Онлайн чтение книги Радость встречи Joyful Reunion
Глава 17

Дуань Лин был немного взволнован: когда он с Ли Цзяньхуном, жизнь совершенно беззаботна. Каким бы огромным ни был мир, они вольны делать все, что им заблагорассудится, и ни о чем не беспокоиться, куда бы они ни отправились. Ли Цзяньхун даже иногда позволяет ему управлять лошадью и безудержно носиться по равнинам.

"Хочешь немного покататься на лошади сам?" спросил Ли Цзяньхун, искренне заинтересовавшись.

Дуань Лин, конечно, хочет попробовать - он никогда раньше не ездил на лошади один, но немного боится, что Ли Цзяньхун не будет его подстраховывать.

"Ну, давай!" Ли Цзяньхун спрыгивает с лошади и небрежно бьет ее по задним ногам. Лошадь тут же завыла и бросилась наутек. Дуань Лин так напуган, что начинает кричать во всю мощь своих легких: "Папа!".

Ли Цзяньхун машет ему рукой. Он громко свистит, и боевой конь проскакивает мимо ручья, уносясь галопом на огромной скорости. Дуань Лин продолжает кричать снова и снова; сначала это кажется ему довольно захватывающим, но когда он снова оглядывается назад, Ли Цзяньхуна уже нигде нет, и его охватывает внезапная паника. Он пытается развернуть коня, но тот не слушается его приказов. Дуань Лин в ужасе кричит: "Хватит бежать! Папа! Где ты, папа?!"

Боевой конь устремляется в лес, и Дуань Лин едва не падает с него. Он крепко обхватывает руками его спину и кричит, словно на грани слез.

"Папа! Где ты?!"

Свист то нарастает, то затихает. Из-за дерева появляется Ли Цзяньхун и радостно смотрит на него.

Дуань Лин едва не падает в обморок. Он сразу же слезает с лошади и бросается к Ли Цзяньхуну, чтобы крепко обнять его.

"Его зовут Ваньлибэньсяо". Ли Цзяньхун похлопал божественного скакуна, и тот опустил голову, фыркнул и ткнулся носом в Дуань Лина. Только тогда Дуань Лин облегченно вздохнул.

"Это усуньская лошадь". Ли Цзяньхун держит Дуань Лина за руку, а другой рукой берет поводья и объясняет: "Твой отец спас короля Усуня под горой Цилинь. В благодарность они подарили мне эту лошадь".

"Он так быстро бегает. Он чуть не сшиб меня с ног".

"Когда я бежал из снежной пустыни, именно он спас мне жизнь".

В полдень Ли Цзяньхун и Дуань Лин пробираются через лес, когда Дуань Лин замечает множество незнакомых ему фруктов. "Что это?"

"Зимняя вишня". Ли Цзяньхун бросает на нее мимолетный взгляд. "Слишком кислая. Не ешь наугад дикие фрукты и грибы на обочине дороги. Чем красочнее они, тем больше вероятность того, что они очень ядовиты".

"Я не буду это есть. А что это за дерево?" Дуань Лин обладал необычайной любознательностью, и со временем он обнаружил нечто очень важное: какой бы вопрос он ни задал Ли Цзяньхуну, он получит убедительный ответ, а не типичное "не спрашивай, узнаешь в будущем" Лан Цзюнься.

"Пустынный тополь. Молодые деревья похожи на ивы, но когда они распускаются, то становятся чрезвычайно устойчивыми к засухе".

Ли Цзяньхун почти всеведущ. Дуань Лин подумал: "Зачем я вообще учусь? Если я чего-то не понимаю, можно просто спросить у папы.

Дуань Лин спрашивает: "Мы сегодня будем спать на улице?"

"Так не пойдет". Ли Цзяньхун твердо заявляет: "По всей вероятности, мой сын сможет получить горячий ужин в Хуайде еще до заката".

"Где находится Хуайде?"

"В Синьчжоу".

"А где находится Синьчжоу?" Дуань Лин практически не разбирается в мире.

"Император-основатель Ляо выбрал Шанцзин в качестве столицы и основал Шанцзинскую дорогу как одну из девятнадцати главных дорог, и на юг по Шанцзинской дороге можно добраться до Синьчжоу; дальше на юг от Синьчжоу ты дойдешь до великой стены".

Дуань Лин знает о великой стене. "Миновав великую стену, ты попадешь в Юбигуань, а если после этого продолжить движение на юг, то доберешься до Чжили[1], затем по Хэбэйской дороге на юг..."

[1] Чжили - старое название Хэбэя, однако до династии Мин он так не назывался. До этого это слово просто означало место, где находится столица.

"Именно так". Ли Цзяньхун увернулся от ветки. "Ты доберешься до Шанцзы и Жунани. Сейчас это все территория Ляо".

"А вся империя Чэнь находится дальше на юге?"

"Земли к северу и югу от Янцзы перешли к Чэнь". Словно воскресив древние воспоминания, Ли Цзяньхун вздохнул. "В Сычуани, Цзяннани и Цзянчжоу".

"Ты же говорил, что мы вернемся в империю Чэнь?"

"Ты действительно хочешь вернуться?" спросил Ли Цзяньхун.

Не успели они оглянуться, как вышли из леса. Ли Цзяньхун подхватывает Дуань Лина, помогает ему сесть на лошадь, и они скачут вдоль ручья. Сидя на лошади, Дуань Лин говорит: " Глава школы говорил, что юг очень красив. Жаль, что я никогда его не видел".

Дуань Лин и не подозревает, что воображение далекого рая с цветущими персиками, которого он никогда не видел, слишком утомляет его.

"Те, кто путешествует далеко, - гости, и все они скучают по дому". Ли Цзяньхун тоже садится на лошадь. "Те, кто на юге, скучают по северу, те, кто на севере, скучают по югу; у всех ханьцев одна и та же мысль. Это правда. Юг очень красив".

Постепенно последние пять лет, проведенные Дуань Лином в Шанцзине, помогли ему многое понять. Он понял, что, когда железные копыта конницы Ляо двинулись на юг, ханьцам пришлось покинуть родину против своей воли. Каждый ханец, живущий в Шанцзине, держится за этот единственный предсмертный вздох, от всего сердца надеясь однажды вернуться на юг.

"А наша семья тоже сгинула, когда военные Ляо ушли на юг?" спрашивает Дуань Лин.

"Что?" Этот вопрос прервал ход мыслей Ли Цзяньхуна. Под ними рысью идет их лошадь, не слишком быстро и не слишком медленно. Ли Цзяньхун погладил Дуань Лина по голове и ответил: "Наша семья все еще жива, но нас осталось не так много".

"А кто есть еще?" Дуань Лин никогда не думал, что у него тоже есть родственники, но сегодня у него вдруг возникло ощущение, что он такой же человек, как и все остальные: у него есть отец, мать, дяди, тети и другие родственники, например, тот "четвертый дядя", о котором говорил отец, но которого он сам никогда не видел.

"Твой четвертый дядя и твоя пятая тетя все еще рядом. Сейчас отец расскажет тебе, но держи это в сердце, сын мой. Ты не должен никому рассказывать".

Дуань Лин кивает, и Ли Цзяньхун продолжает: "Твой отец - третий ребенок. У меня был один старший брат, который умер, не дожив до совершеннолетия. Второй была старшая сестра, не дочь главной жены, и она тоже умерла молодой. Мой младший брат, четвертый, до сих пор живет в Сычуани. Детей у него пока нет. Твоя пятая тетя вышла замуж в Цзяннани".

"А что с твоим отцом?"

"Все еще жив. Ему по душе твой четвертый дядя, но я ему не нравлюсь... пошел!"

Вот почему чувства Ли Цзяньхуна к югу так сложны - теперь Дуань Лин понял это. В то же время он чувствует, что Ли Цзяньхун избегает вспоминать прошлое, и поэтому не задает ему лишних вопросов.

***

На закате весны и в начале лета Цзянчжоу утопает в белоснежных цветах калины, восемь соцветий на каждой ветке полны жизни, и все это на фоне одиноких весенних гор и такого голубого неба, что оно кажется свежевымытым. Время от времени вдалеке поднимаются разноцветные воздушные змеи, их изображение отражается в зеркальном озере, и, когда линии закручиваются и обрываются, они улетают вслед за птицами, чтобы исчезнуть в глубине горных лесов.

Одетый в длинное лазурное платье, Лан Цзюнься ведет своего коня по извилистой, выложенной досками тропинке вниз по склону. Он проезжает мимо города Цзянчжоу и не заходит в него, а лишь останавливается на берегу Янцзы, чтобы зачерпнуть пригоршню южной воды и выпить перед посадкой в лодку дальнего плавания. Лодка пойдет на север по реке, войдет в провинцию Сычуань под горой Юхэн, обогнет трудные Дороги Шу[2] и направится к южной столице Чэнь.

[2] Дороги в Шу пролегали в основном по горам.

По дороге он почти не разговаривает; когда остальные прибывшие сходят с лодки, он тоже покидает ее, чтобы постоять на берегу и, склонившись, выпить пригоршню воды. Спустя три месяца Лан Цзюнься наконец прибывает в город Сычуань.

Городские стены утопают в зелени и пышных зарослях. С наступлением осени они покроются цветущими хлопковыми розами.

Оказавшись в столице, Лан Цзюнься направляется к книжному магазину в западном квартале. Он легко откручивает заржавевший замок, а внутри все покрыто пылью. Сначала он находит место для отдыха лошади и кормит ее сеном, затем отвязывает от плеча свой дорожный тканевый сверток и, толкнув дверь, входит в книжный магазин - и тут его шаги внезапно прерываются.

Под тусклым солнечным светом стоит убийца в маске. Создается впечатление и что он давно ждал Лан Цзюнься, и что он только что прибыл.

Убийца высок и крепко сложен, его рост превышает девять футов; он не будет выглядеть менее крепким, если встанет рядом с Ли Цзяньхуном. С мечом в руке он стоит в главном зале, как горный хребет. Его глаза, виднеющиеся над маской, пристально смотрят на Лан Цзюнься.

"Приветствую вас, - произносит убийца первую фразу.

Лан Цзюнься кладет руку на рукоять меча на поясе.

"Меня зовут Чан Люцзюнь", - произносит вторую фразу убийца и, медленно потянувшись пальцами к своей маске, срывает ее, открывая красивое лицо.

"Я пришел, чтобы убить тебя", - заканчивает Чан Люцзюнь третью фразу.

Лан Цзюся не дожидается, пока Чан Люцзюнь поднимет руку, чтобы выхватить меч, но Чан Люцзюнь уже держит его в руке, он ждал именно этого момента, чтобы нанести упреждающий удар. Лан Цзюнься успевает лишь наполовину вытащить меч из ножен, как в воздухе раздается Байхунцзянь Чан Люцзюня, и линия силы меча внезапно вырисовывается прямо перед его глазами.

В этот момент Лан Цзюнься был ближе всего к смерти за всю свою жизнь.

Чан Люцзюнь, все предусмотревший до мелочей, никак не ожидал, что даже при таком тщательном расчете Лан Цзюнься сможет ускользнуть от удара, который, несомненно, должен был оборвать его жизнь. Лан Цзюнься поднимает левую руку и опускает правую, и Цинфэнцзянь, занесенный на три дюйма, резко возвращается в ножны. Его внутренняя ци выплескивается волной и сразу же фиксирует клинок Чан Люцзюня на месте.

Лан Цзюнься дорого заплатил за это движение. Вслед за этим он хватается левой рукой за ножны и, поворачиваясь, чтобы избежать столкновения, утягивает за собой Чан Люцзюня; оба меняют положение и одновременно отталкиваются ладонями - Лан Цзюнься правой, Чан Люцзюнь левой.

Левая рука в итоге оказывается слабее правой; когда ладони соединяются, Лан Цзюнься почти касается Чан Люцзюня, и тот, разрядив удар мягкой силой, направляет его в стену. С громким треском вся стена рушится под силой Чан Люцзюня.

Из правой руки Лан Цзюнься брызжет кровь, и он, пробив дверь, исчезает в толчее рынка, пропадая без следа.

Чан Люцзюнь делает два шага вперед и наклоняется, чтобы поднять с пола палец. Затем он надевает свою бамбуковую шляпу. Вернувшись в поместье канцлера, он без раздумий бросает мизинец на съедение собаке, убирает меч в свою комнату и возвращается в кабинет через коридор.

В настоящее время Му Куанда пишет обращение к императору с убедительной просьбой отречься от престола, чтобы он мог спокойно провести остаток своих сумеречных лет.

"У меня не получилось". Чан Люцзюнь останавливается позади Му Куанды.

"Если бы ты не произносил эти три фразы перед тем, как сделать шаг, - спокойно замечает Му Куанда, - он, наверное, не смог бы уйти. Куда ты его ранил?"

"У него на правой руке теперь нет мизинца".

"Тогда отправим письмо генералу. Уверен, он будет очень рад".

***

Северный уезд Хуайде спрятан глубоко среди горных хребтов Алтынтага, и через него приходится проезжать по пути в горные леса или по дороге в Шанцзин. Уездный город занимает обширную территорию, его деревни и сельские поселения разбросаны глубоко в горах, а извилистые, похожие на паутину тропинки соединяют их с городом. Сейчас как раз весенний сезон, когда все вокруг утопает в зелени, а горы изобильны, поэтому Хуайде стал местом, где торгуют товарами.

Дуань Лин впервые оказался где-то за пределами Шанцзина и Жунани. Его глаза переполняет любопытство, когда он, сидя верхом на лошади вместе с Ли Цзяньхуном, проезжает через рынок возле одной из деревень.

"Эй! Тигровая шкура и тигровые кости, хотите?!"

"Откуда вы?"

"Хочешь конфет?"

Дуань Лин не решается ответить. Он посмотрел на Ли Цзяньхуна.

"Что? Если ты хочешь что-то, просто возьми это. Можешь не смотреть на меня - конечно, я заплачу за тебя".

"Я не могу разговаривать с незнакомцами, разве нет?"

Ли Цзяньхун начинает смеяться. "Нет такого правила. Хочешь поговорить - говори. Говори с кем хочешь".

После этого Дуань Лин подходит к продавцу лекарственных трав и с любопытством спрашивает: "Что это такое? Это бычий безоар?"

У продавца на прилавке полно диковинных растений и редких трав, собранных в долинах Алтынтага, и внимание Дуань Лина привлек кусочек бычьего безоара размером с куриное яйцо. Ли Цзяньхун лишь бросил на него мимолетный взгляд, после чего передал деньги, чтобы Дуань Лин купил его.

"Это не значит, что нельзя разговаривать с незнакомцами". Ли Цзяньхун берет лошадь за поводья и медленно идет рядом с Дуань Лином по рынку. "Дело в том, что в незнакомой обстановке нужно знать, что говорить, а что нет, чтобы обеспечить себе защиту".

Дуань Лин издает утвердительный звук - он понимает, что Ли Цзяньхун учит его, как общаться с людьми и вести себя.

Ли Цзяньхун продолжает: "Общество состоит из самых разных людей. Даже если ты не будешь причинять вред другим людям, вполне может случиться так, что другие люди попытаются причинить вред тебе".

"Тогда как я могу знать, что мне следует говорить, а что нет?"

"Когда у тебя нет задачи, которую нужно решить, - объясняет Ли Цзяньхун, - ты можешь говорить что угодно. Но ты должке наблюдать за собеседником и быть бдительным, если у него дурные намерения. Не говори о богатстве с бедными, не обсуждай бедность с богатыми, не спорь о взглядах с мужчинами, не взращивай желания в женщинах".

"Когда у тебя есть задача, которую нужно выполнить, ты не можешь позволить никому узнать, кто ты. Ты должен быть постоянно начеку". Ли Цзяньхун добавляет: "Когда обстоятельства потребуют этого, тебе также придется придумать себе другую личность в соответствии с местными условиями. В таких неблаговидных местах, как трактиры, собирается смешанная публика, поэтому, когда речь идет о важных вещах, ты должен держаться в тени. Особенно с трактирщиком, официантами и случайными людьми - нельзя, чтобы они знали, зачем ты пришел".

Дуань Лин только отчасти понимает это. Он кивает.

"В путешествии нельзя давать жадности укорениться. Не жажди того, что тебе не принадлежит, и ты избавишься от многих проблем".

Ли Цзяньхун привел Дуань Лина в трактир, чтобы поесть и переночевать, и сказал официанту, что они останутся на ночь, передав трактирщику для проверки свои личные документы. В настоящее время в Ляо все сложно: все племена разъезжают повсюду, у каждого свой стандарт оформления документов, поэтому трактирщик тоже не видит ничего странного в бумагах, поэтому он поручает своим работникам подготовить комнату высшего разряда.

"Папа, мы продолжим путешествие завтра?" Дуань Лин лежит на коленях Ли Цзяньхуна, а Ли Цзяньхун, обняв Дуань Лина, прислонился к изголовью кровати, все еще погруженный в раздумья.

"Ты не хочешь ехать?"

Дуань Лин отвечает, немного сонный, и качает головой. "Поехали."

Ли Цзяньхун целует Дуань Лина, а Дуань Лин поворачивается на бок, зарывается головой в плечо Ли Цзяньхуна и гладит его то так, то эдак. Ли Цзяньхун озвучивает свою мысль: "Что, не рад?".

Дуань Лин тоже ничего не говорит, просто продолжает его обнимать. Ли Цзяньхун говорит: "Ты просто хочешь внимания, да".

Ли Цзяньхун укладывает Дуань Лина на кушетку и щекочет его, пока тот не начинает громко смеяться и сопротивляться. Когда они оказываются лицом к лицу, Ли Цзяньхун пристально смотрит в глаза Дуань Лина, а затем берет его руку и кладет себе на щеку. Закрыв глаза, он снова погружается в свои мысли.

Сонный Дуань Лин уставился в лицо Ли Цзяньхуна. Он проводит пальцами по профилю Ли Цзяньхуна, по его губам и, опираясь на плечо Ли Цзяньхуна, постепенно засыпает.

Снаружи раздается шум; когда Дуань Лин снова открывает глаза, уже наступает утро. Шум пугает его, и, подумав, что это люди выслеживают их, он спрашивает: "Что это?"

"Ничего особенного". Когда Дуань Лин проснулся, Ли Цзяньхун встал, чтобы выжать полотенце и помочь ему умыться.

За ночь в Хуайде начались беспорядки, многие бежали с северо-восточной дороги, прихватив с собой целые семьи. Все они кричат: "Монголы близко!".

"Уходим! Все сюда!"

Дуань Лин никогда не видел ничего подобного. Он с тревогой осматривает главную дорогу Хуайде за пределами гостиницы и видит, что она плотно забита беженцами. Дуань Лин и его отец едят лапшу в трактире, но Ли Цзяньхун, похоже, ничуть не обеспокоен этим необычным зрелищем.

"Не подходите!" Трактирщик выглядит весьма недовольным и заставляет официанта выйти на улицу, чтобы отогнать беженцев; во времена хаоса те, у кого нет денег, не могут сдвинуться с места ни на дюйм. Дуан Лин время от времени выглядывает наружу и видит ребенка примерно его возраста с ребенком гораздо младше, и они, грязные и растрепанные, пробираются внутрь.

"Хочешь?" Дуань Лин берет лепешку и протягивает ее старшему ребенку. "Отдохните немного".

"На улицу! Вы все, на улицу!" говорит официант.

Ли Цзяньхун бросает на официанта взгляд. Лишь взгляд, и официант не решается заговорить снова.

"Я возьму одну для моего младшего брата". Ребенок кланяется. "Большое спасибо. Счастливого пути вам, господин".

У Дуань Лина защемило сердце при взгляде на них. Ребенок понимает их социальное положение и занимает лишь маленький краешек в углу, чтобы накормить своего младшего брата лепешкой.

Ли Цзяньхун берет еще один кусок лепешки, разламывает его и накладывает в миску с супом из баранины для Дуань Лина.

"Откуда вы пришли?" небрежно спрашивает Ли Цзяньхун.

"Из Хучана", - отвечает ребенок.

"О? Город захвачен?" - спрашивает Ли Цзяньхун. спрашивает Ли Цзяньхун.

"Это скоро произойдет". Старший ребенок говорит: "Надвигаются монголы, и все боятся, что они перебьют всех в городе, поэтому все бегут в Шанцзин. Не могли бы вы дать нам воды, пожалуйста, господин?"

Ли Цзяньхун берет чайник, чтобы налить чай, и дает чашку ребенку. Он делает несколько больших глотков, а затем передает чашку своему младшему брату.

"А где твои мама и папа?" спрашивает Дуань Лин.

"Мы разделились". Старший ребенок говорит: "Если вы направляетесь на север, не могли бы вы поспрашивать для нас..."

"Мы едем на восток". Ли Цзяньхун говорит: "Вам не стоит беспокоиться. Монголы еще не добрались сюда. Полагаю, с твоими родителями все в порядке".

Старший ребенок кивает ему. "Будьте осторожны и на востоке. Монгольские войска повсюду в горах и на равнинах".

"Пойдем". Ли Цзяньхун оплачивает счет за еду и ночлег и вместе с Дуань Лином покидает постоялый двор. Они садятся на Ваньлибэньсяо, а затем, объехав дорогу, удаляются от деревни.