не было никого, кто мог бы ограничить твой напор и амбиции. То, как ты преследуешь свою мечту, - это то, чем немцы действительно восхищались бы. То, что сказала Сакарол, было правдой, ты действительно, как прекрасный мотылек…

Он набрал в грудь воздуха и издал еще один пьяный смешок: - Если не удержать тебя, то ты улетишь, улетишь так далеко, что никто в жизни не сможет тебя догнать.

- Ты меня не поймаешь... - Мои запястья в наручниках дрожали, трение о ледяной металл невыносимо жгло. - Ты хочешь сломать мне крылья и превратить меня в нелетающее насекомое, беспомощно извивающееся на твоих ладонях, молящее о твоей милости и любви. Тебе нравится это чувство, не так ли? Райн, вот что ты хочешь со мной сделать. Не описывай себя… как кто-то, кто так глубоко полон любви.

Я презрительно отвернулся, мои взгляд был резок, как нож. - Вперед, если ты хочешь погубить меня, тогда давай, но ты никогда не сможешь увидеть ту бабочку, которую отчаянно хочешь поймать, или... ты можешь просто попытаться дать мне повод быть благодарным тебе.

Райн не мог подобрать слов, его глаза были темными и мрачными, как будто их затуманил слой паутины, делая все неясным. Я мог сказать, что его состояние ухудшилось, его мозг еще не полностью проснулся, а сердце немного колотилось.

В этот момент я был благодарен, что его чувства ко мне не были пропитаны одной похотью. Если бы он был трезв, то, возможно, на самом деле ничего бы мне не сделал. Он не хотел использовать силу, чтобы подчинить меня, потому что это доказало бы, что он не может противостоять гормонам зверя. Райн был по сути завоевателем, желая, чтобы я повиновался ему до конца, любил его и поклонялся ему, просто это была чертовски глупая мечта с самого начала.

- Я найду врача для твоего друга и предоставлю ему лучшую медицинскую помощь… Однако, Дешаров, - Райн тяжело и хрипло дышал, его рука играла с моими мочками ушей, - ответь мне, как только они закончат строить базу, ты должен вернуться со мной в Германию, стать гражданином и жениться на мне. И с этого момента ты никогда больше не должен приближаться к этому тритону, ты можешь это сделать?

- Брак? - Я был так потрясен, что не мог закрыть рот. Нацистское преследование гомосексуализма во время Второй мировой войны было ужасающим, и этот парень действительно мог сыграть со мной такую ужасную шутку. Слава Богу, что сейчас не Вторая мировая война, иначе он отправил бы меня в страшные концентрационные лагеря!

- Да, брак. Мы не против гомосексуализма, как вы, русские. Хотя в настоящее время это все еще не легализовано, но в будущем... - Он пробормотал, погружаясь в свое собственное возбужденное воображение: - Я не могу дождаться, когда сделаю тебя своим маленьким женихом, Дешаров, ты больше не сможешь вернуться в Россию. Я поручил кое-кому стереть записи обо всех твоих студенческих регистрациях и разрешениях на проживание. Ты больше не русский. Теперь ты человек без национальности, и в конечном итоге с годами о тебе забудут.

Мне показалось, как будто тяжелый молот ударил меня по голове и оглушил до полусмерти. Я медленно осознавал эту пугающую истину. Райн украл у меня шанс продолжить учебу в университете, он разрушил мою мечту и стер мое существование, вырвав меня с корнем из России и превратив в безногую птицу, неспособную приземлиться, чтобы управлять мной, как воздушным змеем.

- Нет... нет, нет! Что ты сделал?! Ты бешеный пес, бешеный пес! Я хочу убить тебя!

Я начал истерически пинать его, однако он крепко держал меня за ноги, и мучительная боль в моих руках не позволяла мне продолжать прилагать силу. Звук звенящих металлических цепей был подобен взрыву в моих ушах, от которого у меня закружилась голова. Я слышал, как Райн снова и снова спрашивал меня: - Ты примешь меня, Дешаров? Я так сильно люблю тебя, что это сводит меня с ума!

- Проваливай, ты, ублюдочный сын! Ты хуже собачьего дерьма, чертов псих! - Я осыпал его проклятиями, бессильный, спокойствие, которое я пытался сохранить, рухнуло в одно мгновение. В ту секунду, когда Райн дрожащими руками потянулся к моему поясу, я понял, что мне конец.

Однако в тот момент, когда он снял с меня штаны, я вдруг услышал кучу беспорядочных электрических тресков, которые заставили меня вздрогнуть и затаить дыхание.

- Райн, вызываю Райна! - Голос Сакарол раздался из его кармана. Только Бог будет об этом знать, что это первый раз, когда я почувствовал облегчение, услышав голос этой демоницы. - Приведи Дешарова, этот титон внезапно сошел с ума без всякой на то причины. Прекрати допрос, я приказываю тебе немедленно привести сюда Дешарова!

- Похоже, твой начальник помешал мне согласиться на твои условия.

Мой голос дрожал.

Благодаря Сакарол я вырвался из злых лап Райна. Как только меня снова отвели в нижнее отделение, я почувствовал будто получил амнистию. Мои ноги были мягкими, как будто я ступал по воздуху, уплывая в небо. Мой разум был полон воспоминаний о моем теплом доме, о еде моих родителей, о волнующих и эмоциональных годах учебы в университете, о моих любимых одноклассниках и учителях, обо всем том, что теперь превратится в мечту, вскоре развеявшуюся по ветру, как пыль.

Моя душа, казалось, была вытянута из моего тела, мое сердце казалось пустым, мое тело стало хрупким, как тонкий лед.

Меня привели к Сакарол, ничего не сказав. Она равнодушно осмотрела синяки на моем запястье, достала ключ, чтобы отпереть кандалы, и небрежно сказала: - Я видела, как этот тритон калечил себя, когда только что посмотрела на монитор наблюдения.  Успокой его, пожалуйста, малыш Дешаров. Он также отказывается что - либо есть, так что тебе придется его покормить. Ты обязан сохранить ему жизнь.

Сказав это, она протянула мне ведро, наполненное сардинами, и фальшиво улыбнулась.

Я взял его, не говоря ни слова, и вошел в каюту. Только после того, как мой взгляд проследил за закрытой дверью люка, и мой разум прояснился, до меня до шло, сказанное Сакарол, - Агарес причинял себе вред.

Как только я увидел Агареса, у меня задрожали руки, и ведро чуть не упало на землю. Его запястья больше не были подвешены по обе стороны головы, как раньше, а были опущены до плеч. Толстые цепи, соединенные с металлическими шестернями наверху, были сняты Агаресом с рельсов, и на его запястьях были очень глубокие белые синяки. Его плоть выступала наружу, а голубая кровь густо запеклась вокруг запястий.

- Дешаров... - Агарес уставился на меня сквозь спутанные волосы. Он из-за всех сил пытался пошевелить руками: - Давай... я... - Он говорил ломаными русскими слогами, казалось, он напряженно думал, пытаясь что-то выразить, но не знал, как объединить слова для этого.

Меня поразило внезапное осознание. Он слышал весь разговор между мной и Райном, он нанес себе увечья, пытаясь освободиться. Это осознание заставило меня сделать шаг или два, прежде чем броситься обнимать Агареса. Мои руки крепко сжали его густые волосы, затем я закрыл глаза и уткнулся в его шею, глубоко вдыхая его запах.