Онлайн чтение книги Змей Уроборос
IX. ХОЛМЫ САЛАПАНТЫ

О ВЫСАДКЕ ЛОРДА ДЖУССА И ЕГО ТОВАРИЩЕЙ НА БЕРЕГ ВЕРХНЕЙ ЧЕРТЛАНДИИ, И ОБ ИХ ВСТРЕЧЕ С ЗЕЛДОРНИУСОМ, ХЕЛТЕРАНИУСОМ И ДЖАЛКАНАИУСОМ ФОСТУСОМ; И ОБ ИЗВЕСТИЯХ, РАСКАЗАННЫХ МИВАРШЕМ, И О СДЕЛКЕ, ЗАКЛЮЧЕННОЙ С ТРЕМЯ ВЕЛИКИМИ КАПИТАНАМИ НА ХОЛМАХ САЛАПАНТЫ.

НА тридцать первый день после совета в Крозеринге, флот Демонландии вышел в море из гавани Сторожевого Мыса: одиннадцать драккаров и два больших грузовых корабля отправились в самое дальнее море планеты на поиски Лорда Голдри Блазко. Восемнадцать сотен Демонов плыли на них, и не было ни одного, кто бы не был опытным солдатом. Пять дней гребли они по безветренному морю, и на шестой из-за дымки за правым бортом поднялись в небо утесы Гоблинландии. Поплыли они на юг вдоль берега, и на десятый день путешествия прошли мимо Мыса Озама, и еще через четыре дня, пользуясь попутным ветром, оказались в открытом море рядом с Сиберионом. Обогнули они темный мыс и повели корабли на восток, вдоль повережья Чертландии, и когда меньше десяти дней пути оставалось до залива Муэльва, неожиданно налетела на них ужасная буря. Сорок дней и сорок ночей качал их широко раскинувшийся океан, бил град и хлестал дождь со снегом; сорок дней и ночей не видели они солнца и звезд, до тех пор, пока однажды, жестокой полуночью, ревущие волны не выбросили корабль Джусса и Спитфайра, а также еще четыре корабля из их отряда, на береговые утесы и не разбили их на куски. С большим трудом, после долгого сражения с огромными волнами, выплыли братья на берег, усталые и израненные. В негостеприимном свете мокрого и ветреного рассвета собрали они на берегу тех воинов, кто избежал пасти уничтожения; и оказалось их ровно три сотни и еще тридцать и еще три.

Поглядел Спитфайр на это унылое зрелище, заговорил и сказал: — Ужасный вид этого места что-то пробудил в моей памяти, как будто мне в рот попало кислое вино, которое я уже однажды пробовал. Ты помнишь эту землю?

Джусс внимательно оглядел низкий и длинный берег, который тянулся на север и запад к длинному заливу, бежавшему на запад и терявшемуся вдали в брызгах и пене прибоя. Неутешные птицы летали над сумятицей бурных волн. — Конечно, — ответил он. — Это Рот Арлана, самое последнее место, которое я бы выбрал для высадки на берег с таким малым числом людей. И все-таки мы докажем судьбе, что, как и всегда, такие случаи только ступеньки, по которым мы поднимемся к славе.

— Мы потеряли все наши корабли, — ответил Спитфайр, — и большую часть наших людей, и, хуже всего, Брандох Даха, который стоит десяти тысяч. Легче ребенку выпить этот океан, чем нам завершить свое предприятие. — И начал он ругаться и богохульствовать, и сказал: — Да будет проклята злоба этого моря, которое, переломив нам хребет, выбросило нас на берег, грозящий нам погибелью; и возрадуется своему великому успеху Король Ведьмландии, и огромное зло завладеет всем миром.

Но Джусс ответил ему: — Не думай, что противные ветры налетели на нас случайно или по воле зловредных комет. Они прилетели сюда из Карсё. Взгляни на эти волны, которые яростно бросаются на берег и неохотно отступают обратно; так происходит каждый раз после встречи с струей злой магии; и хотя она менее смертельна, чем посланник, многие утонули и их тела были унесены в море из тех, кто выстоял под главным ударом клятвопреступника. С того дня мы сами дважды были близки к гибели: во-первых, когда странное безумие затуманило наши мысли, и мы поехали с Газларком в Карсё; во-вторых сейчас, когда шторм выбросил нас у Рта Арлана. Благодаря своему искусству я сумел ослабить посланника Короля, однако с этой вредоносной струей ничего не могут поделать не только мои заклинания, но и добродетели всех волшебных растений.

— И что, все это будет длиться без конца? — спросил Спитфайр. — Ты сможешь утихомирить ее?

— Возрадуйся, — ответил Джусс. — Видишь, песок почти успокоился. Только определенное время может действовать эта струя и вредить нам; сейчас она уже исчерпала сама себя и слишком опасно для него творить волшбу вторично, ибо колдовал он в мае в Карсё.

— Кто сказал тебе об этом? — спросил Спитфайр.

— Я только предполагаю, — ответил Лорд Джусс, — ведь много времени провел я, изучая предсказания, касающиеся принцев этой династии. Ибо написано там, хотя туманно и загадочно, что если один и тот же Король попытается вторично совершить предприятие такого же рода, то он потерпит неудачу, сила тьмы уничтожит его, и не только он сам будет разодран на куски (как произошло встарь с Горисом VII, в его первой попытке), но это будет конец всего дома Горисов, который многие поколения правит в Карсё.

— Тогда, — сказал Спитфайр, — у нас появилась надежда и старая куча дерьма все-таки расцветет.

Девятнадцать дней шли братья и их люди на восток через Верхнюю Чертландию: сначала через страну петляющих сонных речек и бесчисленных тростниковых озер; потом через скругленные холмы и равнины. Наконец они вышли на окраину вересковой степи, бегущей на восток к гряде разрушенных холмов. Невысоки были эти холмы, с пологими склонами, но зубчатые, ощетинившиеся скалами и валунами, так что лабиринт из небольших возвышений и долин поднимался над вереском, папоротником и рядами печально-серой травы, росшей вокруг колючих малорослых деревьев, и можжевельником, укрывшимся в расселинах камней. Красным октябрьским закатом поглядели они на запад и на юг с водораздела, как со спины лошади, и увидели далекую линию Дидорнианского Моря, маленькую сторожевую крепость, старую и заброшенную, и одинокую фигурку, сидевшую в воротах. И радость поднялась в их сердцах, когда они поняли, что это не кто другой, как Брандох Даха.

Обняли они его, как того, кто, вопреки всякой надежде, встал из могилы. И сказал Брандох Даха: — Через Проливы Меликафказа протащило мой корабль, и выбросило на этот пустынный берег в десяти лигах южнее этого места, и остался я совсем один, ибо потерял и корабль и всех моих дорогих спутников. И решил я, что если потерпели вы крушение на внешнем побережье Чертландии, то должны отправиться в Муэльву этой дорогой.

— А теперь слушайте, — сказал он, — ибо расскажу я вам настоящее чудо. Семь ночей ждал я вас на этом насесте для галок и сов. Ибо караван-сарай это великих армий, которые проходят по дикой степи, и говорил я с двумя и жду третью. и думаю я, что обнаружил великую загадку, которая может занять мысли мудрого человека на долгие годы. Ибо в самый день моего появления здесь, на таком же красном закате, какой вы видите сейчас, увидел я армию, идущую с востока, гордо развивались над ней флаги и весело играла музыка. Долго глядел я на них, не зная кто они: враги ли это, которые решили закончить дни моей жизни; друзья ли это, которые привезли с собой множество фургонов с провизией, следовавших за главной армией. Очень весомое соображение; ибо с того момента, как вышел я из моря, питался я только запахом еды, не считая противных орехов и ягод, которые собирал в полях. И вот вышел я, взяв свое оружие, на стены этой маленькой крепости и окрикнул их, и попросил рассказать, кто они такие. И выехал вперед их капитан, подскакал к стенам, и вежливо приветствовал меня. И, как вы думаете, кто это был?

Они не ответили ничего.

— Один из тех прославленных солдат удачи, — сказал Брандох Даха, — которые рыщут по всему миру, всюду являя образцы великой доблести. Разве вы забыли о предприятии Газларка в Чертландии, которое разрушило его состояние?

— Он маленький и темный, — спросил Джусс, — как кинжал, внезапно выхваченный из ножен в полночь? Или величаво сверкает, как развивающийся на копье флаг на рыцарском турнире в день праздника? Или он выглядит опасным, как старый меч, заржавевший в середине, но острый по краям, появившийся в роковой день и вершащий судьбы народов?

— Три стрелы выпустил ты и все мимо метки, — сказал Лорд Брандох Даха. — Великого он роста, и в своих великолепных доспехах напоминает павлина; и нес его огромный жеребец, весь смоляно-черный. Вежливо заговорил я с ним и сказал: "О великолепный и богоподобный Хелтераниус, победивший в сотнях битв, что делал вы все эти долгие годы во Внешней Чертландии вместе со своей армией? И что за темный магнит держит тебя здесь все эти долгие девять лет с тех пор как под звон фанфар и топот лошадей ты, Зелдорниус и Джалканаиус Фостус отправились в Чертландию, чтобы превратить ее в подножие трона Газларка? Ибо все это время весь мир считал, что вы пропали и умерли. — Чужими глазами посмотрел он на меня, и сказал: — О Брандох Даха, люди путешествуют вместе со своими глупыми желаниями, но моя цель всегда бежит передо мной. Девять лет, или девять лун, или девять столетий, какое мне дело? Должен я повстречаться с Зелдорниусом и сойтись с ним в сражении, ибо по-прежнему бежит он перед лицом моим. Поешь и попей со мной сегодня вечером, но не пытайся задержать меня или внушить мне пустые мысли, могущие отвлечь меня от цели. Ибо с рассветом отправлюсь я далее, в поисках Зелдорниуса".

Так что поел я с Хелтераниусом и выпил доброго вина в его роскошном шатре, из шелка и золота. А с рассветом он и его армия ушли на запад, к равнинам.

Пришел третий день, и сидел я стене, ругая вашу медлительность, и увидел я вторую армию, идущую с востока, впереди которой ехал маленький всадник на серо-коричневой лошади; и был он одет в сверкающую броню, черную, как крыло ворона, и черные орлиные перья украшали его шлем, и глаза его походили на глаза рыси, и сверкало в них пламя. Мал он был, и жесток лицом, и гибок, и силен на вид, и неутомим, как горностай. Приветствовал я его со своей стены и сказал: "О самый знаменитый и могущественный Джалканаиус Фостус, рассеиватель армий, куда направляешься ты и твое великое войско по этим жалким безлюдным степям? — И он спустился с коня, обоими руками схватил мою руку и сказал: — Если человек разговаривает во сне с умершим, то это означает доход. Разве ты умер, о Брандох Даха? Или мне внезапно вспомнились давно забытые дни? Как цветы, которые расцвели в задушенном сорняками саду после долгих лет сна, так и ты расцвел в моей памяти: ибо великим среди великих этого мира был ты, ты и твой дом в Крозеринге, над озерами-морями многогорной Демонландии. Но забвение, как шумящее море, плещется между мной и теми днями; шум прибоя льется мне в уши, морская дымка туманит мне взгляд, и я не вижу и не слышу дел тех далеких времен. Тем не менее, ради тех далеких дней, поешь и попей со мной сегодня вечером, ибо раскину я походный шатер на Холмах Салапанты. Но никогда не прольется бальзам на мою душу, пока я не найду Хелтераниуса и не собью его голову с плеч. Нет в этом чуда, но большой позор ему, который бежит передо мной, как заяц. Ибо предатели всегда трусы. А кто когда-нибудь слышал о более гнусном предателе чем он, забери его душу дьяволы ада? Девять лет назад, когда Зелдорниус и я собирались разрешить битвой нашу ссору, в счастливый час долетело до меня слово, что Хелтераниус со змеиной хитростью и ядовитой злобой собирается напасть на меня с тыла. Повернул я армию, чтобы напасть на него, но как кот вывернулся он и убежал из-под моих рук".

Так сказал Джалканаиус Фостус, и в ту ночь я ел и пил в его шатре, и пировал с ним. А утром он снялся с места и повел армию на запад.

Договорил Брандох Даха, и посмотрел на восток, в ворота ночи. И вот, из низких пустошей появилась армия, в строгом порядке идущая к холмам, всадники и пехотинцы, впереди, на большой коричневой лошади, ехал капитан. Был он гибкий, с длинными руками и ногами, одетый в ржавые запыленные доспехи, на которых остались следы сотен битв, кожаные латные рукавицы были надеты на его руки, а выцветший походный плащ — на плечи. Он повесил шлем на луку седла, обнажив голову, голову старого охотничьего пса: белые волосы падали на массивный лоб, покрытый синими венами; большой нос и костистое лицо; большие пушистые брови и усы, тоже белые; и голубые глаза, сверкавшие из впалых глазниц. Сидел он в седле прямой и несгибаемый, как копье, и страшно было глядеть на его коня, уши которого были прижаты к спине, а угрожающие глаза налиты кровью.

Когда он и его армия перевалили через кряж, осадил он коня, приветствовал Демонов и сказал: — Каждый девятый день в течении девяти лет вижу я этот затерянный кусочек земли, ибо преследую я Джалканаиуса Фостуса, который не желает встреться со мной и бежит от меня; и странным кажется это мне, потому что он великий воин и все эти девять лет собирается сразиться со мной. И ныне боюсь я, что кто-то накинул покрывало иллюзий на мои глаза, предвещая приход смерти прежде, чем исполню я свое заветное желание. Ибо здесь, в неясном вечернем свете, встали предо мной тени и подобия тех, кто гостил у Короля Газларка в Зайё Закуло в давно ушедшие дни, старых друзей Газларка из многогорной Демонландии: Брандох Даха, что убил Короля Ведьмландии, Спитфайр из Оулсвика и Джусс, его брат, тот самый, который правил всей Демонландией перед тем, как мы отплыли в Чертландию. Призраки забытого мира. Но если вы существа из плоти и крови, заговорите и назовите себя.

И ответил ему Джусс: — О непобедимый воин, доблестный Зелдорниус! Конечно человек может ожидать появления призраков мертвых, особенно вечерней порой в этих тихих холмах. И если ты считаешь нас тенями, тогда почему бы и нам, странникам, едва вырвавшимся после кораблекрушения из лап жадной смерти, не считать тебя и твое могучее войско тенями, призраками ушедших от нас мертвых, кои после конца дня вырвались из Эреба?

— О знаменитый и непобедимый Зелдорниус, — сказал Брандох Даха, — когда-то ты был моим гостем в Крозеринге. Пригласи нас на ужин, чтобы разрешить твои и наши сомнения. Ведь, как известно, призраки не способны пить вино и есть жареное мясо.

Тогда приказал Зелдорниус раскинуть шатры, и назначил пятый час перед полуночью временем ужина, и пригласил на ужин лордов Демонландии. Но прежде, чем пойти в шатер Зелдорниуса, поговорили они между собой, и Спитфайр сказал: — Чудо ли это, или ужасный приговор Судьбы, которая назначила трем великим капитанам провести остаток своих дней в далекой глуши? Нет никакого сомнения, долгие годы шагали они по неизменяемому кругу, и каждый убегает от того, кто охотно встретился бы с ним, и в свою очередь ищет того, кто убегает от него.

— Не бывает у людей такого взгляда, как у Зелдорниуса, — сказал Джусс. — Ясно мне, что он околдован.

— И такой же взгляд, — заметил Брандох Даха, — у Хелтераниуса и Джалканаиуса Фостуса. И вот что мне пришло в голову. Было бы хорошо развеять чары и попросить их помочь нам в нашей беде. Не сказать ли нам старому льву правду уже сегодня вечером?

Так сказал Брандох Даха, и решили братья, что это добрый совет. За ужином, когда в сердца людей проникла радость, Лорд Джусс сел рядом с Зелдорниусом, объяснил ему суть дела и сказал: — О знаменитый Зелдорниус, как получилось так, что уже девять лет ты преследуешь Джалканаиуса Фостуса, рассеивателя армий, и какова причина вашего раздора?

— О Джусс, — сказал Зелдорниус, — должен ли я ответить и объяснить тебе, что Судьба и высокие звезды правят этим миром, и указывают людям срок их жизни. Достаточно сказать, что я и Джалканаиус поспорили, кто из нас сильнее на войне, и условились мы, что на поле крови разрешим наш спор. Но он не появился, и вот уже девять лет ищу я его, безуспешно.

— Третий, — сказал Джусс. — Есть ли у тебя известия от Хелтераниуса?

И ответил ему Зелдорниус. — Нет.

— Хочешь ли ты, — сказал Джусс, — чтобы я рассказал тебе о нем?

— Ты и твои друзья, — ответил Зелдорниус, — единственные дети человечества, которые говорили со мной с того времени, как все это началось. Ибо те, кто жили здесь, сбежали много лет назад, посчитав это место заколдованным. Ничтожны и жалки были они, плохая пожива для наших мечей. Говори, если желаешь мне добра, и расскажи все.

— Все эти девять лет Хелтераниус преследует тебя, — сказал Лорд Джусс, — как ты преследуешь Джалканаиуса Фостуса. Мой кузен видел его шесть дней назад, в этом же самом месте, говорил с ним, тряс его руку и узнал его намерения. Нет никаких сомнений, что вы все трое попали под зловредные чары, ибо вы, старые товарищи, вместе сражавшиеся в стольких сражениях, внезапно и необъяснимо решили преследовать друг друга до гробовой доски. Я прошу тебя разрешить мне встать между вами и освободить от этого странного рабства.

После этих слов стал Зелдорниус красным, как кровь. Помолчал он, а потом сказал: — Это черное предательство. Я не могу поверить в это.

Но Лорд Брандох Даха ответил ему: — Из его собственных уст слышал я это, о Зелдорниус. И клянусь я тебе, что это истина. Кроме того, Джалканаис Фостус отвратился от битвы с тобой девять лет назад (как он сам сказал мне и дал самые страшные клятвы) из-за вести о Хелтераниусе, которой собирался напасть на него сзади прямо в час сражения.

— Да, — сказал Спитфайр, — и в тот же самый день отправился он по следам Хелтераниуса, а ты — по его.

После этих слов стал Зелдорниус желтым, как старый пергамент, и его белые усы встали дыбом, как у льва. Какое то время он сидел молча, а потом сказал, глядя на Джусса холодным взглядом своих голубых глаз: — Мир вернулся ко мне и я вспомнил, что Демоны всегда говорят правду, другу и врагу, и за величайший позор считают ложь и обман. — Вежливо поклонились они друг другу, и вспыхнуло в глазах Зелдорниуса пламя великого гнева, и он сказал: — Этот Хелтераниус замыслил против меня то самое предательство, в котором лживо обвинил Джалканаиуса Фостуса. Нет более подходящего места для того, чтобы уничтожить его, чем эти Холмы Салапанты. Если я встану здесь, то, благодаря рельефу местности, выдержу его натиск, потом придет преследующий его Джалканаиус, вместе мы поджарим это мясо и как следует попируем.

Брандох Даха сказал Джуссу на ухо: — Наше миротворчество привело к неожиданному результату. Ноги в воздух и развести пошире — так любят грязные бабы!

И никакие их слова не смогли столкнуть Зелдорниуса с места. В конце концов они предложили ему помощь: — В день битвы мы поможем тебе, а ты, в ответ, поможешь нам в нашем деле, а также в войне с Ведьмландией, которая не за горами.

Но ответил Зелдорниус: — О Джусс, и вы, благородные лорды Демонландии! Я благодарю вас, но вы не должны вмешиваться в это сражение. Ибо мы, три капитана, пришли сюда с нашими войсками, завладели этой страной и подчинили ее себе. Наша она, и если кто-нибудь попытается отобрать ее у нас, забудем мы про всю вражду, которую питаем друг к другу, объединимся и уничтожим его. Стойте спокойно в стороне и смотрите, к кому будет благосклонна судьба на Холмах Салапанты. Но если я останусь жив, то буду вашим другом и помогу в любом вашем деле.

Какое-то время сидел он молча, только сцепив перед собой сильные руки с синими венами; потом встал, не говоря ни слова подошел к двери шатра и долго глядел в ночное небо. Потом повернулся к Лорду Джуссу, заговорил и сказал: — Знай, что когда луна станет на три дня старше, буду испытывать я сильные боли, ибо болен я катаром и ревматизмом; и должен ты знать, что то, кто заболеет в третий день после рождения луны, умирает. Сегодня суббота и ночь новой луны, а это предвещает сражение и кровопролитие. Ветер дует с юга; значит тот, кто начнет игру с южным ветром, — победит. Темнота и свет льются из-за двери, которую передо мной открыла Судьба.

Джусс склонил голову и сказал: — О Зелдорниус, истину молвил ты.

— Я — вечный воин, — ответил Зелдорниус.

Долго еще сидели они в ту ночь в шатре прославленного Зелдорниуса, пили вино и говорили о жизни, и о судьбе, и о старых сражениях, и о возможности выжить на войне и во время великих приключений; и через час после полуночи они расстались, и Джусс, Брандох Даха и Спитфайр отправились на покой в сторожевой башне на кряже Салапанта. Так прошло три дня, Зелдорниус ждал со своей армией на холмах, и каждый вечер ужинали с ним Демоны. И на третий день выстроил он свою армию для битвы, ожидая Хелтераниуса. Но ни этот день, ни следующий, ни еще один не принесли известий о Хелтераниусе; странным показалось это им и трудно было догадаться, какой поворот судьбы заставил его задержаться. Пришла шестая ночь, и мрак покрыл землю. Кончился ужин, и Демоны отправились в место отдыха, когда услышали они звуки драки и Брандох Даха, который шел первым, крикнул: — Эй, я схватил какого-то щенка пустыни. Зажгите свет. Что мне с ним делать?

Все подбежали к нему, принесли факелы, и Брандох Даха увидел, кого он схватил за руки у входа в крепость: испуганные дикие глаза на темном лице, в ушах — золотые сережки, густая коротко остриженная борода, переплетенная золотой проволокой, изогнувшейся среди ее завитков, голые руки, туника из шкуры выдры и просторные шаровары, расшитые серебром; на голове золотой обруч, темные волосы завиты в две длинные косы, падающие на плечи. Губы были вывернуты назад, как у строптивой собаки, рычащей от страха и злобы, и белые острые зубы и белки глаз сверкали в свете факелов.

Они взяли его в башню, поставили перед собой и Лорд Джусс сказал: — Не бойся, но расскажи нам, кто ты и как тебя звать, и что заставило тебя таиться в ночи рядом с нашим жилищем. Мы не сделаем тебе ничего плохого, так что и ты не пытайся чем-нибудь повредить нам. Житель ли ты Чертландии, или странник, как мы, приехавший сюда из-за моря? есть ли у тебя товарищи, и, если есть, где они и сколько их?

Заскрежетал зубами незнакомец и сказал: — О заморские дьяволы, смейтесь надо мной, но не убивайте.

Джусс ласково заговорил с ним, дал ему еды и воды, и немного погодя, опять спросил: — Как тебя зовут?

И ответил дикарь: — О заморский дьявол, жаль мне тебя, ибо в невежестве своем не узнал ты Миварша Фаза. — И начал он плакать и бесноваться и кричать: — Горе, великое горе пало на земли Чертландии!

— Что произошло? — спросил Джусс.

Но Миварш не перестал плакать и жаловаться, сказав: — Муки и горести обрушились на Факс Фей Фаза, и Иллароша Фаза, и Гандассу Фаза, и всех великих вождей этой страны! — И опять они спросили его, и он заплакал: — Во всем виноват проклятый Филпритц Фаз, который предал нас и отдал в руки заморского дьявола в замке Орпиш.

— О каком дьяволе ты говоришь? — спросил Джусс.

— Он пришел, — ответил Миварш, — через горы из северной страны, и один Факс Фей Фаз был способен говорить с ним на равных… И голос этого дьявола похож на рев буйвола.

— С севера? — сказал Джусс, давая ему еще вина и обменявшись взглядами со Спитфайром и Брандох Даха. — Расскажи нам еще о нем.

Миварш выпил и сказал: — О заморский дьявол, ты дал мне сильную воду, которая согрела мою душу, и ты говоришь мне сладкие слова. Но разве я не боюсь сладких слов? Сладкие слова говорили нам тот заморский дьявол и проклятый Филпритц Фаз в замке Орпиш: и мне, и Факс Фей Фазу, и Гандассе, и Илларошу, нам всем, после того, как он победил нас в битве на берегах Арлана.

И спросил Джусс: — Как он выглядит?

— У него большая желтая борода с седыми пятнами, — сказал Миварш, — лысая сверкаюшая голова, и он огромный, как вол.

Джусс тихонько сказал Лорду Брандох Даха: — В этом что-то есть, если он не лжет. — И Брандох Даха налил Миваршу еще вина, приказал ему еще выпить, и сказал: — О Миварш Фаз, мы — чужаки в широко раскинувшейся Чертландии. Но знай, что наша сила и наши богатство превосходят всякое воображение человека. Но наша щедрость превосходит и нашу силу и наше богатство, и она прольется как мед из наших сердец на того, кто честно и открыто расскажет нам все, что мы хотим знать. Но берегись и не пытайся обмануть нас или каким-нибудь хитрым образом ввести в заблуждение, ибо тогда даже мантикоры, живущие под Моруной, покажутся тебе менее смертоносными, чем мы.

Заверещал Миварш, но ответил: — Используйте меня хорошо, дарите мне подарки и не услышите от меня ничего, кроме правды. Сначала уничтожил он нас мечом, а потом пригласил в Орпиш, обещая дружбу. Но те, кто послушался его, умерли, все. Потому что запер он их в комнате совета в Орпише, а сам тайно вышел, и его люди наложили руки на Гандасса Фаза, и на Илларох Фаза, и на Факс Фей Фаза, который был самым великим среди нас, и на Лурмеш Фаза, и отрезали им головы, и насадили их на шесты у ворот. И наша армия, которая ждала снаружи, пришла в уныние, увидев головы Фазов на шестах, и армия заморских дьяволов стала грозить им смертью. А этот лысый и бородатый дьявол заговорил с ними о будущей замечательной Чертландии, и сказал, что те, кого он убил, угнетали народ, а он даст им все, что пожелает их сердце, если они станут его людьми, и он сделает их свободными, каждого человека, и разделит всю Чертландию между ними. И простой народ поверил этим словами, и одурачил их лысый дьявол из-за гор, и власть его распространилась на всю Чертландию. Но я не пошел на совет в Орпише, опасаясь обмана, и с трудом удалось мне убежать от моих собственных людей, восставших против меня. И убежал я в леса и в дикие земли.

— Где ты в последний раз видел его? — спросил Джусс.

И ответил Миварш: — В трех днях пути на северо-восток отсюда, у Тормериша в Ачери.

— И что он там делал? — спросил Джусс.

И ответил Миварш: — Замышлял зло.

— Против кого? — спросил Джусс.

И ответил Миварш: — Против Зелдорниуса, который тоже заморский дьявол.

— Дайте мне еще вина, — сказал Джусс, — и наполните чашу Миварша Фаза. Ничего я так не люблю, как ночные беседы. С кем замышлял он против Зелдорниуса?

И ответил Миварш: — С другим дьяволом из-за моря; я забыл его имя.

— Пей и вспоминай, — сказал Джусс, — или, если ты не состоянии, нарисуй мне его.

— Он так же высок как я, — сказал Миварш, который был весьма маленького роста. — Его глаза блестят, и он чем-то похож на этого, — добавил он, указывая на Спитфайра, — хотя у этого лицо не такое жестокое. У того костистое лицо и черная кожа. И он ходит в черном железе.

— Джалканаиус Фостус? — спросил Джусс.

И ответил Миварш. — Да.

— В твоих словах слишком много мускуса и янтаря, — сказал Джусс. — Мне надо знать больше. Что они собираются делать?

— Вот, — сказал Миварш: — Пока я сидел в темноте за их шатром, они выяснили, что этого Джалканаиуса обманули, сказав, что другой заморский дьявол, которого зовут Хелтераниус, собирается предательски напасть на него: лысый дьявол заставил его поверить, что это все неправда. И они решили, что Джалканаиус пошлет гонцов Хелтераниусу и заключит между ними мир, они объединятся и убьют Зелдорниуса, причем один нападет на него спереди, а другой сзади.

— И что потом? — спросил Спитфайр.

— Потом, когда они убъют Зелдорниуса, — сказал Миварх, — они помогут этому лысоголовому в его делах.

— И заплатят ему за совет? — сказал Джусс.

И ответил Миварш. — Да, так и есть.

— И еще одно хотел бы я узнать, — сказал Джусс. — Как велико войско, которое он привел в Чертландию?

— Огромная сила идет за ним, — ответил Миварш. — Одних заморских дьяволов, я думаю, четыре тысячи. И еще много Чертей примкнуло к нему, но у всех них оружие нашей страны.

Лорд Брандох Даха взял Джусса за руку и увел его в ночь. Замерзшая трава хрустела под их ногами, и странные звезды мигали на юге между облаками и спящей землей: чистое сияние Архенара затмевало все остальные, менее яркие звезды.

— Корунд собирается напасть на нас, как орел на слепую ворону, — сказал Брандох Даха. — Его армия в двенадцать раз больше нашей и вся Чертландия вьется у его ног, как улыбающийся спаниель. И он собирается преградить нам путь в Моруну, если, конечно, я прав и эта простая душа говорит правду.

— У тебя всегда праздник, — сказал Джусс, — когда только доносится запах великой опасности.

— О Джусс, — крикнул Брандох Даха, — но именно тогда и твое собственное дыхание учащается, а слова становятся веселее. Разве против нас не вся эта земля, весь ее воздух и все ее жители? Разве не пришло время обагрить кровью наши мечи?

— Прежде, чем мы пойдем спать, — сказал Джусс, — я сообщу Зелдорниусу, куда дует ветер. Пока он не очистит поле, придется ему глядеть сразу в две стороны. И сражение будет не против него, но (если Миварш сказал правду) только для того, чтобы помочь Корунду.

И пошли они в шатер Зелдорниуса, и по дороге Джусс заговорил и сказал: — Одно хорошо: Корунд не обнажит меч на Холмах Салапанты. У Короля есть лазутчики, которые сообщают ему обо всех заколдованных кругах в мире, и он хорошо знает, какие магические потоки движутся здесь, и насколько опасно иностранцам обнажать меч, о чем свидетельствует судьба, выпавшая этим трем капитанам. Поэтому Корунд, наученный своим господином, пославшим его сюда, будет пытаться совладать с нами где угодно, только не этом заколдованном кусочке земли. И для него все равно, что схватить медведя за зубы, что сражаться в надвигающейся схватке; и чтобы уничтожить его надо объединить все эти три армию в одну.

Прошли они мимо часового, разбудили Зелдорниуса и рассказали ему все. И завернулся Зелдорниус в свой потрепанный плащ, вышел посмотреть на часовых и уверился, что они готовы встретить нападение с любой стороны. И пожелал он доброй ночи лордам Демонландии, и сказал: — Вот это нравится мне больше. Я всегда был воином; наконец-то еще одна битва.

Следующий день пришел и ушел, и ничего не произошло, и еще один день. Но на третий день после появления Миварша увидели они две больших армии, идущие по равнинам с запада и с востока, и Зелдорниус приказал своим войскам выстроиться на холмах, и засверкало оружие, и лошади начали грызть удила, и задули трубы, призывая к битве.

Никто из них не приветствовал врага и не послал ему вызов, только Джалканаиус приказал своим черным всадникам атаковать с запада, а Хелтераниус — с востока. Но Зелдорниус, старый седой волк, находившийся между ними, выстоял под ударом их черных волн. Так началась грандиозная битва трех армий, продолжавшаяся весь день, от рассвета до заката. Трижды Зелдорниус с отборными воина устремлялся в атаку с каждой стороны, гоня перед собой врага, как ястреб куропатку, и трижды Хелтераниус и трижды Джалканаиус собирались с силами и загоняли его обратно в холмы.

Но настал вечер, и затмился день, и воцарилась тьма, и прекратилась битва, и настала тишина. И вышли лорды Демонландии из свой башни, и меж груд мертвых тел пошли к горлышку кряжа. Там, единственный живой на залитом кровью поле боя, стоял Зелдорниус, облокотясь на копье, и мрачно глядел вниз, поглаживая шею своего старого гнедого коня, повесившего голову и тяжело фыркавшего. Через трещину в западных облаках выглядывало солнце, но его лучи не были так красны, как вереск на поле Салапанта.

И пока шли к нему Джусс и его товарищи, ничего не было слышно, кроме песни, доносившейся из крепости за их спинами: нестройная мелодия арфы, и голос Миварша, который расхаживал перед стенами и пел, аккомпанируя себе на арфе:

И когда подошли они к Зелдорниусу, Лорд Джусс заговорил и сказал: — О доблестный Зелдорниус, прославленный воин, правильно истолковал ты знаки Луны. Ибо великую и благородную победу одержал ты над своими врагами.

Ничего не ответил ему Зелдорниус, но продолжал глядеть вниз на то, что лежало у его ног. И лежал там мертвый Хелтераниус, и меч Джалканаиуса Фостуса проткнул его сердце, а правая рука Хелтераниуса держала его собственный меч, нанесший смертельную рану Джалканаиусу Фостусу.

Так они и стояли, глядя на обоих великих капитанов, мертвых. И сказал Зелдорниус: — О Джусс, никогда не говори мне об этой победе. Пока были живы владельцы этих мечей, я желал только их гибели, гибели тех, с кем вместе собирался покорить эту широко раскинувшуюся Чертландию. Смотрите, с каким безрассудным упорством они пытались погубить меня, но, вместо это, погубили себя и ушли из мира живых. — И глубоко он опечалился и с мукой в сердце воскликнул: — Разве жил на свете большой герой, чем Хелтераниус? и разве мог кто-нибудь быстрее, чем великий Джалканаиус, подготовить снаряжение для военной капании, даже если она должна была продлиться не один месяц? и вот его тело лежит в грязи, на земле, содрогнувшейся от его ужасных деяний. А я бреду по колено в алой крови; сражение закончилось, но в то же мгновение закончилась и моя жизнь, осталось только призрачное лживое видение.

Взглянул он на Демонов, и увидели они его глаза, и не смогли сказать ни слова.

Через какое-то время он опять заговорил и сказал: — Я поклялся помочь вам, если одержу победу. Но ныне армия моя растаяла, как воск на огне, а я сам жду только темного паромщика, который никогда не опаздывает. Но поскольку всю свою жизнь я писал свои обещания не на песке, а на мраморе, и поскольку я победил, получите мои дары: и первый ты, о Брандох Даха, возьми мой меч, ибо с восемнадцати лет ты считаешься самым искусным среди мастеров меча. Его сила поможет тебя, когда я уйду. А тебе, Спитфайр, я дарю свой плащ. Да, стар он, но это хорошая вещь, ибо тот, кто носит его, никогда не попадет живым в руки врагов. Носи его ради меня. А тебе, о Джусс, я не дарю ничего, ибо богат ты всеми добрыми дарами: но прежде, чем землю разверзнется передо мной, прими мое благославление.

Поблагодарили они его. И сказал он: — Уходите от меня, ибо приближается то, что закончит все ужасы этого дня.

Вернулись они обратно в сторожевую крепость и на холмы сошла ночь. И завыл подувший с мрачного запада сильный ветер, и разорвал зубчатый облачный покров, и обнажилась голая луна, одиноко летевшая по небу. И когда Демоны поглядели туда, где, освещенный светом луны, стоял Зелдорниус, взирая на поле смерти, раздался гром, как будто содрогнулась земля и утонул в ней вой ветра. И увидели они, что земля поглотила Зелдорниуса.

Затем тьма затопила луну, и над полем Салапанта повисли ночь и тишина.