Онлайн чтение книги И даже на пороге смерти подонок думал, что я Белый Лотос Even Until Death, the Scum Gong Thought I Was a White Lotus
И даже на пороге смерти подонок думал, что я Белый Лотос Глава 55

Глава 55.

Чэн Чжуань без жалости сдернул завес тайн, покрывавших прогнившую правду, и открыл вид на то прошлое, которое, казалось, было похоронено еще десятки лет назад.

«Юный мальчишка. Очень привлекательный, умный, не в меру наивный и полный надежд на будущее. Складывалось ощущение, будто он прямо предназначен для клана Се, мог бы иметь особый вес в семье, а зашел туда только погостить».

«Дорогой господин, вы могли бы сказать мне спасибо. Ведь я достал для вас бесценную информацию, которую вы никогда и не знали. И теперь, когда она у вас на руках, нужно изо всех сил постараться, чтобы все это унести…».

На словно обмазанном мелом лице Се Му задрожали губы: «Ты. Это все бред... Старший брат был для меня опорой, он с заботой относился ко мне, воспитывал меня один. Если то, что ты сказал – правда, то почему он никогда не давал даже намека на то?».

Действительно, Се Нань Энь воспитывал названного брата словно своего сына.

«Да, конечно. Но если тебе понравилась игрушка, какая разница, как ты ее получишь? И что после будет с ней делать? Се Нань Эню очень нравился господин».

Чэн Чжуань продолжал, пока человека, спокойно слушал его рассказ, отказываясь верить в услышанное. Губы говорящего тоже слегка дрожали, взгляд его был отчаянно безумным и радостным:

«Все знали, что господин Се – надежный глава, отличавшийся гибким умом и способностью проявлять и лояльность, и жесткость в решении многих вопросов. Но мало кому было известно, что он унаследовал психическое заболевание. Во время приступов он уже не мог себя контролировать».

Лысый мужчина слегка наклонился к Се Му, к самому его узу, и низким тоном, словно демон, прошептал:

«Се Нань Энь любил Се Му, но вы, господин, всегда были преданы только своим родителям. Как он мог такое допустить? В этом мире есть люди, кроме Се Нань Эня, на которых предмет его обожания мог положить? Так не проще ли убить родителей Се Му? А? Что скажете, господин?».

«Нет…Нет-нет, брат не мог…Он не делал этого».

Когда родители погибли, весь клан Се объявил траур. Сироту принимали в доме, словно родного, а первый же встречный человек с мягкой улыбкой сказал мальчишке:

«Теперь это и твой дом тоже».

Им был Се Нань Энь. Даже по ночам он не оставлял Се Му без присмотра. И если последнему снились кошмары, старший брат всегда приходил и успокаивал его:

«Не бойся, я с тобой…».

Се Нань Энь занимался образованием подопечного: учил читать, рисовать. Они вместе познавали психологию человека. Все воспитание Се Му строилось на принципах доброты к окружающим и нравственности…

Вполне естественно, что после такого, Се Му всецело доверял только брату.

Покачав отрицательно головой, мужчина с надрывом повторял: «Невозможно. Ты лжешь! Старший брат никогда бы…Ложь! Бред! Все это бред!».

Чэн Чжуань неким разочарованием во взгляде:

«Господин, после всего услышанного, вы все еще безоговорочно верите ему?».

Тогда мужчина достал пакет с уликами и положил их на столик. Но Се Му яростным жестом сбросил все на пол:

«Убери это!!!». Резкий голос его был подобен звериному рычанию: «Это ты все подстроил, просто пытаешься запудрить мне мозги! Брат вырастил меня, он мой спаситель. Благодетель! Он не имеет ничего общего с тем, что ты сказал!».

На глаза навернулись слезы, и как бы Се Му не старался их сдержать, они упрямо падали вниз. Свирепый взор был направлен к Чэн Чжуаню:

«Ты предал меня, ты не можешь говорить правды. Мой брат – светлый и чистый человек, и такой негодяй, как ты, не смеет клеветать на него!»

Чэн Чжуань опустил взгляд:

«Негодяй?». Он с долей насмешки повторил это слово, обдумывая его содержание, и вид мужчины стал мрачнее. Вот-вот грянет гром. «Да, я негодяй. Преданно охраняю господина, пытаюсь его спасти, а вы все еще не верите мне. Се Нань Энь примерил маску, а вы принимаете все за чистую монету. Он врал Вам до самой смерти, которой не было, и вы до сих пор верите ему, а не мне, что вот он, перед вами, весь. Какой мне резон обманывать Вас, господин?».

Чэн Чжуань вдруг прервался и плавно увел гневный взгляд от человека с поникшим видом.

«Или…». Он нахмурился, сказав с намеком на издевку: «Вы просто врете сами себе?».

-- "трессск!!!!"

Грохочущий звук, сопровождаемый рычанием Се Му, почти сразу же оглушил Се Ши. Он никогда еще не видел своего дядю таким разгневанным.

Когда племянник рассказал Се Му, отошедшему от укола снотворного, всю правду, он, конечно, тоже поддался истерике, но не такой, как сейчас. Для этого человека будто разом рухнул весь мир. И если Се Му еще тогда выслушал младшего родственника от начала до конца без возражений, следовательно мужчина поверил Се Ши. Или…

Он просто притворялся, что ничего не знает о его отце.

Вновь кто-то из подчиненных спросил у главы клана: «Хозяин. Мы начинаем штурм?».

Поколебавшись несколько секунд, молодо человек наконец ответил: «Нет, ждем еще пару минут».

Именно то, что Чэн Чжуань сделал сейчас – развенчал богоподобный образ Се Нань Эня и вскрыл его гнилую душу, - добивался и сам Се Ши. Но он не имел достаточно доказательств. И вот появился тот, что разрушил все представление дядюшки о его брате, и эта мысль оказалась настолько ошеломляющей, что он лишь способен утешать себя отрицанием.

Но идеальный мир рухнул. Дяде придется смириться с правдой и отдаться ему, Се Ши. И тогда в будущем уже не возникнет никаких проблем в лице Се Нань Эня.

В глазах Се Ши появился намек на надежду, уголки губ слегка приподнялись. Он опустил взгляд на монитор, продолжая прислушиваться к движениям на стороне, вместо того, чтобы сейчас поднять всех своих людей и отправить в дом, спасать дядю.

В любом случае, чтобы там не произошло, Чэн Чжуань живым не уйдет.

После подробного рассказа об истинной личности Се Нань Эня, бывший помощник Се Му перешел к осуществлению плана.

Сколько бы парень не прислушивался, в наушниках стояла тишина. С хмурым видом он постучал пальцем по корпусу гарнитуры, то та по-прежнему молчала, не издавая и шороха.

Чэн Чжуань без лишних слов набрал лекарство в шприц, пока за ним со спокойным видом, но полными безумной тревоги и надежды на лучшее глазами смотрел мужчина с дивана.

Опустошив небольшую колбу, телохранитель Се Му приблизился к своему хозяина:

«Господин, я знаю. Вы не желаете меня видеть».

Во взгляде Се Му сверкнули чувством отвращения.

«Видите вот эту штуку? Ну да, конечно». Чэн Чжуань мягко улыбнулся и поднял шприц иглой вверх. «Названия у препарата разные, но мне больше нравится сам его эффект. После инъекции, печали прошлого отпустят Вас….».

Се Ши внезапно вскочил и отдал быстро приказ, срывая с себя наушники:

«Быстрее! За мной!», - и выскочил из машины.

«Господин….», - во взгляде похитителя появилась доля сомнения. Он смотрел на своего господина, такого нежного, интеллигентного, скованного чувством недоумения, и зная, что уже причинил ему не мало вреда своими неоднозначными поступками, имел наглость попросить еще об одном:

«Пока вы еще здесь, позвольте мне остаться с Вами. Я, преданный Чэн Чжуань, гарантирую, что укол будет безболезненным».

«Всего один укол – и придет свобода. Ни прошлого, ни будущего, никаких страдания до конца жизни. Я знаю, Вы хотели бы найти свою любовь, но… - мужчина горько улыбнулся, - я не могу больше смотреть на Ваши мучения».

И все это с одной лишь мыслью: Чэн Чжуань обещал своему хозяину свободу. Да, не совсем такую, но все же.

На лестнице раздался топот спешных шагов. Се Ши почти бежал, на лбу проступили мелкие капли пота, но юноша не оставил себе времени даже утереть его. Оказавшись у двери, он выхватил пистолет из-за пояса и ударом выбил ее внутрь.

Чэн Чжуань обернулся на шум, глаза его сузились. В этот самый момент человек, спокойно сидевший на диване с осунувшимся лицом, вдруг схватил шприц.

Се Ши предупреждающе воскликнул: «Дядя!».

Под его пристальным, не верящим в происходящее взглядом Се Му поджал губы и уверенно ввел иглу п плечо.

«Все хорошо». Мужчина вытащил кончик иглы и, не посмотрев на Чэн Чжуаня, что был бледнее своего господина, со спокойным выражением лица, даже с некоторым облегчением сказал: «Нет ничего плохого в том, чтобы быть дураком».