Онлайн чтение книги И даже на пороге смерти подонок думал, что я Белый Лотос Even Until Death, the Scum Gong Thought I Was a White Lotus
И даже на пороге смерти подонок думал, что я Белый Лотос Глава 47

Глава 47 – Афера

Наступила весна – время таяния снегов. Первоначально белый и красивый покров постепенно растекался мутной водой, превращаясь в грязную кашу, на которую неприятно смотреть.

В это время года Сё Му все реже проводит время в коридоре, где раньше он проводил дни, читая книги, и все чаще оставался в своей спальне. Но и тут ему не было покоя: Се Ши, словно волчонок, выжидавший свою добычу, при виде конкретного мужчины в постели, набрасывался на того, желая полакомиться кусочком плоти. И хотя с последнего раза его движения стали уже гораздо более терпеливыми и мягкими, утратив прежнюю свирепость, Се Му все равно реагировал на них негативно, поскольку изначально не любил всякие попытки угрожать личным границам другого человека.

В передвижениях по дому Сё Му полагался теперь только на Чэн Чжуаня: тот отвозил его по просьбе во двор или оранжерею, а иногда даже в игровую комнату, специально оборудованную для Чэн Аня молодым господином.

Ань-Ань не выходил из комнаты, заполненной разным хламов, маленький и хрупкий ребенок день напролет игрался в одиночестве. И неизвестно, сказалось ли на нем влияние матери или нечто еще, но мальчик ни с кем не говорил, за все время мог не проронить ни слова, а только хихикал, балуясь.

Сё Му с удовольствием наблюдал за его игрой, а иногда даже приходил в истинный восторг от забав ребенка и присоединялся к нему в этом деле.

Се Ши было не по душе, что его дядя посвящал свой день Чэн Аню и своему помощнику, тогда как глава клана был вынужден сидеть в компании, погруженным в заботу о ее благосостоянии, и возвращаться домой лишь глубокой ночью. Поэтому юноша старался извлечь максимум пользы из своего утра, почти силой выпытывая внимание к себе от Се Му, который все ранние часы отдавал чтению книг в постели.

Иногда Се Ши вел себя излишне нахально, наплевательски относился к чувствам окружающих. Он уже давно заметил, какими уловками можно сломить дух Се Му, и использовал их в общении с мужчиной, выдавая свои действия за внимание и заботу.

Но стоило признать, что дядя сам избаловал парня. Не в силах что-то изменить, мужчина продолжал угождать родственнику в разумных мерах. Он уже не осмеливался привередничать в общении с племянником, ведь Се Ши удалось найти рычаг давления – угроза о том, что парень в любой момент может потревожить покой мертвого, сгнившего отца уже неделю не давала покоя Се Му.

Не оставляла его и мысль о побеге. И так как возможности расслабиться и побыть в одиночестве ему не представлялось, настроение больного с каждым разом становилось все более и более мрачным.

Конечно, и Се Ши не оставался в долгу, стараясь доказать, что все сказанные им ранее слова – не пустой звук. Парень делал все от него зависящее, чтобы удовлетворить прихоти дяди.

Юноша обязан стать тем, кого Се Му искренне будет любить.

Единожды обнажив клыки, чтобы прижать дядю к стенке, в дальнейшем молодой человек вновь вернулся к своему милому и миролюбивому образу. И если бы даже после этого Се Му не доверился племяннику, тот бы вцепился в него мертвой хваткой и целовал бы до тех пор, пока мужчина бы не сдался.

Юный глава клана предполагал, что добиться своего будет не просто, что придется проявить все упрямство, на какое он только способен, однако, к удивлению Се Ши, “пленник” не был готов к борьбе.

В этот день Се Ши вернулся домой пораньше, поспешно завершив всю свою работу за утро. Не обнаружив родственнике в спальне, он сразу же направился в игровую. Как и ожидалось, там парень и увидел Се Му, сидевшего в кресле и наблюдавшего за игрой маленького бастарда.

Глава клана прошел мимо Чэн Чжуаня с видом, будто тот был пустым местом, затем оказался рядом с дядей и прошептал тихим голосом ему на ухо: «Дядя, пойдем в оранжерею? Посмотрим на цветы. Только ты и я».

Не меняя холодного выражения лица, тот тихо ответил: «Не хочу. Иди».

Се Ши не принял этого безразличного отношения близко к сердце, вместо того еще более ласковым и сладким голосом протянул: «Дядя, ну пошли. Давай… Я специально попросил посадить новые сорта цветов в саду. Теперь там даже лучше, чем зимой».

Се Му не двигался, юноша опустился на колено и прижался к краю кресла: «Разве дядя не любит цветы? Оранжерею сделали специально для тебя. Дядя, тебе надо пойти…Слышишь, дядя?».

Чэн Чжуань со строгим видом наблюдал, как Се Ши бесстыдно притворялся очаровательным ребенком, стараясь вести себя невинно и безобидно. Но самое неприятное, что парню-таки удалось смягчить сердце Се Му. На лице мужчины появилось странное выражение, будто он не хотел идти, но и не мог противостоять настойчивости племянника.

«Ладно, твое присутствие все равно пугает Ань-Аня. Но на улице холодно».

Конечно, молодой человек не упустил этой перемены в поведении Се Му, отчего в его сердце появился маленький росток надежды. Юноша чуть не запрыгал от радости.

«Я принесу для тебя плед, дядя. Но если ты не хочешь, то я не стану навязываться. Просто поцелуй меня, и я уйду».

Реакция Се Му подарила ему надежду. Если…если продолжать в том же духе, то, возможно, дядя будет готов к тому, чтобы поддаться и далее идти на поводу чужих желаний.

С этого момента Се Ши и начал свой эксперимент, который должен был подтвердить его мысли.

Так, так он потакал всем прихотям мужчины, давая тому все, что душа пожелает. И одновременно с тем использовал все возможные методы, против которых был слаб его дядя, чтобы склонить того к близости, подавая их под соусом в виде сладкого голоса.

Да, это было время таяния снегов. Се Му уже не радовался каждому дню, как прежде, и даже присутствие Аня-Аня не могло его осчастливить. Часами напролет мужчина либо читал книги, либо рисовал на мольберте снежные пейзажи из своих фантазий.

В очередной ранний приход с работы, Се Ши вторгся в спальню дяди, перенес того в инвалидное кресло и закрыл глаза мужчины черной повязкой, сказав, что хочет сделать сюрприз.

Се Му ощущал беспокойство, которое моментально распространилось по всему телу. Тонкие кончики пальцев беспомощно касались лица, цепляясь за края повязки, чтобы стянуть ее вниз. Но бдительный юноша мягко сжал чужую ладонь.

«Дядя, я же сказал, это сюрприз. Ты не должен увидеть его раньше времени, иначе все испортишь».

Человек, чьи руки оказались скованны крепкой хваткой, ощущая свою беспомощность, с долей раздражения в голосе сказал:

«Не надо уговаривать меня, словно ребенка. Давай покончим с этим, чтобы я быстро вернулся к своим делам».

Се ши не переставал улыбаться: «Я никогда бы не стал обращаться с дядей, как с ребенком. В нашем случае, только ты можешь относиться ко мне, как к мальчишке, которого нельзя оставить без присмотра».

Казалось, что именно бесстыдство племянника лишало Се Му все сил. Поэтому он позволил юноше сделать то, что он задумал. Но когда подул холодный ветер, мужчина нахмурился: «Я не собирался покидать дом».

Се Му ненавидел вид талого снега. И с тех пор, как пришла весна, он больше не любовался пейзажами за окном.

Се Ши помнил об этом, но, остановившись, лишь пробормотал: «Дядя, приготовься!».

Молодой человек медленно развязал плотный узел и спустил черную повязку, которой было закрыто лицо Се Му. И мужчина вначале недоверчиво сощурился, а когда открыл глаза до конца, то в удивлении широко распахнул их.

«Это...».

Его племянник обошел кресло и вышел на двор, став посреди сугроба, раскинув руками в разные стороны со льстивой улыбкой: «Дядя, тебе нравится?».

Су Му действительно был поражен.

Его светлые глаза впились взглядом в окружающую обстановку. Место, которое должно было бы покрыться грязью, снова скрылось под покровом снега. Весь сад оказался укутан в серебристо-белое одеяло. И это было чрезвычайно красиво.

Все еще глядя на снег, немного дрожащим голосом мужчина спросил: «Как…как ты это сделал?».

«Как я это сделал? Не важно. Важно вот что… - Се ши с широкой улыбкой подбежал к дядя и, взяв инвалида за руку, прижал его ладонь к своей щеке, - хочет ли дядя меня вознаградить?».

На этот раз Се Му не оттолкнул его. Сияющий взгляд был прикован к снежным просторам. И склонив голову, юноша смотрел в ответ на дядю нежным взглядом, пока сердце его наполнялось чувством гордости за себя.

С этого момента, казалось, отношения между молодыми людьми улучшились. По крайней мере, Се Му больше не избегал племянника и не испытывал прежнего смятения, когда протягивал к юноше руки, чтобы обнять его в ответ. Этот факт ободрял Се Ши.

Вкусив чувство вознаграждения, отныне он старался еще больше угодить Се Му. И самой большой услугой оказалось согласие доктора Джозели на проведение операции.

Когда, после мучительного ожидая, пусть и с поддержкой Се Ши, но его дядя смог встать на ноги, на лице мужчина появилась радостная улыбка от волнения.

Да в этот вечер впервые, когда молодой глава клана потянулся за поцелуем к чужому лице, впервые Се Му не отпрянул, а слегка покраснел и даже наклонил голову ему навстречу. Даже если это было едва ощутимое прикосновение к щеке, оно сделала Се Ши настолько счастливым, что даже десять дней в постели с Се Му не покрыли бы этого чувства.

Это был первый раз, когда дядя проявил инициативу.

Юноша и не подозревал, что поцелуй Се Му вызовет в его сердце такую радость.

Отношения между ними развивались семимильными шагами. Однажды Се Ши вернулся, держа в руках свежие цветы в качестве подарка для мужчины. Нор обыскав весь дом клана Се, он так нигде и не нашел любовника.

Лицо мужчины помрачнело.

И как раз в тот момент, когда глава Се уже собирался послать кого-то на поиски дяди, он увидел, как Чэн Чжуань вкатывает в дом инвалидное кресло. Да, ноги Се Му вылечили, но они еще не были достаточно сильны, чтобы совершать самостоятельные пешие прогулки. Для долгого пребывания на улице необходима была либо постоянная поддержка либо каталка.

«Се Ши». Мужчина сделала вид, что не заметил мрачного выражения на лице племянника, и прежде чем тот смог скрыть свое недовольство, дядя уже с улыбкой помахал ему рукой:

«Я купил для тебя новый галстук. Можешь примерить».

Гнев Се ши сдулся, как воздушный шарик. Он даже сделал шаг навстречу, со смущенным видом взял подарок в руки и уже удивленно посмотрел в лицо собеседника.

«Дядя, ты выбрал его для меня?».

«да. Я заметил, что ты всегда носишь один и тот же галстук каждый день, вот и решил прикупить тебе новый. Давно я не выходил из дома».

Взгляд Се Му весь был пропитан нежностью. Он продолжал улыбаться, пока глаза Се Ши сияли от восторга. Ему уже не терпелось поскорее надеть новую вещь и показаться своему дяде еще раз.

«Ну как? Отлично выглядит?».

«Вот тут слегка загнулся».

Он потянул свои руки, сидя в коляске, поэтому Се Ши пришлось немного склонить корпус, чтобы помочь ему привести галстук в должный вид. Из своего положения молодой человек прекрасно мог видеть, как красавец мужчина прикрыл глаза, как его длинные ресницы слегка подрагивали, а взгляд сосредоточенно направлен на грудь племянника.

Закончив с галстуком, Се Му улыбнулся и с довольным видом убрал руки от главы клана. Затем поднял взгляд на его лицо, такое ошеломленное, и заметил, что Се Ши пристально наблюдает за дядей.

«Выглядит отлично. Тебе идет».

Темно-зеленый галстук украшал шею парня. Но он не посмотрел на него, а все никак не мог отвести глаз от улыбки говорящего. Впервые Се Ши выглядит столь растерянным.

Продолжая разглядывать лицо Се Му, он ответил: «Спасибо, дядя».

А в голове промелькнула мысль: наконец он добился своего.

[Дзинь! Симпатия Се Ши: 90].

Се Ши постепенно ослабил контроль над дядей. И наслаждался зависимым от него положением Се Му.

Особенно тем, что мужчина отказывался от помощи других, избегая чужих прикосновений к себе. И потому только племянник, к которому Се Му уже привык, имел право помогать дяде практиковаться в ходьбе. Это был особый жест доверия юноше.

Реабилитация Се Му проходила не совсем гладко: чтобы простоять на ногах хотя бы несколько минут, приходилось полагаться на посторонних. Все это вновь вгоняло мужчину в уныние, а Се Ши всеми силами старался поднять настроение родственнику. И только через неделю им удалось прийти к компромиссу.

Они сблизились. Гардероб Се Ши стал пополнятся все новыми и новыми нарядами, купленными Се Му. Последний редко покупал что-то для себя, ему больше нравилось выбирать костюмы для племянника, и также приносить дополнительные подарки, например, цветы или конфеты. Но по прежнему дядя перемещался исключительно при помощи инвалидного кресла, ведь пока самостоятельно ходить еще не мог.

В тот день во время прогулки его сопровождал Чэн Чжуань.

Они только вышли из дома, как вдруг Се Му нахмурился и зажал руками живот, на его лице отразилась гримаса боли. Чэн Чжуань поспешно наклонился: «Господин».

«Живот... Живот болит...». Лицо Се Му стало бледным, говорил он с трудом, но смог дотянуться до руки помощника и попросить того: «Отвези…меня в уборную».

«Да, господин».

Чэн Чжуань не стал медлить и быстро подтолкнул Се Му в заданном направлении. Он пронаблюдал за тем, как мужчина поднялся с кресла, и, опираясь на стену, ровно прошел за дверь ванной комнаты. Помощник остался снаружи. Но вдруг услышал голос своего хозяина:

«Там есть бумага?».

«Да, господин», - в почтительной манере ответил лысый мужчина, отошел чуть в сторону и заглянул себе за спину, но бумаги на месте не обнаружил.

Тогда голос из-за двери приказал:

«Принеси ее».

Чэн Чжуань тут же начал извиняться: «Простите, сэр. Подождите минуту, я сейчас ее принесу».

И мигом вышел из комнаты.

В ванной Се Му посмотрел на рулон, который схватил по пути в уборную у раковин, затем усмехнулся и с презрительным фырчаньем бросил бумагу в мусорное ведро.

Он встал на обе ноги, держался крепко, открыл дверь, вышел в спальню, там распахнул окно и, оценив высоту, с безразличным видом выпрыгнул на улицу.

Процесс «от и до» занял у мужчины не больше минуту, так что, когда Чэн Чжуань вернулся на место, в ванной комнате уже никого не было.