Онлайн чтение книги И даже на пороге смерти подонок думал, что я Белый Лотос Even Until Death, the Scum Gong Thought I Was a White Lotus
И даже на пороге смерти подонок думал, что я Белый Лотос Глава 28.2

«Не надо…не извиняйся…прошу…». Бо Цинь никогда не думал, что одна только эта коротка фраза способна привести его в отчаяние.

«Сяо Му, я изменюсь…», - больше ничего мужчине не мог сказать. Глаза покраснели, голос охрип, а он все продолжал умолять:

«Пожалуйста, прошу. Пожалуйста…».

А юноша только сильнее мотал головой:

«Бо Цинь, прошу тебя. Отпусти».

Руки мужчины вновь повисли в воздухе. Он затрясся всем делом, осторожно помогая юноше укрыться одеялом. Напряженный голос со скрипом выдавал притворно спокойные слова:

«Сяо Му, ты, наверное, очень устал за сегодня. Тебе надо отдохнуть…», - как будто он и не слышал просьб возлюбленного.

Глаза юноши в ответ смотрели на него с печалью: «Бо Цинь, мне очень больно».

«Я попросил доктора выписать тебе лекарство. Скоро боль пройдет», - склонился над ним красавец и поцеловал бледные губы, понимая, что речь идет не о физической боли.

Сё Му глотал крупные слезы. Они оказались горькими на вкус. А Бо Цинь все кутал его в одеяло, и когда закончился, медленно выпрямился и направился на улицу.

Шаг. Второй. Где-то за спиной раздавался голос юноши, без привычной естественной мягкости, а ядовитый, как жало:

«Ты сказал мне когда-то, что если к тому, что тебе нравится, прикоснется другой, ты перестанешь это любить. Потому что ты ценишь чистоты. Бо Цинь..», - голос молодого человека оборвался на полуслове, но бледные губы, что бесчисленное количество раз целовал мужчина, упрямо твердили:

«Я не чистый… Я знаю, что тебе это не нравится…».

«Мне все равно…». Мужчина попятился назад и тут же обернулся, его взгляд выражал леденящую душу силу. Сквозь зубы он прорычал:

«Сяо Му, я люблю тебя! И давай уже забудем обо всех этих проблемах и будем жить, как раньше, договорились?».

Парень снова побледнел лицом и медленно покачал головой.

«Если ты не против, то я тоже не буду возражать».

Но в ответ на слова мужчины, он поднял глаза и встретился наконец с безумным взглядом собеседника, прошептав:

«Мне было мерзко от того, что ты меня поцеловал. Точно так же, как тебе было противно, когда мы начали в тот день…».

Теперь уже Бо Цинь стал белее смерти. И Сё Му словно бы не заметил, как исказилось лицо возлюбленного в уродливом выражении, продолжив: «Только что я подумал, будто все происходящее – кошмар. Бо Цинь, ведь ты был таким хорошим человеком, как ты докатился до такого? Ты стал жалкой копией себя, должно быть, это просто сон».

«Но… я не могу забыть. Как ты смотрел на меня, как смеялся. Как прогнал меня. И каждое слово, сказанное тобой тогда, твое выражение лица… Я все еще люблю тебя, но ты вызываешь у меня лишь чувство отвращения. Отпусти меня, и все то прошлое уйдет вместе со мной…».

Отпустить его? Отпустить любимого Сяо Му?

Да ни за что в жизни.

До этого он уже допустил глупость, позволив любимой птице улететь. И того раза было достаточно.

Выражение лица Бо Циня постепенно становилось серьезным. Сердце ныло от боли все сильнее.

«Сяо Му, не беспокойся. Если ты не сможешь этого забыть, я помогу тебе. В любом случае, так будет лучше, если ты забудешь часть воспоминаний».

Проще просто, не так ли?

И с мягкой улыбкой мужчина продолжил: «Вот так я снова стану в твоих глазах идеальным любовником».

Юноша с болезненным видом закрыл глаза: «Ты не сможешь этого сделать».

А собеседник твердил все так же в ответ: «Смогу».

Сё Му снова открыл глаза, снова посмотрел печально на мужчину: «Бо Цинь, в конце-то концов, кто я для тебя? Бросаешь меня Тан Тао, стираешь мне память – это так ты выражаешь свою любовь?».

«Ты мне очень нравишься», - странно ответил Бо Цинь, ответно глядя на парня. «Сяо Му, я люблю тебя. И на этот раз все получится».

Сяо Му в конечном счете будет принадлежать только ему.

Лицо молодого человека по-прежнему оставалось бледным, когда он спросил:

«Разве ты не можешь отпустить меня?».

Действительно. Это почти невозможно. Да и как Бо Цинь позволит себе такое? Сё Му – его любовник. И только с ним мужчина хотел быть.

Мужчина подумал, что, скорее всего, сейчас парень испытывает сильную душевную боль, но когда эти неприятные воспоминания вновь забудутся, Сё Му, искренне любивший его, вернется:

«Будь умницей и отдыхай».

Бо Цинь проигнорировал чувство, словно кошки скребутся на душе, и последовавшую за тем вспышку беспокойства. Как и всегда, мягко говорил с юношей:

«Я скоро вернусь».

[Динь! Симпатия Бо Циня: 99].

Дверь захлопнулась, снаружи послышался стук шагов, поднимающихся по лестнице. Молодой человек уютнее пристроился в своем одеяле.

[Бо Цинь уже давно сошел с ума].

Система в недоумении пыталась найти факты, полагая, что герой тронулся умом только сейчас:

[Он выглядит очень нормальным, нет?]

[Он сошел с ума], - с уверенностью повторил Се Му. [Этот огонь раздора горит достаточно долго. Если мои расчёты верну, Тан Тао скоро добавит еще масла].

Вновь поежившись под одеялом, неспешно он вытянул губы в улыбке и радостно заметил:

[Это пламя сожжет их разум дотла].

***

Бо Цинь использовал все свои связи и, словно одержимый, искал врача, который мог бы стереть воспоминания с помощью гипноза. Но все, как один, узнав, что Сё Му уже дважды проходил через принудительную процедуру стирания воспоминаний и даже второй личности, не решались повторять это вновь, какими бы талантами и умом не обладали.

Последний из претендентов, которого нашел Бо Цинь, сказал следующее:

«По крайней мере, пусть для начало он оправится ментально».

Мужчина был вынужден принять тот факт, что от воспоминаний Сё Му невозможно избавиться в кратчайшие сроки, а потому вновь запер любовника в их гнездышке, каждый день следил за тем, чтобы юноша не покидал дома и ухаживал за ним.

Однажды молодой человек упомянул, что хотел бы выйти на улицу, но после того, как Бо Цинь, пусть и мягко, отверг это предложение, казалось, что парень смирился со своей участью.

Он послушно ел три раза в день, не выходил из дома, так как ему и не разрешали, да и сам, похоже, не горел желанием покидать свою клетку. И каждый раз, после приема пищи, молча уходил спать.

Хозяин дома только и наблюдал, как его возлюбленный с каждый разом становится все слабее и слабее, и больше не пытался говорить с Бо Цинем, будто бы сломленный страшной болезнью. Тогда мужчина вновь стал искать специалистов. Но кто бы к ним не приходил, один за другим врачи уверяли, что все это психическое, и если продолжать в том же духе, пациент просто умрет.

Но Бо Цинь не поверил им.

Прогоняя каждого, кто приходил к ним домой, Цинь возвращался в спальню, ложился к юноше и, пряча взгляд воспаленных глаз, прижимался к тому, как к единственному сокровищу:

«Сяо Му, это просто болезнь. Я знаю, что ты болен, ты слаб, тебе нужно хорошо отдохнуть...», - заботы о себе мужчина оставил позади. И прежде всегда аккуратно лицо покрылось щетиной, что неприятно царапала щеку Сё Му.

Вопреки этому, юноша не проявлял никакой реакции. Влажные красивые глаза не реагировали ни на что. Казалось, он превратился в куклу с тонкими, привлекательными чертами лица, нежным и мягким телом, с характером без намека на гнев.

По ночам Бо Цинь спал все хуже. Ложась рядом с Сё Му, обнимая его худое, костлявое тело, он закрывал глаза всего на несколько минут, и тут же в ужасе просыпался, осторожно протягивал руку и проверял кончик носа юноши. Только почувствовав слабое дыхание, успокаивался и снова засыпался. А через пару минут опять с тревогой открыл глаза. Так повторялось снова и снова. Всю ночь.

Цинь больше не ходил на работу. С утра до ночи оставался рядом с юношей: сам его кормил и одевал.

Прежний Сё Му, возможно, потерял бы голову от счастья проводить все время с возлюбленным, но сейчас он словно бы впал в забвение, не замечал внешнего мира и позволял манипулировать собой так, как вздумается мужчине.

Бо Цинь понимал, что тот его слышит, и с горечь думал, что парень просто не хочет с ним разговаривать.