Онлайн чтение книги Вайолет Эвергарден Violet Evergarden
4 - 2

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀I

Всё идёт по кругу.

Из прошлого в настоящее и из настоящего в будущее. Трупы разлагаются в земле, а земля даёт жизнь новым существам. Ночное небо сменяется дневным и наоборот.

И люди тоже ходят по кругу.

Дети рождаются, учатся говорить, ходить, и стоит им познать себя, как начинаются их истории. Они познают любовь, вырастают, заводят свои собственные семьи, как это делали их родители, у них появляются свои дети. Они учат их всему, что знают сами, и их дети повторяют этот цикл. Цикл, в котором чья-то история вдохновляла кого-то другого, и те под вдохновением создавали свои собственные истории.

Всё идёт по кругу.

Здесь происходил очередной цикл. Такой, который, вероятно, мог произойти где угодно.

Человек подобрал дикого зверя с небольшого острова, на который он попал. Это был красивый зверь, обученный особым навыкам задолго до того, как попал в его руки. Навыкам, позволявшим легко убивать людей и стремиться к подчинению.

Их первая встреча прошла ужасно. Один из его подчинённых попытался прикоснуться к красоте зверя. Но из-за этого зверь убил всех, кто прибыл на остров, оставив лишь одного человека. Его. Именно ему зверь стремился подчиниться, одновременно спасая его и учиняя для него бедствия.

В конце концов этот человек сдался и принял зверя, убившего всех его подчинённых. Зверь был полезен, но также был существом, с которым он не смог бы справиться. Будь то утро, полдень или ночь, его голова была обеспокоена зверем, а его сердце не могло успокоиться.

Вообще, он был человеком, который не хотел быть скованным ничем. Сама семья заставляла его подчиняться. Но он сбежал от своих обязанностей и дома, уйдя в море. Мужчина, родившийся с фамилией дерева, сбежал и получил свободу.

Он жаждал этого – свободы, которую никто не мог украсть у него – больше всего на свете. Даже если для этого ему пришлось бы покинуть своего младшего брата. То же самое случилось и со зверем. Для него самым важным был он сам. Он хотел вырваться из этого ужаса. И ему не было дела до ребёнка, нуждающегося в спасении.

Всё идёт по кругу.

«Боже, я хочу…»

По кругу.

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀II

Эхом отозвался похожий на колокольчик голос.

- Капитан, – шептал он, щекоча мужчине уши. – Капитан Дитфрид Бугенвиллея.

Был вечер. Время, когда люди возвращаются по домам.

- Что вы будете делать?

Из витражного окна доносился оранжевый свет. Закат освещал это помещение, из-за чего само это место превращалось в единое произведение искусства.

- Неужели из-за того удара ваш слух…

Хотя, оно им и являлось. Они находились в картинной галерее, в которой только недавно закончили отделку.

- Нет.

- Хорошо. Тогда, я хотела спросить, есть ли у вас план.

Они находились там, где не должны были находиться, и стояли на коленях на полу.

- Капитан.

-…

- Мирные жители в затруднительном положении.

-…

- Капитан Дитфрид Бугенвиллея.

-…

- Что вы будете делать?

-…

- У вас есть план?

-…

- Мирные жители в затруднительном положении.

-…

- Если позволите высказать своё мнение, то, во-первых, я могла бы действовать как приманка…

- Помолчи, монстр. Хватит повторять одно и то же. Даже не дыши. Я думаю.

Дитфрид Бугенвиллея, капитан флота Лейденшафтлиха, старший сын Бугенвиллеи – семьи национальных героев – и человек, который подобрал Вайолет Эвергарден и привёз её в эту страну, закрыл глаза руками из-за того, что на него столь много возложено. Немного тишины и темноты принесли ему облегчение, но чей-то голос вернул его к реальности.

У него сильно болела голова. Он понятия не имел, было ли это вызвано его беспокойством или травмой. Он положил руку на затылок и осмотрел её, но там было лишь немного крови.

Чтобы хоть как-то избавиться от этого ужасного ощущения, он глубоко вздохнул. Ему стало немного лучше, но неприятное ощущение вернулось, когда он открыл глаза и посмотрел на девушку рядом с ним. В нём вскипели дискомфорт, неприязнь и страх. Но самым ярким чувством было другое.

Девушка, которая ещё минуту назад так настойчиво с ним говорила, теперь молчала и даже не дышала, как ей и сказали. Вайолет Эвергарден.

Дитфрид пристально посмотрел на бывшую подчинённую. Девушка, внешность которой значительно преобразилась по сравнению с их первой встречей, была сияющей холодной красотой, которая становилась ещё более заметной в таких напряжённых обстоятельствах. И Дитфрид подумал, что она была похожа на ледяную скульптуру.

«Хотя раньше от тебя смердило как от дикого зверя…»

Сейчас же она пахла цветами.

«…ты оказалась именно такой, какой я себе представлял».

- Ты сирена.

Тишина.

- Мой младший брат уничтожил вокзал, чтобы спасти тебя; ты точно сирена. Я от тебя не в восторге. Моя психическая стабильность сейчас подорвана, и я чувствую то вредное влияние, которое твоё существование на меня оказывает. Когда дело доходит до того, чтобы ломать вещи и создавать проблемы, тебе нет равных.

Дитфрид однажды сказал своему брату, что зверь может стать сиреной. Он сказал это с полной уверенностью. Эта молодая особа по имени Вайолет была ошибочным творением Бога, родившимся не под хорошей звездой.

- Чёртова проблемная девка.

Она создавала много проблем. Она не хотела этого, просто родилась такой. Под звездой, которая привлекала катастрофы.

«Это идёт по кругу. Всё это».

Он убегал и убегал от неё, но в конце концов они встретились, поэтому Дитфрид подумал, что это могла быть своего рода судьба. Судьба, которая велит ему встретиться лицом к лицу с девушкой, которую он выбросил.

Вайолет стояла, положив руку на брошь. Он как-то догадался, что её подарил ей его младший брат. Ему хотелось цокнуть языком. Эта девушка могла оказаться наихудшей женой, но его дорогого младшего брата это не останавливало.

«Ладно, это можно оставить на потом; сейчас нужно разобраться с ситуацией».

Будучи преисполненным решимости бороться с этой реальностью, Дитфрид перевёл взгляд на открывшееся перед его глазами зрелище. Женщины, мужчины, старики – все сидели на полу, и на всех было направлено оружие. Очевидно, то же относилось и к Дитфриду с Вайолет.

Неожиданная ситуация. В подобном случае им было бы непозволительно сделать неверный ход даже будучи одним, не говоря уже о том, что здесь присутствовали гражданские. Дитфрид был обременён тем, что должен был их защищать, хотя и не хотел. Конечно, ему хотелось бы щёлкнуть языком.

Возможно, их сочли за пару, поскольку никто ничего не говорил, даже когда они были очень рядом друг к другу.

- Эй, ты что, серьёзно перестала дышать?

Она не билась в агонии, но её прилежно повиновавшаяся фигура заставляла Дитфрида чувствовать себя неловко.

- Я же пошутил; дыши.

Вайолет моргнула своими голубыми глазами.

- Да.

А потом наконец вздохнула. Дитфрид почему-то ненавидел себя за то, что почувствовал облегчение от того, что она снова начала дышать.

- Эй.

- Да?

- Сейчас будешь следовать моим приказам. И без своеволия.

- Хорошо.

- Я должен спасти гражданских. Это мой долг. Так что ты просто часть моего плана… Не знаю, что бы сделал мой младший брат, если бы узнал, что я позволил тебе умереть. Даже произойди это случайно, если бы ты погибла, я действительно не знаю, что бы он сделал. Как минимум, возненавидел.

- Нет, Капитан, он…

- Включи голову, монстр. Мой глупый младший брат взорвал ради тебя вокзал. Из-за этого над Гилом стали подшучивать, хотя уже столько времени прошло. Вот как ты его изменила. Проклятая ведьма…

Она была инструментом, который он нашёл и который раньше был его. Девушка, которая раньше была безымянной собакой. Сирота, которую он подобрал с необитаемого острова, привёз с собой, попытался выжать из неё максимум, но не смог, а затем выбросил.

Инструмент. Девушка-солдат. Кукла-убийца. Ведьма.

«Даже если я этого не хочу, я должен её защитить и забрать домой».

- Я спасу тебя, а ты спасёшь меня, Ведьма.

Судьба распорядилась так, чтобы они встретились в этом месте. Это был её финальный штрих. Именно здесь Вайолет Эвергарден и Дитфрид Бугенвиллея подверглись нападению грабителей, и на них было направлено оружие.

- Мне это ужасно неприятно, но сейчас твоя жизнь для меня в приоритете. Но я делаю это не ради тебя, а ради моего младшего брата.

Понимая, что она получила разрешение говорить после того, как получила разрешение дышать, Вайолет высказала собственное мнение.

- Нет, – сказала она прямо и безо всяких сомнений. – Нет, это моя работа, Капитан. Майор… господин Гилберт любит вас.

Глаза Дитфрида моргнули. Эти зелёные глаза пристально смотрели на Вайолет, словно втягивая её в себя. Зелёные драгоценные глаза, по цвету отличавшиеся от глаз его младшего брата. В этих изумрудах, охваченных шоком, отражался серьёзный взгляд Вайолет.

- Я буду защищать вас, что бы ни случилось, – решительно, словно рыцарь, заявила Вайолет. – Я буду подчиняться вашим приказам в меру своих возможностей, но если я посчитаю, что это опасно, то приму меры по вашей защите, как приоритетной цели.

- Эй.

- Я защищу вас и доставлю Майору в целости и сохранности. Пожалуйста, не отходите от меня далеко, Капитан.

- Это мои слова, – сказал Дитфрид, всё ещё желая убить Вайолет.

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀III

А началось всё, когда рассвет посетил Лейденшафтлих. Может, рассказ начинается слишком издалека, но всё действительно началось на рассвете.

Утро в тот день было залито солнечным светом, типичным для Лейденшафтлиха в начале лета. Вставшие пораньше дамы выстраивались в очередях к пекарням, открывавшимся на рассвете, а маленькие птички летали по окрестностям магазинов, чтобы урвать себе панировочных сухарей. Среди трёх пекарен была одна, известная своими цветочными чаями, и девушка готовилась её открыть.

На главной улице недавно построили картинную галерею, открытие который было запланировано на следующий день. Называлась она Артемисия. Она носила имя своей владелицы, художницы.

В Артемисии, конечно же, были представлены работы самого владельца, но также там присутствовали работы художников из Лейденшафтлиха, а также зарубежных творцов. Также был ряд работ неизвестных молодых художников, которыми тоже интересовалась хозяйка.

Около полудня нанятый ради этого сотрудник разносил вино и закуски. Сама еда делилась на два типа: на уже приготовленную и на ту, которая будет приготовлена на кухне дома владельца галереи, расположенного на верхнем этаже. Поскольку еда здесь не была главной, приготовленных блюд было достаточно, чтобы гости не проголодались.

С наступлением вечера все постепенно стали ускоряться. Если бы кто-нибудь всем этим руководил, то, вероятно, уже стоял бы с жезлом, твердя: «Торопитесь», «Быстрее», «Аккуратнее».

Внутрь один за другим входили приглашённые гости. Хоть на эту вечеринку перед открытием впускали только по приглашению, людей здесь было достаточно. Несколько сотрудников Артемисии находились в состоянии бурной активности.

«Подайте пальто» там, «не хватает напитков» тут, где-то сломалась тарелка. «Где хозяйка?», «Там новые гости», «Некому давать нам инструкции», «А, точно» - вот так за кулисами всё погрузилось в хаос.

Обычно их работа заключалась в том, чтобы спокойно представлять произведения искусства. Поэтому поначалу сотрудники не могли скрыть своего недоумения при обращении с таким количеством посетителей. Тем не менее, если посмотреть на этих гостей, кем они были? Оценивая художества, они выглядели так, как будто были в восторге. Увидев это, сотрудники осознали: «Что ж, всё как обычно». К тому моменту, как посетители полностью ознакомились с интерьером галереи, работники уже могли с лёгкостью улыбаться.

Среди приглашённых в Артемисию гостей был кое-кто, совершенно не имевший к миру искусства никакого отношения.

Это была девушка. При этом красивая. Собственно, она сама была как произведение искусства. На ней было белоснежное, как цветок, распустившийся в летний день, сплошное платье с ленточками. Её длинные, завивавшиеся золотистые волосы доходили до талии. Похоже, она только что пришла с работы, поскольку в одной руке держала тяжёлую на вид сумку-тележку. «Щёлк, щёлк» - раздавалось всякий раз, как она ступала своими коричневыми ботинками на мраморный пол.

Она шла, рассматривая каждое произведение искусства одно за другим. Идиллические пейзажи; абстрактные картины, выглядевшие так, словно на чисто-белую бумагу пролили серебряные чернила; масляные, будто живые, картины. Стекольные и керамические работы, на которые было страшно даже смотреть. На выставке были представлены работы известных деятелей искусства, но в небольшом зале были работы ещё не известных художников. Девушка остановилась перед одной из таких работ.

Это была картина причудливой фантазии. Это было зимнее море? Здесь были изображены различные предметы, падающие и тонущие в тёмной холодной воде. Карманные часы, перо, кровать, нож, белый цветок и стул. Все они были изношены и имели повреждения. С первого взгляда было непонятно, что картина выражает. Только мальчик, нарисованный в центре, как будто проникал сквозь зрителя.

Он был ещё подростком, да и внешне был похож на девочку. Простой взгляд на него вызывал желание спасти его. У мальчика было такое лицо, как будто он падал и смотрел в глаза наблюдателю. Но помочь ему было нельзя. Он тонул в картине. Никто по ту сторону полотна не мог ничего сделать. Это была такая картина, глядя на которую не понимаешь, что с собой делать.

- Простите; Эту картину нарисовал я. С ней что-то не та…

Внезапно девушку окликнули. Камень, брошенный в тихую атмосферу. Низкий голос, нарушивший полумрак тьмы.

Люди в основном смотрели картины известных художников, поэтому до сих пор девушка стояла здесь одна. Мужчина, который появился немного позже, по совпадению был автором этой фантастической картины. Возможно, если бы их положение, обстоятельства и остальное были другими, между ними могло бы что-то родиться. И не обязательно любовь, а просто что-нибудь, что «у них двоих изначально было».

- Капитан Дитфрид Бугенвиллея.

В тот момент, когда девушка обернулась, раздался оглушительный писк. На деле же этот писк прозвучал только в голове Дитфрида. Он услышал удары своего сердца, от которых по всему телу пробежали мурашки. Его охватило странное ощущение, будто кровь внутри него текла в обратном направлении. Там стояло то, чего он когда-то избегал.

- Что ты делаешь, монстр?

Вайолет Эвергарден.

Перед изумрудными глазами, что были другого оттенка, нежели у его младшего брата, стояла Кукла Памяти. Причина, по который он не узнал её со спины, вероятно, заключалась в её распущенных волосах.

Он не видел её после того случая, произошедшего во время фестиваля Летающих Писем. Только люди, которые много общаются, могут опознать друг друга со спины.

- Смотрю картины, Капитан.

Вайолет ничего не выражала. Однако её рука быстро сжала изумрудную брошь.

- Ты и картины? Ты их хоть понимаешь?

Сначала презрительный смешок, а затем словесная атака. Ей нужно было построить оборонительную линию. В конце концов, раньше эта девушка была оружием. Куклой-убийцей.

- Не понимаю. Просто… мои глаза и ноги остановились у этой картины.

Она была единственной девушкой, которую Дитфрид боялся. Столкнись он с кем-нибудь ещё, его эмоции бы так не изменились.

Дитфрид был напуган. Эта девушка была пугающей.

- В прошлый раз я доставила вам неприятности.

Он знал, что она сделала. Он знал тех, кого она убила. И он вспомнил, как относился к ней, говоря себе, что всё нормально.

- Спросив у вас про Майора.

Потому что она была монстром.

«Боже, я хочу…»

Эти слова крутились у него в голове. Слова, которыми в детстве он молился тому, кого когда-то встретит – вероятно, в момент своей смерти. Вспоминая это сейчас, он понимал, что это было глупое, незрелое и беспомощное желание, но в то время он относился к этому серьёзно.

Глядя на эту девушку, он вспомнил о своём смущающем прошлом.

- Я сама уйду. Капитан, пожалуйста, не торопитесь.

- Эй.

Вайолет решила уйти первой. Она пришла к выводу, что это будет наилучшем решением для обеих сторон, в котором выживет каждый.

- Эй, подожди.

Однако Дитфриду всё же было что сказать.

Вайолет остановилась на полпути и посмотрела на Дитфрида. «Зачем?» - вопрошали её глаза.

Решение уйди было единственным способом выказать уважение. Учитывая их нынешние и предыдущие отношения, это было здравое суждение. Поэтому она высокомерно и молча смотрела на него.

Но это пронзило Дитфрида. Это молчаливое «Зачем?» его пронзило.

Несмотря на то, что именно он сказал ей подождать, Дитфрид не мог ничего сказать. У него было множество жалоб. Вернее, жалобы были единственным, что он когда-либо говорил ей. Он никогда не высказывал ей никаких тёплых слов. Хотя нет, он потрепал её по голове, когда они расставались. Однако это было всё, что он сделал.

«Что ты думаешь об этой картине?»

Этот вопрос был для него исключительно сложным. Будь на месте Вайолет кто-то другой, он просто бы без всяких колебаний спросил. А потом бы похвастался, что это он её нарисовал. Но с ней же всё было так сложно.

Повисло долгое молчание. Поистине долгое.

Словно два зверя наткнулись друг на друга в пустыне и гадали, кто нападёт первым. Оба зверя были полноценными лишь внешне. Со стороны они были красивым взрослым мужчиной и девушкой, смотрящими друг на друга, но атмосфера между ними была почти как на поле боя.

Дитфрид вспотел. Что касается Вайолет, то даже её дыхание учащалось.

Вайолет, казалось, о чём-то думала. Она вновь и вновь открывала и закрывала рот. Что ей делать в этой ситуации? Какой наилучший выход? Похоже, она не могла решить. Серьёзна была не только Вайолет, но и Дитфрид, однако Вайолет была на удивление куда серьёзнее.

Обычно она не была такой.

Но он был человеком, с которым даже Вайолет Эвергарден, написавшая так много писем, не знала, как себя вести. Это был человек по имени Дитфрид.

Возможно, в конце концов она пришла к выводу. Вайолет оставила свой багаж на полу и убрала руки за спину.

- Не стесняйтесь.

Сначала Дитфрид не понял, что она делала. Вайолет выглядела так, будто предлагала своё тело.

- А…?

Без тени сомнения, словно инструмент.

- Говорю же, не стесняйтесь.

«Не стесняйтесь наслаждаться моей жизнью» - словно говорила она. Её нынешнее «я» перекликалось со зверем из прошлого.

- О чём это ты… – Дитфрид почувствовал, что ему было трудно подбирать слова. Его голова была забита тем, как исправить допущенную ошибку, поэтому он не смог сразу ответить на внезапную атаку Вайолет.

- Вы не помните? Я делала так всякий раз, когда получала выговор или наказание.

Он не мог. Всё, что крутилось в голове Дитфрида, исчезло. Растворилось.

- Что ты…

Голубые глаза смотрели на Дитфрида так, словно пытались прострелить его.

- Тогда я не умела говорить, поэтому, чтобы показать, что у меня не было намерения атаковать вас, Капитан, я делала так.

Эти глаза.

- Что бы я ни сказала… мне нет прощения. Со временем я осознала… что натворила. И через какой ужас заставила вас пройти. Тем не менее, я благодарна, что вы доверили меня господину Гилберту. И я хочу вам как-нибудь отплатить. В общем, делайте, что пожелаете.

Почему-то, когда эти глаза спросили его «зачем»…

- Можете ударить меня, или упрекнуть.

… его грудь заболела, словно её резали ножом.

- Не стесняйтесь.

Если бы они не были в тихой картинной галерее, Дитфрид яростно бы накричал на неё, не заботясь о своей репутации. Но он лишь сжал кулаки и подавил это желание.

- Это я в тебе ненавижу…

Эта девушка всегда давала ему понять, что она не будет действовать так, как он ожидал.

- ... до смерти.

От дрожащего голоса Дитфрида Вайолет отступила на шаг. Её поза не изменилась, но инстинкты насторожились, гадая, не собирается ли он её убить. Увидев это, Дитфрид усмехнулся.

«Не ты ли была способна в любой момент убить меня?» - как будто говорил он.

Дитфрид внезапно почувствовал, как жар, охвативший его голову, уходит. Вайолет сделала шаг назад. Это помогло ему восстановить самообладание. В конце концов, она всего лишь ребёнок – он понял это. Это невинное действие, которое мог совершить только ребёнок, оказало на него большое влияние. Однако Дитфриду это было отвратительно.

Его, презиравшего чьё-либо вмешательство, просто тошнило.

Те, кто привык к притеснению со стороны других, очень легко могли причинить людям боль. И в глубине души она тоже боялась. И всё же, хоть и напуганная, она ставила других выше себя. В ней была масса противоречий.

«Отвратительно. Хватит. Умри. Не смотри на меня».

Он не хотел связываться с ней. Но ему было что сказать. Однако все эти слова лишь превратились бы в оскорбления.

Между ними было большое озеро, и всё, что они могли сделать, это просто смотреть на противоположный берег, не имея возможности определить, насколько оно глубокое. Виной всему была их первая встреча. Причина всего.

Его подчинённые напали на неё, и она убила их всех. А затем увязалась за ним, сделав из него своего хозяина. Но даже несмотря на то, что она ему подчинялась, по сути Вайолет контролировала его жизнь.

Проведя с ней время, Дитфрид понял, что для неё это было необходимостью. Со времён острова она всегда была такой. Когда что-нибудь происходило, она отдавала приоритет Дитфриду. Даже когда он передавал её Гилберту, она не сопротивлялась.

Если что-то и можно было изменить, то этот момент подходил как нельзя лучше.

Если они когда-то пересекались, то впадали в ступор из-за того, что они сделали, и просто убегали друг от друга.

«Гилберт».

Что об этом думал человек, который свёл их вместе и которого они любили больше всего?

- Ты… Я…

«Если бы только я мог измениться ради Гилберта…»

- Капитан…?

«Измениться прямо здесь и сейчас, ради тебя…»

Стало бы ему легче дышать?

Как только Дитфрид собрался принять горькое решение…

- АААААААААААА!

… произошёл инцидент.

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀IV

Очевидно, что преступление было спланированным. Крики Артемисии, владелицы галереи, раздавались эхом. Когда Дитфрид и Вайолет выскочили из тихой комнаты, где были только они вдвоём, грабители уже наставили свои оружия на женщин и детей. Всё произошло слишком быстро.

Широко открыв глаза, Вайолет уже собиралась бросить в них свою сумку-тележку, но Дитфрид остановил её.

- Ты дура?! Здесь далеко не все смогут убежать…!

Среди заложников была и маленькая девочка, которую кто-то держал на руках. Похоже, она совсем не понимала, что происходит.

- Я спасу их как можно скорее и возьму под контроль остальных.

- У них оружие; Что будешь делать, если они застрелят кого-нибудь из заложников?! К тому же, тут множество произведений искусства… Это не место для драки, тем более для такой бестактной дуры, как ты! Просто стой здесь!

- Но, Капитан…

- Стой здесь!

Пока они вдвоём спорили, грабители их заметили.

В главном зале с целью запугать людей всех без исключения избивали и ставили на колени. Увидев это, женщины, естественно, сели и заплакали.

Под крики заложников один из грабителей направился к Вайолет с Дитфридом. Его глаза будто говорили: «Что, ещё сорняки остались?»

Дитфрид смог бы с лёгкостью выкрутиться. Он так уже делал несколько раз. Для него это было столь же легко, как и плавать. Просто выхватить одной рукой пистолет у мужчины, тот бы упал, а затем выстрелить каждому члену группировки в голову. А затем началась бы перестрелка. Он бы поступил так, будь он один. Да, если бы был один.

«Почему именно сейчас?»

Не было ничего более унизительного, чем намеренно смириться с ударом. Но были вещи, которые ценились выше его собственного достоинства, а потому он не стал уклоняться от удара. Начни он сейчас драку, то далеко не все заложники остались бы невредимыми. Нужно выждать момент. Вот, что надо было делать. Дитфрид принял такое решение не только ради собственного благополучия, но и ради благополучия других людей.

Однако кукла-убийца была совсем другой. Она буквально двигалась автоматически. Она вышла вперёд, чтобы принять удар на себя. В этот момент в голову Дитфрида пришло только лицо его младшего брата.

«Гил».

Дитфрид был словно готов к такому – настолько быстро потянулась его рука. Он с силой обнял Вайолет и повернулся к грабителю спиной. На его затылок пришёлся сильный удар. Он слышал, как у Вайолет тихонько перехватывает дыхание, обнимая её.

Собственно, так они и оказались в настоящем.

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀V

Дитфрид не считал, что его решение сдерживать Вайолет было ошибочным. Он знал, что эта девушка в одиночку боролась с террористами внутри взрывающегося поезда, но было бы проблемой, если бы она сделала что-то подобное в Артемисии.

Сейчас он чувствовал себя хозяином бешеной собаки, сдерживавшим её ярость.

Что касается самой бешеной собаки, то с тех пор, как Дитфрида ударили, она притихла, как будто её функции исчезли. Дитфрид оттолкнул руку помощи. Любой неверное движение – и грабители снова могут его избить.

Она, всегда защищавшая кого-то, теперь сама оказалась под защитой. Вдобавок она допустила, чтобы кто-то получил травму. Должно быть, это подавило её. Однако со временем она будто перезагрузилась и снова была готова расправиться с этой ситуацией.

- Я понимаю, что мне следует воздержаться от применения силы в художественной галерее, но разве мы не должны ставить человеческие жизни выше произведений искусства?

«Как думаешь, кто виноват в том, что меня ударили по затылку?»

Поскольку она говорила столь очевидные вещи с таким серьёзным лицом, Дитфрид без раздумий схватил её за воротник, на котором находилась брошь. Нить, скреплявшая пуговицу на платье, скрипнула. Джентльмен никогда бы не поступил так с дамой. Но Дитфрид не ослабил своей хватки.

- Ты… Тебе всё ещё нужны мои приказы? – сказал он голосом, полным гнева, вплотную к ней. – Думай об этом как о месте, с которым вряд ли ещё хоть что-то может сравниться… А, эта штуковина же важна для тебя?

Моргнув, она уж было открыла рот, но затем вновь закрыла.

Как только рука Дитфрида отпустила её, она схватилась за брошь, словно защищая её. Её больше беспокоила брошь, чем смятое платье. Она поглаживала её снова и снова, убеждаясь, что та не была повреждена.

Наконец она прошептала: «Я понимаю».

- Даже идиот бы понял, – фыркнул Дитфрид Кукле Памяти с каменным лицом. Какую бы боль он ей ни причинял, это не подействовало бы. Так думал Дитфрид.

- Я всё понимаю. Буду насколько это возможно избегать сражений здесь, – увы, её голос прозвучал немного слабо.

Он краем глаза посмотрел на Вайолет. Брошь действительно была для неё важна. Она держала её обеими руками, явно давая понять, что она не хотела, чтобы кто-нибудь к ней прикасался. Они оба говорили ужасно низким тоном, но её тембр сейчас был таким же тонким, как комариный писк.

Дитфрид сказал уже несколько мягче:

- Хорошо, что ты поняла. Я в долгу перед хозяйкой этой галереи. Я тоже буду стараться как могу.

- Хорошо.

- Конечно, человеческие жизни сейчас в приоритете, но не стоит просто так бросаться в драку.

Вайолет всё кивала головой, словно дитя.

- Ты была лишь телохранителем, убийцей и военным, поэтому не поймёшь. В море… Во флоте мы сражаемся, чтобы защитить. Наше мышление отличается от мышления тех, кто сражается ради победы.

- Чтобы защитить…

- Если не сможешь остановить врага в море, он спустится на сушу. Лейденшафтлих называют военной страной не только из-за достижений армии. Я… никогда не учил тебя сражаться в море, ха… Пока забудь об уничтожении и возьми всё под контроль. Просто повторяй за мной.

- Поняла.

Дитфрид был удивлён послушным ответом. Скорее, он был больше удивлён тому, что он и «зверь» смогли достичь взаимопонимания.

Когда она подчинялась ему, эта прекрасная Кукла Памяти была не только инструментом, но и «диким зверем», не умевшим говорить. К тому же, неуправляемым зверем.

- Тем не менее, не забывайте, что ваше благополучие для меня в приоритете. Я буду сражаться, чтобы защитить вас, Капитан. Пожалуйста, даже не думайте защищать меня ради господина Гилберта. Если будет необходимо, используйте меня как щит. Меня заменить можно, но вот вас – нет.

Если бы в то время…

- Это также связано с защитой господина Гилберта.

… в том месте…

«Пока, монстр. Теперь твой новый хозяин – вот этот человек».

… он бы обучал и наставлял её вместо того, чтобы отпустить, выросла бы она такой же?

- Замолчи.

Думала ли бы она так же?

- Замолчи, монстр.

Он об этом никогда даже и не задумывался.

Другая его сторона немедленно ответила «нет» на свой же вопрос. Конечно, Вайолет Эвергарден, выращенная Дитфридом Бугенвиллеей, не была бы такой. Он мог бы научить её говорить, в противном случае у них были бы проблемы с общением. Он, вероятно, даже выдал бы ей одежду и личные вещи для повседневной жизни.

Однако, когда дело дошло до того, подарил бы он ей нечто подобное, что сейчас она так рьяно держала в руках…

«Понятно; значит, она того же цвета, что и глаза Гилберта. Эта брошь».

… то уж явно нет.

«Если подумать, она всегда ходила за мной потому, что просто ненавидела одиночество».

Всё, что он мог для неё сделать, так это заказать ей гроб и наполнить его цветами. Он не хотел бы, чтобы с ней что-то случилось, но так бы всё и произошло. В конце концов, останься Вайолет рядом с Дитфридом Бугевиллеей, она бы наверняка умерла раньше него, ради него.

- Сейчас мы разыграем представление.

«Аах, Гилберт».

- Представление?

«До меня всегда долго доходит, насколько же ты хорош».

- Верно. Ты сама это предложила, так что побудешь приманкой.

«Ты превратил грязного зверя в это».

- Поняла.

«Ты смог превратить её в это».

- Для начала, возьми это… Я понимаю, уже поздно… но есть ли у тебя жалобы на мой счёт?

На вопрос Дитфрида Вайолет наклонила голову: «Нет… С чего бы?»

По какой-то причине его бывшее оружие показывало обрывки эмоций только в такие моменты. Совершенно невинно, даже не подозревая о том, что с её стороны это было безжалостно.

- Пожалуйста, используйте меня правильно, Капитан, – улыбнулась она.

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀VI

Зачем грабители напали на Артемисию?

На то была своя причина. Неплохо было бы начать с того дня, когда в жизни главаря преступников наступил поворотный момент, но для этого придётся слишком далеко заглянуть. Поэтому вкратце.

Это было обычное преступление, совершённое обычным преступником.

У людей были разные причины грабить, но преимущество у этого дела только одно. Получение денег в короткие сроки. Законопослушные граждане получают деньги за свой труд, но воры не разделяют этого менталитета. Люди получают деньги за работу. Чтобы собрать крупную сумму, необходимо много времени и усилий. Но ворам такое не по вкусу. К тому же, как правило, чтобы добиться успеха, независимо от того, в какой стране ты живёшь, нужно обладать какими-то навыками.

Некоторые люди гадают, почему бы преступникам не остановиться после одного преступления? Ответ прост. Потому что если получилось один раз, получится и снова. Можно в короткие сроки заработать столько, сколько на обычной работе вышло бы за долгое время. И у грабителей была возможность так поступить.

Стоит только привыкнуть, как нахождение новых возможностей становится на удивление простым.

Предположим, что есть кто-то, кто преуспел в предсказании мыслей людей. Личность другого человека можно определить по движениям его глаз, по тому, как он дышит, по тону его голоса, по его поведению, социальному положению и другим подобным вещам. Из всего этого можно сделать вывод о том, как нужно себя вести, чтобы получить желаемый результат. На первый взгляд это может показаться волшебством, но на деле это не более чем результат упорного наблюдения за другими в течение многих лет.

Поскольку такое подходит только к отдельно взятым личностям, грабителям нужно было немного лучше понимать ситуацию. Гуляя по городу, они случайно узнали, что открывается новая галерея. Узнали также и дату открытия. Оказалось, что накануне состоится мероприятие только для приглашённых лиц.

Сложно провести безупречное открытие заведения, любого заведения, даже если в этом участвуют люди, уже имевшие опыт работы в галерее. В этот день сотрудники должны находиться в суматохе. А самой охраны должно быть недостаточно для защиты галереи.

И поэтому грабители решили: «Да, с этим местом всё выгорит».

Особых причин у них не было. Они просто посчитали, что смогут провернуть это дело, и напали на галерею. Просто Артемисии не повезло.

Сколько лишений пришлось пережить хозяйке, прежде чем она смогла открыть галерею, сколько ей пришлось прожить, склоняя свою голову перед другими? Сколько художников с нетерпением ждали возможности увидеть свои работы в Артемисии? Чувствами таких людей иногда просто пренебрегают.

Не так уж и много людей, когда идут, обращают внимание на сорняки под ногами. Здесь точно так же. Но всё же галерее кое в чём повезло.

- Вот чёрт… Эм, извините…! Она вдруг…!

Капитан флота, любивший искусство…

- Гхм…

… и девушка, которую когда-то называли Ведьмой из Лейденшафтлиха, были среди заложников.

Человек, поднявший переполох и умолявший одного из грабителей, поднял обе руки в знак отсутствия сопротивления. Это был длинноволосый мужчина. Его слегка вьющиеся тёмные волосы падали ему на плечи. Рядом с ним, дрожа и держась за живот, лежала девушка.

- Что?

К ним подошло несколько вооружённых людей.

- Похоже, у неё заболел живот.

- И всего? Проследите.

- Нам отвести её в ванную? Но мы же должны наблюдать за этими людьми. Кроме того, она девушка. Если кто-то отведёт её в туалет… А сколько мы уже взяли?

- Большую часть картин, но остались украшения. Так что потребуется ещё некоторое время.

У грабителей был выбор. Они могли просто позволить ей страдать, либо же любезно отвести в туалет. Похоже, по их правилам бить можно было только мужчин. Они без колебаний прибегали к насилию, когда это было необходимо, но когда необходимости в этом не было, они старались быть наименее враждебными, чтобы быстренько справиться с ситуацией и забрать сокровища. Им казалось, что они самые настоящие джентльмены, но на деле это было просто самодовольное мышление.

- И что нам делать? Глава…

- Главе сейчас не до этого. Как будто мы можем тревожить его каждый раз, как такое происходит.

«Глава», похоже, был достоен быть их начальником.

Пока перед мучающейся девушкой продолжились тихие разговоры, она наконец легла на пол, всё ещё держась за живот. Мужчина, который заявил о её плохом состоянии, потряс её за плечи, произнеся: «Держись».

Словно получив сигнал, девушка медленно подняла голову. Её голубые глаза, похожие на драгоценные камни, виднелись сквозь растрёпанные золотые волосы. Она прикрывала рот, возможно, сдерживая рвотные позывы. Но даже так она выглядела на удивление хорошо.

- Ну, у нас тут ещё дела. Кроме того, позже нам понадобится женщина.

Её глаза встретились с одним из грабителей, будто втягивая его в себя. Невозможно было понять, сколь разрушительную силу имела девушка, что смотрела им в ноги мокрыми глазами, если только самому не стать свидетелем этого.

- Так что, думаю, пускай.

По вульгарной улыбке человека, сказавшего это, можно было догадаться, каковы были его намерения. Грабитель велел девушке встать, направив на неё пистолет, а затем отвёл в туалет.

После этого девушка и преступник некоторое время не возвращались. А поскольку не было других людей, набравшихся смелости сказать, что они тоже хотят воспользоваться уборной, в их отсутствие ничего необычного не произошло. Тем временем экспонаты галереи один за другим тащили к машинам с багажниками на крыше, припаркованным перед зданием. Грабители были одеты как грузчики, поэтому никто из прохожих не заметил в этой сцене ничего странного.

Когда большая часть вещей была загружена, одна из машин покинула галерею. Оставшаяся предназначалась для побега тех, кто оставался внутри. Все работы, собранные ради этого дня, были украдены, поэтому галерея опустела. Хозяйка, Артемисия, всё это время плакала и еле сдерживала свои крики.

Судя по всему, эти воры были вполне обычными преступниками. Они угрожали людям оружием, лишив их всякого сопротивления, но после того, как все стали неподвижны, они ничего не делали, кроме как хладнокровно удерживали над ними контроль, даже не повышая голоса. Если заложники будут поступать как велено, то не лишатся своих жизней. Эта надежда сделала их послушными. Несмотря на то, что они были грабителями, такой безупречный способ обращения с людьми походил на умение ремесленников. Они не считали людей людьми.

- Извините; Я просто… хочу дать ей носовой платок. Вот и всё. Рукава её одежды уже пропитаны слезами. Разве вы не можете позволить такую мелочь?

Услышав голос сзади, Артемисия обернулась. Он исходил от одного из художников, которых она сегодня пригласила, и которого знала довольно давно. Её потрясло чувство вины за то, что она вовлекла его в это.

Их первая встреча произошла в обычной зоне отдыха. Она заметила его, когда тот писал пейзаж. Она не знала, чем он занимается, но они разговорились, и в итоге она заставила его показать ей свою картину. Похоже, рисование для него всегда было просто хобби. Он сказал, что даже большинство близких ему людей не знали, что он рисовал, и что он действительно делал это только для себя.

Занятой человек нашёл свой путь в свободное время, и его работа повлияла на чувства Артемисии. Сначала он колебался по поводу её просьбы выставить картину на всеобщее обозрение, но затем улыбнулся, словно мальчишка, и весело согласился.

«Ааа, Боже. Пожалуйста, верни. Верни всем то весёлое время».

Артемисия была расстроена тем фактом, что картины были украдены, но куда сильнее она сожалела о тех, кто с нетерпением ждал этого дня.

- Эй, он сказал тебе воспользоваться этим.

Через одного из грабителей он одолжил Артемисии платок. Она вытерла слёзы и встретилась с ним взглядом, безмолвно произнеся «спасибо».

Мужчина улыбнулся. Но это была не та улыбка, которую знала Артемисия. Он был другим, когда говорил об искусстве. Она задрожала прежде, чем это осознала. Его глаза не улыбались.

-⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀.

Мужчина что-то произнёс. Но поскольку он лишь шевелил губами, Артемисия не смогла понять, что он пытался передать. Однако, скорее всего, он сказал:

- Скоро всё закончится.

В конце концов, грабители, кажется, начали уходить.

- Возьмём с собой одного человека, пока не покинем гавань. Можно взять женщину или ребёнка. Кого?

- Женщину.

- Кстати, он ведь игрался с той бабой, которую мы планировали использовать для такого случая, так? Что с ним случилось?

Полагая, что их наконец освободят, заложники начали ёрзать. Они пережили ограбление, а произведения искусства, которым они посвятили свою жизнь, были украдены. Этот радостный день сменился отчаянием. Но они были живы. Единственная яркая сторона сегодняшнего дня. Они не смогли бы сохранить рассудок, если бы не утешали себя этим. Во всяком случае, они хотели поторопиться и освободиться.

Среди них был человек, который всё время молча наблюдал за грабителями. Это был мужчина, что ухаживал за девушкой, у которой заболел живот. Как только её отвели в туалет, он стал невыразительным, словно потерял ко всему интерес. Иногда он даже зевал, как будто ему хотелось спать.

- Позови его. Мы могли бы использовать её как прикрытие. Она молода, так что сможет вернуться домой пешком, если мы её выбросим.

Услышав эти слова, мужчина засмеялся. Похоже, он не хотел смеяться, но в итоге не получилось. Он прикрыл рот руками и произнёс:

- Извините, не хотел над вами смеяться. Но вы что, действительно решили её изнасиловать? Плевать, сколько вас там человек, этого будет недостаточно.

- Эй, что с тобой…? Чё типа жалуешься…?

Мужчина продолжал смеяться, как бы говоря, что угрожающие фигуры грабителей были ещё более комичны. Глазами Артемисия умоляла человека, спровоцировавшего преступников, сдержаться, потому как она не могла себе позволить потерять не только собранные произведения искусства, но и приглашённого ею гостя. Но мужчина лишь подмигнул ей.

- Артемисия, всё в порядке.

Никто здесь не знал ни его статуса, ни его истории.

В прошлом Дитфрид Бугенвиллея владел, пожалуй, лучшим в мире оружием. Но теперь это было не так, однако их связь начальника и подчинённого не была полностью разорвана. Зверь был очень преданным, поэтому, хоть они и встретились случайно спустя долгое время, её сердце это поняло. Поняло, что он был тем, за кем она следовала в прошлом, тем, кому она могла бы помочь. Следовательно, зверь будет сопровождать его до изнеможения.

Лишь очень ограниченный круг людей мог справиться со зверем. Ощущение, что она вновь вернулась в его руки, было несколько странным.

- Она быстро бегает.

- А?

- Поэтому это ваш конец, ребят. Виноват.

- Эй, заткни-ка этого чудика.

Когда Дитфрид внезапно заговорил, грабители, естественно, засомневались.

- Она быстра, как олень. А это главная улица города, поэтому поблизости есть отели.

- И что с того?

- Чтобы сюда прийти, я оставил своих телохранителей. Вероятно, сейчас они пьют в своём номере. Среди них есть парни, которые знают эту девушку ещё с тех времён, когда она была со мной. Я оставил ей свою резинку для волос, так что она сможет убедить их прийти на помощь. Я так понимаю, вы отвезёте награбленное в порт. Довольно сложно уйти от преследования на суше, когда устраиваешь такой беспорядок в центре города. А по морю отследить сложнее, чем по суше, верно? Однако море мне не помеха. Похоже, одна машина уже уехала некоторое время назад, но к тому моменту, когда они подъедут к порту, всё будет уже кончено. Вы, наверное, сейчас попробуете уйти, взяв заложника, но лучше оставьте эту мысль. У многих из моих подчинённых горячая кровь, так что они, вероятно, не будут сильно рады, если их потревожить. Если их разозлить, то вам несдобровать. Неважно, сколько будет трупов, мы с вами разберёмся. Нам нужно будет рассказать всё прямо, но ваши заложники наверняка предпочтут сотрудничать со мной. Когда люди попирают ценности человеческих жизней – это болезненно для всех.

Красноречивый человек не устал, даже когда столько говорил без остановки. Однако этот величественный облик отражался в глазах окружающих как ужасный и безумный.

Грабители внезапно осознали, что все заложники смотрят куда-то позади них. Они почувствовали, что за ними что-то стоит. Словно приведение, скрывающее своё присутствие и просто ожидающее приказов своего хозяина.

Из-за окон галереи доносились звуки драки с места, где была припаркована машина. Одновременно с этим они услышали слабое дыхание позади себя.

Это было дыхание девушки, запыхавшейся от бега.

- Давай, Вайолет, – сказал Дитфрид и провёл большим пальцем себе по горлу.

Наблюдая, как его кукла монструозной силой выбивает из грабителей сознание, Дитфрид вспомнил прошлое.

«Всё идёт по кругу».

Он вспомнил время, когда они оба застряли на необитаемом острове.

Зверь был напуган, когда прибыл спасательный флот. Как и Дитфрид. Он не вынес бы, если бы ещё больше его товарищей было убито. А потому он взял зверя за руку и повёл её во внешний мир. В его понимании это было то же самое, что взять поводья в свои руки.

Но поводьев больше не было. Да и тянуть её за руку тоже не было необходимости. Между ними ничего не было.

Любви, страсти, привязанности, желания – ничего.

- Капитан.

Однако кое-что всё же было.

- Капитан Бугенвиллея.

Если бы он позвал её, эта Кукла Памяти, скорее всего, отправилась на край света, чтобы спасти его. Такова была её природа.

- Я только что вернулась. Вы не пострадали?

В этот момент зверь прекрасно понимал, что он впервые позвал её по имени.

- Целёхонек.

Одного этого хватило, чтобы зверь улыбнулся.

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀VII

Чуть позже на Лейденшафтлих опустилась пелена ночи.

Летние созвездия украшали угольно-чёрное небо. В эту звёздную ночь было почти так же светло, как и днём. Звёзды, образовывающие настоящий банкет звёзд, ничуть не уступали в яркости солнечному свету. День в Лейденшафтлихе подходил к концу. Сегодня с самого утра царил хаос.

Под взгляды собравшихся зрителей разворачивался арест перед галереей Артемисия. Он уже подходил к концу, а само дело было передано военной полиции. Увидев, что украденные произведения искусства благополучно возвращены, Дитфрид выдохнул. А затем его взгляд переместился в сторону. Там стояла грязная керамическая кукла. Нет, там стояла красивая девушка. Красивая настолько, что сияла среди ночи. Он должен был ей что-то сказать, хотя бы сейчас. Но он не мог ничего придумать.

«Неплохо получилось», «Это было не так уж и плохо», «Хорошая работа», «Похвально»… Что выбрать?

В его голове зарождались и исчезали слова. Точно так же, как сны, которые сейчас видели спящие дети Лейденшафтлиха. Они рождались, а затем исчезали.

Наконец он попытался открыть рот.

- Не холодно?

- Нет, на дворе ведь лето.

На этом разговор закончился. Он был как мужчина, не привыкший разговаривать с дамами.

Вайолет Эвергарден, которая боролась, чтобы защитить, всё ещё была на стороне Дитфрида. Собственно, сегодня она была самым достойным человеком. Конечно, план ареста придумал Дитфрид, но всю работу выполнила Вайолет.

Сначала она устроила представление, притворившись, что у неё болит живот, и ушла с одним из грабителей в туалет. А когда тот протянул свою руку к её плечу, она вырубила его удушающим приёмом.

Она выбила окно в туалете и таким образом сбежала. Вместо того, чтобы обратиться в военную полицию, она, по указу Дитфрида, пошла в отель и известила куривших и распивавших там солдат об обстоятельствах. Один из солдат, которому довелось её знать, сначала испугался, но, увидев, что ей доверили ленту Дитфрида, изменился в лице и связался с военной полицией, а затем сообщил службе безопасности порта, чтобы те усилили проверки.

Не дожидаясь, пока они соберутся, она тем же путём немедленно вернулась в Артемисию. Несколько грабителей, которым не повезло заметить её, получили удары в живот и упали. Пока Вайолет стояла за оставшимися преступниками, переводя дыхание, те смотрели на неё так, словно она была гарантом их безопасности. Но Дитфрид, глядя на это, лишь усмехался.

Как и было приказано, она спасла Дитфрида, не повредив ни одной работы.

- Насчёт случившегося…

- Наверное, лучше не говорить об этом господину Гилберту. Он будет волноваться.

Увидев, как принесли последнюю картину, Вайолет взяла свою сумку, лежавшую у её ног. Похоже, она собиралась пойти домой одна.

После того, как он заставил её так много сделать, что-то похожее на вину зародилось в Дитфриде. В конце концов он признал, что она тоже была для кого-то важна. Так он решил, когда увидел, что Вайолет держится за свою изумрудную брошь, как бы удостоверившись, что она там и никуда не делась.

Хоть раньше она была диким зверем, о смерти которой никто бы даже не задумался.

«Нет, это простое оправдание. Всего лишь обычная отговорка. Если так, то я не хочу этого говорить».

В то время, когда она была рядом с Дитфридом, каждый их день был наполнен безумием во всех смыслах. Они ходили по полям битвы, сражаясь от рассвета до заката, слишком привыкнув к насилию. Затем война закончилась, мир вернулся, и он понял, что наступило время, когда он может даже заниматься искусством. Понял, что те времена были ненормальными, а нынешние – как раз самыми обыкновенными.

- Я подброшу тебя до дома.

- Не нужно. Это лишь задержит ваш эскорт, поэтому, пожалуйста, не стесняйтесь уйти, Капитан.

- Всё в порядке; это всего один раз. Я подвезу тебя домой.

- Не нужно.

- Но я подвезу. Это приказ.

- Я не подчиняюсь вашим приказам.

- Ах ты… Ещё недавно ты действовала по моей указке.

- Потому что это была чрезвычайная ситуация… Кроме того, Капитан Дитфрид, было бы разумно мне отвезти вас домой, но обратное – нелогично.

- Ты о чём вообще? Ты ведь здесь девушка, так?

- Девушка, – поняв, что утверждает это собственными устами, Дитфрид пожалел ещё больше.

Уголок губ Вайолет был повреждён, и из него сочилась кровь. Её платье было мокрым от пота. Даже несильно потеющий человек будет таким же мокрым после такой грандиозной драки в летнее время.

- Я вызову карету. Просто подожди здесь. Я подвезу тебя прямо до дома Эвергарден, а потом мы попрощаемся. И больше никогда не увидимся. Независимо от того, кем вы с Гилом станете, мы больше никогда не увидимся.

То, что он сегодня сделал с этой девушкой, которая смогла принять чью-то любовь, было не тем, что сын Бугенвиллеи должен был когда-либо делать с дамой.

После того, как они сели в карету, на какое-то время воцарилась тишина.

«Нормально ли ей хранить такое в тайне, учитывая, что они – пара?»

Дитфрид обнаружил, что его беспокоит жизнь младшего брата. Ведь такое могла стать предательством с его стороны для самого дорогого брата. Гилберт полностью простил Дитфрида. За то, что тот навязал ему преемственность главенства. За то, что не заботится о своей семье. За то, что передал ему неописуемого дикого зверя. Он всё простил.

Единственный раз, когда Гилберт оттолкнул Дитфрида, сказав, что не простит его, был тот случай, когда Дитфрид передал ему Вайолет. Он назвал это «торговлей людьми» и сказал ему не быть жестоким с ребёнком.

Скорее всего, эти двое с самого начала были единственными исключениями друг для друга. Вероятно, Дитфриду не было бы прощения за то, что он сегодня сделал с Вайолет. Гилберт простил бы многое. Но не то, что было связанно с тем, что было для него наиболее важно. Да, быть ненавидимым любимым человеком. Такое может бросить тень на сердце человека любого возраста.

- Всё в порядке, – сквозь тишину прорвался голос, как будто призванный успокоить его. Слова звучали так, словно их обладатель почувствовал беспокойство Дитфрида. – Если вдруг… через кого-то до него дойдёт известие об этом случае, я обязательно буду защищать вас, Капитан Дитфрид.

- «Защищать», говоришь?

- По правде говоря, я часто участвую в крупномасштабных инцидентах без ведома Майора. Но всегда возвращаюсь. В Лейденшафтлих. Вернусь и сегодня. Следовательно, всё в порядке.

- Думаешь?

- Мы были разлучены слишком долго. Поэтому у нас есть много моментов, о которых другая сторона не знает. Возможно, даже сейчас. У меня есть работа, и у него тоже. У нас мало времени, чтобы видеться. Однако я обязательно вернусь к Майору. И он это знает. Даже когда мы разлучны, он единственный, о ком я думаю. Я не уверена, правильно ли передаю ему это, но так оно и есть.

Её заявления обычно вызывали смех у Дитфрида, но не сейчас.

«Когда ты стала такой?»

Дитфрид ненавидел Вайолет. Тому было несколько причин.

«Теперь ты даже любима кем-то».

Её покорность взрослым и то, что она сама этого хотела, вызывали у него отвращение. Он презирал дикого зверя, не жаждущего свободы. Презирал тот факт, что кто-то научил её быть такой. Всё презирал. В принципе, Дитфриду вообще мало чего нравилось.

Даже количество людей, которые могли стать добрыми, имело предел.

По правде говоря, даже если бы он хотел стать добрым, это было невозможно. Он бесчисленное множество раз молился об этом Богу. Но не сумев добиться этого, просто остался человеком по имени Дитфрид Бугенвиллея.

«Боже, я хочу» - умолял он кого-то в своей голове едва ли не с самого детства.

Тем не менее, никто не отвечал на его мольбы. Даже сейчас он понятия не имел, дошли ли они до Него. Конечно, это было невозможно. Его и Вайолет звёзды находились в положении, которое радикально не изменилось.

Тем не менее, по какой-то причине сегодня у него было непреодолимое желание попросить у кого-нибудь прощения.

«Я хочу вернуться».

Хоть он и не знал, куда.

«Хочу, чтобы быстрее закончилось то время, которое я должен провести с ней».

Он не был раздражён.

«Боже, я хочу…»

Но был до боли несчастен.

- Капитан.

Карета ехала среди деревьев, окрашенных в ночные оттенки. И в этой темноте раздался прохладный голос.

Вайолет смотрела на пейзаж снаружи. Она наблюдала за луной, которая гналась за ними, как бы далеко они ни были.

Луна – это то, что будет существовать вечно. В отличие от историй. Независимо от того, интересовался ли этим Дитфрид, всё в его истории однажды подойдёт к концу. Закончится даже то, чьего конца он никак не хотел. Даже те чувства, которые у него сейчас были, исчезнут.

- Как я была сегодня?

- Что?

- Заслуживает ли моя сегодняшняя работа вашего удовлетворения?

Дитфрид не мог понять намерений, стоящих за вопросом Вайолет. Она была из тех, чьи эмоции он вообще не мог прочесть. А понять значение этого предложения было ещё труднее.

- Что ты хочешь сказать?

Тишина.

- Эй, просто скажи прямо. Не увиливай.

- Хорошо, – вновь прозвучал холодный, как сама ночь, голос.

Вайолет повернула голову и посмотрела на него. Голубые глаза смотрели в зелёные.

- Я…

Залитая лунным светом, она была безупречно красива. Настолько, что у Дитфрида перехватило дыхание.

- Когда я была с вами, господин Дитфрид, моя работа никогда не была удовлетворительной. Теперь, когда я повзрослела, смогла ли я наконец выплатить свой долг… своей работой?

- Что ты имеешь в виду под «долгом»?

Его голос был хриплым. Он почувствовал, как будто эта ледяная женщина лишила всё его тело своего тепла. Во рту было очень сухо.

- Я имею в виду всё. Всё началось, когда вы привезли меня с того острова. Я такая, какая сейчас, потому что вы доверили меня Ма… господину Гилберту.

- Если бы ты осталась со мной, ничего хорошего из этого бы не вышло.

- Какой бы я была, если бы продолжила служить вам?

Эти слова пулей пронзили сердце Дитфрида. Ему казалось, что сейчас само дыхание его остановится. Вопрос из далёкого прошлого. Дитфрид вновь подтвердил, что она могла бы стать для него смертельным оружием.

- Значит, ты тоже думаешь… «что было бы если».

Вайолет кивнула.

«Это его черта», - подумал Дитфрид, но затем Вайолет посмотрела на его драгоценные глаза мечтательным взглядом. Его существование могло быть для неё лишено реализма.

Вайолет начала шептать. Если бы только она тогда не подчинилась этому приказу. Если бы сделала ещё один шаг.

«Тогда бы». «Тогда бы». «Тогда бы».

Она не могла заставить себя не думать, что произошло бы, сделай она этот лишний шаг. Может, тогда он не потерял бы этот изумрудный глаз.

- Кроме того, интересно… если бы мне удалось защитить его, тогда…

Ей пришлось отпустить своего самого любимого хозяина, и её доверили кому-то другому, будто выбросили.

- … мне бы не пришлось проводить это время вдали от Майора.

Оглядываясь назад, можно сказать, что её всегда бросали, а потом кто-то её подбирал. Она должна была к этому привыкнуть. Под такой звездой она родилась.

Изначально она была чужеродным телом для этого мира и должна была быть устранена. Таковой сложилась её судьба. Но причина, по которой Вайолет пошла против неё, хоть раньше и покорно следовала ей, заключалась в том, что для неё он был особенным.

«Я ведь тоже её выбросил».

Он бросил свой дом, своего младшего брата, на чьих глазах наворачивались слёзы, и выбросил этого зверя.

- Мне также интересно, что бы случилось, если бы вы не оставили меня с Майором.

Эта девушка.

- Но это всё сродни снам, которые просто приходят в голову, а потом исчезают. Пройдя через бесчисленные «если», я…

Он оставил эту девушку со своим братом. Глядя на неё, ему стало плохо. Он и без того её побаивался. Но тогда бы он просто перестал быть самим собой. Это его ужасало.

- А теперь я стала Куклой Памяти и провожу эту ночь с вами.

Эта девушка обладала силой, способной изменять людей.

- Знаешь, однажды ты будешь одна. Ты ведь проживёшь дольше, так?

От этих слов Вайолет закрыла глаза. Если бы она продолжала задаваться этими «если», то такое тоже пришло бы ей на ум.

- Я не знаю.

- Если это случится, что будешь делать?

- Я не знаю. А что насчёт вас? Что вы будете делать, когда это случится? Вы ведь любите его, верно?

- Я… Я старше него. Так что и уйду раньше.

- Этого никто не знает. Но… если однажды… я действительно останусь одна… если мне придётся жить самой… тот приказ всё равно будет действовать. Я, наверное, буду жить дальше.

Предположение, что однажды ей придётся остаться одной, было для зверя самым жестоким. Чего он добивался, заставив сказать её это?

Ей вспомнилась их первая встреча и то, как он не знал, что с ней делать. Должен ли он был защищать её? Убить? Быть защищённым? Быть убитым? Или, возможно…

- Вот почему я каждый день пишу письма. Даже если они не доходят до него, я каждый день пишу письма Майору.

Тишина.

- Капитан, а что вы будете делать?

- Хм, я? Ну… Наверное, рисовать.

- Картину Майора?

- Именно.

- А можно будет мне посмотреть?

Для Дитфрида Бугенвиллеи этот дикий зверь с самого начала был одновременно девушкой и чудовищем. Теперь же она была далека для него, как сон.

- Ты одна из немногих, кто знает, что я рисую. Делай что хочешь.

«Боже, я хочу быть хорошим человеком».

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀Послесловие от переводчика

И снова приветули, мои хорошие! В этот раз даже не неделя, а всего 5 дней на перевод! 30 страниц… мде. Но перевожу же, да? Не бейте:c

В общем, хочу с вами кое-чем поделиться. Как вы могли заметить, у тайтла поменялась обложка. Это обложка 4 тома. Но прикол не в этом, а в том, как я делал эту обложку. Сначала я подумал, что какой-то умелец, написал такие красивые буквы на графическом планшете, ну и уже было полез в фотошоп срисовывать корявой мышкой. А потом мне стукнуло в голову: «Гори оно всё синим пламенем!» и я пошёл искать рукописные шрифты. И знаете что? Первый же (я не шучу, реально первый же) попавшийся шрифт – это тот самый, который использовался на прошлой обложке. Я тогда знатно проорал. Но на этом ещё не всё. Затем я полез рисовать розочку, так как ну блин, её уже только рисовать. Нарисовал, сравнил с имеющейся, понял, что фуфло, и пошёл искать картинку силуэта розочки. Думал, ну пусть будет немного другая, ничего страшного. Гуглю я такой: «Силуэт розы в профиль» - и хобана, спустя 2-3 прокрута я нахожу её, ту самую розочку, которая стояла на прошлой обложке. Хах. Поржал я тогда знатно.

В оооообщем, по поводу следующей главушки. Она немногим меньше этой. В этот раз считать страницы поленился, но, думаю, где-то 28-30. Понятия не имею, когда моя ленивая жопка переведёт некст главу. Но я её переведу!:D

Что ж, обсуждаем главу в комментариях! Ведь читать ваше мнение куда приятнее, чем видеть простой счётчик лайков.

А на этом у меня всё, спасибо, что читали эту главу в моём любительском переводе. Пойду переводить следующую главу. Увидимся когда-нибудь!=)