Онлайн чтение книги И как мне сделать предложение семерым?! Need to Propose to Seven Men What to Do!
Глава 24

Простая фраза, казалось, истощила все силы молодого человека. Его лицо было очень бледным, а ярко-красная кровь, капающая с запястья, стала единственным цветом его тела.

Мо Цзюшао знал, что Чу Муюнь хотел использовать формацию, чтобы убить его.

Но он совершенно не ожидал, что за такой короткий промежуток времени, в такой неожиданный момент ребёнок, которого он вырастил, совершит такой безумный поступок.

В этот момент Мо Цзюшао очень ясно осознал, что он никогда в жизни не столкнется с более совершенной работой, чем Чу Муюнь.

Такой красивый, такой выдающийся, такой могущественный и такой опьяняющий.

Ему было всего двадцать лет, он был всего лишь ребёнком, но того, что он сделал, было достаточно, чтобы потрясти весь мир.

Кто бы мог подумать, что у такого слабого человека, у которого даже нет базы совершенствования, могут быть силы, чтобы связать двух императоров демонов.

Если бы кто-нибудь сказал подобное раньше, над ним бы только посмеялись.

Но теперь... это действительно произошло.

Мо Цзюшао, не моргая, посмотрел на Чу Муюня.

Лин Сюань тоже поднял глаза, и этот хрупкий странный молодой человек полностью отразился в больших алых зрачках.

В глазах "Гнева" никогда не было слабого человека, но в этот момент он должен признать, что такой бесполезный человек, не имеющий совершенствования, зажёг в нём беспрецедентное желание сражаться.

И Чу Муюнь всё это время смотрел только на Мо Цзюшао:

 - Говори, отвечай мне!

 - Это я. - ответил ему Мо Цзюшао.

Чу Муюнь просто слушал, но отчаяние и боль, которые нахлынули на него, не давали ему этого вынести. Он приподнял уголок рта, и улыбка, которую он выдавил, была ещё уродливее, чем плач:

 - Десять лет. десять лет ты дурачил меня! Ты водил меня по кругу. Было весело наблюдать за тем, как я, словно дурак, верил в твою ложь? Разве это смешно - видеть, как я влюбляюсь в врага своего отца, как сумасшедший?

Мо Цзюшао не ответил ему.

Чу Муюнь ненавидел это до крайности:

 - Как долго ты собирался скрывать это от меня? Как долго ты хотел лгать мне? Десять лет? Двадцать лет? Тридцать лет? Пока я не забуду ненависть, которую испытываю? Пока я не стану твоей куклой, верно? Пока я не стану относится к тебя, так будто ты весть мой мир и всё что мне нужно это ты?

Мо Цзюшао по-прежнему не издавал ни звука.

Чу Муюнь дошёл до крайности:

 - Ты думаешь... я не убью тебя?

Наконец, Мо Цзюшао заговорил:

 - Я буду рад, если ты убьёшь меня.

Его слова были слишком мягкими, но они внезапно разозлили Чу Муюня:

 - Перестань притворяться! Перестань так себя вести! Ты дьявол, ты сумасшедший, у тебя совсем нет сердца, совсем нет сердца!

Он выкрикнул это хриплым голосом, как будто исчерпал все свои силы, всё его тело дрожало и слегка задыхалось.

Мо Цзюшао посмотрел на него, как всегда, мягко, как вода:

 - Я стерплю всё, что ты сделаешь.

 - Заткнись! - Чу Муюнь уставился на него. Если бы ненависть в нём можно было превратить в острый меч, боюсь, его убили бы тысячи раз, - Ты это стерпишь? Что ты сможешь вынести? Как ты можешь в одиночку нести жизни сотен человек в семье Чу!

Когда голос стих, всё осветил красный свет, и алые линии, казалось, обрели жизненную силу, неистово извиваясь, поглощая жизненную силу Мо Цзюшао.

Сильная боль не смогла поколебать императора Гордыни, он всё ещё внимательно и спокойно смотрел на Чу Муюня.

В это время Лин Сюань заговорил:

 - Если ты хочешь, чтобы Мо Цзюшао умер, тебе нужно только снять строй, и я исполню твоё давнее желание.

Чу Муюнь даже не взглянул на него, но призвал к построению и душил Лин Сюаня с яростной силой.

Император Гнева никогда не был добродушным человеком, и его голос становится всё тише и тише:

 - Ты думаешь, эта штука действительно может заманить меня в ловушку?

Конечно, он не мог удержать его в ловушке.

Зеро: [Сила Гнева начинает накапливаться.]

Чу Муюнь: «Когда поднялся до 70%, скажи мне.»

Гнев был хорошо подготовлен к восхождению на пик Тысячи Фениксов. Он был увлечён борьбой, но никогда не был безрассудным. Его высокомерная сила будоражила его, но это не вызывало у него такого головокружения, чтобы недооценил противника.

Дело в том, что он потратил триста лет, практикуя техники, которые могут быстро увеличить его силу. Хотя у них не мало недостатков, он может неожиданно контратаковать в решающий момент, преподнося сюрприз.

Он думал, что будет использовать это позже, но не ожидал, что сделает это из-за такого ребёнка.

В одно мгновение чёрный туман окутал Лин Сюаня, и внезапное подавление пронеслось подобно сильному шторму, и первоначально прочные кроваво-красные линии начали слегка дрожать.

Мо Цзюшао впервые почувствовал потрясение в своём сердце и быстро посмотрел на Чу Муюня:

 - Отойди от строя! Ты не сможешь удержать его в ловушке, если так и продолжишь, то просто умрёшь!

Чу Муюнь не пошевелился, просто уставился на него:

 - Тебе не нужно слишком много говорить!

Мо Цзюшао нахмурил брови, прикидывая в душе, как спасти Чу Муюня от ярости Гнева.

Чу Муюнь закрыл глаза, потому что Зеро назвал значение 69%.

Сделав глубокий вдох, Чу Муюнь расправил ладонь, которую он крепко держал. В ней были десятки светло-зеленых бусин. Он окрасил их в красный цвет своей собственной кровью, а затем положил бусины в центр формации. Потекла алая кровь, образуя небольшую обратную формацию чрезвычайно быстро.

Гнев не понимал формации, поэтому не знал, что он делает.

Но Мо Цзюшао мог ясно видеть... Даже император Гордыни, который был очень спокоен перед лицом смерти, был потрясён в этот момент:

 - Что ты делаешь?

Он спросил Чу Муюня, но Чу Муюнь не сказал ни слова, быстро выстраивая это знакомое построение.

Глаза Мо Цзюшао были почти тёмными:

 - Чу Муюнь! Что ты собираешься делать?

Ответа на его вопрос не последовало. В одно мгновение алые линии по всему небу были поглощены насыщенным изумрудно-зелёным цветом. Жизненная сила, хлынувшая из сердца формации, обратила вспять этот порочный массив, как будто святой свет снизошёл в ад, и тёмное небо мгновенно просияло. Просветлела и пробудилась жизненная сила земли. Пусть всё отчаяние и туман рассеются и превратят пустынный ад в страну блаженства.

Почти в тот момент, когда "Гнев" вырвался из своих оков, зелёный свет быстро уменьшился, и плотные линии собрались, превратившись из большой сети в барьер, а затем изумрудно-зелёный свет упал на Мо Цзюшао.

"Хранитель жизни"

Прими жизнь в жертву в обмен на тысячу лет защиты.

Мо Цзюшао был совершенно ошеломлён, и Лин Сюань, вырвавшийся из оков построения, тоже застыл на месте.

Единственный молодой человек в центре битвы, его белая одежда была полностью пропитана кровью, его лицо было бледным без следа крови. После того, как весь свет померк, он уже не мог стоять и упал на землю.

Мо Цзюшао тут же подошёл к нему и протянул руку, чтобы поднять. Вес в его руках, казалось, был всего лишь от одного предмета одежды.

 - Почему? - голос Мо Цзюшао был полон недоверия.

Чу Муюнь открыл глаза, но они были пустыми. Он едва приоткрыл рот, и его голос был очень тихим:

 - Я тоже хочу знать, почему.

Мо Цзюшао внезапно замер, а в следующее мгновение сказал дрожащим голосом:

 - Я убил твоих родителей, я убил семью Чу, я...

 - Верно. - Чу Муюнь мягко прервал его, - Поэтому я ненавижу тебя.

Мо Цзюшао строго посмотрел на него:

 - Тогда ты должен был убить меня.

Чу Муюнь не ответил на его слова, он просто легко улыбнулся, но поднятая дуга была полна насмешки:

 - Мо Цзюшао... если есть загробная жизнь, я бы предпочёл никогда не знать тебя.

Это была последняя фраза, сказанная ему Чу Муюнем, и она стала прочными оковами, которые сковали императора Гордыни на всю оставшуюся жизнь.

Битва заканчивается из-за хранителя жизни. Лин Сюань не сможет снова бросать вызов Мо Цзюшао в течение тысяч лет.

Держа на руках молодого человека, который полностью потерял свою жизненную силу и превратился в хладный труп, император Гордыни никогда не узнает, о чём думал Чу Муюн в последний момент, и он никогда не поймёт предложение Чу Муюня "Я тоже хочу знать, почему".

Но он знал.

Чу Муюнь ненавидел его так сильно, что хотел убить, но в последний момент он использовал формацию, которую готовил долгое время, чтобы спасти его.

До появления невероятно злобного массива этот молодой человек всю свою жизнь изучал, как защитить его ценой своей жизни.

Но теперь... всё пропало.

Ненависть или любовь, осталось только одно предложение.

"Если есть загробная жизнь, я бы предпочёл никогда не знать тебя."

Мо Цзюшао внезапно напряг силу, крепко держа это совершенно бездыханное тело в своих объятиях.

Янь Цзюньцин вырвался из строя, и когда он выбежал, то увидел эту сцену.

Великолепный пик Тысячи Фениксов превратился в руины, а мороз и снег в небе падали медленно, словно для того, чтобы смыть грех и кровь в воздухе.

Темно-синий длинный меч вонзился в землю, владелец меча стоял на коленях на земле, его нефритовая корона рассыпалась, а синий шёлк брызнул, как чернила, сильный ледяной холод заморозил всё вокруг.

Он осторожно держал человека на руках, как будто обращался с сокровищем всей жизни.

То, чего боялся Янь Цзюньцин, всё же произошло, и сцена, которую он не хотел видеть, сейчас стояла перед ним.

Молодой человек на мгновение пошатнулся и сделал шаг вперед, его голос был очень сдавленным:

 - Господин, брат Юнь... он...

Мо Цзюшао оставался неподвижным, но холодным голосом произнёс одно слово без малейшего тепла:

 - Убирайся.

***

Чу Муюнь был "мёртв". Он думал, что будет парить в воздухе, как душа, и, кстати, восхищаться своим "шедевром", но, к сожалению, потеряв дыхание, он провалился в темноту, ничего не видя, ничего не слыша и ничего не чувствуя... Неожиданно, это было довольно обнадеживающе.

Чу Муюнь: «Зеро, ты здесь?»

Зеро：[……]

Чу Муюнь: «Хм?»

Зеро не издал ни звука, Чу Муюнь уже хотел продолжить расспросы, но внезапно в его глаза ударил вет. Как только он открыл глаза, он был ошеломлён сумасшедшим потоком воздуха, пронёсшимся перед ним.

Затем он почувствовал, что его тело отбросило далеко в сторону, и он отскочил назад, ударившись о стену. Было не так больно, как он ожидал, но ощущения нельзя было назвать приятными.

Чу Муюнь хотел встать, но вдруг обнаружил в себе что-то странное.

Опустив голову и дрожа, Чу Муюнь был потрясён своими пушистыми лапами и хвостом позади него.