Онлайн чтение книги Некий магический Индекс: Новый Завет A Certain Magic Index: New Testament
10 - 13

— Если мы собираемся вмешаться, то не самое ли подходящее время сделать это прямо сейчас?

Возможно, было бы неправильно рассматривать это место как темноту. На самом деле, даже само слово «место» подходило не слишком хорошо. Несуществующим вещам вообще довольно трудно подбирать правильные определения. Тем не менее, там, где им никто не мог помешать, таились голоса.

— Отинус нас больше не интересует, но такой конец может стать помехой будущему Камидзё Томы. С другой стороны, я сильно сомневаюсь, что кто-нибудь кроме нас может решить эту проблему теперь, когда в неё вовлечён бог магии. Будет настоящим позором, если нашим планам помешает нечто столь тривиальное.

— Верховный Жрец, мы ведь говорим о влиянии на события и вмешательстве в текущий мир, не так ли?

— Не волнуйся, Нефтида. Старик не такой глупец, чтобы не просчитать всё на сто ходов вперёд. Всё это лишь демонстрация того, как сильно Отинус отличается. Хотя я сомневаюсь, что она поняла правду, стоявшую за Гремлин.

— Отинус — один сплошной провал.

— Она достигла уровня бога магии, так что нет никаких причин быть к ней такими жестокими.

— Верховный Жрец, вы такой добрый, как только дело доходит до осуждения других! Впрочем, всё дело в том, что вы всегда смотрите на всех сверху вниз. Если бы не это, вам бы удалось достичь настоящего просветления.

— Нефтида, всем нам в своём роде чего-то не хватает. Отинус была замечательна только до той поры, пока не зашла слишком далеко, но ведь именно такие и попадают в «Гремлин».

— Гремлин — это всего лишь имя феи, не окрашенное в цвета какой-либо существующей религии.

— Вот именно, это ведь не какое-то там слияние науки и магии! Это организация, частью которой на равных правах может стать любой бог магии из любой религии!☆

— О, Ньянг-Ньянг. Где ты была?

— Понятия расстояния и времени не имеют здесь значения, помните? Так или иначе, я не могу уйти. А даже если бы и ушла, то в конечном итоге привлекла бы к себе слишком много внимания, как и Отинус. Я находилась на расстоянии волоска отсюда и где-то в районе бесконечности.

— Это и к другим относится?

— Старик, у тебя что, и мозги тоже сморщились от старости? Зомбячка, химера и все остальные уже здесь, в месте, где малейший разрыв тянется в бесконечность☆ А встретим мы их или нет — всё находится в руках судьбы.

— Для нас это место — нечто вроде способа поддержания экологии. Мир для нас слишком мал, поэтому мы здесь и собрались, хоть это и нелегко.

— Вот почему меня так бесит эгоизм Отинус!☆

— Да, но прочности мира хватило, чтобы выдержать всё, что она с ним делала. Это не может повлиять на ситуацию.

— Тогда мы можем продолжать, как и планировалось?

— Определённо, Нефтида. Верховный Жрец исправит беспорядок, который навела Отинус. Отсюда и далее «Гремлин» покажет своё истинное значение.

Разговор подошёл к концу.

Они приготовились разойтись кто куда, в этом месте, не существующем нигде в мире.

Но за мгновение до того, как они успели это сделать...

— Приветствую, «Гремлин». Наконец-то я вас нашёл.

Тьма с грохотом расступилась.

Что-то извне разорвало её пополам, превратившись в вертикальную трещину.

Отинус и Камидзё Тома ошибались в одном.

Они думали, что мир тьмы тянется в бесконечность. Они решили, что это чёрное как смоль отчаяние было результатом уничтожения всего, и кроме него ничего не существует.

На самом же деле, существовал ещё один слой. Он был однородным, как тончайшая мембрана, на которой невозможно найти ни малейшего шва, и никто не мог его ни обнаружить, ни уничтожить. Но эта финальная фаза определённо существовала.

Этот чёрный мир не смогла бы уничтожить даже Бог Магии Отинус.

— О?

Эти “некто” прищурились из-за белого света, льющегося в трещину снаружи.

“Они” наблюдали за тем, как нарушитель ступает на эту божественную территорию.

— Я обратил внимание, что в последнее время ты не высовывался. Похоже, всё это время ты был занят трогательной подработкой на стороне.

Хриплый голос продолжил, выговаривая имя, звучание которого отчего-то вызывало ностальгию:

— Алистер Кроули, Человек.

Маг с серебряными волосами длиной по щиколотку был одет в зелёный больничный халат. Этот человек выглядел одновременно как мужчина и женщина, как ребёнок и взрослый, как святой и грешник. Он ответил, и выражение на его лице можно было трактовать как угодно:

— Позволять Отинус бегать на свободе было проблемой, но мир и без меня справился. Какое-то время его упорно вели к разрушению, но мои приоритеты никогда не менялись. Нелегко было преобразовать в десятичный вид координаты, наполненные мнимыми числами, знаете ли.

Теперь их безопасной территории более не существовало.

Им предстояло оказаться в текущем мире и подвергнуться преследованию живущими там людьми.

Прикинув, как эта истина повлияет на их планы, “некто” сказала изящным голосом:

— Ты как всегда эксцентричен в своих попытках уничтожить магию. Обрати ты эту одержимость в правильном направлении, вполне мог бы стать членом «Гремлин».

— Я внёс в себя определённые коррективы, чтобы этого никогда не случилось. И теперь могу контролировать то, что вы, чокнутые маги, живущие в искажённо фазе, не можете.

— Ясно, — ответил другой “некто” хриплым голосом. — Я в этом мало что понимаю, но неужели наука действительно столь удивительна, что может удовлетворить в нужной степени даже желания такого, как ты?

— Если я потрачу целую вечность на объяснения, никто из вас всё равно не поймёт.

— О? И это никак не связано с тем следом от слёз в твоём дневнике?

— …………………………………………………………………………………………………

С лица человека, известного как Кроули, мгновенно исчезло всякое выражение.

В руке он держал витой серебряный посох, и с губ его сорвалось лишь имя:

— Beast666.

Это имя некогда принадлежало человеку, возглавлявшему самую известную в мире Западную магическую организацию, разрушенную изнутри.

— Ты и в самом деле человек. Я даже немного завидую твоему пылу, но этого недостаточно. Похоже, мне придётся немного задержаться и прочитать тебе короткую лекцию.

— О, ты собираешься рассказать ему об этом?☆ — хихикнул женский голос.

— Речь об Айвасс — краеугольном камне твоего плана, ради подъёма которого ты прошёл столь долгий путь.

В голосе старика слышалась жестокость, несвойственная его возрасту.

Далёкое от достижения просветления желание срывалось с его слов, словно сок, текущий с толстого куска мяса.

— Это полный провал, юноша. Ещё немного, и ты загонишь себя в тупик.

Мгновение спустя где-то в мире началась битва.

♦

Камидзё Тома очнулся, но не в окружении иностранцев в датской больнице. Он обнаружил себя в привычной больничной палате Академгорода.

Немного погрустив над словом «привычной», он всё же почувствовал некий комфорт, проснувшись именно здесь, словно это была хорошо знакомая комната его общежития.

— ...

Он открыл глаза, но едва мог пошевелиться из-за бинтов, опоясывающих его тело. Собрав всю силу, он попытался поднести правую руку к лицу, но движение затрудняли капельница, трубка для переливания крови и кабели электрода. Его локоть и большую часть остальной руки опутывал целый клубок проводов, словно он был не человеком, а компьютером.

— Эй! Зачем вы столько всего на меня понавешали?! Эти цветные провода выглядят слишком настораживающе!!!

На его крики в палату заглянул доктор с лягушачьим лицом.

— Лучше побеспокойся о состоянии своего тела. Ты находился в таком плачевном состоянии, что не выжил бы, не примени мы такие драконовские меры.

— Я знаю, что врачи любят говорить крайности в первый день, чтобы напугать пациентов! Видел это в документальном фильме! Я не дам вам обмануть меня, словно собаку, которую вы пытаетесь надрессировать!!

— Ну, раз уж ты так считаешь, я не буду тебя переубеждать.

— А? Это на удивление бесстрастный ответ... Эээ? То есть, вы серьёзно? Я и вправду не выжил бы без всего этого?! Тогда я признаю свою ошибку! Врач, который вообще ничего не говорит — самый страшный!!

— Силы, чтобы кричать: есть. Хорошо, думаю, теперь можно впустить посетителей, — с этими словами доктор с лягушачьим лицом поспешно вышел из палаты и показал Камидзё, как сильно может напугать врач, отказывающийся помочь.

Как только он вышел, его место занял кто-то ещё.

Первым посетителем оказалась Индекс, девушка в монашеском одеянии с золотой вышивкой. Даже в больнице у неё на голове сидел трёхцветный кот.

— Тома! — войдя, сказала она. — Я думаю, тебе есть, что мне сказать.

— Хорошо, но давай сначала попробуем создать комфортную атмосферу для беседы, и начнём с того, что ты перестанешь демонстрировать мне свои клыки!

— Тома, я действительно презираю людей, которые не говорят «спасибо» и «прости».

— Я бы прямо сейчас упал на колени и рассыпался в извинениях, но не могу пошевелиться из-за всех этих проводов!!

Изо всех сил пытаясь двинуться на кровати, он выглядел так же неуклюже, как получивший три удара молотком плюшевый медведь на батарейках.

Индекс помрачнела, увидев бинты, покрывающие его правую руку от самого плеча до пальцев.

— Ты в порядке, Тома?

— Я в порядке.

Он замолчал, увидев свою правую руку, с которой сползло одеяло.

— Но я ничего не смог сделать для Отинус. Думаю, к тому времени, как она отвергла спасение и начала свою последнюю битву, трещины распространились уже слишком далеко. Что бы я ни сделал своей правой рукой, это ничего бы не изменило.

— ...Тома.

— Что вообще значит «спасти кого-то»? — Камидзё собрал силы в едва двигающейся правой руке. — Тогда она улыбалась. Прямо перед тем, как рассыпаться на части, я определённо это видел! В самом конце, и на адском пути к нему, она улыбалась. Она сказала, что уже была спасена!

Он не считал спасение людей простым вопросом, но по-прежнему не мог понять смысл последней улыбки Отинус.

Мог ли он действительно считать, что спас её?

Действительно ли это считалось спасением, даже если она улыбалась?

Мог ли он назвать поступок, идущий вразрез с чьими-то желаниями, спасением?

— Возможно, я слишком самонадеян, если всерьёз думаю, что вообще могу хоть кого-то спасти.

Его правая рука могла лишь разрушать.

Это была полная противоположность богу магии, воплощению созидания.

В том бесконечном аду он думал, что этого более чем достаточно.

— Но я бы хотел, чтобы она улыбнулась мне этой улыбкой по совершенно другому поводу! Это всё, чего я желал.

Был ли это просто его собственный эгоизм?

Может, всё дело было вовсе не в спасении?

Может, главный вопрос заключался в его личном видении хорошего и плохого?

В любом случае, это были его подлинные мысли.

Отинус желала смерти и приняла её, исчезнув из мира.

В его груди тоскливо защемило, но он обязан был принять это и двигаться дальше.

Она ушла, а он задержался в этом мире, чтобы прожить в нём остаток своей жизни.

Но потом...

— Эй, мне кажется, или ты ведёшь себя так, будто я мертва?

Знакомый голос донёсся до него, и из-под его подушки высунулась маленькая фигурка.

Девушка была ростом всего лишь около пятнадцати сантиметров, но её личность была ясна как божий день.

— Отинус?! Но... как?!

— Как? Ты был одной из причин.

Отинус размером с ладонь легла рядом с его головой.

— Во-первых, тогда я ещё не вернула себе глаз, так что, по сути, оставалась богом магии, а не превратилась в человека. Во-вторых, ты рассеял своим Разрушителем Иллюзий проклятие феи, и сделал это прежде, чем я выпустила последнюю стрелу из арбалета. Так что я не была полностью уничтожена. Ну, а в-третьих, бога магии невозможно убить, просто разрушив его тело.

Её слова с трудом укладывались в его голове.

Он тут же перевёл взгляд на Индекс, но та тоже удивлённо распахнула глаза. Её 103000 гримуаров включали в себя лишь те знания, которые позволяли сделать из человека бога магии, и в них не было ничего о том, что произойдёт после.

Отинус перевернулась лицом вниз и махнула указательным пальцем.

— В тот момент Бог Магии Отинус была уничтожена на 99%, но, кажется, оставшиеся части сами собой собрались вместе. Моё тело несколько изменило внешний вид, и я больше не могу использовать свою былую силу, но, судя по всему, моя смерть откладывается.

Это было просто нелепо.

Сама идея того, что человек, будучи разбитым на части, снова собирается воедино, звучала как полный бред, но когда речь шла о боге магии... обычные мерки были к ней неприменимы. Если Отинус сказала, что так всё и было, ему оставалось лишь согласиться с этим.

Да он и сам уже видел такое раньше.

В том бесконечном аду она своим телом скрыла от него последний выстрел из арбалета — в результате они оба разлетелись на атомы, но она сразу же вернулась в своё первоначальное состояние, будто ничего не случилось.

(Но преобразуется ли моё тело “автоматически”, без вмешательства разума? Это ещё предстоит выяснить.)

Маленькая Отинус глядела куда-то вдаль, но Камидзё волновал совершенно иной вопрос.

— Значит... теперь я могу прикоснуться к тебе правой рукой?

— Чт-?! Ты собираешься трогать меня везде, даже не спросив разрешения?

— Я совсем не это имел в виду! И прекрати щёлкать зубами, как медвежий капкан, Индекс! Вспомни Казакири! Я хочу избежать того, что она исчезнет в тот же момент, как только я коснусь её правой рукой!!

— Раньше с этим не было никаких проблем. Я не могу с уверенностью сказать, так как мы не проверяли, но мои основные свойства не должны были измениться с уменьшением в размере.

— Понятно...

Наконец, его мозг целиком осознал происходящее.

Отинус была совсем рядом с ним. Он мог ещё раз поговорить с ней. Размышляя об этом простом, но основополагающем факте, он совсем забыл о необходимости контролировать выражение лица.

— Понятно, — повторил он ещё раз, будто выпуская на волю то, что долго копилось у него в груди.

— Хмпф.

Отинус чуть отвела взгляд, но тут ему в голову пришёл ещё один вопрос.

— Погоди-ка! Предполагалось, что ты должна понести наказание. Ты же сейчас должна быть в американской тюрьме, но ты в Академгороде! Почему?

— По поводу этого...

Она замолчала.

Кот, сидящий на голове Индекс, с огромным интересом начал медленно размахивать хвостом, а потом внезапно прыгнул на кровать.

Точнее, он подскочил к Отинус, чья маленькая фигура с блестящими светлыми волосами выглядела словно приманка.

Бог Магии Отинус, многократно уничтожавшая и переделывавшая по своему желанию мир, почувствовала, как её волосы встают дыбом.

— Подожди... Идиот!! Такое сочетание неправильно! Я не знаю никаких мифов, в которых одноглазый бог был бы съеден котом, но... Может, прекратишь пялиться и поможешь мне?!

— Мне бы очень хотелось помочь, но разве «поломанный робот-танцор» Камидзё сейчас выглядит как человек, способный пошевелить хоть пальцем?

По палате разнёсся неотвратимый крик.

♦

Своим видом напоминая украденную рыбу во рту у чучела кошки, пятнадцатисантиметровая Отинус смотрела куда-то вдаль.

Она вспоминала разговор, случившийся в Дании в самом конце — сразу после того как Камидзё Тома потерял сознание.

Она говорила с президентом и с Царствующей королевой Элизард по рации, брошенной ей солдатом в маскхалате.

— Теперь, когда ты так выглядишь, вряд ли мы сможем удержать тебя в американской тюрьме. Если выпрямишься, ростом будешь около пятнадцати сантиметров, так? Проскользнёшь между прутьями решётки или сквозь отверстие для подачи пищи. Если отбросишь гордость, то сможешь даже сбежать, смыв себя в унитаз. Скорее всего, даже тюрьма строгого режима не сможет тебя удержать надолго.

Как только президент закончил, вступила Королева:

— Пусть твой внешний вид и общее количество силы, находящееся в тебе, изменились, но ты по-прежнему скорее больше бог магии, нежели человек. Конечно, ты слишком сильно ослаблена, чтобы снова использовать магию. Но такое понятие, как «продолжительность жизни», применимо ли оно к тебе? Брось мы тебя в камеру на сотню лет, это не добавит тебе ни единой морщинки, так какой тогда в этом смысл? Нам нужно придумать особое наказание, которое будет особенно эффективно против тебя и только против тебя одной.

Они не были её друзьями или товарищами по оружию.

Они хладнокровно проанализировали её действия и сухо огласили решение:

— Ты будешь целую вечность наблюдать за этим миром счастья, раз уж даже решилась пойти на самоубийство, чтобы не видеть его. Это величайшее наказание, к которому может приговорить тебя человечество, достигшее победы над богом магии.