Онлайн чтение книги Трое храбрых, пятеро справедливых The Seven Heroes and Five Gallants
ГЛАВА ВОСЬМИДЕСЯТАЯ

Итак, Чжи Хуа пожалел человек по имени Ван Да, староста землекопов. Работников не хватало, и он обратился к Чжи Хуа с такими словами:

— Хочешь заработать? В императорском дворце чистят пруды. Пойдешь со мной? Кормить будут три раза в день, да еще шестьдесят монет получишь.

Тут подбежал Пэй Фу.

— Это кто?

— Мой отец.

— Предупреждаю, стариков там не берут, только молодых.

А теперь надобно еще вам знать, что имени своего Чжи не сказал, а назвался Ван Эром. И когда шли в Запретный город, то один работник, то другой подшучивали над Чжи Хуа:

— Ван Эр!

— Что прикажете?

— Не возьмешь ли мою лопату?

— Можно, — отзывался Чжи Хуа и брал лопату на плечо.

— Ван Эр! — окликал другой.

— Чего?

— Возьми мою мотыгу.

Чжи Хуа никому не отказывал, и скоро на его плечах образовалась целая гора лопат и мотыг. Ван Да случайно обернулся, увидел это и закричал:

— Радовались бы, что посчастливилось нанять человека, так вы же его и обижаете! А если он уйдет от нас, тогда что будем делать?

— Не беспокойтесь, я донесу!

Раздался смех, но лопаты и мотыги люди все же разобрали и дальше понесли их сами.

Весь день трудился Чжи Хуа, а утром снова отправился на работу. После обеда, когда рабочим разрешили отдохнуть немного, неожиданно раздался шум. Чжи Хуа насторожился, потом заметил, что все смотрят вверх и смеются. Он тоже посмотрел и увидел на дереве маленькую обезьянку с цепочкой на шее. Прибежали два евнуха, замахали руками, закричали:

— Что здесь творится? Так расшумелись, что в самом дворце слышно!

Чжи Хуа, как бы между прочим, спросил:

— Может, поймать ее?

— И не думай! — строго сказал староста. — Занимайся своим делом.

— Не мешай ему, — перебил старосту евнух. — Или мало ты от нас видишь поблажек?

— Не сердитесь, господин, — сконфузился староста. — Я боялся, как бы он не вспугнул обезьянку. Ведь тогда она убежит.

— А тебе что? Пусть убегает!

— Слушаюсь, господин. Воля ваша, буду молчать.

— Полезай-ка ты, малый, на дерево и поймай обезьянку, — обратился к Чжи Хуа евнух. — Убежит — не станем тебя синить.

Чжи Хуа проворно залез на дерево, прыгнул на толстую ветку возле самой вершины, но ветка под его тяжестью закачалась. Люди внизу испуганно замерли. Чжи Хуа подождал, пока сетка перестанет качаться, пальцем зажал свисающий конец цепочки, снял шляпу и дернул за цепочку. Обезьянка потеряла равновесие и, взвизгнув, полетела вниз, прямо в подставленную Чжи Хуа шляпу.

Чжи Хуа отдал обезьянку евнуху, а тот расплылся в улыбке и сказал:

— Спасибо! Как тебя зовут?

— Меня зовут Ван Эр.

Евнух вытащил из-за пазухи два слитка серебра:

— Вот возьми в награду!

Чжи Хуа с притворным удивлением спросил:

— Что это такое?

— Серебряные слитки, — торопливо пояснил староста.

— А что я буду с ними делать?

— На деньги обменяешь!

Когда наутро Чжи Хуа пришел и взялся за работу, староста сказал:

— Бросай лопату.

— Не дозволяешь мне работать? — удивился Чжи Хуа.

— Ты что болтаешь! Кто не дозволяет?! Иди сюда — будешь следить за тем, как работают другие.

— Следить — разве работа? Небось кормить не будут!

— Непременно будут. И деньги получишь.

— Тогда другое дело!

Появился евнух с коробом, обшитым золотой парчой, формой очень напоминавшим персик.

— Ты здесь, Ван Эр? — улыбнулся евнух.

— Здесь, — откликнулся Чжи Хуа.

— Что ты нынче делаешь?

— Мне велено следить за тем, как работают другие.

— Вот и хорошо. А то мой господин боялся, как бы и сегодня тебя не заставили копать. Он прислал тебе угощение.

Чжи Хуа взял короб, повертел в руках:

— Штука твердая. Как же ее есть?

— Ты и впрямь глуп! — засмеялся евнух. — Прежде открой!

Чжи Хуа открыл короб, вынул сдобную лепешку, помял, понюхал, положил на место и закрыл крышку.

— Ты почему не ешь?

— Отнесу отцу.

— Как знаешь, — улыбнулся евнух. — Очень похвально, что ты такой почтительный сын!

В полдень пришел другой евнух, хозяин обезьянки. Староста поспешил ему навстречу.

— Где Ван Эр? — спросил евнух.

Староста велел Чжи Хуа подойти.

— Говорят, ты почтительный сын, — сказал евнух. — Короб освободил?

— Ничего не трогал. Вон он там стоит.

— Возьми его и иди за мной.

Чжи Хуа повиновался. Следуя за евнухом, он то и дело восклицал:

— Какой огромный храм! Да и выстроен неплохо. Вот только подмостков для представлений нет.[64] Вот только подмостков для представлений нет.  — В старом Китае храмы были не только местом молений, при храмах обычно устраивали ярмарки, по праздникам бродячие труппы давали там свои представления. Иногда, особенно в дни рождения того или иного святого, посмотреть театральное действо выносили даже статую самого божества. При больших храмах строились специальные театральные подмостки.

Евнух, слушая его, хватался за бока от смеха.

— Ох, уморил! Неужто ты в деревне не слыхал, что в императорском дворне есть внутренний двор? Храм! И надо же сказать такое! Если бы храм, не только подмостки, а и шест для флага стоял бы у входа.

— А это разве не шест?

— Шест, но стоит он у кумирни Преданных и доблестных.

— А в той стороне что за место?

— Там — хранилище четырех ценностей.

В этот вечер Чжи Хуа веселый возвратился к желтой беседке, насилу дождался второй стражи, снарядился, обвязал себя веревкой, сложил в мешок все необходимое и поспешил во внутренний дворцовый сад.

О том, что приключилось дальше, вам расскажет следующая глава.