Онлайн чтение книги Радость встречи Joyful Reunion
Глава 16

Джучи погружается в тишину. Ли Цзяньхун прижимает к себе Дуань Лина и, обняв его, прислоняет к стене, закрыв глаза, чтобы немного отдохнуть и не заснуть, готовясь ко второму этапу их побега на рассвете.

Он видит Бату, который все это время бодрствовал. Подумав о том, что скоро они расстанутся и, возможно, окажутся в разных концах земли и больше никогда не увидятся, Дуань Лин чувствует, как тоска заполняет всю глубину его сердца.

Бату ждал, когда Дуань Лин проснется, и теперь, когда он проснулся, он позвал Дуань Лина. Он приседает, думая, что сможет заползти к нему под стол; Дуань Лин тоже освобождается от объятий Ли Цзяньхуна и осматривается под столом, но они уже выросли - они уже не те дети, что были в прошлом, и щель под столом уже не вмещает их полурослые тела.

В руке Бату появляется костяной кинжал в ножнах, и, держа его наперевес, он сует его Дуань Лину под стол.

"Это тебе..." Произносит Бату.

Дуань Лин молча смотрит на него.

Бату отпускает кинжал и щелчком пальца подносит костяной кинжал к Дуань Лину, указывая, что тот должен его взять.

Дуань Лин в растерянности, но это потому, что он не принес ничего, что можно было бы подарить Бату взамен. В конце концов, он не собирался прощаться с Бату при таких обстоятельствах. Бату серьезно смотрит на Дуань Лина, а Дуань Лин долго колеблется, прежде чем положить руку на кинжал и взять его.

Джучи внезапно просыпается. Он хватает Бату за воротник и тащит его назад, давая понять, что тот должен сидеть тихо и не создавать больше проблем. Щеки Бату краснеют, он продолжает сопротивляться.

Дуань Лин очень волнуется и хочет вернуть костяной кинжал, но Ли Цзяньхун говорит ему: "Возьми его. Это обещание".

В книжный павильон врывается луч рассветного света. Ли Цзяньхун поднимается. "Идем".

На заднем дворе Прославленного зала Ли Цзяньхун вытаскивает тележку для перевозки. Он заставляет Бату первым забраться в нее, накрывает его сеном, а на себя надевает бамбуковую шляпу. Джучи останавливается рядом с телегой и некоторое время молчит, а в конце концов поднимает руку.

Ли Цзяньхун тоже поднимает руку; они трижды ударяют ладонями друг о друга. Джучи одним шагом забирается на телегу и ползет к куче сена.

Ли Цзяньхун запрыгивает на телегу. Заметив любопытный взгляд Дуань Лина, он объясняет: "Ладонями ударяют друг о друга, чтобы дать клятву. Это значит, что вы никогда не отступите от своего слова".

"О чем вы договорились?" спрашивает Дуань Лин.

Лошадь Ли Цзяньхуна почему-то уже ждет их в переулке. Он привязывает ее к телеге, щелкает кнутом и, наклонившись, тихо говорит Дуань Лину: "Когда они вернутся на свою территорию, отец Бату направит часть своих войск, подойдет к горе Цзянцзюнь и займет территорию Ляо".

"А потом?" Дуань Лин смутно догадался, что Ли Цзяньхун готовится к большому делу.

"Твой отец использует это, чтобы заключить сделку с Елюй Даши". Ли Цзяньхун бесстрастно говорит: "Похоже, нам понадобится немного удачи, чтобы пройти через городские ворота сегодня. Посмотрим, как к нам отнесутся небеса. Пошел!"

Утром, как только ворота открываются, их заполоняют машины и лошади: странствующие торговцы снаружи хотят войти, а люди внутри стремятся выйти как можно раньше, заполняя улицу так плотно, что она становится непроницаемой для воды. Стражники опрашивают всех и даже проверяют груз на каждой машине в отдельности.

"Мы подождем здесь". Ли Цзяньхун говорит: "Пусть они едут первыми".

Он останавливает повозку у дороги. Ли Цзяньхун низко надвигает шляпу на лицо и издалека смотрит на охранника, рассыпая в руке горсть медяков, чтобы пересчитать их один за другим.

"Хочешь купить завтрак?" спрашивает Дуань Лин.

"Нет, это скрытое оружие", - отвечает Ли Цзяньхун, раздвигая пальцы, а затем ловким движением прячет их в ладони.

Он нервно говорит: "Они обязательно погонятся за нами".

"Если у нас нет выбора, это последнее средство". Ли Цзяньхун говорит Дуань Лину: "Когда ты что-то делаешь, ты должен предусмотреть все возможные варианты".

Ли Цзяньхун, похоже, кого-то ждет - пока в поле его зрения не попадает карета.

Он уже видел эту карету, она красиво украшена. Это карета "Калины", которая мчится по главной улице, направляясь из города. Ли Цзяньхун слегка приподнимает брови.

"Это карета Калины?" Ли Цзяньхун немного удивлен.

Дуань Лин говорит: "Да, это друзья Лан Цзюнься. Ты тоже их знаешь, папа?"

Ли Цзяньхун на мгновение задумывается, а затем говорит: "Калина... Ну что ж, рискнуть стоит. Сынок, зайди в ту карету и покажи кое-что сидящему в ней человеку".

Ли Цзяньхун надвигает шляпу, закрывая половину своего красивого лица.

Занавеска кареты открывается, пропуская Дуань Лина внутрь.

Но внутри сидит не Дин Чжи, а молодая дама высшего сословия.

"Кто вы?" Говорит Дуань Лин.

"Это я должна спросить тебя об этом. Кто ты?" говорит дама.

Девушка рядом с дамой начинает смеяться: "Что ты делаешь? Ты пришел сюда без причины и даже не знаешь, кто сидит в карете?"

Дуань Лин на мгновение замешкался. Возможно, именно потому, что он красив, с чертами лица, тонко выточенными, как изысканный нефрит, дама не отталкивает его. "Отец велел мне зайти сюда, чтобы показать вам кое-что", - говорит Дуань Лин, чувствуя себя немного неловко, когда достает из-под лацкана красный шнурок. Он открывает вышитый мешочек и достает из него белую нефритовую дугу, чтобы показать ей.

Дама внезапно замолкает, ее лицо смертельно бледнеет, дыхание перехватывает, и она почти бездыханно произносит: "Что... что вы только что сказали? О своем отце? Ты..."

"Вы можете только смотреть, но не трогать". Дуань Лин замечает, что рука дамы дрожит, когда она тянется к нему, и поворачивает нефритовую дугу то в одну, то в другую сторону, чтобы показать ей, а затем аккуратно убирает ее, как только может.

"Госпожа?" обеспокоенно спрашивает девушка.

"Мой отец хотел бы, чтобы вы помогли ему кое с чем". Тогда Дуань Лин вежливо поднимает руки над головой и делает формальный поклон госпоже.

Она поспешила сказать: "Вы мне льстите, господин. Обращайтесь ко мне только как к госпоже".

И, закончив говорить, она поднимается со своего места, разглаживает складки своего вышитого платья и отвешивает ответный поклон.

Вскоре после этого карета "Калины" снова отправляется в путь. Она изменила направление, и теперь повозка Ли Цзяньхуна, наполненная сеном, следует вплотную за ней.

Когда они проезжают через городские ворота, из повозки Калины протягивается тонкая бледная рука с жетоном, удостоверяющим ее личность.

"Повозка позади нас помогает нам перевозить товары".

Занавес открывается, открывая профиль госпожи; она лишь бросает взгляд на стражников, и те кивают и расходятся в разные стороны, освобождая дорогу. Ли Цзяньхун неторопливо ведет повозку за каретой, и они без проблем покидают город.

Добравшись до шоссе, Дуань Лин спускается с повозки и бежит к Ли Цзяньхуну, который наклоняется к его уху, чтобы сказать ему еще несколько слов, после чего Дуань Лин возвращается обратно и встает перед повозкой. "Мой отец сказал, что очень благодарен вам за помощь. Когда он вернется в Шанцзин, то обязательно заглянет в "Калину", чтобы выпить".

"Всегда пожалуйста". Госпожа поспешно открывает занавеску и собирается спуститься, но Дуань Лин останавливает ее, говоря то, чему его научил Ли Цзяньхун: "Долго задерживаться здесь небезопасно, так что давайте избавим вас от лишних проблем, госпожа".

"Удачи вам, господин". Госпожа уверенно говорит: "Да благословят небеса нашу Великую Чэнь".

Дуань Лин смотрит на нее в удивленном молчании.

Все вокруг окрашивается в весенние цвета; иволги летают над длинными травами. В колышущихся цветущих камышах на краю открытых полей их пушистые соцветия кажутся звездами на безбрежном млечном пути, порхающими по этому жизнерадостному времени года. Но в этом ярком и прекрасном солнечном свете Дуань Лин ощущает некую долю гордости и надежды.

"Да благословят небеса нашу Великую Чэнь", - говорит себе Дуань Лин, словно в самих этих словах заключена непоколебимая вера.

"Выходите", - говорит Ли Цзяньхун.

Бату и Джучи, перенапрягшиеся за ночь, более чем устали и прилегли на борт повозки. Дуань Лин возвращается на место возницы и прислоняется к коленям Ли Цзяньхуна. Время от времени он оглядывается назад, но ему кажется, что Бату не намерен больше с ним разговаривать. Повозка покачивается, и под дуновением весеннего ветерка Дуань Лин постепенно засыпает.

Лежа в глубокой дремоте, он слышит голос Бату.

"Не будите его".

Дуань Лин переворачивается и в полубессознательном состоянии чувствует, как кто-то гладит его по голове.

Он не знает, сколько времени прошло, когда снова просыпается. Телега, наполненная сеном, стоит на склоне, а Ли Цзяньхун лежит на тележном ложе с травяной соломой во рту и томно смотрит на светлеющее весеннее небо с его чистыми белыми облаками.

Мягкий весенний ветерок ласкает его щеки, Дуань Лин зевает, потягивается и медленно просыпается в объятиях Ли Цзяньхуна. Ли Цзяньхун ласково целует его в лоб.

"Где Бату?" Вздрогнув, Дуань Лин просыпается до конца.

"Он ушел". Ли Цзяньхун кладет руку на плечи сына. "Этот варвар хочет, чтобы ты стал его андой. Это хорошая перспектива, верно".

"Что такое анда?" спросил Дуань Лин.

"Это значит, что вы будете жить и умрете вместе. Хорошо, что у нас не было ничего хорошего для обмена, иначе нас бы надули".

Дуань Лин чувствует себя немного подавленным. "Папа, увижу ли я когда-нибудь снова Бату?"

"Все в этом мире подчиняется законам судьбы. Любая случайная встреча подобна порыву ветра; люди подобны облакам, которые ты видишь над собой - есть время для их встречи и время для их расставания. Они приходят и уходят, а у тебя появятся новые друзья. Не нужно грустить".

Дуань Лин отвечает утвердительным хмыканьем. Непонятно, как, но от слов Ли Цзяньхуна ему стало немного легче.

"Ты тоже меня бросишь?" Внезапно Дуань Лину стало еще хуже.

Ли Цзяньхун разразился хохотом. "Прежде чем я отвечу на этот вопрос, ты должен заплатить мне за услугу".

Дуань Лин тупо смотрит на него. Затем он вспоминает, точно, и ему остается только спросить: "Чего ты хочешь?".

Ли Цзяньхун оглядел Дуань Лина с ног до головы и рассмеялся. "Что это ты так жадно смотришь? Планируешь убить своего дорогого отца?"

Дуань Лин разражается хохотом - он просто находит Ли Цзяньхуна слишком забавным. Вскоре Ли Цзяньхун снова заговорил: "Подойди сюда, возьми соломинку и прочисти отцу уши".

Дуань Лин отщелкивает соломинку, заставляет Ли Цзяньхуна положить голову на бедро и начинает внимательно чистить ему уши. Ли Цзяньхун закрыл глаза, похоже, он либо заснул, либо о чем-то задумался.

"Сынок".

"Да".

"Что ты думаешь о навыках своего отца?"

"Потрясающие", - от души похвалил его Дуань Лин.

"С такими удивительными навыками я могу жить как угодно, поэтому, конечно, я не собираюсь бросать своего сына - иначе для чего было учиться всему этому?"

Дуань Лин с совершенно бесстрастным лицом отвечает: "Если ты будешь ходить в "Калину" пить, то познакомишься с девушками, а познакомившись, снова женишься, а женившись, родишь ребенка, то, естественно, я тебе больше не буду нужен".

Ли Цзяньхун слегка вздрогнул. "Малыш, ты ревнуешь?"

Дуань Лин смеется: даже ему немного неловко, но он не говорит об этом всерьез. Естественно, что Ли Цзяньхун тоже понимает, что он не серьезно.

Тем не менее он все равно отвечает на этот вопрос.

"Нет". Ли Цзяньхун небрежно говорит: "Отец в долгу перед тобой. Никто и никогда не займет твое место".

Рука Дуань Лина дрожит, и Ли Цзяньхун говорит: "Айо, осторожнее".

Все сложные эмоции, наполнявшие грудь Дуань Лина, исчезают как дым, и он снова наклоняется, чтобы тщательно вычистить уши Ли Цзяньхуна.

"В наши дни, не говоря уже о гареме, - говорит Ли Цзяньхун, - даже собственные дети вынуждены бороться друг с другом за благосклонность".

Дуань Лин не знает, что на это ответить. Отец продолжает насмехаться над ним, но Ли Цзяньхун торжественно говорит ему: "Папа понимает. Я тоже когда-то боролся с твоим четвертым дядей за благосклонность нашего отца. Это обычное дело".

"С четвертым дядей?" спрашивает Дуань Лин.

Как только Дуань Лин заканчивает чистить уши, Ли Цзяньхун садится с довольным видом; он отцепляет лошадь от телеги, похлопывает ее по спине и говорит Дуань Лину: "Раз уж мы все равно вышли, то можем отправиться в путешествие. Хочешь?"

Внимание Дуань Лина снова отвлекается, и он радуется; он знает, что Ли Цзяньхун говорит это, потому что, скорее всего, хочет пойти повеселиться, и сразу же бежит к нему, чтобы тот помог ему забраться на лошадь. Он спрашивает: "Мы останемся на ночь?"

"Как тебе будет угодно".

"Мы едем в наш дом на юге? Наш старый дом был на юге?"

"Да, но он больше не наш. Ты хочешь вернуться? Ты достаточно долго пробыл в Шанцзине, чтобы понять, что там душно?"

Дуань Лин садится на лошадь, обнимает Ли Цзяньхуна, и они неспешным галопом едут на юг. Прекрасный, лучезарный весенний день, легкий и приятный ветерок, и все вокруг оживает. Ли Цзяньхун пробыл в Шанцзине почти месяц. Это их первая длительная поездка.

"Тогда куда мы едем?"

"На встречу с одним из старых папиных друзей - у него есть несколько вопросов, по которым нужно с ним посоветоваться".

"Какие вопросы?" Дуань Лин находит это весьма увлекательным.

"Вопросы о судьбе", - отвечает Ли Цзяньхун.

Дуань Лин спокойно размышляет об этом.