Онлайн чтение книги Очень недолгая сенсация Four Days' Wonder
1 - 21

Дженни думала, поднимаясь к себе в комнату: «Как чудесно, что есть Дерек, на которого можно все оставить. Я рада, что этот ужасный человек не умер. Конечно, братья совсем не обязательно должны быть похожи». Потом она вспомнила, что ее четвертая гувернантка когда-то говорила ей: «Каждые семь лет ты становишься совсем другим человеком, меняется и твоя кожа, и все остальное»; поэтому, так как Дерек по меньшей мере на десять лет моложе брата, то, в сущности, у них были разные отцы и матери, поэтому можно не опасаться, что, когда Дерек станет старше, то будет похож на Арчибальда Фентона, потому что некоторым образом они действительно из двух разных семей. Кроме того, если посмотреть на Нельсона, или Шекспира, или Жанну Д’Арк, которые нисколько не походили на свою родню, или на тетю Кэролайн и тетю Джейн — трудно найти менее схожих людей, а ведь они были сестрами, что на самом деле доказывает…

Она села на кровать, разложив вокруг пакеты; потом, невольно вспомнив, что тетя Кэролайн сочла бы это неаккуратностью, перенесла газеты на маленький столик у окна и села там. Что сначала: газеты или письмо Нэнси?

Не успев решить, с чего начать, она поймала себя на мысли о полноте. Конечно, полнота — совсем иное, чем характер. И нельзя верно судить о Нельсоне, Хереварде ^[25] или Гарибальди, не зная, были ли их братья толстыми. А потом она вдруг подумала, что, конечно, полнота не всегда наследуется, потому что она должна с кого-то начинаться, и, возможно, в семье Фентонов она началась именно с Арчибальда. И все это хорошо, потому что не имеет к Дереку никакого отношения…

Теперь она была до смешного счастлива, чувствуя, что ее счастье ничем не омрачено. Дурочка, чуть было не забыла! Она метнулась к постели и открыла пакеты. О, Дерек! Затем, держа письмо Нэнси в левой руке и рассеянно нащупывая вишни правой, она снова соприкоснулась с Лондоном…

Но сначала ей показалось, что соприкосновения не произошло. Кто это — «два новых экспоната», появившиеся в «зверинце»? Кто такая Берта Холлоуэй? «Ты ведь видела ее, когда приходила»? Когда приходила? Дженни наморщила лоб и продолжала читать, но теперь с некоторым сомнением. Что это случилось с Нэнси? «Дженни, которую разыскивает полиция, это не ее незаконнорожденная дочь». Ну конечно, нет. Как Нэнси могла… Она взяла другую вишню и перечитала: «Дженни, которую разыскивает полиция…» Значит, полиция разыскивает ее. Она подумала: «Хорошо, что я это узнала. Хорошо, что Нэнси сообщила мне об этом. Это, в сущности, я и хотела узнать. Это — и про одежду». Дженни бросила взгляд на следующий абзац и увидела «из креп-жоржета». А! Она стала читать очень быстро, вдруг Нэнси рассердилась из-за одежды… Нет, не рассердилась… Она стала читать медленно…

Теперь она все понимала. Какая умница Нэнси, что сумела так написать. У нее внезапно появилась мысль, за ней другая, и обе мысли попеременно поворачивались разными сторонами и расходились, крадучись, не в силах бороться одна с другой.

Как было бы чудесно, если бы Нэнси и она…

Дерек и Нэнси… и она.

Дженни вздохнула и встала, и обошла столик, чтобы выглянуть в окно, оперлась на руки подбородком и подумала: «Как все меняется. Где я буду, когда придет осень? Я хотела бы умереть сейчас, когда все так прекрасно. Думаю, он теперь никогда не увидит это платье из креп-жоржета. Забавно, ничто не остается всегда таким же, а становится либо лучше, либо хуже. Интересно, где я буду через десять лет. Мне кажется, смуглые люди красивее, правда». Потом она отошла от окна и вдруг ей бросился в глаза заголовок в одной из газет: «ГДЕ ДЖЕННИ?» Дурочка, подумала она, совсем забыла про газеты. Она быстро схватила одну из них и начала читать…

О Боже!

О Дерек!

О, какой ужас!

Теперь она перечитала письмо Нэнси и, читая, сумела понять все, что Нэнси не сказала. Но письмо Нэнси было написано во вторник вечером. Теперь это уже устаревшие новости. Она вернулась к газетам и стала внимательно читать…

«Обута в “Рентон-Фрерз”». Кто мог это знать? Ведь она всегда покупала ботинки у «Уинтропс» вплоть до того дня, когда оказалась у витрины «Рентон» и вспомнила, что от кого-то слышала, что здесь продаются самые лучшие ботинки. Конечно, дома об этом знали, но зачем тогда открытка…

Дурочка! Конечно же, это Нэнси, у которой сейчас лежат эти ботинки. Но зачем? А, понимаю, сказала Дженни, кивая, это чтобы дядя Хьюберт не беспокоился. Удивительно, Нэнси подумала об этом тогда же, когда и она.

Нет, не удивительно. Ведь когда они были Глория и Эсетилин, им всегда в одно и то же время приходило в голову одно и то же. Как в день, когда армия гнала французов с полуострова, они обе решили послать письмо Веллингтону с известием, что правый фланг португальской армии слабеет и просьбой послать подкрепление…

Дженни не донесла вишню до рта и снова посмотрела на страницу «Дейли мейл». Встала и подошла к зеркалу.

Она думала: «Конечно, у меня сейчас ужасная прическа. Некрасивая… На самом деле я совсем другая. Даже на фотографиях в газете я больше похожа на себя…» Ее потянуло снова взглянуть на фотографии, потому что на некоторых она выглядела не так уж плохо, кроме того, ей хотелось убедиться, что она успешно изменила свой внешний вид…

Она стала листать страницы и вдруг на полях увидела написанные буквы и цифры:

ОСТИН 9ИЦ 5ААМО 8КРИВЕЗЛ 3АЛЯЕ 4БЯЕН 6ГИЛИСИ 4ТМА 6НГЗПДТДЭП

Нэнси! Нэнси!

Как же это расшифровать? Ей было страшно приступить. Вдруг она начнет и не сумеет? Вдруг она попытается вспомнить и обнаружит, что все забыла! Она прошлась по комнате, убеждая себя: «Я смогу, я знаю, что смогу. Как только я начну думать, я обязательно вспомню. Нечего бояться, ведь я еще не начала». Но решится ли она начать? Вдруг ничего не выйдет! Под окном послышались голоса и шум автомобильного мотора. Она потихоньку выглянула. Он жив, и Дерек везет его домой, значит, все в порядке. Если бы только я смогла расшифровать это… О Нэнси! Дорогая! Ты же помнишь, значит и я смогу! Я еще не думала, не пробовала. Сначала я возьму конфету и достану чистый носовой платок, чтобы попробовать этот одеколон… Чудесно… Где карандаш? (Я еще не начала думать.) Я помню, тут где-то был карандаш. А, вот он, и бумага тут же. Так. Теперь я собираюсь подумать. Пусть у меня все получится. Так…

ГОСТИНИЦА ЗАМОК ПРИВЕЗЛА ДЛЯ ТЕБЯ ДЕНЬГИ

ЭЛИС ПИТМАН

Дерек и Арчибальд почти не разговаривали по дороге в Феррис. Дерек раздумывал, что можно сделать для Дженни. Арчибальд в сотый раз говорил себе, что родственники — это проклятие.

Отношения между братьями. Все это неправильно. Взять, например, животных. Материнская любовь, понятно. Тигрица, защищающая своих детенышей, — очаровательно. Любовь между полами — пожалуйста. Два голубя весенним днем, два кого угодно весенним днем. Никто не станет возражать против любви между полами. Это естественно… пока не противоречит церковной традиции. Но кто ждет от двух кроликов одного помета, чтобы они не теряли друг друга из виду на протяжении всех перипетий своей кроличьей жизни, или от двух лягушек, чтобы они демонстрировали дружеские чувства, которых не испытывают, просто потому, что когда-то были соседними икринками. Смешно.

«Братолюбие между вами да пребывает» ^[26]. Откуда ему взяться, братолюбию? Он не выбирал Дерека, не хотел его. С первой их встречи Дерек неприязненно смотрел на него, а как только у этого младенца завелись брови, он начал иронически поднимать их. А теперь, когда один из них знаменитость, а другой нет, что происходит? Дерек все так же вздергивает брови…

Кузены, шурины, девери, тетки… Боже, целая толпа. Все хотят занять у него денег или воспользоваться его влиянием. Но справедливости ради надо сказать: Дерек никогда не просил у него взаймы…

— Ну, вот мы и приехали, — неожиданно сказал его брат, делая поворот, — а история для твоей экономки так и не создана. Что мы ей скажем?

— Я надеюсь что-нибудь придумать.

— Да, но…

— Должен тебе напомнить, дорогой мой Дерек, что вот уже двадцать лет зарабатываю на жизнь тем, что придумываю истории, и вполне способен состряпать какую-нибудь для миссис Приджен.

— Тебе не нужен соавтор?

— Откровенно говоря, нет.

— Ладно. Ну и что это за история?

— Я же сказал, что-нибудь придумаю.

— Как хочешь. Но если ты не посвящаешь меня, не жди никаких подробностей экспромтом.

— Не понимаю…

— Я лишен твоей быстроты воображения, и для меня важно знать заранее, идет ли речь о том, что ты столкнулся с велосипедистом или с большим автомобилем. Когда миссис Приджен…

— Тебе совсем не обязательно видеться с миссис Приджен.

— Даже когда ты попросишь принести выпивку?

— О!.. Ты хочешь выпить?

— Разумеется, не сейчас. Не хочу.

— Можешь выпить, если хочешь, — кисло сказал Арчибальд.

— Нет, спасибо, я воздержан в употреблении спиртного.

— Если ты думаешь, что я могу нарушить нашу договоренность…

— В том-то и беда, что никакой договоренности не было.

— Мы договорились сделать вид, что было дорожное происшествие, и договорились ничего не говорить о преднамеренной попытке убийства…

— Да, думаю, об этом лучше ничего не говорить.

— Хорошо, даю слово не говорить, и это все, что тебя касается. Тебе нет нужды болтаться вокруг и следить, сдержу ли я слово.

— Отлично. Тогда всем, кто станет спрашивать, я скажу, что ты приезжал повидаться со мной и по дороге попал в небольшую аварию, мы перевязали тебя и помогли добраться до дома.

— Именно.

— Хорошо. Значит, я могу разбить твой автомобиль так, как сочту нужным?

— То есть? — спросил Арчибальд.

— Это правильно, при твоей ране так и надо — включать мозги как можно меньше. Но понимаешь ли, если происходит авария, то бьется не только голова, но и машина.

— Ох! — сказал Арчибальд.

— Меня не волнует ветровое стекло, поскольку оно, без сомнения, должно оказаться разбитым. С этим все в порядке, я воспользуюсь клюшкой для гольфа. Ну и, разумеется, вмятины на крыле. Но если говорить о более мелких деталях…

— Будь я проклят, если позволю тебе разбить мой автомобиль.

— Как скажешь. Только давай сочиним правдоподобную историю. Вроде, — добавил он дружелюбно, — «Прекрасной дамы» или любой из твоих больших работ.

Арчибальд хмыкнул. Автомобиль остановился.

— Ну, мы приехали, — сказал Дерек. — Нужно пойти с тобой и помочь тебе с историей?

— Все, что нужно, это оставить мой автомобиль в покое. Ты понял?

— Вполне. Я даже не стану его мыть.

Его брат некоторое время молчал, затем ворчливым тоном сказал:

— Я стоял на дороге, и в мой автомобиль врезался другой.

— А зачем ты стоял на дороге?

— Да зачем хочешь, — нетерпеливо ответил Арчибальд. — А в чем, черт побери, дело? Мотор заглох, и я остановился посмотреть.

— Ты сделал это как раз перед домом, в который ехал? Знаешь, это как раз то, о чем высказывал сожаление «Нью стейтсмен», говоря, что мистер Фентон понятия не имеет о правдоподобности.

— Черт, как я могу думать с такой головой?

— Тогда позволь мне предложить тебе следующее: ворота у Бассеттов были закрыты, а ты вышел открыть их.

— Ну хорошо… хорошо… все, что хочешь.

— Спасибо. Тогда на сегодня все. До свидания.

На обратном пути Дерек снова был поглощен мыслями о Дженни. Только раз ему в голову пришел Арчибальд. Когда он прикидывал, бывают ли свадьбы настолько скромные, что на них не приглашают братьев.

Он остановил автомобиль и крикнул под ее окном:

— Наоми!

Она высунулась.

— Дерек!

— Ты пила чай?

— Миссис Бассетт все приготовила, а я поставила чайник.

— Отлично. Сейчас я уберу отсюда автомобиль и приду к тебе.

— С ним все в порядке?

— Абсолютно. Я оставил его потягивать виски с содовой и повествовать экономке, каким образом он выиграл битву при Ватерлоо.

— Почему ты…

— Я знаю, о чем ты хочешь спросить. Почему я не отвез его на его собственном автомобиле.

— Да, об этом.

— Ответ таков: мне не хотелось возвращаться пешком. И мне хотелось чаю. Ты и в самом деле думаешь, что была красивее до того, как остригла волосы?

— До того, как… О! Но это ужасная стрижка. Выглядит жутко.

— Если бы ты смотрела отсюда, снизу, ты была бы другого мнения. Ты одна в доме?

— Да. А что?

— Дженни.

— Да.

— Просто Дженни, Дженни, Дженни. Я тренируюсь. Через некоторое время я стану всерьез думать о тебе как о Дженни. Это лучшее из имен, которые у тебя были до сих пор.

— О Дерек!

— А пока я лучше вернусь к Наоми на случай, если нас кто слышит. Все очень запутано. Ну, Наоми, ты прочла газеты?

Она кивнула.

— Потрясающе, правда?

Она снова кивнула, таинственно улыбаясь.

— Что это значит?

— Одна из них особенно потрясающа.

— Да? Мне кажется, они все одинаково интересны. Ну, — он включил зажигание, — давай выпьем чаю. Прощайте, мисс Дженни Уинделл. Если бы я обучался работать в цирке, то сейчас повел бы оба автомобиля сразу, стоя на подножке каждого из них. Но придется сделать это более безопасным, хотя менее зрелищным способом. Я отведу их по очереди. Сделай чай, будь хорошей сестричкой.

Дженни сошла вниз. Она накрывала на стол в яблоневом саду, думая: «А ведь я сейчас могла бы быть в Лондоне. Если бы я не спряталась за шторами, то наливала бы чай дяде Хьюберту». Она бросила взгляд сквозь время взросления, опыта и знания на дитя, которое затаилось за шторами два дня назад. Потом она поднялась наверх и с самым серьезным видом посмотрела на себя в зеркало. Почему ему так нравится ее прическа? Она подумала: «Я никогда не узнаю, как выгляжу на самом деле. Мне кажется, я хорошенькая на свой лад».

За первой чашкой Дерек спросил:

— Ну, какие новости? Я имею в виду — потрясающие новости.

— Я получила весточку от Нэнси! То есть еще одну.

— Еще одну? Но как она узнала, где ты?

— Не знаю. Письмо было в газете. Смотри!

Дерек посмотрел и, вполне естественно, поинтересовался:

— Что это значит?

— «Гостиница «Замок». Привезла для тебя деньги. Элис Питман», — перевела Дженни.

— Но… Ты уверена, что Элис Питман — это Нэнси Фейрбродер?

— Несомненно, как же иначе?

— Вам лучше знать, мисс Уинделл-Фентон-Харрис. Но как она сумела написать на моей газете?

— Ты ни с кем не останавливался поговорить или что-нибудь в этом роде?

— Нет, только заходил к парикмахеру. Тебе нравится, как меня подстригли? Чудесно. А, погоди минутку. Я столкнулся с молодой женщиной, когда забирал твое письмо. Она слышала, что я говорил… а потом… нет, все-таки не понимаю… А, ладно, не важно.

— Здесь, в Танбридж-Уэллсе, есть гостиница «Замок»?

— Есть. Я думаю, лучше привезти ее сюда, и тогда она нам все расскажет.

Дженни сказала:

— Я еще не поблагодарила тебя за все эти прекрасные вещи. Спасибо! Это было чудесно с твоей стороны.

— Я хотел купить еще кучу всего, но обнаружил, что нет денег.

— Мне действительно нужны… ну, одна-две вещи. А теперь, когда Нэнси привезла деньги, мы, наверное, могли бы… я хочу сказать, у меня даже нет щетки для волос.

Дерек через стол взглянул на нее и сказал:

— Зачем тебе щетка для волос? Мне казалось, я объяснил тебе…

— Но она должна быть!

— Хорошо, будет у тебя щетка.

— Я должна сейчас получить деньги, я хочу сказать, когда увижу Нэнси, за мои часы. Почему ты хмуришься?

Дерек перестал хмуриться и рассмеялся.

— Ну, вы и парочка! Ты понимаешь, что полиция знает все о твоих часах и сейчас ищет женщину, которая заложила их?

— Я думаю, она полностью изменила внешность, — уверенно ответила Дженни.

— Элис Питман.

— Да. Но она действительно стала Элис Питман. У нее это замечательно получается.

— И ты думаешь, полиция ее не поймает?

— Нэнси? Конечно, нет, — презрительно сказала Дженни. — Разве ей не удавалось обманывать Наполеона, причем не один раз?

Дерек снова рассмеялся и спросил:

— Не пойти ли нам убирать сено после чая?

— Да, давай.

— Я думаю об этом типе, Парракоте. Если полиция действительно преследует его… Но мы не узнаем об этом до завтра. Я имею в виду дознание. Я вечером позвоню мисс Питман и скажу, чтобы она ждала меня завтра утром, мы вернемся с газетами, а когда прочитаем их, то решим, что делать. При этом у нас остается еще вечер. Поэтому давай убирать сено, пока это возможно, потому что вдруг завтра мы все окажемся за решеткой.

— Да, Дерек, — счастливым голосом отозвалась Дженни. Тюрьма находилась в Мейдстоуне, и Дженни припомнила, что ее третья гувернантка как-то между прочим обмолвилась, рассказывая о здешней жизни, что в мейдстоунской тюрьме содержатся как мужчины, так и женщины.

Мисс Питман вошла в книжный магазин на Хай-стрит и попросила продавца показать ей какую-нибудь хорошую книгу.

— Да, мэм. Какого рода книгу?

— Хорошую, — терпеливо повторила мисс Питман.

— Разумеется, мэм. — Он растерянно поглядел на забитые книгами полки. — Есть ли у вас какие-нибудь особые…

— Это хорошая книга? — спросила мисс Питман, беря «Азбуку искусства верховой езды».

— Да, очень, — ответил продавец, просияв. — Есть еще одна очень неплохая книга, мы ее только что получили. Если вас интересуют лошади…

— Не особенно, — ответила мисс Питман, — мне нравятся хорошие лошади, — добавила она.

— Вот самое последнее руководство по уходу за лошадьми…

Мисс Питман перелистала несколько страниц и произнесла:

— Ничего особенного. У вас все книги про лошадей?

— Но мне показалось, вы говорили, мэм…

— Есть ли у вас что-нибудь не про лошадей?

— Конечно, мэм. — Он торжественным жестом вручил ей книгу. — Шедевр Арчибальда Фентона.

Нэнси открыла «Стадо овец» на странице 576 и прочла первый абзац сверху.

— Это хорошая книжка?

— Да, очень, мэм. Это его последняя опубликованная книга. Новая появится не раньше следующей недели, но если вы не читали эту, вам лучше прочесть сначала ее, потому что многие герои…

— У вас нет ничего поменьше?

— Поменьше?

— Мне нужно что-нибудь небольшого размера, чтобы читать за обедом, — серьезно сказала мисс Питман. — Я здесь одна, в большой гостинице, знаете, как устаешь читать и перечитывать карту вин. У вас нет какой-нибудь маленькой книги, чтобы прислонить ее…

— У нас, конечно, есть дешевые издания небольшого размера, мэм. — Он указал на ряд полок. — Может быть, вы сами подберете себе…

— Спасибо! Тогда я смогу найти книгу подходящего размера, правда?

Она выбрала детектив, который с удовольствием прочла, когда он впервые вышел из печати, но с тех пор успела забыть, и пошла к гостинице. «Конечно, — сказала себе Нэнси, проходя мимо Танка, — мисс Питман на самом деле не такая дура, но надо же как-то развлекаться».

Она обедала, как и сказала продавцу, одна. Метрдотель вручил ей карту вин, открытую без большой надежды на шампанском. Мисс Питман внимательно изучала сорта шампанского, спросила, насколько хорош Perrier Jouet 1923, долго колебалась, выбрать ли его или Bollinger 1921 и, наконец, остановилась на простой воде. «В сущности, — думала Нэнси, — эта женщина — совершенная идиотка. Я теряю над ней контроль».

Она как раз заканчивала карамельный пудинг и вторую главу, когда ей сообщили о телефонном звонке.

— Мисс Питман?

— Да?

— Мистер Дерек Фентон хотел бы поговорить с вами.

— Дядя Дерек! — обрадованно воскликнула мисс Питман и поспешила из зала. «Значит, вот это кто, — подумала она, — брат Фентона».

— Алло!

— Мисс Элис Питман? (Надо говорить осторожнее, подумал Дерек, на случай, если мисс Гэдерс подслушивает.)

— У телефона. (Надо говорить осторожнее, на случай, если эта телефонистка подслушивает.)

— Это Дерек Фентон.

— Ой, дядя Дерек! (Тьфу ты, подумала Нэнси. Как это я не сообразила. Получается, я незаконная дочь Арчибальда.)

— Э-э… да. (Родственников становится все больше, подумал Дерек. Это может оказаться обременительно.)

— Как вы узнали, что я здесь?

— Наоми мне сказала. (Ну, поймет или не поймет?)

— Кто?

— На-о-ми.

— Наоми? Так она у вас? Чудесно!

— Да, она здесь уже несколько дней. (Вы ангел!)

— Скажите, вы не сердитесь, что я называю вас дядей Дереком? По голосу кажется, что немножко сердитесь. Мы с Наоми иногда в шутку вас так называли. (Прекрасно. Теперь я снова вполне законнорожденная.)

— Рад и польщен быть вашем дядей, мисс Питман. И все же я думаю, это слишком много для старшего брата Наоми.

— Она просто шутит так. На самом деле она очень нежно относится к брату.

— Прекрасно. (Да она быстра, как молния, эта девушка.)

— Как дела у Наоми?

— Прекрасно. А вы поправились?

— Да, благодарю вас. (Поправилась?)

— Наоми мне рассказывала о вашей лодыжке. Как вам не повезло! Как нога сейчас?

— Все в порядке, мне просто надо быть осторожной. (И я действительно буду очень осторожна.)

— Отлично. Дело в том, что я звоню узнать, не можете ли вы приехать завтра утром и пробыть с нами целый день? Я заеду за вами в десять. Подходит?

— Чудесно.

— Замечательно. Тогда в десять.

— Спасибо большое. До свидания… дядя Дерек.

— До свидания… Элис.

— Передайте вашей сестре от меня привет. Скажите, что я жду не дождусь, когда мы снова увидимся.

— Обязательно. До свидания.

— До свидания.

Они положили трубки.

Дерек думал: «Так вот она какая, эта Нэнси. Что за девушка!» Вопрос, кто пишет книги за Арчибальда, для него теперь был решен.

Нэнси думала: «Отлично, Дженни. Я так и знала, что ты справишься. Он кажется довольно умным. Следует это как-то отпраздновать».

Она вернулась за свой столик и заказала crème de menthe ^[27] к кофе.

— Это полезно для пищеварения, правда? — спросила она у метрдотеля. — То есть ведь он целебный?

— Несомненно, — уверил ее метрдотель.

Подобный разговор, но по поводу двойного виски, происходил в лучшей спальне в Феррис.

— Если бы это касалось меня, то ни за что, — сказала миссис Приджен.

— Но, дорогая моя миссис Приджен, бренди — это первое, что рекомендуют врачи в случае шока. В сущности, это единственный способ прийти в себя, когда пабы уже закрыты.

— Вот именно, мистер Фентон. И, очевидно, они рекомендуют сначала выпить бутыль бургундского, я полагаю. — Она подняла бутылку к свету, чтобы удостовериться, что мистер Фентон следовал распоряжениям врача.

— Ну что вы, чем может повредить бургундское?

— Это мы узнаем завтра, тем или иным образом. Вам нужно что-нибудь еще?

— Нет, спасибо.

— Ну и не сидите не читайте слишком много. Надо дать голове отдохнуть, я бы сказала.

Арчибальд возопил в душе: «Ради Бога, уходите», а вслух сказал:

— Я так и сделаю.

— Тогда я вас покидаю.

— Доброй ночи, миссис Приджен.

— Доброй ночи.

Мистер Фентон остался наедине с Платоном. Полгода назад он был приглашен на симпозиум под названием «Книги, которые оказали на меня влияние». Назвав «Государство» главной из них, мистер Арчибальд Фентон приобрел привычку брать книгу с собой в постель (когда спал один) с намерением когда-нибудь постичь, заслуживает ли она почета, который он ей оказал. И теперь, откинувшись на подушки, освещавшие повязку на голове, он героически приступил к чтению.

«Так какое же познание, Главкон, могло бы увлечь душу от становления к бытию?..»

Потрясающе!

Если бы только его мог видеть издатель…