Онлайн чтение книги
Очень недолгая сенсация
Four Days' Wonder
1 - 26
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
ШЕСТЕРО ВСТРЕЧАЮТСЯ В ФЕРРИС
I
На обратном пути в Феррис в автомобиле Арчибальда Дженни напевала. Время от времени рука Дерека оставляла руль и находила ее руки, и говорила им: «Люблю, люблю, люблю», и снова возвращалась на руль, потому что это был чужой автомобиль, и страшно было подумать, что может случиться авария, в которой только что обретенная Дженни будет для него потеряна. Но Дженни вовсе не думала об этом. Она была погружена в счастливые мечты и вряд ли сознавала, что напевает.
— А вот и Нэнси, — сказал Дерек. — Ты не могла бы вернуть мою руку, дорогая? Я хочу остановиться.
Нэнси дожидалась их за воротами. Она подбежала к автомобилю.
— Послушайте, здесь полиция!
— Боже мой! Ты их видела?
— Я видела, как они пришли. Я разговаривала с твоим братом. Он ничего ни о чем не знает. Просто невинный младенец. Затем мы прогуливались по саду и острили напропалую, а еще раньше кто-то звонил и сказал, что будет в четыре, поэтому он пошел готовиться к визиту, а я подглядела из-за кустов, и это оказалась полиция.
— Ты слышишь, Дженни?
— Что? — рассеянно отозвалась Дженни.
— Давно это случилось?
— Минут десять назад. Его, наверное, как раз сейчас арестовывают, а он сует в рот белую таблетку, а инспектор подается вперед и говорит: «Не надо так, сэр», а мистер Фентон отвечает: «Дурак, это сода», потому что он всегда носит их с собой, и…
— Именно так. Может быть, тебе лучше сесть в машину?
— Мне здесь хорошо, — сказала Нэнси, стоя на подножке автомобиля. — Привет, дорогая.
Дженни рассеянно улыбнулась и продолжала напевать.
— Могу тебе признаться, — сказал Дерек, — что в данный момент меня не испугают и двадцать полисменов.
— Там их только два.
— Прекрасно, значит у меня восемнадцать в запасе. Теперь пойдемте, словно это обычный визит, и посмотрим, как идут дела. Рано или поздно нам придется дать массу объяснений, но не будем торопиться. Самое главное — посмотреть, как идет беседа, и появиться в нужный момент.
Они появились в нужный момент. Арест только что был произведен. А вот как шла беседа.
— Привет!
— Боже мой, опять ты!
— Извините, сэр, извините, леди. Теперь вот сюда, сэр, если вы готовы.
Группа Меригольда с Арчибальдом посредине направилась к двери.
— Тебя арестовали, старина?
— Боюсь, сэр, я не могу позволить вам разговаривать с арестантом…
— Ну что вы… Если человек видит своего единственного брата, которого стукнули по голове и заковали в цепи двое самых обычных полисменов, самое меньшее, что он может сказать: «Тебя арестовали?» Ничего не сказать было бы…
— Я не могу позволить вам делать такие заявления, сэр.
— Какие?
— Что арестованного стукнули по голове полисмены. Арестант сам расскажет вам…
Сержант Бэгшоу торопливо вытащил блокнот на случай, если арестант сделает заявление.
— Какого черта ты тут делаешь? — сказал арестант.
— Привел твой автомобиль. А теперь, когда мы все здесь собрались…
— Вот сюда, сэр,
если вы не возражаете.
— Послушайте, вы же не можете всерьез арестовать Арчибальда Фентона?
— Советую вам, сэр, не мешать полиции исполнять свой служебный долг.
— Но он невинен. Невинен, как…
— Новорожденный младенец, — подсказала Нэнси.
— Благодарю. Невинен, инспектор, как неродившийся младенец. Вы понимаете, насколько
они невинны. Говорю вам, это все смешно.
— Заткнись! — приказал Арчибальд, видя, что реклама ускользает от него.
— Неужели, сэр? А могу ли я спросить,
в чем именно он невиновен?
— Да, — задумчиво ответил Дерек, — это вопрос трудный.
— И откуда вы знаете, в чем он обвиняется?
— Не нужно объяснять дальше. Я понял вашу точку зрения.
— На самом деле, — начала Нэнси, — получилось, что я… Ой!
— Взгляните на все это таким образом, — сказал Дерек, убирая пятку с ноги Нэнси. — Не знаю, есть ли у вас братья… или у вас, сэр, — добавил он учтиво, обращаясь к Бэгшоу, — но если есть, вы поймете невозможность для брата…
— Да, — подтвердил инспектор Меригольд, подкручивая усы и глядя на них троих, — возможно, мне
следовало бы узнать немного больше обо всех вас. Садитесь, прошу вас, леди. — Он повернулся к Арчибальду: — Если вы хотите сесть, сэр…
— Можно ли снять с него наручники?
— Конечно, нет, — произнес Арчибальд с достоинством. — Это было бы незаконно.
— Ну, сэр.
— Можно я тоже сяду? — спросил Дерик и, считая разрешение инспектора само собой разумеющимся, сел на диван между Дженни и Нэнси.
— Ваше имя, прошу вас.
— Дерек Пибоди Фентон.
— Пибоди? — удивленно переспросила Нэнси.
— Да. Почему бы нет?
— Ой, не знаю.
— Профессия?
— А что такое с «Пибоди»?
— Ничего. Просто показалось мне забавным.
—
Профессия?
— Ну, на самом деле это больше, чем бизнес. Я занимаюсь виноторговлей.
За его спиной Нэнси быстро обменялась взглядами с Дженни. Во взгляде Нэнси читалось: «О, значит вот он кто?», а по ответному взгляду Дженни становилось ясно, что Дерек не имеет ничего общего с бутылками, только с виноградом. Нечто вроде джентльмена-садовника, сказала Дженни гордо, и Нэнси согласилась, что это совсем другое дело и что если ты так хорош, как Дерек, то на самом деле не важно, что ты делаешь, даже если лижешь и наклеиваешь этикетки.
— А вы, мэм?
— Нэнси Слейд Фейрбродер.
— Слейд? — удивленно переспросил Дерек.
— Да. Почему бы нет?
— Ой, не знаю.
— Замужем или нет?
— А что такое со «Слейд»?
— Ничего. Просто показалось мне забавным.
—
Замужем или нет?
— Нет.
— Род занятий?
— Секретарь мистера Арчибальда Фентона, писателя.
— А! — многозначительно произнес инспектор. Теперь все оказывалось связанным.
— Мы с мистером Фентоном, — объяснила Нэнси, разрывая образовавшиеся связи, — были вместе в его доме в Блумсбери в течение всего утра вторника. Он диктовал мне Главу Четвертую из своей новой книги «Параллель».
— Одно «р», два «л», — прикрыв рот рукой, сказал Дерек сержанту Бэгшоу.
— Три, — поправила Нэнси.
— Три, — согласился Дерек, — еще одно маленькое на конце.
— Вы сможете сделать заявление позже, если захотите, мисс Фейрбродер, — сухо сказал инспектор. — Ну, мэм. Теперь вы.
— Джейн Уинделл.
— Замужем или нет?
— Нет.
— Но скоро выйдет, — пояснил Дерек.
— Дженни! — воскликнула Нэнси. — Дорогая! В самом деле?
Дженни счастливо кивнула.
— О Дерек! — воскликнула Нэнси.
— Правда, чудесно?
— Ой, я
так рада. А когда вы…
— Прошу вас,
прошу вас! — сказал инспектор Меригольд.
— На самом деле, — заявил Арчибальд, досадуя, что почетное место на переднем плане уплывает от него, — это слишком жестоко.
— Сэр! — театральным шепотом умоляюще произнес сержант.
— Род занятий?
— Инспектор, о чем вы спрашиваете? — укоризненно сказал Дерек. — Ведь мы только что сказали вам, что помолвлены?
— Сэр!
— Ну-ну, в чем дело?
— Уинделл! Джейн Уинделл!
Дженни Уинделл!
— Что?
— Послушайте, — сказал Арчибальд, — мы не должны допускать подобных вещей.
— Вы Дженни Уинделл?
— Да.
— А! — Инспектор сделал глубокий вдох. Он выследил ее без посторонней помощи.
— В самом деле, — сказал Арчибальд, — эти истерички будут называть себя как угодно. Любой психоаналитик…
— Погодите минутку, сэр. Ну, мисс Уинделл. Вернитесь мысленно к утру двадцать девятого числа прошлого месяца.
— Он имеет в виду, где ты была во вторник, дорогая.
— Находились ли вы в обществе арестованного…
— Нет, — отозвался Арчибальд.
— Я ведь говорила вам, что мистер Арчибальд Фентон был вместе со мной, — сказала Нэнси. — И диктовал мне четвертую главу своего нового романа «Параллель».
— Одно «р» и
три «л», — прошептал Дерек сержанту Бэгшоу. — В тот раз мы ошиблись.
— Не имеет значения, — произнес Арчибальд, решив, что пора самоутвердиться, — не имеет значения, где я
был, вопрос в том, где я сейчас. Меня арестовали в самый неподходящий момент, как раз когда выходит моя новая книга «Водопад». Я должен…
— «Водопад»? — переспросил сержант Бэгшоу, почесывая в затылке. — А у меня записано «Параллель».
— Дорогой мой сержант, — сказал Арчибальд, злобно звякнув кандалами, — пошевелите мозгами. Мой новый роман, который выходит из печати во вторник и стоит восемь шиллингов шесть пенсов, называется «Водопад». Тот, что я пишу сейчас и закончу не раньше следующего года…
— Прошу вас, прошу вас,
прошу! — умолял инспектор. — Давайте по порядку. Мисс Уинделл, я спрашиваю вас…
— А я говорю только, что, будучи подвергнут безотлагательному аресту, я, естественно, хочу связаться со своими адвокатами. Сидеть здесь и выслушивать жизнеописание молодой женщины, которая может оказаться, а может и не оказаться Дженни Уинделл, и которую я по весьма серьезным причинам могу подозревать в том, что она не Дженни Уинделл, и…
— Надо это обдумать, — сказал Меригольд задумчиво, — вы не очень похожи на эти фотографии в газетах, мисс.
— Как вы правы, инспектор, — сказал Дерек, — но посмотрите, как редко газетные фотографы бывают справедливы к людям. Возьмем хотя бы вас. Ведь вы известный инспектор Меригольд?
Инспектор подкрутил усы и наклонил голову.
— Точно. Но кто узнает по этим вашим фотографиям самого красивого мужчину полиции?
— Так я арестован или нет? — крикнул Арчибальд. — Это все, что я хочу знать. Если арестован, то мое естественное желание связаться с моими адвокатами…
— Позвонить им, мистер Фентон? — спросила Нэнси.
— Нет. Позвоните министру внутренних дел. Он должен быть в клубе. Он всегда пьет там чай. Скажите ему, что мистер Фентон…
— Но, мистер Фентон, — поспешно сказал Меригольд, — ведь я просил вас дать объяснение относительно часов. И даже сейчас, если вы захотите дать мне это объяснение, я буду только рад…
— Часы Дженни? Разумеется, это
я дала ему их.
—
Вы, мисс? Вы сказали, как вас зовут?
— Нэнси Фейрбродер, я…
— Нэнси Слейд Фейрбродер, — поправил Дерек. — Давайте будем точными.
— А ей часы дала я, — сказала Дженни, — чтобы она могла продать их.
— А мистер Фентон очень любезно согласился продать их вместо меня. И…
— Это так, сэр?
— Я уже говорил вам, — произнес Арчибальд с достоинством, — что ничего не буду говорить, пока не увижусь со своими адвокатами. Хардкасл и Хардкасл. В любом случае я не собираюсь прятаться за спинами этих двух дам. Я, так сказать, задаю себе вопрос, что собирается делать полиция этой страны. В Америке подобный арест был бы проведен просто, официально и достойно. Будучи сфотографированным в наручниках для основных ежедневных газет, обвиняемый сделал бы краткое заявление для печати…
— У тебя здесь нет фотоаппарата, старина? Мы могли бы тебя сфотографировать.
— Нет-нет, сэр. Я не могу допустить этого.
— В самом деле? — холодно спросил Арчибальд. — Вы берете на себя смелость указывать моему брату, кого из членов семьи он может фотографировать? Фотоаппарат вон там на полке, мисс Фейрбродер. Если вас не затруднит взять его…
— Ну же, давай ключ, — приказал инспектор Меригольд сержанту.
Сержант дал ему ключ.
— Что вы собираетесь делать? Отойдите! Послушайте, вы не должны этого делать!
— Никакого насилия, прошу вас. Готово!
Наручники были сняты.
— Подобные вещи, — сказал Арчибальд с горечью, доставая из кармана портсигар, — расцениваются как нападение.
— Насильственное освобождение джентльмена от кандалов, — согласно кивнул Дерек.
— Выбирайте одно из двух, нельзя же надевать на человека наручники и снимать их по мгновенному капризу. Если я был законно арестован, то сейчас я незаконно освобожден из-под ареста. Если же, с другой стороны, — заметьте себе, мисс Фейрбродер, — если с другой стороны…
— С какой, мистер Фентон?
— Если я законно освобожден из-под ареста, из этого следует…
— Сэр, сэр!
— Что на этот раз, Бэгшоу?
—
Он зажигает сигарету левой рукой!
— Если, — сказал Арчибальд, дуя на спичку, — я был законно…
Законно или незаконно, но мистер Арчибальд Фентон в ту же минуту был арестован снова.
II
Дженни вместе с Нэнси сидела в гостиной и рассказывала ей «все об этом», Арчибальд прогуливался в розарии вместе с сержантом Бэгшоу, Дерек был в столовой вместе с инспектором Меригольдом и предлагал ему выпить.
— Это очень мило с вашей стороны, инспектор, — говорил Дерек. — С содой или без? Верно, не надо портить цвет. Ну, а теперь…
— Ваше здоровье, сэр.
— Благодарю вас, инспектор, это очень…
— Конечно, вы же видите, сэр, я исполнил свой долг.
— Именно. Выпейте еще.
— Ну, сэр… Достаточно, сэр, благодарю вас.
— Что? Простите.
— Может быть, я немного поторопился под конец… Еще раз за ваше здоровье.
— Вы очень добры. Думаю, я выпью с вами.
— Правильно, сэр. Нет-нет, мне больше не надо… ну хорошо, благодарю вас, сэр.
— За ваше доброе здоровье, инспектор.
— Благодарю вас, сэр. О чем я говорил? Да, невысокий полный левша, ведет малоподвижный образ жизни. Ну, сэр, разве это не ваш брат? Я вас спрашиваю откровенно.
— Вне всякого сомнения. Как вам нравится виски? Довоенное.
— Отлично. Первый класс. О чем я…
— Еще глоточек.
— О чем я говорил? Доктор Уиллоби Хатч определил убийцу как невысокого полного левшу, который ведет малоподвижный образ жизни. Нет-нет, сэр, больше не надо.
— Между нами, инспектор, мне всегда казалось, что действительно хорошее виски лучше всякого лекарства.
— Д, сэр, именно так. О чем я говорил? Доктор Хатч велел мне искать невысокого малоподвижного типа, который ведет полный образ жизни. И вот я вижу этого человека. Но левша ли он? Кто знает? А потом прямо перед моим носом хладнокровно вытаскивает спичечный коробок и… Ну, может, я и потерял голову. А кто бы не потерял?
— Действительно, кто?
— Не забудьте, я не говорил, что был уверен, но, так сказать, не мог рисковать. Поэтому я сейчас слушаю вас неофициально, потому что вижу, что вы понимаете, как все произошло.
— Это очень лестно. — Дерек осторожно огляделся и сказал, понизив голос: — Между нами, инспектор, вы верите
всему, что говорит доктор Хатч?
— Я понимаю, сэр, к чему вы клоните… Ну, давайте скажем так. Предположим, я верю не всему, что говорит один джентльмен. Предположим, я иногда думаю: «Ха! А кто это сказал
вам, хотел бы я знать, доктор Господь Всемогущий Хатч?» Но я не должен был говорить этого. Даже вам, сэр. Ваше самое доброе здоровье, мистер Фентон.
— Знаете, — сказал Дерек, рассеянно наклоняя бутылку, — мне иногда кажется, что, если доктор Хатч говорит, что убийство совершил невысокий полный левша, то самым разумным будет искать высокого стройного правшу, который совершил самоубийство.
— Ха-ха-ха! Неплохо, сэр, очень неплохо. Остроумно. За ваше здоровье, сэр. Я понимаю, о чем вы, и вижу, что вы осознаете мое положение. А вы понимаете, что я имею в виду, когда так говорю. Остроумно. Ну что же, возможно, мне придется, сэр, ведь работа наша тяжелая, взять вас под стражу, так что не говорите больше, чем следует.
— Именно. Я как раз собираюсь, инспектор, рассказать вам, что случилось в Обурн-Лодже и чего наш друг-медик, как выясняется, не заметил.
— Отлично, сэр, мне нравится, как вы к этому подходите.
— Это история, которую мисс Дженни Уинделл… очаровательная девушка, а, инспектор?
— Очень аккуратненькая. Ее здоровье, сэр. Ну, вот столько, не больше, благодарю вас, сэр.
— Как вам известно, мисс Уинделл родилась и выросла в Обурн-Лодже, а все эти счастливые детские воспоминания так много значат для нас и оказывают такое воздействие на нашу жизнь…
— Это верно, сэр. Я вспоминаю, как у меня был кролик в тысяча девятьсот первом…
— Ее счастливые воспоминания связаны с эти домом, Обурн-Лоджем, который теперь сдан со всей мебелью этим чужим для нее людям, Парракотам.
— Это верно, сэр. Красивая женщина эта миссис Парракот. А какая фигуристая!
— У мисс Уинделл был — в конце концов это ее дом — ключ от входной двери Обурн-Лоджа, и в прошлый вторник утром она вдруг ощутила желание еще раз оказаться хоть ненадолго в доме своего детства. Ведь мы можем понять это, Меригольд, верно? Не станем винить ее, Меригольд?
— Не станем. Очень понятно. Как вспомню своего кролика…
— Кроме того, что в этом дурного? Она знала, что Парракоты уехали, что дом стоит пустой. Возможно — она на самом деле мне этого еще не сказала, — но возможно, ей захотелось еще раз взглянуть на старые семейные фотографии в серебряных рамках, стоящие на рояле. Фотографии, которые так мало значат для этих чужаков Парракотов и так много для нее. Я думаю, это естественное, можно сказать, похвальное желание. Неплохая мысль, а, Меригольд?
— Весьма похвальная. Весьма неплохая. И подтверждается фактами дела. Я особо отметил эти фотографии. Массивные рамки из серебра. Прекрасное зрелище.
— И вот в гостиной Обурн-Лоджа она обнаруживает тело своей тети.
— Ах так, сэр? Нашла ее там. Доктор Хатч говорил… Совершенно верно, сэр. — Инспектор посмеивался, наблюдая, как наполняется его стакан, затем провозгласил тост: — За Господа Всемогущего Хатча!
— Очевидно, мисс Латур поскользнулась на натертом полу…
— Да, уж полы там натерты, я чуть было…
— …и ударилась головой о забавное медное украшение.
Инспектор одолел свой стакан.
— Это рассказ мисс Уинделл, сэр?
— Да.
— Но, сэр, должен вам сказать…
— Подождите минутку, дорогой мой Меригольд. Не осознавая, что делает, мисс Уинделл подняла эту медную безделушку, вытерла ее и поставила на место на рояль.
— Погодите, сэр, — сказал Меригольд, поднимая руку. Он закрыл глаза.
Дерек с беспокойством следил за ним, прикидывая, не собирается ли он заснуть, гоня от себя мысль, что придется начинать все сначала, когда (и если) он проснется.
— Такая медная штучка, — сказал инспектор медленно, не открывая глаз, — вроде изображения замка. Я прав, сэр? — Он открыл глаза и выжидающе посмотрел на собеседника.
— Правы ли вы? — воскликнул Дерек. — Да вы чудо, дорогой мой Меригольд! От вас ничто не ускользнет. Вы должны выпить еще.
— Нет-нет, сэр.
— Да-да, я настаиваю.
— Ну, если вы… благодарю вас. Ваше здоровье, сэр… и здоровье дамы. Да, я помню этот замок. Из меди. Безделушка.
— Замок Конуэй.
— Правда? А я не сообразил. Но должен вам сказать, мне это кажется удивительным, мистер Фентон.
— Что именно, инспектор?
— Да что он стоял на рояле, честно говоря, ведь это то, что называется дверной стопор, его употребляют, когда надо держать двери открытыми, если подают еду или приходят и уходят.
— Меригольд, — сказал Дерек, глядя на него с благоговением, — это почти невероятно. Это надо отметить. Я понял! Вы должны выпить со мной.
— Не могу, сэр. Никогда, можно сказать, не пью в это время дня. Не пить до ужина — вот мое правило.
— Не важно. Один раз вы можете нарушить свои правила.
— Ну, благодарю вас, сэр. Достаточно. Благодарю вас.
— Вы решили задачу, Меригольд.
— Разве, сэр?
— Знаете, как складываются фрагменты головоломки?
— За ваше самое доброе здоровье, сэр. И за здоровье дамы.
— Спасибо, Меригольд. Вы добрый человек.
— Вы что-то говорили, сэр, о фрагментах головоломки…
— Именно. Парракоты, зная, для чего предназначена эта безделушка, дверной стопор, держали ее на полу. Мисс Уинделл, для которой она, по детским воспоминаниям, была замком, машинально подобрала ее и поставила на рояль, на привычное место. Разве не так все произошло?
— Необыкновенно похоже, что так, сэр. Примерно так я себе это и представлял. Тем не менее, сэр, вы, как и я, отлично понимаете, что она не должна была трогать этот замок.
— Совершенно верно, Меригольд. Но — молодая девушка… как вы назвали ее?.. очаровательная молодая девушка…
— Это правда, очень аккуратненькая.
— Мы с вами люди знающие…
— Да, сэр, мы, конечно…
— Вы, разумеется, моложе меня…
— Ну-ну, не думаю, сэр.
— Чепуха, ведь вам нет тридцати.
Инспектор подкрутил усы.
— А что скажете, если выяснится, что мне уже сорок?
— Не может быть!
— Да нет же, правда, сэр.
— Тогда вы должны выпить еще. Я не хотел настаивать раньше, но если, как вы говорите, вам сорок, то вы как раз в том возрасте, когда человеку это необходимо. Вот так?
— Благодарю вас, сэр, это много.
— Так вот, вы знаете женщин, Меригольд. Здесь ничего не поделаешь, но…
— Но, сэр, — сказал Меригольд самодовольно, — не хочу говорить…
— И первое, что вы скажете мне как человек опытный, это что женщины импульсивны. Разве я не прав?
— Правы, сэр.
— В таком случае станем ли мы обвинять мисс Уинделл в том, что она действовала, повинуясь внезапному женскому импульсу? Мне не нравятся эти мужеподобные женщины. Меригольд.
— Да и мне тоже, мистер Фентон. Мужчина мужчиной, а женщина — женщиной, как их создал Господь. Этот мой кролик…
— Станете ли вы обвинять ее в том, что она, услышав, как возвращаются Парракоты, и зная, что ее вовсе не должно там быть, убежала? Станете ли вы обвинять ее в том, что, поняв, в конце концов, что произошло, она решила прийти к моему брату за советом, зная его как близкого друга министра внутренних дел, прокурора и главы Скотланд-Ярда?
— Это так, сэр? — задумчиво спросил инспектор.
— Вы обвиняете ее, Меригольд? Что ж, возможно, вы правы. Доктор Уиллоби Хатч непременно обвинил бы ее. Ваш сержант — без сомнения, замечательный человек, но, насколько я могу судить, ничего не понимает в женщинах и полностью лишен воображения, — ваш сержант мог бы обвинить ее.
— Бэгшоу дурак, сэр.
— О, да здесь еще что-то осталось. Еще глоточек…
— Да мне бы действительно не надо, сэр. Большое спасибо. У вашего брата, кажется, обширные знакомства.
— У Арчи? Боже, с Арчибальдом Фентоном знакомы все. Уверяю вас, Меригольд, мы на неверном пути. Эти известные писатели…
— Да, теперь мне нетрудно себе представить, как все произошло.
— Как только вы определили дверной стопор как главный пункт, вы раскрыли дело. Очень быстро, Меригольд, очень тонко.
— Конечно, я должен буду задать дамам пару вопросов. Для дополнительного подтверждения фактами.
— Ну, конечно. Смотрите-ка, оказывается мы ее еще не прикончили. — Он перевернул бутылку.
— Благодарю вас, сэр, я не стану беспокоить их, мистер Фентон.
— Это очень любезно с вашей стороны. Я был в этом уверен.
— Ну, за ваше доброе здоровье, сэр.
— Желаю удачи!
Инспектор Меригольд выкрутил усы в обратную сторону, затем вернул их в прежнее положение и промаршировал к двери. Дерек посмотрел на пустую бутылку, потом в открытую дверь на очень прямо шагавшего Меригольда. Эхо необыкновенно старательно произнесенного «подтвер-р-рждения» все еще звучало у него в ушах. Он в очередной раз поразился тому, как эффективно работает лондонская полиция.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления
закрыть