Онлайн чтение книги Меня похитил безумный герцог Kidnapped By The Crazy Duke
1 - 22

— Вы собираетесь оставить принцессу Эрику в покое? Судя по ее поведению тогда, можно с уверенностью сказать, что она сотрудничала со стороной Белфорда, несмотря на то, что является принцессой союзного государства. Более того, хотя принцесса и вовлечена в инцидент, в королевской семье Медеи все спокойно. Видимо, она работает с ними в одиночку.

Винсент, прибывший в штаб полка, упомянул о рождественском инциденте и спросил о принцессе Медеи. Его встревоженные глаза посмотрели на Ноя, который откинулся в кресле в кабинете полководца, положив ноги на стол.

Галстук герцога, который всегда был идеально затянут, сидел криво, а две пуговицы воротника были расстегнуты. Он был командующим полка, которому надлежало быть примером для других, но сейчас он по собственной воле пребывал в беспорядке и был рассеян, как беспорядочно разбросанные по комнате предметы. Все это выглядело совсем не хорошо.

Винсент, его верный секретарь, вытащил из кармана сигару и предложил ее Ною, который от усталости уже весь пошел бледными пятнами.

— Я не курю.

— Подумал, что вам это может понадобиться. Каждый с этого начинает.

— Оставь меня в покое, — ответил Ной, ослабляя галстук.

И вновь то же пустое выражение, что и раньше. Оно было донельзя мрачным, и казалось, будто Ной говорит Винсенту не просто оставить его в покое, но и перестать упоминать принцессу Медеи.

Герцог с задумчивым лицом рассматривал потолок, слегка покачивая своими черными военными сапогами.

Чтобы работать на этого человека, нужно быть достаточно сообразительным. Ной был из тех начальников, которые говорят коротко, полагая, что все остальные их поймут.

— Да, сэр.

Винсент тихо вышел из комнаты и закрыл дверь.

Ной, оставшись в одиночестве, по-прежнему лениво лежал на спинке кресла и смотрел в пустоту. Он не чувствовал никакого интереса к всеобъемлющему пейзажу заходящего солнца. Ной не знал, что красивого можно найти в круговом движении солнца, то восходящего, то заходящего за горизонт.

Аккуратно разложенные бумаги на его столе все сильнее окрашивались в оранжевые тона, а непрекращающийся стук секундной стрелки часов становился все отчетливее. Все это лишь подчеркивало царящую тишину.

Этого времени суток он ждал больше всего. Для него отсвет заката был своего рода сигналом, и только это имело значение.

Теперь время потеряло для Ноя всякий смысл. Он вызвал в памяти облик Дианы, поскольку лишь она была его единственной отрадой.

Ее лицо, лишенное какого-либо выражения, имело легкую бледность, быстро сменявшуюся ярко-красным румянцем. Странно было слышать ее голос, обычно звучавший так просто и бездушно, но становившийся временами чуть более высоким, когда она была расстроена, и видеть неуловимые изменения в выражении лица, которые можно было заметить, только если внимательно присмотреться.

Поэтому было забавно просто сидеть неподвижно и наблюдать за ней. Поначалу казалось, что она была будто не жива и не мертва, но со временем в Диане появлялось все больше света и яркости жизни.

Ее глаза иногда едва заметно загорались, и ему хотелось узнать, что же это был за огонек, который тускло вспыхивал где-то в глубине ее зрачков и тут же потухал. Выражение лица Дианы всегда было одинаковым, но при этом она оставалась загадочной личностью, имеющей множество масок, которые сменяли одна другую в зависимости от окружающих ее обстоятельств.

Она действовала и держалась как женщина ее возраста, но при этом казалась чем-то чужеродным, словно человек, бросивший вызов укладу всех вещей, циркулирующих в этом мире.

Ной хотел узнать, что же на самом деле скрывается под меняющейся время от времени маской.

«Ты плакала, когда смотрела на меня, или смеялась? Почему ты оставила меня? Я думал, ты говорила, что я тебе нужен».

Губы Ноя, на протяжении всего рабочего дня лишенные выражения и эмоций, приоткрылись в тяжком вздохе. Он повернул голову и тихо закрыл глаза. Как бы ему ни хотелось вернуть ее обратно, он все равно слышал равнодушный голос Дианы:

«Это ничего не изменит».

Ной нахмурил брови и устало потер лицо.

— Диана, что мне делать?

Пустой вопрос рассеялся и растворился в таком же пустом и бессодержательном воздухе.

***

За окном садилось солнце. Мое тело после нескольких часов сна начало приходить в норму.

От чтения меня отвлек негромкий стук в дверь. Помедлив, я облокотилась на спинку дивана и уселась поудобнее. Поверх книги можно было различить полное отчаяния лицо служанки и фигуру Селин, вошедших в комнату бок о бок. Селин намеревалась лично позвать служанку, которая дала мне отравленный суп. Думаю, она говорила нечто подобное, когда уходила.

— Прошу прощения, мисс. У меня трое младших братьев и сестер, которых я должна кормить. Если меня уволят и не дадут рекомендаций, мне негде будет работать, — начала судорожно молить покрасневшая рыжеволосая служанка.

Я попеременно смотрела то на горничную, то на Селин. Последняя стояла сложа руки, смотрела в пол и вздыхала.

— Поступай, как хочешь, сестра. В тебе гораздо больше доброты, — бездушно бросив это, я перевела взгляд обратно на книгу.

Полные надежды глаза прислуги, до этого не отрывавшиеся от меня, обратились к Селин. У Селин было мягкое сердце. На лице знавшей об этом служанки отразилось облегчение. Я же лишь тихо улыбнулась, глядя на безмолвное давление, оказываемое на Селин. Зеленые глаза «сестренки», устремленные на меня, казалось, пылали от унижения.

— ...Не думаю, что смогу спустить тебе с рук такую опасную шутку над моей сестрой. Будь добра, покинь дом не позже завтрашнего утра, — закрыв глаза, Селин со вздохом выдохнула эти слова.

Рыжеволосая служанка недоверчиво моргнула, словно не в силах осознать сказанное, и тотчас же со злостью уставилась на Селин. Лицо ее было невероятно бледным.

В итоге гнев обратился к тому, кто принял окончательное решение.

— Раньше вы не были такой, мисс, — зло огрызнулась нахмурившаяся служанка, снимая с себя фартук.

Если бы сейчас была эпоха феодалов, эту горничную могли бы жестоко избить или отрубить ей голову, но времена изменились. Теперь это были лишь отношения между работодателем и работником, привилегированными и менее привилегированными.

— Вы поступаете дурно лишь для того, чтобы произвести хорошее впечатление на подполковника, юная леди.

Язвительные слова горничной заставили Селин похолодеть, а уголки ее рта яростно дернулись вверх.

— Не сомневаюсь, что ты скоро найдешь работу. Почему бы тебе не уехать в другую страну или в еще более отдаленные края? Просто уезжай.

Однако, как бы ни изменился мир, все равно можно было использовать капиталистическую власть и расценивать это как экономическое возмездие. Подчинившись твердому приказу Селин, служанка в слезах покинула комнату. Посмотрев на дверь, через которую ушла горничная, Селин, помолчав некоторое время, с безразличием спросила:

— Чего ты добиваешься?

— Что ты имеешь в виду? Я хочу, чтобы моя сестра хорошо ко мне относилась. Чтобы если кто-то стал меня задирать, то она бы вышла и защитила меня, — я отложила книгу и улыбнулась, опустив глаза. — Потому что ты моя старшая сестренка. Разве это не очевидно?

Лицо Селин заметно исказилось от моего замечания, и она закусила губу. Затем осторожно, словно выплевывая душившую ее колючку, спросила:

— Ты... тебя интересует подполковник?

Я не ответила, только слегка изменила позу и улыбнулась. В этот момент я молилась, чтобы она провалилась в глубины своего беспокойного воображения. Напоследок я одарила ее пристальным взглядом, который окончательно подавил всякую насмешку.

— Подполковник попросил меня встретиться с ним завтра. Снаружи.

Селин яростно скривила губы и вышла из комнаты, словно не желая больше ничего слышать.

Бессильное зло сильнее — ему нечего терять. Несчастными становятся те, кто первым нажмет на тормоза. Я улеглась на кровать и, хихикнув, принялась болтать ногами в воздухе.

— О, это так весело.

На самом деле, смешного было мало.

Я не желала соблазнять Джеффри. Мне не удалось бы этого сделать, даже если бы я попыталась, да мне и не хотелось. Поэтому подобное развитие событий точно не для меня.

***

На следующий день подполковник Гренендаль нанес визит в резиденцию адмирала.

Я находилась вместе с ним в ресторане и безучастно рассматривала стол. Приведя меня сюда, он раскрыл перед официантом меню и сделал очень красивый заказ: «Все отсюда и досюда».

Оглядев стол, заставленный изысканными блюдами, я попыталась осмыслить происходящее, но в конце концов посмотрела ему в глаза в поисках ответа.

— Пожалуйста, съешьте все.

Уголки глаз подполковника приподнялись. Это была не преднамеренная пытка или голод, а жалостливое желание бабушки вдоволь накормить внучку.

— Думаю, что умру, если съем все это.

— Разве вы не болели недавно? Вы немного исхудали.

Джеффри поставил передо мной тарелку со стейком и разрезал его на абсолютно равные кусочки, как если бы они были отмерены линейкой. Неужели я действительно выгляжу так жалко? Это что, какая-то попытка оказать мне гуманитарную помощь? Показательно демонстрируя, что делаю это в знак доброй воли, я с жадностью отправила мясной ломтик в рот.

Подполковник, опершись щекой на бокал с вином, радостно наблюдал за моими душевными терзаниями.

— Вкусно?

— Да, сэр.

Однако, поскольку в прошлом я стала жертвой несчастной истории, когда в качестве пищи жевала лишь черствый черный хлеб без капли воды, мой желудок был мал, а кишечник — слишком слаб. В сочетании же всего этого с моей склонностью к небольшому аппетиту, мне не удавалось есть помногу. Как могло бы мое тело стать сильным, если я росла недоедая?

— Не нужно себя заставлять. Я не знал, что вам нравится, поэтому заказал все.

Выражение его лица смягчилось. Я отложила вилку, откинулась на стуле и выдохнула.

Исполнитель, сидящий за пианино на сцене, установленной внутри ресторана, играл «Песню расставания», которую я слышала в тот день. Похоже, эта композиция была известна и здесь. Тихо взглянув в ту сторону, я спросила Джеффри:

— Это ведь вы выбрали эту песню для миссии, не так ли?

Он наклонил голову набок, и его голубые глаза сузились от моего вопроса.

— Что вы имеете в виду?

— Она называется «Песня расставания». Не может быть, чтобы они исполнили ее на церемонии помолвки.

— Нет, я слышал, что они играли эту песню по просьбе герцога.

Воздух застрял в горле. Я медленно повернула голову и с застывшим лицом посмотрела на него.

— Что...?

— И название этой песни — не прощальная, — Джеффри подался вперед и положил руки на стол, чтобы повернуться лицом к исполнителю. — Это иностранная композиция под названием «Больше никакой любви». Меланхоличная мелодия, которую обычно не используют на церемониях помолвки.

Мне было нелегко решить, что оно означает. У названия композиции было два совершенно разных толкования.

Либо это могло означать, что больше между возлюбленными нет любви, либо это символизировало, что отныне не будет никакой другой любви ни к кому, кроме этого человека...

Я сжимала и разжимала кулак, вновь и вновь с тревогой прокручивая все в голове.

Ной был тем, кто подал сигнал, не так ли? Думаю, им была кульминационная часть. Задействовать солдат под предлогом приглашения на церемонию помолвки и заставить их подать оперативный сигнал непосредственно вражеским войскам, прячущимся в оркестре.

Вполне возможно, что Ной внес изменения в свой план, чтобы использовать меня для переговоров с Белфордом. Возможно, он был прав в своем намерении получить информацию о спасательной операции заранее и заманить этого человека, сына премьер-министра Белфорда, в Проген, чтобы затем убить его. Потому что Ной был безумцем, который без труда переходит все границы дозволенного.

Была ли его идея о браке, церемония помолвки и церемония совершеннолетия частью одной и той же операции?

Я с легкостью говорила, что люблю его. И сейчас мой образ, когда я говорила об этом, и облик проявляющего доброту Ноя, накладывались друг на друга и расплывались в смутном противоречии. Возможно, он с самого начала понял, что мои слова не более чем ложь, и тоже проявил притворство.

Если целью Ноя было в первую очередь убить подполковника Гренендаля, то у него была бы масса других способов.

— Мисс Диана.

Тихий голос Джеффри оторвал меня от мучительных размышлений.

— Вы действительно собирались выйти за него замуж?

Что я почувствовала в тот момент? Будто что-то, что копилось в глубине моего сознания, наконец прояснилось. Я пыталась делать вид, что это не так, но после того, как ушла от него, одиночество и опустошение, которые нахлынули на меня, подобно волне, стали просто невыносимы.

— Возможно, вы правы, — ответила я.

Я привязалась к Ною, и пусть даже это и нельзя было назвать любовью, но во мне жило стойкое чувство, что я хочу сохранить эти отношения. Меня никогда не любили по-настоящему, но я бездумно роняла слова «я люблю тебя» и пыталась использовать их в качестве своего орудия и способа достижения желаемого.

Верно, я даже не знала, что такое любовь, потому все и казалось проще простого: начать со лжи и пронести ее до самого конца. Поэтому я сожалела о том дне.

Зрение заволокло дымкой, а потом меня словно захлестнуло волной. Одновременно с моим ответом, пока я спокойно сидела на стуле, на мои колени что-то капнуло.

Я ощутила прохладу, когда что-то потекло вниз, орошая мое лицо влагой.

Мне нравился этот странный, красивый человек, который был добр ко мне безо всякой на то причины. Я, брошенная своей семьей, не имеющая ничего, и, тем не менее, он слепо стремился ко мне всем сердцем и душой.

Я не могла в это поверить, поэтому не нашла в себе сил сказать что-либо еще.

Все, что я ему говорила, было ложью.

Было ли то же самое и с ним?