Онлайн чтение книги Я тоже жду, когда главный герой сегодня узурпирует трон. I’m Also Waiting for the Male Protagonist to Usurp the Throne Today
1 - 23

Хо Цайюй никак не ожидал, что Его Величество может быть таким ребячливым, чтобы шутить о собственном здоровье.

На мгновение он внутренне запаниковал, но быстро взял себя в руки и твердо ответил:

«Этот чиновник по-прежнему настаивает на своей позиции».

Конечно, в тот день Ли Цзиньюй ничего не ел ни на обед, ни на ужин.

То же самое было и на следующий день.

Хоть он и пытался избегать встречи с Императором, Хо Цайюй не мог устоять перед желанием узнать о его самочувствии. К своему ужасу, он узнал, что Его Величество не ел целых два дня, что еще больше усилило его беспокойство.

С тяжелым сердцем Хо Цайюй отправился на Императорскую кухню, чтобы провести расследование. Кухонный персонал подтвердил, что Император не просил еды в течение двух дней подряд. Дальнейшее подтверждение пришло из бухгалтерии во время уборки дворца, которая выявила отсутствие заказов на еду от Его Величества.

«Его величество сегодня не покидал дворца и даже вызвал императорского лекаря…»

Хо Цайюй отложил бухгалтерскую книгу, поджал губы и пошел в спальню искать аудиенции.

Как только он вошел во дворец, он увидел Ли Цзиньюя, лежащего на кровати дракона, вздыхающего и стонущего, прикрывая щеку правой рукой. Рядом убирал свои вещи старый имперский врач.

Хо Цайю слегка нахмурился и подошел, чтобы спросить:

«Как Ваше Величество?»

Старый врач закашлялся.

«Ничего серьезного. Его Величеству просто нужно принять лекарство, чтобы уменьшить внутренний жар. Императорской кухне было приказано в будущем обеспечивать более питательную пищу».

Хо Цайюй сел с немного торжественным выражением лица и потянулся, чтобы коснуться пульса Ли Цзиньюя.

Ли Цзиньюй хотел увернуться, но Хо Цайюй, мастер боевых искусств, был более проницателен, чем он, и также был очень обеспокоен. Он легко схватил запястье Ли Цзиньюя.

После тщательной оценки пульса выражение лица Хо Цайю стало мрачным, когда он внимательно посмотрел на лицо Ли Цзиньюя.

Нервно посмеиваясь, Ли Цзиньюй слегка отпрянул и закутался дальше в одеяло.

Хо Цайюй отпустил руку Ли Цзиньюя, и тревога на его лице сменилась выражением гнева или смеха. 

"Почему Ваше Величество должны играть в такие игры с этим чиновником?"

Пульс указывал на признаки внутреннего жара, который, вероятно, возник в результате чрезмерного употребления горячей и сухой пищи. Он не мог не вспомнить любовь Императора к закускам из сухофруктов, таким как арахис и семена дыни.

Хотя Императорская кухня не предоставляла никаких блюд, их концепция «еды» в основном вращалась вокруг правильных блюд, а не закусок. Недавний прием Ли Цзиньюем сухофруктов явно усугубил его состояние!

Увидев, что Хо Цайюй действительно видел его состояние, Ли Цзиньюй смущенно кашлянул. 

«Чжэнь действительно объявил голодовку! Чжэнь просто ест семена дыни, чтобы скоротать время!»

Ли Цзиньюй изначально планировал объявить голодовку. Будучи лишь частично человеком, он обладал запасами духовной силы в своем теле, что делало его невосприимчивым к последствиям отказа от еды в течение некоторого времени.

Однако после двух дней бега на колесе хомяка что-то пошло не так. Зубы чесались, и хотелось скрежетать ими обо что-нибудь...

Пощупав свои зубы, Ли Цзиньюй был потрясен, обнаружив, что они стали значительно длиннее, чем раньше. В то время как человеческие зубы не вырастали после определенного возраста, зубы грызунов продолжали расти и требовали регулярного стачивания, чтобы поддерживать их соответствующую длину.

Увы, и эта черта досталась ему по наследству...

Образ тирана Ли Цзиньюя не оставил ему иного выбора, кроме как отказаться от заманчивой мебели из финикового дерева и терпеть боль от того, что вождь Канг приносит ему орехи со скорлупой, чтобы перетирать их.

Первоначально он намеревался потереть о них зубы, но, поскольку он расколол несколько ядер грецких орехов, он не мог не съесть их.

Таким образом, взад и вперед Ли Цзиньюй обнаружил, что у него распухла щека, и у него не осталось слез, чтобы плакать.

Воспаленный рот и зубная боль не доставляли дискомфорта. Императорский лекарь приготовил Ли Цзиньюю лекарство, и тот должен был послушно его выпить.

На этот раз вкус лекарства был неплох, в отличие от прошлого раза, когда его было трудно пить. Ли Цзиньюй выпил всю смесь одним быстрым глотком, готовый заявить, что его голодовка еще не закончилась, когда он услышал, как Хо Цайюй равнодушно сказал:

«Чтобы Ваше Величество мог принять лекарство без дискомфорта, этот чиновник приказал кухне приготовьте суп, который не повлияет на его потенцию. Ваше Величество, продолжать голодание было бы бесполезно».

Сердце Ли Цзиньюй екнуло, когда он понял смысл слов Хо Цайюя. Приходилось ли ему выбирать между приемом лекарства и голоданием? Его распухшие и ноющие зубы болезненно пульсировали, пока он пытался принять невозможное решение.

«Этот чиновник уходит».

Глядя на удаляющуюся спину Хо Цайюя, Ли Цзиньюй почувствовал, что опозорил императора Цзинчана.

Был ли на свете более глупый "тиран" чем он?!

Евнух Кан осторожно подошел и спросил:

«Ваше Величество, что насчет сегодняшней еды?»

Должен ли он быть доставлен?

Ли Цзиньюй сел и выглядел обиженным:

«Доставь!»

Какой смысл было голодать сейчас? Одно только питье лекарств не уморит его с голоду!

.........

Голодовка не удалась.

Прежде чем Ли Цзиньюй смог придумать, как убедить Хо Цайюя, он получил от него записку.

В письме был краткий отчет.

Префектура Циншуй находилась недалеко от столицы, но все же требовала некоторых усилий, чтобы путешествовать туда и обратно. Теперь, когда нужно было собрать весенние налоги, Хо Цайюй планировал как можно скорее отправиться в префектуру Циншуй, чтобы проконтролировать сбор налогов и расследовать действия премьер-министра.

"Завтра уезжаешь?"

Ли Цзиньюй отложил письмо. Стиснув зубы, он расхаживал взад и вперед по кровати, желая, чтобы он мог прижаться к боку Хо Цайюй.

После того, как он некоторое время ходил по комнате, его глаза загорелись, когда ему в голову пришла идея.

В течение следующих нескольких дней Ли Цзиньюй больше не приставал к Хо Цайюю, а вместо этого с энтузиазмом помогал ему подготовиться к поездке.

Коляска должна быть большой и устойчивой!

Сухой паек должен быть в изобилии и хорошего качества!

Постельное белье должно быть мягким и пушистым!

Им также нужно было привезти семена дыни, арахис, грецкие орехи, кедровые орехи...

С выражением удивления и подозрения со стороны Хо Цайюй, Ли Цзиньюй серьезно сказал:

«Поскольку Чжэнь не может покинуть дворец, Чжэнь будет использовать эти любимые предметы, чтобы сопровождать Хо Цайюя, как если бы Чжэнь был там лично».

Услышав это, Хо Цайюй не сказал ни слова.

Перед отъездом Хо Цайюй пришел попрощаться с Его Величеством.

Ли Цзиньюй был одет очень элегантно, в императорскую мантию с черным и золотым узором в виде облаков и корону Майтрейи с инкрустацией жемчугом, которая подчеркивала его красивое лицо и добавляла божественности.

Хо Цайю и раньше видел Императора в драконьих одеждах, но сегодня он не мог оторвать от него глаз. Он быстро отогнал неуместный сон той ночи и почтительно поклонился:

«Пусть Ваше Величество всегда будет здоров».

Ли Цзиньюй быстро помог ему подняться и похлопал по плечу, слезы текли по его лицу.

«Хо Цайю, ты преданно служил стране, пожертвовал собой и приложил огромные усилия. Чжэнь никогда не сможет отплатить тебе в достаточной мере. Чжэнь безмерно благодарен…»

Он почувствовал облегчение, что Его Величество не настаивал на том, чтобы покинуть дворец вместе с ним, так как за последние несколько дней он, казалось, наконец пришел в себя.

Он думал об организации уроков литературы для императора после возвращения из префектуры Циншуй.

Обменявшись любезностями с Ли Цзиньюй, Хо Цайюй ушел.

Ли Цзиньюй не остановил его и, взяв за руку, серьезно сказал:

«Хо Цайю, ты должен вернуться в целости и сохранности!»

Хо Цайюй опустил взгляд и посмотрел на руки Императора. Он почувствовал дрожь в собственной руке, которая поползла к сердцу, создавая странную смесь страха и предвкушения. Он убрал руку и склонил голову. 

«Этот чиновник должен подчиняться приказу Вашего Величества».

Выходя из дворцовых ворот, Хо Цайюй не мог не оглянуться и увидел Императора, все еще стоящего там и наблюдающего за ним. Он почувствовал, как в нем снова поднимается то же самое странное чувство.

Ли Цзиньюй с энтузиазмом ждал у ворот дворца, пока карета не скрылась из виду. Затем он вернулся во дворец и поручил вождю Кану приготовить сухофрукты.

Евнух Кан напомнил ему:

«Ваше Величество, имперский врач и молодой мастер Хо предостерегают от переедания…»

Ли Цзиньюй проигнорировал его и прервал:

«Вызовите имперскую наложницу».

Евнух Кан был сбит с толку. 

— Кого, Ваше Величество, позовет этот раб?

«Тот, кто слушает приказы…» - Ли Цзиньюй на мгновение задумался и назвал кого-то, кого он встречал раньше - «Позовите наложницу Вэй».

Евнух Кан не находил слов.

С древних времен трудно было понять сердца правителей, а их благосклонность была тонка, как бумага. Его собственные глаза были свидетелями этого изречения мудреца.

Менее четверти часа назад Его Величество и Молодой Господин Хо все еще, казалось, не хотели расставаться, но как только Молодой Господин Хо ушел, Его Величество немедленно вызвал наложницу?

Не так давно Его Величество понизил избранного супруга Сянь в пользу молодого мастера Хо, но оказалось, что молодой господин Хо был лишь временным фаворитом...

Евнух Кан был переполнен эмоциями, но не осмелился показать их перед Его Величеством, поэтому опустил голову.

Вскоре наложница Вэй, дрожа, подошла, чтобы получить указ. 

«Эта наложница отдает дань уважения Вашему Величеству».

Наложница Вэй была одной из старейших женщин в гареме, которая была свидетельницей большинства зверств императора Цзинчана и сумела вести относительно стабильную жизнь, будучи сдержанной и ничем не примечательной. Она была полна страха перед Его Величеством и супругой Сянем, не ища благосклонности, а только желая мира.

Несмотря на то, что нрав Его Величества, казалось, теперь значительно улучшился, он не мог изгнать тень страха из сердца наложницы Вэй.

— Какие приказы у вашего величества для этой наложницы?

Ли Цзиньюй закашлялся.

 «Ничего, Чжень просто скучает по тебе».

Он повернулся, чтобы посмотреть на евнуха Кана, который понял и послушно вышел, закрыв за собой дверь.

За дверью вождь Канг посмотрел на небо и молча пожалел молодого мастера Хо. Как говорится, ни один цветок не продержится в гареме сто дней, не говоря уже о таком человеке, как Молодой Мастер Хо!

Как бы Его Величество ни благоволил к юному мастеру Хо, он все равно был всего лишь игрушкой!

В столь юном возрасте юный господин Хо сумел очистить гарем от ядовитого воздуха, что вызвало восхищение евнуха Кана и других честных дворцовых слуг.

Он только надеялся, что после того, как Его Величество устанет от Молодого Мастера Хо, он все еще будет готов дать Молодому Мастеру Хо хорошее место, чтобы он мог обосноваться, из благодарности за прошлую милость.

.........

Ли Цзиньюй и наложница Вэй оставались в спальне до вечера, и им сразу же принесли еду.

Поначалу евнух Кан не чувствовал, что что-то не так, но вскоре понял, что не видел Его Величества весь день. Когда принесли ужин, он только слышал, как наложница Вэй отдавала приказы. Сквозь туманную завесу он смутно различал две фигуры на драконьем ложе, но не мог разобрать, кто они.

Он вспомнил несколько дней назад, когда Его Величество настоял на встрече с Молодым Мастером Хо...

Евнух Кан вздрогнул и подошел к кровати дракона, предварительно спросив:

«Не желаете ли Ваше Величество и наложница Вэй искупаться?»

Фигура под простыней слегка шевельнулась, и вдруг чья-то рука отдернула туманную завесу. Появилось спокойное лицо наложницы Вэй. 

"Незачем."

Евнух Кан с удивлением посмотрел на полностью одетую наложницу Вэй, а затем сосредоточился на драконьей кровати. Вышитое золотом шелковое одеяло было слегка приподнято, и сквозь вуаль оно выглядело как человеческая фигура... но теперь он мог видеть...

Когда евнух Кан осторожно приблизился и поднял шелковое одеяло, под ним появились белый фарфоровый дракон и цветочная подушка, но Его Величество, который должен был там лежать, бесследно исчез.

"Ваше величесво?!"

.........

В этот момент Ли Цзиньюй лежал под каретой Хо Цайюя.

Эта позиция, чрезвычайно трудная для обычных людей, легко давалась гибкому и ловкому духовному хомяку Ли Цзиньюю.

Ранее, у ворот дворца, он подтвердил ответ, который его удовлетворил. Если он последует за Хо Цайю, Небесное Дао не заставит его оставаться в стенах дворца.

Он много раз пытался покинуть дворец, но встречал невидимую силу, которая, казалось, привязывала его к его границам. Словно дворец был массивной клеткой, а он был невольным узником.

Но на этот раз, когда он лично провожал Хо Цайюя из дворца, он не чувствовал никакой связи.

Самое большое препятствие, стоявшее на его пути, было преодолено. С решительным настроем Ли Цзиньюй немедленно выполнил свой план.

После угроз и принуждения самой честной и предусмотрительной наложницы Вэй прикрыть его, он выскользнул через боковую дверь. Хотя его магия не была сильной, он все же мог снять драконью мантию и использовать заклинание иллюзии.

Сделав первые шаги за пределами дворца, Ли Цзиньюй вдохнул свежий воздух свободы, наслаждаясь ощущением освобождения от оков дворцовых стен. Весь мир был его устрицей, и он мог пойти куда угодно.

Его мысли блуждали в идиллическом образе жизни в лесу, выживании на кедровых орешках и жизни простой жизни, вдали от хаоса и обязанностей дворца. Но как только ему пришла в голову эта мысль, на него нахлынула волна необъяснимой сдержанности, словно невидимая веревка туго обернулась вокруг его тела, удерживая его от побега от своей судьбы.

«... Я был неправ, Небесный Дао».

У-у-у, он должен найти Хо Цайю!

Повозка Хо Цайюй двигалась не медленно, но подвижность духовного хомяка не могла сравниться с лошадью.

Руководствуясь отчетливой имперской аурой Цзывэй, Ли Цзиньюй вскоре догнал карету Хо Цайюя, а затем спрятался под ней, ухватившись за крюки под каретой в качестве рычага.

Когда он лично выбирал карету для Хо Цайю, он оставил много мест под каретой, которые он мог использовать в качестве рычага. Он также выбрал самый устойчивый кузов кареты и самую устойчивую старую лошадь.

Повиснув на днище кареты, Ли Цзиньюй не мог не зевнуть, когда карета раскачивалась взад и вперед.

Тряска кареты была слишком сонная...

Он вытащил из рукава два ремня с изображением питона и привязался к крюкам под каретой, затем спокойно закрыл глаза.

Забыть обо всем, поспать немного.

***