Онлайн чтение книги Странствующий доктор Itinerant Doctor
Глава 19 - Вмешательство

Хуан Цзинь Чен сделал два шага навстречу холодному ночному бризу и вдруг почувствовал, что что-то не так. Он оттащил Коу Тона назад, снял куртку, которая развевалась на ветру, и накинул ее на него. В разгар суматохи он громко сказал: “Шеф, ты не можешь идти в бой в таком виде!”

Коу Тон сказал: “Черт возьми, брат, мы скоро умрем, не будь таким назойливым.”

Хуан Цзинь Чен выдал: “А?”

Коу Тон сказал: “Раньше случалось, что пациент не мог отличить пространство от реальности и убивал себя внутри. После того, как сознательный субъект умирает, пространство немедленно разрушается...”

Хуан Цзинь Чен сказал: “Разве это не к лучшему? Тогда мы выберемся отсюда.”

Коу Тон сказал: “Черт возьми! Я уже говорил, что сейчас мы находимся в неизвестной программе замкнутого цикла. Я не планировал использовать эту программу, когда создавал ее, поэтому я не устанавливал предельные значения проекции!”

Хуан Цзинь Чен отреагировал быстро. “То есть ты хочешь сказать, что если тебя повесят здесь, то с тех пор ты действительно можешь висеть на стене?”

Коу Тон задумался, а затем очень методично сказал: “У меня нет способа определить это. Вероятность, пятьдесят на пятьдесят.”

Хуан Цзинь Чен на мгновение замолчал. Затем он закричал: “Черт! Тогда чего же ты ждешь?! Бежим!”

Они вдвоем мчались по улицам, которые сотрясались, как при землетрясении магнитудой 4 балла. Хотя Хуан Цзинь Чен восхищался Коу Тоном так, как восхищаются старинной фарфоровой вазой ручной росписи, теперь он глубоко осознал, что этот наполовину старший на самом деле был таким же ненадежным, как ваза. Он почувствовал, как по спине пробежал холодок, мрачный холодок будущего, который поднимался из самого сердца.

Они вдвоем бежали по улице, как будто преодолевали горы, уклоняясь от бесчисленных явных и скрытых атак. Они добрались до подножия высокого здания — его было очень легко найти, потому что вся территория вокруг него рушилась, в то время как только этот небольшой участок казался эпицентром бури, и был необычайно тихим.

По профессиональным причинам Хуан Цзинь Чен был особенно чувствителен к высоким зданиям. Почти сразу же он увидел подростка на крыше, с торчащими ногами, подвешенными в воздухе, сидящего на перилах, его тонкие руки были расставлены по обе стороны от тела, он держался за перила и смотрел вниз с неясным выражением лица.

“Там, наверху.” Хуан Цзинь Чен притянул к себе Коу Тона, и быстро отвел в сторону. “Следуй за мной.”

Он фамильярно провел Коу Тона по аварийному коридору здания. Дверь была заперта, но, по мнению Хуан Цзинь Ченя, этих замков, возможно, вообще не существовало. Казалось, в его мозгу был суперпроцессор, который мог превратить любое сбивающее с толку трехмерное искажение, от которого у других закружилась бы голова, в карту уровня для чайников.

Пять минут спустя, когда Коу Тон стоял за большой дверью, которая давно вышла не ремонтировалась, глядя сквозь мутное стекло на подростка, стоящего к ним спиной, его фигуру перекосило ветром, он немного заподозрил, что это здание на самом деле было задним двором Хуан Цзинь Ченя.

Хуан Цзинь Чен с гордостью сделал жест в его сторону — Ну разве я не потрясающий?

Коу Тон не обращал на него никакого внимания. Он внимательно следил за спиной подростка.

Теперь не было проблемой, что один человек хочет покончить с собой. Если бы он прыгнул, вполне вероятно, что все это здание рухнуло бы, или даже вся эта область могла бы пострадать от этого сознательного субъекта. Никто не знал, была ли какая-то мистическая связь между семью людьми, которые случайно оказались втянутыми в это дело.

Я не хочу снова видеть, как она умирает… Даже до сих пор, в течение всего вечера, Коу Тон так и не смог произнести «мама».

Коу Тон сделал Хуан Цзинь Чену жест «стой там и не двигайся». Затем он быстро открыл паршивую дверь перед собой и бросился прямо к... куче ненужных картонных коробок в пяти метрах от подростка, который хотел прыгнуть.

Хуан Цзинь Чен: “...”

Подросток был поражен. Он повернул голову, чтобы посмотреть на этого странного человека.

Он обнаружил, что этот человек был одет только в халат с курткой поверх него, которая, очевидно, на самом деле ему не подходила. Он поспешно открыл дверь и вошел. На его висках все еще виднелись капельки пота. Он представлял собой причудливую и жалкую фигуру.

«Это был эксцентричный человек, но какое это имело к нему отношение?» Подросток тупо задумался.— «После сегодняшнего дня, как только он попрощается со всем миром, никто не будет иметь с ним ничего общего.»

Подросток открыл рот, желая предупредить мужчину, чтобы тот не совал нос не в свое дело, но обнаружил, что мужчина даже не взглянул на него. Он раздраженно сидел на корточках на земле, собирал кучу ненужных картонных коробок в углу, поднимал их и осматривал, как будто что-то искал. После долгих поисков он ничего не нашел. Затем он ударил по каждой перекладине перил одну за другой.

Выражение лица мужчины было чрезвычайно взволнованным, настолько, что взгляд подростка на мгновение невольно привлек его внимание. В этот момент мужчина уже оказался перед ним.

Коу Тон наклонил ухо и постучал по прутьям перил один за другим, как будто определяя что-то, основываясь на эхе внутри. Затем, наконец, он поднял голову и посмотрел на подростка. Он сказал ему: “Извини, ты не мог бы спуститься? Я плохо слышу, пока ты сидишь там.”

Подросток нахмурился, просто не в силах поверить собственным ушам — он собирался прыгнуть отсюда, и кто-то подошел и открыто сказал ему спуститься. Некоторое время он недоверчиво смотрел на Коу Тона, а затем холодно сказал: “Ты можешь подождать еще пять минут. Я собираюсь прыгнуть отсюда. Тогда ты можешь стучать сколько хочешь.”

Но этот человек необоснованно схватился за свои и без того растрепанные волосы и очень нетерпеливо сказал: “Почему ты так спешишь прыгнуть? Подожди немного, а затем прыгай. У меня срочное дело!”

Подросток почувствовал, что его оскорбили. Хотя он принял решение покончить с собой, это должно было быть торжественным и трогательным действием после того, как он дошел до крайности великого смятения и отчаяния. Когда этот негодяй, пришедший неизвестно откуда, сказал это, святой акт «самоубийства» показался временем ожидания в очереди, чтобы воспользоваться общественным туалетом!

“Я хочу прыгнуть!”

”Я хочу постучать!"

Наблюдавший за происходящим Хуан Цзинь Чен быстро прикрыл рот рукой, боясь, что оступится и засмеется во время представления.

Подросток яростно выругался: “Откуда ты взялся, сумасшедший?!”

Коу Тон выругался в ответ: “Ты сумасшедший! Только сумасшедшие прыгают со зданий! Вы загрязняете окружающую среду!”

Подросток сказал: “Ты...”

Коу Тон схватил его за воротник и потащил вниз, заставив Хуан Цзинь Чена нервно подпрыгнуть. Подростку было шестнадцать или семнадцать лет. Хотя он был довольно тощим, он все еще был человеком, а не маленьким цыпленком без перьев.

Его мозг был похож на его фамилию*; разум мастера Хуана, полный всевозможных причудливых цветов, выдал несколько фантастических маленьких идей — он подумал: «Этот парень выглядит довольно худым, но на самом деле он довольно силен. Его тело, впечатляет.»

*Хуан, 黄, означает “желтый” и также используется для обозначения “порнографического”.

Хуан Цзинь Чен выглянул через щель в открытой двери и увидел, что в какой-то момент дрожащая земля и рушащиеся здания успокоились. Подросток был в сильном гневе, его гнев по отношению к Коу Тону уже скрывал его полностью созревшее желание прыгнуть.

Но Коу Тон даже не взглянул на него. Он был полностью поглощен тем, что стучал по перилам, наклонив ухо, почти прилипнув к ледяным металлическим прутьям, выражение его лица было таким серьезным, как будто он принимал телевизионную новостную станцию из космоса.

Подросток холодно наблюдал, как он постучал по всему кругу, затем медленно повернулся спиной к перилам и сел на землю.

Коу Тон закурил сигарету и посмотрел на подростка с безразличным выражением лица. Он указал подбородком. “Хорошо, давай, прыгай.”

Подросток был вне себя от ярости.

Слегка широкие рукава Коу Тона немного опустились, обнажив предплечья, покрытые шрамами.

Хуан Цзинь Чен перестал смеяться. Прислонившись к углу, он внимательно наблюдал за Коу Тоном. Его зрение было превосходным. С этого ракурса он мог ясно видеть шрамы, один за другим, очень беспорядочные. Но как бы вы на это ни смотрели, все они, казалось, были сделаны им самим.

Он вспомнил, как Коу Тон отреагировал, словно его ударило током, когда он наткнулся на них раньше, но теперь он беззаботно показывал их в качестве реквизита.

Хуан Цзинь Чен потер подбородок. Он продолжал думать, что Коу Тон находился в двух совершенно разных состояниях на работе и в личной жизни. Внешне это было незаметно, но в деталях это было похоже на так называемое множественное расстройство личности.

Оправдав ожидания, взгляд подростка упал на его руки. Отдуваясь, Коу Тон сказал: “На что ты смотришь? О... это? Это тебя не убьет. Ты должен целиться в главную артерию, чтобы это сработало, и даже если ты найдешь главную артерию, все равно потребуется довольно много времени, чтобы умереть. Вероятность успеха не очень высока. Если ты хочешь умереть, я думаю, что идея спрыгнуть со здания довольно хороша, более надежна, чем снотворное или это.”

Подросток поколебался, затем сел рядом с ним. “Как это произошло?”

Коу Тон взглянул на него. “Я пошел в лесопарк, и меня поцарапал большой черный медведь.”

Подросток фыркнул. “Лжец.”

Коу Тон равнодушно проигнорировал его. Через некоторое время подросток заговорил сам. “У меня тоже есть такие шрамы.”

Затем он сам закатал рукава. На его гладкой коже были даже шрамы, которые еще не полностью зажили. Они были испачканы кровью. Двое, сидевших, выглядели как два сокамерника из тюремной дыры, обсуждающие свой опыт пыток.

“Как тебя зовут?” - спросил Коу Тон.

“Хэ Сяо Чжи.”, - сказал подросток.

“Я понимаю.” Коу Тон кивнул. Он сделал паузу, затем медленно произнес: “Человек, которого я любил больше всего в этой жизни, он оставил меня.”

Хэ Сяо Чжи повернул голову, чтобы посмотреть на него. Он спросил: “Что?”

Хуан Цзинь Чен тоже вытянул шею и посмотрел. Он подумал: «Что?»

Лицо Коу Тона было немного размытым в свете звезд, даже немного усталым. П придавая ему неописуемый вид человека, пережившего много перемен…

Коу Тон продолжил: “Перед тем, как уйти, она сказала, что оставила мне кое-какие вещи здесь, на этой крыше, но, похоже, я не могу их найти.”

Хэ Сяо Чжи спросил: “Так почему же ты стучал в решетку?”

Коу Тон сказал: “Она постучала по перилам в таком темпе. Я прихожу сюда каждый год в этот день, чтобы постучать. Но я так и не смог ничего найти эти.”

“О.” Хэ Сяо Чжи сделал паузу на некоторое время. Он не мог понять такое поведение. Он все еще считал его немного сумасшедшим. Поэтому он сказал в утешение: “Не думай больше об этом. Это не твоя вина, если другие бросили тебя.”

Коу Тон спросил: “Так зачем ты это делаешь?”

“Я думаю... что нет смысла жить.” Выражение лица Хэ Сяо Чжи на некоторое время затуманилось. Затем он положил подбородок на колени и медленно произнес: “Что я могу сделать, пока я жив? Я не могу придумать ответа, так что лучше умереть”

“Жить...это слишком больно.” Его голос становился все тише и тише, все медленнее и медленнее. Гнев, который он испытывал вначале из-за того, что его самоубийство было прервано Коу Тоном, быстро покинул его.

Коу Тон нахмурился. Он знал, что его кризисное вмешательство увенчалось успехом, но у этого подростка по имени Хэ Сяо Чжи, должно быть, серьезная проблема. Она не могла быть решена за пару дней разговоров. Он подумал об этом, затем осторожно спросил: “Ты так молод. Что у тебя болит?”

Уголки рта Хэ Сяо Чжи изогнулись, как будто он хотел улыбнуться, но улыбка не сложилась. Она быстро исчезла. Похоже, он больше не хотел ничего объяснять. Спустя долгое время он тихо сказал Коу Тону: “Я думаю, что если бы я ушел, жизнь многих людей была бы немного лучше. Тебе не понять.”

В этом он был неправ — брови Коу Тона внезапно сдвинулись, и в его голове мелькнула мысль. Он не стал продолжать тему о смысле «жизни». Он потушил окурок и выбросил его за пределы здания. С издевательским смехом он сказал: “Ты хочешь умереть? Я думаю, ты слишком медлишь с этим. Ты это заметил?”

Хэ Сяо Чжи поднял голову и медленно посмотрел на него. Выражение его лица было пустым.

Коу Тон поднял его за воротник, оторвав от земли. Он подтащил его к перилам. Указывая подбородком, он сказал: “Подойди сюда и посмотри.”

Взгляд в глазах Хэ Сяо Чжи был немного пустым, как будто он был немного не в себе, как будто он ушел в свой собственный мир. Но все же, посмотрев вниз в течение долгого времени, он все же заметил, что что-то было не так. Он не смог удержаться, чтобы не указать вдаль и не сказать: “Это... разве это не кинотеатр? Почему он превратился в офисное здание? И овощного рынка там больше нет, и супермаркета нет...”

“Даже если ты прыгнешь, ты не умрешь.” Коу Тон отпустил его. Указывая на окрестности, он сказал: “Ты понимаешь, что я имею в виду, говоря, что я прихожу стучать в перила каждый год?”

Хэ Сяо Чжи нахмурился.

Сильный ветер на крыше здания взъерошил растрепанные волосы на лбу Коу Тоона. Со слегка насмешливой улыбкой он сказал: “Поскольку это не реальный мир, время и место здесь беспорядочные и нелогичные. Моя и ее временная шкала разделились на две половины. Они соединяются здесь. Так что в этот момент соединения я, возможно, смогу найти то, что она прятала в течение этого времени… О, прекрасно, ты не понимаешь. Ты слышали о Проекторе?”

“Проектор слайдов с фонариком?”

Коу Тон сплюнул. “Страшно, что дети не учатся и такие некультурные. Проектор - это новый дополнительный инструмент для психологического лечения. Его полное название - многомерная проекционная установка с изменением частоты. Во время эксперимента с нами произошел несчастный случай, в результате которого сознания многих людей были втянуты в измененное пространство. Ты это понимаешь?”

Хэ Сяо Чжи тупо уставился на него и покачал головой.

“Ты все еще не понимаешь? Тогда просто наблюдай.” Коу Тон держал его за воротник и прижимал его голову к земле. “Ты видишь разбитые окна и хаотичные улицы? Это все из-за тебя.”

Глаза Хэ Сяо Чжи широко раскрылись.

Коу Тон надавил на него: “Я только сейчас определил, что ты один из сознательных субъектов этого пространства.”

“...Я?”

“Если бы тебе удалось убить себя прямо сейчас, все пространство, находящееся под влиянием твоего сознания, рухнуло бы, и все эти люди погибли бы.”

Глаза Хэ Сяо Чжи широко раскрылись, но Коу Тон холодно рассмеялся. “Но единственный человек, который не умер бы, - это ты. Твое сознание вошло бы в кэш установки, а затем было бы освобождено. Это связано с тем, что при планировании проекционной установки в целях безопасности были установлены некоторые принципы ограничения значений.”

Хуан Цзинь Чен про себя подумал: «Разве ты только что не сказал, что пределы Проектора обнулились?»

Какая версия была придумана?

Затем он услышал, как Коу Тон резко сказал: “Это уже не было бы убийством. Это была бы настоящая бойня.”