Онлайн чтение книги Хроники конца света The Ending Chronicle / Owari no Chronicle
Удобное место

Небольшая комната шести квадратных метров смотрела на восток.

Лампу дневного света накрывал абажур японского стиля, и под ней двигались два человека.

Одной из них была женщина в очках и синем кимоно. Второй — девушка в сером кимоно.

Обе стелили футон в комнате.

Вот только женщина в синем никак не могла поправить кимоно, а девушке в сером из-за ушиба левой ноги не могла нормально помочь.

— Эм, Рёко? Простыня с твоего конца лежит неровно.

— Ой, извини, Си-тян. Но тебе не кажется, что виновата сама простыня?

— Нет, не представляю как такое может… В общем, может, я лучше сделаю всё сама?

— Нельзя. Это повредит репутации клана Тамия.

Девушка в сером, Сино, посмотрела на Рёко.

Та хмуро уставилась на простыню и промычала, поправляя её.

— И я должна относиться к тебе как положено, раз уж сам Кодзи тебя взял.

— Э?

Рёко приложила руку к подбородку и посмотрела на положение простыни.

— Для него нетипично приводить людей, в отличие от меня, поэтому ты у нас редкое явление.

— П-правда?

— Интересно, почему он тебя взял.

— Ну, э, я лежала раненой на дороге.

— Как-то скучно.

Женщина напустила серьёзный вид и подняла указательный палец.

— Нужно хотя бы сказать, что он западает на маленьких девочек! Иначе это совсем неинтересно.

— Я-я вовсе не такая маленькая!!

— Ты права. Мы принимали вместе ванную, когда ты только сюда попала.

— Ах.

Неожиданный ответ заставил Сино удивлённо отклониться.

Из-за сломанной ноги ей требовалась помощь, но Рёко почти всё взяла на себя. Сино не могла позволить ноге перегреться, поэтому начала только с душа. Однако Рёко часто разговаривала с ней с ванной. Поначалу она игнорировала женщину, но...

— Ты была такой тихоней, но наконец-то заговорила, когда я тебя защекотала.

— Н-но...

— Проще говорить, чем отмалчиваться, правда?

Рёко улыбнулась.

— И знаешь что? — продолжила она. — Болтать о том, что ты не решаешься рассказывать, довольно весело. В неприличном смысле.

Она говорила с улыбкой, но тон был даже резче, чем с прошлым серьёзным выражением лица.

Сино немного удивилась, но улыбка Рёко осталась.

— К тебе хорошо относятся?

— Э?.. Ох, да. Меня постоянно угощают едой.

— Тч. Они так пытаются втереться к тебе в доверие.

— Э? В-вы что-то сказали?!

— Ничего, ничего. Но Си-тян?

Всё ещё улыбаясь, Рёко задумчиво наклонила голову.

— Тебе здесь нравится?

Сино не знала, что и сказать.

Они её приютили, разрешили остаться, ничего не спрашивая, кормили, а в последнее время она и сама помогала готовить.

Кодзи непрямо приглашал её прогуляться на улице для реабилитации, но она ещё не набралась решимости для встречи с миром, её станет искать UCAT, и...

...Прочие из Армии тоже могут меня найти.

Это удерживало её от выхода наружу.

Все эти вещи продолжали её прибывание здесь, но с точки зрения эмоций...

— Это не плохое место… Как я думаю? — гадала она.

Сино встретила тут Кодзи, Рёко и других уникальных людей.

...Так что же мне думать о людях этого мира?

Прежде девушка размышляла о школе недалеко от поместья и жизнях людей, обитающих в этом районе.

Что же ей думать теперь?

...Я ведь должна быть их врагом.

Но Сино не могла даже так сказать, и не могла примкнуть к остальным, потому что не хотела, чтобы Микоку её отталкивала.

— ...

Она пришла к собственному пониманию того, что Синдзё сказала о её «выпуске» из Армии.

...Мои чувства по-прежнему с Армией, но теперь моё место здесь, а не с ними.

Однако значило ли это, что она больше не часть Армии?

————.

От этой мысли у девушки перехватило дух, и она ощутила сухой пот на спине.

— Си-тян?

Сино привёл в чувство голос Рёко и глаза, наклонившийся над ней, как у кошки.

Девушка присмотрелась и увидела лицо Рёко так близко, что ощутила её дыхание.

— Извини, Си-тян.

— Нет, э, тебе незачем...

— Есть зачем. Мне не следовало говорить то, что заставило тебя так сильно ломать голову. Я забыла, что ты серьёзная девочка.

Рёко откинула назад волосы, тихонько рассмеялась и прищурилась.

— Но какая же ты милая. Когда ты о чём-то переживаешь, на лице всё написано.

— П-пожалуйста, не дразни меня. Я пытаюсь воспринимать это всерьёз.

— Ого, да ты рассердилась. Счастье-то какое.

Рёко радостно хлопнула в ладоши, но Сино вздохнула и опустила плечи.

— Я уже знала, что мне с тобой не сравниться...

Но затем она сказала «э», начиная новый вопрос. Сино спросила о важнейшей причине для смеси сомнения и отрады в отношении её нынешней ситуации.

— Почему люди здесь так ко мне добры?

— А как ты думаешь?

— Я спрашиваю, потому что не знаю.

— Ясненько, — Рёко бросила взгляд на потолок. — Потому что их интересуют только девочки младше пятнадцати лет.

— Э-эи.

— Шучу, шучу.

— К-конечно.

— Да, только некоторые. …Да шучу я, шучу. Но не думай, что они замыслили что-то дурное, так что прояви снисхождение.

Сино задумалась, как ей «проявить снисхождение», и увидела горькую улыбку Рёко.

— Ну, мне кажется, что для доброты не должно быть причины. …Ты думаешь, мы показываем тебе доброту «другого рода»? Думаешь, нам есть какая-то выгода?

Только тогда Сино осознала, что означает её вопрос.

Она ощутила нечто гадкое за мыслью, породившей его.

— Извини...

— Какая же ты милая, Си-тян. Это был наводящий вопрос.

— Э?

— Ты просто спросила, есть ли причина. Но когда я спросила, как ты думаешь, начала додумывать причину, верно?

— Ох.

Сино не нашла слов, и выражение лица Рёко смягчилось.

— Извини за это, Си-тян. Я сама виновата. Но постарайся попадаться на такое только со мной. А то тебя украдут злые дядьки.

— ...

Мгновением позже Сино ощутила вес на голове. Это рука Рёко начала её гладить.

— И, Си-тян? Из-за случившегося с нашей семьёй в прошлом, мы настаиваем на помощи другим.

— В прошлом?

— Да, — ответила Рёко. — Именно доброта совершенно незнакомого человека позволила нашей семье выжить.

— Что случилось с тем незнакомцем?

— Он умер раньше, чем мы смогли его отблагодарить. А раз мои родители не знали, кого благодарить, они решили проявлять доброту ко всем, просто на случай, если это как-нибудь достигнет того человека. Отчего у нас появилась привычка вести себя так и...

В ушах Сино прозвучал тихий смешок.

— В недавнем прошлом я узнала, что у незнакомца была внучка, но она ничего не знала о случившемся.

Сино задумалась, что это значит.

...Рёко знала то, чего та внучка не знала.

Сино казалось, в этом они схожи.

Что заставило задуматься, как Рёко поступила с таким важным секретом.

Рёко выдала ответ раньше, чем она успела спросить.

— Я никогда ей не рассказывала. Если б сказала… то словно бы поставила её над собой.

— Т-тогда, вам когда-нибудь хотелось поступить иначе?

То, что она хранила такой важный секрет, побудило Сино спросить, но...

— Не знаю. Потому что как бы я сейчас ни думала, тогда бы я точно ничего не сказала.

Рёко ответила с горькой улыбкой, оставив Сино слегка сбитой с толку. Девушка начала наклонятся вперёд, поэтому она выпрямилась.

— Ты… не жалеешь?

— Хм? Конечно, жалею. Я не рассказала ей в своё время, она в итоге уехала очень далеко, и мне от того даже полегчало. Я жалела обо всём произошедшем и долгое время серьёзно переживала, но...

Рёко снова погладила Сино по голове.

— Наш молодой господин привёл того, кто унаследовал фамилию того человека. Клан Тамия наконец-то смог отблагодарить и отплатить ему. После шестидесяти лет мы наконец-то это сделали.

— Постой...

Сино запоздало осознала, кого подразумевала Рёко.

— Ты ведь о Синдзё?

— Да. И я была бы счастлива, если ты сможешь поладить с молодым господином и Сецу-тяном.

Рёко наконец-то отпустила голову Сино.

Женщина выпрямилась на футоне, улыбнулась и снова приоткрыла уста.

— Ты слушаешь? — начала она. — Если ты переживаешь о том, стоит ли тебе здесь оставаться, вспомни, что нам совсем не в тягость. Если и есть проблема, то с твоего конца. Кодзи, меня и остальных не заботит, какой ты человек. Может, ты плохой человек, может, ты убежала из дома, тебя могут сейчас искать, или, быть может, тебя удерживает здесь преступление, но… Ничто из этого неважно, пока ты сделаешь одну вещь помимо дружбы с нашим молодым господином и Сецу-тяном.

— Одну вещь?

— Да, — кивнула Рёко. — Не принуждай себя что-то делать. Принуждать себя болезненно.

Она перевела дух.

— И твои волнения это твоя проблема, поэтому не держи их в себе. Ты не сможешь переложить тяготы на кого-то другого, так что просто сделай, чего бы ты там ни хотела. И...

Рёко сказала Сино последнюю вещь.

— Я думаю, ты будешь в порядке, какой бы ответ ни обрела.

●

В десятиметровой комнате с покрытым татами полом готовились к ужину.

Круглую лампу опоясывал японского стиля абажур, и под ней стоял круглый стол.

Его вытирала девушка в футболке и шортах.

На футболке фломастером было написано «Хио».

— Харакава, я закончила протирать стол. Теперь пойду протру в чулане, так что можешь идти в душ.

— Иди в душ первой, Хио Сандерсон. Я занят готовкой нашего позднего ужина.

Она услышала с кухни голос Харакавы и звуки ножа, стучащего по разделочной доске.

Оттуда её не увидеть, но девушка всё равно покачала на предложение головой.

— Мне скоро должна прийти посылка.

— Когда мы ушли со школы, ты позвонила UCAT, так? Что в посылке?

— Лэптоп.

— Понятно. Тогда нужно хотя бы проверить его на жучки и скрытые камеры.

— Ты следуешь довольно суровым правилам, да?

Плечи Хио поникли, открывая раздвижную дверь каморки.

— И Хио, — продолжил Харакава. — Только не говори...

— Я просто его одолжила. Я его не покупала, и мне его не дарили.

Будучи по сути нахлебницей, она выразилась предельно ясно.

— Я кое-что хочу проверить… Ранее в ноябре Хаджи из Армии объяснил, как образовался мир, помнишь?

— И что?

— Это меня беспокоит. Я не всё понимаю, но не могу не думать, правда это или нет.

— Мы знаем, что Топ-Гир существовал, так что, должно быть, правда.

— Да, — согласилась Хио, задаваясь вопросом, откуда пришло её сомнение, если она считала это правдой. — Я не говорю, что его объяснение создания мира неправильно. Но… страшно подумать, что всё случилось так, как сказал Хаджи.

— Ты занимаешься этим, потому что тебе страшно? Ты берешь напрокат компьютер, запустишь симуляцию за симуляцией и потратишь своё время, пока не сдашься, Хио Сандерсон?

Слова Харакавы на мгновение заставили сердце Хио сжаться.

Она думала, что гораздо реалистичнее дать заниматься этим кому-то другому, и гадала, поймёт ли он вообще её тревогу.

— Я не хочу сдаваться. Я хочу быть готова.

Чтобы убедиться, что он не отвергнет её мнение, Хио продолжила, не дав ему ничего сказать.

— Я хочу фактов, поддерживающих правду. Я хочу укрепить почву у нас под ногами. В конце концов, Топ-Гир больше не единственный наш противник. Нам ещё нужно отвечать за преступления Лоу-Гира, сталкиваясь с прочими Гирами.

— Это не совсем точно, Хио. Преступления вовсе не Лоу-Гира. Это преступления наших родителей, и о них бы никогда не узнали, если бы никто ничего не говорил.

— Да, — согласилась Хио, но больше ничего не сказала.

Она не хотела, чтобы Харакава и дальше отрицал её сомнения и мысли.

Ей казалось, он не примет лишь смутную неловкость.

...Хотя мне серьёзно нужно с ним поговорить.

Мысли Хио основывались ни на чём. Ей просто казалось, будто что-то в этом не клеится. За всем могло стоять простое желание противостоять Хаджи за отрицание их мира, не давая им возможности высказаться.

Но она хотела это расследовать и найти ответ, который примет. И не хотела, чтобы кто-то ей мешал.

С этой мыслью Хио залезла в чулан. Нижняя полка служила ей кроватью и спальным местом, а с наступлением зимы стены и пол полностью покрывали утепляющие матрасы.

Девушка иногда ударялась головой о верх, поэтому Харакава добавил полиуретановое покрытие.

Она включила лампу, освещая книжный шкаф, забитый тетрадями и книгами, и полку с её одеждой и небольшими принадлежностями.

После того, как Харакава сказал ей сохранять осанку во время уроков, рисовальная доска, которую девушка изначально использовала как стол, крепилась к стене. Теперь она использовала обеденный стол в общей комнате, как и Харакава.

Хио вытащила пластинку между книг на полке.

Это было зеркало размером с А4 и фотография в тонкой деревянной рамке. Тогда она взяла первое место по бегу на спортивном фестивале и случайно побежала к Харакаве возле киосков вместо того, чтобы встать у флагов с номерами.

Хио удовлетворило, что её нынешнее лицо в зеркале напоминает улыбающуюся себя на фото.

— ...

Она вернула его на полку.

Её окружение тускло освещалось, а с кухни доносились звуки готовки.

Резка сменилась мытьём кастрюли.

Харакава всегда мыл овощи холодной водой и никогда не давал Хио помогать.

Она ещё не решила, как это истолковать.

...Мне помочь?

Но её мысли прервал неожиданный звук.

Телефон.

Её стоял на зарядке у стены чулана, но мобильник Харакавы у него в кармане.

Прежде чем она успела залезть дальше в чулан, шум воды остановился, и перед ответом Харакава вытирал руки.

— Это Харакава. Хио тоже здесь.

Она услышала его голос, и как потом он тихо что-то слушал.

— ...

Когда она отползла на татами, её обуяло неожиданное замешательство

...Что?

Девушка ощутила в его молчании отдалённую тревогу.

На то была причина.

Тишина шла от полной неподвижности.

Хио знала привычки Харакавы, когда он слушал других, но не слышала, чтобы он настороженно скрещивал руки или опирался на что-то, наталкивая собеседника на разговор.

Что могло сказать UCAT, чтобы вызвать такую тишину?

...Кто-то ещё сражался с одним из Гиров как Казами и Изумо?

Но почему это заставило его затихнуть? Он получал сведения о битвах Изумо и Казами перед уходом в школу, но всё равно разговаривал потом со звонившим.

Так откуда же пришло это неподвижное молчание?

— Э-э...

Не в силах терпеть тишину, Хио заговорила сама.

Но в тот же миг...

— Понял. Позаботься обо всём там.

Она услышала с кухни голос Харакавы и плеск от тарелок, замоченных в раковине.

— Хио.

Собственное имя в ушах вызвало такое удивление, что она не нашлась, как ответить.

— Ты меня слышишь, Хио Сандерсон?

— Д-да. Что там?

— Появились дела. Я еду в Ёкоту. Приготовь ужин и поешь сама.

— Э? Что происходит? — гадала она.

Хио слышала, как зазвонил и её телефон.

Звонок был с UCAT, не с подработки Харакавы на американской базе.

Словно отвечая её сомнениям, парень вышел с кухни. Он скрутил свой передник цвета хаки, швырнул его в стиральную машину и снял кожаную куртку с вешалки у входа.

— Хио, позволь сказать одну вещь. Пока Саяма не вернётся… нет, пока Саяма не вернётся и не разберётся с Топ-Гиром, не ввязывайся в Путь Левиафана.

Она напряглась на неожиданное указание, а он продолжил, надевая куртку.

— Тебе следует вообще держаться подальше от Пути Левиафана, Хио Сандерсон.

●

После того, как Харакава вербально её оттолкнул, Хио сделала вдох, но все же не потеряла голос.

— Я так не хочу! Что на тебя нашло?!

Он не ответил её реакционному крику. Вместо этого парень подобрал ключи, лежащие на обувной тумбочке у входа.

Их звон звучал ужасно холодно на фоне звуков его одевания и ухода.

Поэтому Хио поднялась с пола.

— Харакава! Прошу, скажи что-нибудь!

— Я говорю, это опасно, Хио Сандерсон.

Ей показалось, она услышала его вздох.

— Продолжение Пути Левиафана вызовет ненависть, направленную на нас. … До сих пор всю ненависть вызывали дела наших отцов и дедов, но отныне ненавидеть будут нас. Ты уверена, что этого хочешь? — спросил он. — Разве дарованная тебе сила предназначена для того, чтобы разносить ненависть? Подумай хорошенько, Хио Сандерсон.

— Хорошенько подумать? Но о чём?

— К счастью, выживших из 5-го Гира нет. Ты представитель 5-го Гира, а его Концептуальное Ядро хранится в безопасности в Веспер Пушке под UCAT. Отчего нет причин нападать на тебя. ...И как представителя 5-го Гира, Хио, тебя необходимо защищать.

Поэтому...

— Если не будешь высовываться, сможешь избежать чужой ненависти.

Пока он говорил, повёрнутый спиной, Хио осознала две вещи.

— На кого-то напали, да? И забрали их Концептуальное Ядро.

Ответ на её вопрос прост.

— Оставайся в безопасности, так что тебя это не должно касаться, Хио Сандерсон.

Он надел туфли, вздохнул в пол и выдал ещё одно заявление.

— Ты ничем сейчас не поможешь. Опрометчивые действия лишь поставят тебя под угрозу. ...Понимаешь, так ведь? Это квартира под защитой американцев, так что не усложняй их работу ещё сильнее.

— Но!..

Она попыталась запротестовать, но он её оборвал.

— Ты серьёзно думаешь, что я не знаю о снах, которые будят тебя по ночам?

— ...

— Кому до сих пор снятся кошмары о Чёрном Солнце или атаке Армии? Хочешь добавить в список больше плохих воспоминаний? Это не твоя обязанность. Разве такого хотели твои родители?

— Но без нас остальные лишатся крупной воздушной силы в случае битвы! Казами не сможет справиться сама.

— Но это возложит грехи на твою спину.

Харакава раздавливал её слова, и она не могла отрицать то, что он говорил.

Но Хио всё равно хотела воспротивиться, поэтому набрала в грудь воздуха и шагнула вперёд.

— С чего ты вдруг так заговорил? До сих пор мы сражались вместе с остальными!

— Потому что понял, что продолжать в том же духе слишком опасно. С этого момента придётся принимать ненависть мира.

Обувшись, Харакава встал к ней спиной.

— Это больше не битва против ненависти наших дедов или отцов. Речь идёт о изменении мира нами. Хио, ты действительно готова просто потому, что готовы твои знакомые?

У девушки не было логичного аргумента против его точки зрения.

Остальные и правда сражались как Отряд Левиафана, и всё же она может уйти из под удара.

Даже её исследование образования мира с тем одолженным лэптопом было скорее для личного удовлетворения.

Так что если возможно, ей следует оставаться как можно дольше под защитой UCAT.

...И выходить только в чрезвычайных случаях.

Но это определённо план сидящего в безопасном месте.

И покинув своё убежище, она навлечёт на себя ненависть.

— Так что, Хио, твоя сила сейчас действительно необходима? На тебя ненависть не направлена, так ты и правда собираешься выйти и навлечь её на себя? Ну?

Договорив, Харакава развернулся к ней у входа.

Хио хотела что-то сказать и шагнула вперёд.

———.

Но слов не последовало.

Стоящий перед ней парень слегка приподнял брови над резким взглядом глаз.

...Он серьёзен.

Харакава словно говорил ей не начинать бессмысленного спора.

— Но...

Её слова развалились.

— Почему ты пытаешься меня сдержать?

Накануне октября он не давал американскому UCAT поступить именно так.

Вместо того, чтобы довольствоваться безопасным убежищем, Харакава сказал ей идти туда, куда пожелает.

Поэтому она сейчас и здесь.

— Если я застряну здесь, то не смогу больше никуда выйти.

Даже ей казалось, что это не лучший способ выразиться, но ничего больше она сказать не могла.

Это единственное место, которое у неё есть, и её собираются здесь заточить.

Хио поднесла дрожащие руки к щекам и ощутила, как из глаз брызнули слёзы.

— Почему?

Спрашивая, девушка смахнула слёзы.

— Почему ты так говоришь, Харакава? Именно ты подтолкнул меня к опасным местам, так почему же сейчас меня сдерживаешь?

— Подумай об этом сама, Хио Сандерсон.

Парень стоял и смотрел на неё, не протягивая руку.

Ей казалось, что он её испытывает, но в таком случае, для чего?

— Ты не хочешь меня здесь видеть? — спросила она.

Его брови немного двинулись.

— Если ты так думаешь, можешь уходить, Хио Сандерсон. Тебе может показаться, что идти тебе некуда, но ты ошибаешься. Тебе найдётся место и в японском, и в американском UCAT. Но...

Хио его слышала.

— По крайней мере, это не то место, которое ты ищешь.

— Т-тогда куда мне идти?!

— Внимательней, Хио. Что, по-твоему, я сейчас делаю?

Она на него глянула, шмыгнула сопливым носом, и увидела его в кожаной куртке.

После чего вспомнила, что однажды сказала его мать, Юи.

...Если бы он возражал, то ушёл бы тогда сам.

Значение этого окатило её даже сильнее, потому что он не сказал ей сам.

И поэтому слова Хио произошли из самого сердца.

— Нет...

Даже она не ожидала, что прозвучит так вяло, но всё равно попыталась шагнуть к коридору.

— Н-нет! Если… если кто и должен уйти, то я!

Если уйдёт он, она больше не сможет здесь оставаться.

И это окончательно поставит замок на её заточении.

Но он выдал ответ, развернувшись спиной.

— Я вернусь поздно. Работа наверняка займёт много времени.

Его слова сопроводил холод зимней ночи.

Харакава открыл дверь и вышел в тёмный квадрат за ней.

Хио собиралась за ним, но воздух снаружи превратил её дыхание в пар, а футболки с шортами было не достаточно для её защиты.

Дрожащие ноги стукнулись о дверную коробку.

— !..

Она споткнулась на пол коридора, как раз когда дверь закрылась.

— А.

Хио согнулась и подтолкнула себя обеими руками.

— Харакава!

Названное имя отскочило от закрытой стальной двери.

Её оставили и бросили.

Она осталась одна.

Что означало...

...Он думает, что меня просто можно бросить. Ему плевать, если я останусь одна.

Хио хотелось думать, что это неправда, но звук заводящегося мотоцикла говорил иначе.

Поэтому девушка встала. Она скривилась от падения на колени, но дело вовсе не в боли. Совсем иная, невидимая боль исходила из другого места.

Тяжелое, тонущее и неотвратимое чувство наводнило её под сердцем.

— Харакава!

Она закричала, чтобы он её не бросал, и остановилась босой на пороге.

Затем повернула стальную ручку и собиралась толкнуть всем телом дверь, чтобы открыть.

— А...

Но услышала, как мотоцикл отъезжает прочь.

Он уходил. Звук мотора сотряс дверь и пропитал тело, но быстро истаял.

— А.

И так всё прошло.

Полностью растворилось.

Даже навострив уши и затаив дыхание, Хио ничего не услышала.

Он ушёл, — подумала она.

Однако девушка не представляла, где разместить это в своём разуме. Она просто обмякла и прислонилась к двери.

— Нет...

Зелёная дверь не открывалась. Хио забрала руки с ручки и прикрыла ими лицо.

Она отдалась одним лишь громким рыданиям.

Её бросили, её оставили, он не возвращается, вот и всё, что Хио для него значила, и она больше не понимала смысла своей жизни здесь. Всё это смешалось и навалилось на её сердце.

— А-а...

Хио согнулась, сползла по двери и обнаружила, что её локти достали до бетона. Затем упала на бок на пороге.

Девушка скрючилась, с силой оттолкнула туфли на пути её тела и ног и зарыдала вновь.

— Почему?

Она всхлипывала и утонула лицом в центре свёрнутого тела.

После чего выпустила дрожащий голос.

— Харакава!

Ответа не было, и постепенно она перестала его звать.

Но в то же время услышала в тихом коридоре неожиданный звук.

— Э?

Он развеял её сомнения, прозвучав повторно. На этот раз девушка осознала, что это низкий и тихий рокот.

Её живот бурчал.

●

— У-у...

Всё ещё плача с красным лицом Хио замерла.

Однако живот не унимался.

Он снова тихо пробурчал, словно чего-то прося.

Поэтому она встала и приложила ладонь к животу.

— Н-ну правда. Почему именно сейчас? Почему, когда мне так плохо?

Хио внушила ему прекратить и напрягла мышцы.

Но он без колебания снова пробурчал, поэтому она грустно завалилась обратно на пол.

— Серьёзно… Моё тело что, не знает, как относиться ко всему серьёзно?

Чувствуя себя пристыженной, Хио растянулась на полу.