Онлайн чтение книги Я тоже жду, когда главный герой сегодня узурпирует трон. I’m Also Waiting for the Male Protagonist to Usurp the Throne Today
1 - 13

На следующий день премьер-министр Е снова отправил стопку мемориалов, и Ли Цзиньюй охотно принес их Хо Цайюю.

На этот раз речь шла о налогах.

Когда Хо Цайю пролистал несколько из них, выражение его лица стало тяжелым и растерянным.

Ли Цзиньюй сидел в стороне и тихо жевал арахис, играя роль фонового реквизита.

Он на сто процентов доверял Хо Цайю, главному герою. Он считал, что никакая проблема не сможет его остановить.

Съев полтарелки арахиса, Ли Цзиньюй вытер рот и посмотрел на Хо Цайюя, погруженного в мемориалы, и с любопытством спросил:

«Что случилось?»

Хо Цайюй вышел из транса, посмотрел в невинные глаза Ли Цзиньюя и ослабил хватку на мемориалах, сказав:

«Ваше Величество, простите этого скромного простолюдина. Его мысли блуждали, он забыл научить Ваше Величество читать».

Нет, просто позвольте своему разуму блуждать.

Хо Цайюй внезапно проявил сильное чувство ответственности и действительно принес бумагу и кисть, чтобы научить Ли Цзиньюй читать мемориалы.

Ли Цзиньюй не мог отказаться от придуманного им оправдания, и ему пришлось пережить это.

В ту эпоху они все еще использовали кисть, чернила и чернильный камень для письма, а кисти, используемые во дворце, были еще более изысканными и их было легче держать.

Но какой бы удобной ни была кисть, для Ли Цзиньюй это было все равно что взобраться на гору, которая никогда раньше не прикасалась к кисти.

Хо Цайюй несколько раз поправил хватку на кисти, нахмурив брови.

 «Ваше величество никогда раньше не учили писать?»

Это было похоже на общение с ребенком, который только начал пользоваться кистью.

Ли Цзиньюй чувствовал себя немного виноватым. Несмотря на то, что император Цзинчан был тусклым, почерк и записи в его дневнике все равно были очень красивыми. Однако, когда дело дошло до него, он даже смутил первоначального Императора.

Если бы не пренебрежение императора Цзинчана политикой и отсутствие необходимости утверждать мемориалы, он был бы разоблачен.

Но потом он подумал, не усилит ли это отвращение Хо Цайюя? Он дал себе повод быть невежественным!

Ли Цзиньюй тут же оправдался:

«Да, верно, Чжэнь совсем не умеет писать!»

Хо Цайюй посмотрел на него со сложным выражением лица. Внезапно он протянул руку, чтобы взять Ли Цзиньюя за правую руку, поправил кисть и помог ему написать иероглиф. Находясь так близко, давление имперской ауры Цзывэй заставило лицо Ли Цзиньюя покраснеть, и он едва мог говорить.

Хо Цайюй почувствовал силу письма Ли Цзиньюя и подтвердил, что этот Император не притворялся и действительно не умел писать. Люди, которые писали раньше, как правило, имеют свои собственные привычки и подсознательно проявляют свою силу, когда кто-то направляет их в письме. Но у этого Императора не было своих следов, как на чистом листе бумаги.

Кто в таком случае писал правительственные распоряжения и подписывал их царской печатью?

Хо Цайюй слегка поднял глаза и встретил раскрасневшееся лицо Ли Цзиньюя. Рот Императора был полуоткрыт, он часто дышал, а в глазах читалось недоумение.

Хо Цайюй быстро отпустил его руку, отступил назад, и его карие глаза слегка вспыхнули. 

«Этот скромный простолюдин просит прощения у Вашего Величества за перегиб».

Как только источник имперской ауры Цзывэй исчез, Ли Цзиньюй сделал несколько глубоких вдохов и слабо оперся обеими руками на край нефритового стола.

«Ч-чжэнь плохо себя чувствует. Ты займись этими бумагами».

С этими словами он закрыл лицо и сбежал из дворца Цзяолань, оставив ошеломленного Хо Цайюя.

Когда Ли Цзиньюй вернулся в свою комнату и забрался в постель, его лицо все еще было горячим. Частично это было из-за того, что он не полностью оправился от давления ауры Цзывэй, а частично из-за того, что чувствовал смущение.

Какой позор упустить прекрасную возможность увеличить очки ненависти!

Если бы он только мог быть немного менее невежественным и немного более своенравным...

Но каждый раз, когда Хо Цайюй приближался, его голова начинала кружиться, и все его внимание направлялось на сопротивление ауре Цзывэй.

Это не сработает!

Каждый раз, когда он пытался улучшить свой характер, он делал один шаг вперед и два шага назад. Сколько времени потребуется, чтобы завершить рассказ с такой скоростью?

Ли Цзиньюй высунул голову из-под одеяла и провел пальцами по растрепанным волосам. Ему очень хотелось пойти и потрясти Хо Цайю за шею и завопить:

«Просто захватите уже этот трон!!!»

Что сделал император Цзинчан в романе, что заставило Хо Цайюя подумать о необходимости смены династии?

Ли Цзиньюй изо всех сил пытался вспомнить первоначальный сюжет и понял, что большинство его прошлых проступков отражались в жестоком обращении правительства с людьми — чего-то, чего он не мог знать, находясь во дворце.

Единственное, что он мог имитировать, это беспорядочные убийства.

Руки Ли Цзиньюй слегка дрожали. Значит ли это, что он должен кого-то убить?

Он откинул голову назад.

Через некоторое время Ли Цзиньюй снова высунул голову, его глаза ярко сияли. 

«Кто сказал, что неизбирательное убийство обязательно включает в себя фактическое убийство кого-то?

Почему бы просто не показать это Хо Цайю?

"Кто-нибудь, подойдите!" 

Когда евнух вошел, он был поражен взлохмаченными волосами Ли Цзиньюя.

 "Ваше Величество?"

Ли Цзиньюй позвал его, его глаза были несколько взволнованы. 

«Чжэнь хочет, чтобы ты кое-что сделал».

— Каковы приказы вашего величества?

«Чжэнь хочет, чтобы тебя забили до смерти на глазах у Хо Цайюй».

Евнух рухнул на месте.

.........

Ли Цзиньюю пришлось несколько раз объяснять, прежде чем маленький евнух по имени Пинъань понял, что это всего лишь игра.

После «избиения палкой» перед Хо Цайю Пинъань будет переведен на Императорскую кухню.

Ли Цзиньюй знал, что эти евнухи, вероятно, не хотят служить на стороне тирана. Поскольку Пинъань, похоже, пришел из Императорской Кухни, было уместно отправить его обратно.

«Теперь ты понимаешь? Если понимаешь, давай репетируем».

Дрожа, Пинъань сказал:

«Этот раб понимает».

"Хорошо."

 Ли Цзиньюй встал и кашлянул, а затем властно сказал:

«Свалите его и избейте палкой!»

Пинъань мгновенно упал на землю, слезы текли по его бледному лицу, когда он умолял о пощаде:

«Ваше Величество, пощадите этого раба! Ваше Величество, пощадите этого раба!»

Ли Цзиньюй похвалил:

«Очень хорошо».

Казалось, что репетировать не нужно. Исполнение было уже безупречным и естественным.

На мгновение Пинъань действительно вспомнила страх быть под контролем императора Цзинчана. Он был молод и раньше следовал за другими евнухами, чтобы помочь им. Несколько раз, пронося поднос мимо спальни Императора, он видел снаружи охранников, проводивших наказания палками.

Некоторые из них были дворцовыми служителями, некоторые были императорскими наложницами, и даже некоторые высокопоставленные чиновники вызывались ко двору.

Многие из забитых до смерти даже не совершали серьезных преступлений, а некоторые были наказаны просто потому, что Император был в плохом настроении.

Эти кровавые сцены всегда пугали его.

Но, держа в руке поднос с едой, он мог только заставить себя закончить то, что должен был сделать, иначе следующим избитым мог оказаться он сам.

Позже его «повысили» до службы на стороне Императора, и он думал, что долго не продержится, но Его Величество, похоже, изменился...

Он перестал безосновательно критиковать дворцовый персонал и перестал предаваться различным удовольствиям. Он стал более спокойным и легким в работе.

Все эти изменения начались с того времени, когда Император полюбил Молодого Мастера Хо.

Пинъань был неграмотным, но слышал много сплетен во дворце и не мог не поражаться тому, как Император смог так сильно изменить молодого господина Хо...

Это то, что они называли любовью в тех историях?

Сначала Пинъаню было жаль, что Император выбрал молодого мастера Хо, но теперь, когда он увидел, что Ли Цзиньюй хмурится и напряженно думает, в его голове промелькнула эгоистичная мысль...

Если бы Хо мог остаться рядом с Его Величеством навсегда, был бы он всегда таким любезным?

.........

На следующий день это снова был день отдыха для дворцового персонала, и Ли Цзиньюй, следуя обычной практике, сначала выразил почтение вдовствующей императрице.

На этот раз вдовствующая императрица не отвергла его, а приняла нормально.

Ли Цзиньюй нервно сел на багровый драконий стул, стараясь не проронить ни слова.

Напротив него была биологическая мать Императора. Он очень боялся, что она увидит его насквозь.

Вдовствующей императрице на вид было около сорока-пятидесяти лет, с несколькими седыми волосками на висках. Она была одета просто, лишь несколько разбросанных нефритовых шпилек украшали ее пучок. На ней было темно-синее монашеское одеяние, и она выглядела так, словно уже видела мир.

Вдовствующая императрица сохраняла спокойный тон, который соответствовал ее нейтральному выражению лица. Она вкратце спросила о распорядке дня Ли Цзиньюй, а затем, держась за лоб, сказала:

«Айцзя чувствует легкое головокружение. Император может уйти первым».

Ли Цзиньюй моргнул, ясно чувствуя неприятие и равнодушие вдовствующей императрицы.

Действительно ли испортились отношения между Императором и его матерью?

Но опять же, с таким сыном, как император Цзинчан, было чудом, что вдовствующая императрица не сошла с ума. Неудивительно, что она проводила все свое время во дворце, питаясь вегетарианской пищей и декламируя буддийские сутры...

Ли Цзиньюй было немного жаль вдовствующую императрицу, но он также был немного сбит с толку.

Он не особо задумывался об этом, когда читал роман раньше, но теперь, когда он действительно был в теле императора Цзинчана, все плоские персонажи в романе стали живыми людьми вокруг него, из-за чего ему стало еще труднее понимать.

Что заставило императора Цзинчана действовать безрассудно и разрушить наследие предков, в результате чего семья и подданные покинули его?

Он не понял. Люди были слишком сложными. Он был просто маленьким хомяком, который ничего не понимал.

.........

Отбросив свои хаотичные эмоции, Ли Цзиньюй снова побежал во дворец Цзяолань.

Как только он вошел, он плюхнулся на кровать феникса с мощным импульсом и с громким «треском» ударил по нефритовому столу перед собой.

Черт, больно.

Хо Цайю огляделся с некоторой бдительностью.

«Почему вдовствующая императрица так холодно относится к Чжэню, когда у нас должны были быть близкие отношения матери и сына?»

 Ли Цзиньюй придумал импровизированное оправдание и выглядел возмущенным, тайно сигнализируя ближайшему евнуху.

Евнух, который впервые следовал за Императором, чтобы совершить подобное, все еще чувствовал себя немного неловко и сотрудничал осторожно.

«Ваше величество, пожалуйста, успокойтесь. Этот раб думает, что вдовствующая императрица плохо себя чувствует и просто немного устала в последние дни».

Ли Цзиньюй внезапно пришел в ярость. 

«Как вы смеете проклинать вдовствующую императрицу? Охранники, вытащите его и забейте до смерти!»

Пинъань опустился на колени со «свистом» и дрожащим голосом умолял:

«Ваше Величество, помилуй! Ваше Величество, помилуй!»

Двое охранников быстро вошли и вытащили Пинъань.

Ли Цзиньюй поднял голову и краем глаза взглянул на Хо Цайюя — как насчет этого, разве он не казался очень неразумным и жестоким?

... На самом деле, он даже подготовил план яростного возражения, если Хо Цайюй будет умолять о жизни евнуха, однако в конце концов ему не нужно было его использовать.

Выражение лица Хо Цайю было несколько тонким.

Только что, на мгновение, Хо Цайю действительно подумал, что Ли Цзиньюй собирается казнить маленького евнуха.

Но после внимательного наблюдения Хо Цайюй заметил, что, хотя евнух дрожал на земле, его глаза были сухими, пальцы неподвижными, а голос сильным. Двое охранников, уводивших его, тоже были нежными, в отличие от того, когда они уводили его.

Во что играет Его Величество?

Приспосабливаясь к меняющимся обстоятельствам, Хо Цайюй спокойно посмотрел на Ли Цзиньюя и сказал:

«Ваше Величество, сегодня нужно начинать урок каллиграфии».

Ли Цзиньюй моргнул, выглядя немного глупо.

Почему Хо Цайюй все еще собирался учить его после демонстрации своей тирании?

Разве он не должен ответить гневом и разочарованием?

***