Онлайн чтение книги Поскольку она была больна, она стала невесткой злодея Because She Had A Time Limit, She Became The Villain’s Daughter-in-law
1 - 42

После того как Лария уснула, Эван тайком вышел из комнаты. Проводя время с Ларией, у него совершенно не оставалось времени на тренировки с мечом, поэтому он выходил заниматься самостоятельно ночью.

Парень всё ещё не мог поверить, что Лария уедет. Эван собирался проводить с ней своё время, но…

По пути в пустой тренировочный зал он услышал, как из леса доносятся всхлипы.

— Кто там? — спросил Эван, и слуга вскочил от удивления, — Кобб?

Он увидел рыдающего навзрыд Кобба.

— Что происходит?

Слуга всхлипнул и замешкался с ответом, но в конце концов заговорил.

— Это… со мной… одна женщина играла со мной.

— Играла с тобой?

— Да… Я думал, что у нас с ней всё хорошо, но она встречалась с несколькими слугами герцога… Моя невинность была растоптана.

— Ох, нет.

Если подумать, Кобб недавно говорил, что у него всё хорошо в отношениях.

— Роб, который работает в тюрьме, Айвэн, который работает на кухне, и Кейбёрн, который работает в саду, она со всеми игралась…

— Это ужасно.

Сказав сухие слова утешения, Эван решил, что пора идти дальше. Похоже, в резиденции герцога расположилась одна очень кокетливая женщина, но к нему это не имело никакого отношения. Его волновало только состояние Ларии. Эван не хотел, чтобы она страдала…

— Серена… Эта грешница… Я должен был понять, что она прекрасна не только в моих глазах…

Эван, который вот-вот должен был пустить слезу от мыслей о Ларии, застыл.

[— Серена – хороший человек. У неё есть чему поучиться, есть чему подражать. Она лучший врач!].

И чему же Лария у неё учится?

***

Однажды Эван стал вести себя странно.

— Лария, не хочешь ли сменить врача?

Он спрашивал меня об этом по несколько раз в день.

— Почему?

— …Мне просто кое-что не нравится.

Эван выглядел очень серьёзным.

«Боже, не думала, что чутьё у него даже лучше, чем у отца…».

Конечно, я легко могла разрешить эту ситуацию.

— Ни один врач не помог мне так, как Серена. Я чувствую, как моя болезнь, от которой я не могла избавиться всю жизнь, постепенно отступает. Всё благодаря ей.

— Но…

— Ты не хочешь… чтобы я выздоровела?

В конце концов, Эван перестал говорить об этом, когда заметил, как опустились мои плечи.

— …Эх.

Однако он с каждым разом все чаще откидывал волосы назад и тихонько бормотал.

— Мне следовало пойти в медицинскую академию.

— А?

— Если бы я занимался, как сумасшедший, то сейчас у меня была бы лицензия.

— …

— Уверен, что смог бы закончить учёбу лучше всех…

В медицинскую академию обычно ходят простолюдины, о чём ты вообще говоришь…

Когда он понял, что не сможет держать Серену подальше от меня, Эван начал давить другим способом.

— Я кое-чему научился у Людвы.

Чего? Пожалуйста, пойми, что всё, что говорил Людва – полная чушь!

— Правда? Чему же?

Эван ответил на мой вопрос.

— Нельзя оставлять жену с другим мужчиной наедине.

— …А?

— Возникнет много проблем.

— Хм… Это так, но…

— Нельзя пускать всё на самотёк.

Похоже, случай с Людвой оставил ещё одно странное последствие. Он стал слишком настороженно относиться к окружающим меня мужчинам.

Возможно, поэтому он был таким суровым с Редианом?

Я кивнула сама себе. Как и думала, смотря на меня, он вспоминал Матильду.

«Ну… здесь все такие. Даже тётушка смотрела на меня и вспоминала герцогиню».

Красные глаза Эвана грозно сверкнули. Серена была права. Мне стоит уехать подальше.

— Лария.

— Да?

— Я заказал дополнительные постельные принадлежности высшего класса, украшения и так далее. Их отправят на виллу. Я хочу, чтобы ты окружила себя хорошими вещами. Деревья Оклазии было трудно достать, но я смог.

Он сказал это вскользь, но не могу поверить, что Эван это запомнил. Что с ним? Такой милый.

— Ох, спасибо.

— Я буду часто приезжать.

Тебе не обязательно это делать.

— Никогда не будь милой с другими мужчинами. Не улыбайся и не говори им, что хочешь поладить. Хорошо?

— Хорошо.

— Тебе нельзя читать им сказки. Не гладь их по голове. И не покупай им ганаш.

— Почему?

— Даже если ты замужем, кто-то может влюбиться тебя. Как Людва.

— Эван.

Я глубоко вздохнула. Влияние Людвы было слишком сильным. Не так легко это исправить.

— Не вспоминай о Людве. Если человек адекватный, то он не влюбится в меня.

— А?

— Разве не так? Насколько легкомысленным надо быть, чтобы заигрывать с замужней девушкой? Не волнуйся.

— …

— Опять же, это глупо. Если это, конечно, не ловелас, который влюбляется в каждую встречную.

— …

— Согласен?

— …Да.

Эван нервно кивнул, но выглядел он опечалено. Похоже, он сильно волнуется.

Парень бормотал про себя, кусая ногти.

— Беспокойство сводит меня с ума.

Я пришла к определённому выводу. Кажется, эмоционально потрёпанный Эван привязался ко мне, ведь в тяжёлый момент я его утешила.

«Ну, он ещё ребёнок».

Но стоит держаться от него подальше. На всякий случай.

С глаз долой, из сердца вон. Из сердца вон, с глаз долой. Если я уеду, то он будет продолжать жить с герцогом Акардом и всё вернётся на круги своя.

Чтобы избежать смерти, я даже всерьёз подумывала соблазнить Эвана, но он чувствовал вину перед герцогом, и я решила, что в решающий момент он встанет на сторону отца.

И самое главное… такая любовная драма между отцом и сыном была не в моём стиле. За этим было бы интересно понаблюдать, но, естественно, принимать в этом участие – другое дело.

— Хм-хм…

Хотя, странным был скорее герцог Акард, а не Эван. Я была удивлена, когда он позвал меня к себе в кабинет.

— Тебе не нужны карманные деньги?

— Что?

— Если ты уедешь, то, возможно, в какой-то момент тебе понадобятся деньги, но ни меня, ни Эвана там не будет, поэтому могут возникнуть сложности.

Эй, пап… ты забыл, сколько денег я получила на скачках?

Однако, чем больше денег, тем лучше, поэтому я подумала о том, что неплохо было бы получить их побольше. Герцог вдруг достал альбом для рисования и цветные карандаши.

Альбом…

Ясно. Я всё поняла.

«Ну и дела. Не то чтобы у меня не было денег…».

Рисовать слащавую фигню за деньги тому, кто может меня убить – совсем себя не уважать.

— Отец!

А я как раз была ребёнком, который терял чувство собственного достоинства, завидев деньги.

— Ты сказал, что дашь мне карманные деньги, если я нарисую что-нибудь для тебя, да?

Я хлопнула в ладоши и забрала альбом с цветными карандашами, делая вид, что мне это очень нравится.

Пока я рисовала, герцог нахмурился, поглаживая подбородок.

— Думаю, у тебя талант к рисованию. Не нанять ли мне тебе… учителя…

— Правда?

Я указала на один из рисунков и улыбнулась.

— И что это, по-твоему, такое?

— Я вижу какие-то мрачные штуки… Солнечный свет в аду?

— Это дерево, отец. А это?

— Кто-то держит косу… Это мрачный жнец?

— …Это отец, держащий меч.

Что ж, в некотором смысле, цепляться за жизнь – не так уж и плохо. Теперь теория о том, что я гений-художник, была опровергнута.

Пока я собирала карандаши, мысленно крича о том, что количество важнее качества, герцог Акард вдруг заговорил.

— Если ты поедешь в Боротну.

— Да?

— Чтобы объявить о твоём приезде, необходимо устроить банкет.

— Ах… да.

— Ничего не поделать, если ты плохо себя чувствуешь. Поскольку ты планируешь остаться там надолго, я должен обратить внимание на местную светскую жизнь.

Светская жизнь! Из того, что я видела в книгах, это целое поле битвы со всевозможными историями, а также разделением на друзей и врагов! Дети знатных семей соревнуются в борьбе за власть над чем-то!

«Думаю, мне это подходит».

Это было бы довольно интересно. Тем более, госпожа Оливия дала мне небольшой урок. Может стоит попробовать?

— Ты нежная и мягкая, поэтому я не знаю, хорошо ли ты приспособишься… Если ты устанешь, просто поздоровайся и скажи, что заболела.

— Что?

— Пока ты носишь фамилию Акард – никто не посмеет сказать тебе и слова, — герцог говорил прямо, — Не заставляй себя, потому что эти неотёсанные дети могу воспользоваться твоей слабостью.

Что это значит?

— Боюсь, я не смогу присутствовать на банкете, потому что слишком занят… Я отправлю Эвана. С ним тебе будет комфортнее.

Тебе не обязательно отправлять Эвана.

— Я… не хочу мешать Эвану своей болезнью, — я опустила взгляд и заговорила грустным голосом, — Я была так счастлива стать семьёй с отцом и Эваном, но теперь беспокоюсь, что моя болезнь может стать для вас помехой. Эван занят уроками…

Так что не отправляй его ко мне слишком часто.

Герцог Акард тихо пробормотал.

— …Добросердечная.

Затем он очень долго молчал. Мрачно взглянув на меня, герцог вздохнул и несколько раз посмотрел в окно. Затем отец достал из ящика священную реликвию и стал возиться с ней.

Он не задавал никаких вопросов и не обсуждал моё состояние. Тот факт, что герцог продолжал скрывать, что я смертельно больна, означал, что он продолжал действовать в соответствии с оригинальной историей.

«Я ни в чём не уверена, но сомневаюсь, что я ему настолько дорога, чтобы он отказался от желанной цели…».

Закончив рисовать, я взяла мешочек с золотыми монетами и вышла из кабинета.