Онлайн чтение книги Драгоценная сестра великого герцога-злодея The Precious Sister of The Villainous Grand Duke
Глава 15

«Ее уволили! Мэрилин уволили! Он говорил, что ее временно перевели в другой дворец!»

- Горничная Мэрилин больше не работает в поместье ЛаГранж, - Лансель медленно произнес эти слова. С досады я села на пол и ударила по нему кулаком.

- Посему ее уволили? Мевин офиблась?!

- Я не знаю, почему ее уволили и в чем она провинилась. – Лансель пожал плечами, смотря на мое заплаканное лицо. Казалось, его совершенно не заботит, плачу я или нет.

«Если бы Мэрилин была здесь, она бы сладко мне улыбнулась и успокоила меня…»

Я скучаю по ее теплой ауре, согревающей меня словно солнечные лучики. Хотя у Ланселя было все хорошо, но почему-то его аура окрашивалась в черный, цвет ненависти, если он оставался со мной.

«Наверное, это потому что я ему напоминаю о смерти Камиллы»

- Почему ты расстроена? Она была всего лишь горничной.

- Ланс, ты дувак!

Казалось, Лансель был в шоке от того, что я на него накричала. Смотря на меня, он пытался подобрать слова, в конце концов, он указал рукой на себя и поджав губы, спросил:

- Что? Я дурак?

- Да, дувак! Ланс – дувак!

- Хм? Что же делать? Я такой рассеянный, что забыл заказать еду для тебя принцесса. На этом все.

Этот человек снова решил запугать ребенка едой. Я была смущена и смотрела на него, не говоря ни слова. Он же смотрел на меня сверху вниз и выглядел довольным, как кот, наевшийся сметаны.

- Ничего не поделаешь, сегодня придется поголодать.

- Что…?

Он так легко произнес слова о том, что маленькому ребенку придется голодать. Лансель рассмеялся, его большой рот с тонкими губами раскрылся, после он вышел из спальни, закрыв за собой дверь.

«Какого черта! Это его нужно было уволить!»

Если вы хотели кого-то уволить, почему бы не уволить Ланселя за то, что он щипал младенца и морил его голодом? Вместо этого уволили хорошую Мэрилин! Я почувствовала сильный голод, вспомнив как Мэрилин пекла для меня хлеб. Она была единственным взрослым, который делал это для меня, а теперь ее нет рядом со мной.

«Мне нужно поговорить с Дитрихом»

В любом случае, меня сегодня не будут кормить, а значит, мне не нужно ждать, когда придет Лансель.

- Ух.

Я встала, размяла свои затекшие короткий ноги и вышла из комнаты. Пройдя по коридорам, я остановилась у двери комнаты Дитриха.

- Я же сказал тебе не входить. – Дитрих не открывал мне дверь, сколько бы я не стучала.

- Дити!

Я открыла дверь без его разрешения, и почувствовала сильный сквозняк, подувший мне в лицо. В комнате было холодно, я начала дрожать. Казалось, температура здесь была раза в два ниже, чем в моей спальне. Я с удивлением посмотрела на окно.

«Этому зданию даже не нужно проветривание, потому что окна все равно не закрываются!»

Дворец «Георгин» был невероятно бедным местом, хотя принадлежал Великому герцогу ЛаГранж, здесь никто не топил печи и не покупал уголь. Зимы в здешних местах славятся суровыми холодами. Это смертный приговор для таких детей как мы, которых игнорирует Деррек.

«Мэрилин каким-то образом находила дрова и приносила их в мою комнату»

Потолок и пол был покрыт черным эбеновым деревом, это делало комнату еще более мрачной. Она была похожа на комнату с приведениями.

- Дити…?

- …

- Ты тут? – но ответа не было. Я продолжала идти, полагаясь на свет, проникающий сквозь задернутые шторы. Дитрих лежал в кровати и тяжело дышал.

«Ты болен?»

Во дворце «Георгин» не было взрослых, которые могли позаботиться о заболевших детях. Я уставилась на Дитриха, он даже не знал, что я здесь. Его закрытые веки иногда подергивались от жара. Его зубы стучали, казалось, что его знобит, но он был даже не укрыт одеялом.

- Дити, холодно?

- … что, - его сдавленный голос ясно показывал его состояние.

«Он все еще ребенок» - Анисса, стоящая у кровати, с раскрасневшимися от холода щеками, выглядела очаровательно.

- Я наквою тебя одеялом.

- Угх

- Дити, у тя пиятный голос.

Я подняла бархатное одеяло, скатившиеся к его ногам, и медленно укрыла им Дитриха, так как одеяло оказалось тяжелым. Я закончила, когда дотянула одеяло до шеи.

- Убери это.

- Эй. Холодно.

В обычной ситуации я бы ушла и не стала его укрывать одеялом. Но сейчас Дитрих не был таким резким, он лежал под одеялом, словно опавший лист. Мне так жаль, что никто не заботится о тебе, когда ты болен.

- Ты проснулся?

- Мне это не нужно, не делай, я ухожу.

Я рассмеялась, смотря на него, и это слова того, у кого не было сил даже для того чтобы говорить.

- Не хочу.

Я протянула руку, чтобы убрать волосы, прилипшие ко лбу. Тогда Дитрих попытался подняться и ударил меня по руке. Ну, не так уж и страшно, мне даже не больно. Это и не могло быть больно, он был слаб, но моя кожа тонкая и нежная сразу же покраснела.

- … перестань, не трогай мои волосы.

 Дитрих уставился на мою красную руку и сильно прикусил свои губы, так что появилась кровь. Я вздохнула. Даже сейчас, когда ему тяжело, его слова не были искренними.

- Пвости, я сково уйду. Что зе девать?

Я пожала плечами, мне ничего не осталось, как спустится с кровати. Я огляделась вокруг, к счастью, в комнате была чаша с водой для умывания, оставленная горничной утром.

«Ох, как она могла принести воду и оставить без присмотра больного ребенка?»

Как же страшно болеть маленьким детям. Я взяла полотенце, лежащее рядом с белой чашей, и намочила.

«Надеюсь это не тряпка для мытья полов»

После положила влажное полотенце на лоб Дитриха, это должно снизить температуру. Он издал раздраженный стон и открыл глаза, по его взгляду, казалось, что он готов убить меня.

- Мне так заль… (Мне так жаль…)

Он так слаб, что не может поднять руку, что же мне делать? С полотенца стекали капли воды на подушку. Он убрал полотенце и выжал его одной рукой.

- Спасибо.

Я взяла смятую ткань и снова аккуратно приложила его ко лбу. Его лицо было горячим.

- …

Я знала, он не хотел, чтобы я это делала, но я притворилась, что не слышала его вздоха. Пока я с трудом подползала ближе к Дитриху, он медленно прошептал, казалось у него уже не осталось сил на злость.

- Что ты делаешь?

- Ховодно (Холодно)

- …

- Будет тепво, есви я обниму.(Будет тепло, если я обниму.)

Я сказала ему, что буду греть его теплом своего тела. Я легла на его беспомощно раскрытую руку.

- Тебе ховодно, я согею тебя (Тебе холодно, я согрею тебя)

- …

- Если те некого обнять, сдевай это, - я обвила руками свое тело, что бы показать, как это делается. Я так обнимала себя, когда не могла заснуть долгими одинокими ночами. Дитрих посмотрел на меня и обеспокоенно вздохнул.

- Ха.

Я перестала дышать, когда мое тело неожиданно оказалось в воздухе и переместилось на диван в углу комнаты. Я была поражена, и уставилась на Дитриха, лежащего в кровати.

- Оставайся там. От шума у меня болит голова.

- Я буду тихой, не вовнуйся.

Как я могу ничего не делать, когда такое случилось? Мне нужно принести немного дров.

***

«Не шуми»

Он прошептал, что у него болит голова. Дитрих тяжело вздохнул, услышав шаги ребенка, идущего по коридору и шелест опавших листьев. Она была осторожна, кажется, она шла на цыпочках, но его слух был очень чутким, как у дикого зверя.

- Дити, ты запев двевь…?

Он мог услышать тихий шепот ребенка, стоящего за толстой деревянной дверью. Он закрыл ее, чтобы никто не мог зайти, но похоже Анисса не собиралась сдаваться.

- Ха-ха…

Дитрих почувствовал, как ноет его тело от шорохов под дверью.

- Что.

Ребенок присел, что бы посмотреть, можно ли открыть дверь. Но дверь неожиданно открылась  и круглые глаза Аниссы широко распахнулись.

- Ты вповятке?

- Не шуми, я предупреждал тебя

- Анисса тихая.

Багряные листья запутались в волосах маленького розового попугайчика, бормочущего извинения.

- Зачем ты повесила их? – Дитрих неосознанно погладил ребенка по голове.

- Я пыталась убрать их.

Анисса встала и улыбнулась, как будто все было хорошо. Но тут сухой лист соскользнул с ее волос и упал ему на глаза.

- Дити, ховодно.

Ветка дерева выглядела так жалко, ей скорее можно было затушить огонь, а не использовать в качестве дров. Но для нее принести ее было не просто, на фарфоровой коже ее щек была грязь. На мгновение Дитрих потерял дар речи, перед глазами все плыло. Мороз, пробирающий до костей, или голод, сейчас ему сложно позаботится о себе.

«Это глупо, а может быть и нет»

Лихорадка затуманила его разум, его больше ничего не волновало. Дитрих не мог помешать Аниссе войти в его комнату.