Онлайн чтение книги Радость встречи Joyful Reunion
Глава 15

После полудня Ли Цзяньхун ведет Дуань Лина в лучший ресторан империи Ляо, чтобы перекусить. Дуань Лин облокотился на перила и стал смотреть на улицу. "Папа, я слышал, что отец Бату сильно избил его, и он больше не приходит ко мне".

"Он не приходит к тебе, потому что его заперли". Ли Цзяньхун говорит обыденным тоном: "Его отец, Джучи, сам по себе жестокий человек. Теперь, когда его отправили сюда, в Шанцзин, в качестве заложника и относятся к нему с пренебрежением, он может выместить это только на своем ребенке".

"Тогда... почему возле его дома дежурят люди и никого не пускают?"

"Они боятся, что он сбежит". Ли Цзяньхун смотрит через дорогу на усадьбу Борджигинов. Внутри собрано множество войск, охрана усилена.

"Юань и Ляо все больше повышают напряжение на границе". Ли Цзяньхун объясняет: "Они могут начать воевать уже в этом месяце".

"Почему ты так думаешь?"

"Это предположение. В регионе к северу от Алтынтага сейчас весна; монголам только что удалось пережить зиму, поэтому с наступлением весны они должны развернуть свои войска, иначе они начнут голодать".

"А что будет, если начнется война?" спросил Дуань Лин, - "Бату будет в опасности?"

"Император Ляо несовершеннолетний, вдовствующая императрица исполняет обязанности регента, а военное дело находится в руках северного принца Елюй Даши, так что все зависит от его состояния духа. Если он будет в дурном настроении, потерпев поражение, то, вернувшись, устроит дому Борджиджин расправу - не исключено, что даже отрубит им всем головы".

Дуань Лин быстро приходит в волнение и всю дорогу домой переживает. Когда они добрались до дома, Ли Цзяньхун задумался. "Ты хочешь спасти его?"

"Как? Папа, ты можешь его спасти?"

Ли Цзяньхун наклоняется во дворе, чтобы умыть лицо, и, даже не поднимая головы, говорит: "Не я буду его спасать. Его спасешь ты".

"Но как я должен его спасать?"

"Да." Ли Цзяньхун заканчивает мыть лицо и идет в коридор, чтобы вытереть руки. "Как ты собираешься его спасать? Тебе нужно время, чтобы подумать об этом".

Дуань Лин на мгновение умолкает и говорит: "Было бы здорово, если бы Лан Цзюнься был здесь, трое всегда лучше, чем двое..."

Ли Цзяньхун торжественно говорит: "Пожалуйста, не вспоминай о Лан Цзюнься в такое время. Твой отец, по меньшей мере, мечник номер один в Южной Чэнь, а то, что мой сын целыми днями сравнивает его с убийцей, очень угнетает".

Дуань Лин снова замолчал. "Хм..."

"Айо, просто подумай о чем-нибудь, хорошо? Ты читал книги по стратегии? Слушал рассказчиков? Я назначаю тебе великого воина прямо сейчас. А как ты будешь им командовать - как ослом или как собакой, - придумай сам".

Дуань Лин начал смеяться. Ли Цзяньхун помрачнел. "Над чем ты смеешься? Великий воин не вступает в бой по любому пустяку. Во всем мире этот мастер меча будет выполнять только твои приказы. Когда мы вернемся, ты даже будешь мне должен".

Ли Цзяньхун поднимает руку и потирает большой и указательный пальцы, указывая на Дуань Лина, мол, как только дело будет завершено, Дуань Лин окажет ему услугу. Лицо Дуань Лина становится ошеломленным. Ли Цзяньхун не обращает на него внимания и отправляется на задний двор, чтобы постирать его белье. Дуань Лин некоторое время стоит, глядя в пространство; когда он понимает, о чем говорил ему Ли Цзяньхун, в глубине его души зарождается сильное чувство волнения, и он бежит в дом за кистью и бумагой.

"Папа!"

"Да, сын" Ли Цзяньхун отвечает невнимательно, занимаясь стиркой.

Дуань Лин выбегает; на карте, которую он держит в руках, нарисован путь, а также множество крошечных фигурок, изображающих стражников у поместья Борджигин.

"Это карта стратегии. Зачем ты сделал людей такими красивыми? Просто нарисуй несколько треугольников".

Дуань Лин кивает и объясняет: "Сначала мы должны вывести их, а потом придумать, как отправить их за город после того, как утром откроются ворота. Это их дом. Разве мы не пили здесь чай после обеда?"

"Тогда где мы их спрячем, когда выведем?" Ли Цзяньхун спрашивает: "В нашем доме?"

"Наш дом слишком далеко от городских ворот, и у нас даже нет подвала - здесь трудно кого-то спрятать. Если они узнают, что Борджигины сбежали, то обязательно будут обыскивать дом за домом; люди, у которых нет никаких дел, не смогут покинуть город".

"Хм. Очень умно с твоей стороны". Ли Цзяньхун беззаботно улыбнулся.

"Беспокоит то, что завтра утром они опечатают город, поэтому мы спрячем их здесь! Это недалеко от городских ворот, и мы сможем выслать их ни о чем не подозревая!"

"Это может сработать! Давай так и сделаем. Отец сейчас вынесет мусор, а потом пойдет их спасать".

Дуань Лин погнался за ним. "Ты не видел, на что я указывал! На Прославленный зал!"

Ли Цзяньхун повесил выстиранную одежду и выбросил мусор. "Ты знаешь, как устроен Зал, поэтому, естественно, это самое подходящее место для укрытия. Пойдем."

"А? Разве ты не собираешься прикрыть лицо? Разве не все убийцы закрывают свои лица?"

Ли Цзяньхун ответил: "Только отбросы закрывают свои лица".

"Хм..." Дуань Лин знает, что если он пойдет с ним, то только помешает Ли Цзяньхуну, поэтому он пытается передать ему карту. "Иди по этому пути..."

"Не запомню". Ли Цзяньхун легко перекидывает Дуань Лина через плечо, как мешок с рисом. В два шага он взбирается по стене, на третий оказывается на крыше, а затем исчезает в ночи, словно ступая по ровной земле.

Дуань Лин едва не вскрикивает, но, к счастью, ему удается сдержать себя. Пробежав несколько шагов, Ли Цзяньхун снова опускается на землю и с Дуань Лином на спине стремительно мчится по многочисленным переулкам. Свернув с дороги, он забегает в чей-то двор и поднимает лай собаки.

"Айо!" Ли Цзяньхун говорит: "Какая огромная собака. Звучит страшнее, чем Хубилай"[1].

[1] Монгольский хан, основатель монгольского государства Юань, в состав которого входил Китай. Родился уже после смерти хана Бату. 

Дуань Лин не знает, что на это ответить.

"Спускайся", - говорит Ли Цзяньхун.

Они в мгновение ока добрались до переулка рядом с резиденцией Борджигинов. Ли Цзяньхун опускается на одно колено, обнимает Дуань Лина за талию, предлагая ему держаться за эмблему, закрепленную на конце конька крыши, и стоит на месте.

"Папа, мы забыли твой меч. Может, нам вернуться и взять его?"

"Он не нужен". Ли Цзяньхун смотрит на луну. Так получилось, что сегодня пятнадцатое число, и полная луна освещает землю.

"Какая светлая ночь", - пробормотал про себя Ли Цзяньхун.

"Вон там есть тени, которые могут скрыть движение". Дуань Лин указывает на другую часть поместья. Ли Цзяньхун тихонько хмыкает в знак признательности.

В переулке мимо проходят киданьские солдаты. Дуань Лин указывает себе под ноги, чтобы напомнить Ли Цзяньхуну об осторожности.

Ли Цзяньхун шепчет: "Подожди здесь" и сует ему в руки пакет с закусками, давая понять, что он может перекусить, если ему скучно. Как Дуань Лин сможет есть в таких условиях? Он засовывает пакет под лацкан, и Ли Цзяньхун исчезает быстрее, чем он успевает моргнуть.

Когда отряд киданьских воинов заходит за угол, последний в очереди получает удар рукой по шее; его тащит назад Ли Цзяньхун, прячась в тени. Ли Цзяньхун снимает со спины солдата лук и колчан, затем убирает длинный меч с его пояса. Одной рукой он проверяет вес меча, а другой подбрасывает его над головой. Дуань Лин, больше всего нервничая, протягивает руку, чтобы поймать его, но не успевает. Ли Цзяньхун снова подбрасывает его вверх. Дуань Лин по-прежнему не может поймать его.

Третий бросок, и он наконец ловит его.

Ли Цзяньхун показывает ему большой палец вверх, мол, молодец.

Дуань Лин потеет от стыда.

Ли Цзяньхун снова запрыгивает на стену. Он хватает несколько стрел, отламывает наконечники и выбрасывает их, оставляя голые палки, затем накладывает и притягивает. Сердце Дуань Лина разом втягивается до самого горла.

Стрела вылетает и с легким звуком ударяется о верхушку дерева в саду. Ли Цзяньхун тут же поворачивается к другому дереву и, выпустив три стрелы подряд, сбивает с ног трех скрытых дозорных, каждый из которых повисает на своей ветке. Ли Цзяньхун снова взбирается на карниз и, прижавшись одной рукой к черепице, скрывает свою стройную фигуру за краем крыши, растворяясь в ночи.

"У них начало пересменки. Можешь спускаться". Дуан Лин шепчет: "У нас всего лишь восьмая часть часа. Папа, мне продолжать ждать здесь?"

Ли Цзяньхун забирает у Дуань Лина меч. "Мы не будем подниматься на крышу на обратном пути. Прыгай!"

Ли Цзяньхун берет веревку, которую нашел у киданьского солдата, и бросает ее, обматывая вокруг перевернутого карниза. Дуань Лин обхватывает Ли Цзяньхуна за талию, и они вдвоем по широкой дуге перелетают через киданьских солдат и падают во двор поместья Борджигинов.

Как только они опускаются на землю, Ли Цзяньхун выхватывает длинный меч, ножны и все остальное; Дуань Лин видит только, как что-то проносится мимо, а два киданьских солдата уже упали. Ли Цзяньхун берет Дуань Лина за руку и бежит на три шага вперед, приказывая ему: "Прыгай еще!".

Дуань Лин вместе с Ли Цзяньхуном перепрыгивает через ограду двора, и они выходят в коридор. Ли Цзяньхун одной рукой держит Дуань Лина за руку, а в другой держит длинный меч, он небрежно направляет его пару раз, и еще один человек оказывается в нокауте. Внутри поместья тоже патрулируют киданьские солдаты; Ли Цзяньхун прижимает к себе Дуань Лина и, приседая, прячется под подоконником.

В зале горит свет, слышны разговоры людей. Ли Цзяньхун поворачивается и смотрит на Дуань Лина; глаза Дуань Лина полны восхищения, но он не решается произнести ни слова. Ли Цзяньхун замечает, что лицо Дуань Лина испачкано, и небрежно вытирает его.

Дуань Лин слышит голос Бату, доносящийся из комнаты.

Бату сильно взволнован, говорит по-монгольски, затем раздается звук разбившейся о пол чашки.

"Это он?" спрашивает Ли Цзяньхун.

"Это он!" отвечает Дуань Лин.

Ли Цзяньхун встает и идет к двери в зал, все еще держа за руку Дуань Лина, и, повернувшись в сторону, делает один выпад, ладонь ложится на спину охранника у двери, сначала мягким толчком, от которого тот теряет сознание, и тут же превращается в жесткую силу, от которой тот беззвучно летит и приземляется за клумбой.

Дуань Лин разворачивается и устремляется в зал, а Ли Цзяньхун следует за ним по пятам.

"Бату!"

Вбежав в зал, Дуань Лин с удивлением обнаруживает, что здесь тоже дежурят стражники!

Бурная ссора Бату и его отца спонтанно прекращается. Встревоженный Дуань Лин останавливается и поворачивается, чтобы бежать к Ли Цзяньхуну, но Ли Цзяньхун делает один шаг в зал, и взмахом руки деревянные шахматные фигуры в его руках разлетаются в сторону киданьских солдат, как дождь лепестков, сбивая четырех наблюдателей на пол.

"Дуань Лин?" говорит Бату, ошеломленный.

"Пошли!" Дуань Лин говорит: "Мы пришли, чтобы спасти вас!"

Вид Дуань Лина убедительнее, чем все, что мог бы сказать Ли Цзяньхун. Бату бросает на отца взгляд, а затем решительно поворачивается и идет за Дуань Лином.

"Я пойду соберу вещи". Бату говорит: "Подожди меня здесь".

"Нет времени!" яростно возражает Дуань Лин.

Вскоре за ними выбегает отец Бату, Боджигин Джучи. Ли Цзяньхун вежливо кивает ему, протягивая руку в знак уважения, предлагая бежать впереди него[2].

[2] Здесь используются слова 先逃為敬, обыгрывающие выражение 先乾為敬, которую произносят, когда пьют с кем-то. "Я пью первым в знак уважения". Ли Цзяньхун здесь, по сути, говорит: "Прояви уважение ко мне, выпей первым".

В коридоре Бату останавливается. Дуань Лин держит его за руку.

"Хорошо." Дуань Лин принимает решение. "Пойдем".

Дуань Лин говорит: "Давай сначала найдем твою маму".

Бату останавливается, глядя в пол. Дуань Лин не понимает, что происходит; он раскачивает их соединенные руки взад-вперед и чувствует, как пальцы Бату слегка сжимают его пальцы.

Бату поднимает голову и говорит Дуань Лину: "Она уже ушла".

С Дуань Лина свалилась огромная ноша - в конце концов, бежать с двумя по крайней мере безопаснее, чем с тремя. Он оглянулся на Ли Цзяньхуна, и тот указал на задний двор.

Ли Цзяньхун уже вырубил всех охранников на своем пути. Джучи бросает взгляд на землю, усыпанную бессознательными стражниками, и, охваченный непостижимым негодованием, выхватывает оружие, но Ли Цзяньхун легко блокирует его мечом.

"Шшш..." Ли Цзяньхун пытается сказать ему, что они не должны больше создавать помех, но взгляд Джучи устремляется на него.

Ли Цзяньхун разворачивается и выбегает с заднего двора, двумя движениями сбив с ног еще одного охранника. Они вчетвером убегают через переулок.

"На нас напали!"

Расчеты Дуань Лина оказались впечатляюще точными: смена заканчивается, и охранники, пришедшие на посты, обнаруживают столпотворение в поместье и громко поднимают тревогу. Другие стражники, патрулирующие периметр, немедленно приближаются к ним, и отряд бежит сломя голову. Джучи наконец-то получает возможность выпустить пар: он сразу же наносит удар по голове боевого коня, свалив и человека, и лошадь на землю.

В темном переулке вслепую летают стрелы: Джучи одновременно атакует и отступает. Ли Цзяньхун громко свистит, и Джучи отказывается от боя, отступая по маленьким тропинкам в сторону от переулка.

Город погружается в смятение. Дуань Лин тихо говорит: "Сюда".

Взявшись за руки, Дуань Лин и Бату бегут изо всех сил, но, увы, городская стража уже пробралась сюда, и Ли Цзяньхун бросается вперед, подхватывая каждого по одному. Одним прыжком он приземляется в чьем-то дворе, перепрыгивает через другую стену, и в мгновение ока они оказываются на главной улице. Задыхаясь, Джучи почти удается, пошатываясь, подойти к ним, когда рядом с ними появляется еще один отряд стражников.

"Куда это вы собрались!?"

"В обход!"

Бату хочет вернуться, чтобы помочь отцу, но Ли Цзяньхун оттаскивает его назад.

"Отпусти меня!" сердито говорит Бату.

Ли Цзяньхун отшвыривает Бату в сторону, не сказав ни слова, а Дуань Лин сразу же обхватывает Бату руками, чтобы тот не пытался убежать на помощь. Ли Цзяньхун перелетает через стену, и сразу после этого раздается звук стрел и несколько пронзительных криков. Дуань Лин закрывает Бату рот, и им обоим кажется, что сердце замирает в горле.

Затем Ли Цзяньхун говорит что-то по-монгольски, и двое протискиваются через разбитые ворота жилого дома и быстро входят внутрь. Джучи остался невредим, он с одышкой смотрит на Ли Цзяньхуна.

Только тогда Дуань Лин и Бату смогут вздохнуть спокойно. Ли Цзяньхун распахивает дверь жилого дома и спокойно заходит внутрь. На его стук женщина поднимается с кушетки и начинает кричать. Ли Цзяньхун прижимает к ней ножны и плавно опускает ее обратно на кровать.

"Просто проходим мимо", - изящно произносит Ли Цзяньхун и проводит их через парадные двери, после чего забирает Дуань Лина. Дуань Лин не знает, смеяться ему или нет; он машет Бату рукой, но видит, как Джучи сажает Бату на спину, и они со множеством поворотов стремительно бегут сквозь эту ночь в Шанцзине.

"В какую сторону?" спрашивает Ли Цзяньхун.

Как только они теряют своих преследователей, Дуань Лин направляет их в сад Прославленного зала. Сегодня не выходной день, младшая группа учеников в жилых помещениях уже легла спать.

Цветочный горшок отодвигается в сторону. Первым пролезает Бату, за ним Дуань Лин. Ли Цзяньхун с разбегу перепрыгивает через стену, и они под руководством Дуань Лина направляются в библиотеку. Бату явно знаком с этим местом, и он выкапывает из-под цветочного горшка запасной ключ. Они входят в библиотеку.

Нервы Дуань Лина натянуты от путешествия, и, добравшись до места назначения, он некоторое время, задыхаясь, опирается на длинный стол. Бату зажигает лампу, и в эту весеннюю ночь, еще не успевшую остыть, приходит тепло, но не успевает пламя разгореться, как раздаются шаги Ли Цзяньхуна, который щелчком пальца посылает порыв ветра, чтобы погасить его.

"Ждем здесь, пока не рассветет". Ли Цзяньхун закрывает одно за другим окна библиотеки и, не оглядываясь, говорит: "Я найду способ отправить вас двоих за город".

"Кто он?"

"Мой отец".

Дуань Лин спокойно отвечает на вопрос Бату и достает из лацкана пакет с закусками.

"Ты голоден?" спрашивает Дуань Лин.

Бату качает головой. Дуань Лин добавляет: "Съешь немного. Если ты не поешь, то утром у тебя не будет сил бежать".

В комнате царит кромешная тьма, лишь небольшой лунный свет пробивается сквозь оконную решетку на лицо Дуань Лина. Бату в трансе смотрит на него, а после небольшой паузы протягивает руку, чтобы погладить его по лицу.

"Что такое?" Дуань Лину кажется, что сегодняшний Бату не очень похож на того, каким он обычно бывает. Дуань Лин немного испугался: с точки зрения здравого смысла, Бату так не поступает.

"Ничего страшного". Бату спрашивает: "А что с Хэлянем?"

"У них все хорошо". Дуань Лин отвечает: "Я только сегодня его видел. Прощаться уже поздно - я попрощаюсь с ним от твоего лица".

"Что мы будем делать, если тебя втянут в это?" хмуро спрашивает Бату.

"Все будет хорошо. Мой папа удивительный. Никто не знает, что это он".

Бату вздыхает. Он прислоняется к книжной полке и, словно все его силы иссякли, закрывает глаза.

"Бату, ты в порядке?" Дуань Лин берет его за руку и пожимает ее.

Бату качает головой. Дуань Лин отодвигается, чтобы освободить место, и позволяет Бату использовать свое бедро в качестве подушки. Ли Цзяньхун подходит к ним, гладит каждого по голове и накрывает верхним халатом. От него все еще пахнет кровью - его ранее носил Джучи.

Вдали от них Джучи что-то говорит. Дуань Лин не понял, но Бату понял. Как только раздаются их голоса, у Бату расширяются глаза.

Ли Цзяньхун отвечает, опять же на монгольском, и между ними завязывается разговор. Язык монголов груб и прямолинеен, оба понизили голос, словно сговорившись и как бы торгуясь. Дуань Лин никогда не думал, что его отец будет знать язык чужого племени. Он видит, что Бату молча слушает, не произнося ни слова, и встряхивает его. "О чем они говорят? Ты можешь их понять?"

"Мой отец и твой отец уже знали друг друга". Бату говорит Дуань Лину: "И они даже были врагами".

От удивления Дуань Лин слегка приоткрывает рот, боясь поверить в это. Джучи что-то произносит, заканчивая их разговор, и Бату выглядит одновременно настороженным и отрешенным. Он садится и недоверчиво смотрит на Дуань Лина.

"Ты... ты действительно..." Бату выглядит совершенно потрясенным.

С другой стороны, Дуань Лин выглядит совершенно недоумевающим. "Что?"

"Бату!" сурово говорит Джучи, и Бату больше ничего не говорит.

"Кто я?" судорожно спрашивает Дуань Лин.

"Сын", - начинает Ли Цзяньхун.

В книжном павильоне воцаряется тишина. Проходит несколько тактов, прежде чем Ли Цзяньхун снова заговорил: "Подойди к своему отцу".

Ли Цзяньхун поворачивается лицом к Дуань Лину. В это мгновение Дуань Лин чувствует невысказанную, но определенную надвигающуюся опасность. Он поворачивает голову и смотрит на Бату, а затем снова на Ли Цзяньхуна.

Он в замешательстве, но Бату отпустил руку Дуань Лина, которую тот держал все это время, давая понять, что ему пора уходить. Дуань Лин и Ли Цзяньхун сидят на полу под книжной полкой, заваленной свитками. Джучи подходит к Бату и, издав протяжный вздох, садится на место.

"Хочешь спать?" спрашивает Ли Цзяньхун.

Дуань Лин действительно хочет спать, но ему приходится терпеть, и он не понимает, каковы намерения его отца. Между ними и Джучи с Бату - целый длинный стол, как в тот день, когда они заснули вместе в кабинете, только вместо лампы на столе теперь серебристый лунный свет.

Дуань Лин зарывается лицом в плечо Ли Цзяньхуна и грубо трется о него головой, пытаясь не заснуть. Он трясет головой.

Ли Цзяньхун говорит: "Монголы уже атакуют Хучан. Через некоторое время, когда мы отправим твоего друга из Шанцзина, они будут вне опасности, и тебе больше не придется о них беспокоиться".

Дуань Лин хмыкнул в ответ. Заметив, что Бату зачарованно наблюдает за ним, он снова поднимает глаза на Ли Цзяньхуна. "Папа, о чем ты говорил с отцом Бату?"

"Я попросил его помочь мне кое с чем". Ли Цзяньхун говорит: "Так будет проще отправить тебя на юг в будущем".

Дуань Лин недоумевает: он не может понять, какое отношение Бату и его отец имеют к его возвращению на юг. Ли Цзяньхун спрашивает: "Ты хочешь вернуться на юг? Ты собираешься жить здесь, на севере, с отцом до конца своих дней или желаешь вернуться на родину?"

Дуань Лин на мгновение задумался. "Ты вернешься со мной?"

Уголок рта Ли Цзяньхуна приподнимается в малейшем намеке на улыбку, а вместо этого он спрашивает: "А если нет?".

Дуань Лин отвечает: "Тогда я не пойду".

"Пойду. Где бы ты ни был, там и я", - говорит Ли Цзяньхун.

Дуань Лин издает звук согласия и говорит: "Тогда хочу".

Ли Цзяньхун не отвечает. Вместо этого он поворачивается и смотрит на Бату и его отца, как будто ответ Дуань Лина подтверждает определенный вывод, к которому он пришел.

"Человеку свойственно скучать по дому. Даже если твой сын родился и вырос в столице врага, - неторопливо говорит Ли Цзяньхун, - в его жилах течет монгольская кровь. Бату, ты когда-нибудь видел свою родину?"

От этих слов Бату вздрагивает; он поворачивается к Джучи и собирается перевести, но Джучи кладет руку ему на голову, давая понять, что понял.

"Твой сын тоже хочет вернуться домой", - говорит Джучи на немного ломанном языке хань. "Но у тебя мало перспектив. Ты потерял надежду".

Ли Цзяньхун говорит: "Ему никогда не доводилось видеть эту голубую жемчужину озера в глубине Хулунбуирских лугов, но он уже видел ее бесчисленное количество раз в своих снах. Это его инстинкт. Мой сын тоже жаждет увидеть ивы на берегах Западного озера, жаждет увидеть бурную ярость реки Янцзы под горой Юхэн".

Бату задумывается, затем быстро переводит слова Ли Цзяньхуна.

Чжучи не сдвинулся с места ни на дюйм. Он смотрит на Ли Цзяньхуна так, словно обдумывает крайне сложное предложение.

"После сегодняшней ночи это будет их мир". Ли Цзяньхун заканчивает. "Я, конечно, не стану тебя ни к чему принуждать. Согласны вы или нет, но когда взойдет солнце, вы оба будете вольны уйти. Это не обмен. Я не стану принуждать вас, шантажируя своей помощью. Надеюсь, вы тщательно все обдумаете".