Онлайн чтение книги История империи Тирмун Tearmoon Empire Story
2 - 45

— Уф, будь оно все проклято...

Перед Мией и ее друзьями выстроились в ряд крепко связанные фигуры Белых Воронов, хотя, скорее всего, веревка была нужна только Джему, который продолжал глядеть на них с ненавистью и вызовом. Мия некоторое время молча смотрела на него, прежде чем повернуться к Абелю.

— Абель... и Сион тоже. У меня есть просьба. Не могли бы вы... пощадить жизни этих людей?

Абель не удивился, услышав ее мольбу. Более того, он почти ожидал этого.

(Я предчувствовал, что она попросит именно об этом).

Белые Вороны устроили заговор с целью свержения целой монархии. В отличие от остальных Воронов Ветра, деятельность которых сводилась к сбору разведданных, эти радикалы совершили прямое нападение. Приговор к смерти был бы актом милосердия. Не будь они иностранными агентами, все их родные и близкие вполне могли бы быть убиты в наказание.

Несмотря на это, Мия умоляла сохранить им жизнь. При обычных обстоятельствах он никак не мог удовлетворить ее просьбу. Это должно быть невозможно, и все же... он не мог не задуматься.

(Если бы принцесса попросила об этом императора Тиармуна, отец мог бы ее выслушать?)

Ему было известно, что король Ремно неравнодушен к девушкам, которые просят его о чем-то.

(Что касается агентов разведки... Придется его убедить, но лучшей уступкой, которую я смогу выбить из него, будет немедленное изгнание из королевства. На самом деле, большая проблема — это местные жители, которые участвовали в революционной деятельности. Те, кто просто попал в лихорадку, могут отделаться хорошей поркой, но Линша и Ламберт вряд ли выйдут из этого целыми и невредимыми...)

Он взглянул на Мию, гадая, что она думает о положении этих брата и сестры. Он не был уверен, что можно сделать, но и особой тревоги не испытывал. Мия, как он знал, несомненно, уже рассматривала подобные вопросы.

***

Сион был того же мнения. После недавней лекции Мии он увидел в этом продолжение ее идеалов. Она пыталась дать этим людям шанс исправиться — искупить свою вину. Ее действия до сих пор служили явным доказательством этого намерения. Если бы действия Белых Воронов привели к кровавому побоищу, унесшему жизни бесчисленных жертв, невозможно было бы пощадить жизнь ни одного из этих людей. Более того, между Ремно и Санкландом возникла бы напряженность, и война стала бы неизбежной. Как только дело дошло бы до этого, пути назад уже не было бы.

Но этого и не произошло. Ущерб был нанесен незначительный, и последствия должны быть минимальными. По крайней мере, это не должно быть настолько плохо, чтобы заставить Ремно объявить войну противнику размером с Санкланд. Все будет зависеть от того, как пройдут переговоры, но, вероятно, им удастся, хотя и с трудом, удержать котел от перекипания. Просьба Мии могла стать последним блюдом этой долгой, томительной трапезы, кульминацией всех ее усилий.

(У меня нет выбора... Я ничего не могу сделать... Эти слова подобают только тем, кто предпринял все попытки изменить ситуацию).

Мия предприняла эти попытки. Она сделала все возможное. А потом...

(Я должен использовать все ресурсы, которые в моих силах, чтобы ее слова превратились в действия).

Как человек, получивший ее искупительное милосердие, он мог сделать самое малое, но для этого ему придется жонглировать целым рядом весьма хрупких интересов.

(Если Ремно согласится на более мягкое наказание в виде изгнания, Санкланду будет трудно предать их смерти из-за опасений, что это будет выглядеть как сокрытие. Если принц Абель справится с уговорами в Ремно, вопрос в том, как мне поступить с Воронами Ветра после их возвращения...)

— Ха, я только что слышал, как вы сказали, что не хотите нас казнить? Я схожу с ума или это вы? Вы собираетесь нас пытать или что? — Джем разразился раскатистым смехом, — Давайте. Делайте все, что можете. От меня вы не получите ни словечка.

Сион нахмурился. Что-то в пронзительном, презрительном голосе этого человека действовало ему на нервы.

***

(Пытки, ха... Видно, принцесса думает, что он все еще что-то от нас скрывает).

Один только Дион размышлял в совершенно ином направлении. Прежде чем отправиться сюда, он был проинструктирован по некоторым вопросам, поэтому у него был свой взгляд на ситуацию. Что-то в Воронах Ветра не устраивало его — в частности, их превращение в Белых Воронов. То, что когда-то было пассивным агентством, превратилось в гораздо более агрессивное, и человек, стоящий за этой метаморфозой, был прямо перед ним.

(Этот Джем... В нем определенно есть что-то подозрительное).

Похоже, он не боялся пыток. Более того, он отважился на самое страшное. Такая позиция была бы не слишком удивительной, если бы они имели дело с человеком, поклявшимся в верности своей стране. Шпионы, в частности, должны были иметь в сердце твердый компас верности. Однако то, что Дион услышал в голосе Джема, не было простой преданностью. Это было нечто иное. Если бы ему нужно было выразить это словами, то это было бы...

(Фанатизм. Безумная страсть, на которую способны лишь истинные приверженцы какого-то великого дела).

Он взглянул на Мию, строя собственную гипотезу. Почему она просила пощадить этих людей? Должно быть, потому, что она разглядела токсин под гнилью. Вороны Ветра вышли из-под контроля, но сделали это не в одиночку. За их коррупцией стоял какой-то умысел; рука в тени подталкивала их к этому.

(Эта девушка иногда бывает необычайно острой. Тем не менее, он сам сказал, что будет крепким орешком. Интересно, что творится в ее голове... Или, может, все дело в том, что там вообще ничего нет...)

***

Дион был прав. По крайней мере, в последней части. И все вы должны были это предвидеть. У Мии было желание, она его загадала, и на этом все закончилось. Она не задумывалась о том, как это должно было произойти на самом деле. Не говоря уже о том, что даже это желание было результатом ее непоколебимой приверженности политике "Мия превыше всего"...

Именно так. Хотя Абель и Сион без тени сомнения верили, что Мия — воплощенная доброжелательность, они ошибались. Очевидно, что не сострадание заставляло ее просить пощадить преступников. Мия не была святой, да и сердце у нее было не очень большое. Если уж на то пошло, оно было маленьким и имело постыдную склонность к ворчанию. Как и все остальные, она злилась, когда ее обижали, и сейчас она смотрела на кучу людей, которые очень сильно ее обидели. Это были те самые люди, чьи действия отправили ее на гильотину в первый раз. Меньше всего ей хотелось помогать им. Однако, в отличие от Диона, она не подозревала их в сокрытии информации. Почему же, спросите вы, она обратилась с этой просьбой? Да потому, что ее постоянно грызло одно конкретное беспокойство, и это беспокойство было...

(А вдруг с ними случится то же самое? Ведь я получила второй шанс на жизнь. Возможно ли, что и они получат его?)

Сама совершив прыжок во времени, она не могла отрицать, что существует вероятность того, что и другие люди могут это сделать.

(Если так, то какие условия необходимы для этого?)

Это было неясно, и, поскольку она не знала наверняка, ей приходилось строить предположения, основываясь на собственном опыте. Например, убийство в один и тот же день в одно и то же время в одном и том же месте могло привести к такому же явлению. Или, возможно, это как-то связано со смертью на гильотине или даже со смертью с сожалением.

(Если людей, замешанных в этом заговоре, казнят... может ли это случиться и с ними?)

Если убить этих людей так же, как ее, и дать им второй шанс на жизнь, что произойдет? Все, что она сделала, может оказаться напрасным. Все труды, которые она приложила, чтобы изменить ход истории, вполне могут быть отменены.

(Ни за что. Я не вернусь на гильотину! Я отказываюсь!)

Это чувство не покидало ее с момента прыжка, и сейчас оно было таким же ярким, как и тогда. Однако она осознавала, что в ней расцвело нечто иное — нечто более сильное, к чему она испытывала еще более страстные чувства.

(Впрочем, это не единственная причина... Я не хочу возвращаться... потому что мне нравится здесь. Эта жизнь. Это... настоящее).

Она осмотрелась. Люди. Сцена. Она пыталась воспринять все это. Это было немного ошеломляюще. Здесь был ее бывший враг, Сион. И его помощник, Кейтвуд. Был даже человек, который лично отрубил ей голову, Дион... Рядом с ним — Абель, который был для нее не более чем незнакомцем... Тиона, чья помощь позволила ей зайти так далеко... Хлоя и Рафина...

Если раньше рядом с ней не было никого, кроме Анны и Людвига, то теперь ее окружал целый круг друзей. Она словно попала в другой мир — мир, который принял ее с распростертыми объятиями. Ей здесь нравилось. Понравилось гораздо больше, чем она могла предположить. И это заставило ее задуматься. Она поняла, что в глубине души надеется, что даже Сион и Тиона продолжат оставаться рядом с ней, и она не уверена, как к этому относится.

(Не поймите неправильно, ладно? Не то чтобы вы мне начали нравиться или что-то в этом роде! Просто для ясности!)

Когда Мия не могла справиться с собственными эмоциями, она прибегала к своему проверенному механизму — цундере, который она сама себе внушала.

Также стоит отметить, что Дион был единственным человеком, ее мнение о котором не изменилось.

(Если честно, я бы не хотела сближаться с ним больше, чем нужно...)

Была одна платформа, которой придерживалась Миа, и это был антидионизм.

— Абель, я знаю, что это доставит тебе много хлопот, но… — нерешительно произнесла она.

Абель одарил ее усталой улыбкой и покачал головой.

— Конечно, так и есть. Но все в порядке. Без тебя этот кризис никогда бы не разрешился так мирно. Ты сделала свою часть работы. Теперь позволь мне выполнить свою. Я придумаю, как убедить отца.

— Но… — Сион бросил на Мию пытливый взгляд, — Если их жизни будут пощажены, что ты собираешься с ними делать?

Это был очень хороший вопрос, на который у Мии не было ответа. Она бросила на Сиона непонимающий взгляд и несколько раз моргнула.

— Хм... Что я буду с ними делать?

Честно говоря, ей было все равно, лишь бы они остались живы.

(Посади их в Ремно, и их наверняка убьют. Ассасины или кто-то в этом роде. Посади их в тюрьму в Санкланде, и Ремно наверняка поднимет шум. Думаю, я могу взять их с собой на Тиармун, но...)

В этот момент Джем хмыкнул.

— О, дети, вы что, всерьез собираетесь оставить нас в живых? Вы точно кучка обычных святош, не так ли?

Мия нахмурилась. От его ухмылки ей захотелось снова пнуть его.

(Этот парень начинает действовать мне на нервы).

В отличие от Сиона, ее раздражение привело к вспышке вдохновения. Ее осенил блестящий коварный план. Она собиралась отомстить, и она точно знала, как это сделать!

— Да, это так. На самом деле мы настолько святые, что хотим оставить вас на попечение самой Святой. Вы сможете провести целых три года в месте, где каждый день вам будет читать лекции сама леди Рафина. Разве это не звучит чудесно?

Идея понравилась Сиону и Абелю, и они оба кивнули ей. Объективно говоря, это было вполне достойное предложение. Беллуга была наименее спорным местом, куда можно было поместить этих людей. Дион пробормотал что-то насчет того, что они слишком легко отделались, но даже он говорил скорее с юмором, чем с враждебностью.

Белые Вороны уставились на Мию с озадаченным видом, как будто она только что отшутилась. Лишь один человек отреагировал иначе.

— Отвали! Ты не посмеешь!

Джем один закричал в знак протеста, широко раскрыв глаза и оскалив зубы. Его лицо казалось чуть более бледным, чем прежде. Его некогда раздражающая уверенность исчезла, сменившись быстро нарастающей паникой. Мия отразила в его глазах презрительную ухмылку.

— Как странно. Кто сказал, что пытки не помогут? И кто сказал, что я могу идти вперед и делать все, что мне заблагорассудится? Не ты ли?

(Так тебе и надо!)

Несмотря на торжествующий смех Мии, она в полной мере осознавала истинные последствия своего предложения. Никогда в своих самых смелых мечтах она не представляла, что это ее решение прольет первый луч света в темный чулан истории и начнет обнажать скелеты, скрытые в его тенях.

***

И вот череда волнений, потрясших Ремно, начала приближаться к разрешению. Тучи неопределенности, нависшие над судьбами Ламберта и Линши, рассеялись, так как оба — вместе со всеми центральными членами революционной армии — были помилованы. Заслуга в этом принадлежала Людвигу, который, пройдя через свой обычный процесс угадывания намерений Мии и придя к правильному выводу, с нетерпением отправился в королевскую столицу, чтобы попросить их о помиловании. Он доказывал, что обвинение собственных людей Ремно в какой-то мере выставит Санкланд в более благожелательном свете. Напротив, если свалить всю вину на Санкланд, это позволит им добиться больших уступок во время переговоров. Его логика оказалась убедительной, и король Ремно последовал его совету.

На этом инцидент был исчерпан, и команда принцессы смогла вернуться домой. По прибытии в академию Мия столкнулась с отчаянием, которое вызвали промежуточные экзамены, но об этой печальной истории мы расскажем в другой раз.