Онлайн чтение книги Сон в красном тереме
Глава девяносто первая

Баочань, поощряя разврат, пытается обольстить молодого человека;

Баоюй, запутавшись в сетях сомнений, рассуждает об истинах буддийского учения

Итак, под окном Сюэ Кэ кто-то рассмеялся, молодой человек вздрогнул от неожиданности и в голове мелькнула мысль: «Это Баочань или Цзиньгуй. Не буду откликаться!»

Он долго прислушивался, но стояла тишина.

Не решаясь прикоснуться к вину и фруктам, он запер дверь и собрался лечь спать, как вдруг зашуршала бумага на окне. А надо вам сказать, что Баочань смутила покой Сюэ Кэ, и сердце его неистово заколотилось. Что же делать? Он снова прислушался – нигде ни звука. «Померещилось», – подумал Сюэ Кэ, овладев собой, сел к лампе, протянул руку к блюду с фруктами, взял один и повертел в руке, внимательно разглядывая. Вдруг он заметил, что бумага на окне увлажнилась, и, подойдя ближе, услышал, как кто-то на нее снаружи шумно подул. Сюэ Кэ отпрянул назад, а под окном раздался смешок. Сюэ Кэ быстро погасил лампу и лег в постель, стараясь не дышать.

– Почему вы не отведали вина и фруктов, второй господин? – послышался за окном тихий голос.

Сюэ Кэ показалось, что это Баочань, и он притворился спящим. Наступило молчание, но вскоре снова раздался голос, в нем звучали нотки досады:

– И откуда только берутся в Поднебесной такие жалкие людишки?!

Нет, это не Баочань, скорее Цзиньгуй. Ясно, что они действуют заодно. До пятой стражи не мог Сюэ Кэ уснуть, все ворочался на постели. А едва рассвело, послышался стук в дверь.

– Кто там? – спросил Сюэ Кэ.

Ответа не последовало.

Сюэ Кэ открыл дверь. Перед ним стояла Баочань, неприбранная, в плотно облегающей кофте, перехваченной зеленым поясом, в темно-красных узких штанах и красных туфлях с узорами.

Баочань нарочно не стала приводить себя в порядок и поспешила к Сюэ Кэ пораньше, чтобы незамеченной унести блюдо с фруктами. Стоило Сюэ Кэ увидеть девушку, томную, в живописном наряде, как сердце его дрогнуло, и он улыбнулся:

– Что это вы в такую рань встали?

Баочань залилась румянцем, но ничего не ответила, собрала фрукты, сложила на блюдо и унесла.

Сюэ Кэ понял, что Баочань обижена за вчерашнее, и подумал: «Ну и пусть! По крайней мере приставать больше не будет».

Придя немного в себя, он умылся и решил день-другой посидеть дома. Отдохнуть и не показываться на глаза друзьям Сюэ Паня, которые не давали ему покоя. Пронюхав, что всеми делами теперь ведает Сюэ Кэ, человек молодой и неискушенный, они решили извлечь из этого выгоду. То добивались всяких мелких поручений, связанных с делом Сюэ Паня, то составляли бумаги, заводили знакомства с письмоводителями из ямыня, обещая их подкупить. Некоторые советовали Сюэ Кэ воспользоваться деньгами Сюэ Паня, шли на прямое вымогательство, на клевету.

Сюэ Кэ всячески избегал встреч с этими проходимцами, но обострять с ними отношения не решался, предпочел укрыться дома и ждать решения вышестоящих инстанций. Однако рассказывать об этом подробно мы не будем.

Между тем Цзиньгуй с нетерпением ждала Баочань, которую послала к Сюэ Кэ с вином и фруктами. Баочань вернулась и рассказала все, как было. Цзиньгуй поняла, что затея ее не удалась, и расстроилась. Однако виду не подала – чего доброго, Баочань станет над ней насмехаться – и переменила тему разговора. Но от намерения своего отказываться не собиралась.

Баочань чувствовала, что Сюэ Пань вряд ли вернется домой и надо как-то устраивать свою жизнь, но от Цзиньгуй свои планы скрывала. Неспроста вызвалась она пойти к Сюэ Кэ, это был прекрасный случай прибрать его к рукам. Соперничества госпожи Баочань не боялась. Однако завлечь в сети Сюэ Кэ оказалось не так-то легко, и Баочань действовала осторожно, в то же время подзадоривая Цзиньгуй быть настойчивее.

Сюэ Кэ своей робостью несколько разочаровал Баочань, и она решила ничего не предпринимать, пока не выяснит намерений Цзиньгуй.

Когда Баочань поняла, что Цзиньгуй готова отказаться от своей затеи, ей ничего не оставалось, как отправиться спать.

Но сон не шел к ней. Всю ночь она думала и, наконец, нашла выход: она встанет пораньше, пойдет к Сюэ Кэ неприбранная, в вызывающем наряде, притворится обиженной и совершенно равнодушной. Если Сюэ Кэ пожалеет о случившемся, значит, как говорится, он «повернул лодку к берегу» и теперь у нее в руках.

Однако Сюэ Кэ и не думал раскаиваться и вел себя так же, как накануне вечером, не поддаваясь соблазну. Тут Баочань рассердилась не на шутку, собрала фрукты и ушла, а вино оставила в качестве предлога, чтобы снова зайти.

Едва Баочань вернулась, как Цзиньгуй спросила:

– Ты никого не встретила по пути?

– Нет, не встретила, – отвечала Баочань.

– Второй господин тебя ни о чем не спрашивал?

– Ни о чем.

Цзиньгуй тоже всю ночь не спала, пытаясь что-то придумать, и, когда выслушала Баочань, в голове мелькнула мысль: «Можно обмануть кого угодно, только не Баочань. Придется делить с ней Сюэ Кэ, тогда, по крайней мере, она не будет мешать! Тем более что ходить к нему я не могу, надо прибегать к ее услугам. Уж лучше составить общий план действий».

– Ну, что скажешь? – спросила она служанку. – Какое впечатление производит на тебя второй господин?

– Дурак дураком, – ответила Баочань. – Не оправдал он ваших надежд, госпожа! – Баочань усмехнулась. – Потому я и говорю, что дурак!

– Что значит не оправдал надежд, ну-ка, говори! – вспыхнула Цзиньгуй.

– Не притронулся к угощению, которое вы ему послали! Вот что это значит! Неблагодарный!

Она лукаво глянула на Цзиньгуй.

– Что за глупые намеки! – засмеялась Цзиньгуй. – Я послала ему угощение в знак благодарности за то, что он, сил не щадя, старается выручить нашего господина. Я сама пошла бы, но послала тебя, чтобы не вызывать лишних толков и подозрений. Не понимаю, что значат твои слова!

– Вы чересчур мнительны, госпожа! – воскликнула Баочань. – Я – ваша служанка и не могу думать иначе, чем вы! Главное – все соблюсти в тайне, чтобы не нарваться на неприятности.

Цзиньгуй смутилась и покраснела.

– Дрянная девчонка! Он, видно, самой тебе приглянулся, вот ты и прячешься за мою спину, строишь всякие планы!

– Как вы могли такое подумать! – притворившись возмущенной, вскричала Баочань. – Но от вас я все готова стерпеть. Если он нравится вам, я скажу, что надо делать. Знаете пословицу: «Крыса не откажется от куска масла»? Второй господин боится, как бы все не раскрылось. Поэтому, госпожа, торопиться не следует. Старайтесь все время быть поближе к нему, расставляйте сети там, где он и не ждет. Оказывайте ему знаки внимания, ничего в этом странного нет. Ведь он вам доводится деверем и к тому же не женат. А когда он захочет отблагодарить вас за доброту, пригласите его на угощение, мы вместе напоим его, и ему некуда будет деваться. А захочет сбежать, вы поднимете шум, скажете, будто он заигрывал с вами. Он, конечно, испугается и будет согласен на все. А откажется – значит, он не мужчина и жалеть не о чем. Что вы на это скажете, госпожа?

– Ах ты дрянь! – презрительно усмехнулась Цзиньгуй. – Не одного мужчину, видно, совратила. То-то, я смотрю, Сюэ Пань прилип к тебе!

– Что вы, госпожа! – обиженно поджав губы, отвечала Баочань. – Для вас же стараюсь, а вы не верите!

С того дня в доме наступила тишина. Цзиньгуй больше не скандалила, все ее помыслы устремлены были к Сюэ Кэ.

Через некоторое время Баочань пришла за чайником, вела себя сдержанно, и в душу Сюэ Кэ снова закралось сомнение, не ошибся ли он в этой девушке и в ее госпоже. Ведь если они против него ничего не замышляют, значит, он оскорбил их в лучших чувствах! Сюэ Кэ уже готов был раскаяться.

Два дня прошли спокойно. При встречах с Сюэ Кэ Баочань проходила, скромно потупившись. Зато Цзиньгуй буквально обжигала его взглядом, жарким, как угли в жаровне, и Сюэ Кэ становилось не по себе.

Между тем Баочай и ее мать не переставали удивляться перемене, происшедшей с Цзиньгуй. Она ни с кем не ссорилась, напротив – была сама любезность.

Не скрывая радости, тетушка Сюэ думала: «Сразу после свадьбы на девушку наверняка нашло наваждение, и это все время портило жизнь. Хорошо еще, что родственники нам помогают в несчастье с Сюэ Панем, да и у нас самих есть деньги. Может быть, удастся его спасти. И добрый знак тому – перемена в характере его жены».

Словом, тетушка Сюэ считала чудом то, что произошло с Цзиньгуй, и однажды, после обеда, пошла ее навестить, взяв с собой служанку Тунгуй.

Но едва они вошли, как услышали доносившийся из комнаты Цзиньгуй мужской голос.

– Госпожа, матушка пришла вас навестить! – громко произнесла Тунгуй, желая предупредить молодую женщину.

Тетушка Сюэ собралась войти в дом, когда вдруг заметила, что кто-то спрятался за дверь. Тетушка вздрогнула и попятилась назад.

– Входите, пожалуйста, матушка! – пригласила ее Цзиньгуй. – Садитесь, тут посторонних нет. Это мой названый брат. Живет он в деревне и не привык бывать на людях. Он только сегодня приехал и не успел навестить вас и справиться о здоровье.

– Шурину моего сына незачем прятаться! – заметила тетушка Сюэ.

Цзиньгуй позвала молодого человека. Тот робея вошел и поклонился тетушке. Тетушка приветствовала его и пригласила сесть. Завязалась беседа.

– Когда вы приехали? – поинтересовалась тетушка.

Ся Сань, так звали молодого человека, стал объяснять:

– Моя названая мать объявила меня своим сыном в позапрошлом месяце – в доме у нее нет мужчин и некому присматривать за хозяйством. В столицу я приехал третьего дня и нынче утром пришел навестить старшую сестру.

Молодой человек не вызывал никаких подозрений, и тетушка Сюэ, побеседовав с ним, собралась уходить, сказав:

– Вы посидите, а мне пора! Цзиньгуй! Угости брата как следует, ведь он у нас в доме впервые!

Цзиньгуй кивнула, и тетушка Сюэ удалилась.

Тогда Цзиньгуй сказала Ся Саню:

– Не беспокойся, ты мой брат и можешь оставаться здесь совершенно открыто, второму господину не к чему будет придраться! А сейчас сбегай, пожалуйста, в лавку, я скажу тебе, что надо купить. Смотри только, чтобы тебя никто не заметил.

– Не волнуйся, все будет в порядке, – ответил Ся Сань. – Давай деньги, и я куплю все, что захочешь.

– Ладно, не болтай лишнего, – засмеялась Цзиньгуй, – а то поставишь меня в дурацкое положение!

Цзиньгуй пригласила Ся Саня вместе поужинать, потом сказала, что он должен купить, напутствовала на дорогу, и молодой человек ушел.

Теперь Ся Сань почти каждый день появлялся в доме. Даже пожилые и опытные привратники, зная, что он доводится шурином господину Сюэ Паню, пропускали его, не докладывая госпожам.

С тех пор и начались в доме всякие происшествия, но о них мы расскажем позже.

В один прекрасный день пришло письмо от Сюэ Паня, и Баочай прочла его тетушке Сюэ.

«В уездной тюрьме, – писал Сюэ Пань, – я не терплю никаких лишений, так что не беспокойтесь обо мне, матушка!

Вчера уездный письмоводитель мне сообщил, что приговор по моему делу уже вынесен в области, и я понял, что наши хлопоты не пропали даром. Разве мог я предполагать, что в округе, куда переслали дело, отменят решение суда?

К счастью, главный уездный письмоводитель оказался хорошим человеком и составил ответную бумагу, опротестовав решение окружного суда. В ответ на это из округа пришло письмо с предостережением начальнику уезда.

В окружных инстанциях заинтересовались моим делом и хотят переслать его высшему начальству. Это может для меня плохо кончиться. Так произошло, видимо, потому, что вы не заручились поддержкой окружного начальства.

Как только получите это письмо, матушка, попросите кого-нибудь походатайствовать за меня перед начальником округа! И пусть брат Сюэ Кэ поскорее приезжает! Иначе меня отправят в округ! Денег не жалейте! Прошу вас, не медлите!»

Слушая письмо, тетушка Сюэ всплакнула. Баочай и Сюэ Кэ стали утешать ее:

– Не беспокойтесь, матушка! Все образуется, не надо только медлить!..

Тетушка Сюэ не знала, как поступить, и велела Сюэ Кэ ехать не мешкая к Сюэ Паню. Она приказала собрать необходимые вещи, отвесить серебро и велела одному из приказчиков сопровождать сына.

Поднялась суматоха. Баочай, опасаясь, что при сборах служанки могут чего-либо недосмотреть, сама помогала им до четвертой стражи и лишь после этого легла спать.

Как и все дети из богатых семей, Баочай была изнеженна, и утром, после бессонной ночи, у нее появился жар.

Взволнованная тетушка Сюэ, услыхав об этом от Инъэр, поспешила к дочери и увидела, что та вся горит и даже говорить не в силах.

Тетушка Сюэ и Цюлин, которая была тут же, расплакались. Баоцинь принялась утешать тетушку. Баочай заложило нос, как при насморке. Пришел доктор, прописал лекарство, и девушке стало немного лучше. Успокоилась и тетушка Сюэ.

Все переполошились во дворцах Жунго и Нинго, когда узнали о болезни Баочай. Фэнцзе прислала пилюли, госпожа Ван – эликсир, матушка Цзя, госпожи Ван и Син, а также госпожа Ю через своих служанок справлялись о здоровье Баочай. Только Баоюй ничего не знал – от него скрывали.

Прошла неделя, а Баочай, сколько ни лечилась, никак не могла поправиться. Потом наконец вспомнила о «пилюлях холодного аромата», три раза их приняла, и все прошло.

Лишь тогда Баоюй узнал о болезни Баочай, но поскольку она уже выздоровела, не пошел ее навещать.

Между тем Сюэ Кэ прислал письмо. Тетушка Сюэ повертела его в руках, но Баочай ничего не сказала, боясь расстроить, и отправилась к госпоже Ван, чтобы та ей прочла письмо, а заодно рассказала о состоянии Баочай.

После ухода тетушки Сюэ госпожа Ван обратилась к Цзя Чжэну с просьбой помочь Сюэ Паню.

– Если бы решение по делу зависело только от высшего начальства, было бы легче, а с низшим начальством без подкупа не обойтись!

Затем госпожа Ван заговорила о Баочай.

– Девочка так страдает, – сказала она. – Надо взять ее к нам, ведь она теперь член нашей семьи! Нельзя допускать, чтобы она напрасно губила свое здоровье.

– Вполне согласен с тобой, – ответил Цзя Чжэн. – Только сейчас не время. И у них полно хлопот с делом Сюэ Паня, и у нас – ведь Новый год на носу. Помолвка была зимой, а брачную церемонию устроим весной, когда именно – определим после дня рождения старой госпожи. Так и скажи тетушке Сюэ!

На следующий день госпожа Ван, к удовольствию тетушки Сюэ, передала ей свой разговор с Цзя Чжэном, и после обеда они вместе отправились к матушке Цзя.

– Вы только сейчас к нам пришли? – спросила тетушку старая госпожа.

– Нет, еще вчера, но было уже поздно, и я не могла вас навестить, – отвечала тетушка.

Госпожа Ван пересказала матушке Цзя свой разговор с Цзя Чжэном, и та осталась очень довольна.

Пока они вели разговор, пришел Баоюй.

– Ты поел? – спросила матушка Цзя.

– Я только из школы, – ответил юноша. – Сейчас поем и снова туда пойду. Я забежал навестить вас, бабушка, и справиться о здоровье тетушки, мне сказали, что она здесь… Сестра Баочай поправилась? – обратился он к тетушке Сюэ.

– Поправилась, – улыбнулась тетушка Сюэ.

От Баоюя не укрылось, что при его появлении тетушка прекратила разговор и вообще встретила его не как обычно, без прежнего тепла и ласки.

«Хоть она и расстроена, – подумал он, – но могла бы не прекращать разговора, когда я вошел…»

Что же случилось? Баоюй терялся в догадках, но пора было возвращаться в школу, и он убежал.

Вечером, вернувшись домой, он первым долгом навестил старших, а затем отправился в павильон Реки Сяосян.

Во внутренних комнатах никого не было.

– А где барышня? – спросил Баоюй.

– Ушла к госпоже, – ответила Цзыцзюань. – Узнала, что там тетушка Сюэ, и захотела с ней повидаться. А вы, господин, разве не были там?

– Я как раз оттуда, но твоей барышни не видел, – ответил удивленный Баоюй.

– Неужели ее там нет?

– Нет, – сказал Баоюй. – Куда же она могла уйти?

– Не знаю, – пожала плечами Цзыцзюань.

Баоюй уже собрался уходить, но в этот момент заметил Дайюй, которая в сопровождении Сюэянь медленно приближалась к дому.

– Сестрица вернулась! – обрадовался Баоюй и вместе с ней вошел в комнату.

Дайюй прошла во внутренние покои и пригласила Баоюя сесть. Затем отдала Цзыцзюань плащ и тоже села.

– Ты был у бабушки? – спросила Дайюй. – А тетушку Сюэ видел?

– Видел, – ответил Баоюй.

– Она обо мне что-нибудь говорила?

– Ничего не говорила, даже меня встретила как-то неласково. Я спросил, как чувствует себя сестра Баочай, а она засмеялась в ответ и ничего не сказала. Может быть, обижена за то, что не навещаю ее?

– А раньше навещал? – улыбнулась Дайюй.

– Я узнал о ее болезни лишь два дня назад, – оправдывался юноша. – Но навестить не успел.

– Значит, так оно и есть! – воскликнула Дайюй.

– Говоря по правде, – продолжал Баоюй, – мне матушка и батюшка запретили туда ходить. А маленькая садовая калитка, через которую хоть десять раз на день пройди, заперта, и попасть к тетушке Сюэ можно лишь через главные ворота, у всех на виду. А это не очень удобно.

– Но откуда ей знать, что ты не приходишь именно по этой причине? – спросила Дайюй.

– Сестра Баочай всегда меня понимала лучше других, – заметил юноша.

– Не обольщайся, – промолвила Дайюй. – Вряд ли она в данном случае тебя понимает. Ведь болела не тетушка, а сама Баочай. Помнишь, как весело было в саду, когда мы все собирались, писали стихи, пили вино и любовались цветами! А теперь сестра Баочай живет у себя дома, в семье у них неприятности, вдобавок она заболела, а ты ее даже не навестил! Будто чужой. Как же ей на тебя не сердиться?

– Неужели Баочай больше не будет со мной дружить? – воскликнул Баоюй.

– Откуда мне знать, – ответила Дайюй. – Факты сами за себя говорят!

Баоюй сидел расстроенный и молчал. Дайюй велела подбросить благовоний в курильницу и, не обращая на Баоюя внимания, углубилась в чтение.

– И зачем только рождаются на свет такие люди, как я! – воскликнул Баоюй, вскочив с места и с досады топнув ногой. – Исчезни я совсем, воздух стал бы чище!

– Когда появляется на свет один человек, появляется и другой, – возразила Дайюй. – А вместе с людьми приходят тревоги, страх, ложь, грезы, всякие неприятности. Я говорила все в шутку. Но хотелось бы знать, почему холодность тетушки Сюэ ты отнес на счет сестры Баочай? Ведь тетушка приходила по делу Сюэ Паня и, само собой, расстроилась. До тебя ли ей было? А ты вообразил невесть что, какую-то глупость!

Баоюя вдруг осенило, и он воскликнул:

– Верно, верно! Ты гораздо умнее меня, сестрица! Помню, в детстве, стоило мне рассердиться, ты вразумляла меня, я терялся и не знал, что тебе возразить! Будь я даже золотой статуей Будды, одним своим словом ты могла бы сломить меня, как травинку…

– В таком случае ответь мне на мои вопросы, воспользовавшись тем, что Баоюй завел речь о Будде, промолвила Дайюй.

Баоюй скрестил ноги, сложил руки, закрыл глаза и, надув губы, произнес:

– Что же! Просвещай меня!

– Что ты станешь делать, если сестра Баочай захочет по-прежнему с тобой дружить? Как ты поступишь, если сестра Баочай не захочет с тобой дружить? Что ты сделаешь, если сестра Баочай через некоторое время разорвет с тобой узы дружбы? Допустим, ты захочешь с ней дружить, а она будет относиться к тебе с неприязнью? Как ты станешь вести себя, если она захочет с тобой дружить, а ты не захочешь?

Дайюй выпалила все это единым духом.

Баоюй долго думал и вдруг расхохотался:

– Пусть будет хоть три тысячи озер со стоячей водой, мне достаточно одного ковша, чтобы напиться.

– А если тебе встретится проточная вода? – вновь спросила Дайюй.

– Я не стану ее черпать, пусть течет. Вода сама по себе, черпак тоже сам по себе, – ответил Баоюй.

– А как быть, если эта вода вдруг остановится и в ней утонет жемчужина?

– Рассуждения о святой истине у нас превратились в пустую болтовню; не уподобляйся куропатке, которая кричит в лучах весеннего солнца, – ответил Баоюй.

– Первая заповедь буддистов гласит: «Не занимайся словоблудием!» – продолжала Дайюй.

– Святая правда, – заключил Баоюй.

Дайюй опустила голову и умолкла. В это время на крыше закаркала ворона, взмыла в воздух и улетела в юго-восточном направлении.

– К счастью это или к беде? – задумчиво произнес Баоюй.

Дайюй ответила стихами:

В это время вошла Цювэнь:

– Второй господин, поспешите домой! Батюшка присылал человека узнать, вернулись ли вы из школы! Сестра Сижэнь ответила, что вернулись, так что не мешкайте!

Баоюй вскочил и бросился из комнаты. Дайюй не стала его удерживать.

Если хотите узнать, что случилось дальше, прочтите следующую главу.