Онлайн чтение книги Весёлые деньки в общежитии монстров Youkai Apartment no Yuuga na Nichijou
5 - 30

Итак.

Во время летних каникул классный руководитель нашего «2-С» класса Тосидзо-тян (Тосидзо Хаясака-сэнсэй) попал в больницу с диабетом, и неясно, когда его теперь выпишут.

Мне об этом рассказала Тасиро — моя одноклассница и одноклубница. Одна из немногих девушек, с которыми мне легко общаться, можно сказать, моя хорошая приятельница.

Первое сентября, торжественная линейка в актовом зале. С этого дня в бизнес-колледже Дзёто начнут работать два новых учителя. Один из них займет место нашего классного руководителя, другой, учитель английского, должен будет стать временной заменой заболевшему в первом триместре и так и не поправившемуся Миуре.

Во время приветственной речи директор объявил:

— К счастью, нам удалось быстро найти достойную замену Хаясака-сэнсэю. Новым классным руководителем «2-С» класса станет Наоми Тиаки-сэнсэй, преподаватель ведения бухгалтерского учета и информатики.

«Наоми Тиаки? Знакомое имя…» — подумал я, и тут в ответ на представление директора залу поклонился молодой мужчина.

Мужчина?!

— Да ну, мужик? В жизни б не подумал! — зашептались учащиеся.

«Наоми Тиаки»-сэнсэй, несмотря на первый рабочий день, был без пиджака и без галстука и всем своим видом как-то невольно к себе располагал…

«Кого-то он мне напоминает… А! — меня осенило. — Акира-сана!»

Художник Акира Фукасэ рисует яркие авангардные картины и больше известен за границей, чем в Японии. Но прежде всего он запоминается своей внешностью — осветленные волосы, весь в черной коже с ног до головы, просто вылитый глава банды байкеров. Он на самом деле любит мотоциклы и не представляет себе жизни без драк, даже на своих персональных выставках регулярно устраивает погромы.

Среди его страстных поклонников подавляющее большинство — это представители мужского пола. Такие, как он, пользуются бешеным успехом у парней, ищущих себе крутой пример для подражания (нет, конечно, женским вниманием Художник тоже не обделен).

— А он ничего… — обрадовано замурлыкали себе под нос Тасиро с подругами.

Но и одноклассники смотрели на нового учителя с интересом. Он прямо источал мощную мужскую харизму, не заметить которую было просто невозможно.

Директор продолжил:

— У Тиаки-сэнсэя за плечами богатый жизненный опыт, и мы надеемся, что многие из вас получат от него ценнейшие советы по выбору будущей профессии.

Богатый жизненный опыт, значит. Первое, что приходит на ум: перед нами этакий «бывший хулиган», ввиду каких-то сложных причин решивший стать учителем.

— Далее, представляю вам Харуку Аоки-сэнсэй, она будет преподавать английский язык у вторых классов.

Молодая женщина — даже издалека видно, что красавица, — вежливо поклонилась. Парни во всем зале зашептались.

Второй триместр, на который и так приходится Культурный фестиваль и другие общешкольные мероприятия, определенно обещал быть богатым на впечатления и события.

Стоило вернуться в класс, как девушки во главе с Тасиро принялись горячо обсуждать Тиаки-сэнсэя, а парни — Аоки-сэнсэй.

— Тиаки-тян такой классный!

— Скажи же, красотка, эта Аоки!

Все — как парни, так и девушки — радовались новым учителям.

Лично мне до Аоки не было особого дела, а вот Тиаки вызывал живой интерес. Любопытно, насколько моя догадка про «бывшего хулигана» окажется близка к истине.

Первым уроком после линейки стал классный час, так что знакомство с новым классным руководителем не заставило себя ждать.

— Привет, — немного устало поздоровался с нами Тиаки-сэнсэй.

В классе повисло взволнованное выжидательное молчание.

— Директор меня уже представил, но повторюсь, с этого дня я ваш новый классный руководитель. Зовут Наоми Тиаки. Будем знакомы, — произнес он, выводя мелом на доске иероглифы своей фамилии и имени — 千晶直巳*1. Ага, так вот как они записываются.

Зачесанные назад волосы и короткая щетина. А эта растянутая манера речи, видимо, у него в привычке.

«Ну очень на Художника похож…»

«Богатый жизненный опыт» наверняка предполагал множество столкновений с отморозками. По нему сразу видно, что этот человек не привык избегать драк.

— Какая фигура♪, — донеслось до меня приглушенное хихиканье Тасиро.

Крепкого телосложения, но в то же время не накачанный, а поджарый. Тело не спортсмена, но опытного бойца.

— Сэнсэй, можно вопрос! — Тасиро была бы не Тасиро, если бы немедленно не затеяла интервью. — Вы холосты?

— Тридцать два года, закоренелый холостяк из очень обеспеченной семьи.

Девушки немедленно загалдели.

— Но если у вас на меня какие-то планы, предупреждаю сразу: только после вашего выпускного. Вот закончите школу, тогда и обсудим.

На этот раз класс потонул в хохоте. А он с юмором.

Весь классный час Тиаки без тени смущения рассказывал о себе: что живет в районе Таканодай, что его кузен работает учителем в средней школе Дзёин, что он давно занимается айкидо (так и знал!), что девушек предпочитает сексапильных и с большой грудью — последнее вызвало новый взрыв хохота. Лишь со звонком все вспомнили, что он так и не проверил посещаемость.

— А он очень, очень, очень даже ничего, наш Тиаки-тян! — с восторгом подытожила Тасиро.

— Такой крутой! — поддержала ее Сакураба.

— Умный и явно интересный собеседник, — подхватила Какиути.

Девушки с сияющими глазами обсуждали нового классного руководителя, парни повторяли его шутки и ухохатывались.

Он и на меня произвел приятное впечатление. В конце концов, я с самого начала подумал, что он отличный мужик. Наверное, потому что он напомнил мне Художника.

Вторым уроком был английский, и перед нами предстал новый учитель.

— Приятно познакомиться, ребята. Меня зовут Харука Аоки.

Спокойный мягкий тон. В классе зашептались.

Она определенно красива. Не как пестрая игрушка, а как элегантный антиквариат. Прямые волосы и скромный макияж. Но цепочка с кулоном на шее и приятное сочетание белой легкой вязаной кофты с юбкой в красно-желтую клетку говорили, что она вовсе не против принарядиться.

— Середина учебного года — время нелегкое, но давайте и об учебе не будем забывать, хорошо? А сейчас проверка посещаемости. Когда я назову ваше имя, пожалуйста, громко отзовитесь и поднимите руку.

Во время переклички каждому ученику Аоки обязательно говорила «спасибо».

Умное открытое лицо с приветливой улыбкой, мягкий тон и ровная, без запинки речь. Вся такая… с головы до ног… собранная.

«Полная противоположность Тиаки», — усмехнулся я.

Закончив с проверкой посещаемости, Аоки без лишних предисловий приступила к уроку. Объясняла она просто и понятно, ее собранность сквозила и в манере преподавания.

«Оказывается, и красивые, но при этом хорошо знающие свое дело учительницы бывают».

— Аоки-сэнсэй такая красивая, а какая она стройная — обзавидуешься! — вздохнула Сакураба.

— Ладно тебе с твоей-то грудью ей завидовать. Мужики предпочитают женщин с большой грудью, Тиаки-тян вон тоже так сказал. Правда же, Инаба?

— Что? А, ну…

Не переводите на меня стрелки!

— Но объясняет она правда здорово.

На удивление, новая красивая учительница не вызвала у девушек отторжения. Предположу, что их подкупали ее особая, элегантная красота и высокий профессионализм.

Четвертым уроком стояло «ведение бухгалтерского учета» с Тиаки. Вот его объяснения были, на мой взгляд, так себе. Слишком много посторонних разговоров.

— Лазил я как-то по одному порносайту и случайно нажал на международный звонок, вот потом мне досталось, вспоминать страшно. Вы тоже там, смотрите, поаккуратнее с этими делами, — сидя на краю стола, лениво протянул Тиаки.

— Сэнсэй, а правда, что на порносайтах мозаики нет?

— На платных нет. Но, на самом деле, там нет ничего такого сверхинтересного.

— А-ха-ха-ха!

И это на уроке ведения бухгалтерского учета. Какой контраст с Аоки.

В первый день второго триместра занятия закончились до обеда.

А ведь в начальной школе в этот день мы вообще не учились. Вот вам и «постепенное увеличение нагрузки», чтоб его.

Так как во второй половине дня у меня была подработка, на большой перемене я отправился на крышу, на свое любимое местечко на баке для воды, где я сел и достал приготовленное Рурико-сан бэнто.

Говяжьи рулеты с начинкой из спаржи, моркови, корнями лопуха, сваренные в ароматном бульоне, отлично сочетались с пышными яичными рулетами с рыбой и луком.

Картофельный салат из нежнейшего, без единого комочка пюре с красочными вкраплениями зеленых стручковых бобов, кукурузы, моркови и ветчины для удобства слеплен в небольшие клецки, как раз на один укус.

На закуску — ломтики огурца и дайкона в мисо-пасте. Считайте, целый комплексный обед!

Но нельзя забыть об онигири! Казалось бы, простые, обернутые в нори подсоленные шарики из риса с двумя видами добавок: одна из мелко порезанных умэбоси и стружки кацуобуси, другая из периллы и водорослей комбу, — но какие же они вкусные, неописуемо! Все-таки онигири — это основа основ рациона любого японца!

— Это потрясающе, Рурико-сан! — вырвался у меня блаженный стон.

Когда я обедаю в классе, вокруг меня обязательно собираются небольшой толпой фанатки превкусно-прекрасных бэнто Рурико-сан и восторженно галдят, щелкают камерами мобильных, а иногда под шумок что-нибудь утягивают из бокса — глаз да глаз нужен! С завтрашнего дня, чувствую, опять начнется.

— Добрый день, господин, — появился из воздуха и встал на портфеле Фул.

Он путеводитель по магической книге «Пти Иерозоикон», Фул карты «Нуль». Маленький человечек в пятнадцать сантиметров в высоту и нарядом напоминающий средневековых шутов. Весь из себя почтительный до приторности, но доверять ему не стоит, не зря он представитель волшебных и демонических созданий «Пти», а они все те еще бестолочи.

— Во время приема пищи аура господина буквально расцветает, мы, как ваши скромные слуги, не можем нарадоваться, — и он сложился пополам в поклоне.

— Да, да.

— Каникулы закончились, пришла пора учебных трудов. Моя скромная персона рада чести вновь проводить время в обществе Тасиро-сама и других леди.

— Леди, как же.

Мы с Фулом встали у ограждения и посмотрели вниз, на спортивную площадку.

Безлюдное пока еще поле светлой, почти белой земли блестит на солнце. Из окружавших его кустов доносится хор цикад. По голубому небу неторопливо скользят курчавые облака.

— Вот и кончилось лето, да, господин…

— Угу…

Жара все еще не спадает, солнце слепит и обжигает, цикады трещат, как полоумные, но все равно в воздухе уже чувствуется дыхание осени.

— Ах да, у вас теперь новые учителя.

— Ага, и оба ничего, что радует.

— Вы совершенно правы. От леди исходили такие четкие волны.

— Ого, а вот это уже интересно. Ты же обычно отказываешься воспринимать человеческие волны, говоришь, что они часто «загрязнены»?

— Обычно — да, совершенно верно, — не стал возражать Фул. — Но люди все разные. К примеру, тот черный чародей, которого вы, господин, так уважаете, исходящие от него волны тоже удивительно гармоничны.

— Хочешь сказать, Рю-сан и Аоки похожи?!

Рю-сан — один из обитателей особняка, человек, в котором Акинэ-тян видит живой пример для подражания. Насколько мне известно (а известно мне не так уж много), он могущественный экстрасенс. Но с его длинными черными волосами, подтянутой фигурой во всем черном и привлекательной внешностью он скорее напоминает представителя шоу-бизнеса.

«У тебя впереди долгая жизнь в бесконечно огромном мире. Позволь себе расслабиться», — сказал он мне однажды, раз и навсегда расширив многократно границы моего внутреннего мира. В беседах с ним тебя будто обволакивают его разносторонние знания и мудрость… сложно объяснить, но находиться с ним рядом невероятно приятно.

— Верой в себя, если позволите. Люди, избравшие свою дорогу в жизни и день изо дня идущие по ней целеустремленно только вперед, испускают похожие духовные волны. Ведь духовные волны по сути — это воплощение человеческих желаний и чувств, поэтому их ритм часто ломается и нарушается. А духовные практики приводят эмоциональный фон в равновесие.

— Вот оно что. Значит, Аоки… очень хороший человек.

Но Фул помотал головой.

— Совершенно не обязательно. Я лишь сказал, что ее волны — гармоничны.

И он многозначительно захихикал.

Поработав всю вторую половину дня, в особняк я вернулся в районе девяти вечера.

— С возвращением, — поприветствовало меня в прихожей привидение Ханако-сан. Рисунок на ее кимоно, подстраиваясь под сезон, уже сменился с ярких красных чертополохов на фиолетовые ширококолокольчики.

— Я дома, Ханако-сан.

Из гостиной выглянул Буся — привидение двух-трехгодовалого мальчика, который погиб от рук родной матери после долгих издевательств. Рядом с ним всегда его «приемная мама» — собака Бела, они оба купаются в любви и внимании всех обителей особняка в ожидании часа, когда смогут отправиться на Небеса.

— Привет, Буся, я вернулся!

Буся молча (он не говорит) вытянул ко мне ручки — «Обними!». Когда я подхватил его, он тут же сунул мне в рот что-то черное.

— Это еще что?

Хрустит и пахнет знакомо…

— А-а, хонэ-сэмбэй*2! Вкуснятина.

Привидению Буси обычная еда без надобности, но вкус он воспринимает и от лакомств никогда не откажется. Рурико-сан постоянно угощает его чем-нибудь вкусненьким, а когда готовит для нас с Акинэ-тян бэнто, не забывает сделать еще один маленький специально для Буси, который он потом днем съедает на веранде в компании Поэта. Умилительная картина.

— Я дома!

Захожу в гостиную, а там Поэт с Художником — опять пьют.

Увидев меня, оба зашлись в хохоте.

— Что, вы чего?

— Сделали, — даваясь от смеха, прохрипел Художник с пола.

— Что сделали?

— Водопад.

— Вы шутите?! Уже?! И… и где?!

— Сбоку от ванной.

Я, не выпуская из рук Бусю, бегу вниз.

Уже в раздевалке слышу гул падающей воды. Спускаюсь в пещеру с термальным источником и замечаю, что обычно стоящая тут завеса пара уже не такая густая.

Еще бы. Сбоку в скальной стене «пробита» большая дыра, куда и втягивается пар.

— Ого…

Я застыл у бортика бассейна с горячей водой.

За дырой был водопад.

Со скального обрыва примерно в три метра высотой в неглубокий пруд внизу падал с веселым ревом широкий столб воды. Вокруг него зеленели вишни и клены, подсвеченные бумажными фонарями на поросших мхом камнях. Прямо копия знаменитого водопада Сираито.

Когда я подошел ближе, то ощутил исходящую от потока приятную прохладу. Над головой вместо потолка простиралось звездное небо. Это где же на самом деле находится такая красота?

— Ого… — повторил я, ошарашено разглядывая это чудо.

Ладно попросить соорудить водопад, но исполнить эту невероятную просьбу… Вот вам и Особняк нежити! Что тут еще сказать?

— А… Буся?! — обернувшись, я увидел, что Буся уже стоит в пруду. — Ну не в одежде же!

Буся зачерпывал ладошками кристально-прозрачную воду и подбрасывал ее в воздух. Рядом промокшая Бела отряхивалась в облаке брызг.

Вдруг Буся уставился на воду. Точно что-то вспоминая. Может, как мы на летних каникулах играли с Хасэ в надувном бассейне?

Мидзуки Хасэ — мой лучший друг, учится в элитной школе в центре города, но почти каждые выходные запрыгивает на свой мотоцикл и приезжает с ночевкой в особняк, так ему здесь нравится. Главный любимчик у него, несомненно, Буся (и тот отвечает ему взаимностью), и если обычно Хасэ — хладнокровный и суровый скептик и настоящий злодей, сплачивающий вокруг себя городских хулиганов, то перед Бусей он превращается в сумасшедшего «папочку», рядом с которым подчас находиться стыдно.

Когда наступает пора уезжать, Хасэ всегда старается подгадать момент, чтобы Буси не было рядом, иначе малыш вцепляется в него мертвой хваткой («Не уезжай!»), и попробуй потом их обоих успокоить.

Сейчас в его маленькой головке оживают воспоминания о веселых летних деньках, когда с ним рядом был «папа Хасэ».

— Эй! — я легонько на него брызнул.

Буся удивленно на меня посмотрел, но тут же последовал примеру и шлепнул ладошкой по воде. Какое-то время мы играли, брызгая друг на друга.

Похоже, больше надувной бассейн не пригодится, зря только Хасэ его из дома тащил. Теперь у нас есть целый пруд! И водопад! У него наверняка глаза из орбит полезут, когда он все это увидит.

— О-о, а здорово, слушайте!

— Отлично просто!

В пещеру спустились Художник и Поэт. Не забыв прихватить с собой поднос с закусками и бутылку с саке.

Погрузившись в горячий бассейн, они, страшно довольные, подливая друг другу в рюмки, принялись любоваться водопадом.

— Как хорошо…

— Роскошно…

— Теперь бы дождаться зимы…

— Саке в онсэне под снегом…

— Чего еще желать…

Уж кто-кто, а обитатели этого особняка — настоящие профи в получении удовольствия от жизни. Есть вкусная еда — прекрасно, есть что выпить — замечательно, есть с кем поболтать — отлично, нет никого — тоже здорово. Ну и, конечно, о работе иногда вспоминать надо. Они умеют радоваться всему и всегда.

Наблюдая за тем, как Поэт и Художник, сидя в исходящем паром термальном источнике, с наслаждением распивают саке и любуются звездным небом и водопадом, я невольно подумал, что мне тоже хочется поскорее стать таким взрослым.

— Давай-ка и мы погреемся в ванной, а, Бусь?

И мы с ним, сбросив с себя одежду, с разбега прыгнули в бассейн.

— Эй, с ума сошли?! Поднос чуть не перевернули!

— А-ха-ха-ха!

Незнакомое ночное небо прочертили несколько падающих звезд.

Со следующего утра началась практика под водопадом.

К пруду энергичным шагом подошла Акинэ-тян в купальнике.

— Акинэ-сан?

— Я тоже с тобой!

Мы одновременно шагнули под струи.

По макушке ощутимо застучало, но вода оказалась не такой холодной, как я ожидал.

— О… О… О-о!

— Отлично! Напор идеальный!

— Акинэ-сан! Мне мантру не видно!

— Ты ее уже должен был запомнить! Давай, вместе со мной, и начали… Намо ратна трая…

Поначалу я немного запинался — все-таки водопад не сравнить со струей из шланга, — но продолжал твердить вместе с Акинэ-тян слова мантры. Два часа практики, которые в последнее время пролетали по личным ощущениям минуты за две-три, сегодня все-таки растянулись, а под конец я опять продрог до костей и едва стоял на ногах, чего со мной уже давно не было. Но зато до термального источника рукой подать! Я так и плюхнулся в горячий бассейн.

— А-ах… Какое блаженство!

Акинэ-тян остановилась на краю ванны, уперла руки в бока и жизнерадостно воскликнула:

— Скажи же, здорово!

После чего довольно захохотала. Эта старшеклассница не перестает меня поражать.

В особняке появился водопад, в школу пришли новые учителя.

Для меня началась новая, но лишь слегка отличающаяся от прежней, жизнь.

За всеми хлопотами незаметно пролетела целая неделя, и потянулись своим чередом привычные школьные дни.

— Эй, Инаба! — услышал я в коридоре голос Тиаки.

— Здрасьте.

— Слышал, ты живешь один в частном общежитии? — он встал рядом и внимательно посмотрел мне в лицо. — Думаешь, мне стоит, как классному руководителю, заглянуть к тебе, проверить, как у тебя там дела?

Нос пощекотал запах табака.

— Но у меня все нормально.

— Да я и сам вижу. Оценки у тебя хорошие, поведение тоже, чего, спрашивается, на тебя свое личное время тратить?

Вот нормально так с учеником говорить?

— Незачем. Я ж все-таки сам за себя отвечаю, не до глупостей особо.

Тиаки ухмыльнулся.

— Хорошо сказано.

Он вдруг дернул меня за ухо, затем оттянул ворот рубашки, заглянул внутрь и похлопал меня по рукам, бокам, ногам…

— Что… Вы что делаете?!

— М-м… пристаю к тебе? — с улыбкой отозвался он, под конец взлохматив мне волосы. — Ну, бывай!

И ушел.

— И что это было?

Тиаки не успел далеко отойти, его тут же окружили ребята и начали что-то со смехом наперебой рассказывать. Сразу видно, ерунду всякую.

Выглянув в окно, я увидел на школьном дворе Аоки. Вокруг нее тоже собралась небольшая толпа девушек, все примерно одного типажа: «отличницы». Невольно сравнив ее с Тиаки, я едва не прыснул.

— Контраст на лицо.

Первые пять минут своих уроков Аоки всегда посвящает стихам на английском.

— Ничего страшного, если вы не всё будете понимать. Главное, привыкать к звучанию языка, — пояснила она.

Насколько я понял, эти стихи были из Библии. Аоки, как оказалось, была христианкой, что отлично вписывалось в ее образ.

Цитируя священные тексты, она выглядела такой прекрасной, что многие девушки буквально таяли от восторга (парни тоже, но по другим причинам), но на меня лично это не производило особого впечатления. Может, подобные Аоки женщины просто не в моем вкусе.

Как бы то ни было, своей добротой, умом и красотой она и правда напоминала Мадонну.

Если Тиаки пользовался популярностью среди так называемых «трудных подростков», то Аоки — среди серьезных учениц (и да, только у девушек).

Когда человек притягивает к себе представителей одного с ним пола — это значит, что он вызывает восхищение. На него хотят быть похожим. Во внешности, в образе жизни, в каких-то талантах. Такие люди обладают харизмой. Думаю, к ним можно смело отнести Хасэ.

Тиаки, как выяснилось, сам никогда не был «трудным подростком». Хотя, похоже, молодость у него все-таки была бурной. Об этом можно было судить по намекам, что то и дело мелькали в разговорах на отвлеченные темы, которые были обычным явлением на его занятиях.

Тиаки родился в обеспеченной семье и с самого детства ни в чем и никогда не нуждался и денег не считал. В средней школе, в старшей, в университете (а я бы не удивился, если бы это началось еще в начальной) он, конечно, учился, но по большей части беззаботно развлекался. Болтался с хулиганами, как из своей школы, так и из других, успел набраться опыта в общении с ними.

— Кого среди них только не было. И классные ребята, и полные психи. И совершенно неприспособленные к жизни в обществе, но ставшие сейчас вполне себе обычными работягами, всего-то стоило приложить немного усилий, — неторопливо рассказывал Тиаки, прислонившись к подоконнику. — Но они этого добились сами, это лишь их заслуга. Окружающие в таких делах — не более чем наблюдатели. Как, почему вдруг человек решает порвать со злом, где у нас этот «переключатель» — я до сих пор не знаю. Может, все дело в личной судьбе каждого…

Правильные он вещи говорит…

Манерой речи он напоминал Поэта и Художника. Слова настоящего, полноценного человека, который говорит как есть, без пустых идеалистичных иллюзий, а опираясь на собственный богатый опыт, в том числе опыт живого общения с самыми разными людьми… Прямо как мои соседи по общежитию.

— Директор во время представления сказал, чтобы вы ждали от меня ценных советов по выбору профессии, но на самом деле до консультанта мне еще далеко. Я и учителем-то проработал пока меньше десятка лет. Но зато еще очень хорошо помню, каково это — быть в вашем возрасте, — сказал он, неторопливо идя по проходу между рядами, и вдруг ловко выдернул у одного парня из-под парты журнал с мангой.

— Ой.

Он был раскрыт на середине, ясно, что парень еще секунду назад его читал.

— Что, как мне кажется, идет в «плюс» и мне, и вам.

Тиаки стукнул парня корешком журнала по макушке. Все засмеялись. Было ясно, что это и все наказание. Тиаки, зажав журнал под локтем, продолжил:

— А хорошее надо использовать по максимуму, правильно я говорю?

Все парни закивали. Я тоже был с ними согласен. Когда рядом есть такой открытый для общения и интересный, харизматичный собеседник, его хочется слушать, с ним хочется говорить.

— Это я забираю.

Ученик, лишенный журнала, состроил кислую рожу, зато все остальные опять расхохотались.

«А он умеет держать дистанцию», — восхитился я про себя.

Тиаки очень четко, но в то же время ненавязчиво, не вызывая возмущения, умел показать, что делать было можно, а что — нельзя.

Своим отношением он точно говорил: «Можешь все мне рассказать, я обязательно тебя выслушаю», — но при этом не забывал показать, научить, когда нужно: «А вот это уже нехорошо, ты же сам понимаешь?».

— Тиаки-тян так интересно рассказывает! Прямо так и хочется его слушать. Наверняка у него в запасе еще немало классных историй! — поделилась своими ощущениями Тасиро за бэнто на большой перемене.

— Хотя он порой слишком далеко отходит от темы урока, — усмехнулась Какиути.

— Но я понимаю, почему его назначили консультантом. Кажется, ему можно все-все рассказать, даже что-то очень личное.

— И что ты за очень личное собралась с ним обсуждать, Сакура?!

— Гха-ха-ха-ха! Я не в том смысле!

— А в каком?!

— Гха-ха-ха-ха-ха!

И во втором триместре мой обед проходит в компании этих трех.

Но Сакураба права. Популярность Тиаки среди «трудных подростков» объясняется в том числе тем, что он производил на окружающих впечатление человека, который, несмотря на зрелый возраст, обязательно выслушает и поймет тебя, с какой бы проблемой ты к нему ни пришел. Настоящий «старший товарищ». Причем достойный уважения (потому что среди старших товарищей попадаются и полные неудачники).

— Но Аоки-сэнсэй, думаю, тоже всегда готова выслушать любого, — заметила Какиути.

— М-м, действительно… Она кажется такой доброй, — согласилась Сакураба.

Но Тасиро, задумчиво склонив голову, возразила:

— Может, и так, но к ней с чем-нибудь таким, особо личным, не подойдешь.

— Да с каким таким особо личным?!

— Очень и очень личным!

— Гха-ха-ха-ха-ха!

— Правильно я говорю, Инаба?

А я тут причем?!

— Э-э, в смысле?

— Что с Аоки-сэнсэй на интимные темы не заговоришь! — воскликнула Сакураба.

— На интимные темы? Это какие же интимные темы ты собрался обсуждать, Инаба-кун?! — притворно ахнула Какиути.

— Заранее страшно! — прокомментировала Тасиро.

И вся троица захохотала.

Ох уж эти «трещотки», сами начали разговор, сами завели его в непонятные дебри, и сами же теперь ржут!

Хотя в чем-то они правы, невозможно даже представить, чтобы вся из себя возвышенная и одухотворенная, точно жрица, Аоки говорила на интимные темы. Точнее сказать, может, она бы их и поддержала, но получить из уст «Мадонны» высоконравственный совет на интимную тему как-то не очень хочется. Я еще понимаю — побеседовать с ней о платонической или первой любви, но вообразить, как она, подобно этим трем «трещоткам», будет смущенно краснеть и возбужденно шептаться, сопровождая это глупыми восклицаниями, — у меня не хватает фантазии.

У всех свои сильные и слабые стороны.

1. *У Тиаки довольно необычное имя. «Наоми» — имя типично женское, хотя иероглиф 巳 чаще встречается в мужских именах.

2. *Вяленая рыба с костями.