Онлайн чтение книги Зов разлома
2 - 32

Дисклеймер:

Произведение не носит исторический или документальный характер. Все события и герои вымышлены. Славянская культура и обычаи выступают лишь прообразом, от которого отталкиваются, однако произведение не претендует на историческую достоверность.

----------------------------------------------------

Тишину, в которую уже давно погрузилась Хельга, нарушили робкие просьбы о помощи.

Её сознание привычно бросилось к кокону — проверить зверя — и неожиданно замерло: зверь ругался. Его кокон, словно яркая звезда, завис над головастиком. Возмущение просто плескалось вокруг зверя. Если бы у него были руки, он бы наверняка задушил головастика.

— У меня нет ни жалости, ни сострадания, ни совести — даже не рассчитывай поселиться тут! — шипел зверь. — Или ты думал, что я не узнаю того, кто убил меня? Ты ослаб? Прекрасно! Добью, чтобы не мучился.

Головастик тихонько полз подальше от зверя и отчаянно просил о помощи.

— Стой, уродец! — выкрикнул зверь. — Быстро говори, где мы?

Головастик съёжился и что-то показал зверю.

Раздался громкий рык:

— Что?! И как мы тут оказались?! Она же не оборотень — её тело вообще не приспособлено ко второй сущности!

Головастик молча показывал то, что видел и чувствовал. Зверь тоже молчал, а потом произнёс:

— То есть она затянула остатки моего сознания в себя? Хм, ладно, это я могу принять. Но какого лешего ты попёрся за мной?! Что? Жить хотел…

Головастик ещё немного отполз, попутно призывая Хельгу.

— Она не вытянет нас обоих, — раздался голос зверя, — поэтому я выбираю себя. Ты в любом случае лишний и ненужный. Она давно бы очнулась, если бы ты не украл её магию. Удобно устроилась, пиявка? Я наконец очнулся, и, даже если у меня больше нет тела, это не значит, что я тебя не уничтожу.

Головастик встал на тощий хвостик. Он собирался продать свою жизнь подороже. Белый кокон засветился ещё ярче.

— Зверь, — вмешалась в разборки Хельга, — головастик совсем не слаб, как ты думаешь. И не трогал он тебя потому, что я запретила. Ты сам как считаешь? Что будет со мной, если вы подерётесь?

— Хеля… — Кокон завертелся, пытаясь понять, откуда доносится голос. — Почему ты не избавилась от него? Он же убивает тебя и вообще не из нашего мира.

— У меня было такое предположение. — Хельга отодвинула головастика подальше от зверя. — Но он ведь забрал магию хаоса и спас меня, а я смогла спасти тебя. Поэтому, если головастик создание разлома, надо просто вернуть его туда, откуда он пришёл.

— Хеля, ты в своём уме? Даже предки не могли открыть разлом в обратную сторону, — заметил зверь, светлячком паря в тёмном пространстве и осматривая головастика. — Кроме того, ты в курсе, сколько уже тут лежишь? Если нет, то я тебе скажу: весна на дворе. Ещё немного — и тебя никакая магия не спасёт. Пока вся твоя сила уходит на поддержание наших жизней, ты не очнёшься.

— Твои предложения? — Хельга не сомневалась, что зверь уже придумал решение.

— Вообще говоря, лучше всего выкинуть нас обоих, тогда ты быстро придёшь в сознание. Но ведь ты откажешься и никуда меня не прогонишь, верно? — Видимо, почувствовав её согласие, зверь довольно покружился на месте. — Тогда запечатай нас. Мы оба уснём, и тебе не придётся тратить столько магии, чтобы поддерживать наши жизни.

— Я не знаю, как это делается, — честно призналась Хельга.

— Эй, чудовище, — зверь взмыл над головастиком, — ты же можешь запечатать себя и уснуть? Да не дрыгайся и не изображай всемирную печаль, не трону я тебя. Если ты и правда хочешь выжить, тебе придётся довериться Хельге.

Головастик демонстративно отвернулся. Хельга почувствовала от него вопрос, оставит ли она его в живых, если он уснёт.

— Я постараюсь, чтобы мы все выжили. Доверься мне, — сформулировала она мысль.

Головастик кивнул всем туловищем, взмыл вверх и остановился напротив зверя.

— Говорит, рядом находится разлом и он может его открыть. Тогда у тебя получится собрать магию для нас и для себя, — озвучил зверь. — Хель, он правда настолько силён? В следующий раз я вытрясу правду из этой пиявки.

— Как ты понимаешь его? — поинтересовалась Хельга. — Мне он показывает картинки, которые вылавливает из моего сознания.

— А чего не понимать? — недовольно хмыкнул зверь. — Мы с ним — создания одного вида. Ну, с некоторыми отличиями.

Головастик что-то сказал зверю, и тот взвился:

— Я тебе хвост откручу, уродец, тогда и узнаем, кто тут свободен, а кто нет! Что ж ты, если такой свободный, цепляешься за мага? Так я тебе скажу: ты вцепился в неё, потому что бесполезный. Давай уже, тряси разлом — может, хоть тут от тебя польза будет.

Хельга с любопытством стала наблюдать, однако ничего интересного не увидела. Головастик просто послал слабый импульс в сторону разлома, и почти сразу раздался звон сторожевого колокола.

Хельга почувствовала, как ручеёк магии превратился в полноводную реку. Она резко потянула её к себе, отдавая часть зверю и часть головастику. Те начали усиливать коконы.

Прошло совсем немного времени, и головастик замер, а окружающий его кокон стал угольно-чёрным.

— Хеля, — послышался голос зверя, — при возможности верни меня Ингвару, иначе я просто убью тебя. Ты не оборотень и не сможешь удерживать вторую сущность. То, что ты сделала, очень опасно для тебя. И ещё: что бы тебе ни говорили, мальчишка никогда не откажется от тебя.

— Уже отказался… — ответила Хельга.

— Глупости, — отмахнулся тот. — Он — это я, а я — это он. У него никогда, кроме тебя, в голове и не было никого. Ингвар правда тебя любит. Отказываясь от своей сущности, чтобы спасти тебя, он ни секунды не раздумывал. Когда очнёшься, узнай, что это значит для оборотня.

Кокон зверя вспыхнул — и молочной каплей застыл в темноте.

Хельга на пару минут растерялась, но потом решила: «Прежде чем переживать о подобном, надо сначала выжить. Когда очнусь, вытрясу из Ингвара всю правду».

Она на всякий случай ещё немного прикрыла две уснувшие капли магией и начала пытаться разбудить своё сознание в реальном мире.

***

Ингвар так и не нанялся в хирд. Вообще говоря, жизнь за пределами терема и без надзора братьев оказалась совсем не такой, какой он себе её представлял. Зима была не лучшим временем для походов, да и неожиданно выяснилось, что плотники живут лучше простых дружинников, особенно дренгов[1]. Наёмники перебивались мелкими поручениями, а плотники всю зиму были заняты — выбирали лес для новых кораблей и ремонтировали старые.

Ингвар с удивлением глядел, как ловко и умело управляется с топором Северин, раскалывая брёвна пополам, потом на четвертины, осьмушки и шестнадцатые. Много нового узнал Радборт — весь процесс изготовления кораблей, особенно интересно делали драккары.

Однажды Ингвар поехал вместе с Северином за древесиной. Их отряд встретился с большой группой наёмников Харальда Клака, одного из претендентов на престол Ютландии. Спасло то, что те не ожидали увидеть среди обычных плотников боевого мага. Конечно, плотником Ингвар был ужасным, а вот умение сражаться в него вкладывали с детства. Причём дрался Ингвар не мечом, а топором и попавшей под руку оглоблей.

Способности Ингвара настолько приукрасили, что многие торговцы звали его сопровождать их обозы. Боевые маги редко на подобное соглашались, да и брали непомерно много — другое дело плотник.

Монеты нескончаемым ручейком текли в кошель Ингвара. А к началу весны отряды Хорика, правителя Хедебю, и Харальда всё чаще начали вступать в стычки. Ютландия готовилась к войне.

И вот Ингвара снова наняли сопроводить груз серебра. Путешествие затянулось почти на месяц.

Радборт стоял на носу корабля, опираясь рукой на форштевень. Его украшала деревянная голова странного зверя. И хотя форинг[2] Эспен утверждал, что это дракон, Ингвар позволил себе не согласиться. Парень видел драконов на рисунках, — хоть здешних, хоть из Поднебесной, — и такими уродливыми они точно не были.

Конечно, увидеть дракона — мечта многих, ведь ходят легенды, что тот, кому этот зверь явится, будет награждён если не золотом, то хотя бы мудростью предков. У Ингвара же мечты были самые что ни на есть приземлённые — помыться и выспаться.

Драккар легко скользил по поверхности воды. Море было спокойным, небольшие волны легко ударялись в борт.

На горизонте уже вырисовывался палисад из огромных стволов деревьев, вбитых в дно. Он защищал город Хедебю от нападения с моря.

Ингвару город не нравился: слишком грязный и шумный; не было основательных деревянных мостовых и той неспешной важности жителей, к которым он привык в Новогороде.

Конунг[3] Хорик жил в вёрстах четырёх от Хедебю, в городке Слиесторпе. Подальше от торговых лавок и простого люда. Это и понятно: хоромы семейства Радбортов тоже стояли в стороне от Новогорода. Правители любят покой и тишину, чего шумный город предоставить не может.

— Скоро приплывём, — произнёс Ингвар, повернувшись к команде. — Предки не оставили нас и позволили вернуться домой.

— Глаз у тебя как у сокола. — Форинг Эспен хлопнул Ингвара по плечу. — Я вот ещё ничего не вижу. Что ж, проводишь меня до причала, и, считай, работа сделана. Может, всё-таки вступишь в хирд? Зачем такие способности в плотниках тратить? Место хольда[4] я тебе сразу не обещаю, но дренгом возьму хоть сейчас.

— А что плохого быть плотником? — усмехнулся Ингвар и постучал по борту драккара. — Без них плыли бы сейчас на плоту.

— Плотника всегда найти можно, а хороший маг — на вес серебра, а то и золота, — не согласился Эспен. — Так что — может, подумаешь?

— Я поговорю с Северином, узнаю, сколько ещё мы тут пробудем, — не стал давать ответ Ингвар. — Нас дома ждут.

— Да что там в ваших Восточных землях есть такого, чего нет у нас? — огорчённо покачал головой форинг. — Настоящий мужчина должен иметь крепкий дом, верную дружину да красавицу-жену. Ты можешь получить всё это тут и сразу.

— А с чего уважаемый форинг решил, что в Восточных землях у меня проблема с домом или с красавицами? — спросил Ингвар.

Форинг промолчал.

Когда Эспену донесли, что среди плотников Восточных земель есть боевой маг, он сначала не поверил. Позже испугался: уж не соглядатая ли послал князь Кожемякин? Но время шло, а юноша продолжал работать с плотниками, ничем особо не интересовался и секреты никакие не выведывал. Иногда брался за охрану обозов, с чем блестяще справлялся. Денег брал хоть и много, но меньше магов. Да и местных девиц особо не очаровывал.

Однажды Эспен заметил, как его младшая дочь украдкой следит за мальчишкой. Девку он, конечно, запер дома да строго-настрого наказал, чтобы и смотреть в сторону Ингвара не смела, а сам задумался: «Пусть мальчишка из простых, да способности ему даны немалые. Если предложить ему дочь, за её приданое он у меня с ладони есть будет и своей силой хирд непобедимым сделает».

Идея была хорошей, однако на деле всё оказалось сложнее: ни слава, ни богатства, ни дочь форинга Ингвара не соблазнили.

На горизонте действительно показался берег, и гребцы с удвоенной силой налегли на вёсла.

Убедившись, что груз доставлен, Ингвар кивнул на прощание форингу и направился в сторону верфи. Он был уверен, что найдёт Северина там.

И не ошибся: парень в стороне от всех обтёсывал доски для нового драккара. Увидев Ингвара, он отложил топор в сторону и встал.

За эти несколько месяцев они сдружились. Северин щедро делился знаниями по строительству кораблей, Ингвар же старался подтянуть нового друга в боевых искусствах.

— Что-то вы задержались. — Северин потянулся, распрямляя затёкшую спину. — Я тебя на прошлой неделе ждал.

— Да дважды от викингов отбивались, — Ингвар присел на ещё необработанный ствол огромного дуба, — пятерых потеряли. И это учитывая, что на драккаре нас, магов, четверо было.

— Так сразу понятно, что везут что-то ценное, а не солонину: драккар да такая охрана, — хмыкнул Северин. — Ты бы на речку сходил сполоснуться, а то запашок от тебя…

— Настоящий воин должен быть могуч, вонюч и волосат, — с глубокомысленным видом заметил Ингвар.

— Ну, по первым двум признакам ты очень великий воин, а насчёт волосатости… — Северин вытащил из-за спины тонкую косу и пристроил незаплетённый конец под носом, изображая усы. — Бесплатный совет — пользуйся, тебе всё равно ничего другого не светит.

Ингвар покачал головой и кинул в скомороха щепкой.

— Это ты придумал, чтобы местные девки на тебя внимание обратили? — поинтересовался Ингвар. — Сомневаюсь, что оценят.

— А чего мне эти девки? — отмахнулся Северин. — У меня в Белозёрске невеста есть. Как вернёмся, отстрою дом и женюсь.

— На свадьбу позовёшь? — Ингвар подобрал прутик и задумчиво начал чертить что-то на песке.

— Позову, — кивнул Северин, — это ж какое уважение потом будет от соседей.

— Хитрый ты, — покачал головой Ингвар, — во всём выгоду найдёшь.

— Не хитрее тебя. — Северин снова потянулся, аж спина хрустнула. — Что-то засиделся я сегодня, тело совсем затекло. Знаешь, кто пару недель назад в Хедебю пожаловал, пока тебя не было?

Ингвар кивнул, мол, не тяни.

— Драгомир Белозёров собственной персоной. Сына ищет. — Северин хитро сощурил глаза. — С ним, конечно, мне говорить не по статусу, а вот с охраной я поболтал. Попросил письмо домашним передать да новости узнал.

— Ты можешь побыстрее к главному перейти? — попросил Ингвар.

— Перехожу. — Северин расплылся в довольной улыбке, оттого что наконец растормошил оборотня. — В Восточных землях осталось шесть княжеств. Муромские и Рязанские теперь сами по себе. Князь Рязанский свою дочь за племянника Милицы сватает, пообещал в приданое Пронск. На Смоленские земли набег был, но отбились, да и погода помогла: распутица началась — весь вражеский обоз застрял. Абсолют жив-здоров. Невеста твоя приезжала в Новогород, хотела в твоём тереме остановиться, так повелительница разгневалась, выставила её вместе с мамками-няньками и прочей прислугой.

Ингвар кивнул.

— Князь Гостомысл сейчас печати на Белозёрском разломе обновляет, что-то он беспокойный стал в последнее время. Хорошо, князь Наволод вернулся, помогает ему, — продолжил Северин. — Дядьку твоего повесить требовали, только абсолют не позволил. А вот зверя его лишили. Говорят, воевода чуть с ума не сошёл на обряде. Уже месяц лежит и не встаёт, не узнаёт никого.

— Очухается, — усмехнулся Ингвар и сломал прут, которым рисовал на земле. — Любит дядюшка на жалость давить. Я тоже раньше верил.

— А вот Ларса повесили: за него заступиться некому было, да и кто за родственника Наргаста вступится? — Северин развёл руками. — Вообще, легко отделался гадёныш, я бы его за Хелю…

— Что бы ты за Хелю сделал? — Ингвар покачал головой. — Тебя там не было, а я был. И если бы мне с Ларсом пришлось в бою встретиться, неизвестно, кто бы из нас победил. А про Хельгу известно что?

— Ничего, — покачал головой Северин. — Но отсутствие новостей тоже хорошие новости. Значит, жива. Ты сам-то как? Всё ещё не собираешься в хирд вступать? Только не говори мне, что ты решил плотником стать.

— Не решил. — Ингвар задумчиво потёр переносицу. — Звал меня форинг к себе в хирд, да условия меня не устраивают. Дренгом я не хочу, а хольдом, сам понимаешь, он меня не возьмёт: там воины не одну битву прошли, чтобы звание такое заслужить. Эспен предлагал жениться на его дочери — как его зять, я мог бы занять место в боевых магах, только зачем мне хомут на шею? Я хочу прийти на своих условиях.

— А какие у тебя условия? Ты на верфи работаешь да купцов сопровождаешь. — Северин почесал шею и направился к деревянному ящику, в который начал укладывать инструмент.

— Чем бескорыстнее наши помыслы в начале пути, тем больший доход они принесут в конце, — возразил Ингвар и встал с бревна.

— И где ты таких умных мыслей нахватался? — Закончив с инструментом, Северин стал собирать щепу. — Князь Гостомысл сказал?

— Нет, одна девочка. Её вообще мало что интересовало, кроме деда, а в результате она в восемь лет стала личным магом Ярополка, в девять — главным магом Гледня, а в двенадцать остановила обряд, спасла кучу народа и стала легендой. — Первый раз за несколько месяцев они заговорили о Хельге.

— Это у Хельги-то бескорыстные помыслы? — Северин хохотнул. — Да у неё их отродясь не бывало. Куда бы мы в детстве ни шли, она брала самый большой мешок или самую большую корзину. Она никогда не стеснялась ни в средствах, ни в способах достижения своих желаний. Просто они у неё другие.

— И какие желания у девицы её лет? — удивился Ингвар.

— Ну уж точно не ленточки, бусики и прочие радости обычных девчонок, — перестав смеяться, ответил Северин. — Она всегда хотела остаться в Белозёрске с дедом. Поэтому и старалась быть лучшей во всём. Хотя ей и стараться-то особо не приходилось: равных ей всё равно в городе не было — хоть по внешности, хоть по мастерству, хоть по магической силе. Всё это она делала лишь для того, чтобы в роду остаться, чтобы побоялись такого мага на сторону отдать.

Ингвар замолчал.

«Хельга поставила отношения со мной выше своей мечты. И была готова на многое, чтобы мы были рядом… Но то, что осталось от этих чувств, я почувствовал сам, когда зверь открыл их связь. Там не было и тени привязанности, лишь злоба, ненависть и боль. И несмотря на это она не позволила навредить мне. Она хотела закончить обряд на своих условиях и сделала это», — понял парень.

— Ингвар, ты чего? — Северин тихонько толкнул замолчавшего оборотня. — За Хелю переживаешь? Так ты её и не знал особо, а представь, каково нам: мы шесть лет дружим. И всё же мы верим, что она выкарабкается, и ты ещё раз сможешь с ней поругаться. Только репейником больше не кидайся.

— Что? — Ингвар вынырнул из своих воспоминаний и уставился на Северина, не понимая, при чём тут репейник.

— Ну тогда, после вашей первой встречи, ты её колючками закидал — мы потом целую ночь их выбирали. — Северин улыбнулся. — Ты-то, должно быть, быстро отмылся, а вот нам попотеть пришлось.

— Рубаху выкинул, — машинально ответил Ингвар, — а доспех потом неделю в порядок приводил и перед кузнецом позорился.

— Идём, провожу тебя к реке, — Северин закончил с уборкой и сполоснул руки в бочке с водой, — а то и эту рубаху придётся выкинуть.

Ингвар пришёл к выводу, что мысль здравая. Он встал и только собрался сходить в дом за полотенцем и мыльным корнем, как вдалеке в небе взвился огненный шар.

На караван форинга Эспена напали, и он подал сигнал о помощи. Ингвар тихо выругался и, схватив ещё один топор, бегом направился туда.

***

— Гостомысл, — Наволод вбежал в столовую в одном исподнем, вытирая бороду полотенцем, — ты когда печати менял на бадье в помывочной комнате?

— Ты из-за этой ерунды прибежал, как собакой укушенный? — Князь поднял взгляд от стола, заваленного свитками. — Никогда. Я баню лучше истоплю, чем там ляпаться. Говорил же тебе: не надо этой ерундой комнату портить, но ты упёрся. И что в результате? Хеля ещё как-то пыталась мне воду греть, а потом тоже рукой махнула.

— Воду должна согревать печать, я сам её ставил, — заметил Наволод.

— А что с ней не так? Стёрлась, что ли? Сам ставил, сам и поправь. Я не проверял её, если честно. — Гостомысл не мог понять, что от него нужно другу.

— Когда я ставил, она была другой, — начал Наволод. — У меня такая же помывочная в Ижеславле. Лет восемь назад я придумал новую печать и поставил себе. Так вот: у тебя на бадье точно такая же. Ты у меня в Ижеславле ни разу не был и увидеть не мог. А теперь вопрос: откуда у тебя дома печати, которые знаю только я?

— На Неониллу свалить не получится? — спросил Гостомысл. Наволод отрицательно покачал головой. — Знаешь, эти секреты меня уже самого достали. Давай так: я поговорю с Неониллой и всё тебе расскажу. Кто ж знал, что тут всё так тесно переплетается.

— Да уж постарайся, — согласился Наволод, — а то у меня такое впечатление, что или я не уходил, или ты у меня за печкой жил да подсматривал. Твой домовой готовит почти так же, как мои, да и печати, что я для себя придумывал, у тебя есть. Ты, к слову, когда с поляницей встретиться собираешься?

— Да через пару дней прибудет, — ответил Гостомысл и начал складывать свитки в большую шкатулку. — У Хели день рождения будет. Посидим все вместе.

— Навестить не хочешь её? — предложил Наволод. — Хоть дочка моего домового Архипа и смотрит за ней, у тебя самого наверняка сердце о ней болит.

— Если увижу, сгребу в охапку и заберу домой, — ответил Гостомысл. — А Тавинке я доверяю.

— О, так ты даже в курсе, как зовут дочь моего домового? — Наволод ехидно усмехнулся. — Я сам-то недавно узнал, а ты словно давно с ней знаком.

— Знаком, — кивнул Гостомысл, — но дай мне пару дней, и я всё тебе расскажу.

— Ты пообещал! — Наволод ткнул друга пальцем в плечо и направился в свою комнату. Утром он собирался отбыть в Ижеславль.

Через два дня в Ижеславле проснулся разлом и сломал защитные печати. Встретиться с Неониллой у Гостомысла не вышло, да и Наволод остался восстанавливать защиту. Так что выпил князь в день рождения Хельги кружку брусничной настойки — и ушёл спать.

Проснулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо. Гостомысл перехватил руку неизвестного, оттолкнул его в сторону, парализовав заклинанием, и наколдовал огненный шар. Затем князь зажёг магический светильник и мысленно чертыхнулся.

— Драгомир, ты тут с какого перепугу?! — крикнул он. Гостомысл снял заклинание с сына, протянул руку и помог ему подняться. — Что такого случилось, что ты посередь ночи пришёл?

Драгомир выглядел странно: лицо покрасневшее, губы трясутся, глаза совсем безумные.

Он подошёл к князю, схватил его за рубаху и спросил:

— Где моя дочь? Где Прекраса? Почему ты не забрал Ждану в Белозёрск?

[1] Дренги – самые младшие воины в хирде, новички.

[2] Форинг – правая рука правителя.

[3] Конунг – король.

[4] Хольды – самые опытные воины.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Поддержать авторов материально, помочь развивать команду, а также получить ранний доступ к главам вы можете в нашей группе в ВК.

----------------------------------------------------

Издательство: Империя Илин

Главный редактор: Андрей Гайда

----------------------------------------------------

Автор: Ольга Титова

Редактор: Андрей Гайда

Вычитка: Чинь Ву Чиеу Ви

----------------------------------------------------

Художник: Яся

Дизайн: Владимир Ким