Онлайн чтение книги
Волчица и Пергамент
Spice and Wolf New Theory: Parchment and Wolf
Волчица и пергамент. Том 2
- Святой Престол выражал желание ознакомиться с чудом?
Вопросом подразумевалось, что любой добрый верующий поспешил бы оповестить Церковь об этом. Святой Престол был самым центром коррумпированной Церкви, нуждавшуюся в реформировании, но, официально признав здесь чудо, папа поднял бы авторитет местных церквей независимо от чьего-либо желания. Это составило бы честь и для веры в целом. В житейском смысле - будет больше паломников, и земля получит денежные средства. Потому со своей стороны, Святой Престол должен был, безусловно, отправить проверяющих удостовериться в истинности события.
Йосеф, будто давно предвосхитивший мысли Коула, медленно пожал плечами.
- Мы спорили об этом. Я даже думаю, что это было наполовину чудо, наполовину стечение обстоятельств.
- Стечение обстоятельств?..
- Море - с ним всегда непросто, даже если оно кажется спокойным, трудно сказать, что происходит глубже. Границы между течениями резче, чем думают сухопутные. Когда проходишь такую границу, может показаться, что корабль на что-то натолкнулся.
Он имел в виду, их корабль мог натолкнуться на течение, а когда туман лишил их глаз, другие чувства людей обострились.
- И именно на этот берег всегда волнами выносит всё, что плавает на поверхности. Оказавшись к нему достаточно близко, мы бы со временем добрались бы до него, даже не притрагиваясь к вёслам. Если мы начнём суетиться из-за этого случая, а потом выйдет, что это не было чудом, мы не добьёмся ничего, кроме ещё больших подозрений к нашим местам, а их люди и так уже подозревают, что наши острова являются прибежищем язычников.
Как и ты, - сверкнул глазами Йосеф и улыбнулся.
- Вот почему мы приняли решение считать это наполовину чудом, наполовину стечением обстоятельств. Сам же я стал только больше заботиться о Чёрной Матери с тех пор.
Коул мог видеть его решимость не менять своё мнение даже под обвинением в ереси. И молодой богослов пришёл сюда не ради обращения этих людей. Он пришёл определить, будут ли те, кто верит в Чёрную Мать, сильными союзниками в борьбе против продажного папы.
- Есть и другие истории, которые могут быть как стечением обстоятельств, так и чудом, например, пожар на корабле, потушенный большой волной, когда люди на борту бросили свои изваяния Чёрной Матери в море. Или люди, упавшие в воду и спасённые Чёрной Матерью.
Когда он сказал о падении в воду, Миюри со значением посмотрела на Коула, тот сделал вид, что не заметил этого.
- Конечно, самое большое... - оборвал себя Йосеф, до сих пор говоривший свободно, он смущёно улыбнулся и, напрягшись, продолжил уже тише. - Нет, вам надо увидеть следы этого. Вы не собираетесь случайно на главный остров?
Остров Цезон являлся оплотом пиратов. Коул узнал от компании Дива, что он был центром северных островов.
- Мне сказали, что мне придётся туда отправиться, если я захочу попасть в воды за этим островом.
- Это потому что много браконьеров и чужаков грабит беззащитные деревни, знаешь ли. Если ты представишься на главном острове, избежишь больших проблем. Особенно, если хочешь обосноваться на каком-нибудь острове. Неважно, какой аристократ тебе покровительствует, все мы бессильны в море.
Власть королевства Уинфилд и Проании, самой северной страны на большой земле, не простирается так далеко.
- Значит, единственное, что может нас защитить, - это Чёрная Мать.
Йосеф выдал свою вежливую улыбку торговца в ответ на порыв Коула и кивнул.
- Также главный остров даёт место единственному в этих местах монастырю. Тебе может оказаться полезным посетить тамошнего монаха. Это он вырезал все статуэтки Святой Матери. Хотя он довольно старый, но он набожный и выдающийся человек.
В самом деле, несложно поверить, что изваяния Йосефа и Хайленд настолько одинаковы, потому что их сделал один человек. И раз власть Церкви не достигла островов, не исключено, что этот человек лишь называл себя монахом, а свой дом монастырём. Монастыри не имели права собирать деньги с каждого крещения, венчания или похорон, поэтому Церковь обычно не старалась слишком ограничивать их деятельность, пока она не мешала делам папы.
Аристократы предпочитали строить монастыри вместо церквей, не желая встретиться с лишними проблемами.
- Но недавнему времени все крупные выработки на островах истощились, добыча гагата резко снизилась. Чем меньше мы его находим, тем сильнее сокращается наша торговля, а за ней и защита моряков, другими словами, нас. Такие дела.
Йосеф, скорее всего, не хотел жаловаться гостям. Поведав им свои мысли, он вдруг опомнился и почувствовал себя неловко, словно представил на их месте самого себя, выслушивающего жалобу хозяина.
- Как скучно всё это выслушивать путешественникам, - сразу улыбнулся он улыбкой торговца и направил взгляд на печь. - Тебе хватило? Здесь много рыбы, не стесняйся, ешь, сколько хочешь.
Шесть прутиков с обгоревшими концами выстроилось у ног Миюри. Они на вид были одной длины и толщины, если это не было игрой тьмы этой долгой ночи.
- Нет, спасибо. Мы благодарны за твоё гостеприимство.
- Всё по воле Господа.
Йосеф повёл гостей в комнату. Им выделили целую комнату на двоих из-за недостатка дров: оставлять огонь в печи на всю ночь было нельзя, а ночевать в огромном пустом зале было бы слишком холодно. Хозяин дал им по разогретому в печи камню, который следовало уложить в мешочек и поместить под одеяло, как грелку. Комната, выделенная хозяином, обычно предлагалась именитым капитанам больших торговых кораблей, и глаза Миюри расширились от изобилия шерсти на кровати.
- Я могу проголодаться, если буду спать среди всего того.
Слова Миюри подобали дочери волчицы, но Коул знал, что для неё быть голодной - это обычное дело. Пока она возбуждённо прыгала по всей комнате, он обнаружил старый железный умывальник, вынул из вещей платок, намочил его и выжал.
- Знаешь, Миюри...
- А?
Она уже сидела на кровати, но её мысли витали неизвестно где. Коул вздохнул, заметив крошки жареной рыбы вокруг её губ.
- В самом деле.
При всём своём раздражении, у него не было сил указывать ей на подобную неопрятность, он просто подошёл и вытер её лицо мокрым носовым платком.
- Ты ведь девушка. Разве тебя не беспокоит ощущение соли на теле после путешествия по морю?
Сначала она противилась, а затем уже сама стала показывать, где ещё вытереть. Он начал с щёк, висков, лба и носа, потом стал переворачивать платок на чистую сторону и увидел, что её волчьи уши и хвост уже выпущены на волю. Когда Миюри подставила ему шею - вытри и там, - её хвост уже бился в нетерпении.
- Вот уж, действительно нам есть, за что быть благодарными купальням Ньоххиры.
Уши и хвост Миюри удовлетворённо дёрнулись, когда он кончил вытирать ей шею, она громко чихнула, возможно, из-за ощущения холода на влажной кожей.
- Пчхи... Брат!
Её нос задёргался, она посмотрела на него.
- После того, как я вытру тебе лицо.
Он принялся вытирать ей лицо ещё чистыми участками платка, нос же Миюри просто вытерла рукавом.
- Но пока что всё это ...- заговорив, Миюри подбородком показала ему продолжать его занятие, и ему ничего не осталось, кроме как заняться её тонкими лодыжками и маленькими ступнями. - Это удивительная история.
Просто поразительно, как она его, бывшего ей вместо старшего брата, заставила возиться со своими ногами, будто личного слугу, впрочем, он знал, что ему было бы трудно не вмешаться, когда дело касается Миюри.
- Если это правда - воистину так.
В Священном Писании святые всегда по тем или иным причинам омывали ноги беднякам, причём начиная с левой ноги, это вошло обычаем. Коул никогда не задумывался об этом порядке, но сейчас на практике понял - просто для правши естественней начинать слева.
- Ты не поверил истории о Чёрной Матери?
Вытирая ей левую ногу, Коул почувствовал, что она как ледышка. Ноги можно было отогреть с помощью горячего камня, но он забеспокоился, не отморозила ли Миюри ноги, и потому достал из своих вещей свёрток с медвежьим жиром, хорошим средством в таких случаях. Отколупнул немного ножом и разогрел на огне светильника, горевшего на рыбьем жире.
- Вообще-то там могла быть... на самом деле там могла быть ведьма.
Пока Миюри обдумывала такой вариант, он взял пальцем немного размягчённого жира и стал втирать его в кожу ступни. Подняв голову, он увидел, что её лицо было весьма серьёзным.
- Но ведь корабль двигался сам по себе, и ещё на них выплеснулась вода!
Голос её прозвучал несколько сердито, может, виной тому было раздражённое выражение на его лице. Втерев жир в нежную кожу Миюри, Коул ответил:
- Господин Йосеф сказал сам - это было стечением обстоятельств.
- Стечением обстоятельств?..
- Это можно даже назвать недоразумением или предвзятостью. В любом случае, ничего хорошего не выйдет из предположения, что это благодеяние Божье. Скорее всего, это приведёт лишь к плохому.
Закончив с левой ногой, Коул стал втирать жир в правую.
- Встречаешь много подобных случаев, изучая историю теологии. Ложная вера - большее зло, чем вообще безверие. Не так уж сложно научить людей новому, но сложно изменить чей-то образ мыслей.
Как и заставить кого-то отказаться от влюбленности в своего старшего брата, мелькнуло у него в голове, но говорить он этого не стал.
Возможно, история Чёрной Матери попала в подходящее русло.
- Так что тебе тоже стоит проявлять осмотрительность. Всё, готово.
Закончив обрабатывать ей ноги, Коул легонько похлопал по ним и заставил Миюри спрятать под одеяло. Напоследок он возложил на изрядно потрудившийся платок последнюю миссию - заткнуть щели в окне.
- Но разве это не просто помощь кого-то этим людям? Разве не так?
Продолжая затыкать щели, он повернулся к Миюри и подумал о причине её упрямства в этой истории. Она усердно думала, закутавшись в своим одеялом.
- Тот, кто проявил необычную доброту к тебе в городе, возможно, хочет похитить тебя. Здесь то же самое.
Легко в такую доброту не поверишь. В Священном Писании разъясняется, насколько важно не упоминать имя Божье всуе.
Коул закончил набивать ткань в щель и проверил, не проходит ли сквозняк. Миюри подтянула одеяло к носу.
- Ты всегда так злишься, когда говоришь о Боге.
Она почему-то надулась.
- Не злюсь я, только успокойся.
Миюри не ответила, лишь дёрнулись её уши.
- Кроме того, наш хозяин сказал, что мы можем увидеть оставшиеся следы этого чуда. Судить, увидев своими глазами, не никогда будет поздно.
По всему миру рассеяны подобные примечательные места. Коул узнал немало из частных разговоров гостей купальни, в которой работал пятнадцать лет, и был уверен, что сразу сможет распознать любую ложную веру.
- Подвинься немного.
Коул погасил светильник, комната разом утонула во тьме. Он пытался нащупать одеяло, и тут Миюри, отлично видевшая в темноте, схватила его руку. Вытертая мокрым платком, её рука была весьма холодной. Однако под четырьмя одеялами стало уже намного теплее благодаря теплу её тела. К тому же кровать была набита шерстью, а не соломой, да и её пушистый хвост был для тепла нелишним. Вряд ли они замёрзнут и простудятся.
- Не холодно тебе? - спросил он на всякий случай.
Без каких-либо колебаний и без спросу Миюри ткнулась лицом ему грудь, зевнула и покачала головой. Возможно, это не было ответом на вопрос, возможно, она вытирала слёзы. Как бы там ни было, она не казалась недовольной.
Когда они сами затихли, звуки в окружавшей их кромешной темноте приобрели особую отчётливость. Ветер с моря бился в окно, гремела крыша, скрипели, изгибаясь, деревянные части дома. На удивление громче всего шумел прибой. Это не купальня в Ньоххире, в которой Коул взрослел, а почти пустое здание на острове чуть ли не на самом краю света.
- Эй, брат? - прошептала Миюри ему в грудь так тихо, будто не сказала, а подумала. - Это словно не на самом деле.
Её шёпот перебивал шум волн, разбивавшихся о берег.
- Что именно? - откликнулся он, её острые звериные ушки дёрнулись, легко коснувшись кончика его носа.
Она пояснила, что имеет в виду выносимые на берег куски дерева, похожие на рога оленя, и постоялый двор на самом краю света. Они вдвоём действительно оказались на границе мира в самом центре приключения. Это не то место, куда можно добраться, неспешно прогуливаясь.
Миюри в его руках глубоко вдохнула, даже её тело стало немного больше.
- Я счастлива.
Возможно, именно такие ощущения она всегда мечтала получить от своих приключений. Потом Миюри выдохнула, её тело сжалось и стало мягче - беспомощная, хрупкая девушка, вот-вот переломится, сожми он её посильнее, - и сразу уснула. Обычно Коул чувствовал, будто его бросили одного, когда она так легко засыпала, но не на сей раз, потому что за этот день её успело вырвать, потом она набила живот необычной, восхитительной рыбой. Она ещё оставалась ребёнком.
Коулу было трудно признать истинность истории о Чёрной Матери. Хотя эта история требовала долгого изучения и размышления, сам он должен выполнять лишь то, что должен. Быть исполнительным подручным Хайленд и хорошим наставником и старшим братом Миюри. Он со слабой улыбкой погладил её по голове и тоже расслабился. Сон пришёл быстро, окутав сознание мягким шёлком.
Волны неутомимо бились о берег. А под одеялами было очень тепло.
На следующий день перед отплытием Йосеф дал своим гостям кусок дощечки с надписью.
- В конце концов, вы - почётные гости господина Стефана в Атифе, там, куда вы попадёте, хватает всякого шумного народа. Когда ваш корабль будут осматривать, просто покажи им этот кусок дерева.
На дощечке чернели выжженные знаки, составлявшие надпись на местном языке. Должно быть, что-то вроде удостоверения.
- Покажи это письмо и людям из церкви портового города Цезона на главном острове. Они должны принять вас гостеприимно.
- Там есть церковь?
Коул слышал, что северные острова лежат далеко вне области влияния Церкви, слова Йосефа стали для него неожиданностью. Он думал, что только независимо основанные монастыри Чёрной Матери могли существовать на островах.
- Можно назвать это церковью, но это скорее место, где можно остановиться, оно оплачивается и управляется крупными компаниями, которые хотят вести торговлю в северных землях. Потому что нам, несомненно, следует работать вместе в чужих странах.
Очень практично работать вместе даже самым непримиримым в иных краях соперниками там, где можно получить прибыль. В этой гавани, где каждая компания имела свои торговые дома, Коул с Миюри всё ещё пребывали на знакомой территории. Теперь же они вступят в неизведанный мир.
- Они смогут рассказать вам больше о Чёрной Матери.
- Спасибо.
- Потом вы должны будете пойти в монастырь на главном острове. Если брат вас примет, не будет того, чего вы не сможете сделать.
Возможно, первоначально основание монастыря также должно было повлиять на людей, побуждая их противостоять папской армии, которая могла попытаться пересечь море. Монах этого монастыря, являясь стержнем веры Чёрной Матери, мог стать ключом к пониманию истинности этой веры. Коул должен был с ним встретиться.
- Безопасного путешествия.
Йосеф улыбнулся, прощаясь в дверях торгового дома. Его компаньон послушно сидел у его ног. Миюри ушла раньше, и, возможно, поэтому собака казалась немного дружелюбнее.
Коул поклонился и направился в порт, утреннее солнце било ему прямо в глаза.
Вчера, сойдя на берег, они ощутили жгучее чувство опустошения, но сейчас этот маленький остров под ясным бледно-голубым небом производил более живое впечатление. Склоны скалистых холмов покрывали не только пятна снега, среди снега и камней виднелись покрытые зеленью участки, на которых паслось немалое число коз, что оживляло общий вид. Даже на берегу, напоминавшем вчера о конце света, на кусках деревьев сидели, отдыхая, морские птицы, а жители острова усердно собирали водоросли, чтобы удобрить ими почву, словом, жизнь продолжалась. Среди островитян ходила одна любопытная юная особа, старательно разглядывавшая водоросли. Это, конечно, была Миюри.
- Миюри, мы идём! - крикнул Коул.
Она тут же, хоть и неохотно, посмотрела на него, потом ещё раз глянула себе под ноги, прежде чем поднять с песка свои вещи и пристроить их у себя за спиной. Он отметил для себя, что она встала на удивление рано, теперь он знал, что позавтракав с волчьей жадностью, она пошла на берег поискать гагат.
- Нашла что-то? - спросил он с сухой улыбкой, но Миюри угрюмо покачала головой. - Это будет непросто.
Хоть гагат и уступал в цене драгоценным камням, золоту или серебру, зато он чаще применялся в ювелирных вещицах. Если бы гагат отыскивался так легко на этом берегу, у местных жителей проблем бы не было. Миюри глубоко вдохнула и выдохнула через нос, как делают коровы, белый пар окутал её голову и плечи. Затем она подняла руку в перчатке и раскрыла ладонь. Там лежало несколько маленьких коричневых кусочков, похожих на ушную серу.
- Когда я пришла посмотреть, они сразу нашли немного для меня! Хотя сама я так ничего и не нашла, как ни старалась!
Среди сборщиков водорослей были и дети примерно её возраста. Они, вероятно, хотели показать своё гостеприимство пришелице с далёкого юга. Конечно, гагат в её руках был слишком мелким, чтобы иметь какую-нибудь ценность.
- Конечно. Много раз я проходил мимо откровений в Священном Писании, сколько бы ни читал, а другие легко находили их.
Миюри, одетая столь многослойно, что казалась почти квадратной, в ответ пожала плечами.
- Это тем более верно, что ты видишь лишь половину мира.
Коул вздохнул, он имел в виду только местных жителей и её саму, но вдруг заметил, как радостно Миюри смотрит на него.
- Но не волнуйся! Вместо гагата на берегу я обнаружила в тебе много-много хорошего, чего ещё никто не заметил!
Он вдруг ощутил злость от её слов и не смог заставить себя оставить их без внимания, хотя собственный ответ его смущал:
- Позволь мне сейчас сказать только, что когда я работал в купальне, мне, знаешь ли, приходилось отказывать многим женщинам.
В купальни деревни горячих источников Ньоххира приходило немало прекрасных танцовщиц и женщин-музыкантов. И, само собой, они были не детьми, как Миюри, а прекрасными женщинами, способными вертеть целым миром.
Но Миюри вместо того, чтобы рассердиться, лишь холодно улыбнулась:
- Ты не отказал им, ты просто сбежал от них.
- Угрр...
Как Коул присматривал за Миюри с самого её рождения, так и Миюри следила за ним с тех пор, как пришла в этот мир. Он не скрывал своего отношения к женщинам с их точёными бюстами и шейками и разряженными, как птички из жарких стран. Миюри ужалила в его больное место, и он смолчал.
- Ну, а мама говорила, что хорошая женщина может любить в ком-то всё, включая его жалкие стороны, - снова улыбнулась она. - Так что не стоит беспокоиться, ладно?
Он не нашёл для неё слов и, посмотрев на неё сверху вниз, лишь улыбнулся вместо ответа. Он не знал, стоит ли ему указать на нахальство, с которым она с улыбкой назвала "жалким" мужчину, почти своего старшего брата, который к тому был вдвое старше. Или следует отметить для себя её заносчивость и решить, что она уже становится настоящей женщиной, которая не могла решить, насколько взрослый он сам.
Он передумал отвечать и лишь покачал головой. Миюри была умной девушкой. Она со временем, став старше, найдёт своё место в мире. Как её брат он должен поверить в её способность справиться с этим. Хотя некоторые из её укусов были достаточно болезненными для укуса щенка, он решил быть взрослым и потерпеть.
- Конечно. Я смотрю вперёд в ожидании того дня, когда мне не понадобится беспокоиться за тебя, - снова улыбнулся Коул улыбнулся.
Миюри выглядела так, как будто добыча выскользнула из её зубов.
- Пффф, брат, я серьёзно!
- Я тоже. Кроме того, моя голова переполнена заботой о нашем плавании к следующему острову. Ты съела три порции рыбного супа на завтрак. С тобой всё будет хорошо? Ты к тому же уплела те прекрасные сардины с головы до хвоста.
- Уурргфф...
Пришла очередь Миюри потерять дар речи. Она как наяву вспомнила ужас вчерашней морской болезни, её лицо застыло, а глаза метнулись к кораблю.
- Я... я буду в порядке!
Ясно, что её слова не имели подтверждения. Но настрой на лучшее был одной из её хороших сторон. По крайней мере, Коулу верилось в это.
- Ты непременно ляжешь на спину и будешь смотреть в небо.
- Если я так сделаю, мне не будет плохо? - неуверенно посмотрела она на него, её нахальство испарилось без следа.
- Конечно. Там обитает Бог, вот.
- Но я верю в то, что есть ты, брат, - тут же нахмурилась она и надула губы.
Почти ощущая кожей давление её взгляда, он ответил улыбкой.
- Тогда я был бы признателен, если бы ты немного больше слушалась меня, - и он похлопал её по капюшону.
- Нет, это не то! - запротестовала она, но он снова улыбнулся, отклоняя возражение.
Синее небо и лёгкий ветерок.
Даже если их за морем действительно ждала ведьма, он чувствовал, что, так или иначе, всё получится. В ясную погоду далеко видно.
Йосеф провожал их взглядом, пока корабль не обогнул остров и не направился на север.
Они наконец-то вошли в сосредоточение северных островов, не переставая удивляться тому, как мелкие островки появлялись один за другим.
- Здесь всё заполнено островами. Я б никогда не отличила один от другого.
Миюри оказалась не в силах всё время лежать и, искрутившись, иногда вдруг поднималась. Как сейчас, когда она, прижавшись подбородком к борту корабля, смотрела на воду.
- Нигде не видно деревьев. От этого кажется ещё холоднее. Что бы им стоило просто привезти немного их из Ньоххиры.
Каждый остров был сплошь покрыт камнями, лишь кое-где пробивалась трава. Но и здесь продолжалась повседневная жизнь: козы бродили от одного зелёного пятна к другому, их сопровождали пастухи, на берегу ремесленники, чинили веревку, жители у своих домов развешивали сушить рыбу.
"Безмятежность" - могло быть хорошим словом для этой картины, но Коул без труда представлял, какая каждодневная борьба скрывалась за ней. Если шторм нескольких дней не даст ловить рыбу, то жители будут голодать. Если их дом повредит ветер, здесь нет деревьев для ремонта, все материалы надо привозить, да и сами лодки, на которых держалась вся их жизнь, были деревянными. Вся основа существования здесь ужасала своей хрупкостью.
Судно, на котором они плыли, оставил большую часть груза в предыдущем порту, но селяне по берегам, заметив появление торгового корабля, бросали дела, их глаза были полны своего рода жаждой. В сознании Коула возник образ маленькой оборванной девочки, не отрывающей глаз от сидящего на лошади и усыпанного драгоценностями аристократа, к подобным украшениям она никогда даже не прикасалась. Получи селянин хотя бы один ящик с грузом с этого корабля, жить ему стало бы намного легче.
- Я уверен, что вера здесь настоящая, - пробормотал он рассеянно, и Миюри вопросительно посмотрела на него.
В конце концов, если всего того, что люди могли получить своим трудом, не хватало на их нужды, что им ещё оставалось, кроме молитвы, являвшейся надёжным посохом, опираясь на который, можно противостоять бушующему ветру.
- Я молюсь, однако, чтобы пробелы их веры были заполнены праведно.
Люди, родившиеся здесь, брали с собой статуэтки Чёрной Матери на корабли и лодки не просто из предосторожности. Они отчаянно нуждались в чьей-то поддержке. И нашёлся единственный монах, вырезавший изображения той, которая стала основой местной веры. Если этот монах распространял изваяния в соответствии с истинной верой, то Коул мог ожидать, что и последователи несли истину. Он на это надеялся.
Корабль продвигался вперёд. Погода временами ухудшалась, как-то даже снег пошёл, но ветер был не самым ужасным, и ничто не мешало их плаванию.
На одном из островов они ночевали в единственном сооружении, созданном человеком под отвесной скалой. На следующий день они вышли ещё до рассвета. Хотя ветра не было, стоял ужасный холод, и Коул с Миюри жались друг к другу. Судя по глазам Миюри, она наполовину ещё спала, за ней надо было следить, пока корабль не продолжил свой путь, пробираясь между множеством маленьких островов. Но взошло солнце, и вся картина вдруг изменилась, когда корабль вышел на свободное пространство.
Коул вначале думал, что его головокружение вызвала произошедшая перемена, но потом понял, что качка действительно усилилась. В отличие от узких проходов между островами, по которым они проходили прежде, волны стали выше, открытое место позволяло ветру свободно лететь над водой. Паруса мучительно хлопали на ветру, мачта скрипела зубовным скрежетом. Морское путешествие быстро становилось приключением.
Высокая волна обрушилась на корабль, ветер разбрызгал воду с её гребня по всей палубе.
- Ты в порядке? - спросил Коул, торопливо пытаясь достать промасленный кожаный плащ, он увидел, что Миюри уже не спит и, вцепившись руками в борт корабля, взволнованно глядит в море.
- Ух, ты... Там озеро... в море...
Коул тоже посмотрел и заметил чёткую линию, будто проведённую в море. За линией вода была темнее. Словно морское дно вдруг провалилось в глубину, но, приглядевшись, Коул увидел, что граница эта окружает острова. Точно похоже на озеро посреди моря.
Налетел новый порыв ветра, он сорвал капюшон Миюри, вытащив её длинные волосы и трепля их своей силой. Однако сребровласая девушка, восхищённая суровостью севера, не обращала на это внимания.
Ветер стал леденеть, неся смесь ощущений холода и боли. И вдруг Коул с Миюри осознали, что до сих пор окружавший мир выглядел почти весенним. Коула кольнуло страхом, и он решил, что так, должно быть, обычно бывает только после самой трудной части зимы.
Но не беря во внимание ощущения, озеро в море оказалось своего рода дорогой для движения по воде, потому что вскоре на его поверхности стали видны и другие корабли.
Лёд намерзал на ресницы Коула, но, сколько бы он ни тёр глаза, глядя в сторону озера, перед ним снова представали впечатляющие очертания огромных кораблей для дальних плаваний с тремя или даже четырьмя палубами, а кроме них торговых судов для перевозок с экипажем примерно той же численности, как на их судне, а то и вдвое большей.
Везде люди жили своей обыденной жизнью.
Миюри, обычно непоседливая, тихонько смотрела на корабли, плывущие по морю. Она выдыхала клубы пара, её руки, вцепившиеся в край борта, покраснели от ветра и ледяных брызг. Она даже будто забыла об ушах и хвосте, обычно появлявшихся от возбуждения.
- Это что... корабль?
Казалось, ей просто не было времени болеть морской болезнью. Мурлыча себе под нос, она постепенно возвращалась к реальности.
- Но... он чёрный, как смола... и такой... огромный!
Коул стоял рядом, наблюдая за её сомнениями. Расставив и уперев плотнее в палубу ноги, чтобы противостоять качке корабля, он посмотрел вперёд.
- Это... не похоже на корабль. Скорее на гору. Чёрное - это лес.
- Гору? - переспросила Миюри, словно не понимала, откуда в море взяться горам.
Но когда они приблизились, уже любой бы сказал, что именно туда они и плывут. Когда дымка перестала скрывать гребень горы, кораблей вокруг них стало больше. Это и был главный остров, центр северных островов.
Коул стряхнул с одежды намёрзшие льдинки, уже не таявшие от прикосновений. Затем снова накрыл голову Миюри капюшоном и накинул ей на шею шерстяной шарф. Её раздражали его действия, но она не стала особенно сопротивляться, не желая отвлекаться от надвигавшейся на них громадины.
Попутный ветер позволил кораблю быстро двигаться прямо к острову. Наконец, появился первый после Атифа достойный, прекрасно выглядевший портовый город. Гора за городом напоминала короля на троне, важно возвышаясь над озером у её склона. Не было другой горы, столь заслуживающей названия "величественная".
Коул выпрямился в невольном благоговении, Миюри же неожиданно хихикнула.
- Хи-хи, смотри, братик. Эта гора похожа на короля, подтягивающего штаны.
- Что?
Сейчас, после её слов, Коул увидел, что деревья на вершине горы выделялись оттенком от более тёмных деревьев на склонах. И это действительно напоминало кого-то, подтягивавшего штаны. А самую верхушку подобно короне увенчивала снежная шапка, и величественное зрелище вдруг стало выглядеть глупо. Но в то же время, искоса поглядывая на невинно рассматривавшую местность Миюри, он восхищался ею и ощущал, как его наполняет радость.
Мир, каким она его видела, всегда был окрашен весёлым волнующим светом.
- Хм-м? Что не так, брат? - спросила Миюри, заметив его взгляд и округлив глаза.
- Ничего. Ты всегда такая, какая ты есть.
- А? - она растеряно посмотрела на Коула взглядом обманутой кошки, но он лишь похлопал её по капюшону, уходя от вопроса.
- О Боже, пожалуйста, присмотри за нами в нашем путешествии.
Корабль раскачивался, брызги волн то и дело окатывали их, горный король, подтягивая штаны, двигался им навстречу.
Крыши зданий в городе были высокими и крутыми, должно быть, препятствуя снегу скапливаться на них. Дома стояли тесно, словно люди, суетящиеся и жмущиеся друг к другу под порывами ветра.
Цезон, порт на главном острове, оказался весьма большим и наполненным как людьми, так и кораблями. А может, это только показалось Коулу и Миюри, уже привыкшим к малолюдным местам после Атифа. Если бы они чуть потратили на это время, то без труда сосчитали бы встреченных людей и дома.
Самому Коулу стало легче при виде болтавших и смеявшихся зевак по сторонам заснеженной дороги. Здесь ощущались суета и тепло многих людей. На углу стоял большой снеговик, руки и черты лица которого были сделаны из веточек. Коул уточнил дорогу у прохожего, тот показал вверх по реке, протекавшей через порт.
- А, вот там церковь? Спасибо.
Река была довольно широкой и глубокой. Моста на ней не было, и горожан доставляли с одного берега на другой перевозчики. Возможно, именно поэтому на улицах вдоль реки людей было немного, даже снег здесь был не утоптан, а лишь испещрён следами. Коул смотрел на реку, протекавшую от своего истока где-то на горе, и думал, что она казалась трещиной, будто кто-то пытался разорвать остров пополам.
- Давай, Миюри, пошли.
Он прикрывал себе рот шарфом и держал Миюри за руку, пока они шли к церкви в городе.
- Это та самая, где тот тип делает куклы?
- Не куклы. Изваяния Святой Матери.
- И в чём разница?
Как это объяснить человеку без веры? Коул лишь вполголоса простонал.
- А в монастырь мы не пойдём?
- Мы останемся в церкви. Монастырь - это другое. Кстати, когда мы приближались к порту, с корабля должен был быть виден монастырь. Ты его видела? Там неподалёку должен был быть маленький островок, и мне думается, он там.
- Что? А... ну, я думаю, что-то видела, что-то вроде небольшого святилища, но... Постой, кто-то там живёт?
Глазастая Миюри действительно нашла его. Вероятно, они проплывали мимо, когда он надевал на неё тёплую одежду, а она рассматривала всё вокруг. Её глаза вдруг сверкнули.
- Нет, кто-то на самом деле живёт в таком месте? Серьёзно?
Её ярко-малиновый от холода нос дёрнулся, будто она уловила запах приключений.
- Это действительно так захватывающе?
- Несомненно. Волны обрушивались на островок, и там повсюду огромные глыбы. В самом деле - здорово! Я была уверена, что это был алтарь, чтобы приносить в жертву коз, но... Ммм. Это, несомненно, выглядит, как дом для колдуна, который повелевает молниями и может ходить по волнам.
Десятилетиями Церковь воевала с язычниками и пыталась искоренить ту веру, в которой люди поклонялись таким колдунам. После войны немногие продолжали придерживаться таких верований, но те легендарные герои всё ещё жили в умах людей - в увлекательных рассказах и записях. Хотя их часто изображали как людей зла, которых нужно побороть, Миюри устраивало всё, если её это могло захватить.
- О, слушай, я не могу дождаться. Спорим, там есть лестницы в подземные лабиринты и двери, которые никогда нельзя открывать!
Налицо было явное недоразумение, но Коул не знал, с чего начать.
- И, брат, что нам делать, если в лабиринте окажется дракон? Надо будет позвать маму?
Для Миюри грани между мечтами и действительностью почти не было. Она действительно выглядела довольной собой. И не возразишь ведь дочери настоящего воплощения волчицы, обычно жившей в дремучем лесу или в пшеничном поле. И при всём этом, чтобы быть уверенным, что такая юная и подверженная влиянию девушка не вырастет слишком странной, он должен прочертить ей правильные пути и научить её следовать им в этом мире.
Хотя Коул был во многом нерешителен и слаб, он мог научить уверенности в мире, полном неопределённости в завтрашнем дне. По крайней мере, он каждый день усердно учился, чтобы значь, что есть правильно.
Они вдвоём продолжали идти, пока не вышли к большим воротам с опускающейся решёткой. Коул признал в строении церковь, потому увидел по другую сторону каменной стены церковный флаг, развевающийся на ветру. Но по внешнему виду он бы счёл увиденное сооружение крепостью.
- Ого...
Решётка, сделанная из толстого дерева, была поднята. Будь она опущена, меч или топор в руках человека вряд ли нанесёт ей повреждение страшнее небольшой отметины. Похоже, всё строилось в расчёте на войну, это впечатление только усиливали высота решётки и толщина каменных стен. Наконец, в перекрытии ворот были оставлены необычные для церкви отверстия, их края покрыты сажей и какой-то жирной грязью. Эти отверстия явно предназначались для того, чтобы поливать осаждающих кипящим маслом, заставляя их отступить.
- Це... церковь? - спросила Миюри, ошеломлённая внушительным видом всего этого.
- Даже господин Йосеф так сказал: это скорее святилище.
- Ха... Имеешь в виду, что внутри есть важное сокровище? - глаза Миюри свернули в предвкушении, но тут дело было явно не в этом.
- Нет. Я говорю о правилах взрослого мира.
Она разочаровано посмотрела на Коула, тот же дёрнул шнур, свисавший с ворот, тут же зазвонил маленький колокольчик. Вскоре одна половина ворот открылась, появился солдат с копьём. Его защищал доспех из твёрдой кожи, а не железа, потому что железо в мороз прилипает к телу.
- О, молодой странник, да?
Солдат их появление воспринял так же, как и Йосеф, но при этом он не выглядел удивлённым, потому что странствующие священнослужители часто приезжали в пограничные районы.
- Это от господина Йосефа из компании Дива.
И Коул на всякий случай протянул письмо и дощечку.
- Мне это не нужно, - сказал солдат, отстраняя дощечку и беря только письмо, это было действительно особое место.
- По приказу аристократа вы из Атифа отправились в далёкие северные моря, чтобы исследовать... Понятно. Вы далеко забрались, - пожал плечами солдат, аккуратно сложил письмо и вернул Коулу.
- Если возможно, мы хотели бы остаться здесь, пока находимся в этих местах.
- Конечно, я не против. Для того это всё и стоит. Гость компании Дива - наш гость, - солдат пошёл внутрь, приглашая жестом следовать за ним. - Я должен сразу предупредить кое о чём, миссионерская работа в городе запрещена. Люди здесь следуют Божьему учению, но немного не так, как это видят южане. Вы знаете об этом?
- Ты имеешь в виду Чёрную Мать?
Солдат облегчённо кивнул.
- Ещё я слышал, что в Атифе были религиозные беспорядки. Люди здесь чувствительны к распрям в Церкви. Не дайте случиться чему-то забавному.
Оказывается, вести добрались уже так далеко.
Вскоре они прошли всю толщину стены и попали в просторный двор. С первого же взгляда Коул понял причину его размеров. Ящики и мешки, завёрнутые в солому, были сложены тут и там под стягами крупных, известных торговых фирм. Конечно, присутствовали и компания Дива, и альянс Рувика, у которого было больше кораблей, чем у какого-нибудь короля, и который признавался всеми самым сильным на море. Это место не могло полагаться на чью-нибудь власть, здесь располагалась просто общая база, поддерживаемая торговцами крупных компаний, торгующих в разных странах, и общее убежище, где можно укрыться, если что-то случится.
Хотя Церковь обычно принимала подобные меры на языческих землях, на которые её власть не распространялась, это место полагалось на свою собственную защиту.
Когда они вошли, увидели немало торговцев, занимавшихся товарами или лошадьми. Миюри озиралась по сторонам, очарованная всем, но тут солдат указал на неё, вопросительно глядя на Коула.
- Ещё кое-что важное. Всё-таки это церковь, причём небольшая. Женщины - семена неприятностей. Все жёны, приезжающие со своими мужьями, и служанки спят в отведённых им отдельных помещениях. То же самое относится и к рабам.
Ничего нет удивительного в том, что работорговля распространена в экономически неблагополучных местах. По отвращению, с которым солдат смотрел на Коула, тот решил, что его приняли за священника, который по добросердечию ведёт домой рабыню, найденную на юге. Но какой бы ни была истина, прежде всего, нужно было задуматься о том, что нельзя оставить Миюри одну в этом месте, где ей не на кого положиться. Одно из немногих правил, усвоенных им из прошлых путешествий, всё ценное следует всегда держать в пределах досягаемости. Однако Миюри была девушкой, как бы это ни было неудобно, а здесь было место отдыха для Агнцев Божьих, носивших знак Церкви на шее. Коул, сам стремившийся стать одним из таких слуг, не мог заставить себя лгать.
Пока он молча стоял в размышлении, Миюри сняла капюшон с шарфом и высвободила свои длинные серебряные волосы.
- Есть немало преимуществ у одежды девушек, - сказала она и улыбнулась.
Солдат, внимательно следивший за тем, что она делает, вдруг обнажил в ухмылке левый клык.
- Умная девочка. Однажды ты кое-чего добьёшься.
- Хи-хи, спасибо, - широко улыбнулась она с безмятежным лицом.
- В самом большом здании должен кто-то быть. Вы сможете им задать свои вопросы.
Как-то давно Коул останавливался в большом монастыре. Увиденная ими картина напомнила ему тот раз. В центре стояло большое здание собственно церкви, за ней, начиная с юга, размещались внутренний дворик, огороды, конюшни, затем обеденный зал со всем необходимым для него вокруг, а также жилые помещения для гостей. С учётом особенности этого места, двор и помещения для еды и сна были больше, чем в том монастыре. Зато конюшни скромнее, поскольку здесь для перевозок в основном использовались корабли.
- Вижу. Большое спасибо.
- Не за что.
Солдат вернулся на свой пост, но сначала он показал, как ему понравилась Миюри, легонько стукнувшись с ней кулаками.
- Ну, как прошло, брат?
Он увидел, что мальчишество Миюри снова взяло в ней верх.
- Если честно, то ты так легко можешь соврать...
- Что? Но я не врала.
Так и было. В самих её словах не было неправды. Просто солдат их неверно истолковал, сам Коул не раз применял этот приём. Но между ними была разница. Миюри этим приёмом хотела добиться возможности войти туда, куда её не пускали. Он не мог прийти к согласию со своей совестью, пытаясь решить, должен ли он не обращать внимания на это. Его несогласие с самим собой и растерянность не могли не отразиться на его лице, и его спутница немедленно надела на своё лицо оскорбленное выражение.
- Но, брат, если бы ты действительно думал, что это плохо, ты бы раскрыл правду тогда же и там же. Ты не стал, потому что это было тебе удобно, верно?
Так оно и было, и поэтому он не мог произнести ни звука в ответ.
- Ладно, всё отлично. Во всяком случае, это не мой чистый и праведный брат солгал, - сказала Миюри и обхватила его руку, её слова прозвучали как насмешка. Ничто не испугает девушку, совсем не верящую в Бога.
- У меня ощущение, что моя вера может быть поколеблена.
- Ты можешь отказаться от неё, как только захочешь, ты знаешь. И мы сможем пожениться.
Это было похоже на её ловушку. Она сейчас охотилась на него, и Коул повёлся на это. Единственное, что ему оставалось, это устало посмотреть на неё. Она улыбалась ему, словно стоя на краю пропасти. Он вздохнул и, зная, что больше не может так продолжать, сказал:
- Поступай правильно в следующий раз.
Миюри успокаивающе пожала плечами, а Коул по совету солдата открыл дверь большого здания, над трубой которого клубился белый дым. Прямо за дверью начинался коридор, сделанный из камня, из-за чего, казалось, стало ещё холоднее, а налево от дверей располагался зал. Из-за приоткрытой двери зала доносились весёлые голоса.
- Кажется, это хорошее, живое место... Э, в чём дело? - прервал себя Коул, увидев, как Миюри сунула нос в проём и отдёрнулась.
- Пахнет... странно... - проговорила она, и он принюхался.
- А, это запах торфа.
- Пита?
[Английское слово "peat" - "торф" звучит так же, как и имя "Peet" - "Пит". Какая игра использовалась в японском оригинале я не знаю - прим. перев.]
- Помнишь историю про гагат? Торф похож на грязный уголь. Его собирают на полях и лугах. Он недорогой, но не лишён недостатков - не очень хорошо горит и имеет этот свой запах. Возможно, ты сможешь найти его и на этом острове.
Хороший нюх Миюри благодаря волчьей крови в её жилах вполне мог вызвать её недовольство.
- Если для тебя это слишком невыносимо, мы можем поискать тебе другое жильё.
Даже в Ньоххире немало людей не смогло прижиться, не в силах вынести запах серы. Другие со временем привыкали и больше не беспокоились по этому поводу. Потому-то Коул и сделал своё предложение Миюри, но она, зажав нос, почему-то уставилась на него.
- Ч-что опять не так?
- Ты так собираешься избавиться от меня в своём путешествии, да?
Возможно её предубеждение объяснялось тем, что он часто выговаривал ей и спрашивал, не хочет ли она бросить путешествие, например, когда она долго спала, много ела или говорила что-то себялюбивое.
- Я лишь проявляю внимание.
- Хммм...
Миюри не стала говорить напрямую -
"Брат, ты дурень" - и лишь, раздражённо нахмурившись, отвернулась.
- Нам сейчас важнее поскорей заполучить комнату и начать расследование.
Он продвинулся не столь далеко, чтобы сейчас нянчиться или отдыхать. Волнение в Атифе подняло такую волну, что она ощущалась уже здесь, так далеко за морем, а со временем её последствия будут только усиливаться. Ему нужно как можно скорее закончить здесь, на северных островах, и приниматься за следующую работу.
Миюри ещё морщилась от запаха торфа, когда на стук входной двери из зала вышел человек.
- О! В это время года к нам мало таких добирается - путешественники?
Его голос был довольно приятным, может, потому что он и был таким, но, скорее, потому что он был одет подобно Коулу. Перед ними стоял пожилой священник с символом Церкви на шее, его щёки раскраснелись, вероятно, не от холода, а от возлияний. Не думая пока над этим, Коул отвесил ему поклон, приличествующий посетителю.
- Прости нас. Я Тот Коул. Я прибыл в эту землю по приказу одного аристократа. Более подробная информация содержится в предуведомлении господина Йосефа из компании Дива.
- О-хо.
Священник удивлённо моргнул, затем взял письмо. Его руки были мягкими и тёплыми, а его дыхание не оставляло сомнений в причине цвета его красных щёк.
- Понятно, понятно. Я хозяин этой церкви, Райхер Фридхофф. Здесь сказано, что ты должен был искать землю, подходящую для монастыря. О, не нужно ничего объяснять. Такие люди всегда приходят. Почему-то южане имеют заблуждение, что здесь главные врата на небеса.
К тому, что мужчина был не вполне трезв, он, кажется, и по натуре был открытым и неплохим. Он сказал то, что не часто произносят вслух, сопроводив слова улыбкой приятного, немолодого человека. Его тяжёлый вздох распространил аромат наливки.
- К худу или к добру, но это не более чем самый край холодного моря. Если будешь искать слишком упорно, накличешь опасность на свою голову. Особенно сейчас, перед началом весенних штормов. Никто не поможет, если упадёшь за борт. Время от времени подобные тебе одержимо исследуют острова, не имея рядом с собой никого, и какое же от этого всем волнение...
Райхер икнул и пожал плечами.
- Ты имеешь в виду духовное волнение? - решил прощупать почву Коул.
Он заметил свет силы в глазах человека, подходящий священнику, стоящему во главе места, окружённым крепостными каменными стенами.
- Вы инквизиторы?
Будь перед ним рыцари или наёмники, каждый из них положил бы руку на свой меч. Однако внимательно посмотрев гостю в глаза, Райхер перевёл взгляд на то, что жалось к спине Кола. Пока священник смотрел на Миюри, Коул медленно ответил:
- Если бы мы ими были, то, думаю, я более тщательно бы выбрал, кого взять с собой.
Инквизиторы, которых по известной причине часто называют палачами или мучителями, не водят с собой детей.
- Именно так бы и появились. Иначе, если бы вы двое действительно ими были, показалось бы, что Церковь больше не собирается должным образом поддерживать людей здесь или где-то ещё, - и священник вдруг чихнул.
У этого человека должна была быть какая-то причина, по которой он занимал духовное место в таком отдалённом краю, где Церковь не располагала официальным присутствием. И похоже, он был не самым преданным слугой Церкви.
- Здесь холодно. Почему бы тебе не зайти?.. А, нам же нужно сначала позаботиться о ваших вещах.
- И ещё мы бы хотели снять комнату.
Райхер ударил себя по лбу и улыбнулся.
- О да, точно. Ты не сможешь расслабиться, если пьёшь, не сняв дорожную одежду.
Он рассмеялся, но затем бросил удивительно насторожённый взгляд из-под испещрённых глубокими морщинами век на Миюри.
- Кстати, я уверен, что вы слышали правила церкви от охранника у ворот, я прав?
- Да, слышали. Он сказал, что девушки останавливаются в отдельной комнате, - отозвалась Миюри, глядя в глаза Райхера и улыбаясь, это выглядело весьма смело с её стороны, если не нагло.
Райхер странно посмотрел на неё, потом сонно моргнул и снова чихнул.
-
Ик. Простите. Тогда разрешите отвести вас в вашу комнату. Сейчас здесь мало людей, поэтому свободно много хороших комнат.
Он проскользнул мимо них и вышел на улицу.
- Ууу, холодно!
Холодный воздух приятен тому, кто разогрет наливкой. Голос священника выдавал отличное расположение его духа, Коул и Миюри последовали за ним.
Когда люди, работавшие во дворе, увидели Райхера, они окликнули его и помахали руками, хотя и были далеко. Пусть он и набрался, не дожидаясь вечера, всё говорило за то, что его здесь любили. К тому же, кроме Чёрной Матери, лишь его молитвы о безопасном путешествии приносили людям утешение перед выходом в море.
- Хорошо, для начала... где я остановился... - заговорил Райхер, обходя вокруг того, что изначально было огородом, и проверяя рыбу, развешанную для сушки по ветками напоминавшую диковинные плоды.
- Как я уже говорил, огромное волнение. И они не возвращаются, уходя на небольших судёнышках. Иногда падают в море и тонут или же их судёнышки разбивают волны.
Есть те, кто ждёт от суровых северных морей, окруженных снегом и пронизанных холодным, свежим воздухом, гарантированной святости. Райхеру пришлось проводить в прошлом слишком много людей с таким отношением, теперь он обречённо пожал плечами.
- Большинство этих аристократов ничего не знают об этой земле... Ближе всех те, кто из Уинфилда и Проании. Самые дальние - из всяких южных стран. Всякий раз, когда те люди, которые приходят, обременённые обязательствами, кончают смертью, подозревают нас. Всегда.
Как Хайленд называла людей, управлявших этой землёй?
- Я слышал, этими местами управляют пираты, - сказал Коул.
Райхер хмуро оглянулся на него через плечо и вздохнул.
- Я на самом деле не могу много сказать к тому, пираты они или нет, неважно, как ты на это смотришь. Но они никоим образом не пираты, - сказал он, поправляя узел, удерживавший одну из сушёных рыб. - Они обычно защищают торговые корабли и следят, чтобы настоящие пираты не грабили рыбацкие лодки и не опустошали ни один из островов. Что ж, это легко понять, если я вам скажу, что на нас падает ответственность за то, насколько трудно с ними договариваться.
Проще говоря, они были силой самообороны.
- Без них мы не смогли бы удерживать эти своенравные воды. Наши возможности ограничены, поэтому, если каждый будет действовать, как ему нравится, мы скоро не сможем поддерживать своё существование. Угроза насилия подобна обручу, который удерживает бочку целой. Без них мы не смогли бы даже собирать налоги с тех, кто приезжает сюда на работу каждый сезон. Наша земля была бы поделена чужаками и быстро бы исчезла. Они есть, потому что необходимы.
Снег отзывался хрустом на каждый шаг. Каждые несколько шагов на левом плече Райхера появлялись белые клубы, чтобы растаять в воздухе. Наблюдая за тем, как держится священника, Коул решил, что тот, считая пиратов своими союзниками, всё же, скорее, был вынужден мириться с их присутствием.
- Но те, кто судит о них только по россказням, шумят громче всех, они стенают: "
О! Пираты тайно убили людей с юга, потому что ненавидят их!" Те, кто не знает, сколь страшные на самом деле здесь воды, не слушают предупреждений местных жителей, и происшествия следуют одно за другим.
Райхер закончил говорить, дойдя до невероятно большого здания.
- Мы пришли.
Вход был поднят на несколько каменных ступеней, чтобы снег не доставал до двери. Фундамент дома для постоя также был сделан из камня, но всё остальное было деревянным. Не одну зиму Коул ночевал на каменном полу, выдерживая это только благодаря своему юному здоровью. После двадцати лет он с облегчением думал, что ему не придётся переживать это снова.
- Пройдёте по коридору и найдёте помощника священника, который управляет домом, вы получите от него простыни и одеяла. Он же подберёт комнату, где вы остановитесь. Не постесняйтесь внести после этого пожертвование, - он многозначительно улыбнулся.
Затем снова заговорил, сохраняя выражение многозначительности:
- Пустой остров - это идеально для строительства монастыря, но когда люди не живут на этих островах в этом море, то, полагаю, их лучше всего считать необитаемыми. Они слишком опасны из-за сложных течений у их берегов или слишком большого количества подводных скал. В общем, вы не сможете судить, просто взяв и посмотрев. Так же как и с верой, верно?
Райхер улыбнулся и слегка наступил башмаком на ногу Коула, стряхнув с неё снег. Хотя Коул понимал, с какой деликатностью действовал старый священник, он не мог заставить себя усмехнуться шутке.
- И потому люди этих мест не очень приветливы к священникам, явно прибывшим с юга. Одного слишком активного вынюхивания достаточно, чтобы накликать неприятности, а потом они погибают в происшествиях, вызывая никому не нужные подозрения. Конечно, люди, мешающие торговле тем, что вызывают трения с местными жителями, сами по себе также являются неприятностью.
Райхер ясно указывал им вести себя хорошо, держаться на расстоянии, побыть здесь недолго и возвращаться восвояси. Если отнестись к его словам по-хорошему, следовало бы воспринять это как доброе предупреждение жителя этого святилища.
- Но я не могу вернуться с пустыми руками, - попытался возразить Коул, и пожилой священник пьяно пожал плечами в знак безнадёжности.
- Или возьми местного в проводники или, если ты хочешь делать всё сам, расспроси местных перед тем, как начать. Особенно, если собираешься выйти в море, - посоветовал Райхер им вслед, стоя в дверях, когда они уже вошли. - Это ради вашей безопасности.
Затем, не дожидаясь ответа, он закрыл за ними дверь. Хруст снега за дверью постепенно затих, и воцарилась тишина. Миюри поправила вещи на спине и посмотрела на Коула.
- Мы ему не понравились.
Коул посмотрел на её улыбку.
- К путешественникам всегда относятся так. Найдётся в мире немного мест, где их привечают.
- Правда? Но в Ньоххире все так весело пируют вместе.
Проходя по коридору, Коул тоже поправил свои мешки и слегка подтолкнул Миюри, двигавшуюся впереди, чтобы не задерживалась.
- Ньоххира не такая, как другие места. В большинстве мест в мире чужаков не приветствуют. Те, кто нарушает тихую жизнь обычных людей, часто бывают именно чужаками.
По Миюри не было видно, что она сразу всё поняла, но по ходу их путешествия понимание к ней придёт.
- Вот почему мы должны спокойно заниматься своими делами там, куда мы приходим, особенно, если там мало людей.
Миюри нахмурилась и посмотрела на него: "Ты снова меня учишь?" Но речь шла не о чём-то вроде Божьего учения. Это, скорее, сродни попытке поделиться с кем-то тем, как выжить, заблудившись в лесу. Под молчаливым взглядом Коула на лице Миюри отобразилось понимание. Сглотнув, она кивнула. Ему хотелось, чтобы в этот момент до неё дошло и то, что путешествие - это не сплошь захватывающее развлечение и что нет ничего лучше мирной жизни дома. Вторгшись в его размышления, Миюри вдруг сказала с самым серьёзным видом:
- Это как если король притворяется простым человеком, верно? Я много слышала об этом в историях.
Она улыбнулась -
всё хорошо, я знаю. Коул подумал, что на самом деле она ничего не поняла, но он очень хорошо знал её оптимизм.
Их комната была крохотной, кровать представляла собой два сдвинутых сундука с одеялом. Но это лучше больших общих комнат или складских помещений на других этажах, здание это явно строилось под нужды торговцев.
Коулу было несложно представить, что удобства были не главной заботой на базе торговцев, поэтому он без сомнений сделал пожертвование, когда они брали простыни. Ведь даже грехи в эти дни легко отпускались, если Церкви давали установленное количество денег. Взяв ещё и достаточно одеял, они смогут спать с удобством и в тепле.
Оставив вещи, они ещё должны были пообедать, поэтому вскоре вышли на улицу. К тому же им следовало посмотреть на чудесные развалины, упомянутые Йосефом, и они расспросили о месте солдата у ворот. Оказалось, это было недалеко, туда вполне можно было добраться пешком. И поскольку путь туда лежал в сторону, противоположную порту, они с развалин и решили начать.
Однако снег по дороге был глубок, и стражник посоветовал соломенную обувь поверх своей. Не успел Коул подумать, как добры люди, стражник попросил денег. Похоже, он не упускал случая немного подзаработать, но так как он запросил не чрезмерно, и Коул заплатил не пререкаясь. Это же следовало и из мудрости его благодетеля-торговца. Оказавшись где-то, важно завоевать расположение всех, кого можно. Никто не может сказать, кто пригодится в будущем.
Хорошей дороги к чудесным развалинам не существовало, и они пошли вдоль реки вверх по течению. Летом можно было бы пойти полями, но сейчас они были укрыты снегом. Вскоре Коул взмок. Его дорожная обувь и так была тяжёлой, а ещё эта мокнущая солома сверху... Никогда прежде он не обнаруживал, что ходить так трудно. Но без соломы его обувь уже бы промокла насквозь, тогда в лучшем случае его ноги бы распухли, а в худшем ещё и обморозились. Соломенная обувь была зимой обычной и в Ньоххире.
Коулу уже не хватало дыхания, в то время как Миюри двигалась вперёд вприпрыжку, словно снежный заяц.
- Поспеши, брат!
В отличие от гор здесь не было уступов или ручьёв, и Коул не боялся заблудиться, пока они шли вдоль реки, но его раздражали мысли о дороге обратно. Хорошо бы иметь что-то вроде саней, но он покачал головой, напоминая себе, что они не могут позволить себе роскошь.
- Ну же, брат, давай, топай уже!
Миюри так далеко ушла вперёд, что уже нельзя было разглядеть её лицо, когда она в нетерпении обернулась, чтобы крикнуть.
Остров казался не таким большим с корабля - одна гора и склоны, но теперь Коул понял, что его размеры достаточны, чтобы вместить широкие поля. Он представил, как летом бескрайние снежные поля превращаются в пастбища, обеспечивающие скот кормом на весь год.
Наконец появился тёмный лес, росший у подножия горы. Чудесные развалины должны были располагаться в конце дороги, ведшей через лес.
- Ты слишком быстрая! - только и смог выговорить он.
Белое облако заклубилось там, где стояла Миюри, вероятно, это она вздохнула. И конечно, не стала его ждать и снова помчалась вперёд. Но его не рассердила её кажущаяся бессердечность. Вместо этого его впечатлили её юность и сила, позволявшие ей самой двигаться вперёд. Он подумал, что это проявится вновь, когда она выйдет замуж, и счёл это чем-то вроде подготовки к будущему. Сухо улыбнувшись, Коул продолжил переставлять ноги одну за другой.
Снова удалось девушку увидеть лишь у самого леса. Миюри сидела на большой толстой скале и сосала большую сосульку. Ещё несколько свисало с ветвей ближайшего дерева, напоминая копья. Ждала она его уже довольно долго, вполне достаточно, чтобы слепить трёх снеговичков у подножья скалы. Она даже сделала им из веток лица.
- Брат, ты почти, как мой отец.
Она намекала на то, что у него нет сил, и их у него действительно не хватило даже огрызнуться -
зато у тебя их слишком много. Его плечи и грудь ходили ходуном, и Миюри, с раздражением понаблюдав за ним, отколола часть сосульки и дала ему.
- Не ешь слишком много, а то простудишься.
Обычно именно Коул предупреждал её о подобном, теперь Миюри отплатила той же монетой.
И она шла явно не просто куда-нибудь, она сидела как раз у начала дороги, ведущей к горе. Под вечнозелеными деревьями, не терявшими хвою даже зимой, лежала утоптанная в снегу тропа. Коул не ожидал меньшего от девушки волчьей крови, выросшей среди гор.
Утоптанный снег не вёл прямо по крутому склону, образуя сравнительно пологий подъём. Миюри пошла вперёд, Коул последовал за ней, стараясь не сильно отставать.
- Но какая странная земля здесь. Интересно, все острова такие?
- Что ты имеешь в виду под словом "странная"?
- Та река тоже странная, - показала рукой она, останавливаясь и поворачиваясь.
Зимой под деревьями нет травы, кусты тоже стояли голые, и даже из леса видно было довольно далеко. Коул увидел оставленные ими у реки следы. И что в ней такого странного? Потом он понял.
- Цвет реки такой же, как у моря.
Прочерченная по снежным полям лежала длинная, тонкая, тёмно-синяя линия.
- М-да. Возможно, это не река, а море.
- Море? Но...
Они ушли довольно далеко от устья. То, что они видели, не назвать ни бухтой, ни каналом. А назвать это рекой Коул мог бы, только увидев, как она течёт. Вода в реке должна была двигаться, течь. Здесь вода была неподвижной.
- Оно точно мёртвая голубая змея, разве нет?
Которая словно замерла на месте и осталась просто лежать.
- И смотри, - Миюри перевела взгляд на лес и указала вперёд. - Оно заканчивается там.
Река внезапно обрывалась. Голубая морская вода становилась зелёной у края и подмывала белый снег. Она ниоткуда не вытекала и никуда не текла.
- Может, когда-то давно она была рекой, - предположил Коул.
- А? - оглянулась Миюри, удивлённая, будто перед ней сдвинулась с места гора.
- Это для тебя так необычно? Горы разрушаются, леса высыхают, и для реки не странно пересохнуть и умереть. В тех приключениях, что ты читала, то и дело происходят вещи и более захватывающие события, не так ли?
Миюри, покраснев, поджала губы.
- Я... я не думаю, что то, что происходит в книгах, происходит на самом деле! Ты меня дразнишь, так ведь?
Эта девушка прожила на земле чуть больше двенадцати лет. Она выросла в деревне горячих источников, словно помещенной кем-то на границу мечты и действительности, ещё больше запутывая её видение окружающего мира.
- Всё вокруг может сильно измениться с течением времени. Случаются катаклизмы, которые не могут быть ничем иным, кроме как наказанием Божьим, и даже мелочи могут их спровоцировать. Этот мир не вечен. Вечность оставлена за Царством Божьим на небесах.
Почти всё в этом мире подобно карточному домику, обречённому когда-нибудь рассыпаться. И потому он хотел поддержать людей среди этой неуверенности и жестокости. Он хотел бы суметь рассказать Миюри больше об этом, но она, скорее всего, его бы не стала слушать. По крайней мере, так он думал, но она молчала и смотрела серьёзными глазами. Возможно, для неё реки и горы должны оставаться всегда и вечно такими, какими были. Она никогда не встречала дракона или волшебника, но реки и горы всегда были рядом с ней.
- Ты чему-то сегодня научилась, - он приблизился к ней и положил руку ей на голову. - Всё увядает со временем. Прах к праху, пепел к пеплу. Вот почему мы должны с толком использовать время, отведённое нам Богом.
Когда он потом добавил, что поэтому разные сони ведут себя неразумно, она, наконец, вздохнула, возвращаясь к своему обычному поведением.
- Ты вечно меня учишь!
- Я бы хотел, чтобы мне не приходилось делать это.
- Фффшшш!- прошипела она и надула щёки. Но, хотя она обиделась, её взгляд вернулся к концу реки, и её щёки быстро опали. Затем она заговорила, всё ещё не глядя на него. - Но мама говорила то же самое. Я полагаю, это правда.
Он невольно сглотнул.
Мама Миюри была волчицей и богиней, живущей в пшенице, она прожила сотни лет, может быть, она вовсе не имела возраста - существо, известное как мудрая волчица. Вот почему мудрая волчица Хоро, путешествуя с торговцем, которого она встретила в деревне и которого глубоко полюбила, всегда сомневалась, пересекать ли ей линию. Её партнёром был человек, чья жизнь пролетает для неё в мгновение ока. Время не остановить.
Но они вместе отказались смириться с естественными законами мира, чтобы постичь счастье, замаячившее перед ними. Пусть ему суждено пролиться из их рук подобно воде, они верили, что воспоминания о нём останутся навечно.
Каким печальным и каким болезненным должно быть это.
И возможно Миюри, кровь от крови Хоро, постигнет та же участь. Она не была человеком.
Коул поклялся всегда быть её другом, но с некоторыми вещами он ничего не мог поделать. Как и её отец Лоуренс, который, как бы он ни старался, однажды уже не сможет подняться и обнять свою вечно молодую жену. Никто не сможет победить судьбу.
- Вот почему я... - Миюри неожиданно посмотрела на него с улыбкой. - Как меня учила мама, я проживаю каждый день так полно, как могу.
- Миюри...
Её невинная улыбка была её силой. Ей хватало смелости продолжать движение вперёд, даже если дорога впереди была темна. Это могло быть связано с неведением юности, но более вероятно, что сама она решила так жить. Её улыбка говорила ему, что он может верить в это решение. Коул неловко усмехнулся, она удовлетворённо кивнула в ответ.
- Вот почему я ем любую еду, которая, как я думаю, хорошо выглядит, и сплю, когда хочу. Даже есть причина, почему я играю, когда хочу, вот. Ты всегда говоришь об умеренности, брат, - она вздохнула и решительно закончила, - но нет времени быть умеренным!
Коул почти поддался её речи. Затем он несильно опустил кулак на её голову.
- Всё это не имеет ничего общего с развращённой жизнью.
- Ой! - взвизгнула Миюри и надула щёки. - Брат, ты болван!
- Я не болван. Тебе когда-нибудь надо прекратить рассказывать о своём пути в жизни среди людей. Ты можешь когда-нибудь оказаться слишком неосторожной.
- Я не рассказывала о своём пути в жизни никому вообще!
Они шли рядом, пререкаясь по пути. Казалось, Миюри закатывала обычную детскую истерику, но он почему-то чувствовал, что она преследовала какую-то цель.
И было ещё одно, о чём она умолчала. Раз в ней текла волчья кровь, могло оказаться, что она тоже будет жить почти вечно, и может, из-за недолговечности того, что привлекает её внимание, она так к этому тянулась. Однако её особое внимание привлекло то, что не было едой или забавной игрушкой. Это был сам Коул. У него было чувство, что он понял, почему она не упомянула об этом. Признай она, что её тянет к Коулу, потому что он тоже когда-нибудь уйдёт, ей придётся признать и то, что его тогда действительно больше нигде не будет. Об этом суеверные старики часто говорили: сказанное вслух вскоре происходит по-настоящему.
Миюри беспрерывно жаловалась, какой он упрямым, невнимательный и вообще - безобразник, но держалась за его руку и шла рядом. Он чувствовал силу её хватки даже сквозь толстые перчатки, словно она была маленькой девочкой, которой страшно идти в одиночку среди ночи. А он не мог ответить взаимностью на её чувства, но как старший брат не считал зазорным быть рядом со своей младшей сестрой, пока она не перестанет бояться тьмы. Судьба - это то, чего боятся, и единственный способ противостоять страху - это молиться, поскольку чудеса поистине не происходят.
Бог велик, ибо он есть тот, кто может всё перевернуть.
Они продвигались по снежной горной тропе. Вскоре, словно ниоткуда появились чёрные скалы. Чёрные как смоль камни были настолько неровными, что казались злобными, хоть были и не слишком высокими - примерно в рост Коула. Скальные скопления тянулись вперёд по обе стороны тропы, которая направлялась меж скал к концу реки. Миюри с любопытством посмотрела на странный вид вокруг и, приблизившись, понюхала скалу.
- Здесь начинается одежда короля, - вдруг понял Коул, Миюри тоже подняла глаза.
- Ух ты, точно. Цвет деревьев другой.
Линия, которую они увидели, подплывая к острову, на которой менялась растительность на горе, проходила как раз там, где они сейчас стояли.
- Всё слишком резко меняется, разве нет?
- Хм, я не знаю. Такое ощущение, что должна быть какая-нибудь причина, из-за чего...
- Какая-нибудь причина?
- Как землетрясение, например.
Миюри не спросила, что это такое. Возможно, она услышала это слово впервые.
- Случается, землю жестоко трясёт, ну, словно топает великан. Когда это случается, земля иногда трескается и даже может сместиться, как вот здесь, - и он показал на реку.
Будучи странствующим школяром далеко на юге, он был в таких странах, где иногда доводилось ощущать это явление. Люди часто объясняли их Божьей карой за злые деяния людей, но северные языческие земли никогда не слышали о землетрясениях, потому гнев Божий и подобные объяснения казались им придуманными.
-Угу, - невыразительно отозвалась Миюри и пошла дальше. - Иногда ты веришь в какие-то странные истории, брат.
- Ты мне не веришь? Я не раз это сам испыт...
- Ты уверен, что не был пьян? Раз говоришь, что земля двигалась.
Не сомневаясь в рассказах о пиратах, издающих дикие воинственные выкрики, держа кинжал во рту, она с недоверием относилась к вещам, казавшимся ей странными. Коул не без досады пошёл следом.
Состояние земли, как ни странно, не менялось. Всё новые скалы появлялись справа, где была река, путники приближались к верхней части горы. Если бы это был король, натягивающий на пуп сползшие штаны, они шли бы сейчас по его поясу. Чёрный лик скал резко контрастировал со снегом, но в некоторых местах из них торчали толстые корни. Если землетрясение действительно было, то уже достаточно давно. Если бы попросить старых островитян рассказать о прошлом, они наверняка поведали бы дошедшие до сего дня легенды.
Раздумывая, Коул вдруг увидел, что Миюри остановилась. Солнце осветило её своими лучами, отчего она сама ярко выделялась на фоне скал. Лучи проникали сквозь лес только здесь, на поляне меж деревьев. Дорога затвердела, и идти здесь стало легко - это место лучше всего подходило для молитвы. В лучах солнца Миюри стояла и глядела на гору с раскрытым ртом. Чтобы узнать, что так приковывало её внимание, Коул вышел на поляну. Сильная дрожь сразу пробежала по его спине.
- Чт?..
Невероятно огромный змей поднял голову, словно готовый к броску в любой момент.
- Ч-чт?..
Коул посмотрел вверх на зверя, забыв, что стоит на склоне. Он отклонился назад и упал на спину.
Нет времени лежать, нет времени. Встать, схватить Миюри за руку - и обратно в лес! И быстро!
Но чем яростней он старался встать, тем глубже увязал в снегу, и тем труднее было подняться. Когда он, наконец, поднялся на колени, змей с раскрытой пастью оставался на том же месте, не двинувшись ни на палец. Коул успокоил своё бухающее сердце и, тяжело дыша, всмотрелся в змея.
Нет, не пасть огромного змея. Пещера?..
Потолок высок, его высоты вполне бы хватило для великолепного здания крупного торгового дома. Не клыки это вовсе, а нависающие камни и корни, обвитые плющом. Снег укрыл змея белой кожей, и когда Коул проверил взглядом увиденное, перед ним опять был лишь огромный змей. На первый взгляд пещера была глубокой, но когда глаза Коула приспособились, он понял, что ошибся. Поверхность пещеры была того же цвета чёрной смолы, что и скалы, и особенная неровность поверхности сбила с толку его восприятие.
- Брат, ты как?
Он был настолько увлечён увиденным, что почти забыл про Миюри. Она стряхнула с него снег и помогла подняться. На её лице не было озорной улыбки, возможно, из-за того, что он был так возбуждён.
- Спасибо! Но что это за?..
- Кто-то возложил сюда цветы, это должно быть местом, где они молятся.
Миюри показала туда, где у змея мог бы быть язык. Глубже в пещере, куда не доставал снег, была навалена груда камней, украшенных необычными для зимы цветами. Сверху на камнях тихо сидела Чёрная Мать.
- Меня удивляет, что она повёрнута спиной к нам. Кто-то так пошутил?
Как и сказала Миюри, изваяние Святой Матери было повёрнуто лицом внутрь пещеры. Изваяния и статуи в молитвенных местах обычно встречали верующих лицом к лицу, поэтому это изваяние оставляло довольно странное впечатление.
- Может, там внутри чудовище.
Если изваяние Святой Матери необходимо как чудотворная защита, такое вполне было возможно.
- Должна ли я обратиться волчицей? - спросила Миюри, выуживая мешочек с пшеницей из-под сорочки.
Обладая в жилах кровью воплощения волчицы, она могла сама становиться волчицей с помощью пшеницы, полученной от мамы. Коул не думал, что она тогда смогла бы победить выскользнувшего змея любого размера, но ей по силам бросить его себе на спину и быстро убежать.
- Могут возникнуть неприятности, если кто-то увидит тебя, так что... - стал объяснять Коул, заглядывая в пещеру, где вроде ничего не таилось. Вблизи он уже точно увидел, что пещера недостаточно глубока, чтобы что-то скрыть.
- Интересно, на что она смотрит? - полюбопытствовала Миюри, вставая рядом и рассматривая Чёрную Мать, тихо смотревшую вглубь пещеры, и наклонила голову. Хотя она и высказала предположение о чьей-то шутке по поводу обращённой позы изваяния, это не было настоящим объяснением.
- Думаешь, они нашли здесь сокровище? - вдруг спросила она.
- Что? - обернулся Коул.
- Ты же знаешь, маленькую куклу сделали здесь из чего-то такого странного, так? - Миюри совершенно неуважительно показала пальцем на изваяние Чёрной Матери.
- Имеешь в виду гагат?.. Но...
Раньше он видел копи, это место не походило на то, которые он когда-либо встречал. Горные разработки всегда ведут вниз. Пол в этой пещере был ровным, зато потолок был чрезвычайно высок. Было бы легче разрабатывать, начиная сверху, а не наоборот. Что важнее, трудно себе представить, что изваяние разместили здесь в надежде, что от этого появятся драгоценности там, куда смотрит Чёрная Мать.
И в то же время он чувствовал, что видел это где-то раньше. Только где?
- Хочешь, попробую копнуть? Мама для отца вырыла яму и нашла воду, когда они открывали купальню, верно?
Миюри будто шилом колол скрытый в ней семилетний мальчишка, Коул видел концы серебряных волос, пробившихся через швы её капюшона. Ее волчьи уши, надо полагать, тоже упирались в капюшон. На острове, окружённом морозным морем, в таком интригующем месте непонятным образом поклонялись чёрным изваяниям Святой Матери. Это разворошило её любопытство, как палка осиное гнездо.
- А вдруг пойдёт такая же вода, как в той мёртвой реке, если копнём?
- Что? - спросила Миюри, продвигаясь по камням вглубь.
Затаив дыхание, Коул посмотрел на неё, на потолок, затем на Чёрную Мать. Его тело качнулось назад, он отступил на шаг, потому что у него появилась смутная догадка.
Что было первым, о чём он подумал, когда они вышли на поляну с горной тропы? О том, что змей сейчас метнётся, атакуя их. Тогда понятно, почему Чёрная Мать должна быть повёрнута спиной наружу. Он видел подобное раньше. Он не смог собрать куски вместе, потому что
ЭТО заморожено во времени.
Чёрный гравий под его ногами сменился белым снегом. Он сделал ещё шаг назад, потом ещё, глядя на всю картину. Змеиная пасть, готовая, как казалось, напасть в любой момент, стала выглядеть чем-то иным.
То, что текло по реке, могло не быть водой. Он оглянулся, и стало прекрасно видно, куда всё текло. И потом
Чёрная Мать.
- Братик, что не так? - спросила Миюри, выходя из пещеры и щурясь из-за солнца, отражённого снегом. - Эй, брат?
Она потянула его за рукав, приводя, наконец, в себя.
- Нет... - Коул тряхнул головой и снова посмотрел в пещеру.
Как только мысль завладела его умом, он не мог избавиться от неё. Он ошибся, думая, что видел это где-то. Он
слышал раньше похожую историю и хорошо её знал.
- Бра-а-ати-и-ик? - шаловливо замахала Миюри рукой перед его лицом, но когда Коул посмотрел на неё, она отскочила. Потом вздрогнула, когда он схватил её за руку.
Мгновеньем позже он потащил её прочь.
- А? Что?
- Есть кое-что, что мы должны подтвердить.
Он тянул за собой сбитую с толку Миюри, выбирая дорогу, по которой они пришли. Казалось, что она сейчас споткнётся, но девушка, выросшая в горах, двигалась без запинки.
- Хашшшш... Брат!
Он не обратил внимания на её жалобу, в его голове и так было уже много, о чём он должен был подумать.
Вера Чёрной Матери не была притворством или суеверием. Но
вера могла ещё сама оказаться ложной.Его работой было судить, будут ли жители северных морей подходящими союзниками для справедливого дела королевства Уинфилда в их борьбе с Церковью.
Между деревьями он видел портовый город Цезон.
Мёртвая река делила остров надвое лазурной линией по снежному полю.
ТРЕТЬЯ ГЛАВА
Коул со всех ног бежал через лес, достигнув края которого, он уже запыхался. Когда пошли снежные поля он уже с трудом отрывал ноги от земли. Миюри могла лишь коситься на него, однако его ноги, движимые чувством долга, продолжали толкать его вперёд. Она ожидала, что, вернувшись в церковь, они отдохнут, но Коул протащил за собой Миюри мимо и направился прямо в порт. Только-только миновал полдень, и главные улицы, которыми они проходили, были почти пусты. Обойдя доки, Коул быстро нашёл, что искал - лодку, которая могла доставить их на остров с монастырём.
С учётом сказанного Райхером, Коул предполагал, что убедить кого-то исполнить столь неожиданную просьбу будет трудно, но люди в порту, к которым он обратился, стали, весело смеясь, настойчиво и наперебой предлагать свои услуги. Носы у них у всех были ярко-красными. В итоге исход спора решила подброшенная монетка, затем Коул заплатил за проезд, за эти деньги в Атифе можно было купить целую буханку ржаного хлеба. Предстояла вовсе не лёгкая весенняя прогулка на воде, сейчас падение за борт было почти равнозначно смерти, и Коул не счёл стоимость чрезмерной. И этот риск перевозчик разделит с пассажирами и сам.
Лодка была небольшой, в ней могли разместиться лишь четверо взрослых. Перевозчик утверждал, что он рыбак, и благодаря его навыкам гребли, лодка заскользила по тёмному морю. Порт быстро уменьшался, друзья перевозчика рьяно махали вслед руками.
Волнение, слабо ощутимое в порту, нарастало по мере удаления от земли. Из-за малых размеров лодки Коул мог легко дотянуться до воды рукой. Он подумал, что Миюри могла бы сесть на самое дно лодки, но она молча села рядом. Ей было за что сердиться на него, хотя бы за то, что они прошли по главной улице как раз мимо таверны, манившей прекрасными запахами. Однако она показала себя более чем преданным компаньоном.
- Послушничество, а? - вдруг заговорил перевозчик.
- Прощу прощения... что?
- Собрались в послушники? С братом.
У коренастого перевозчика уже пот капал со лба. Его дыхание окутывало его белым облаком, сквозь которое различалась напряжённая улыбка.
- Ты так отчаянно бежал по острову со своим маленьким другом.
Цезон был очень невелик, за ними, вероятно, приглядывали с того момента, как они приплыли. Предупреждение Райхера не было лишь шуткой.
- Или, если ты собираешься построить новый монастырь, тогда я советую этого не делать.
В его голосе не было злобы, он всё так же улыбался Коулу.
- Я слышал это уже не раз по дороге сюда. Неужели так много людей приходит с этой целью? - спросил Коул.
- Даже если считать только тех, кто явно с этим приплывал, - ответил перевозчик, не переставая грести, - каждый год хотя бы один или два. Иногда торговцы даже берут этих олухов и возят по островам. Их покровители из благородных велят им приехать и построить монастырь, а они надеются наделать себе блестящих монеток. Большинство из них - южане, приезжающие сюда добыть сельди и трески.
Строительство, повседневные поставки, перевозка паломников, ещё что-нибудь по мелочи - и на этом всё. Торговец, принявший на себя заботу о Коуле, когда он был ребёнком, говорил, что торговать с монастырями не очень денежно, но, может быть, упомянутые лодочником торговцы хотели работать до последнего для монастыря во имя служения Богу.
Лодка отошла довольно далеко от порта, и из-за малых её размеров озеро в море казалось необычайно обширным. В одиночестве на море было что-то особенное. Любой мог найти здесь веру.
- Господин Райхер в церкви вбивал то же самое в наши головы.
- А, этот пьяница отец Райхер, - рассмеялся перевозчик.
- Хотя это действительно правда, мой господин и наниматель приказал мне исследовать здешние места, но сейчас я хочу лишь встретиться с монахом, который направляет веру на этой земле.
- Похоже, вы уже побывали в храме у подножия горы и... всё такое.
- Чт?..
Коул был поражён, не понимая, откуда перевозчик это знает. На лице того появилось загадочное выражение.
- Ты ясно увидишь любого, если он пойдёт по снежным полям из порта, и ты хорошо разглядишь море из святыни, верно?
Повернись лицом к Богу, и он тоже будет присматривать за тобой - это одно из его учений, не так ли?
Лодочник прав, подумал Коул и посмотрел назад, за спиной перевозчика он увидел остров и гору. Крошечные, как муравьи, белые точки должны были быть островитянами, решившими очиститься перед святыней в пасти змея. Как прекрасно, что перевозчик упомянул святыню. Коул хотел кое-что спросить, прежде чем отправиться в монастырь и встретиться там с монахом.
- Есть ли причина, по которой чёрная Святая Мать не обращена лицом к нам?
Несомненно, такая отчётливость линии, разделяющей лес на горе, была связана с теми чёрными скалами. В придачу к ним умирающая река, ставшая извилистым отростком моря, а пещера возникла прямо посреди её русла. Могло даже сложиться впечатление, что она молилась за воскрешение реки.
- Ха-ха, ты усердный священник. Не каждый день такого встретишь.
Коул не был священником, но и перевозчик вряд ли на самом деле принял его за священника. Похоже, перевозчик назвал бы так любого, похожего на человека Церкви.
- Большинство этих типов с юга не уделяют внимания этой земле. Так что ты меня порадовал, я буду рад рассказать вам кое-что.
Продолжая грести, он прочистил горло.
- Это история из того времени, когда мои дедушки были детьми. Когда дракон ещё жил на дне моря.
Чем дальше они выходили в открытое море, тем сильней становился ветер и выше поднимались волны. Коул зажмурился, когда его окатила вода, а перевозчик посмотрел вдаль и сильнее потянул за вёсла.
- Мы рыбачим из поколения в поколение, наши лодки мы всегда делали из дерева. Но здесь холодно, как ты знаешь. Деревьям надо долго расти, а люди вырубают их быстрее. Здешние острова быстро потеряли свои леса, и вскоре не осталось ничего, кроме лугов. Теперь единственные оставшиеся деревья растут в Цезоне, и так уже давно.
Действительно на протяжении всего пути от Атифа до Цезона лишь на главном острове росли деревья.
- Мы живём с морем вместе, и нам нужны деревья, чтобы по нему плавать. У нас нет выбора, вся наша надежда - на деревья Цезона. Это как свеча нашей жизни, мы держимся, пока пламя горит. Но...
Лодку сильно качнуло, едва не перевернув, Коул поспешно прижался к борту, а Миюри упала на дно. Он протянул ей руку и снова оглянулся на порт, уже почти неразличимый в дымке. Была видна лишь опушённая деревьями чёрная гора.
- Мы не знаем почему, но Бог однажды разгневался.
Коул, держа одной рукой Миюри, а другой цепляясь за борт, посмотрел на перевозчика, глубоко вздохнувшего.
- Гора стала плеваться огнём. Козы обычно всегда спокойны, но весь тот день были сами не свои, и птиц тоже - словно что-то гоняло их с места на место. Хотя шла пора снега, воздух стал тёплым, как весной. Затем земля застонала, гора затряслась, и снег падал уже не холодный и белый, а горячий и чёрный. Вместо тающего снега расплавленный камень пошёл по реке к городу, сжигая всё на своём пути. Кораблей для бегущих людей не хватало. Дед, тогда совсем ребёнок, как-то смог попасть на корабль, на него уже влезло так много людей, что он никак не мог выйти в море. А когда всё же вышел, людям на корабле пришлось увидеть лица остававшихся в порту, которые ничего не могли поделать, которым осталось лишь смотреть на горящую гору и ждать, пока самый ад не приблизится к ним. Место, где жил дед, горело, хлеб жизни людей - лес - горел, его родителей, братьев и сестёр, оставшихся в порту, ждала та же участь, но хотя бы он был в море. Холодная вода сможет остудить и снова сделать твёрдым расплавленный камень. Его сердце разрывалось между отчаянием и облегчением.
Если люди могли спастись на корабле, для них было бы вполне естественно стремиться попасть на борт. Но, приняв естественность этого, никак не облегчишь муки вины. Когда во время суматохи в Атифе Хайленд, рискуя жизнью, пошла в Церковь, естественным выбором для Коула и Миюри было - сбежать. И сама Хайленд настаивала на этом, но на Коула слишком давило чувство собственного бессилия и вины.
- Но когда всю верхнюю половину горы охватило огнём, люди увидели, что кто-то идёт по снежным полям к горе. Чёрная на фоне огня женщина шла у всех на виду. Люди в порту и люди в море смотрели на неё и думали: "Вот идёт та, которая совсем отчаялась". Но в тот момент, когда женщина вступила в реку, эту дорогу для огня, произошло чудо.
Перевозчик говорил так, как будто сам всё видел, видимо, история была им услышана бесчисленное число раз, и образы укоренились в его голове, будто вошли туда через его глаза. Даже Коул, глядя на гору, смог представить себе, что видели люди на корабле.
- Адский огонь, лившийся на склон горы, был лишён силы, начиная с середины реки. Раскалённый поток разделился надвое и стал гаснуть. Может, повезло с глубоким снегом. Огненная скала, разделённая надвое, медленно сползала по снежному склону, дымясь и остывая по пути, пока не затвердела. Остывшая скала перегородила реку, не давая чему-либо течь после этого.
Те самые неожиданно встреченные скалы. Чтобы суметь остановить такой поток расплавленной породы, нужно нечто огромное - что-то, что могло бы оставить после себя большую пещеру.
- Верхняя половина горы была вся завалена камнями и пеплом, но нижняя сохранилась. Из камней ещё поднимался дым, а люди уже бежали туда, где произошло чудо. За странной каменной мордой, ещё дымящейся, а местами даже красной от жара, оказалась большая пещера. Она напоминала вход в самый ад тем дымом, что она исторгала. Капли незатвердевшей скалы падали со свода подобно желудочному соку огромного зверя. А дальше от входа сидел чёрный, как смола, кусок древесного угля.
Когда Коул увидел святилище, у него было твёрдая уверенность, что он видел это где-то раньше. И не было его воображением. Почти то же самое произошло в старой легенде его родной деревни. Однажды, когда паводок вдруг пошёл с горы на деревню, появился бог в виде большой лягушки, эта лягушка смело спасла их деревню. Такие истории встречались повсюду.
Но всё же одно дело, когда лягушка противостоит воде, но женщина, появившаяся в Цезоне, остановила раскалённый поток расплавленного камня.
- Значит, Чёрная Мать...- пробормотал Коул, и перевозчик посмотрел на него.
- Она была той самой, кто спас нас от беды, - и мужчина похлопал себя по поясу.
На мгновение Коул подумал про кинжал, однако естественней предположить, что там хранилась оберегающая статуэтка Чёрной Матери.
- Половина деревьев, поддерживавших нашу жизнь, была потеряна, но после случившегося у наших берегов один невероятный сезон рыбной ловли сменялся другим, столь же невероятным. Тогда, может быть, как напоминание о Чёрной Матери, мы даже нашли угольные жилы. Каждый, включая и моих дедов, усердно трудились, собирали деньги и покупали древесину в далёких странах. Они не притронутся к деревьям на острове. Благодаря этому склон горы немного больше похож на настоящий лес. И поэтому цвета у леса разные, как вы их видите.
Резкое различие в цвете леса объяснялось возрастом деревьев, а не их разновидностью.
- И это случилось, когда монастырь уже был?..
- Ага.
Коул повернулся по ходу движения, теперь земля, которую он видел издалека, стала обретать очертания. Он увидел каменное здание, примостившееся между двумя скальными нагромождениями, вытянутыми, как рога.
Маленькая лодка причалила к жалкой пристани.
Избавляясь от всей грязи мира смертных, не найти более совершенного места, чтобы сосредоточиться на молитве.
- Я слышал, что у моих дедов, построивших монастырь, была и иная причина тогда его построить. Потому что война против язычников в своё время была действительно ожесточённой, не как сейчас.
Поколениями людской жизни Церковь была одержима стремлением покорить язычников северных земель. И сегодня довольно многие подозрительно относятся к северу, но тогда это должны были быть действительно ужасные годы.
- Они поняли, что если построить церковь, сюда заявятся люди с большой земли со своими налогами, порядком подчинённости и ещё много чем. Вот они и построили одно лишь здание в месте, совершенно необитаемом. И это потому, что даже если наши люди обратились к учению Бога, мы не собирались кому-то подчиняться.
Конечно, Церкви без своего надзора было бы трудно удерживать этих людей под своим влиянием. Хайленд тоже говорила, что Церковь много раз пыталась подчинить эти земли, но отказалась из-за многочисленных трудностей. Здешние жители постоянно балансировали на грани выживания и не могли платить десятину и другие церковные налоги. С ними трудно было что-то поделать.
- А по поводу того, чтобы научиться самим тому, чему учит Церковь, что ж, священники, которых привозили нам торговцы, нас научили молитве о безопасном плавании. Монастырь долго пустовал, но... потом появился брат, он и сейчас там. Это было почти двадцать лет назад.
Его слова оказались неожиданными.
- Это произошло в те удачные для ловли рыбы времена, когда, ткнув из лодки наудачу меч в воду, можно было нанизать на него сразу несколько рыб, примерно тогда же угольные копи стали истощаться. Старики всё спорили и спорили, вырубать ли деревья, чтобы строить новые дома, создавать больше семей и продолжать копать уголь или же строить больше лодок, чтобы ловить рыбу, чтобы вскоре не разориться. Вот тогда один рыбак встретил разбитую об эти скалы лодку, а в ней сидел человек.
Теперь они подошли к острову так близко, что могли заглянуть в окна монастыря.
- Все были поражены. Как тут не поразиться! Сколь безрассудным надо быть, чтобы приплыть в одиночку на крошечной лодке по этим водам? Потом он заговорил. Его продали в рабство где-то на юге, но как-то однажды он дотронулся до куска гагата, хранившегося у его хозяина, и его голову наполнили образы этой земли. Он сказал, что этот кусок был частью Святой Матери. И тогда он сел в крошечную лодку, как ему было сказано, и проплыл прямо досюда. Он поведал, что послан нести тяжёлое бремя этой земли на своих плечах.
Перевозчик отложил вёсла и взялся за верёвку, собираясь причалить.
- Его одежда выглядела - ну, чисто тряпьё, одежды на смену вообще не было. У него не было и еды, но зато была гора чёрных изваяний Святой Матери. Старики поверили, что его послала Святая Мать, и обратились к нему со своим спором.
Их лодка подошла к причалу, потрёпанному ветрами, перевозчик накинул верёвку на колышек и подтянул лодку.
- Несомненно, то, что привело его в эту землю, было частью тела Святой Матери.
- Реликвия, - неосознанно пробормотал Коул.
Реликвией называется предмет, связанный с чудом, ей может являться одежда, которую носил святой, или часть тела его самого. Считалось, что реликвии творят чудеса, даруют процветание и могут противостоять демонам или болезням. Многие люди молились этим чудесам, и находилось немало торговцев, которые зарабатывали на этих людях.
Коул время от времени слышал истории о происходивших чудесах, и большинство из них были ненастоящими. Конечно, он не сказал бы этого о Чёрной Матери, но сам перевозчик тревожно улыбнулся.
- То, что было у предков и старейшин, так это частицы Святой Матери. Но у меня и других рыбаков помоложе изваяния из гагата, найденного на других островах, не на Цезоне. Мы можем утверждать, что если это гагат из копей Цезона, то он является частью её тела, но копи почти все исчерпаны. Нет сомнений, что изваяние вырезано рукой брата, но это не часть Святой Матери. Но и ладно, и так хорошо. Моим детям и детям детей понадобится везти гагат из других стран. Это всё равно Святая Мать, поэтому я не думаю, что мы прогадаем, но... это меня немного огорчает.
Истощение копей заставляло вздыхать и Йосефа.
Однако унылое настроение перевозчика не помешало крепко привязать лодку. Причал, омываемый волнами, тянулся до самого острова, скалистого и едва ли пригодного для жилья.
- Ну, добрались.
Перевозчик ступил одной ногой на причал, придерживая лодку другой и натянул верёвку, потому что волны беспрестанно сотрясали небольшое судно.
- Большое спасибо, - поблагодарил его Коул за заботу, и все выбрались на причал.
- О, не стоит об этом. Мы не можем просто так танцевать здесь на волнах. Я был рад совершить это искупление, - он улыбнулся и вынул из-под пояса маленькую фигурку Святой Матери. - Помолитесь здесь, и будет вам здоровье на десять лет.
Это прозвучало, как шутка, но чувствовалось, что перевозчик относился к всему серьёзно. Стало ясно, что мужчины вызывались наперебой не из-за денег, а из-за возможности попасть в это важное место. Возможно, каждый имел такую страстную веру, что если бы не было ограничений, остров наполнили бы люди.
- Ладно, как закончите, покажитесь на причале. Так заведено, что мне сейчас надо отойти отсюда. Ребята в порту думают, что я их перехитрил! - человек зловредно усмехнулся.
- Да, понятно.
Перевозчик ещё раз прижал изваяние Чёрной Матери к груди и, отвесив поклон в сторону монастыря, освободил верёвку, прыгнул в лодку и отплыл.
Ветер и волны беспрерывно бились о скалы, холод проникал в ноги Коула, отбирая тепло.
История Святой Матери, спасшей остров, оказалась почти такой, как он себе её представлял. Он чувствовал, что у жителей острова было несколько насущных причин почитать Чёрную Мать как Святую Мать.
Единственной оставшейся задачей был монах.
- Итак, брат, ты что-то заметил...
Взгляд Миюри был колючим, может, потому что они не отдохнули в церкви или не зашли в таверну в портовом городе. Или, может, она сердилась, потому что ему надо было поговорить с ней о тех, кто не был человеком.
- Я рассказывал тебе о родной деревне, так? Но в том месте я не был полностью уверен.
- От неё даже не пахло горелым мясом.
Коул был потрясён её отношением, Миюри злорадно хихикнула. Ему подумалось, что надо бы научить её уважительному отношению к мёртвым, но её лицо уже приняло серьёзное выражение.
- Она, вероятно, была такой же, как мама.
Миюри не сказала "такой же, как я", может, потому что она умела становиться лишь не очень большой волчицей. А Хоро становилась настолько большой, что могла проглотить мужчину целиком.
- Но даже мама не смогла бы.
Было очевидно, что даже размеров огромной мудрой волчицы не хватило бы, чтобы соответствовать этой пещере.
- Могло случиться такое, что это был Медведь-Лунобивец? - предположила Миюри, не пытаясь скрыть волнения.
Медведь-Лунобивец был воплощением разрушения, существом, иногда появлявшимся в легендах многих стран с древних времен. Возможно, действительно существовало это воплощение, столь великое, что, как о нём говорили, оно могло сидеть на вершинах гор и даже дотягиваться лапой до Луны. Другие воплощения во множестве погибли от его когтей, которыми он разрывал саму землю, меняя холмы и ямы местами. История гласит, что медведь исчез в западном море после буйной схватки со змеем.
Если неизвестно, куда делась та женщина, разумно предположить, что, спасая жителей острова, она сгорела и оставила после себя одни уголья. Однако Коул хотел знать не то, что с ней случилось, и ему казалось, что Миюри знала это.
- Итак, почему мы так спешили сюда?
- Если Чёрная Мать не человек, тогда для веры этих мест есть четыре возможности.
За шаткой пристанью, готовой, казалось, рухнуть в любой момент, возвышалось здание из голого камня, оно не заслуживало даже названия "убогое" и было выстроено на рифе, чтобы держаться подальше от людей.
- Либо островитяне знают, что она не была человеком, и всё равно поклоняются ей как Святой Матери, либо действительно верят, что это было чудо Святой Матери, сотворённое Богом, - сказал он так тихо, что не услышал самого себя за шумом волн и ветра. - И ещё есть возможности, что монах, вырезающий статуэтки Чёрной Матери, знает о чуде или же не знает.
Выслушав Коула, Миюри пожала плечами и удивлённо посмотрела на него.
- Тебя действительно влечёт разбираться с самыми странными вещами, брат, - заметила Миюри, но дело было не в этом.
Если и островитяне, и монах по-настоящему верили в чудо Святой Матери, это было бы прекрасно. Нет возможности доказать, что произошло в прошлом, и они действительно уже обращены в учение Церкви, поэтому им можно было доверять. Однако, другое дело, если островитяне и монах верили, что чудо было на самом деле вызвано кем-то, кто не был человеком и не представляет собой деяния Бога. Если они лишь прикрывались учением Церкви, Коулу и Миюри не следовало обращать внимания на этот обман, если островитяне станут их союзниками в борьбе с Церковью. А судя по сказанному перевозчиком, относясь с подозрением к власти Церкви, местные жители всё же были искренни в своей вере.
Вот почему ему нужно было увидеть монаха, который делал статуэтки Божьей Матери - основу их веры. Несмотря на пробелы в других областях знаний, в вопросах веры, в этом Коул был уверен, он сумеет разглядеть выдумки других. Монашеская жизнь - это борьба с самим собой, поэтому любой обман будет легко заметен. Не было возможности кому-то с чистыми ногтями и отмытыми руками посвятить бы себя неумолимой умеренности, и неважно, насколько изодрана его одежда.
- Но, брат, им не понравится инквизиция.
Миюри, родившаяся и выросшая в Ньоххире, куда съезжаются отовсюду, говорила так, словно понимала значение этого слова.
- Я должен проверить праведность веры этой земли.
Внезапным порывом сильного ветра Коула чуть не сдуло с места. Миюри спрятала глаза под капюшон и убрала чёлку.
- Ладно, я думаю, это твоя работа, - пожала она плечами и приложила руку в перчатке к носу. - Но здесь холодно, я чувствую, что могу простудиться. Давай хотя бы спрячемся за скалу.
Хотя она привыкла к заснеженным горам Ньоххиры, здешний морской ветер пронизывал насквозь. Они прошли по пристани, поддерживая друг друга, и ступили на остров. Вернее, риф, такой крохотный клочок суши трудно было назвать островом, и вместе с похожим на сарай строением он вызывал ощущение костра, вокруг которого тесно сгрудилось четверо или пятеро взрослых людей.
Волны почти достигали их ног, возможно, это было по причине прилива, и каждый порыв ветра оборачивался дождём брызг. Если бы что-то случилось, казалось невозможным вернуться отсюда в порт, никто не услышит криков, никто не заметит поднятого флага. Если бы кто-то действительно жил здесь изо дня в день, он должен быть нечувствителен к таким условиям жизни. Невольно вспоминался легендарный отшельник из Писания, живущий в пустынном скиту.
- Миюри, пожалуйста, подожди меня здесь в этой низинке, - сказал Коул вполголоса, но не потому, что он замышлял что-то тайное. Просто монастыри обычно отличались тишиной.
- Зачем? Я тоже хочу увидеть, что там внутри, - Миюри ожидаемо запротестовала, откровенно объяснив причину.
- Женщины не могут заходить в монастыри. Это вопрос уважения к вере.
Она что-то заговорила, но лишь чтобы понять по выражению его лица, сдастся ли он, если продолжать настаивать. В итоге она разочарованно сжала губы и раздражённо отвернулась.
- Это недолго, - похлопал её по плечу Коул и глубоко вдохнул.
Он посмотрел, как она усаживается под скалой, и направился в монастырь, когда он через несколько шагов оглянулся, Миюри резким движением обхватила колени и вдруг показалась ему совсем маленькой. Вздохнув, он вернулся и укрыл её шею шарфом. Шерстяной шарф укрыл её красный нос, и тогда она посмотрела на него, словно желая сказать: "ну, ладно, думаю, я тебя прощу".
И снова он направился к каменному строению, не обладавшему ничем, что напоминало бы о роскоши, так, что-то вроде склада на заднем дворе торговой компании из большого города. На первый взгляд внутри разместилось бы не больше двух комнатушек, каждая из которых вряд ли позволила взрослому человеку свободно лечь. Это место никак не вязалось с удобной жизнью в любом смысле этого слова, и было странно, что кто-то действительно мог здесь жить.
Однако из окна, представлявшего собой просто квадратную дыру, вырезанную в стене и даже не закрытую промасленной бумагой, изливался свет свечи. Вместо двери вход закрывала занавесь из чего-то вроде акульей кожи.
Коул отодвинул твёрдую, холодную, грубую занавесь и увидел место для молитвы. На противоположной стене висела полка, освещённая свечами в подсвечниках с обеих сторон. Посередине сидела Чёрная Мать. Изваяние вместо алтаря. В мрачной комнате больше ничего не было, но его внимание вдруг привлекло нечто странное. В полу у алтаря он увидел дыру, в которой тихо плескалась вода. Возможно, из-за свечей цвет воды казался зелёным. Волны с моря не доходили сюда, но дыра явно сообщалась с ним. Неужели монах погружался туда во время молитвы? Коул вздрогнул, представив себе подобное. Если опуститься туда, как знать, может, ледяное море даже сможет утащить наружу.
- Тебе что-нибудь нужно?
Коул даже подскочил от внезапно прозвучавшего голоса. Он в некоторой панике повернулся, на пороге второй комнаты стоял мужчина, худой, как палка, с бородой, никогда не знавшей ножниц, он стоял и изучал гостя. Увидь Коул его в городе, принял бы за нищего. Но его руки были черны, как смола, словно их покрасили, значит, этот человек и был монахом на этом острове.
- Прошу прощения за вторжение, - Коул приосанился, положил руку на грудь и наклонил голову. - Меня зовут Тот Коул. Я стремлюсь быть человеком веры.
Склоняя голову, он разглядел руки мужчины и вздрогнул. Кожа от соли и грязи стала похожа на шкуру животного, форма рук оставляла впечатление, что они вырезаны из дерева. Когда мужчина поднял голову, глаза его, выглядывающие из-за век, не выражали ничего, Коул не смог обнаружить никаких чувств, сокрытых в них подобно оленю в горах.
- Для моих исследований я хотел узнать больше об истории Чёрной Матери.
Ноги монаха дрожали не только от холода. Хотя он был одет в истрёпанные лохмотья, а его голые ноги просто внушали ужас, и Коул, одетый в тёплую одежду, почувствовал себя неловко. Он невольно съёжился перед этим человеком.
Монах открыл рот:
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления
закрыть