Онлайн чтение книги И даже на пороге смерти подонок думал, что я Белый Лотос Even Until Death, the Scum Gong Thought I Was a White Lotus
И даже на пороге смерти подонок думал, что я Белый Лотос Глава 18

Глава 18: Испачкан и сломан

По дороге домой он попал в аварию и долгое время находился в вегетативном состоянии. Только недавно очнулся, и поскольку потерял память, его отправили на лечение к психиатру.

Все это звучало логично, но Сё МУ, пока он слушал объяснения возлюбленного, не покидало чувство, будто что-то не так.

«Когда я отправился на лечение, почему Тан Тао тоже оказался там?...».

Бо Цинь опустил взгляд: «Он продолжает преследовать тебя. Поэтому я поспешил в тот центр, когда до меня дошла информация. Сяо Му, не беспокойся. С Тан Тао уже разобрались, он больше не сможет ничего тебе сделать».

Еще не отошедший ото сна юноша, до которого с трудом осознавал все перемены, произошедшие с ним и другими в этой реальности, поднял голову, спросив, словно в забвении:

«С ним…разобрались?».

Полчаса спустя Сё Му с хмурым видом глядел на пустые результаты поиска.

Что и следовало ожидать, Тан Тао оказался полностью подавлен Бо Цине, как тот и говорил. Причем до такой степени, что теперь никогда уже не поднимет головы. Независимо от статуса артиста, в интернете не осталось о нем ни слова.

И парню следовало бы радоваться, но почему-то он испытывал слабую тревогу.

Как будто где-то что-то пошло не так.

Еще вчера, столкнувшись с Тан Тао лицом к лицу, выслушав все его бредни, Сё Му хотел лишь убежать от него, лишь бы не слышать этого. Но теперь, когда молодой человек снова возвращался в воспоминаниях к той сцене, почему этот урод говорил с ним так ласково?

«Что случилось, Сяо Му?».

Бо Цинь встал рядом с парнем, заметив замешательство в его взгляде. Рука, сжавшая плечо юноши, слегка дернулась, на лице появилась снисходительная улыбка. Он поинтересовался небрежно:

«Наблюдаешь падение Тан Тао? Разве ты не рад? Разве не ты говорил, что бы очень им напуган, что он тебя только раздражал, что не хочешь больше видеть его? ... Сяо Му…».

Рука мужчины мягко массировала плечо юноши: «Ты так и не объяснил, почему ты ненавидишь Тан Тао».

Эти же слова задал когда-то мужчина своему секретарю, когда они впервые столкнулись с Тан Тао уже после того, как любовники сошлись. Но в то время Бо Цинь относился к Сё Му как просто к очередному любовнику, немного жалкому, и не интересовался подробностями.

Теперь же, после все случившегося с молодым человеком, Бо Цинь хотел знать даже самые мельчайшие подробности его жизни.

«Почему я ненавидела его? Почему...».

Глаза Сяо Му округлились в один миг, он будто что-то вспомнил.

«Он…Он всегда издевался надо мной. Смеялся вместе с другими над мной. И выбрасывал мои домашние задания…».

Однако не это самое главное.

В тот день Тан Тао затащил его в туалет. В школьный туалет с отдельными кабинками. Зажал ему там рот, прижал к стене…

Был май. Через окно в комнату лился запах гардений. Парень отчаянно сопротивлялся, когда вдруг пришел человек, который ему нравился.

Гардения...

Почему ему до сих пор кажется, словно он что-то забыл...

«Сяо Му. Сяо Му? - Бо Цинь с тревогой окликнул возлюбленного по имени, заглядывая в бледное озадаченное лицо того, - что случилось? У тебя нездоровый вид».

«Ничего». Белое лицо Сё Му выглядело болезненным, но он мягко ответил: «Просто у меня такое чувство, еще с момента пробуждения, будто я упускаю какие-то события…голова болит..».

Он беззащитно взглянул на возлюбленного: «Мне всегда кажется, будто я что-то забыл».

«Что значит забыл? Как такое возможно?», - мужчина улыбнулся и тепло обнял Сё Му, притягивая того к себе:

«Ты лежал в постели с тех пор, как с тобой произошел несчастный случай. Тебе было трудно даже проснуться - давай не будем думать о таких вещах».

Сказав это, он обратил внимание, что выражение лица юноши все так же оставалось неуверенным. И Бо Цинь отважился предложить: «Тогда, может, попросить психиатра осмотреть тебя еще раз?».

Се Му послушно кивнул, прислонился головой к его телу и мягко спросил: «Бо Цинь, я тебе нравлюсь?».

«Нравишься, конечно, нравишься».

[Лжец, если я тебе нравлюсь, почему бы тебе не отдать мне 90 заслуженных баллов симпатии].

[Дзинь! Симпатия Бо Циня: 90. Хозяин, тебя еще не ударили по лицу?].

Бо Цинь явно не мог себе позволить, чтобы психиатр проводил детальный осмотре Сё Му, а потому, подкупив специалиста, лишь разыграл для возлюбленного небольшую сценку.

В результате юноше посоветовали в моменты, когда он испытывал стресс, после пребывания в длительной коме, записывать свои размышления и переживания в блокнот, в который никто не мог заглянуть. Это помогло бы ему избавиться от тревоги и убедиться, что воспоминания не перепутались.

На том приеме парень сжал в руках блокнот, подаренный ему щедрым доктором, и клятвенно кивнул. Все это время Бо Цинь ждал снаружи. Увидев, что возлюбленный покинул кабинет, он подошел к нему и ласково погладил по голове:

«Как все прошло?».

«Доктор посоветовал вести дневник, - сжала Сё Му, поджав губы, и тихо добавил, - он сказал, что я должен записывать все, что меня беспокоит».

Однако по лицу парня можно было понять, что он не очень-то и хотел что-либо писать. Бо Цинь заметил эту перемену, но ничего не сказал на ее счет, а только рассмеялся:

«Ты боишься, что я буду читать его?».

На лице юноши появилось выражение недоумения: «Нет, я просто…».

«Не переживай, - с успокаивающей улыбкой отвечал Бо Цинь, - у каждого есть свои секреты».

Он сохранял образ порядочного человека: «Этот блокнот в замком? Можешь поставить код, тогда я точно не смогу заглянуть в нее. Когда ты сам захочет со мной обсудить то, что записал в дневник, то сможешь сделать это в любой момент, согласен?».

Сё Му смотрел на крошечную искорку, блестевшую в глазах Бо Циня, и был немного тронут заботой, какую проявлял к нему любовник, и в то же время немного стыдился того факта, что пытается что-то спрятать от мужчины. Наконец, парень протянул руку и осторожно вложил свою ладонь в длинную, худую руку своего спутника.

Юноша тихо сказал: «Бо Цинь, ты такой хороший». По его глазам было видно – он искреннее доверяет возлюбленному, всем сердцем.

[Хозяин, ты действительно ему доверяешь?].

[Нет, я его обманываю].

Сё Му довольно улыбнулся, и Бо Цинь подумал, что эта улыбка посвящена ему. От этого он дернул уголками губ вверх, в глазах вновь появилась любовь.

Они вышли из больницы на парковку. Оказавшись у машину, мужчина открыл дверь для своего возлюбленного, собираясь пригласить его сесть, как вдруг заметил рядом с собой человека. Тот стоял, сжав ладони, опустив взгляд вниз.

Когда Бо Цинь обернулся на мужчину, то признал в нем Тан Тао, который не двигался с места и только смотрел на Сё Му. Видимо, он заметил отвращение в ответном взгляде юноши. Раз разжал кулаки.

«Сяо Му...».

Тан Тао не замечал ничего, кроме юноши, что пристально смотрел на него. Он совсем не спал вчера, глаза покраснели от раздражения, под ними – два больших темных круга. В целом, артист выглядел жалка.

Он видел, что возлюбленный морщит лоб, что в выражении его лица не осталось и следа от прежней привязанности. И не мог не чувствовать горечь в сердце.

Это его вина, и теперь ему нести ответственность за последствия принятых решений. Но…

Как же это больно.

Настолько больно, что, несмотря на отсутствие возможности вернуть все, как было, о чем мужчина прекрасно знал, он все равно пытался ухватиться за единственную возможность из десятка тысяч подобных.

Бо Цинь слегка дернул бровями, игнорируя присутствие Тан Тао, и объяснил для парня:

«Он на грани банкротства. Знает, что я послушаю тебя, поэтому решил через тебя просить о помощи».

Ложь, небрежно придуманная на ходу, была принято Сё Му за чистую монету. Как и ожидалось, после этих слов, ненависть в глаза юноши вспыхнула с новой силой.

Он холодно сказал: «Тебе не о чем беспокоиться. Я никогда не попрошу Бо Циня отказаться от начатого».

Увидев ненависть в глаза молодого человека, Тан Тао ощутил невыразимую боль в сердце:

«Нет, дело не в этом…».

Он попытался оправдаться, осторожно протягивая теплую ладонь. В руке, усыпанной шрамами, лежала гардения.

Юноша застыл в молчании, и Тан Тао, приметив это, осторожно улыбнулся:

«Я выбрал их специально для тебя, разве тебе не нравится?».

Рука с ножевым порезом – след прошлой их ссоры. Рана еще не полностью зажила, даже казалась свежей. И изувеченной рукой он бережно сжимал белый бутон.

Мужчина пытался выдавить из себя улыбку, но заплаканные глаза выдавали его печаль:

«Цветы, что тогда стояли на столе, я собран их лично. Когда собирал, думал о тебе…Дорогой, ты же помнишь?».

Тан Тао скорее умолял, а не спрашивал своего собеседника. Его жалкий вид давно бы заставил девятнадцатилетнего Сё Му броситься к мужчине.

Но тот был уже мертв.

Юношу отвел взгляд и холодно ответил: «Не называй меня так, это отвратительно».

Улыбка Тан Тао, которую он изо всех сил старался сохранить, тут же исчезла.

«Я не хочу тебя больше видеть, от одного твоего вида только блевать тянет».

Губы мужчины задрожали, но продолжал настойчиво тянуть руку:

«Этот цветок... для тебя...».

Юноша с пренебрежение взглянул на ладонь со шрамом, протянутую к нему, и резко ударил по ней.

Гардения беззвучно упала на землю и закатилась под машину. Красные глаза Тан Тао вспыхнули, он кинулся на колени, чтобы поднять подарок:

«Мой цветок... любимый цветок моей любимой...».

А Бо Цинь, удовлетворенно усмехнувшись, поддержал юношу словами:

«Сяо Му, пошли», - и усадил того в машину.

Дверь хлопнула, загудел мотор, машина уехала, раздавив тяжелыми колесами гардению.

Тан Тао, что так и стоял на коленях, смотрел на плющенный цветок. Грязный и сломанный. В нем не осталось ничего, что могло бы понравиться возлюбленному.

Дрожащей ладонью, покрытой ранами, он поднял гардению, словно бы самое драгоценное сокровище, и прижал к себе. Губы продолжали дрожать, воспаленные глаза налились кровью.

Он обязан заполучить сё Му назад.

Он должен вернуть своего любимого!

Мужчина знал Бо Циня столь лет, кто может знать его лучше?

Уголки рта мужчины поползли вверх, и пока он бережно гладил гардению, губы его растянулись в дикой улыбке.

Его дорогой Сё Му обязательно вернется.

Ведь он был таким послушным и так сильно любил его.